CC BY
20
Ломоносов изобрел главное: понимание того, что есть жизнь науки, устроенная соответствующим образом, есть человек науки и его знания, есть в каком-то смысле слова интеллигент, который должен работать не покладая рук, быть практиком и одновременно поэтом. Ломоносов научно разобрал очень многие и очень сложные вещи - например, верно (с оговорками, необходимыми для XVIII века) понял строение материи, природу света и цвета, явления, связанные с атмосферным электричеством, по-своему сформулировал закон сохранения массы и энергии. Ломоносов изобрел разговор науки, который для последующих исследователей стал основой научного дискурса. «Краткое руководство к красноречию» М.В. Ломоносова занимает особое место поскольку является восточнославянским риторическим трактатом, синтезирующий отечественное понимание красноречия [6, с. 169]. Как писал перед смертью М.В. Ломоносов, составляя как бы последний отчет для потомков, «в красноречии ввел в наш язык свойственное стихов сложение и штиль исправил грамматическими
Библиографический список
и риторическими правилами и примерами в разных сочинениях» [7]. Ломоносов рано постарел, и здоровье изменило ему. Умер он в 1765 году от обыкновенной весенней простуды. Ему было всего 54 года... Потрясенный этим известием Семен Порошин, воспитатель десятилетнего Павла I, поспешил во дворец, чтобы сообщить наследнику российского престола о столь печальном событии: «Что о дураке жалеть, казну только разорял и ничего не сделал, - сказал царевич..» [8, с. 112].
Современная риторика приобрела свои формы и методы, активно реализуется в современной общественной жизни, в школьной и вузовской практике преподавания [9, 10]. Усилия и вклад М.В. Ломоносова в области распространения риторики и культуры речи, стремление воспитать любовь к русскому слову находят постоянное подтверждение в современной научной коммуникации. Умение убеждать с использованием российской традиции и национальной лингвистики навсегда останется заслугой М.В. Ломоносова -отца русского красноречия.
1. Ломоносов М.В. Краткое руководство к риторике на пользу любителей красноречия. Полное собрание сочинений: В B т. Т. У. Москва-Ленинград, 1952: B9 - 37B.
2. Аксаков К.С. Ломоносов в истории русской литературы и русского языка: рассуждение канд. Моск. ун-та К. Аксакова, пис. на степ. магистра филос. фак. Первого отд. Москва: Тип. Н. Степанова, 1B45.
3. Леонтьев Б. На пользу любителям красноречия. Наука и жизнь. 2011; 11: 12 -13.
4. Михаил Ломоносов глазами современников: документы, письма, записки, статьи, эпитафии и панегирики, надписи. Сост., подгот. текста, примеч. ГГ. Мартынова; под ред. Б.А. Градовой. Москва: Ломоносовъ, 2011.
5. Науменко В.Г Размышления двух филологов о Ломоносове : из истории рус. науки и образования. Обсерватория культуры. 2011; 2: 62 -6B.
6. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений: в 10 т. Москва; Санкт-Петербург, 2011-2012. Т. У: Труды по филологии, ^S-^B гг. Москва; Санкт-Петербург, 2011.
У. Волков С.С. Правила пользования словарем. Словарь языка М.В. Ломоносова. Гл. ред. акад. Н.Н. Казанский. Материалы к словарю. Вып. 5: Словарь-справочник «Минералогия М.В. Ломоносова». Отв. ред. С.С. Волков. Санкт-Петербург 2010: 16S - 1У0. B. Бухаркин П.Е. «Краткое руководство к красноречию» М.В. Ломоносова как явление литературы. Varietas delectans: Сборник статей. Санкт-Петербург, 2012: 106 - 115. S. Богданова Ю.З. Тренинг профессионально-ориентированных риторики, дискуссии и общения: практикум. Саратов, 201B.
10. Богданова Ю.З. Практикум для самостоятельной работы по курсу «Тренинг профессионально-ориентированных риторики, дискуссии и общения». Тюмень, 2013. References
1. Lomonosov M.V. Kratkoe rukovodstvo k ritorike na pol'zu lyubitelej krasnorechiya. Polnoe sobranie sochinenij: V B t. T. У. Moskva-Leningrad, 1S52: BS ^B.
2. Aksakov K.S. Lomonosov v istorii russkoj literatury i russkogo yazyka: rassuzhdenie kand. Mosk. un-ta K. Aksakova, pis. na step. magistra filos. fak. Pervogo otd. Moskva: Tip. N. Stepanova, 1B45.
3. Leont'ev B. Na pol'zu lyubitelyam krasnorechiya. Nauka i zhizn'. 2011; 11: 12 -13.
4. MihailLomonosovglazamisovremennikov: dokumenty, pis'ma, zapiski, stat'i, 'epitafiiipanegiriki, nadpisi. Sost., podgot. teksta, primech. G.G. Martynova; pod red. B.A. Gradovoj. Moskva: Lomonosov', 2011.
5. Naumenko V.G. Razmyshleniya dvuh filologov o Lomonosove : iz istorii rus. nauki i obrazovaniya. Observatoriya kul'tury. 2011; 2: 62 -6B.
6. Lomonosov M.V. Polnoe sobranie sochinenij: v 10 t. Moskva; Sankt-Peterburg, 2011-2012. T. У: Trudy po filologii, ^S-^B gg. Moskva; Sankt-Peterburg, 2011.
У. Volkov S.S. Pravila pol'zovaniya slovarem. Slovar'yazyka M.V. Lomonosova. Gl. red. akad. N.N. Kazanskij. Materialy k slovaryu. Vyp. 5: Slovar'-spravochnik «Mineralogiya
M.V. Lomonosova». Otv. red. S.S. Volkov. Sankt-Peterburg 2010: 16S -1У0. B. Buharkin P.E. «Kratkoe rukovodstvo k krasnorechiyu» M.V. Lomonosova kak yavlenie literatury. Varietas delectans: Sbornik statej. Sankt-Peterburg, 2012: 106 -115. S. Bogdanova Yu.Z. Trening professional'no-orientirovannyh ritoriki, diskussii i obscheniya: praktikum. Saratov, 201B.
10. Bogdanova Yu.Z. Praktikum dlya samostoyatel'noj raboty po kursu «Trening professional'no-orientirovannyh ritoriki, diskussii i obscheniya». Tyumen', 2013.
Статья поступила в редакцию 05.11.18
УДК 821
Gadzhieva Z.Z., Doctor of Sciences (Philology), senior researcher, Dagestan scientific center, RAS (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected] Gadzhiahmedova M.Kh., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Literature of the Peoples of Dagestan, DGU (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
MULTIDIMENSIONAL SEMANTICS OF ARTISTIC CHARACTER IN THE AVAR OF POETRY (ON THE EXAMPLE OF RASUL GAMZATOV'S WORKS). The
article studies the understanding of an important component of poetic thinking - a symbol in the national poetry on the examples from the works of Rasul Gamzatov. Despite the constant interest in literary studies to the work of Rasul Gamzatov, the abundance of collections of articles, anniversary celebrations, the unique work of the poet has not yet fully and properly got into the mainstream of academic research. The authors conclude that for example works of Rasul Gamzatov, it becomes clear that art symbol plays in his poetic system active role, carrying out ethical and aesthetic functions, and thus is formed on the basis of ethical concepts and aesthetic traditions of national life. It's all thanks to the inclusion of the poet of the new formation, to the cultural traditions of the world, ethno-breaks through the local contours, attains an incomparably broader and deeper sound, meaning "universal tank" series goes, rises to human value level. Key words: historical conditionality, universal sense, creative act, poetry, symbol, literature.
3.3. Гаджиева, д-р филол. наук, ведущий научный сотрудник Института языка, литературы и искусства им. Гамзата Цадасы, Дагестанский научный центр РАН, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
М.Х. Гаджиахмедова, канд. филол. наук, доц. каф. лит. народов Дагестана ДГУ, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
МНОГОМЕРНОСТЬ СЕМАНТИКИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СИМВОЛА В АВАРСКОЙ ПОЭЗИИ (НА ПРИМЕРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ РАСУЛА ГАМЗАТОВА)
Статья посвящена осмыслению важного компонента поэтического мышления - символа в национальной поэзии на примерах из творчества Расула Гамзатова. Несмотря на постоянный интерес в литературоведении к творчеству Расула Гамзатова, на обилие сборников статей, юбилейных торжеств, уникальное творчество поэта еще в полной и надлежащей мере не попало в русло академического исследования. Авторы делают вывод о том, что на примере произведений Расула Гамзатова становится очевидным, что художественный символ играет в его поэтической системе активную роль, выполняя этические и эстетические функции, и при этом формируется на основе этических понятий и эстетических традиций национальной жизни. И все это, благодаря приобщенности поэта новой формации, к культурным традициям мира, прорывает этно-локальные контуры, обретает несравненно более широкое и глубокое звучание, емкость «универсальных смысловых рядов», выходит, поднимается на общечеловеческий уровень значения.
Ключевые слова: историческая обусловленность, универсальный смысл, творческий акт, поэзия, символ, литература.
51B
Еще не сложилась «школа расуловедения» или «гамзатоведения», которая занималась бы, говоря словами академика Ю.Д. Апресяна, когда он пишет о В. Набокове, «не воспеванием дифирамбов, не ласканием кумира, не аттестацией и констатацией его как гениальной личности и поэта, а обыкновенным исследованием его художественных текстов с точки зрения авторской интерпретации, проникновением в творческую лабораторию этого феномена, в глубины его художественного сознания, в закономерности движения его творческого воображения» [1, с. 651].
«Космос» Расула Гамзатова еще предстоит открыть исходя из его собственной философии эстетики. Пока что исследования проводятся по известной схеме: жизнь, литературный опыт, складывающиеся в художественный текст Предстоит же провести исследование по нормам, исходной точкой отсчета которых является поэтический мир, рождающий художественный текст, ибо только так можно понять, постичь тайну обаяния большого поэта.
Как известно, литература, конкретный текст или творчество писателя в целом, являет собой определенную картину мира, ее модель, обусловленную тем или иным периодом истории человечества. Историческая специфика эпохи, когда развивался и достиг вершин талант Расула Гамзатова, состоит в том, что это период «советизированного» пребывания общества, когда сформировались новые для национального этноса понятия, те самые «универсальные смыслы». При этом, несмотря на диаметральную противоположность состояния общества до и после революционного переворота, на разных уровнях - религиозно-нравственных, этических - новая эстетическая система национального художественного сознания вырастала и обретала свои конфигурации на почве сложившихся уже сильных эстетических традиций. В новом состоянии аварская поэзия, отбросив что-то на уровне идеологии, сохранила, приспособила и развила далее национальные традиции эстетики восприятия мира. В свете изложенных теоретических положений становится очевидным, что поэзия Расула Гамзатова, сложившаяся в эпоху утвердившегося, развивавшегося социализма, внутри которого зрело и его отрицание, естественно, вобрало в себя всю специфику времени, выполняя функцию идеологическую. Но она же выполняла и чисто эстетическую функцию, прорываясь сквозь идеологическую блокаду к подлинной поэзии человека, его духа и души. Творческое отражение жизни в произведениях Расула Гамзатова сквозь этико-идеологический пласт новых «универсальных смыслов» высвечивало сферу тонких чувств простого человека, горца, обнаруживая общечеловеческие «универсальные смыслы», такие как любовь к родному краю, отчему дому и т.д. Расул Гамзатов ничего не отбросил из созданных до него в аварской поэзии 19 - 20 вв. традиций поэтического отклика на мир, а переплавил их в своем обогащенном знанием мировой культуры художественном сознании, ярком творческом воображении в новые художественные состояния, поэтические субстанции, заполняя новым содержанием. И в этом творческом процессе существенную роль играет то, что поэт вносит в мировую сокровищницу самое изысканное из эстетики своего народа, говоря не только своему этносу о мире, но и миру о своем этносе.
При осмыслении национальной поэзии, в частности творчества Расула Гамзатова, пользуясь общетеоретическими, устоявшимися положениями и литературоведческой понятийной терминологией, можно выявить естественные, но, тем не менее, крайне любопытные явления, сформировавшиеся в процессе интеграции национальной поэтической системы с иной системой поэтических знаков. Синтез охватывает, проникает во все поры поэтических текстов, по-своему заполняя их смысловые ряды, формируя и трансформируя их по своим закономерностям. Так, метафора, оставаясь понятийно метафорой, отличается национальной спецификой смысла, способами формирования. Символ, понятийно оставаясь символом, обретает свою национальную особенность, вобрав в себя этические и эстетические функции. В сфере синтеза традиций и новаций значимую роль в творчестве Расула Гамзатова играет деталь поэтической техники - символ, заполняющийся в его произведениях особым этническим составом, созвучным общечеловеческим «универсальным смыслам».
Важным моментом, определяющим природу символа, является и то, что исходным его моментом является действительность. Но любую вещь действительности, как пишет Лосев А.Ф., символ отражает не физически, физиологически, а смысловым отражением. Он же пишет, что «идейная образность, чтобы стать символом, должна указывать на нечто другое, чем она есть сама, гораздо больше значения вбирать в себя, она должна быть существенной и оригинальной» [2, с. 38].
Исходя из этих положений, попытаемся рассмотреть природу и семантику символа в некоторых произвольно выбранных произведениях Расула Гамзатова. В его творчестве отчетливо просматриваются две степени символики. Первая степень - это имманентно-художественная символика, при которой внутри символа нераздельно слиты идея и где-то сиюминутные, локальные образы. Например, в элегиях «У окна», «Оставленный зеленью», «После дождя». Образ действительности, дождливого дня, заточившего героя дома, у окна, и видение кладбища, омываемых дождем надгробий, вся реальность вдруг оказывается символом душевного состояния светлой грусти. Или гром, град и следы вмятин от града на яблоках вдруг высвечиваются как символы гряды жизненных неурядиц, которые оставляют рубцы на сердце. Из внутренней смысловой ассоциации вырастает художественный символ.
Функционирует активно и вторая степень символики, когда образная идейность художественного произведения указывает на нечто такое, что далеко выходит за пределы идеи и образности и указывает на инородную перспективу, на бесконечный ряд всевозможных перевоплощений. Возьмем, к примеру, стихотворение Расула Гамзатова «Близкие к поднебесью». Казалось бы, каждая строка и строфа этого произведения, обозначающие, называющие конкретные реалии действительности, подчинены одной идее - выражению восторженного преклонения пред величием родной природы, пейзажа: Зобалазде г1агарал Муг1рузде вахаравго, Ахада чвахиязул Чапулеб хъуй раг1игун, Дир г1агараб т1алъидул Т1абиг1ат бихьарабго, Гьаб ракьалда как бала Кидаго бач1ецаги. [3, с. 149] Поднявшись на горы, К поднебесью близкие, Внизу потоков Плеск услышав, Моего горного нагорья Природу увидев, На этой земле станут молиться И те, кто никогда не молился.
Однако эти образы, вполне реальные, имеют обобщающий смысл, это не только конкретное обозначение характерных черт горного края. Поэт не просто перечисляет трафаретные, красивые явления, черты природы, они внутренне эмоционально напряженные, насыщены выходящим за пределы образа содержанием. Реалии любимого родного края становятся символами всего Дагестана и плавно перерастают в символическую картину величия, соразмерности, взаимосвязанности всей жизни в ее широком смысле, бытия, и обретают звучание молитвенного преклонения перед тем, кто создал, так устроил этот мир: Хал гьабе зодой, г1одой, -Г1уц1ун бугеб куц дунял, -Огь, шурила гьаниб как Щибго гьеб лъаларезги! [3, с. 149] Посмотри на небо, вниз, Как устроен этот мир, -Ох, прошепчут здесь молитву И те, кто ее не знает.
Вся образность стихотворения, символизируя бытийно-космогоническое восприятие жизни, формирует прорыв в трансцендентальный мир, ирреальные параллели, в высокую духовную эмоционально-насыщенную инстанцию. Эти строки внутренне напряженно-насыщенные, становятся, в итоге, символом недоступной разуму человека божественной соразмерности бытия и выполняют духовно-эстетическую художественную функцию.
Контанта Расула Гамзатова, советского поэта, «Древа родины малая ветвь», начинается, например, со строк:
Ват1аналъул гъот1ол гьит1инаб г1аркьел, Г1аммаб хъизамалъул мустах1икъав вас, Дир михъал кьурарав кьалул багьадур, Кьибилго урхъарав чодул рек1арав. Махх букъулеб барти, къвек1 чармил хвалчен, Ч1ег1ераб буртина, баг1араб пашлихъ, Т1еренаб гьинкатан, меседил курхьин, Анц1ила анкьиде кьурарал гъалал [4, с. 13]. Древа родины малая ветвь, Единой семьи достойный сын, С закрученными усами мой герой битв, Всадник, которым гордится весь род. Скакун, грызущий удила, сабля из стали каленной, Черная бурка, красный башлык, Тонкой вязи платок, браслет золотой, К семнадцати (годам) завитые косы.
В этих строках, состоящих из ряда метафор, перечня атрибутики горской жизни, сочетается идейно-этическая и эстетическая функция символа. Поэт воспевает советский Дагестан. Потому национально-этническая атрибутика, система образов, воплощение его этики и эстетики, взятая в совокупности, становится символическим, емким по смыслу обозначением молодости, красоты и удали, этнической особенности постоянных величин, испокон веков составляющих облик и характер Дагестана. Цепочка этнической атрибутики сочетается с политической, административной деталью - «достойный сын единой семьи», данной в форме высоко ценимого нравственного качества горца обязательно быть достойным сыном тухума, рода, семьи. Так символ насыщается идейно-этическим и этно-эстетическим содержанием, вбирая в себя и обозначение советского Дагестана. В другом стихотворении Расула Гамзатова - «Голова Хаджимурада» -этно-гражданские чувства вызывают особый способ формирования семантики символа, оно начинается с видения-воспоминания, тревожащего память горцев:
Рихьула дида к1к1уйдулъ Маг1арул жаназаби, К1к1алабахъе лъугьунел Лъукъ-лъукъарал мюридал [5, с. 114]. Мне видятся сквозь марево дыма Трупы воинов горских, Спускающиеся в ущелья Израненные мюриды...
Когда читаешь эти строки, невольно встает перед глазами панорама картины Рубо «Ахульго», которая вдруг начинает обретать символическое значение героической истории малой родины поэта, Дагестана. Строки Гамзатова, подобные мазку кисти художника, рельефны, зрительно осязаемы и производят сильное впечатление точностью фиксаций. Пространственно-временная емкость их смысла придает им значение обобщенного отражения главных реалий истории жизни горцев. Это вспыхнувшее в художественном сознании поэта видение из прошлых героических дней многострадальной родины так часто повторялось в ее истории, что становилось генетическим кодом,
Библиографический список
передающимся из поколения в поколение. Сам тип национального художественного мышления с его склонностью к яркому образному представлению, художественное сознание, обогащенное созвучной гражданским чувствам горцев живописью Рубо, Лансере, сумевших увидеть в диком для них горном крае и в его народе главное, вызвавшее симпатии, сочувствие, поэтически-ме картины быта, нравов, воинственных баталий в творчестве Лермонтова, Бестужева-Марлинского, - все это привело в активное движение творческое воображение поэта.
Таким образом, на примере даже нескольких произведений Расула Гамзатова становится очевидным, что художественный символ играет в его поэтической системе активную роль, выполняя этические и эстетические функции, и при этом формируется на основе этических понятий и эстетических традиций национальной жизни. И все это свое, родное, благодаря приобщенности поэта новой формации, к культурным традициям мира, прорывает этно-локальные контуры, обретает несравненно более широкое и глубокое звучание, емкость «универсальных смысловых рядов», выходит, поднимается на общечеловеческий уровень значения.
1. Апресян Ю.Д. Избранные труды: В 2 Т. Москва, 1995; Т. 2.
2. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. Москва, 1976.
3. Гамзатов Р Г. Избранное. В 8 т. Махачкала, 1991; Т. 2.
4. Гамзатов Р Г. Избранное. В 3 т. Махачкала, 1983; Т. 1.
5. Гамзатов РГ. Пять вершин. Махачкала, 1993.
References
1. Apresyan Yu.D. Izbrannye trudy: V 2 T. Moskva, 1995; T. 2.
2. Losev A.F. Problema simvola i realisticheskoe iskusstvo. Moskva, 1976.
3. Gamzatov R.G. Izbrannoe. V 8 t. Mahachkala, 1991; T. 2.
4. Gamzatov R.G. Izbrannoe. V 3 t. Mahachkala, 1983; T. 1.
5. Gamzatov R.G. Pyat vershin. Mahachkala, 1993.
Статья поступила в редакцию 13.11.18
УДК 821
Hasanova K.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Literature of the Peoples of Dagestan, DGU (Makhachkala, Russia),
E-mail: [email protected]
Isaeva M., undergraduate, DGU (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
FOLKLORE IN THE PROSE OF AHMEDJAN ABU-BAKAR. The article deals with the uniqueness of the artistic world, the peculiarity of the ethical and aesthetic reality of akhmedkhan-Abubakar's prose. It is noted that the original syllable and original manner of expression gained popularity among the Dagestan, Russian and foreign readers. In the stories and essays of Akhmedkhan Abu Bakar there is a continuity in the use of oral folk art, its various genres-fairy tales, legends, legends, lyrical songs, which is manifested mainly in poetics and language. Ahmedhan Abu-Bakar is a national writer of Daghestan remains in the history of human culture as a bright personality, a correspondence with spiritual and creative iskaniâmi of his time. Great contribution of his talent in the culture of the peoples of Dagestan is noted.
Key words: prose, folklore, multinational literature, romance, style directions, epic forms.
К.М. Гасаноеа, канд. филол. наук, доц. каф. лит. народов Дагестана, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала,
E-mail: [email protected]
М. Исаева, магистрант Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
ФОЛЬКЛОР В ПРОЗЕ АХМЕДХАНА АБУ-БАКАРА
В статье рассматривается уникальность художественного мира, особенность этико-эстетической реальности прозы Ахмедхана-Абубакара. Отмечается, что самобытный слог и оригинальная манера изложения завоевали популярность у дагестанского, всероссийского и зарубежного читателя. В рассказах и очерках Ахмедхана Абу-Бакара наблюдается преемственность в использовании устного народного творчества, различных его жанров - сказок, легенд, преданий, лирических песен, которая проявляется главным образом в поэтике и языке. Ахмедхан Абу-Бакар - народный писатель Дагестана остается в истории культуры как яркая личность, соотнесенная с духовными и творческими исканиями своего времени. Велик вклад его таланта в культуру народов Дагестана.
Ключевые слова: проза, фольклор, многонациональная литература, романтика, стилевые направления, эпические формы.
Повести А. Абу-Бакара проложили дорогу новым стилевым течениям в дагестанской литературе: лирической и лирико-романтической прозе, для которой характерны особая задушевность, приподнятая эмоциональная интонация, большая искренность.
В 1980 году в издательстве «Художественная литература» вышли «Избранные произведения» А. Абу-Бакара в двух томах. В произведениях Абу-Ба-кара нет однолинейности. Здесь сочетаются различные стилевые направления, однако именно те тексты, в которых превалирует широкое использование фольклорного материала, стали предметом преимущественного внимания, как читательской аудитории, так и литературоведов, и критиков. В.М. Гацак отмечает многообразие этих связей: «С фольклора начинается художественное развитие народов, но оно продолжается и умножается всем последующим движением искусства слова. Фольклор и литература - это как бы два различных художественных состояния, если угодно, - две разные эстетические субстанции и поэтические системы. Между ними не только контакты, преемственность, но и эстетическая, эволюционная оппозиция» [1, с. 18].
Искрящийся юмор, шутки, прибаутки, широкое использование фольклорного материала делают произведения Абу-Бакара привлекательными для читателей всех возрастов и национальностей. А.М. Вагидов пишет, что «От повестей А. Абу-Бакара веет таким добром и светом, что хочется назвать их солнечными» [2, с. 395.]
На самом деле уже названия повестей «Солнце в Гнезде Орла» и «Солнце в ущелье снежного барса («Паганини из Харбука») пронизаны теплом солнца - источника жизни и света. Мысль о солнце в повестях А. Абу-Бака-ра становится элементом орнамента, а сам стиль повествования напоминает оригинальный кубачинский узор. Солнце дополняет красочным фейерверком картины действительности. Земля повестей Абу-Бакара дышит теплом солнца, небо «похоже на бирюзу с золотыми прожилками улыбчивого солнца». Автор всюду видит солнце: «и в ломтике хлеба, и в глазах сороки, и в журчании ручейка». И каждый человек, по утверждению автора, тоже подобен маленькому солнцу. Умер человек -значит погасло одно солнце. Родился человек - взошло еще одно солнышко.
