CC BY
32
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2014. № 2
К 125-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А.А. АХМАТОВОЙ
М.С. Руденко
«И ДИВЯСЯ, И РАДУЯСЬ МНОГО...» (Преображение как эстетическая категория в художественном мире Анны Ахматовой)
Православная мысль в поэзии Ахматовой - достижение радости через скорбь на уровне не только идеи, но и поэтики. Это реализуется в чувстве Преображения как слияния земного и небесного начал. Результатом этого является неповторимая красота ахматовских стихов.
Ключевые слова: Акмеизм, Апокалипсис, Библия, Воскресение, земной, красота, небесный, православная эстетика, Преображение, природа, поэтика, радость, свет, смирение, страдание.
The Orthodox thought in Akhmatova's poetry consists in achieving joy through suffering not only on the level of idea, but on the level of poetics as well. That is to be realized in the feeling of Transfiguration as merging of the material and spiritual origins. The result of this merging is the unique beauty of Akhmatova's poetry.
Key words: Akmeism, Apocalypse, the Bible, beauty, joy, light, material, merging, nature, Orthodox aesthetics, poetics, Transfiguration, suffering.
Органичность христианского мироощущения в поэзии Анны Ахматовой сегодня представляется очевидной1. О «религиозном характере <.. .> страдальческого пути»2 Ахматовой уже в 1915 г. пишет Н. Недоброво. Религиозные мотивы - один из главных поводов для травли со стороны враждебно настроенных критиков: «Мистика и религия пронизывают самый быт поэтессы», - считал Г. Лелевич3.
Но с каким бы «знаком» ни рассматривалось христианское начало поэзии Ахматовой, его наличие связывается с мотивами боли, утраты, гибели. «Она не была бы христианнейшим лириком, если бы не славила боль», - утверждает К.И. Чуковский4. «И революцию, и холод, и голод послеоктябрьских десятилетий она приняла как искупительную жертву», - считает критик-эмигрант Б. Филиппов5.
1 Королева Н.В. Православное христианство - духовная основа поэзии Анны Ахматовой // А.А. Ахматова и Православие. М., 2008. С. 343, 345.
2 Недоброво Н.В. Анна Ахматова // Там же. С. 13.
3 Лелевич Г. Анна Ахматова (беглые заметки) // Там же. С. 429.
4 Чуковский К.И. Анна Ахматова и Маяковский // Там же. С. 163.
5 ФилипповБ.А. Заметки об Анне Ахматовой // Там же. С. 333.
Доказывать, что Ахматова была христианским поэтом, не приходится. Слишком явна христианская тональность ее поэзии, слишком отчетливы свидетельства о ней или ее собственные, хотя и редкие, высказывания6.
Того же мнения придерживаются и современные исследователи. «Ахматова помнит, что еще с юности ей завещаны от Бога нищета, участь Христовой невесты, жертвенность», - замечает Н.В. Королева7. В работах Л.Г. Кихней8 намечена как одна из самых ощутимых мифопоэтическая связь символики служб Страстной Седмицы (включающих паремии - чтения из ветхозаветных книг Бытия, Иова, Экклезиаста, Пророков и др.), а также Откровения св. Иоанна Богослова (Апокалипсиса) с художественным миром поэта.
Однако, признавая за Ахматовой статус христианского, а точнее, православно ориентированного художника, следует помнить об апостольском наставлении верующим: «Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь» (Фил. 4:4). Страдание - от личного, частного до пережитой Спасителем Голгофы и грядущих всемирных катастроф Апокалипсиса - лишь стадия, предваряющая вечное блаженство. Человеческому разуму свойственно сосредоточиваться на очевидном: земной боли в жизни гораздо больше, чем земной же радости. Гармония, казалось бы, нарушена необратимо. Но, возможно, в том и состоит тайна «высокой человечности»9 Ахматовой, что мир зримый в ее поэзии «достраивается» до гармонии благодаря обетованию грядущей радости, данному в свете Преображения.
По церковному преданию это священное событие произошло за сорок дней до Страстной Седмицы и должно было укрепить учеников в вере. Лишь позднее празднование Преображения было перенесено на 6(19) августа, за сорок дней до Воздвижения Креста Господня, воспоминания о Крестной Жертве и Воскресении. В момент Преображения земное, сотворенное проявило свою истинную, светоносную, суть, равноприродную высшей нетварной энергии. Думается, что неповторимая по красоте поэзия Ахматовой - художественное воплощение (образ) благодатного Преображения материи, т. е. выявления ее подлинной сущности. Подобное прозрение истинного состояния мира нередко даруется героине в «минуты роковые». Это может быть и личное неблагополучие («Вечером» (1912), «И, как всегда бывает
6 См.: СтрувеН.А. Бог Ахматовой // Струве Н.А. Православие и культура. М., 1992. С. 243.
7 Королева Н.В. Православное христианство - духовная основа поэзии Анны Ахматовой. С. 361.
8 Кихней Л.Г. Поэзия Анны Ахматовой. Тайны ремесла. М., 1997; Кихней Л.Г., Фоменко О.Е. «Так молюсь за Твоей литургией...» Христианская вера и поэзия Анны Ахматовой. М., 2000.
9 Мандельштам Н.Я. Из воспоминаний // Воспоминания об Анне Ахматовой / Сост. В.Я. Виленкин и В.А. Черных. М., 1991. С. 307.
в дни разрыва...» (1944)), и тяжелое предчувствие («Смеркается, и в небе темно-синем.» (1914-1916)), и переживания, навязанные роковым историческим промежутком («Призрак» (1919), «Воронеж» (1936), «Годовщину последнюю празднуй.» (1939)).
В стихотворении «Тот город, мной любимый с детства.» (1929) ситуация гибели прекрасного мира, в которой виновна чуть ли не сама героиня, трагедия не подавляет, а обостряет восприятие, заставляя остро чувствовать счастье бытия.
Однако радостное (т. е. смиренное!) приятие - чувство, живущее в душе по своим законам, не поддающимся «эвклидовой» логике: «Так дивно знала я земную радость // И праздников считала не двенадцать, // А столько, сколько было дней в году»10 («В то время я гостила на земле.» (1913)). Незамутненное детское сознание героини оказывается близким монашеской традиции, согласно которой каждый день церковного года посвящен памяти какого-либо святого, священного события, иконы Богородицы, то есть является праздником, с которым, здороваясь, надо друг друга поздравлять. Появление таинственной «иностранки» - Музы, выводя героиню на следующий -творческий - этап жизни, омрачает состояние ангельской безмятежности, оставляя в качестве утешения лишь главные (двунадесятые) праздники. Творчество и любовь - логическое продолжение земной жизни, и утрата первоначальной чистоты не вызывает у героини ни горечи, ни внутреннего сопротивления.
Острое переживание красоты мира во всех его ипостасях, сущностная черта поэтического дара Ахматовой, оказывается близка к эстетической доктрине Вл. Соловьева. Этот, казалось бы, не самый близкий акмеистам мыслитель определяет красоту как «преображение материи чрез воплощение в ней другого, сверхматериального начала»11. Красота, по Соловьеву, - объективная ценность, «мировая цель, состояние, к которому должен стремиться мир»12. Ее существование «соответствует общему космогоническому порядку»13 и неоспоримо свидетельствует о наличии «творческой воли одного божественного Художника»14.
(Заметим в скобках: одно из частных замечаний Вл. Соловьева могло хоть в какой-то мере пригасить обиду Л.Н. Гумилева на мать. Хорошо известно, с каким вниманием Ахматова всматривалась в таинственную жизнь природы. Ее объекты, в том числе и растения,
10 Ахматова А. Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М., 1998. С. 146. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием тома и страницы.
11 Соловьев В.С. Красота в природе // Соловьев В.С. Философия искусства и литературная критика. М., 1991. С. 38.
12 ГальцеваР., РоднянскаяИ. Реальное дело художника («Положительная эстетика» Владимира Соловьева и взгляд на литературное творчество) // Соловьев В.С. Указ. соч. С.10.
13 Соловьев В.С. Указ. соч. С. 45.
14 Там же. С. 54.
были и собеседниками, и провозвестниками Божьей воли, одним из всемирных «кодов». По мысли Вл. Соловьева, «растение есть первое действительное и живое воплощение небесного начала на земле, первое действительное преображение земной стихии»15. Таким образом, предельно краткие письма Ахматовой «с описанием весенней листвы»16 или «тополя»17 «вместо ответа на вопрос <.. .>»18 имели не только известный биографический, но и идейный подтекст.)
Согласно Вл. Соловьеву, человек участвует в процессе сотворения мира на всем протяжении исторического времени, преображая природный мир по законам духовной красоты. Но и акмеисты полагали, что истинное творчество возможно лишь при условии благодарности Богу, величайшему Художнику, за сотворение гармоничного мира. Признание целесообразности универсума снимает эстетические и этические противоречия, реализуя художественную потенцию Преображения. Примерами подобных художественных стратегий могут служить и мандельштамовская идея Камня как косной материи, преображенной творчеством, и мысль Гумилева о преображении духовным усилием плотского, непросветленного состава человека и мира, и воплощенная Ахматовой возможность преображения «всей земной непоправимой боли» (т. 1, с. 373) в вечную красоту. Человек выступает как соавтор Божественного Художника.
Принятие полноты Замысла в поэзии Ахматовой происходит в том числе и за счет «лучших слов в лучшем порядке»19 (т. е. на уровне поэтики), что позволяет художественно уравновесить боль Голгофы и торжество Воскресения, ужасы Апокалипсиса и видение Горнего Иерусалима. Именно такими предстают преображенные силой любви, надежды и памяти Петербург - Петроград - Ленинград («Смеркается, и в небе темно-синем.» (1914-1916), «В городе райского ключаря.» (1916 <?>, 1917), «Призрак» (1919), «Годовщину последнюю празднуй.» (1939), «Летний сад» (1959), «Поэма без героя» (1940-1965)), Царское Село («Этой ивы листы в девятнадцатом веке увяли.» (1957); «Царскосельская ода» (1961), «Поэма без героя» (1940-1965)); Бежецк, Коломна и - реже - Москва и Киев. «И вознес меня в духе на великую и высокую гору и показал мне великий город, святый Иерусалим <.>. Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями <.>
15 Там же. С. 56.
16 Герштейн Э.Г. Анна Ахматова и Лев Гумилев // Герштейн Э.Г. Мемуары. СПб., 1998. С. 361.
17 Там же. С. 386.
18 Там же.
19 Цит. по: Кихней Л.Г. Акмеизм: Миропонимание и поэтика. М., 2005. С. 52.
А двенадцать ворот - двенадцать жемчужин <...>» (Откр. 21: 10, 18, 19, 21). Отблеск сияния Горнего Иерусалима лежит на ахматовских земных городах.
Прощение, надежда, утешение, благодарность словно растворены в поэзии: в деталях, ритмическом рисунке, стройности и неожиданности историко-философских построений.
Почти незаметная перекличка слов, настроений вводит читателя в мир, где встречаются земное и небесное. «Хорошо здесь: и шелест, и хруст; // С каждым утром сильнее мороз, // В белом пламени клонится куст // Ледяных ослепительных роз» (Т. 1. С. 395). Как известно, библейское повествование о каждом из шести дней творения сопровождается рефреном: «И увидел Бог, что это хорошо» (Быт. 1: 4,10, 19, 21, 25, 31). Чистота первых четырёх строк «замутняется» экзистенциальной тревогой: «И на пышных парадных снегах // Лыжный след, словно память о том, // Что в каких-то далеких веках // Здесь с тобою прошли мы вдвоем» (Т. 1. С. 395). Повествование будто останавливается на границе 2-й и 3-й глав Книги Бытия, рассказывающих о безгрешном блаженстве и последующем грехопадении - начале земной истории. Впрочем, образ «куста», не сгорающего «в белом пламени», указывает на Неопалимую Купину - обетование конечного возврата к первоначальной «белой» чистоте. Не настаивая на реми-нисцентной природе данного совпадения, позволим себе указать на равнозначность радости любого творца - поэта или Божественного Художника - от совершенства представшего перед ним мира, пусть и подверженного впоследствии земным печалям. Такая радость - одна из особенностей православной эстетики Ахматовой.
Список литературы
Ахматова А. Собр. соч.: В 6 т. М., 1998-2003. А.А. Ахматова и Православие. М., 2008.
Воспоминания об Анне Ахматовой / Сост. В.Я. Виленкин и В.А. Черных. М., 1991.
Герштейн Э.Г. Мемуары. СПб., 1998. С. 361. Кихней Л.Г. Акмеизм: Миропонимание и поэтика. М., 2005. Кихней Л.Г. Поэзия Анны Ахматовой. Тайны ремесла. М., 1997. Кихней Л.Г., Фоменко О.Е. «Так молюсь за Твоей литургией.» Христианская вера и поэзия Анны Ахматовой. М., 2000. Соловьев В.С. Философия искусства и литературная критика. М., 1991. Струве Н.А. Православие и культура. М., 1992.
Сведения об авторе: Руденко Мария Сергеевна, канд. филол. наук, старший преподаватель кафедры истории русской литературы ХХ века филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: [email protected]
