CC BY
21
а) Гаде Аль Самман
«Хочу признать твою любовь и безумие» [15, с. 36].
«Я сохранил свою жизнь, которую переполняла любовь к тебе (Родина) » [15, с. 41].
«Все моменты жизни (присутствия на Родине) это отпечатки пальцев, которые не повторяются» [15, с. 53].
Гаде Аль Самман выражает свою бесконечную любовь к Родине, моменты, которые никогда не могут повториться.
б) Анна Ахматова
Анна Ахматова в разговоре с одним из друзей, который покинул Родину и эмигрировал в Англию, называет свою Родину источником света и знаний, и душу людей, которые покинули Родину, считает загубленной и видит в мрачном свете. Она считает Россию - землёй Богов. Земля, где со светлой верой в Бога смываются все грехи и недостатки, и восстанавливается все чистое и безгрешное. Она считает, что на чужбине нет света Божьего, а вокруг одни только грехопадение. Затем в защиту своей Родины произносит:
«Ты говоришь, что вера наша - сон / И марево - столица эта.
Библиографический список
Ты говоришь - моя страна грешна, / А я скажу - твоя страна безбожна.
Пускай на нас еще лежит вина, / Все искупить и все исправить можно» [8, с. 288].
Заключение
Анна Ахматова и Гаде Аль Самман писали стихи для тех, чьи сердца открыты. Оба этих поэта являются национальными поэтами, которые жили для своего народа и Родины. Они никогда не отдавали искусство и литературу в руки приспешников власти. Гаде Аль Самман, как и всякий другой поэт, считает свою Родину землёй истинного счастья и, освободившись из изгнания, удовлетворяет своё желание и с гордостью проживает у себя на Родине. Ахматова, русская поэтесса, считает чужбину страной, где не существует Божий свет и кругом царит греховное деяние. Когда она вспоминает о своей родной земле, в её стихах сквозит любовь. Она от всей души говорит о месте своего рождения и становления, как будто это город мечты и кусочек рая. Ахматова начала свой творческий путь стихами о любви, а закончила воспеванием любви к Родине, к Богу.
1. Fakhr, Gholamreza. Jostari dar mazamin moshtarak dar adabiyat farsi va arab ba rooikard adabiayt tatbighi, Motaleat Tatbighi: Jiroft. 1386.
2. Nosratzadegan, Nastaran. Barresi tatbighi asar Samad Behrangi va Shel Silverstein. Motaleat Tatbighi: Jiroft. 1387.
3. Eliade M. Ostoore roya, raz. tarjome Rooya Monajjem: Fekr rooz, Tehran, 1382.
4. Alsamman, Gh. Darband kardan rangin kaman. Tarjome Farzad Gh.: Cheshme, Tehran, 1378.
5. Смолякова Н.В. Русская литература XX века. Москва: Арт-диал, 2006.
6. Ахматова А. Сочинения в двух томах. Том 1. Москва: Цитадель, 1997.
7. Соколов А.Г. История русской литературы конца 19 - начала 20 века. Москва: Высшая школа, 1988.
8. Ахматова А. Русская литература XX века. Москва: Дрофа, 1998.
9. Ахматова А. Сочинения: в 2 т. Москва: Правда, 1990.
10. Егорова Н.В., Золотарева И.В. Поурочные разработки по русской литературе ХХ века. 11 класс. I полугодие. Москва: «ВАКО», 2003.
11. Alsamman, Gh. Ghamnamei baraye yasamanha. Tarjome Farzad Gh.: Cheshme, Tehran, 1377.
12. Ахматова А. Я научила женщин говорить. Москва: ЭКСМО, 2009.
13. Страхова Л.Д. А.А. Ахматова. Стихотворения. Поэма: Анализ текста. Основное содержание, сочинения. Москва: Дрофа, 2002.
14. Роговер Е.С. Русская литература XX века. Санкт-Петербург: Паритет, 2000.
15. Alsamman, Gh. Zani dar miyan davat. Tarjome Farzad Gh.: Cheshme, Tehran, 1380.
References
1. Fakhr, Gholamreza. Jostari dar mazamin moshtarak dar adabiyat farsi va arab ba rooikard adabiayt tatbighi, Motaleat Tatbighi: Jiroft. 1386.
2. Nosratzadegan, Nastaran. Barresi tatbighi asar Samad Behrangi va Shel Silverstein. Motaleat Tatbighi: Jiroft. 1387.
3. Eliade M. Ostoore roya, raz. tarjome Rooya Monajjem: Fekr rooz, Tehran, 1382.
4. Alsamman, Gh. Darband kardan rangin kaman. Tarjome Farzad Gh.: Cheshme, Tehran, 1378.
5. Smolyakova N.V. Russkaya literatura XX veka. Moskva: Art-dial, 2006.
6. Ahmatova A. Sochineniya v dvuh tomah. Tom 1. Moskva: Citadel', 1997.
7. Sokolov A.G. Istoriya russkoj literatury konca 19 - nachala 20 veka. Moskva: Vysshaya shkola, 1988.
8. Ahmatova A. Russkaya literatura XX veka. Moskva: Drofa, 1998.
9. Ahmatova A. Sochineniya: v 2 t. Moskva: Pravda, 1990.
10. Egorova N.V., Zolotareva I.V. Pourochnye razrabotkipo russkoj literature ХХ veka. 11 klass. I polugodie. Moskva: «VAKO», 2003.
11. Alsamman, Gh. Ghamnamei baraye yasamanha. Tarjome Farzad Gh.: Cheshme, Tehran, 1377.
12. Ahmatova A. Ya nauchila zhenschin govorit'. Moskva: 'EKSMO, 2009.
13. Strahova L.D. A.A. Ahmatova. Stihotvoreniya. Po'ema: Analiz teksta. Osnovnoe soderzhanie, sochineniya. Moskva: Drofa, 2002.
14. Rogover E.S. Russkaya literatura XX veka. Sankt-Peterburg: Paritet, 2000.
15. Alsamman, Gh. Zani dar miyan davat. Tarjome Farzad Gh.: Cheshme, Tehran, 1380.
Статья поступила в редакцию 05.03.17
УДК 894.612.4Г2м7.03=161.1.08
Rashidova G.R., Cand. of Sciences (Philology), senior teacher, Department of Printed Media of Office of Journalism, Dagestan
State University (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
ART AND ANALYTICAL JOURNALISM BY R. GAMZATOV (ON MATERIAL OF THE COLLECTION OF ARTICLES "SPEECH ON THE CONGRESS OF COMPATRIOTS"). The object of the research is Rasoul Gamzatov's journalism, in particular the work "The Speech on the Congress of Compatriots". The subject of the research is art and analytical characteristics of journalism of Gamza-tov. The objective is to describe features of journalism of the poet and the writer R. Gamzatov. The integrated approach combining elements of the system and complete, comparative-historical, typological analysis is the cornerstone of a method of a research. Novelty consists in studying of journalism of R. Gamzatov as a result of interaction of logical and art (figurative) thinking. Gamzatov's work "The speech on the congress of compatriots" has united elements of various publicistic genres (article, the essay, a sketch, the speech address, etc.), which have included elements of art fiction and figurative thinking. The author analyzes burning issues of the present in the work, using not only the actual material, periodicals and other realities, but also national attributes and elements of art fiction. The experience of the poet and writer obviously prevails over Gamzatov's journalism that has caused specifics of his publicistic heritage: it consists of harmonious combination of an image and a concept that allows characterizing arts and analytical product. Materials of the research can be used in development of courses on the Dagestan literature, special courses on R. Gamzatov's creative work, seminars, in practice of studying of a school course of literature.
Key words: journalism, image, genre, art and analytical, truth and fiction.
Г.Р. Рашидова, канд. филол. наук, ст. преп. каф. печатных СМИ отделения журналистики филологического
факультета, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
ХУДОЖЕСТВЕННО-АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА Р. ГАМЗАТОВА
(НА МАТЕРИАЛЕ СБОРНИКА СТАТЕЙ
«РЕЧЬ НА КОНГРЕССЕ СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ»)
В данной статье рассматривается проблема взаимодействия различных жанров в публицистике Р Гамзатова (на материале произведения «Речь на конгрессе соотечественников»). Цель - описать особенности публицистики поэта и писателя Р. Гамзатова. Новизна заключается в изучении публицистики Р. Гамзатова как результата взаимодействия логического и художественного (образного) мышления. Результаты исследования: 1) произведение «Речь на конгрессе соотечественников» соединило в себе элементы различных публицистических жанров, включивших в себя, в том числе, элементы художественного вымысла и образного мышления; 2) над публицистикой Гамзатова довлеет его опыт поэта и писателя, что обусловило специфику его публицистического наследия: она состоит в гармоничном сочетании образа и понятия, что позволяет характеризовать ее как художественно-аналитическую.
Ключевые слова: публицистика, образ, жанр, художественно-аналитический, правда и вымысел.
Публицистика Расула Гамзатова - знаковое явление в дагестанской литературе, литературе России в целом; она представляется неотъемлемой частью его художественного наследия и одновременно чем-то самостоятельным, самоценным.
Специфичность осмысления писателями и поэтами фактов реальности сквозь призму художественного мироощущения очевидна. В связи с этим проблема определения публицистики как таковой представляется особенно актуальной, тем более, что она занимает промежуточную позицию между профессиональной публицистикой и художественной литературой.
Учитывая такую неоднозначность публицистики, обратимся к творчеству Р. Гамзатова - поэта и писателя, обогатившего данный вид литературы множеством художественных элементов и расширившего рамки ее традиционных форм. Предмет исследования - произведение «Речь на конгрессе соотечественников»; оно входит в состав сборника Р. Гамзатова «Конституция горца», который задумывался автором как третья часть книги «Мой Дагестан», и именно с нее начинается ряд статей под этим заголовком.
Р. Гамзатову посвящено много статей, монографий, книг. Вспомним книги литературоведа В. Огнева «Путешествие в поэзию» [1] и «Расул Гамзатов» [2], исследование Л.Б. Антаполь-ского «У очага поэзии» [3], ряд статей и монографию «Расул Гамзатов» [4] критика К. Султанова. Дагестанский критик С. Хай-буллаев посвятил творчеству поэта, в том числе его публицистике, ряд литературно-критических работ, например, исследование «Наследия и открытия» [5]. Автор анализирует две проблемы: творческое освоение Гамзатовым традиций национальной культуры, а также его новаторские приемы, которые позволяют констатировать масштабность его таланта как явления общесоюзного значения. Хайбуллаев констатирует в творчестве Гамзатова «обновление традиционного жанрового арсенала» [5, с. 65] не только аварской поэзии, но и дагестанской литературы в целом, которую поэт и писатель обогатил новыми жанровыми вариантами, в том числе публицистическими.
Такая форма повествования, как «речь на конгрессе» [6, с. 389], подразумевает публичность, злободневность: «Публицистика - всегда политическая, религиозная или философская борьба; она всегда партийна, идеологична, целеустремлена» [7, с. 7]. Одним из популярных жанров аварской поэзии была философская лирика, в русле которой творили Магомед Кудутлинский и Гасан из Кудали, Али-Гаджи из Инхо, Гамзат Цадаса. Возможно, и Расул Гамзатов, для творчества которого этот жанр стал ведущим, привнес многие его свойства и приемы в свою философскую публицистику.
Речь - это обязательное наличие собеседника, потому первое слово, с которого начинает свой монолог автор, - «мы» [6, с. 389]: это местоимение вовлекает в число участников описываемых явлений широкий круг лиц (воины, землепашцы, чабаны, алимы, старцы, юноши и девушки, как перечисляет их сам Гамзатов). Автор подчеркивает свою сопричастность судьбам родины: он «неотделим от своего времени и его перипетий и поэтому каждая строчка биографии - свидетельство времени» [6, с. 2019]. Выражение всеобщего мнения сквозь призму собственных ощущений подтверждают тот факт, что «писательская публицистика отличается особой субъективностью: здесь литературный опыт и человеческая сущность писателя выступают на первый план» [7, с. 199].
«Мы жаждем правды...» [6, с. 389], - такое заявление предваряет и статью, и сборник, выступая как характерное устремление горцев. Основные принципы дагестанской морали, сво-
еобразный кодекс горской чести - вот главные темы данного произведения. Откинув иносказания и витиеватость изъяснения, используя лишь «нелукавое слово» [6, с. 389], Гамзатов рассуждает о том, что составляет суть его поэзии и прозы, всех его творческих поисков: «Родной, общий, единый для нас Дагестан свое национальное, человеческое достоинство пронес через туманы и ненастья веков.» [6, с. 389]. Статья превращается в декларацию национальных ценностей и приоритетов.
Если «художник мыслит образами» [7, с. 7], то «публицист доказывает свою мысль с помощью логических доводов» [7, с. 7], то есть «публицистика - синоним «рассуждения», «толкования», «социологии» [7, с. 7]. Вот и Гамзатов размышляет вслух: «Что же все-таки самое красивое в человеке?» [6, с. 389]. Ответ на этот риторический вопрос он ищет вместе со своими земляками, живущими как на исторической родине, так и далеко за ее пределами: так постепенно расширяется аудитория, к которой апеллирует выступающий.
К дискуссии «о главном» писатель пытается привлечь всю мировую общественность, так как описываемая мораль актуальна не только для его земляков: «конституция горца», таким образом, получает универсальный статус. Здесь Гамзатов как истинный художник переносит приемы творчества на социальные явления, способы человеческого общежития: показывая уникальность своего маленького народа, он одновременно выступает за сопоставление и категорически против противопоставления. «Чувство Родины и национальное чувство не соперничают друг с другом, а соединены органически, взаимно обогащая и укрепляя друг друга» [6, с. 390], - заявляет автор, свободно перемещаясь в художественном времени и пространстве и пересекаясь с Лермонтовым и Толстым, Грецией и Римом.
Мотивом для подобного «непротивопоставления» служат вечные ценности, например, вера: временем «собрания» выбирается пятница - день совместной молитвы мусульман (акцент здесь, скорее, на религиозности, чем на конкретной конфессии). Различия же трактуются как повод пристальнее вглядеться друг в друга, чтобы еще раз убедиться в прелести многообразия: «Но на каком бы языке мы ни говорили, какие бы песни мы ни пели, как бы наши суждения ни расходились в частностях, нас объединяет одно - любовь к Дагестану» [6, с. 391].
На этом «вневременном» конгрессе звучат голоса из разных эпох и цивилизаций: «Мы зовем на совет мудрость природы и веков, опыт собратьев и гениальность всех времен.» [6, с. 391]. На суд истории являются персонажи, давно ставшие эталонами, - Шамиль, Бестужев-Марлинский, Махмуд: «На этой земле убитых больше, чем умерших» [6, с. 391]; «Никогда в жизни не видел я столько крови и столько же храбрости на столь малом пространстве» [6, с. 391]; «О, как бы любили этот край русские, если бы он был их отчизной!» [6, с. 391].
Указывается не только время, но и особое место действия - «общий дагестанский годекан» [6, с. 390], где, как известно, обсуждали и решали всем миром важные вопросы: так, идея соборности становится лейтмотивом всего произведения. Автор затрагивает острые проблемы современности, опираясь не только на фактический материал, как в прессе, но и на национальную атрибутику и элементы художественного вымысла. Вместе с тем Гамзатов ссылается и на периодическую печать, и на иные реалии, которые возвращают читателя к прозе жизни: «Вы все видите, что первые страницы большинства газет пестрят криминальной хроникой, что наряду с экономическим и политическим кризисом, социальным хаосом наблюдается небывалый нравственный и духовный кризис» [6, с. 392].
В качестве хронотопа изображаются традиционные для дагестанского ландшафта море, горы, равнина, пронизанные духом прошлого и предвещающие свершения в будущем: «Любите наши голые скалы, от них щедрот мало, но без них нет свободы и жизни бедных горцев» [6, с. 390], - как завещал Шамиль. Бедность - почти эквивалент свободы, так как по-настоящему свободным может быть лишь тот, кому нечего терять. Так что выбор Дагестана в качестве «законодателя» в вопросах этики связан не только с национальностью самого Гамзатова, и обосновывается это вполне логично. Дагестан становится точкой пересечения, местом озвучения «момента истины».
Еще один чисто «писательский» аргумент в устах Гамзатова - язык как «первооснова» [6, с. 391]. Дагестан с его многоязычием - символ всего пестрого мира, и пример гармоничного сосуществования здесь предлагается автором как проверенная практикой модель общежития: «Разноязычие не мешает нашему единству» [6, с. 391]. Что спасительно для малой родины, становится рецептом и для других стран: «Главное для счастья и процветания Дагестана - это неделимость, нерушимость, единство всех народов и наций Дагестана» [6, с. 391]. Цементирует это многообразие язык: не сумма букв и звуков, а универсальный язык общечеловеческих ценностей: «Мы на этих языках и книги пишем, и песни поем, и в любви объясняемся» [6, с. 391].
Наперекор грязной политике художник создает собственный свод непреходящих правил, свою «конституцию»: «У нас одна многовековая неписаная духовная конституция, которую обязаны были соблюдать народы Дагестана, которая так же, как Коран, не подлежит замене... Это законы долга и достоинства, принципы неделимости и незыблемости Дагестана» [6, с. 392].
Гамзатов сознательно идет на использование жанра, не характерного для художественного произведения: он дистанцируется от знаков вымышленного (искусственного) пространства и одновременно приближается к действительности. Складывается парадоксальная ситуация, когда писатель помещает неписаные (субъективные) заповеди в объективно существующую форму нормативных актов, совмещая таким способом художественную литературу и публицистику. Ведь самая значимая черта последней - «социально-политическая функция этого типа литературы» [7, с. 7], и художник/гражданин Гамзатов постоянно балансирует на грани того и другого.
«Лучше все войска погибнут, чем погибнет наш адат - этими неписаными законами жили горцы» [6, с. 392], - заявляет автор, после чего приступает к подробному рассмотрению каждой из «статей» необычной конституции.
«Кинжал должен быть острым, а мужчина должен быть мужественным» [6, с. 392], - одно предполагает другое: оружие, которое не затупилось, - свидетельство его частого применения и отваги того, кто пускает его в ход. Тут же, Гамзатов, как и следует при изложении законов, пускается в комментарии (оговорки): истинная храбрость не имеет ничего общего с «митинговым руко-махательством» [6, с. 393], то есть она должна соседствовать со здравым смыслом. Гамзатов приводит злободневные примеры: радикальные национальные движения, участившиеся заказные убийства, провокации к братоубийственным войнам и т.п., - все то, что «не по-дагестански, не по-кавказски, не по-мусульмански, не по-шамилевски, не по-человечески» [6, с. 393].
Логичной в связи с этим выглядит тема памяти как основа четвертой статьи. И вновь Гамзатов оперирует фактами из самой действительности: история родины представляется, к его негодованию, несправедливо подкорректированной, полной белых пятен. Оттого в названиях улиц, сел, городов нашел свое отражение только советский период, словно не было в хронике Дагестана иных славных страниц. В качестве примера называются Хаджи-Мурат, Шамиль, герои борьбы против Надиршаха, Тамерлана и иных завоевателей, имена просветителей, ученых, писателей, художников, бесследно исчезнувших не только с уличных
Библиографический список
табличек, но и из нашей памяти. И это тоже обеднение грядущего поколения, расхищение золотого запаса его духовного наследия.
Три последующих статьи писатель объединяет, объясняя это их взаимосвязанностью: касаются они гостей (гостеприимства) и соседей (добрососедства). Это священные для всякого горца заповеди, подвергшиеся в постсоветский период серьезным испытаниям, чему примером стали события в Азербайджане и Армении, Грузии, Осетии. Тут автор уже не в состоянии выражать и далее свои чувства в смягченной форме, ведь «мировоззренческая концепция - основа публицистики, то есть личность публициста находится в центре, и, следовательно, основным моментом поэтики публицистики являются способы и средства выражения авторской позиции, создания образа автора» [7, с. 10]. «Я потрясен.» [6, с. 392], - признается писатель, отказываясь верить в возможность войны между добрыми соседями и друзьями, каковыми были до недавнего времени бывшие республики Советского Союза.
Международные конфликты Гамзатов проецирует на ситуацию между Дагестаном и другими частями России, считая этот вопрос «одним из основополагающих, когда речь идет о нашем прошлом, настоящем и будущем» [6, с. 396]. Как известно, Россия пришла на Кавказ как завоевательница, на что его непокорные жители ответили газаватом. Гамзатов обвиняет империю в том, что, в итоге, народы оказались раздроблены, а многие наши соплеменники ушли на чужбину. Россия принесла и революцию, и выселения целых народов Чечни, Ингушетии, Калмыкии, Бал-карии, Карачая и др. Появилось позорное клише «лицо кавказской национальности», растиражированное средствами массовой информации, так что автор и здесь прямо выражает свои эмоции: «Мне это не по душе так же, как не по душе выражение «русскоязычные», «красно-коричневые» и другие ярлыки» [6, с. 397].
В результате проведенного исследования можно сделать следующие выводы: произведение Гамзатова «Речь на конгрессе соотечественников» соединило в себе элементы различных публицистических жанров (статьи, эссе, очерка, речи-обращения и др.), включивших в себя, в том числе, элементы художественного вымысла и образного мышления; автор анализирует в своем произведении острые проблемы современности, опираясь не только на фактический материал, на периодическую печать и на иные реалии, но и на национальную атрибутику и элементы художественного вымысла; над публицистикой Гамзатова очевидно довлеет его опыт поэта и писателя, что обусловило специфику его публицистического наследия: она состоит в гармоничном сочетании образа и понятия, что позволяет характеризовать ее как художественно-аналитическую.
Можно констатировать почти полное соответствие положений и выводов автора в работе современным научным концепциям, существующим в данной области исследования.
Значимость исследования для теории и практики состоит в следующем: получены новые знания об одной из сторон творчества Р. Гамзатова, имевшего огромное значение для всей дагестанской литературы; исследование публицистики данного поэта и писателя позволяет понять специфику развития публицистических жанров в Дагестане, тесно связанных с жанрами художественной литературы, а также описать взаимопроникновение и взаимодействие различных жанров как отличительную особенность современного литературного процесса, что делает теоретические поиски в данном направлении актуальными и перспективными; полученные сведения можно использовать в курсах и спецкурсах по дагестанской, русской литературе.
Личный вклад автора статьи в решение поставленной проблемы состоит в выявлении результатов взаимодействия образа и понятия в публицистике Р. Гамзатова, что позволяет характеризовать её как художественно-аналитическую, «пограничную».
1. Огнев Владимир. Путешествие в поэзию. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1961.
2. Огнев Владимир. Расул Гамзатов. Москва: Наука, 1964.
3. Антапольский Л.Б. У очага поэзии. Москва: Наука, 1972.
4. Султанов К. Расул Гамзатов. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1973.
5. Хайбулаев Г. Наследия и открытия. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1988.
6. Гамзатов Расул. Мой Дагестан. Конституция горца. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 2002.
7. Магомедова З.К. Дагестанская публицистика ХХ века. Формирование, развитие, тенденции. Махачкала: Издательский дом «Эпоха», 2005.
References
1. Ognev Vladimir. Puteshestvie vpo'eziyu. Mahachkala: Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1961.
2. Ognev Vladimir. Rasul Gamzatov. Moskva: Nauka, 1964.
3. Antapol'skij L.B. U ochaga po'ezii. Moskva: Nauka, 1972.
4. Sultanov K. Rasul Gamzatov. Mahachkala: Dagknigoizdat, 1973.
5. Hajbulaev G. Naslediya i otkrytiya. Mahachkala: Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1988.
6. Gamzatov Rasul. MojDagestan. Konstituciya gorca. Mahachkala: Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2002.
7. Magomedova Z.K. Dagestanskaya publicistika HH veka. Formirovanie, razvitie, tendencii. Mahachkala: Izdatel'skij dom «'Epoha», 2005.
Статья поступила в редакцию 26.12.16
УДК 811.512
Shikhalieva S.H., Doctor of Sciences (Philology), senior lecturer, Dagestan Science Centre (Makhachkala, Russia),
E-mail: [email protected]
Abdurakhmanova A.G., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Dagestan State Pedagogical University (Makhachkala,
Russia), E-mail: [email protected]
FUNCTIONAL MODEL OF THE DICTIONARY OF NATIONAL CULTURE AND WAYS OF STYLIZATION OF TERMS. The article presents a formal apparatus of a concept of translation of terms with sign-dictionary index national culture "Russian-Tabasaran Terminology Dictionary". Sign-indexes are specified in assessing of transformation of stylistic reference points. The Dictionary describes the stylistic guidance speech and language, philosophy of language structure distributes the aggregate dialectal boundaries. The developed model is used in a particular educational process on special disciplines. Russian-national terminological dictionaries, which reflect the specific traits of language contacts, are based on specially designed instruction vocabularies. The work systematizes delineated framework vocabulary from the fields of art, culture, medicine, which concerns the common terminology. The authors define criteria of the Russian National Terminological Dictionary that reflects the specificity of the simulation of an individually-educational route on special disciplines and describes the stylistic parameters of culture. The original properties define parameters of the national culture in Tabasaran literary language.
Key words: language, speech, territorial dialects, dialect, paronymic base, synchrony, the interpretation of the terms.
С.Х. Шихалиева, д-р филол. наук, доц., Дагестанский научный центр РАН, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
А.Г. Абдурахманова, канд. пед. наук, доц., Дагестанский государственный педагогический университет,
г. Махачкала, E-mail: [email protected]
ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ СЛОВАРЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ И МАРШРУТ СТИЛИЗАЦИИ ТЕРМИНОВ
В статье представляется формальный аппарат концепции перевода терминов со знаками-индексами словаря национальной культуры «Русско-табасаранский терминологический словарь». Знаки-индексы указываются в оценке трансформации стилистических ориентиров. При систематизации стилистических ориентиров разграничиваются основы из области искусства, культуры, медицины, которые по существу входят в пространство общеупотребительной терминологии литературного языка. Сформулированные критерии терминологического словаря отражают специфику моделирования индивидуально-образовательного маршрута по специальным дисциплинам и описывают параметры стилизации терминов. Именно это исходное свойство специально разработанной модели словаря национальной культуры определяет параметры стилизации компонентов литературного языка. Разработанная модель стилизации терминов реализована в конкретном учебном процессе по специальным дисциплинам.
Ключевые слова: язык, речь, территориальные диалекты, паронимы, диалектная база, синхрония, толкование терминов.
Формирование и основные этапы развития терминологической лексики любого языка отличаются своеобразием компонентов в истории литературного языка. Отмечая значение национального языка в истории литературного языка, В.В. Виноградов полагает, что для того, чтобы развить терминологические системы родных языков, нужно знать историю формирования общественной мысли, культуры и искусства [1, с. 124]. Этот принцип стилистической реконструкции утверждает единство описания: язык*наречие*поднаречие*диалект*под-диалект*говор [2]. Русско-национальные терминологические словари, в которых отражаются особенности контактирующего языка, составляются на основе специально разработанных инструкций. При систематизации инструкций разграничиваются основы из области искусства, культуры, медицины, которые по существу входят в пространство общеупотребительной терминологии. Словарь, описывающий стилистические ориентиры контактирующего языка, распределяет глубинную структуру терминологической лексики. Именно это исходное свойство трансформации языка определяет параметры перевода терминов в табасаранском литературном языке (далее -ТЛЯ).
1) предметная ориентация - научно-педагогическая и научно-образовательная терминология;
2) языковая ориентация - двуязычный словарь;
3) ориентация использования - назначение словаря и для чего будут читать текст Словаря: чтобы узнать новое; чтобы
ознакомиться с терминологией науки, образования; чтобы почитать на родном языке;
4) адресная ориентация - наши читатели: интеллигентные люди, большей частью живущие в сельской местности Табасаранского и Хивского районов Республики Дагестан, возрастом примерно от 16 лет и старше; по политическим взглядам - атеисты, агностики или либерально настроенные (эта группа предположительно составит около 80% потенциальной аудитории); читающие студенты, молодежь (примерно 20% аудитории), филологи, культурологи, историки и др. В целом потенциальная аудитория составляет около 25% от общего числа табасаранцев. Они знают родной язык, говорят на нём в семье, читают как по-русски, так и по-табасарански, слушают радио и смотрят телеканалы на табасаранском языке. При этом читать и писать им легче по-русски. Владение другими языками: в Табасаранском районе Республики Дагестан владеют азербайджанским 10-15%; в Хивском районе Республики Дагестан - лезгинским 5-10%, пользуются этими языками в бытовом общении.
5) функциональная ориентация - инвентаризация с уровнями: фразеологической антонимии, фразеологической омонимии (описательный метод), фразеологической паронимии (компенсационный метод), терминологической метафоры (гене-рализационный метод) [3, с.189].
6) объем словаря - по принятому стандарту 15 000 терминов.
