CC BY
0К. К. Сазонова
Художник Мария Алексеевна Клещар-Самохвалова (штрихи к творческой биографии)
Статья посвящена творческой биографии художницы Марии Алексеевны Клещар-Самохваловой. Последовательно кратко освещены все этапы ее творческой деятельности.
Ключевые слова: школа мастерства; традиции; рисунок; живопись; композиция.
K. K. Sazonova Artist Maria Alekseevna Kleshchar-Samokhvalova (Features of the Creative Biography)
The article is devoted to creative biography of the artist Maria Alekseevna Kleshchar-Samokhvalova. The author views sequentially all the periods of the painter's creative work.
Key words: school of mastery; traditions; drawing; painting; composition.
Мария Алексеевна Клещар-Самохвалова была ярким и разносторонним художником - талантливым жанристом, портретистом, пейзажистом, постоянно обращалась к натюрморту.
Ее путь в искусстве не был легким, он складывался из упорного труда, размышлений, сложных поисков. За годы своей многолетней творческой деятельности она сохранила живой интерес к жизни и восторг перед богатством и красотой окружающего мира. Любовь к искусству была для нее главным, по сути дела это
был путь к внутреннему совершенствованию во имя жизни, во имя ее утверждения.
В 2002 г. состоялась ее персональная выставка в петербургском отделении Союза художников. К сожалению, была выставлена только часть ее творческого наследия, в основном представленного в жанре натюрморта.
Большинство ее произведений объединяют трепетная, светлая и искренняя любовь к жизни. По характеру своего дарования Мария Алексеевна - лирик. Ее работы - это частицы ее души, свидетельство светлого и поэтического мира.
Мария Алексеевна Клещар-Самохвалова родилась 21 июля 1915 г. на Украине, недалеко от Полтавы. Ее семья профессионально была далека от искусства. Рано потеряв родителей, она воспитывалась у родственников. На ее долю пришлось тяжелое детство и сложное время - революция, голод на Украине, и, наконец, Отечественная война. И как знать, может быть, судьба художницы сложилась иначе, если бы не случай, забросивший ее в начале 1950-х гг. в Ленинград. Трудно теперь сказать, понимала ли Мария Алексеевна, сознавала ли тогда, каким решительным поворотом во всей ее жизни окажется этот город. Возможность работать в Училище имени В. Мухиной оказалась для Марии Алексеевны счастливым знамением. Период работы в училище остался светлой страницей в ее биографии. Здесь она познакомилась с замечательным художником и педагогом Александром Николаевичем Самохваловым. Ее судьба оказалась на счастливом переломе. Позже она вспомнит об этом времени: «Как-то ранней весной 1950 г. Александр Николаевич пригласил меня в мастерскую, сказав: "Хочу показать Вам картину, над которой сейчас работаю",- и мы пошли в Тучков переулок в дом номер 11 и по широкой каменной лестнице поднялись на пятый этаж в квартиру 25.
Мастерская метров 35-40, обстановки никакой, только у стены покрытый серым холстом на каких то подставках громоздился матрац. Рядом небольшой шкафчик для красок, две табуретки: на одной лежала палитра и кисти, на мольберте картина, закрытая холстом. Около круглой железной печки стояло развалившееся кресло.
Позже узнала, что, сидя в этом кресле, Александр Николаевич создал свои лучшие графические серии литографий к произведению М. Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города».
У стены справа примостился длинный рабочий стол, крутая лесенка вела на антресоли. На антресолях я заметила картину, прислоненную к стенке. В углу на потолке над этими холстами образовалась протечка, и осыпающаяся штукатурка падала на них. Два больших окна выходили во двор-колодец. В середине окна с верхним светом находилась дверь, открывающаяся на балкон. За окнами величественный пейзаж города.
Собор Святой Екатерины возвышался над крышами, его купол, увенчанный скульптурой ангела с поднятой ввысь рукой и могучими крыльями, парил над городом. Небо было тревожное, проплывающие тучи как бы разбивались о крылья ангела. Виднелась темная полоса противоположного берега Невы. За ней, отражаясь в воде, золотился мрачный дворец Бирона.
Александр Николаевич предложил мне присесть, снял холст с картины, и я увидела композицию, поразившую меня. Картина называлась "Киров и Сталин на Волховстрое". Впечатление было неприятное. Мы долго стояли молча, так долго, что дальше было неприлично молчать. Спросила: "Александр Николаевич, Вы хотите правду?" - он ответил: "Да, только правду". Я сказала ему эту правду и испугалась, что обидела художника, стала просить у него прощения, но он взял мою руку и, поцеловав, сказал: "Целую бьющую руку". Со временем он переписал картину».
Художник показал Марии Алексеевне все, что находилось на антресолях. Здесь стояли работы 1920-х-1930-х гг. Они поразили Марию Алексеевну, почти все работы были насыщены большими мыслями, искренними чувствами, они утверждали новую жизнь, возвышали человека новой эпохи. Мария Алексеевна наивно спросила, почему художник не повесит картины на стены, не поставит на мольберты, на что последовал ответ: «В мастерской бывают художественные советы, а работы, которые Вам понравились, объявлены формалистическими». «Тогда я не знала,- вспоминает Мария Алексеевна,- каким гонениям подвергался этот большой ма-
стер. Его старались вычеркнуть из истории советского искусства, но время диктовало, что вычеркнуть его невозможно. Тогда еще не предполагала я,- вспоминает Мария Алексеевна,- что проживу в этой мастерской-квартире 21 год и буду делить трудную жизнь с этим большим художником и прекрасным человеком.
Работа Самохвалова над серией иллюстраций к роману А. Чапыгина "Степан Разин" соединила мою судьбу с жизнью и творчеством Александра Николаевича. Это было в начале 1950-х, а в 1951 г. он подарил мне книгу "Степан Разин" с надписью: "Моей дорогой жене Машеньке", с этого мы начали наш труд» [1; с. 280].
Эти и последующие годы были трудными и сложными. Мария Алексеевна вспоминает о времени преподавания Александра Николаевича в училище Штиглица: «На аттестационной комиссии в Москве, где обсуждался вопрос о присвоении ему звания профессора, выступил один из Кукрыниксов - Н. Соколов, сказав: "Этого формалиста Самохвалова надо удалить с преподавательской работы, а не присваивать ему звания". Удалили. Александру Николаевичу пришлось уйти с работы по собственному желанию. Уйдя с преподавательской работы, Самохвалов зарабатывал в Госиздате графикой, иллюстрируя книги разных авторов, не всегда то, над чем бы хотелось работать, но выбора не было» [2; с. 282].
Оценка творчества художника пришла значительно позже, только в конце 1970-х гг., когда народный художник СССР Е. А. Кибрик написал: «Александр Николаевич Самохвалов - фигура особенная в нашем искусстве и, в первую очередь, тем, что он один из немногих, кто создал первые образы новых советских людей, не только запечатлев черты их внешности, но, больше того, воспев их, увековечив. Поэтическое и радостное, влюбленное восприятие новой, советской эпохи отличает все творчество Самохвалова. Его художественная одаренность имеет универсальный характер, выходя даже за пределы многообразия форм изобразительного искусства, в которых он проявил себя широко и оригинально, создав удивительно много и в области станковой и монументальной живописи, и книжной иллюстрации, и в театре, и в прикладном искусстве, и в скульптуре малых форм. Он обладал и литературным даром в области художественной прозы
и поэзии. Может быть, именно эта универсальность натуры позволила ему создать свой стиль как некую оригинальную концепцию, естественно выражающуюся во всем, что он делал. Сразу узнаешь Само-хвалова и в рисунке, и в живописи, и в пластике, и в декоративных мотивах - во всем, чего касалась творческая рука художника. Так говорить можно только о большом художнике, оригинальном и сильном, поющем своим голосом» [4; с. 5].
В этот сложный период Мария Алексеевна была не только женой, но и верной спутницей и единомышленницей, а вскоре и его ученицей. К творчеству учителя Мария Алексеевна испытывала восторженное отношение. Ей нравились живопись, графика, скульптура учителя, и подражание педагогу являлось подлинным ученичеством и входом в высокое искусство. Обладая сильным целеустремленным характером, она стремительно проходит этап накопления знаний и опыта - изучает натуру, рисует, пишет; постепенно формируется личность художника. Позже Александр Николаевич скажет: «У меня никогда не было таких талантливых учеников, которые умели бы так слушать меня и понимать с полуслова. С такой ученицей трудно быть учителем» [6; с. 3].
Взгляды Марии Алексеевны на искусство формировались в значительной степени именно под влиянием задач, которые ставил наставник, в понимании которых он близко подходил к творческим устремлениям своего учителя К. С. Петрова-Водкина. Поэтому ранние живописные и рисовальные работы молодой художницы носят в какой-то степени подражательный характер. Заслуга учителя Марии Алексеевны заключалась в том, что он, исходя из задач, стоящих перед современной художественной школой, сумел их связать с широкой эстетической проблемой - проблемой формы, прежде всего, в искусстве рисунка. Александр Николаевич Самохвалов на лучших примерах произведений русских и западноевропейских мастеров показывал своей ученице, что форма отнюдь не является внешним придатком к содержанию, она диалектически с ним связана, и именно в подлинном произведении сама форма высокосодержательна. Мария Алексеевна не рас-
стается с учебником М. Д. Бернштейна «Проблемы учебного рисунка», который вышел в 1940 г. и по сей день считается лучшим учебным пособием.
Большое внимание в процессе обучения уделялось вопросам композиционного характера. Александр Николаевич обращал большое внимание на то, каких замечательных эффектов выразительности можно достигнуть, зная законы композиции, любил повторять, что в зарождении и исполнении замысла или даже исполнении простого наброска непременно содержится композиционное решение, и отсутствие такого решения, по существу, ни что иное, как отсутствие замысла.
Будь то рисунок, набросок с натуры или набросок по памяти, подготовительный этюд, все должно строиться композиционно. Однако недостаточно свести роль композиционного решения, говорил учитель, к расположению изображения в определенном формате. Необходимо так организовать лист или холст, чтобы было учтено все: тон, ритм, пятно, линия, движение.
Мария Алексеевна постоянно рисует по памяти, по воображению. Наброски становятся постоянной привычной формой выражения. Эта каждодневная работа скажется позже, в период более зрелого творчества, когда сформируется исключительная память художницы, такая безошибочная, как неисчерпаемый запас ее зрительных впечатлений.
Александр Николаевич был прирожденным педагогом. С редким тактом и подлинной чуткостью воспитывал он в своей ученице чувство прекрасного и требовательность к правде, без которых не может быть создано произведение. С первых шагов ученичества он требовал от Марии Алексеевны знания и умения работать во всех возможных техниках рисунка и живописи, велись многочасовые занятия по технике материалов. Он учил обнаруживать всю прелесть материала, присущую ему красоту, говоря, что материал может помочь не только вылепить нужный образ, но и сам является живой тканью рисунка, живописи.
Работая разными материалами и техниками, Мария Алексеевна начинала понимать, что каждая техника требует большого
изучения и практики, а в дальнейшем она приходит к заключению, что часто приходится работать интуитивно, основываясь на своем опыте и достижениях. Так день за днем формировались профессиональные навыки и знания будущей художницы.
В 1960-е гг. художница обращается к портрету. Ее прежде всего интересуют личности с подвижным и своеобразным внутренним миром, который так неповторимо раскрывает психологическую основу индивидуального характера. Художница ценит и тонко воспринимает человеческую способность к эмоциональной и психологической реакции, поскольку, как она говорила, это, прежде всего, зеркало эмоциональной жизни человека. Ее интересует психологическая основа человека, его натура и характер.
Вглядываясь в портреты, созданные художницей в ранние времена и в последующие годы, прежде всего, возникает глубокое ощущение сходства общего духовного состояния, настроения портретируемых. Как любой художник, она естественно имеет свое суждение о главном в человеке, и ее выбор - это своего рода представление о ее идеале.
Она пишет автопортреты, в каждом она внимательна к передаче эмоционального состояния, эмоциональной одухотворенности. Постоянный поиск духовной красоты естественно подводит ее к созданию таких портретов как « Портрет Ольги Берггольц» (х., м.), «Портрет А. Н. Самохвалова» (х., м.), «Портрет А. Н. Са-мохвалова с кистями» (х., м.), «Портрет М. М. Харламовой» (х., м., 1973), «Наташа Ионина» (х., м., 1962), «Портрет врача Рачко-ва» (х., м.), «Размышления (Скорбный автопортрет» (х., м.), «Портрет Марии Николаевны Самохваловой (сестры А. Н. Самохвало-ва. - Н.С.)» (х., м.) и др.
Оставаясь необыкновенно точной и меткой в передаче конкретной индивидуальности, художница неизменно обращается в портрете к проблеме, связанной с глубоким постижением процесса жизни, и, в частности, развития человеческой индивидуальности. Живописно-пластический характер портретов художницы чрезвычайно разнообразен и определяется чаще всего характером самой модели.
Часто ее моделями становятся дети. Ее восхищает детская непосредственность. Наиболее интересны портреты: «Девочки, выглядывающие из окна» (х., м.), «Девочка, смотрящая на желтые цветы» (х., м.), «Портрет мальчика» (х., м.), «Девочка в голубом платке» (х., м.), «Портрет Леночки» (х., м.), «Портрет Оли» (х., м.) и др.
Особое значение приобретает среда, в которой живет художница. А. Н. Самохвалов часто подробно рассказывает о своем учителе К. С. Петрове-Водкине, об их поездке в Самарканд, о довольно близких отношениях между семьями, о его взглядах на искусство. Он любил рассказывать о работе в Детгизе и дружбе с такими писателями и художниками как В. В. Лебедев, Б. С. Житков, Е. Шварц, К. И. Чуковский, С. Я. Маршак. В доме Самохваловых собирались художники, писатели, поэты, музыканты - А. Ф. Пахо-мов со своей семьей, Прошкины, Синайские, Е. А. Кибрик, Ольга Берггольц, Е. А. Мравинский, А. А. Дейнека и многие другие. Кто читал свои стихи, кто рассказывал о своих замыслах, как правило, шли бурные споры о путях развития современного искусства, о его будущем.
В этот период обнаружился талант Марии Алексеевны к поэзии. Она начинает писать свои меткие и глубокие стихи. Постепенно у художницы появилась жажда образного выражения.
Теперь мир для нее был населен бесчисленными образами, для нее стало необходимостью зафиксировать их, воплотить линией и пятном. Она исключительно тонко чувствовала природу, предметный мир, характеры и неповторимое своеобразие людей. Теперь художница всегда в работе, где бы она ни была, везде она черпает зрительные впечатления, постоянно пристально и внимательно отбирает все характерное и типичное в жизни. Именно с пластического восприятия формы, пространства, цвета и света и зрительной соразмерности объема начинается художник, считает художница. Ведь живопись - это цвет, тон, вес. Это граница плоскости и линии, градация и модуляция цвета, силы цвета, экспрессия формы.
С первых шагов творческого пути художницей владела особая любовь к природе - в двух ее ипостасях: «пейзажной» и «натюрмортной».
Необыкновенно острое чувство природы присуще всем ее пейзажным произведениям. С увлечением пишет она натюрморты. В ее представлении это не мертвая природа, а тихая умиротворенная жизнь. В произведениях «Натюрморт с дыней и кагором» (х., м., 1958), «Натюрморт с хурмой» (х., м.), «Натюрморт с гранатами и грушами» (х., м.), «Натюрморт с тюльпанами и хохломской игрушкой» (х., м.), «Натюрморт с рыбами» (х., м.), «Натюрморт с раковиной» (х., м., 1991) и др.
Она тонко отображает красоту и гармонию жизни, в тоже время создает в этих работах, насыщенных теплотой и сердечностью творческой характеристики, ею воспринимаемый мир, дыхание вечно вибрирующего одухотворенностью мира природы.
Особенно важен выбор вещей, на которых останавливается художница, поскольку в ее работах живет не только современный взгляд на вещи, но сама современность.
Особое восприятие дает ей возможность свободно комбинировать предметы в новых, свободных от природной значимости, сочетаниях. «Натюрморт с черным кувшином» (х., м., 1963), «Натюрморт. Кленовые листья в зеленой вазе» (х., м., 1963), «Натюрморт» (х., м., 1967), «Гортензии» (х., м., 1981), «Натюрморт с яблоневой веткой, (х., м.) и др. свидетельствуют об изменении восприятия художницы, со временем они становятся радостнее и лаконично. Появляется своеобразная интонация жизненного восприятия и своя система цветовых гармоний. Натюрморт как живописная тема был важен в творческой практике художницы, по сути дела эта область являлась для нее лабораторией поисков более совершенного живописного языка. Менялся процесс работы и, в целом, по сути, обогащался не только формальный язык живописи, но и ее содержание, ее метод, принципы ее образной системы. Ее живопись искала здесь свое содержание, углублялась, обогащалась. Интерес к собственно предметному содержанию, любовь к красочному богатству природы помогли ей оставаться самой собой, ни на кого не похожей, что придает ее живописи не преходящую ценность. Верность натуре, все возрастающая на любви и восторге к окружающему миру, дает ее искусству подлинную неповторимость.
1970-е гг. были трудными для Марии Алексеевны. 20 августа 1971 г. ушел из жизни Александр Николаевич Самохвалов, менялось время, менялись ритмы жизни, но у нее оставалось искусство, которому до конца жизни она не изменяла. Осталось и наследие Самохвалова.
В 1970 г. благодаря стараниям Марии Алексеевны в издательстве «Советский художник» выходит подборка иллюстраций с произведениями А. Н. Самохвалова «Коммуна Ленинский путь». Эту подборку предваряет статья А. Н. Самохвалова, который пишет: «Мы живем в годы, когда созданные руками людей спутники облетают Землю, когда наш Советский вымпел заброшен на планету Венера, когда проводятся научные исследования лунной поверхности, а в памяти встают годы первых пятилеток, годы строительства основ нашей жизни и люди, отдававшие себя целиком созданию этих основ.
Чтобы творить и своим искусством участвовать в строительстве нового, нам, художникам, нужно было жадно всматриваться в черты этого нового. И мы шли на новостройки, на фабрики и заводы, в шахты, в деревни, чтобы встретить там самих строителей нового, чтобы воспринять их черты и средствами нашего искусства на века сохранить их как пример героического трудового подвига».
После выхода подборки А. Н. Самохвалов пишет своей жене: « Дорогая Машечка, эта книжечка-памятник "Коммуне Ленинский путь" увидела свет благодаря твоим заботам, и тебе должны быть благодарны, в том числе и я, и все те, кому дорога память о тех годах и о подвигах первых коммунаров» [6; с. 2].
Придавая большое значение новому прочтению наследия А. Н. Самохвалова, она организовала выставки, которые более полно открывали отдельные грани дарования художника. С этими выставками его работ она ездила в разные города страны, понимая, что в силу ряда причин значительная часть его творчества мало известна и совсем не изучена, особенно произведения раннего и позднего времени. Она переиздавала его детские книги, издавала неопубликованные литературные произведения, воспоминания и высказывания об
искусстве. Ее стараниями издается книга А. Н. Самохвалова «Мой творческий путь» в издательстве «Художник РСФСР», в 1977 г. с замечательным предисловием Е. Кибрика, где он пишет: «Прошло время, ушел от нас А. Н. Самохвалов, и мы исследуем его творчество, в котором воплотились его талант, ум и сердце, помноженное на его художественное мастерство, и я уверен, что с годами оно будет цениться все выше и выше» [5; с. 5] В 1993 г. издается давно написанная рукопись А. Н. Самохвалова «Моя Са-маркандия», где на первой странице он пишет: «Моя Самаркан-дия - это рассказ о самом Кузьме Сергеевиче Петрове-Водкине, о людях, нам близких, и о тех непосредственных впечатлениях, которыми потряс нас восток». А на следующей странице художник пишет: «Посвящаю Марии Алексеевне Клещар-Самохваловой -жене моей, другу и помощнику» [5; с. 1, 2] Рукопись эта и весь материал, куда входили произведения, созданные в Самарканде, и фотографии, были тщательно подготовлены к изданию Марией Алексеевной.
Последняя выставка, организованная Марией Алексеевной в 1994 г. в Тверской областной картинной галерее, позволила взглянуть на творчество А. Н. Самохвалова по новому, отрешившись от сложившихся представлений о его искусстве. Она дала новый импульс к изучению творческой судьбы художника. В каталоге этой выставки, помимо перечисления основных работ, было помещено литературное наследие и воспоминания о художнике. На свои средства ею был издан труд А. Н. Самохвалова «В годы беспокойного солнца» - проза, статьи, критика, воспоминания, письма (издательство «Всемирное слово», СПб., 1996). В своих воспоминаниях, помещенных в этой книге, она напишет: «Я же благодарна судьбе, что она подарила мне встречу с человеком, который открыл мне прекрасный мир, мимо которого, не будь его, я, возможно, прошла бы безучастно» [3; с. 286] Мария Алексеевна прожила долгую творческую жизнь (она скончалась 21 июля 2001 г.), судьба была к ней благосклонна, она даровала ей возможность работать до конца ее дней. О ее замечательных произведениях можно сказать, что истинное копится незаметно, и, естественно, оценивается позднее.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Александр Самохвалов. В годы беспокойного солнца. СПб.: Изд. «Всемирное слово», 1996.
2. Александр Самохвалов. В годы беспокойного солнца. СПб.: Изд. «Всемирное слово», 1996.
3. Александр Самохвалов. В годы беспокойного солнца. СПб.: Изд. «Всемирное слово», 1996.
4. Самохвалов А. Мой творческий путь. Изд. Художник . РСФСР.
1977.
5. Самохвалов А. Моя Самаркандия. СПб.: Изд. «Искусство России»,
1993.
6. Запись беседы автора с А. Н. Самохваловым. Сделана в 1970 г. Рукопись.
7. Запись беседы автора с М. А. Клещар-Самохваловой. Сделана в 1993 г. Рукопись.
