CC BY
50
УДК 930.1:069
И. Н. СМИРНОВ КАК МУЗЕЙНЫЙ СОБИРАТЕЛЬ Н. М.-Н. Гибадуллина1, Р. М. ГибадуллиН2
1 Казанский инновационный университет им. В. Г. Тимирясова (ИЭУП), г. Набережные Челны, 2Набережночелнинский институт (филиал) Казанского (Приволжского) федерального университета, г. Набережные Челны
I. N. SMIRNOV AS A MUSEUM COLLECTOR N. M.-N. Gibadullina1, R. M. Gibadullin2
1Naberezhnye Chelny branch of Kazan Innovative University named after V. G. Timiryasov, Naberezhnye Chelny, 2Naberezhnye Chelny Institute (branch) of Kazan (Volga) Federal University, Naberezhnye Chelny
В статье рассматривается вклад в музейное дело историка И. Н. Смирнова (1856-1904), известный сегодня пока только узкому кругу специалистов-музееведов и финно-угроведов. Целью предлагаемого авторами статьи исследования является получение представления об этапах, направлениях и масштабах собирательской, коллекционерской и музееведческой деятельности И. Н. Смирнова, которая была посвящена истории и этнографии финно-угорских, тюркских и русского народов. Эта многообразная и, по свидетельству современников, «героическая» деятельность позволила получить самую полную для своего времени картину исторического развития, прежде всего, финно-угорских народов Волго-Уралья на основе сформированных богатых музейных коллекций, которые по сей день представляют в фондах современных музеев уникальные образцы уже утраченных архаичных культур. В статье раскрываются также взгляды Смирнова на развитие музейного дела, основную задачу которого ученый видел не только в демонстрации культур отдельных народов в процессе их развития, но и эволюции общечеловеческой культуры. Таким образом, благодаря Смирнову удалось наладить систематический сбор колоссального материала по этнографии и истории народов Волго-Уралья. Ученый проявил себя как крупный, хотя и до конца не оцененный теоретик-реформатор музейного дела в России. Им предлагались передовые идеи в сфере организации российских музеев с учетом передового европейского опыта. Его проект о создании музеев под открытым небом был реализован лишь много лет спустя.
Ключевые слова: музей, коллекция, краеведение, этнография, финно-угристика, экспедиционная и собирательная деятельность, общество археологии, истории и этнографии, Казанский Императорский университет.
The contribution of the historian I. N. Smirnov (1856-1904) to the museum work is considered in the article. It is known today only to a narrow circle of specialists-museum experts and Finno-Ugric scholars. The aim of the research is to obtain an idea of the stages, directions and scales of the collector's and museum activities I. N. Smirnov, which was dedicated to the history and ethnography of Finno-Ugric, Turkic and Russian peoples. This diverse, and "heroic" activity according to the testimony of contemporaries, allowed to get the most complete for its time picture of the historical development, first of all, of the Finno-Ugric peoples of the Volga-Ural Mountains on the basis of rich museum collections. To this day, these collections represent unique examples of already lost archaic cultures in the collections of modern museums. The article also reveals the views of Smirnov on the development of museum work, the main task of which the scientist saw not only in the demonstration of cultures of individual peoples in the process of their development, but also in the evolution of the universal culture. Thus, it was possible to organize a systematic collection of colossal material on ethnography and the history of the peoples of the Volga-Ural Mountains due to Smirnov. The scientist showed himself to be a prominent theorist-reformer, though not completely appreciated for the field of the museum work in Russia. He offered advanced ideas in the field of the organization of Russian museums, taking into account the advanced European experience. His project to create open-air museums was realized only many years later.
Keywords: museum, collection, local history, ethnography, Finno-Ugric studies, expeditionary and collecting activities, society of archeology, history and ethnography, Kazan Imperial University.
© Гибадуллина Н. М.-Н., Гибадуллин Р. М., 2017
В последнее время в ряде публикаций высоко оценивается вклад И. Н. Смирнова в музейное дело. К сожалению, его деятельность в этой области известна только узкому кругу музееведов и фин-но-угроведов, занимающихся историей материальной культуры [5, с. 214-215]. Целью данного исследования является изучение этапов, направлений и масштабов собирательской, коллекционерской и музееведческой деятельности И. Н. Смирнова, посвященной истории и этнографии финно-угорских, тюркских и русского народов. Анализ деятельности ученого проводился на основе разнообразных источников - материалов изданий дореволюционных научных обществ, архивов музеев, а также трудов различных авторов по музееведению в дореволюционной России. Исследование показало, что в Российском этнографическом музее Санкт-Петербурга, в Национальном музее Республики Татарстан, Этнографическом музее Казанского университета хранятся богатые коллекции одежды, вышивки, украшений, домашней утвари, головных уборов народов Поволжья, в сборе которых активно участвовал И. Н. Смирнов.
Путь в науку. Научная карьера ученого была во многом типичной для российских ученых XIX в. Иван Николаевич Смирнов (1856-1904) родился в семье православного священника в с. Арино Царевококшайского уезда Казанской губернии. После окончания духовной школы и семинарии он поступил в 1874 г. в Казанский университет на историко-филологическое отделение. Благодаря успешной учебе и проявленным способностям к научной работе был оставлен на кафедре всеобщей истории для подготовки к профессорскому званию. В 1881 г. он защитил магистерскую, а в 1885 г. докторскую диссертацию по исторической славистике, став профессором в 29 лет. С середины 1880-х гг. Смирнов начал специализироваться в новом научном направлении, вступив в 1885 г. в Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете (в дальнейшем - ОАИЭ, прим. авторов). Научное общество стремилось пробудить интерес общественности к прошлому и настоящему народов края, привлечь ее к поиску старинных книг, вещей и документов. Благодаря целенаправленному сбору предметов старины, духовной и материальной культуры местных народов в обществе сформировались этнографический и археологический музеи, библиотека общества, архив рукописей и документов [1, с. 27]. Здесь молодой ученый открыл для себя мир финно-угорских народов России, которые на тот момент были мало изучены русской наукой. Взращенный в рамках классической истории и знакомый
с новыми концепциями и методологией европейской науки, он получил возможность применить их на местной почве и значительно продвинуть вперед исследование российских финно-угров, Большое влияние на Смирнова как финно-угрис-та оказал преподаватель финских наречий эстонец М. П. Веске. Сыграли свою роль и те обстоятельства, что ученый вырос в центре «черемисского» края, и по национальности был наполовину мари (по свидетельству его коллеги из ОАИЭ С. К. Кузнецова, отец Смирнова был «природным марийцем») [6, с. 215].
Деятельность в Обществе археологии, истории и этнографии. Смирнов в своей коллекционной деятельности ориентировался на достижения американской и западноевропейской этнографической науки, представители которых активно занимались исследованиями и сбором этнографического материала экзотических народов и организацией на его базе антропологических и этнографических музеев. Как заведующий библиотекой общества археологии, истории и этнографии, он был в курсе научных новинок в этой области. По примеру зарубежных этнографов, в частности, Э. Тайлора, автора теории «пережитков», ученый в изучении предметов материальной культуры архаического прошлого современных народов видел возможность реконструирования моделей первобытной культуры. Будучи членом редакционной комиссии сборника «Известий» ОАИЭ, Смирнов создал в нем рубрику о музеях России и зарубежья. Ученый с восхищением писал о музеях в Хельсинки, Праге, Будапеште и мечтал о создании подобных культурных учреждений в России, в т. ч. в Казани. Изучение малоисследованных коллекций российских музеев позволит в будущем решить многие неясные вопросы отечественной и всеобщей истории, полагал он, например, дополнить открытия о существовании доисторического человека на Урале [13, с. 440].
Основным импульсом к началу экспедиционной и собирательской деятельности Смирнова и его коллег послужило донесение в совет факультета директора музея Отечествоведения Н. А. Фирсо-ва в 1887 г., к которому прилагалась записка Смирнова о состоянии данного музея. В ней утверждалось, что, «находясь в центре Волжско-фин-нского мира, музей мало дает для представления о культуре данного мира».1. Разрозненность частей костюмов, неполнота и случайность их коллекций, собранных дарителями в разных местах, отсутствие предметов, характеризующих экономическое
1 НА РТ. Ф. 977. Оп. ИФФ. Д. 1395. Л. 1.
и духовное развитие народа, домашней утвари, музыкальных инструментов, предметов культа, отсутствие рисунков и планов жилищ инородцев не дают полной и правильной картины их жизни, считал Смирнов, а «без ясных представлений о современной культуре финских народностей края невозможны основательные археологические исследования, без коллекций, рисующих современный быт местных финнов, неясны коллекции, доставленные путем раскопок».1. Ученые доказывали, что коллекции музея должны пополняться «научно организованным путем», для чего необходимо, не отказываясь от старой системы «жертвований» проводить строгий отбор предметов в музей, и на первое место всегда ставить научно-исследовательские задачи2. В связи с этим Фирсов предлагал часть средств, выделяемых для музея, расходовать уже в следующем году на археологические и этнографические исследования и проведение учеными экспедиций в места проживания изучаемых народностей. Основываясь на мнении Смирнова, он предлагал отправить экспедицию в Казанский и Царевококшайский уезды для ознакомления с бытом луговых черемисов, татарских и русских земледельцев в составе директора или хранителя музея, преподавателя финских наречий Веске и профессора Смирнова, «близко знакомого с бытом черемис»3. Так начались полевые исследования Смирнова и его коллег в конце 1880-х и начале 1890-х гг. в Казанской, Нижегородской, Костромской, Вятской, Тамбовской и Уфимской губерниях, в ходе которых было собрано для музея Отечествоведения большое количество предметов быта, одежды и украшений финно-угорских и тюркских народов. Например, во время летней экспедиции 1889 г. Смирнов приобрел для музея ОАИЭ коллекцию из 150 предметов чувашской и марийской культуры на сумму в 100 рублей. В этот список входили женские рубашки Чебоксарского и Козмодемьянского уездов, женские свадебные кафтаны, мужские рубашки и штаны, нагрудные украшения из серебряных денег, головной убор из жетонов («хошпу»), головные полотенца («сорбаны»), пояса, девичьи костные и поясные украшения, шапки и передники [8, с. 63].
22 февраля 1890 г. Смирнов получил разрешение на приобретение из средств музея Отечест-воведения в размере 14 рублей у учителя Кабаева принадлежностей женского мордовского костюма, и 6 рублей для оплаты учителю деревни Старый
1 НА РТ. Ф. 977. Оп. ИФФ. Д. 1395. Л. 1.
2 Там же. С. 2.
3 Там же. Л. 3-4.
Варяшь Бирского уезда Уфимской губернии за приготовление для музея предметов быта уфимских вотяков4. Для того же музея Смирнов собрал на территории Среднего Поволжья большую коллекцию русских бытовых вещей, сделанных из дерева и богато украшенных резьбой - берестяные туески, солонки, вальки для стирки белья, светец. Так, благодаря собирательской деятельности Смирнова и его коллег музей Отечествоведения, в котором ранее преобладали археологические находки, стал пополнятся этнографическими экспонатами [8, с. 63]. В настоящее время в Этнографическом музее Казанского университета сохранились артефакты, известные как приобретения Смирнова. Об этом свидетельствуют как сами экспозиции музея, так и представленные музеем отдельно экспонаты на конференции в Ижевске, посвященной 150-летию со дня рождения И. Н. Смирнова. Мы можем предположить, что, судя по масштабам его собирательской деятельности, таких экспонатов должно быть гораздо больше, но, к сожалению, оформление описей коллекций музея ОАИЭ и музея Отечествоведения того времени не всегда позволяет точно определить, какие вещи были приобретены именно Смирновым. Известный востоковед Н. Ф. Катанов писал: «Чтобы познакомить публику с богатыми коллекциями музея Отечествоведения и музея общества археологии, истории и этнографии, он до конца дней своих мечтал об издании подробного иллюстрированного описания названных музеев, но этой мечте, как и множеству других не суждено было сбыться» [4, с. 39].
Сотрудничество с Русским музеем. В настоящее время Смирнов считается одним из тех известных собирателей-корреспондентов этнографического отдела Русского музея, заложивших основы его коллекционных собраний в первые годы его существования [11]. Основание Русского музея в 1897 г. было вызвано развитием этнографической науки в России в последней четверти XIX века. Это было время, когда назрела необходимость создания специализированного российского музея антропологии и этнографии, имеющего научно-исследовательскую направленность. Однако вместо этого был учрежден Русский музей с отделом этнографии, который был призван лишь пропагандировать идеи самодержавия и народности, что, впрочем, его учредителям не удалось осуществить [14, с. 136]. Тем не менее Русский музей, благодаря энергии его директора Д. А. Кле-менца, получал огромные суммы для приобретения
4 НА РТ. Ф. 977. ИФФ. Оп. 1492. Л. 15.
коллекций, к сбору которых в числе других видных специалистов был привлечен и Смирнов. В результате музей успешно пополнялся огромным количеством этнографических предметов, представляющих культуры разных народов России и мира. Накопленный эмпирический материал требовал научного укомплектования, систематизации и теоретического осмысления.
Обсуждение вопроса об организации этнографического отдела Русского музея привлекло внимание научной общественности. Смирнов, как признанный специалист в области этнографии народов Поволжья, был приглашен для выработки программы музея [10, с. 140], и в 1901 г. на заседании Академии наук выступил с докладом о принципах устройства этнографического отдела музея. Об авторитете ученого говорит тот факт, что его мнение было заслушано наряду с высказываниями академика В. И. Ламанского и старшего этнографа Музея антропологии и этнографии Д. А. Кле-менца. Смирнов считал, что данный отдел должен быть организован по последнему слову этнографической науки [12, с. 227]. В отличие от В. И. Ла-манского и Д. А. Клеменца, он доказывал, что основным принципом музея должен стать этнический, и предлагал создать два отделения музея - «отделение описательной, специальной этнографии», относящееся к племенам и расам народов России и мира, дающее полное представление об их достижениях, а также «отделение общего народоведения, общей этнографии», показывающего эволюцию культуры вообще, ее этапы и развитие в России и в мире [12, с. 231]. Смирнов считал, что коллекции музея нужно расположить в исторической перспективе так, чтобы дать полную картину развития каждой народности, а материал о каждом народе мог представить всю «гамму его потребностей». При этом ученый предложил использовать обширные сады музея для демонстрации экспонатов под открытым небом для обеспечения натуралистической презентации культуры народов с их жилищами, бытовыми предметами, средствами передвижения на фоне природы [12, с. 231]. Однако предложения ученого тогда не встретили сочувствия, хотя идея создания музеев под открытым небом в дальнейшем в нашей стране была осуществлена. Как показало время, подобные экспозиции оказались эффективными для реконструкции древней и современной культуры народов. Наиболее известный музей под открытым небом в России - Кижи. В 1983 г. в Козьмоде-мьянске в Марий Эл был открыт первый в России этнографический музей под открытым небом, посвященный национальной культуре [9], с 1990 г.
известен Хантыйский этнографический музей в поселке Лянтор. В Ханты-Мансийском округе сейчас таких музеев множество. В отличие от Ла-манского, сторонника географического принципа построения музея, Смирнов видел основную задачу музея не только в демонстрации культур отдельных народов в процессе их развития, но и эволюции общечеловеческой культуры (эволюционистский принцип построения композиций музея применялся в то время в ведущих музеях Европы и США.
В 1902-1904 гг. Смирнов собрал по заданию этнографического отдела Русского музея коллекции предметов культуры и быта финно-угорских народов (бессермян, удмуртов, мордвы, марийцев), а также тюркских (татар, чуваш). Ряд вещей, приобретенных им, имеют уникальное научное значение, например ковш из дерева («шушкыч-корка») с резным изображением медведя [2, с. 30].
Исследовательница одежды мордвы Т. А. Крюкова отмечала, что Смирнову в результате экспедиций по местам проживания мордвы удалось собрать значительные по количеству (158 предметов) и разнородные по составу коллекции (№ 181, 397, 398). Особый интерес представляет, по ее мнению, одежда мордвы-каратаев из бывшей Казанской губернии (свыше 20 предметов): некоторые из этих предметов «являются уникальными, поскольку в других музеях они не встречаются а в быту они давно вышли из употребления» [5, с. 214]. Наибольшую же ценность представляют интересный экземпляр верхней рубахи «покай», приобретенный в Самарской губернии и старинный передник, относящийся примерно к началу XIX. в. [5, с. 214]. Старинные рубахи «покай» имеются и в коллекции № 397. В коллекции № 398, собранной у мордвы-мокши, интересны, как она считает, комплекты женских рубах, которые надевались невестой во время свадьбы одна на другую (до 9 штук в комплекте) [5, с. 215]. В целом Смирнов приобрел для Русского музея 7 коллекций из 403 предметов. Коллекции Смирнова охватывают широкий спектр этнографических тем, дают представительную характеристику традиционной культуры различных этносов как на основных территориях их проживания, включая контактные зоны, так и за их пределами, считает исследовательница [5, с. 215].
На сайте Российского этнографического музея (в дальнейшем - РЭМ) «Собиратели этнографических коллекций» в 2010 г. упоминались следующие коллекции И. Н. Смирнова:
№ 88 - татары-мишари. Казанская губерния, Цивильский уезд: 4 предмета - образцы вышивки, рубахи;
№ 174 - марийцы луговые. Казанская губерния, Царево-Кокшайский и Козьмодемьянский уезды. 1902 г. 203 предмета. Утварь, украшения, головные уборы, обувь, музыкальные инструменты, воспитание детей;
№ 175 - марийцы восточные. Уфимская губерния, Бирский уезд, Вятская губерния. 1902 г. 10 предметов - украшения, головные уборы, верования и обряды;
№ 181 - мордва-эрзя, мордва-каратаи. Казанская губерния, Тетюшский и Чистопольский уезды, Самарская губерния, Ставропольский и Бугуль-минский уезды. 1902 г. 85 предметов - одежда;
№ 182 - татары-крящены. Казанская губерния, Лаишевский уезд. 1902 г. 18 предметов - образцы вышивки, головные уборы;
№ 183 - удмурты. Самарская губерния, Бугурус-ланский уезд. 1902 г. 3 предмета - головные уборы;
№ 278 - марийцы луговые. Казанская губерния, Царево-Кокшайский и Чебоксарский уезды. 1903 г. 110 предметов - утварь, украшения, головные уборы, верования и обряды;
№ 363 - марийцы, бесермяне, удмурты. Казанская губерния, Елабужский уезд, Вятская губерния, Глазовский и Сарапульский уезды. 1904 г. 141 предмет - одежда, головные уборы (уникальное собрание предметов старинной белой вышитой одежды северных удмуртов);
№ 397 - мордва-эрзя. Нижегородская, Тамбовская и Симбирская губернии. 1902 г. 39 предметов - одежда;
№ 398 - мордва-мокша. Нижегородская губерния, Лукояновский уезд, Пензенская губерния, Кра-снослободский уезд. 32 предмета. 1902 г. Одежда.
№ 399 - татары-мишари. Пензенская губерния, Керенский уезд. 1903 г. 17 предметов;
№ 400 - чуваши. Казанская губерния, Ядрин-ский уезд, Самарская губерния, Курмышский уезд. 1902 г. 44 предмета - утварь, охота [9].
Кроме того, Смирнов подготовил для музея фотографические снимки народов Поволжья (коллекции: № 201 - русские, № 202 - мордва, № 203 -чуваши, № 204 - марийцы, № 205 - удмурты, № 206 - башкиры, № 207 - татары). На сайте РЭМ выложены также отдельные снимки предметов из коллекций Смирнова. Это чувашские ковши для пива (Симбирская губ., вторая пол. XIX в.), пулагай - мордовское набедренное украшение (Казанская губ., вторая пол. XIX в.), «кабачи» -удмуртский женский нагрудник (Вятская губ., Глазовский у. Кон. XIX - нач. XX в.), ритуальный комплекс «воршуд-куды» - берестяной короб с предметами культа (Вятская губ., Глазовский у. Сер. XIX - нач. XX в.), сапоги женские, мордвы-
эрзи (Симбирская губ., Ардатовский у. Кон. XIX -нач. XX в.), мордовский глиняный кувшин (Тамбовская. губ., Темниковский у., Стрелецкая вол., д. Чуматово. Кон. XIX - нач. XX в.) [9].
По данным каталога коллекций «Вышитая одежда удмуртов XIX-XX вв.» известно, что в РЭМ хранится большая коллекция удмуртской вышивки, насчитывавшая к моменту публикации каталога 477 предметов, относящихся в основном ко второй половине XIX - началу XX в. Значительная часть данной коллекции была приобретена Смирновым в 1902-1904 годах [2, с. 61]. В 1902 году в Бугурусланском уезде Самарской губернии он приобрел у населения образцы удмуртской одежды (коллекция № 183), среди которых наибольшее количество предметов принадлежит северным удмуртам, так как именно они дольше, чем другие группы удмуртов, сохраняли одежду из белого холста и традицию национальной вышивки. В коллекции представлена в основном женская одежда - это головные платки «сюлык айшон» (3) из деревни Урустамак Бугульминско-го уезда Самарской губернии; нагрудники «кабачи» (25) из Глазовского уезда Вятской губернии, заготовки для нагрудников «кабачи» (43), рукава женской рубахи (31), манжеты (2), борта, нагрудная вышивка (5), подолы (2), передник (1) из Гла-зовского уезда Вятской губернии [9].
Коллекции Смирнова и более позднего собирателя И. К. Зеленова составляют основной фонд собраний музея по всем группам удмуртов. Среди них исключительный интерес представляют, по мнению работников музея, вышитые шелком и шерстью нагрудники («кабачи») и образцы нарукавной вышивки, относящиеся к северным удмуртам. Специалисты музея, указывая на уникальность данного собрания, отмечали при этом, что коллекции недостаточно полно аннотированы, а в их описаниях часто отсутствует датировка и указание точного места бытования предметов [2, с. 6].
Согласно данным Л. М. Лойко, Смирнов в 1902-1904 гг. обследовал мордовские, марийские, удмуртские, татарские, чувашские селения и приобрел в них для музея Александра III более 400 экспонатов, среди которых является уникальной одежда мордвы-каратаев, вышедшая из употребления и не представленная ни в одном из музеев России [7, с. 131].
А. А. Трофимов, исследователь чувашской вышивки, утверждал, что сотрудничество Смирнова с А. Д. Клеменцем началось после того, как ученый преподнес в дар этнографическому отделу Русского музея коллекцию из 92 предметов культуры народов Поволжья, в которой кроме 4-х мишарских
вышивок, все остальные предметы были чувашскими, собранными в селе Буртасы Чебоксарского уезда Казанской губернии [15, с. 161]. Получив от Смирнова богатую коллекцию, этнографический отдел музея поручил ему специально заниматься собиранием предметов чувашских быта, одежды и украшений. И в течение лишь одного 1902 г. Смирнов доставил около 800 предметов, из которых более 700 являлись вышивками, собранными в чувашских селах Самарской, Уфимской и Казанской губерний. Среди них 10 свадебных платков с богатейшими узорами были приобретены в селении Слакбаш [15, с. 162]. В 1903-1904 гг. ученый занимался сбором коллекций в Ядринском уезде Казанской губернии и Курмышкинском уезде Симбирской губернии. Согласно утверждению А. А. Трофимова, Смирнов собрал для Русского музея около 1110 произведений орнаментального искусства и предметов быта. Автор считал, что «сбор такого громадного количества предметов в период усилившегося упадка народного искусства является поистине подвигом во имя науки, и его мог совершить только тот, кто сам глубоко предан этому делу и кто мог по достоинству оценить народное творение» [15, с. 162]. Сам Смирнов в статье о чувашах, написанной специально для словаря Брокгауза и Ефрона, указывает, что им по заданию музея Александра III было собрано около 500 образцов чувашской нагрудной вышивки [3, с. 937]. Как мы
видим, данные Т. А. Козловой, Л. М. Лойко, А. А. Трофимова расходятся с информацией, размещенной на сайте РЭМ. Но, как бы то ни было, они дают представление о масштабах коллекционерской деятельности Смирнова, о понимании ученым важности сохранения артефактов, уничтожаемых модернизационными процессами.
Выводы. Таким образом, коллекционная и собирательная деятельность Смирнова была необычайно разнообразной и масштабной. По сути, он первым сумел наладить систематический сбор колоссального материала по этнографии и истории народов Волго-Уралья. Однако вклад ученого не сводится к деятельности музейного собирателя и коллекционера. Не менее значимо Смирнов проявил себя как крупный, хотя и до конца не оцененный теоретик-реформатор музейного дела в России. Им предлагались передовые идеи в сфере организации российских музеев с учетом передового европейского опыта. В частности, он считал, что эта организация должна быть поставлена на строго научную основу, а музейная работа и сами музеи должна быть органичной частью российской науки. Принципиально важно то, что Смирнову отчасти удалось воплотить эти идеи на практике. Так, рассматривая собственную музейную деятельность как эмпирическую базу для своих исследований по финно-угристике, ему удалось обеспечить подлинный прорыв в изучении финно-угорских народов Волго-Уралья.
Литература
1. Бусыгин Е. П., Зорин Н. В. Этнография в Казанском университете. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2002.
2. Вышитая одежда удмуртов XIX-XX вв.: Каталог коллекции [сост. Е. Н. Котова]. Л.: ГМЭ / Государственный музей этнографии народов СССР, 1987.
3. И. Н. Смирнов. Чуваши // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1903. Т. 38-а. С. 933-938.
4. Катанов Н. Ф. И. Н. Смирнов (некролог) // Журнал министерства народного просвещения. 1904. № 9. С. 32-39.
5. Крюкова Т. А. Коллекционные собрания по мордве в государственном музее этнографии народов СССР // Исследования по истории, этнографии и археологии Мордовской АССР. Труды НИИЯЛИЭ. Вып. 30. Саранск, 1966. 214-215.
6. Кузнецов С. К. И. Н. Смирнов (Некролог) // Этнографическое обозрение. 1904. № 2. С. 214-216.
7. Лойко Л. М. Коллекция по культуре народов Поволжья и Приуралья // Российский этнографический музей 1902-2002. СПб., 2001. С. 124-137.
8. Протоколы за 1889-90 г. // Известия Общества археологии, истории и этнографии при имп. Казан. ун-те. 1890. Т. 8, вып. 3.
9. Путеводитель по России. Город Козьмодемьянск. Республика Марий Эл. URL: https://www.mccme.ru/putevod/12/ Koz%27modem%27yansk/koz%27modem%27yansk.html (дата обращения: 10.12.2017).
10. Разгон А. М. Этнографические музеи в России (1861-1917 гг.) // Очерки истории музейного дела в России: сб. ст. Труды НИИ Музееведения. Вып. 3. М., 1961.
11. Сайт Российского этнографического музея »Коллекции по культуре народов Поволжья и Приуралья»: URL: http://www.ethnomuseum.ru/kollekcii-po-kulture-narodov-povolzhya-priuralya (дата обращения: 10.12.2017).
12. Смирнов И. Н. Несколько слов об организации этнографического отдела Русского музея // Известия императорской Академии наук. 1901. Т. XV, № 2. С. 227.
13. Смирнов. И. Н. Музеи Восточной России в 1891 г. // Известия Общества археологии, истории и этнографии при имп. Казан. ун-те. 1892. Т. 10. Вып. 4. С. 439-442.
14. Станюкович Т. В. Этнографическая наука и музеи (по материалам этнографических музеев академии наук). Л.: Наука, 1978.
15. Трофимов А. А. Коллекции чувашской вышивки // Чувашское искусство. Вып. 2. Чебоксары, 1973.
References
1. Busygin Ye. P., Zorin N. V. Etnografiya v Kazanskom universitete [Ethnography at Kazan University]. Kazan', 2002. pp. 27.
2. Vyshitaya odezhda udmurtov XIX-XX vv.: Katalog kollektsii [Embroidered clothing of Udmurts XIX-XX centuries: Collection catalog] [sost. Ye. N. Kotova]. Leningrad, GME / Gosudarstvennyy muzey etnografii narodov SSSR, 1987, pp. 30. (In Russ.).
3. I. N. Smirnov. Chuvashi [Chuvash]. Entsiklopedicheskiy slovar'Brokgauza i Yefrona = Encyclopedic Brockhaus and Efron dictionary, SPb., 1903, vol. 38-a, pp. 933-938. (In Russ.).
4. Katanov N. F. I. N. Smirnov (nekrolog) [I. N. Smirnov (obituary)]. Zhurnalministerstva narodnogoprosveshcheniya = Journal of the Ministry of Education, 1904, no. 9, pp. 32-39. (In Russ.).
5. Kryukova T. A. Kollektsionnyye sobraniya po mordve v gosudarstvennom muzeye tnografii narodov SSSR [Collection on the Mordva in the State Museum of Ethnography of the Peoples of USSR]. Issledovaniya po istorii, etnografii i arkheologii Mordovskoy ASSR. Trudy NIIYALIE = Studies on the history, ethnography and archeology of the Mordovian ASSR, vyp. 30, Saransk, 1966, pp. 214-215. (In Russ.).
6. Kuznetsov S. K. I. N. Smirnov (Nekrolog) [I. N. Smirnov (Obituary)]. Etnograficheskoye obozreniye = Ethnographic Review, 1904, no. 2, pp. 214-216. (In Russ.).
7. Loyko L. M. Kollektsiya po kul'ture narodov Povolzh'ya i Priural'ya [Collection on the culture of the peoples of the Volga and the Urals]. Rossiyskiy etnografcheskiy muzey 1902-2002 = The Russian Ethnographic Museum 1902-2002, SPb., 2001, pp. 124-137. (In Russ.).
8. Protokoly za 1889-90 g. [Protocols for the years 1889-90]. Izvestiya Obshchestvava arkheologii, istorii i etnografiipri Imp. Kazan. un-te = News of the Society of archeology, history and ethnography under the Imperial University of Kazan, 1890, vol. 8, vyp. 3, pp. 63. (In Russ.).
9. Putevoditel' po Rossii. Gorod Koz'modem'yansk. Respublika Mariy El [Guide to Russia. The city of Kozmodemyansk. Mari El Republic]. Available from: https://www.mccme.ru/putevod/12/Koz%27modem%27yansk/koz%27modem%27yansk.html (accessed: 10.12.2017). (In Russ.).
10. Razgon A. M. Etnograficheskiye muzei v Rossii (1861-1917 gg.) [Ethnographic museums in Russia (1861-1917)]. Ocherki istorii muzeynogo dela v Rossii = Essays on the history of museum business in Russia: a collection of articles Proceedings of the Research Institute of Museum Science, vyp. 3, Moskow, 1961, pp. 231-268. (In Russ.).
11. Sayt Rossiyskogo etnograficheskogo muzeya «Kollektsii po kul'ture narodov Povolzh'ya i Priural'ya» [The site of the Russian Ethnographic Museum "Collections on the culture of the peoples of the Volga and the Urals"]. Available from: http:// www.ethnomuseum.ru/kollekcii-po-kulture-narodov-povolzhya-priuralya (accessed: 10.12.2017). (In Russ.).
12. Smirnov I. N. Neskol'ko slov ob organizatsii etnograficheskogo otdela Russkogo muzeya [A few words about the organization of the ethnographic department of the Russian Museum]. Izvestiya imperatorskoy Akademii nauk = News of the Imperial Academy of Sciences, 1901, vol. XV, no. 2, pp. 227. (In Russ.).
13. Smirnov. I. N. Muzei Vostochnoy Rossii v 1891 g. [Museums of Eastern Russia in 1891]. Izv. O-va arkheologii, istorii i etnografii pri imp. Kazan. un-te = News of the Society of archeology, history and ethnography under the Imperial University of Kazan, 1892, vol. 10, vyp. 4, pp. 440. (In Russ.).
14. Stanyukovich T. V. Etnograficheskaya nauka i muzei (po materialam etnograficheskikh muzeyev akademii nauk) [Ethnographic science and museums (based on the materials of ethnographic museums ofthe Academy of Sciences)]. Leningrad, 1978, pp. 136. (In Russ.).
15. Trofimov A. A. Kollektsii chuvashskoy vyshivki [Collections of Chuvash embroidery]. Chuvashskoye iskusstvo = Chuvash art, vyp. 2, Cheboksary, 1973, pp. 161. (In Russ.).
Статья поступила в редакцию 25.06.2017 г.
Submitted 25.06.2017.
Для цитирования: Гибадуллина Н. М.-Н., Гибадуллин Р. М. И. Н. Смирнов как музейный коллекционер и собиратель // Вестник Марийского государственного университета. Серия «Исторические науки. Юридические науки». 2017. № 4 (12). С. 14-20.
Citation for an article: N. M.-N. Gibadullina, R. M. Gibadullin. I. N. Smirnov as a museum collector.
Vestnik of the Mari State University. Chapter "History. Law ". 2017, no. 4 (12), pp. 14-20.
Гибадуллина Нафиса Мухамит-Назипов-
на, кандидат исторических наук, доцент, Казанский инновационный университет им. В. Г. Тимирясова (ИЭУП), г. Набережные Челны, [email protected]
Гибадуллин Рустам Марсельевич, кандидат исторических наук, доцент, Набережно-челнинский институт (филиал) Казанского (Приволжского) федерального университета, г. Набережные Челны, [email protected]
Nafisa M.-N. Gibadullina, Ph. D. (History), associate professor, Naberezhnye Chelny branch of Kazan Innovative University named after V. G. Timiryasov, Naberezhnye Chelny, nafisagi@gmail. com
Rustam M. Gibadullin, Ph. D. (History), associate professor, Naberezhnye Chelny Institute (branch) of Kazan (Volga) Federal University, Naberezhnye Chelny, rustamgib@gmail. com
