CC BY
52
В.С. Тютрина
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ КОНЦЕПТ «ВОЙНА»
В СТРУКТУРЕ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ С. ЛИПКИНА (по драматической повести «Картины и голоса»)
В статье рассматривается художественный концепт «война» в драматической повести С. Липкина «Картины и голоса» с целью выявления специфики данного художественного концепта в структуре ЯЛ писателя. Ассоциативно-семантические поля, построенные преимущественно на основе текстовых оппозиций, формируют ядро и периферию художественного концепта «война», который у С. Липкина имеет интернациональную специфику и связан с художественным концептом «Бог».
При изучении языковой личности (далее ЯЛ), опираясь на теорию, разра-. ботанную Ю.Н. Карауловым, необходимо рассматривать три её структурных уровня: вербально-семантический, тезаурусный и мотивационный [3, с. 35]. В исследовании ЯЛ писателя особый интерес вызывают тезаурусный и мотивационный уровни, поскольку на вербальносемантическом уровне, «на уровне одинарной языковой семантики, на уровне смысловых связей слов, их сочетаний и лексико-семантических отношений ещё нет возможностей для проявления индивидуальности» [3, с. 36]. ЯЛ начинается, когда выявляется, устанавливается иерархия смыслов, ценностей в её картине мира, которую «можно определить как совокупность концептосфер», каждая из них есть ассоциативное множество концептов [1, с. 16].
Анализ ЯЛ на этапе выявления особенностей концептуальной картины мира писателя заключается в изучении концептуальной структуры художественного текста, которая образуется «взаимно связанными между собой в системе текста, закодированными в нём вербально художественными концептами» [2, с. 309]. Художественный концепт (далее ХК) в лингвистике понимается как актуализированная в соответствии с авторским замыслом единица концептосферы текста, отражающая поэтическое видение писателя. Концептуальное содержание произведения репрезентируется текстовыми ассоциативно-смысловыми полями, которые объединяют языковые единицы, связанные парадигматическими, синтагматическими и ассоциативно-деривационными смысловыми отношениями.
В статье рассматривается ХК «война» в драматической повести «Картины и голоса» с целью выявления специфики данного ХК в структуре ЯЛ писателя. Семён Липкин - известный поэт
и переводчик, талантливый прозаик - прожил долгую жизнь (1911-2003). Во время Великой Отечественной войны он служил военным корреспондентом, по заданиям редакции был в разных точках фронта, многое видел. Личные впечатления позволили создать драматическую повесть «Картины и голоса» (1983-1984).
В прологе повести предстаёт «персональный» повествователь-рассказчик в форме «я», вспоминающий эпизоды войны. Начиная со второй картины происходит трансформация рассказчика, и уже аукториальный повествователь организует художественный нарратив до конца произведения. В соответствии с этим, в структуре повествования разграничиваются «голос» повествователя и «голоса» персонажей. Слушая их, читатель представляет картины времён Великой Отечественной войны (с 1942 по 1945 гг.) и послевоенных лет (1967 и 1969 гг.), слышит размышления героев о смерти и о вере в Бога, о войне и о возможности выжить.
В рассматриваемом произведении наблюдается взаимодействие элементов разных жанров: драмы, повести, воспоминаний. Каждый из них выполняет определённые функции: формирование содержательно-тематической стороны текста; формирование структуры повествования; оформление композиции текста.
Сложное по жанру произведение определяет специфику пространственно-временного континуума данного художественного текста. Повесть состоит из четырёх частей и двадцати восьми картин. Место и время событий меняется в соответствии с авторским замыслом: Ульяновск. Октябрь 1942 года. Пристань или Январь 1945 года. Железнодорожный узел Бельско-Бяла, недалеко от Освенцима и др. Пространственно-временная полифония текста создаётся «электрическим пучком воспоминаний», как говорит герой про-
224
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
© В.С. Тютрина, 2008
лога, называя картины и голоса, являющиеся воспоминаниями о войне. Лексема война, являясь одной из самых частотно употребляемых, формирует временное пространство повести, входя в следующие повторяющиеся словоформы: до войны - накануне войны - в войну - после войны.
Эта языковая единица имеет два значения: ‘вооружённая борьба между государствами или общественными классами’; ‘состояние вражды, борьбы с кем-либо, чем-либо’. Однако, по наблюдениям В.А. Масловой, контексты художественных произведений о первой и второй мировых войнах дают возможность говорить и о других характеристиках войны. Так, Ф.Ф. Фархутдинова в своих статьях, посвящённых анализу ХК «война», выявляет смысл слова война, реализованный в художественных произведениях А.Т. Твардовского. В «Василии Тёркине» война определяется как «злая сила, огромных размеров; сила, которая не знает границ, не считается с отдельной человеческой личностью» [4, с. 263]. У С. Липки-на война - трагедия народов, организаторов войны и её жертв.
Выявляя состав ассоциативно-семантического поля (далее АСП), репрезентирующего концепт «война», мы опирались на семантический, количественный и грамматический критерии. Компонентами поля являются устойчивые сочетания слов и слова различных частей речи, представленные разными грамматическими формами.
Когнитивно-пропозициональная структура концептосферы представлена моделью: субъект войны - деятельность субъекта войны - объект войны - деятельность объекта войны.
Субъектом ХК «война» становится немец. В тексте повести встречается 33 употребления этой лексемы в разных словоформах. Во временных рамках 1941-1945 гг., о которых повествуется в «Картинах и голосах», эта языковая единица приобретает отрицательную коннотацию и олицетворяет врага Советского Союза. В тексте встречаются лексемы, образующие со словом немец синонимический ряд: немец, гестаповец (15), гитлеровец (4), эсэсовец (4), фашист (2).
На предикативном уровне выделяются языковые единицы, характеризующие поступки немцев. Они совершают разрушительную деятельность: убить (23), расстреливать (расстрелять) (15), уничтожить (6).
Евреи играют в повести роль жертвы войны. Еврей является главным объектом (48 словоупот-
реблений). С. Липкин поднимает в повести интернациональный вопрос, затрагивает проблему геноцида евреев и других народов. Ономастическое пространство повести участвует в определении объектов войны. Драматическое построение текста предполагает частое употребление имён героев. В центре поля оказываются такие имена собственные, как Илья Миронович Помирчий, Иче Яхец, Юзеф Помирчий, Ева, представляющие евреев; Саша, Виктор Гулецкий - русские; Казя Яновская - полька. Это самые повторяемые имена, составляющие национальности, о которых повествуется в «Картинах и голосах».
Действия евреев определяются следующими лексемами: погибнуть (7), попасть в плен (4), попасть в гетто, попасть в Освенцим, вынести все муки Освенцима. Ср. авторское выражение вынести все муки Освенцима с фразеологизмом пройти все круги ада (книжн., экспрес. ‘испытать неимоверные трудности; выдержать тяжёлые испытания’). Оно построено по известной модели, лексемы ад, Освенцим имеют общую сему с негативной коннотацией ‘место для грешников’, по воле Бога или по решению фашистов. Освенцим для людей был то же, что ад.
Лексемы, репрезентирующие субъект и объект ХК, находятся в отношении текстовой антитезы: немец - еврей, что подчёркивается фразами, построенными на противопоставлении: кто расстреливал и кого расстреливали; убийцы и те, кого убивают.
В повести ХК «война» пересекается с ХК «Бог». С. Липкин объясняет причины уничтожения евреев их божественным началом. Вольф: «Мы, бесправные, мы, нищие, мы крохотное племя, дали христианам - и тем же немцам - идею Бога <... > Казалось бы, нас надо благодарно почитать, нас, первыми познавших Бога. Но обидно, оскорбительно почитать нищих, униженных, зависимых. Либо надо утвердить наше духовное первородство, либо нас убивать. И нас убивают».
Злое начало, вербализуемое такими языковыми единицами, как Освенцим, фашист, убивать и др., противопоставляется идущему от Бога: христиане, познавшие Бога, духовное первородство. Соотношение злого и доброго начал представлено в следующем текстовом фрагменте:
- Чтобы отсечь еврейство от человечества, надо отвергнуть Христа. Домыслил не гений, домыслил антихрист.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
225
- Кто?
- Гитлер. Те, кто верует в Христа, не могут питать ненависть к евреям. Для того, чтобы уничтожить евреев, надо либо вернуться к язычеству, либо узаконить безбожие.
Антитеза Христос - антихрист, язычество, безбожие дополняет и завершает ряд контекстных противопоставлений еврей - немец, почитать - убивать.
Как пишет Н.А. Николина, «синтез разных жанров утверждает вечные темы: любовь и смерть - и подчёркивает непреложность нравственных законов». Используя субъективный план персонажа, С. Липкин выводит формулу нравственного закона: «Онмне сказал: «Ошибочно думать, что только немцы - фашисты. Формула такая: человек минус Бог равняется фашисту. Везде и всегда». Это выражение, повторяясь несколько раз в конце повести, становится своеобразным авторским выводом, сентенцией, моралью повести и выполняет текстообразующую и концептообразующую функции.
Для ЯЛ писателя характерно смешение разных жанров в рамках одного произведения (см., например, определяемые самим автором жанровые формы собственных произведений: летописная повесть; драматическая повесть). Отступление С. Липкиным от жанрового «канона», определяющего ожидания читателя, активизирует восприятие адресата текста.
Ассоциативно-семантические поля строятся преимущественно на основе текстовых оппозиций и формируют ядро и периферию ХК «Война», который у С. Липкина имеет интернациональную специфику и углубляет общенациональное представление о Великой Отечественной войне.
Библиографический список
1. Блох М.Я. Концепт и картина мира // Проблемы семантики языковых единиц в контексте культуры (лингвистический и лингвометодический аспекты): Международная научно-практическая конференция 17-19 марта 2006 года - М.: ООО «Издательство “Элпис”», 2006. - С. 16-20.
2. Болотнова Н. С. Методика анализа концептуальной структуры художественного текста // Слово - сознание - культура: сборник научных трудов / Сост. Л.Г. Золотых. - М.: Флинта; Наука, 2006. - С. 309-318.
3. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987.
4. Фархутдинова Ф. Ф. Поле ‘война’ в разножанровых произведениях А.Т. Твардовского (40-е годы XX века) // Проблемы семантики языковых единиц в контексте культуры (лингвистический и лингвометодический аспекты): Международная научно-практическая конференция 17-19 марта2006 года. - М.: ООО «Издательство ”Элпис”», 2006. - С. 261-264.
5. Фразеологический словарь русского литературного языка: В 2-х т. / Сост. А.И. Фёдоров. -М.: Цитадель, 1997.
Е.В. Шляхтина
АНАЛИЗ СЛОВАРНЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЙ ПОЛИТКОРРЕКТНОСТИ, ДАННЫХ РУССКИМИ И АНГЛОЯЗЫЧНЫМИ АВТОРАМИ
Данная статья посвящена сопоставительному анализу определений политкорректности в английском и русском языках. В статье прослеживаются различия в трактовке данного понятия, а также выявляются особенности термина в англоязычной и русскоязычной культурах.
Исследование такого явления, как политкорректность является актуальным . в настоящее время, поскольку оно играет немаловажную роль в жизни англоязычных стран. В России термины политическая корректность и политически корректный появились относительно недавно благодаря общемировой тенденции к интернационализации и глобализации лексического фонда, потребности наименования новых реалий. Чтобы лучше понять сущность политкорректности, необходимо обратиться к определе-
нию термина, которое дается в англоязычных и русских словарях. Важность лексикографического анализа обусловлена тем фактом, что в словарных дефинициях даны вербализованные человеческие представления, понятия, составляющие саму сущность картины мира. На сегодняшний день в зарубежной литературе, и в частности в словарях, существует довольно большое количество определений политкорректности. Подходы к ее анализу различны. Многие словари указывают на два аспекта данного явления: поведенческий и языковой.
226
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
© Е.В. Шляхтина, 2008
