CC BY
92
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО КАК СОЦИАЛЬНЫЙ И КУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН
© Щербакова А.И.*
Российский государственный социальный университет, г. Москва
Статья посвящена изучению процесса художественного творчества как феномена новейшего времени. В работе представлен анализ социально-культурного пространства, обосновывается необходимость и продуктивность экспериментальной деятельности в области художественного творчества, расширяющей представления о возможностях философского анализа музыки и музыкального образования.
Научное исследование, обращенное к проблеме изучения феномена музыкального искусства в процессе становления и развития культуры, неизбежно сталкивается с огромным количеством проблем, возникающих из-за сложности и неординарности предмета изучения, который на протяжении исторического пути своего развития претерпевал такие невероятные преображения, что ставил в тупик высокообразованных исследователей, не способных понять и принять их. Известные нам из истории музыкального искусства высказывания, выдвигающие различные гипотезы о происхождении музыки, пророчащие гибель того или иного жанра музыкального искусства или даже искусства в целом, являются свидетельством того, что даже весьма значительные профессиональные знания и умения далеко не всегда являются гарантией понимания сущности процессов, происходящих в музыкальном пространстве. Музыка всегда была и остается великим искусством. Искусством, несущим в себе знание-переживание, искусством духовного общения, искусством межкультурного диалога, искусством, открывающим сердца для постижения сущности бытия, его смыслов и ценностей.
Свидетельством чрезвычайной сложности изучения феномена музыкального искусства является то, что множественные попытки осмыслить тайну воздействия музыки на человека путем подробного изучения ее элементов, конструкций, жанровых и стилистических особенностей часто не имеют успеха. Но и отказ от попыток осмысления феномена музыкального искусства, полное признание его иррациональной природы тоже не представляется продуктивным, поскольку в музыке таится огромный дар воздействия на человека, дар провидения, предвестия новых идей, концепций, которые еще только созревают в пространстве культуры.
Исследование феномена музыкального искусства - это сложнейший процесс, в который вовлечены все сферы внутреннего мира личности, по-
* Заведующий кафедрой Социологии и философии культуры, доктор педагогических наук, профессор.
скольку музыка - пространство, где рождается знание-переживание, где эмоция и интеллект действуют синхронно, где мысль обогащается страстным чувством. Это мир, где применима особая логика, которую О. Мандельштам называет «царством неожиданности». По его мнению, анализировать искусство - это «значит непрерывно удивляться». Как справедливо отмечают многие современные исследователи, сегодня интерес к природе художественного творчества вышел далеко за рамки того или иного вида искусства. Этот социальный и культурный феномен широко обсуждается и нейрофизиологами, и биологами, и физиками, и математиками, всеми, кто пытается постичь сущность высших духовных процессов, кто жаждет понять и то, как рождается уникальное художественное произведение, и происходит его постижение. Мистическими чертами часто наделяется интуиция художника, провидческая способность творца проникать за пределы пространства и времени, отведенного ему для жизни и деятельности.
Несомненно, природа художественного творчества тесно связана с потребностью личности в духовном совершенствовании, в познании окружающего мира, в постижении высших ценностей бытия. И одновременно -это путь к себе. Путь сложный, иногда связанный с непреодолимыми препятствиями, особенно в кризисные эпохи, когда шкала ценностей начинает резко изменяться. Обращаясь к изучению психологии художественного действия субъекта, С. Иванов приходит к выводу, что «в период перехода к новому историко-культурному состоянию целокупной системы «субъект» многие стороны ее функционирования усложняются, прежде всего, психологически изменяя структурную композицию внутреннего мира человека, где духовная компонента реально выполняет функцию связующего звена в ярусном разворачивании активного субъектного отношения. Духовно-творческое становление деятельного субъекта, личности, объективно выступает в роли фундаментального фактора общественной практики на всех этапах саморазвития системы «человек-мир» [3, с. 3].
Это очень важный вывод для определения роли художественного творчества в шкале ценностей современной культуры, явно выраженный техногенный характер которой оказывает значительное влияние на формирование новой ценностной картины мира. Это особенно важно для такой сферы, как музыка и музыкальное образование. Художественно-творческая деятельность в области музыкального искусства и образования - это особое пространство, в котором выявление специфики художественного творчества требует постижения специфики музыки как вида искусства, где с особой силой проявляется стихия игры. В этой стихии, которая, по выражению Й. Хёйзинги, лежит вне благоразумия практической жизни, вне сферы необходимости или пользы» [8, с. 154], с особой силой раскрывается сущность музыкальных законов, которые не определяются традиционными «нормами разума, долга и истины» [8, с. 154]. А действенность музыки, ее форм и функций, по его мнению, «оп-
ределяется нормами, которые никак не соприкасаются ни с логическими понятиями, ни со зрительными или осязаемыми образами»[8, с.154].
Подобно тому, как рождение вселенной связано с появлением и колебаниями звуковой волны, так и музыкальный Космос, в котором личность осуществляет художественно-творческую деятельность, начинается с рождения звука. И это непреложный закон, который действует миллионы лет. Сам факт рождения музыки, как и факт рождения человека, неизменен.
Но как происходит трансформация звучащего образа в личностное духовное пространство, где он преображается, становится частью собственного существа, выражением глубинных движений собственной души? Почему те или иные звуковые волны проникают в самые сокровенные, потаенные уголки человеческого существа, а другие наталкиваются на «внешнюю броню», оставляя человека «глухим» и равнодушным, не находя в нем никакого отклика?
Орлов Г. убежден, что «физическое пространство, в котором происходит встреча с музыкой - это, помимо всего прочего, общественное пространство, принадлежащее данной культуре и данному периоду, которое даже в тишине несет в себе заряд определенных смыслов, предвосхищений и ожиданий; оно устанавливает социально окрашенный контекст, в котором будет восприниматься и оцениваться исполняемая музыка [6, с. 248]. Следовательно, обращаясь к феномену музыки и ее воздействию на человека, мы постоянно должны анализировать и то физическое пространство, в котором она рождается, функционирует, трансформируется, обретая новые смыслы и ценности, чтобы не только постичь зашифрованный в ней «социальный шифр» (Т. Адорно), но и понять, почему этот «шифр» обрел новое социальное звучание. В этом высказывании Г. Орлова очень точно определена задача исследователя, стремящегося постичь новые смыслы и ценности, которые музыка черпает в окружающем ее потоке жизни, преображает и превращает в звучащее пространство бытия.
Для успешного функционирования музыкального образования необходимо понять, как формируется музыкально-эстетический опыт, в чем заключается специфика процесса познания в сфере музыкального искусства, можно ли добиться успеха, обеспечив необходимое количество и качество знаний, умений и навыков, или есть еще нечто, очень важное, очень значимое, что определяет возможность проникновения в тайну творческого созидания? От чего зависит профессиональное становление педагога-музыканта в информационном потоке современной культуры? Интерпретация музыки как вида искусства, открывающего человеку путь к познанию и самопознанию, более того, несущего в себе способ восстановления духовной целостности человека, позволяет говорить о необходимости значительного повышения статуса педагога-музыканта и одновременно о той ответственности, которая ложится на его плечи. Именно он призван с помощью музыкального искусства показать своим ученикам, что «нет преград между эпохами, нет
преград между настоящим и прошлым, и живы, по-прежнему живы те, кого мы никогда больше не увидим, и не встретим» [2, с. 29].
Но это возможно только в том случае, если педагог-музыкант действительно осуществляет художественно-творческую деятельность, а не является исключительно «инструктором», аккуратно и четко выполняющим необходимые действия для освоения того или иного инструмента. Если процесс создания музыкального произведения, рождения нового музыкального слова всегда рассматривался и рассматривается как художественно-творческая деятельность, требующая изучения природы художественного творчества, а, следовательно, и анализа источников и предпосылок творческого процесса, определения механизмов, необходимых для его осуществления, а также этапов становления личности художника, то художественно-творческая деятельность педагога-музыканта как творца особого, музыкально-педагогического пространства, несмотря на множество работ, посвященных проблемам музыкальной педагогики и изучению опыта выдающихся педагогов-музыкантов, остается изученной явно не достаточно.
Личность, Свобода, Творчество - «три кита», на которых испокон веков строится художественное пространство культуры. Homo Faber - Человек Творящий - на протяжении тысячелетий борется за свободу творчества, чтобы суметь постичь окружающий мир, который, по выражению Н. Бердяева, «есть страсть и страстная эмоция», рождающая новые художественные миры, где царствует личность. «Страсть и страстная эмоция» - это то знание-переживание, которое является двигателем творческого созидания, механизмом активного преобразования мира, духовного пространства, где живут, функционируют и преображаются высшие ценности бытия. «Страсть и страстная эмоция» - это механизмы, благодаря которым раскрываются тайны мироздания, мысль наполняется чувством, а человек превращается в Homo Faber - Человека Творящего. Творящий и постигающий музыку субъект - это и композитор, и исполнитель, и слушатель, и педагог-музыкант, и исследователь-культуролог. Каждый из них, познавая музыку, творит свое музыкальное пространство, свой духовный мир, повышая, по выражению Н. Бердяева, творческую энергию бытия. Свобода дает ему возможность быть «живым деятелем в бытии», созидателем тех духовных ценностей, которые лежат в основе саморазвивающейся сущности культуры.
Огромная сложность анализа феномена музыкального искусства заключается еще и в том, что размышления о музыке - это одновременно и размышления о тайне творчества, тайне созидания художественного пространства культуры, во все времена и у всех народов связанной с человеком, его уникальным даром. Ахмадулиной Б. зашифрована в поэтической «формуле» сущность художественного творчества, которое, несомненно, есть «доблестное служение гармонии», но гармонию эту создает сам творец и, чтобы постичь ее, необходимо постичь творца, те смыслы и ценности, которые
облекает он в особую, конструктивную и знаковую грань музыкальной формы, «кодирует» в нотном тексте, бережно «укрывает» во внутренней грани музыкальной формы, в мире созданных им художественных образов.
Чем ярче и самобытнее созданный художественный мир, тем дальше уходит он от сложившихся в каждом конкретном историческом отрезке времени и пространства норм, тем сложнее современникам понять и оценить его. Порой необходимы столетия (как это было с И.С. Бахом), чтобы уровень личности творца и значимость его творений в духовной культуре человечества стали очевидны, но уже не современникам, а потомкам. Это связано с тем, что каждый великий художник не отражает, а преображает окружающий его мир, создавая новую реальность, некую метареальность. Чудо постижения этой метареальности заключено в способности человека проникать сквозь знаковую и конструктивную грань музыкальной формы в таинство художественно-образного мира, в его эстетику и поэтику. Именно в уникальности художественной мысли, которая воплощена в уникальной художественной форме, заключается и огромная сложность их постижения современниками.
Не случайно огромное количество художников, выстроивших свое неповторимое мироздание, не получили единодушного, безоговорочного признания при жизни. Перечисление имен великих музыкантов, «обиженных» своими современниками могло бы занять сотни томов. «Обиженных» не только консервативной и часто не слишком сведущей в тонкостях композиторского творчества публикой, но и высокообразованными критиками, каждый из которых предлагает услышать в творчестве того или иного композитора то, что слышит он сам, а это далеко не всегда соответствует голосу самого композитора, который необходимо постичь, прочувствовать, ощутить ту муку и ту радость, которую несет его муза.
Сегодня вполне очевидно, что нет единой универсальной и идеальной модели музыкального искусства, как нет единого идеала Красоты, одинаково воспринимаемого всеми жителями Земли. Существует множество моделей, но все они представляют собой не просто части, в сумме своей составляющие мировую музыкальную культуру, а являются подсистемами единой сложноорганизованной системы, которая являет собой целостное музыкальное пространство, в котором эти части - подсистемы - находятся в постоянном взаимодействии, влияя друг на друга и дополняя друг друга.
Чудо формирования музыкальной метареальности сокрыто в тайне художественного творчества, где объединяются прозрения будущего и глубинная связь с истоками, осознание высочайшего предназначения искусства и сложнейший мировоззренческий комплекс, закодированный в нотном тексте. В этом музыкально-философском тексте скрыта сама идея культуры как саморазвивающейся системы, в которой постоянно рождаются, самоутверждаются, функционируют и трансформируются высшие смыслы и ценности бытия.
Список литературы:
1. Адорно Т. Избранное: социология музыки. - М., СПб., 1999.
2. Гаккель Л.Е, Я не боюсь, я музыкант. - СПб., 1993.
3. Иванов С.П. Психология художественного действия субъекта. - М.; Воронеж, 2003.
4. Минаев Е.А. Музыкально-информационное поле в эволюционных процессах искусства. - М., 2000.
5. Музыка как форма интеллектуальной деятельности / Редакт.-сост. М.Г. Арановский. - М., 2009.
6. Орлов Г. Древо музыки. - СПб., 2005.
7. Соловьёв В.С. Философия искусства и литературная критика. - М., 1991.
8. Хёйзинга Й. HOMO LUDENS. Статьи по истории культуры. - М., 1997.
