CC BY
39и жёсткой цензуры выполнял функцию неформального института гражданского общества, который создавал удачный юмористический акцент на самых неэффективных мерах официальной борьбы с алкоголизмом.
Литература и источники
1. Заиграев Г.Г. Борьба с алкоголизмом. - М. 1986. - С. 78.
2. БейсеновБ.С. Алкоголизм: уголовно-правовые и криминологические проблемы. - М., 1981.
3. ШепиловД.Т. Непримкнувший. - М., 2001. - С. 107.
4. Штурман Д., Тиктин С. Советский Союз в зеркале политического анекдота. - М., 1992.
5. Постановление Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР от 15 декабря 1958 г. «Об усилении борьбы с пьянством и о наведении порядка в торговле крепкими спиртными напитками» // Из истории борьбы с пьянством, алкоголизмом, самогоноварением в советском государстве (1917-1985 гг.). Учебно-методические материалы. - М., 1988.
6. МельниченкоМ. Советский анекдот (Указатель сюжетов). - М., 2014.
7. Из истории борьбы с пьянством, алкоголизмом, самогоноварением в советском государстве (1917-1985 гг.). Учебно-методические материалы. - М., 1988.
8. Постановление Совета Министров СССР. О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма. 16 мая 1972 г. // Из истории борьбы с пьянством, алкоголизмом, самогоноварением в советском государстве (1917-1985 гг.). Учебно-методические материалы. - М., 1988. - С. 93.
9. Постановление Центрального Комитета КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» // Правда. - 1985. - 7 мая.
References and Sources
1. Zaigraev G.G. Bor'ba s alkogolizmom. - M. 1986. - S. 78.
2. Bejsenov B.S. Alkogolizm: ugolovno-pravovye i kriminologicheskie problemy. - M., 1981.
3. SHepilov D.T. Neprimknuvshij. - M., 2001. - S. 107.
4. SHturman D., Tiktin S. Sovetskij Soyuz v zerkale politicheskogo anekdota. - M., 1992.
5. Postanovlenie Central'nogo Komiteta KPSS i Soveta Ministrov SSSR ot 15 dekabrya 1958 g. «Ob usilenii bor'by s p'yanstvom i o navedenii poryadka v torgovle krepkimi spirtnymi napitkami» // Iz istorii bor'by s p'yanstvom, alkogolizmom, samogonovareniem v sovetskom gosudarstve (1917-1985 gg.). Uchebno-metodicheskie materialy. - M., 1988.
6. Mel'nichenko M. Sovetskij anekdot (Ukazatel' syuzhetov). - M., 2014.
7. Iz istorii bor'by s p'yanstvom, alkogolizmom, samogonovareniem v sovetskom gosudarstve (1917-1985 gg.). Uchebno-metodicheskie materialy. -M., 1988.
8. Postanovlenie Soveta Ministrov SSSR. O merah po usileniyu bor'by protiv p'yanstva i alkogolizma. 16 maya 1972 g. // Iz istorii bor'by s p'yanstvom, alkogolizmom, samogonovareniem v sovetskom gosudarstve (1917-1985 gg.). Uchebno-metodicheskie materialy. - M., 1988. - S. 93.
9. Postanovlenie Central'nogo Komiteta KPSS «O merah po preodoleniyu p'yanstva i alkogolizma» // Pravda. - 1985. - 7 maya.
БЛОНСКИИ ЛЕОНИД ВЛАДИМИРОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры «Философия, социология и история» Российского университета транспорта (МИИТ) (leonidas78@inbox.ru)
BLONSKY, LEONID V. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department "Philosophy, Sociology and History" of the Russian University of Transport (MIIT) (leonidas78@inbox.ru).
УДК 94(47).084.9«1985/91»:323.23
НАВРУЗОВ З.Г.
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ДЕЛЕГИТИМАЦИЯ СОВЕТСКОГО РЕЖИМА В КОНЦЕ 80-Х ГГ. КАК ФАКТОР ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ СИСТЕМЫ
Ключевые слова: СССР, идеология, перестройка, гласность, делигитимация.
В статье дестабилизация политического режима в СССР в конце 80-х гг. рассмотрена с точки зрения воздействия фактора делигитимации системы с упором на идеологическую составляющею данного процесса. Уделено внимание роли отмены статьи Конституции о руководящей роли КПСС, а также развенчанию «ленинского мифа» советской идеологии в изучаемой проблеме. Показано, что эти явления были подготовлены всеем ходом перестройки, вернее ее политической составляющей, прежде всего политикой гласности. Начавшись как разоблачение перегибов и отступлений от ленинского курса, гласность быстро переросла в критику самого ленинского наследия, как идеологической первоосновы советского общества.
NAVRUZOV, Z.G.
IDEOLOGICAL DELEGITIMATION OF THE SOVIET REGIME AT THE END OF THE 80S AS A FACTOR OF SYSTEM DESTABILIZATION
Keywords: USSR, ideology, perestroika, glasnost (publicity), deligitimation.
In the article the destabilization of the political regime in the USSR at the end of the 80s considered from the point of view of the influence of the system's delimitation factor with emphasis on the ideological component of this process. Attention is paid to the role of canceling an article of the Constitution on the leading role of the CPSU, as well as the debunking of the "Leninist myth" of Soviet ideology in the problem under study. It is shown that these phenomena were prepared by the whole course of perestroika, or rather its political component, primarily the policy of publicity. Beginning as a revelation of excesses and deviations from the Leninist course, the glasnost quickly grew into a criticism of the Leninist legacy itself, as the ideological foundation of Soviet society.
Несмотря на время, прошедшее с момента распада СССР, по справедливому выражению Президента РФ В.В. Путина - крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века, не ослабевает интерес к политическим событиям и процессам, связанным с этим драматичнейшим из событий последней четверти прошлого столетия. По-прежнему без ответа остаются вопросы: все ли было сделано для предотвращения дезинтеграционных процессов, для сохранения сложившихся на протяжении долгого времени связей между народами и республиками.
Перестройка, приведшая к распаду СССР, явилась последней по времени попыткой оптимизации советской системы. Между тем, такие попытки предпринимались в послесталинском СССР регулярно. Среди крупнейших можно помимо оттепели середины 50-начала 60-х гг. назвать косыгинскую реформу 1965 г (хотя и в ограниченном узком социально-экономическом), попытки преобразований при Андропове, не доведенную до конца. Логическим преодолением этой прерванной реформы стала и перестройка. Тем не менее, ни одна из этих реформ не привела к крушению системы. Возникает логический вопрос: почему именно перестройка стала тем тараном, который вместо преобразования советской системы стал ее разрушителем?
Одним из важнейших объяснений на наш взгляд служит то, что ни одна из них не покушалась на несущие конструкции советской системы и, прежде всего, на ее идеологическую сущность. Реформы Хрущева, и особенно Андропова и Косыгина были нацелены, прежде всего, на некоторую либерализацию режима, смягчение репрессивной политики, и преимущественное улучшение социально-экономического положения государства. Отчасти по этому же пути пошел и ранний Горбачев. Не стоит забывать, что лозунги демократизации и гласности были подняты на щит только в период развитой перестройки (начиная с 1987 г.). Первые же годы горбачевских преобразований их основной целью объявлялось ускорение социально-экономического развития, нацеленное, прежде всего, на наиболее востребованное обществом изменение - улучшение качества жизни советского человека, преодоление дефицита товаров и услуг, подъем жизненного уровня основной массы населения.
Однако все эти цели на протяжении 1985-1987 г. достигнуты не были. Более того, социально-экономическое положение в этот период было даже ухудшено, в том числе и опрометчивыми шагами властей, в ряду которых прежде всего исследователи обычно оказывают антиалкогольную кампанию, развернутую в мае 1985 г. и ассоциировавшуюся у населения с первым серьезным предприятием нового генсека и его окружения на внутриполитической арене. Этот эксперимент стоил государственной казне почти 40 млрд руб. [1, с. 31]. На фоне падения цен на нефть во второй половине 80-х гг. (в значительной мере, инициированной политикой американской администрацией Р. Рейгана на Ближнем Востоке) [2] и огромных расходов на гонку вооружений, все еще актуальную в свете развертываемой США программы СОИ, а также трат на продолжавшуюся целое десятилетие войну в Афганистане, эти недоборы в казну стали серьезнейшим ударом по экономике. На эти проблемы наслоились непредвиденные, но огромные расходы, вызванные чрезвычайными ситуациями, которыми изобиловало правление Горбачева -сначала чернобыльской аварией 1986 г., которая обошлась стране в общем в 70-80 млрд. долл. [1, с.57], затем армянским землетрясением 1988 г. [3] и т.д.
В этих условиях недоведенной до логического конца и не давшей сколько-нибудь серьёзных позитивных итогов экономической кампании руководство страны обратилось к политическим преобразованиям, которые, начиная со Всесоюзной партийной конференции 1988 г., все более углублялись, захватывая все более обширные пласты политической жизни общества.
Делегитимацию вызывает множество факторов, главным из которых является относительная депривация - «обманутые ожидания». В этом смысле все вышеназванное, бывшее реалиями жизни позднего СССР, вполне вписывалось в эту схему.
В советском случае гораздо более важным подставляется делегитимация режима, наступившая к моменту подписания Беловежских соглашений. Ее важнейшим условием как раз представляется идеологический момент. Именно демонтаж идеологии, на которой покоилась общественная жизнь в стране, привела к утрате той несущей идейной опоры, которую нечем было заменить в общесоюзном масштабе. Ее активными заменителями стали, с одной стороны, националистические идеи в республиках, с другой - антикоммунизм (пусть и на короткий срок), как идеология радикальных демократов, пришедших к власти в России - организующем центре распадавшегося Союза.
Уже в самых ранних аналитических работах, посвященных распаду СССР, к примеру, у выпустившего свою работу уже в 1992 г. американского политолога Даллина [4], можно встретить идеологический фактор, включенный в список основных причин распад Союза, наряду с потерей контроля над управлением, ростом коррупции, усилением внешнего воздействия, итогами экономического кризиса [5, с. 115]. При этом во всех иных причинах, приводимых в работах Даллина, а также других авторов, как объяснения распада СССР, идеологический фактор чрезвычайно важен. В том же разгуле национализма демонтаж идеологической составляющей прежнего режима сыграл роль катализатора - ведь, наряду с идеологическими догмами коммунизма, были «выплеснуты» и принципы интернационализма, а под маской возрождения национального самосознания на политическую арену хлынул, в том числе и в первую очередь, национальный сепаратизм и агрессивный шовинизм.
В случае с усилением внешнего фактора, подмена наступательной идеологии поддержки мирового освободительного движения мировой революции сперва концепцией мирного сосуществования двух систем, а затем и приоритета общечеловеческих ценностей и нового политического мышления, ставшими визитными карточками горбачевской внешней политики, нанесла решающий удар по системе внешнеполитических ориентиров СССР, устоявшейся, как минимум, с Ялтинской и Потсдамской конференций, став толчком к фактическому переустройству мира, процесс которого все еще не завершен и сегодня.
Проблемы в адекватном управлении огромной страной также во многом были обусловлены переменами в идеологической жизни. Коммунистическая идеология на протяжении десятилетий была тем стержнем, который пронизывал все стороны жизни советской державы.
7 февраля 1990 г. после длительных дискуссий и обсуждений была отменена ст.6 Конституции СССР о руководящей и направляющей роли КПСС [6]. Таким образом, были сняты идеологические обручи, сжимавшие СССР на протяжении всех предыдущих почти семи десятилетий его существования. Событие это, несмотря на то, что было ожидаемым по итогам развития политической ситуации в стране на протяжении предыдущих месяцев, все же было поистине революционным. Помимо всех других сфер жизни общества, идеологическая скрепа была несущим элементом и в государственном устройстве страны. Диктат компартии, как в масштабах страны, так и в республиках, служил удерживанию их вокруг единого центра.
Если задавать вопрос о том, что же Горбачёв нарушил в системе, тем самым приведя ее к краху, следует признать, что именно идеологические перемены, притом невиданной глубины и размаха, которыми отмечены последние годы перестройки, стали тем ключевым фактором, который привел советский строй к роковому дисбалансу и, в итоге, к распаду.
Наиболее ярким примером такой разбалансировки стала эволюция отношения к Ленину в советской историографии и публицистике конца 80-х-начала 90- х гг. Как известно, сама перестройка с самого начала проходила под лозунгом возврата к ленинским нормам, «больше демократии - больше социализма» и др. В этом смысле на первых порах она мало отличалась от принятых в пору хрущевской оттепели штампов - ведь критика Сталина и развенчание культа личности проводились во многом с идеологической опорой на противопоставление «правильного» ленинского пути искажениям сталинизма. Благо, достоянием общественности стали, правда полугласно и половинчато, некоторые детали взаимоотношений внутри Политбюро в последние месяцы жизни Ленина, включая их расхождения со Сталиным вплоть до знаменитого «Письма к съезду». Одним из главных пропагандистов и популяризаторов такого подхода стал сам М.С Горбачев. При этом обращение к ленинскому опыту, оценкам и взглядам Ленина буквально на любые события и явления политической жизни в попытке найти там оправдание и обоснование сегодняшних действий присуще не только для официальной позиции генсека ЦК КПСС, изложенной в его трудах того времени [7], но и регулярно практиковалось им и в узком кругу, когда требовалось убедить соратников в верности той или иной инициативы главы государства [8].
Апогей роста этой ленинской «легенды» советской истории и ее распространения на все сферы общественной жизни приходится на период 1987-1988 гг., с момента начала политики гласности, объявленной на январском пленуме 1987 г. и вплоть до начала по-настоящему глубокого переформатирования советской политической системы, вылившейся в первые свободные выборы и созыв Съезда народных депутатов СССР. Шквал публикаций в советской
печати, исторической и публицистической литературе, посвященных реабилитации жертв сталинского террора, разоблачению преступлений сталинизма имел почти непременным элементом отсылку к ленинским нормам, их извращению сталинизмом, необходимостью возвращения к истокам. Если в разрезе критики политики тоталитарных репрессий периода правления Сталина акцент делался на возвращение к нормам ленинской законности, то ненамного уступающие по накалу разоблачительные публикации о временах брежневского застоя обычно апеллировали к нормам скромности, аскетизма ленинской поры, недопустимости отрыва практики от народа, превращения ее в касту небожителей, обюрокрачивание. Не случайно одними из наиболее знаковых театральных постановок эпохи стали спектакли по пьесам М. Шатрова «Так победим!», «Дальше, дальше, дальше» «Диктатура совести» и др., получившие вторую жизнь в годы ранней перестройки.
Ситуация меняется с середины 1989 г. и особенно разительно с начала 1990 г. Уже на первом Съезде народных депутатов выступления академика А.Д. Сахарова, профессора Ю. Афанасьева, целого ряда других «властителей дум» того времени прямо или косвенно направлялись на критику монополии партии в политической жизни. Активисты новой эпохи требовали углубления радикальных реформ, прежде всего, в идеологической жизни страны. В частности, 6-я статья о руководящей роли КПСС критиковалась А.Д. Сахаровым еще на первом Съезде народных депутатов, и он с прежним пылом вернулся к этой критике и на втором Съезде
[9].
Характерной приметой перемен в общественной жизни в СССР становится 120-летний юбилей В.И. Ленина, отмечавшийся в апреле 1990 г. Если в любой из предшествующих юбилейных лет торжества, славословия, памятные мероприятия, связанные с этой годовщиной, неизменно сопровождали весь юбилейный год, то в 1990 г. впервые круглая годовщина со дня рождения вождя мирового пролетариата стала не признанием заслуг и возвеличиванием основателя Советского государства, а скорее началом полемики о его роли в истории страны. Уже довольно скоро эта полемика перешла во все более отчётливую и еще пру лет назад совершенно немыслимую критику как идей, так и личности вождя, имя которого на протяжении десятилетии было сакральным.
Свобода слова привела к тому, что была поставлена под вопрос легитимность структурирующего дискурса и самой институциональной организации. Например, статья А.С. Ципко «Истоки сталинизма», следуя по кровавому следу сталинщины, возводит по сути ее исток к практике самого Ленина, таким образом, замахиваясь уже на совершенно неприкасаемый еще вчера идол [10]. Характерно, что спустя два десятилетия тот же автор в своей более поздней работе уже гораздо менее критичен по отношению к Ленину, считая возможным ссылаться на его авторитет в оценках капитализма и признавая, что в своей критике марксистко-ленинской идеологии он и его поколение во многом сами использовали штампы наоборот, действуя по принципу от противного [11].
Так, «Комсомольская правда» 22 апреля 1990 г вышла с дискуссионным материалом о недостроенном памятнике вождю во Владивостоке [12], выдержанным в довольно сдержанных тонах, равно как и подборкой мнений известных ученых о Ленине [13]. Зато постепенно становившийся знаменем оппозиционных сил «Огонек» опубликовал статью о болезни и смерти В.И. Ленина, которая раскрывала последние недели и дни жизни вождя с совершенно непривычной для советского читателя стороны [14]. Чтобы оценить масштаб воздействия на умы и настроение советских людей таких материалов, надо учитывать специфику того времени и тот авторитет, которым пользовались печатные издания демократической направленности среди самых широких слоев населения, во многом черпавших мнения и оценки происходящих в стране процессов и событий ее истории именно из этих изданий.
Таким образом, среди факторов, ставших причинами дестабилизации советской системы в период «поздней» перестройки, одним из самых важных, если не ключевым, стала делигитимация идеологического контроля коммунистической партии над страной. Важнейшими пунктами в этом ряду стали отмена 6-й статьи Конституции ССР о руководящей и направляющей роли СССР, а также демонтаж культа Ленина, как основателя советского государства и основоположника коммунистической партии. В свою очередь эти явления были подготовлены всеем ходом перестройки, вернее ее политической составляющей, прежде всего, политикой гласности.
Начавшись как разоблачение перегибов и отступлений от ленинского курса, она затем переросла в критику самого ленинского наследия, как идеологической первоосновы советского общества.
Литература и источники
1. Медведев Р. Советский Союз. Последние годы жизни. Конец Советской империи. - M., 2015.
2. Швейцер П. Победа. - mhtck, 1995. - 400 с.
3. Коэн С. «Вопрос вопросов». Почему не стало Советского Союза? / Пер. с английского. - M.-СПб., 2007. - 220 с.
4. Dallin A. Causes of the Collapse of the USSR // Post-Soviet Affairs. -1992. - №4. -Р.282.
5. Шевский Д. С. Причины распада СССР сквозь призму теории систем // Локус: люди, общество, культуры, смыслы: Вестник M^y им. MA. Шолохова. Серия "История h политология". - 2017. - №4.
6. ПрокофьевЮ. Как убивали партию. Показания Первого секретаря MTC КПСС. - M., 2011. - С. 225.
7. ГорбачевМ. Перестройка h новое мышление для нашей страны h для всего мира. - M., 1987. - С.250.
8. Грачев А. Горбачев. - M., 2001. - С. 305.
9. Каррер д'Анкосс, Э. Шесть лет, которые изменили мир. 1985-1991. - M., 2017. - С.133.
10. ЦипкоА. Истоки сталинизма// Наука h жизнь. -1989. - №2. - С.56.
11. Ципко А. Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании о судьбе советского строя. - M., 2014. - С.237
12. Барабаш Н. Уйти с пьедестала // Комсомольская правда. - 1990. - 22 апреля.
13. Mbi многое не так читали // Комсомольская правда. -1990. - 22 апреля.
14. Осипов В. Болезнь h смерть В.И. Ленина // Огонек. - 1990. - №4. - С.6-9.
References and Sources
1. Medvedev R. Sovetskij Soyuz. Poslednie gody zhizni. Konec Sovetskoj imperii. - M., 2015.
2. Shvejcer P. Pobeda. - Minsk, 1995. - 400 s.
3. Koen S. «Vopros voprosov». Pochemu ne stalo Sovetskogo Soyuza? / Per. s anglijskogo. - M.-SPb., 2007. - 220 s.
4. Dallin A. Causes of the Collapse of the USSR И Post-Soviet Affairs. -1992. - №4. -R.282.
5. Shevskij D.S. Prichiny raspada SSSR skvoz' prizmu teorii sistem / Lokus: lyudi, obshchestvo, kul'tury, smysly: Vestnik MGGU im. M.A. Sholohova. Seriya "Istoriya i politologiya". - 2017. - №4.
6. Prokofev YU. Kak ubivali partiyu. Pokazaniya Pervogo sekretarya MGK KPSS. - M., 2011. - S. 225.
7. Gorbachev M. Perestrojka i novoe myshlenie dlya nashej strany i dlya vsego mira. - M., 1987. - S.250.
8. Grachev A. Gorbachev. - M., 2001. - S. 305.
9. Karrér d'Ankóss, E. SHest let, kotorye izmenili mir. 1985 -1991. - M., 2017. - S.133.
10. Cipko A. Istoki stalinizma// Nauka i zhizn'. -1989. - №2. - S.56.
11. Cipko A. Perestrojka kak russkij proekt. Sovetskij stroj u otechestvennyh myslitelej v izgnanii o sud'be sovetskogo stroya. - M., 2014. - S.237
12. Barabash N. Ujti s p'edestala / Komsomol'skaya pravda. - 1990. - 22 aprelya.
13. My mnogoe ne tak chitali / Komsomol'skaya pravda. -1990. - 22 aprelya.
14. Osipov V. Bolezn' i smert' V.I. Lenina П Ogonek. - 1990. - №4. - S.6-9.
НАВРУЗОВ ЗАГИД ГАЛИМОВИЧ - аспирант кафедры «История» Ингушского государственного университета. NAVRUZOV, ZAGID G. - Ph.D. student, Department of History, Ingush State University (rustamoval@mail.ru).
УДК 94(470):316.485«199»
ДАВЫДОВ С.Г.
СОЦИАЛЬНО- ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИЙСКОЙ МОЛОДЕЖИ И
ПРОТЕСТНЫЕ НАСТРОЕНИЯ В 1990-Е ГГ.
Ключевые слова: безработица, инфляция, убыль населения, бедность, социальные ориентиры, молодежные банды, наркомания, митинги протестные выступления, радикализм, леворадикальная молодежь, "правые" группировки.
В статье рассматриваются вопросы социально-экономического положения российской молодежи в 1990-е годы. Прослеживается связь между экономической и социальной депривацией молодого поколений и протестными настроениями в его среде. Исследуются формы и уровни проявления этих настроений. Показано, что молодое поколение в 1990-е годы испытывало отрицательное воздействие комплекса факторов, в совокупности определяемых как «переходный период», в числе которых на первое место выходили затруднения материального порядка, безработица, ощущение социальной незащищенности и несправедливости, агрессивное навязывание новых поведенческих правил и норм, фрустрация в связи с суживающимися возможностями закрепления в статусно-ролевой структуре общества. Все это вызвало у массы молодежи недовольство и справедливый протест.
DAVYDOV, S.G.
SOCIO-ECONOMIC POSITION OF THE RUSSIAN YOUTH AND PROTEST MOOD IN THE 1990S
Keywords: unemployment, inflation, population decline, poverty, social guidelines, youth gangs, drug addiction, rallies, protests, radicalism, left-wing radical youth, "right" groups.
In the article considers the socio-economic position of Russian youth in the 1990s. It traced a connection between the economic and social deprivation of the younger generations and protest moods in its midst. It researched the forms and levels of manifestation of these moods. It is shown that the young generation in the 1990s was negatively affected by a complex of factors, collectively defined as a "transition period," including difficulties in the material order, unemployment, a sense of social insecurity and injustice, aggressive imposition of new behavioral rules and norms, frustration in connection with the narrowing possibilities of consolidation in the status-role structure of society. All this caused discontent and fair protest among the mass of young people.
