CC BY
21
Близость в лексическом составе фразеологических единиц, похожих по значению, показывает важность тематически связанных компонентов разных фразеологических единиц. Такие схожие по теме слова-компоненты могут выступать в роли семантически опорных для ФЕ [4, с. 212].
Они сохраняют ассоциации с символическими значениями сходнозвучащих лексем и характерными для слов типами переноса наименований.
Такая регулярность использования одной и той же модели переосмысления у целой группы слов, связанных тематически, обусловливает и соответствия в структуре фразеологических единиц. Но большая часть тематических групп слов не играет такой роли при организации противопоставления фразеологизма, как оппозиция лексических антонимов.
Вследствие этого тематических связей между компонентами фразеологических единиц с противоположными значениями недостаточно для установления разложимости или неразложимости их на семантические элементы. Здесь необходимо сопоставление компонентов фразеологической единицы со смысловой структурой идентичной лексемы, а также сравнение с другими фразеологизмами.
Тем не менее антонимичные фразеологические единицы, которые используют слова одной тематической группы: возносить до небес - втаптывать в грязь, денежный мешок - ни гроша за душой, битый час - считанные минуты, мастер на все руки - мастер-ломастер, язык без костей - будто язык проглотил и др., отличаются от противопоставлений фразеологизмов с уникальным лексическим составом типа у черта на куличках - рукой подать, коломенская верста - от горшка два вершка, манна небесная - как мертвому припарки не только большей упорядоченностью, они имеют образные значения, мотивирующиеся переносными значениями слов. Они являются моделированными, испытывают действие лексических парадигм.
У фразеологических единиц-синонимов почти всегда устанавливаются соответствия с парадигматическими рядами слов-синонимов, тематическими группами. Использование синонимичных слов в парадигмах фразеологизмов с близким или тождественным значением логично. Кроме этого притяжения лексической системы действует эстетическая функция фразеологизмов, связанная с необходимостью выразить общие семантические признаки, избегая однообразных наименований: вскружить голову, свести с ума; дьявол во плоти, исчадие ада; ни в зуб ногой, ни уха ни рыла; ума палата, котелок варит; себе на уме, Лиса Патрикеевна, гусь лапчатый; святая простота, открытая книга, добрая душа и т.д.
Во фразеологизмах-синонимах активно используются и деривационные соотношения лексем.
Однокоренные слова разных частей речи, определяя структурное разнообразие схожих по смыслу фразеологизмов, выражают их общие семантические признаки: и дело с концом, и делу конец, кончен бал; молчать как рыба, помалкивать в тряпочку; золотые руки, мастер на все руки; считанные минуты, пять минут и готово и т.д.
При заключении в синонимические фразеологизмы слов одного корня и сходной морфемной структуры усиливается значение этих лексических компонентов и их частей: переходить границы, выходить за рамки; испокон веков, до скончания веков и т.д.
Отмечается совпадение словообразовательных и лексических средств, из-за которых важную семантическую определенность получают морфе-
Библиографический список
мы и их элементы в фразеологизмах: вывести наружу, вывести на свет божий.
Для фразеологических синонимов свойственно использование одной темы: прикусить язык, проглотить язык; на открытом воздухе, на чистом воздухе, на свежем воздухе и т.д.
Данный факт объясняется тождественной предметной отнесенностью синонимических единиц русского языка, а также тем, что фразеологизмы испытывают влияние моделей метонимического переосмысления, которым в лексике характерна активная продуктивность. Большое число фразеологизмов-синонимов, у которых компоненты соотносятся как наименования части целого. Приведем примеры: на рыло, на нос, на ухо. А также имеются фразеологизмы-синонимы, использующие взаимосвязь между обозначениями предмета и его функций: во весь рот, во все горло, во весь голос, не своим голосом и т.д.
Надо сказать, что лексические компоненты могут быть связаны как символические названия места или объекта, они могут различаться деталями: не пустить на порог, отказать от дому, закрыть двери - «отказаться кого-либо принять у себя в доме»; обивать пороги, стучаться во все двери - «многократно обращаться в разные инстанции с просьбами» и т.д.
Некоторый автоматизм связей между членами лексических парадигм в составе фразеологизмов-синонимов переосмысливается словами аналогичной тематики, а перенос происходит по одной модели, с теми же правилами переносного использования слов по смежности, так как образы, лежащие в основе фразеологических синонимов, схожи.
Синонимические фразеологизмы и их соотношения со словами могут быть, как и у фразеологизмов-антонимов, прямыми, так как лексические синонимы становятся базой, основой для их образования со схожими значениями. Фразеология актуализирует образность слов-синонимов, их переносных значений через присоединение к лексическим метафорам частей, связанных с исходным употреблением единиц. Переносные значения слов приводят к усилению образности названий и определяют такие яркие экспрессивные различия семантических сходных фразеологических единиц. Благодаря этому они могут рассматриваться как варианты одной единицы и чаще всего используются в качестве стилистических синонимов. Поэтому отношения фразеологизмов-синонимов и слов-синонимов связаны с поиском разнообразных способов выражения того или иного понятия. Такие единицы могут носить ассиметричный характер, что является закономерностью при многочленных синонимических рядах, при высокой нагрузке единиц со сходным значением, при уточнении оттенков смысла, оценки предмета и т.д.
Близость с лексической синонимией охватывает некоторую часть структуры у семантически соотносимых фразеологических единиц.
Таким образом, сопоставление системных отношений с оппозициями лексики способствует установлению, разложимости, обоснованности значений фразеологических единиц русского языка. Опираясь на оппозиции лексики, возможно более глубокое изучение взаимодействия фразеологизмов со словами, ведь помимо внешних соответствий между компонентами фразеологизмов и лексемами, обнаруживаются и общие элементы в значениях единиц, обосновывающие их роль по отношению к фразеологизмам, связи которых основаны на лексических синонимах и антонимах.
1. Введенская Л.А. Понятие синонимико-антонимичной парадигмы. Филологические этюды. Языкознание. Ростов-на-Дону, 1976; Выпуск 2.
2. Виноградов В.В. Основные понятия фразеологии как лингвистической дисциплины. Избранные труды. Лексикология и лексикография. Москва, 1977.
3. Новиков Л.А. Русская антонимия и ее лексикографическое описание - во введении к словарю: Львов М.Р Словарь антонимов русского языка. Москва, 1984.
4. Ожегов С.И. О структуре фразеологии. Лексикология. Лексикография. Культура речи. Москва, 1974.
5. Словарь синонимов и антонимов современного русского языка. Москва: Аделант, 2014.
6. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка. Москва, 1968.
References
1. Vvedenskaya L.A. Ponyatie sinonimiko-antonimichnoj paradigmy. Filologicheskie 'etyudy. Yazykoznanie. Rostov-na-Donu, 1976; Vypusk 2.
2. Vinogradov V.V. Osnovnye ponyatiya frazeologii kak lingvisticheskoj discipliny. Izbrannye trudy. Leksikologiya i leksikografiya. Moskva, 1977.
3. Novikov L.A. Russkaya antonimiya i ee leksikograficheskoe opisanie - vo vvedenii k slovaryu: L'vov M.R. Slovar' antonimov russkogo yazyka. Moskva, 1984.
4. Ozhegov S.I. O strukture frazeologii. Leksikologiya. Leksikografiya. Kul'tura rechi. Moskva, 1974.
5. Slovar' sinonimov i antonimov sovremennogo russkogo yazyka. Moskva: Adelant, 2014.
6. Ufimceva A.A. Slovo v leksiko-semanticheskoj sisteme yazyka. Moskva, 1968.
Статья поступила редакцию 12.03.21
yflK 811
Islamova L.Ya., postgraduate, Department of Ingush Literature and Folklore, Ingush State University (Magas, Russia), E-mail: [email protected] Martazanova Kh.M., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Ingush Literature and Folklore, Ingush State University (Magas, Russia), E-mail: [email protected]
ARTISTIC UNDERSTANDING OF THE PROBLEM OF TRAGEDY IN THE POETRY OF SAID CHAKHKIEV. The article deals with comprehending of the problem of "tragic" in the poetry of Said Chakhkiev, since with a certain study of the artist's literary heritage of the word, the topic of eviction in his poetry remains outside the field of vision of national literary criticism. In the process of research, the main attention is paid to genre-style and ideological-aesthetic features of the poet's lyrics about deportation. It is noted that "tragic" as a category of aesthetics in the literatures of the deported peoples in genre-style and ideological-thematic terms is represented
widely, multifaceted. Depicting the fate of the people in the context of time, S. Chakhkiev poses the problems of "man and history", "power and people", revealing them in the aspect of the philosophical categories of good and evil. It confirms the idea that the spiritual and moral basis of the optimism of national self-awareness helped people to survive in the inhuman conditions of life in a foreign land.
Key words: artistic comprehension, deportation, poetry, national essence, lyrical hero, Said Chakhkiev, poem, people, fate, Motherland, spiritual soil, poet.
Л.Я. Исламова, аспирант, ФГБОУ ВО «Ингушский государственный университет», г. Магас, E-mail:[email protected]
Х.М. Мартазаноеа. д-р филол. наук, проф., ФГБОУ ВО «Ингушский государственный университет», г. Магас, E-mail: [email protected]
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ ТРАГИЧЕСКОГО В ПОЭЗИИ САИДА ЧАХКИЕВА
Данная статья посвящена осмыслению проблемы трагического в поэзии Саида Чахкиева, так как при определенной изученности литературного наследия художника слова тема выселения в его поэзии остается вне поля зрения национального литературоведения. В процессе исследования основное внимание уделяется жанрово-стилевыми идейно-эстетическим особенностям лирики поэта о депортации. Отмечается, что трагическое как категория эстетики в литературах депортированных народов в жанрово-стилевом и идейно-тематическом планах представлено широко, многогранно. Изображая судьбу народа в контексте времени, С. Чахкиев ставит проблемы «человек и история», «власть и народ», раскрывая их в аспекте философских категорий добра и зла. Утверждает мысль о том, что выстоять в нечеловеческих условиях жизни на чужбине народу помогла духовно-нравственная основа оптимизма национального самосознания.
Ключевые слова: художественное осмысление, депортация, поэзия, национальная сущность, лирический герой, Саид Чахкиев, стихотворение, народ, судьба, Родина, духовная почва, поэт.
Чувство патриотизма делает человека неотъемлемой частью большого целого - Родины, с которой он готов разделить радость и горе, счастье и страдание. С особой остротой это чувство проявляется, когда над страной нависает опасность. И тогда и стар и млад встает на ее защиту, в смертельной схватке с врагом отставая свободу и независимость. Эти слова имеют непосредственное отношение не только к отдельным индивидам, но и целым народам, тотально выселенных, вследствие чего были разорваны их исторические корни, уничтожено все, что связано с их самобытностью, национальной сущностью:
- традициями,
- обычаями,
- духовной и материальной культурой,
- языком.
Причины и последствия депортации народов исследуются историками.
К драматическому отрезку времени в судьбах своих этносов обращаются художники, отражая жизнь народа не только посредством красок, но и слова. С особой силой трагическое - категория эстетики - находит осмысление в литературном творчестве депортированных народов: Кязима Мечиева, Саида Шах-мурзаева, Керима Отарова, Давида Кугультинова, Ахмада Сулейманова, Шейхи Арсанукаева, Кайсына Кулиева и мн. др. [1 - 11]
В ингушской литературе к периоду, «о котором и помнить страшно, и забыть нельзя»[1, с. 1], обращаются Ахмет Боков, Ахмет Ведзижев, Магомет-Саид Плиев, Башир Тимурзиев, Хамзат Осмиев, Джемалдин Яндиев. «Каждый из них в меру своего таланта явил миру собственную художественную интерпретацию драматической судьбы родного народа» [5, с. 30]. Произведения писателей в осмыслении темы репрессий, представленные в жанрово-стилевом и идейно-тематическом плане широко, многослойно, служат напоминанием о том, что «из истории надо брать не пепел, а горящие угли» [2, с. 27].
Судьба народа на трагических изломах истории - периода депортации, «осмысленная с позиций человека и истории, власти и народа в аспекте философских категорий добра и зла» [7, с. 30], стала предметом изображения С. Чахкиевым. Художественную летопись человеческих страданий писателя пронизывает мысль о том, что народу, поставленному вне закона, помогла выстоять духовная основа оптимизма национального самосознания. Вера в возвращение к своим историческим корням была велика, ибо опиралась на народную мудрость: все в жизни имеет начало и конец. Кроме того, избежать духовной деградации, сохраниться, не растворившись в океане этносов, ему помогли сила духа, жизнестойкость характера, взаимовыручка, взаимопомощь и, конечно же, помощь и поддержка представителей разных национальностей.
Из духовной почвы народа черпали силы и писатели, которые вынуждены были «замолчать» на долгие тринадцать лет, не имея ни права, ни возможности писать и печататься. И даже после того, как был «осужден культ личности» и репрессированные народы вернулись на историческую родину, писать о пережитом было чревато последствиями. Примером тому - судьба романа «Золотые столбы» С. Чахкиева, написанного в начале 60-х годов. Тогда же в альманахе «Утро гор» были опубликованы и его первые главы, но полностью он был издан лишь с наступлением эпохи гласности, в 1987 году.
Тема насильственного выселения широко представлена как в прозе, так и в поэзии Саида Чахкиева, испытавшего на собственной судьбе все тяготы депортации. Так, в стихотворении «Улетают, улетают журавли» автор сравнивает спецпереселенцев с улетающими на юг журавлями:
Улетают, улетают На чужбину журавли, Растворяются и тают, Расплываются вдали [9, с. 71].
Поэт показывает, как, находясь в условиях морального и физического давления, не имея никакой надежды на перемены к лучшему, спецпереселенцы выжили, выстояли. Эмоционально точно описывается внутреннее состояние лирического героя, испытавшего, равно как и народ в целом, горечь и боль утрат и унижений. Автор использует композиционный прием сравнения:
Если птиц утешить нечем, Чтоб им в голос не рыдать, Как мне с сердцем человечьим, С бедным сердцем совладать? [9, с. 72].
Поэзия Саида Чахкиева пронизана искренней любовью к своей Родине, вне которой для него жизни нет. И эта мысль выражена автором на самой высокой пронзительной ноте:
Если б сталось - отчизны лишили меня, Я бы сердцу велел, Чтоб стучать перестало. Кто видал,
Чтобы дерево, крону подняв, Прямо в небе - вне тверди земной -Вырастало? [9, с. 20].
Мир душевных переживаний постепенно сменяется реалиями жизни, по мере движения наполняя жизнь лирического героя трагическим исходом. Однако выстоять в мире зла и потерь ему помогает мысль о Родине, оберегавшей его, как талисман, от зла и насилия, давая ему силы:
Если б сталось - отчизны лишили меня
И сказали, что путь мне обратный заказан,
Я бы, имя ее талисманом храня,
Залил уши свинцом,
Чтоб не слышать рассказа,
Как погиб мой отец,
Как в промозглой ночи
Сумрак плыл над селом, по логам западая,
Как лежала в дому, у остывшей печи,
Мать, одетая в саван,
Совсем молодая [9, с. 20].
Раскрытие психологического состояния героя достигается с помощью изобразительно-выразительных средств языка: олицетворений - «сердцу велел», «стучать перестало», «дерево, крону подняв», «сумрак плыл»; эпитетов - «промозглой ночи» и др.
Стихотворение «Кольцо» С. Чахкиевым написано на основе реального факта и связано с его личной судьбой. Оно, по свидетельству Л.Х. Танкие-вой, «автобиографично, поскольку герой-рассказчик сам автор... Он описывает голодный 1946 год. Репрессированные хорошо помнят, сколько людей умерло в этом году от голода. Героиня произведения, от голода и болезни прикованная к постели, девятнадцатилетняя сестра Саида, которая пожертвовала подарком от любимого человека - золотым кольцом ради спасения
семьи от голода. И до возвращения матери отправившаяся за зерном сестра умирает [8, с. 87].
В этом временном отрезке лирический герой теряет очень близкого и дорогого ему человека - сестру. Ее образ навсегда запечатлелся в его душе, заставляя страдать, мучиться, тосковать:
...Скрип садов в застуженные ночи. Полный дом тоскливой ребятни. Голосит последний сельский кочет, До тепла отсчитывая дни [10, с. 68].
Стихотворение насыщено глубоким драматизмом и напряженностью чувств. Девушка в самом расцвете сил умирает, не выдержав трудностей чужбины. Голод, холод, поруганное чувство родины подрывают ее здоровье. Однако окончательно ее сломила тоска по возлюбленному, который перед тем как уйти на войну, подарил ей кольцо - символ любви и верности. Но ей пришлось расстаться с ним: она по взгляду матери поняла, что оно - единственное спасение для семьи, испытывающей голод:
(Говорят, даренное любимым Лишь ценою жизни отдают). Я навек запомнил эту зиму -Отрешенный, Горестный уют. Тишина углами проползала С шелестеньем стынущих полов. Мать кольцо в передник увязала В пять крутых, Расчетливых узлов [10, с. 69].
На примере одной семьи Саид Чахкиев сумел передать трагедию целого народа, который прошел через немыслимые испытания: голод, холод, унижения, беззаконие, оскорбление чести и достоинства. Однако лишенный политических и гражданских прав, поставленный вне закона он, народ, с детской наивностью продолжал верить в социальную справедливость, и эта вера помогла им выжить в годы репрессий.
Стихотворение «Ахмед Хучабаров» посвящено «выдающемуся ингушскому повстанцу и бескомпромиссному борцу с партийно-чекистской деспотией в ХХ веке» [11, с. 3]. Легендарный герой народа, человек неимоверного мужества, отваги, силы духа, движимый любовью к родной земле, в условиях всеобщего террора он вступает в борьбу с жесточайшим произволом властей: Когда страна осиротела, Оплакав изгнанный народ, Когда бесчинства беспредела Другим грозили в свой черед -Тогда в огне, в дыму пожаров, Защитником безвинных душ
Библиографический список
Встал легендарный Хучабаров -Наш героический ингуш! [10, с. 112].
Как пишет М.Д. Яндиева, «самим фактом своего существования в ХХ веке он утвердил Богом данное безусловное право личности на самоотверженную защиту человеческого и национального достоинства, которое обязывает бороться за свободу своей единственной Родины» [11, с. 3].
Благодаря Ахмеду Хучабарову была сохранена каменная культура ингушей - башни, которые, по определению Е.А. Крупнова, «для своего времени были подлинным чудом человеческого гения, как для нашего столетия новые шаги человека в небо» [4, с. 71]. Он остался в благодарной памяти народа, «оболганного, огульно обвиненного, ограбленного, растоптанного [3, с. 21], ибо до последнего боролся с режимом НКВД, отстаивая его права и свободу. Он жил и умирал с мыслью: «А что же будет с моим народом?» [11, с. 40].
Знаменательным как для самого писателя, так и для народа в целом стала дата - 23 февраля 1997 года: в Назрани был открыт мемориальный комплекс жертвам геноцида ингушского народа (он построен в форме девяти башен). Этому событию приурочено стихотворение С. Чахкиева «Девять башен», в котором с присущим ему мужеством, глубоко эмоционально рассказал о горькой судьбе народа, в памяти которого живы страшные годы депортации: Девять башен... Боль столетий. Век тиранов и горилл. Неродившиеся дети, Похороны без могил [10, с. 108].
Горы выступают в нем «олицетворением Родины, . преодоления трудностей, достижения цели, осуществления мечты, стремления к высокому, вечному, светлому и прекрасному» [6, с. 88].
.И склонились низко горы, Грустно тучи теребя, -Всех вайнахов боль и горе Воплотили вы в себя [10, с. 108].
Башни - олицетворение не только символ жизнестойкости народа, его чести, достоинства, свободолюбия.
Стихотворение пронизывает мысль о том, что истоки мудрости, мужества, отваги, «силы высокого духа» - в славном героическом прошлом народа.
Таким образом, одной из тематических доминант поэтического наследия С. Чахкиева, равно как и прозы, выступает тема депортации, осмысливаемая в аспекте эстетической категории трагического. Создавая сложную, противоречивую эпоху тоталитаризма, художник, мыслитель, гуманист, он руководствовался принципом истинности в изображении судьбы родного народа. Его поэзия о выселении стала важной жанрообразующей составляющей ингушской лирики.
1. Албогачиев РШ. И помнить страшно и забыть нельзя. Парламентский вестник. 2011; № 14 (52).
2. Дахкильгов И. 240 лет нерушимого единства Ингушетии с Россией. Магас, 2010.
3. Дидигова РА. Баллада о выселении. Прикосновение: Стихотворения. Магас: Издательство «Сердало», 2002: 20 - 23.
4. Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия. Москва,1971.
5. Мартазанова Х.М. Человек в трагических испытаниях эпохи в романе Ахмеда Бокова «Узкие ворота». Ученые записки. Серия: Филология. Магас, 2008; Выпуск l: 48 - 58.
6. Мартазанова Х.М. Художественное осмысление проблемы трагического в романе «Золотые столбы» С. Чахкиева. Известия Ингушского научно-исследовательского института гуманитарных наук им. Ч.Э. Ахриева. 2014; № 1 (3): 84 - 93.
7. Мартазанова Х.М. Ингушская проза ХХ века: национально художественные истоки, жанровая специфика, поэтика. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Махачкала, 2017.
8. Танкиева Л.Х. Чахкиев. Идриса Са1ид. Х1анзара г1алг1ай литература (Современная ингушская литература): в 4 т. Нальчик, 2011; Т. 2: 69 - 166.
9. Чахкиев С. У изголовья: Стихи, басни, поэмы. Грозный, 1983.
10. Чахкиев С. Суть: Стихотворения, поэмы, басни, притчи, посвящения. Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых, 2008.
11. Яндиева М.Д. Ингушское сопротивление: Ахмед Хучбаров в контексте времени. Назрань. Москва, 2004.
References
1. Albogachiev R.Sh. I pomnit' strashno i zabyt' nel'zya. Parlamentskj vestnik. 2011; № 14 (52).
2. Dahkil'gov I. 240 let nerushimogo edinstva Ingushetiis Rossiej. Magas, 2010.
3. Didigova R.A. Bailada o vyselenii. Prikosnovenie: Stihotvoreniya. Magas: Izdatel'stvo «Serdalo», 2002: 20 - 23.
4. Krupnov E.I. Srednevekovaya Ingushetiya. Moskva,1971.
5. Martazanova H.M. Chelovek v tragicheskih ispytaniyah epohi v romane Ahmeda Bokova «Uzkie vorota». Uchenye zapiski. Seriya: Filologiya. Magas, 2008; Vypusk l: 48 - 58.
6. Martazanova H.M. Hudozhestvennoe osmyslenie problemy tragicheskogo v romane «Zolotye stolby» S. Chahkieva. Izvestiya Ingushskogo nauchno-issledovatel'skogo instituta gumanitarnyh nauk im. Ch.'E. Ahrieva. 2014; № 1 (3): 84 - 93.
7. Martazanova H.M. Ingushskaya proza ХХ veka: nacional'no hudozhestvennye istoki, zhanrovaya specifika, po'etika. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Mahachkala, 2017.
8. Tankieva L.H. Chahkiev. Idrisa Sa1id. Hlanzara glalglaj literatura (Sovremennaya ingushskaya literatura): v 4 t. Nal'chik, 2011; T. 2: 69 - 166.
9. Chahkiev S. U izgolov'ya: Stihi, basni, po'emy. Groznyj, 1983.
10. Chahkiev S. Sut': Stihotvoreniya, po'emy, basni, pritchi, posvyascheniya. Nal'chik: Izdatel'stvo M. i V. Kotlyarovyh, 2008.
11. Yandieva M.D. Ingushskoe soprotivlenie: Ahmed Huchbarov v kontekste vremeni. Nazran'. Moskva, 2004.
Статья поступила в редакцию 12.03.21
