CC BY
28
Маленькая квартира, в которой живут героини романа «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки» является их личным пространством, любое проникновение из внешнего мира воспринимается как нечто чужое, инородное. Присутствие единственной гости, Комарихи, вызывает у них почти физическое отторжение: это «меняет даже состав их жилья, непривычного к чужим и беззащитного перед их вторжением» [3]. Появляется набор «поганых» вещей: гостье выделяются отдельная тарелка, чашка и вилка, которыми мать с дочкой не хотят пользоваться после гостьи; они также не хотят сидеть на стуле, на котором сидела Комариха. И даже когда гостья звонит в дверной звонок, маленькой Катерине Ивановне кажется, что Комариха уже проникла в их дом, и будет творить все, что придет ей на ум. Не только сами героини не принимают чужое, но даже само пространство, в котором они живут. Оно словно наделено теми же свойствами, что и мать с дочерью. Это можно увидеть в олицетворении интерьера: «Освоиться с присутствием Колькиной матери было немыслимо: от ее весомых шагов вся квартира мерно побрякивала, стопки тарелок в серванте пробирало до самого нижнего донца, на кухне задыхалась и шипела облитая из чайника плита» [3].
Так, С. Имихелова, Е. Монгуш в учебном пособии «Творчество Л.С. Петру-шевской в контексте неомифологизма русской литературы ХХ в.» утверждают, что: «не меньшая, чем у Л. Петрушевской «литературность» отличает прозу О. Славниковой. Ряд героев Петрушевской, «списанных» с Робинзона Крузо Дефо, античных Эдипа и Медеи, гоголевских Пульхерии и Акакия Акакиевича, Славникова «пополняет» своими персонажами: Катериной Ивановной, «заим-
Библиографический список
ствованной» у Достоевского, Софьей Андреевной, отсылающей к известному «персонажу» биографии Толстого...» [5].
В романе «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки» переплетается и неразрывно друг с другом связана судьба двух женщин - Софьи Андреевны и Катерины Ивановны. Живут они в маленькой однокомнатной квартире, где пространство занято вещами. Само время-пространство у Славниковой создает вещний мир романа, сводит хронотоп в структурно-семантическом плане. Славникова, как и Петрушевская, показывает те несовершенные формы взаимоотношений людей, которые формировались в условиях советского быта и идеологии.
Мифологическая антиномия «свой-чужой» в романе реализуется не как аллегория, а как мифологическое сознание. Дочь и мать не пускают в своё пространство чужих, даже выделяют посуду для «гостей». Так Ольга Славникова в романе и других своих романных повествованиях «актуализирует в сознании своих персонажей архаическое, мифологическое начало - глубинные пласты бытия» [6].
Таким образом, на основе проведенного анализа можно сделать вывод, что архаическое сознание играет немаловажную роль в создании образа современного человека в прозе О. Славниковой, раскрывая его характер, мироощущение и взаимоотношения с другими персонажами. Оно прослеживается в окружающей обстановке героев, в слитности их мировосприятия, а также актуализировано с помощью антиномий «молодой-старый», «свой-чужой».
1. Славникова О.А. Вальс с чудовищем (сборник). Available at: http://book-online.com.ua/read.php?book=7357
2. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. Москва: Академический Проект, Мир, 2012. Available at: http://www.iprbookshop.ru/60135.html
3. Славникова О.А. Стрекоза, увеличенная до размеров собаки. Available at: http://book-online.com.ua/show_book.php?book=7289
4. Славникова О.А. Конец Монплезира (сборник). Available at: http://book-online.com.ua/show_book.php?book=7445
5. Имихелова С.С., Монгуш Е.Д. Творчество Л.С. Петрушевской в контексте неомифологизма русской литературы ХХ е.: учебное пособие. Кызыл: Издательство Тувинского госуниверситета, 2018.
6. Имихелова С.С., Колмакова О.А. Современная русская проза: учебное пособие. Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2016. References
1. Slavnikova O.A. Val's s chudovischem (sbornik). Available at: http://book-online.com.ua/read.php?book=7357
2. Meletinskij E.M. Po'etika mifa. Moskva: Akademicheskij Proekt, Mir, 2012. Available at: http://www.iprbookshop.ru/60135.html
3. Slavnikova O.A. Strekoza, uvelichennaya do razmerov sobaki. Available at: http://book-online.com.ua/show_book.php?book=7289
4. Slavnikova O.A. Konec Monplezira (sbornik). Available at: http://book-online.com.ua/show_book.php?book=7445
5. Imihelova S.S., Mongush E.D. Tvorchestvo L.S. Petrushevskoj v kontekste neomifologizma russkoj literatury HH v.: uchebnoe posobie. Kyzyl: Izdatel'stvo Tuvinskogo gosuniversiteta, 2018.
6. Imihelova S.S., Kolmakova O.A. Sovremennaya russkaya proza: uchebnoe posobie. Ulan-Ud'e: Izdatel'stvo Buryatskogo gosuniversiteta, 2016.
Статья поступила в редакцию 29.03.19
УДК 821.161.1
Safarova K.R., postgraduate, Department of National and World Literature, North-Caucasus Federal University (Stavropol, Russia), E-mail: safarova_kamilla@mail.ru
CHRISTIAN ANTHROPOLOGY AS THE MODELFORMING CONSTRUCT OF THE RELATIONS OF THE WOMAN WITH THE WORLD (ON MATERIAL OF PROSE OF T. MOSKVINA AND M. KUCHERSKAYA). The article studies a problem of female consciousness in the system of the Christian anthropology which in many respects created a Russian cultural paradigm of perception of the woman by society is investigated. In the context of prose of modern writers (T. Moskvina and M. Kucherska) the female character is considered as the subject of the speech. The idea that the relations of heroines with the world are under construction on correlation with the main Creator of this world is proved. In an art paradigm of T. Moskvina, as a rule, there is difficult conflict relationship, in an axiology of prose of M. Kucherskaya the woman accepts the values postulated by the system of Christianity more likely. It is emphasized that the Christianity in its own way "comments" on the happening transformation of a gender still remaining social hierarchy of genders, crisis state of marriage and family as institutes. In the conclusion it is established that the identity of female prose defines autobiographism, ability of the female author to identify herself with the corporal complex, to give art interpretation of an image of the man seen by a female look that leads to disclosure of earlier tabooed subjects (a corporality problem, etc.). The author of article comes to a conclusion that the methodological principle of a dialogism allows to consider a problem of a women's issue in existential, ontologic and culturanthropological width and also joins into the space of the postmodern theory of an intertextuality in the context of immanent references to the Scripture and classical domestic literature. Key words: Christian anthropology, female prose, T. Moskvina, M. Kucherskaya, gender, consciousness, dialogism.
К.Р. Сафарова, аспирант каф. отечественной и мировой литературы, Северо-Кавказский федеральный университет, г. Ставрополь, E-mail: safarova_kamilla@mail.ru
ХРИСТИАНСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ КАК МОДЕЛЕОБРАЗУЮЩИЙ КОНСТРУКТ
ОТНОШЕНИЙ ЖЕНЩИНЫ С МИРОМ
(НА МАТЕРИАЛЕ ПРОЗЫ Т. МОСКВИНОЙ И М. КУЧЕРСКОЙ)
В данной статье исследуется проблема женского самосознания (на материале прозы Т. Москвиной и М. Кучерской) в системе христианской антропологии, во многом сформировавшей отечественную культурную парадигму восприятия женщины социумом. Обосновывается идея о том, что в художественной парадигме Т. Москвиной, как правило, взаимоотношения героини с создателем конфликтные, а в аксиологии прозы М. Кучерской женщина, скорее, принимает ценности, постулированные системой христианства. Подчёркивается, что христианство по-своему «комментирует» происходящую трансформацию гендера. В заключении устанавливается, что идентичность женской прозы определяет автобиографизм, что ведет к раскрытию ранее табуированных тем. Автор статьи приходит к выводу о том, что методологический принцип диалогизма позволяет рассматривать проблему женского вопроса в экзистенциальной широте, а также включается в пространство постмодернистской теории интертекстуальности в контексте имманентных отсылок к Священному писанию и классической отечественной литературе.
Ключевые слова: христианская антропология, женская проза, Т. Москвина, М. Кучерская, гендер, самосознание, диалогизм.
Современное общество как конструкт межличностных отношений сегодня, безусловно, переживает определенный кризис, расшатывающий традиционные модели и институты социального устройства. В частности, значительным изменениям подвергается духовная сфера, непосредственно связанная с религией. В данном исследовании мы обращаемся к христианской антропологии как способу самосознания человека, а именно женщины, в системе общественных отношений. Гендерный аспект обоснованно включается в проблематику исследования, поскольку оно строится на анализе прозы двух современных писательниц - Т. Москвиной и М. Кучерской, что дает возможность объективной оптики на героинь как субъектов речи.
Сравнительный анализ творчества двух авторов позволяет определить ключевой тезис работы: отношения героинь с миром строятся на корреляции с главным Создателем этого мира. В художественной парадигме Т. Москвиной, как правило, это сложные взаимоотношения, т. к. Бог на стороне мужчин. В аксиологии прозы М. Кучерской женщина не стоит на пути открытого конфликта и противоборства с Творцом, она, скорее, принимает ценности, постулированные системой христианства.
Объектом изучения проблемы являются романы Т. Москвиной: «Смерть это все мужчины», «Она что-то знала», «Позор и чистота», «Жизнь советской девушки», также своеобразным дополнительным контекстом для анализа послужили некоторые публицистические статьи, входящие в сборники «Женская тетрадь», «Мужская тетрадь», «Общая тетрадь», «Страус - птица русская». Проза М. Кучерской представлена следующими текстами: роман «Бог дождя», сборник мини-новелл «Современный патерик: Чтение для впавших в уныние», сборник рассказов «Плач по уехавшей учительнице рисования», роман «Тетя Мотя».
Христианство, неразрывно связанное с этикой, сотериологией и богословской традицией, было и продолжает оставаться одной из базовых матриц, на которых выстраивается культурная и социальная история человечества, в том числе российская гендерная история. Являясь важным вектором в осмыслении человека себя в мире, религия по-своему «комментирует» происходящую трансформацию гендерной идентичности, сохраняющуюся и по сей день социальную иерархию полов, кризисное состояние брака и семьи как институтов.
Все эти непростые вызовы времени отражаются в характерах героинь и в прорисовке сюжетных линий, определяющих художественные миры заявленных нами выше авторов. Новизна обуславливается самим объектом исследования, поскольку в современном литературоведческом дискурсе можно обнаружить лишь изолированный анализ творчества Т. Москвиной и М. Кучерской. На наш же взгляд, именно сопоставительный анализ прозы этих писательниц позволяет не только точней обозначить весьма разнящуюся друг от друга оптику каждого автора, но и дать более объективное и системное обоснование нарративу христианской антропологии в контексте художественной литературы сегодняшнего дня.
Как отмечалось выше, в отечественной науке уже имеются работы, посвященные анализу творчества Т. Москвиной и М. Кучерской. Например, параграф «Концептосфера агиографии в «клерикальной» прозе М. Кучерской «Современный патерик» в диссертационном исследовании Д.М. Бычкова (2011 г), кандидатская работа «Иерархия ценностей в современной женской прозе» (2009 г.) Е.В. Лазаревой (третья глава посвящена анализу творчества Т. Москвиной), научные статьи отечественных ученых (Е.Р Вракиной, Г.А. Брандт, Т. Мелешко, О. Ворониной, А. Костиковой, Н. Пушкаревой, В.Н. Кардапольцевой), а также зарубежных авторов (С. Бем, Л. Нохлин, Ш. Берн, Ю. Кристевой). Причем, последние - это не обязательно работы, рассматривающие творчество выделенных нами писательниц, но это исследования, так или иначе затрагивающие проблему самосознания женщины. Кроме того, методологическую базу работы составляют философские труды о религиозном мировоззрении (Н.А. Бердяев, О. Вейнингер, И.А. Ильин, Вл. Соловьев, В. Розанов и др.).
Стоит отметить, что в отличии от западной философии и литературы, отечественная мысль непосредственно связана с религиозным сознанием. К тому же обе формы познания действительности антропоцентричны, поскольку в них особое внимание уделяется проблеме бытия. Неслучайно М. Горький называл литературу человековедением. Однако, как пишет Т. Москвина, в «действующих в философских книгах «человек» никоим образом не женщина, а когда там появляется женщина, любому другому сразу дает советы, как с ней обращаться, чтоб ее не было» [1, с. 261]. И действительно, женщина и в классической философии, и в литературе в первую очередь объект с определенным набором идеальных черт, берущих свое начало, безусловно, из самой женской психологии и биологии, а также из социокультурных установок, сформированных под влиянием цивилизованного христианизированного мира - в противовес языческому.
«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт 2:18) [2, с. 36]. Исходя из данной цитаты библейского текста, можно сделать вывод о том, что женщине в системе христианства отводится вспомогательная роль некого приложения к мужчине, из ребра которого она и создана.
В поэтике прозы Т. Москвиной такая комплементарность воспринимается как несправедивость. Обращая внимание на само название, самый ранний роман Т. Москвиной «Смерть это все мужчины» можно считать ключевым манифестом в понимании писательницей гендерного вопроса в России. Главная героиня романа Александра - журналистка, воплощенная женственность, после неудачных попыток в свои 36 лет все еще мечтает о заурядном женском сча-
стье. Мир демонстративно презентует абсолютно мужскую систему ценностей, существовать в которой женщине, по представлениям героини, весьма сложно. Вследствие этого у Александры конфликтные отношения с главным Создателем несправедливого мира: «Я должна любить Бога, описанного в главной книге -Бога, который меня не любит... Как хотите, я в это не помещаюсь. Да и нигде не помещаюсь, не нахожу своего приюта» [1, с. 261] - говорит героиня.
В хронотопе романов М. Кучерской эта же идея получает иную интерпретацию. Опираясь на заповеди Библии, а также на русскую классическую литературу, писательница задает некую систему моральных ориентиров, на которые, по ее мнению, все-таки должен оглядываться современный человек, поскольку именно вера может дать ту опору, которой так не хватает в зыбкости размытых временем констант.
Таким образом, если у Кучерской отношения женских персонажей с Богом - это всегда поиск, то у Москвиной это спор, переходящий в бунт, ожесточенный и драматичный с самого начала. Почти все героини Москвиной, испытывая внутреннее противоречие, являются неустроенными в личной жизни. Это гордая Саша Зимина, крошка Эми, матери-одиночки Фаня и Ваня («Смерть это все мужчины»), отчаянная Катаржина («Позор и чистота»), четыре «куколки» из романа «Она что-то знала». Это четыре белые лилии (важный образ, включенный в христианский контекст, поскольку лилия - символ чистоты и праведности), оставшиеся на месте гибели одноименной героини Серебринской вместе запиской -каббалистическим стишком и аббревиатурой ЛИМРА, обозначающей заглавные буквы имен подруг и порядок их ухода.
Одной из них является школьный педагог Роза - воплощение высшего знания и мудрости: «Я не понимаю, для чего все это! Это создано не для меня! Это создано кем-то для собственного удовольствия» [3, с. 229] - говорит героиня.
Так, диалогический спор женщины с Создателем в художественном мире Москвиной - это всегда некая проверка на прочность Его идей, законов, которые не работают, что подтверждается судьбами героинь, оставленных и нелюбимых.
Также диалогизм прослеживается как вечная оглядка на русскую классику не только в глубине построения образов и сюжета, но и в самой поэтике повествования. У Москвиной это, безусловно, Достоевский (интертексуальные отсылки: Марина («Она что-то знала») - Грушенька «Братья Карамазовы», Эгле («Позор и чистота») - теория сладострастников и Тарантулов и др.) [4] с его диалогическим религиозно-философским взаимодействием сознаний личностей в сфере идей. Героини Москвиной пытаются разрешить для себя главный вопрос: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» В романе «Смерть это все мужчины» Александра Зимина напрямую сравнивает себя с Раскольниковым, делая вывод, что герой Достоевского был спасен Сонечкой, а она сама женщина и она сама должна любить.
При сопоставлении с художественной концепцией М. Кучерской, у которой больше идейных отсылок к Толстому (в особенности в романе «Тетя Мотя») и у которой нет разочарования в божественных постулатах, можно отметить, что героини Москвиной в своей проверке идеи с самого начала обречены на поражение, поскольку борются с собой, т.е. это взгляд снаружи - взгляд подростка-бунтаря.
Такой тип личности представляют Эгле (роман «Позор и чистота») и Лиза (роман «Смерть это все мужчины»). В обеих героинях воедино слиты «позор и чистота», идея божественной природы женственности сочетается с демоническим содержанием.
Как отмечалось выше, у героинь Москвиной преобладает бунтарское самосознание по отношению к миру в контексте христианской антропологии - это обостренный до предела гендерный конфликт, диалог «с хлопаньем дверями» и «битьем посуды». У Кучерской - это всегда более мудрый подход, являющий архетип Старца, пытающегося познать Бога, т. е. это не яростный спор, а диалог-вопрос, поиск, разрешающийся в обретении веры и любви.
«Лучший путь для женщины - замужество, рождение детей» [5, с. 255] -эта формула, выведенная батюшкой в новелле «Женщина трудной судьбы», не раз утверждается писательницей, как проверенная истина счастья. Кучерская не требует от своих героев подчинения определенной догме, разделяя трагичность русской женской доли, писательница старается объяснить, что исчезновение веры влечет за собой стирание традиций, что может обернуться крахом культуры в целом.
Теоретическая и практическая значимость данного исследования заключается в том, что методика сопоставительного анализа противоположных, но вместе с тем имеющих общую основу парадигм восприятия христианской антропологии позволила как уточнить, так и расширить понимание проблемы. Выявленные тезисы могут быть применены при изучении творчества других современных авторов, в частности, авторов-женщин, поскольку их героини, как правило, действующие субъекты и носители «своей» речи. Рассмотрение данной проблемы в синхронном срезе литературного процесса представляет достаточно широкую перспективу дальнейшего исследования, поскольку идентичность женской прозы определяется способностью автора-женщины отождествить себя со своим телесным комплексом, дать художественную интерпретацию образа мужчины, увиденного женским взглядом. Это ведет к специфичной отражающей женский поиск проблематике, раскрытию ранее табуированных тем (проблема телесности и др.), к углублению в частную жизнь героев.
Автобиографизм явно прослеживается в прозе обоих авторов. М. Кучерская, будучи воцерковленным человеком, изображает жизнь церкви без прикрас,
такой, какая она открывается и видится ей. Нередко ее героини - филологи, что также позволяет провести идентификацию с автором. В некоторых текстах даются прямые отсылки к фактам биографии писательницы (рассказ «РЕАНиТ» и др.).
«Жизнь советской девушки» Т. Москвиной имеет прямое жанровое обозначение - «биороман». Знакомство с судьбой писательницы позволяет глубже проникнуть в ткань повествования других художественных текстов Москвиной, найти причинно-следственные связи в поступках героинь, их отношении к миру.
Безусловно, требуется дальнейшее исследование проблемы и поиск соответствующей терминологии, выявления доминант, структурирующих полученные наблюдения. Разрушение традиционных моделей отношений между людьми, сдвинувшие с места патриархальный уклад, исторические преобразования отразились на литературе, которую, по мнению М.М. Бахтина, нельзя изучать вне целостного контекста культуры. Священное писание, в свою очередь, лейтмотивом проходит через всю русскую литературу и культуру в целом, что синергети-чески перетекает и логически вписывается в постмодернистское понимание литературного процесса с главенствующей формулой Ж. Деррида «всё есть текст».
Таким образом, тезисы данного исследования соотносятся с фундаментальным положением постмодернистской философии, а также становятся ракурсом оптики не только на синхронный срез литературного процесса, но и на социальные изменения в целом, поскольку объектом работы являются тексты современных авторов.
Библиографический список
Основа диалога между божественным и человеческим включается в философский комплекс, созданный М.М. Бахтиным. Принцип диалогизма дает методологическое основание для исследования идентичности женщины в определенном социокультурном пространстве, позволяет рассматривать проблему женского вопроса в экзистенциальной и онтологической широте, кроме того, становится пространством для более обширного исследования постмодернистской теории интертекстуальности.
Личным вкладом автора в решение рассматриваемой проблемы можно считать анализ речи героинь как субъектов повествования (всякая речь всегда диалогична), а также сделанный на этой основе вывод о том, что трансформируясь, гендер сохраняет свои основные характеристики в традиционалистской христианской парадигме (Тишка, Марина в финале романа «Тетя Мотя», героини «Современного патерика» Кучерской; Саша Зимина «Смерть это все мужчины», Алена «Она что-то знала» и др. героини Т. Москвиной), однако проза данных авторов и других представительниц женского письма уже этой парадигмой не удовлетворяется и не исчерпывается, представляя иные типы героинь, что отражает необратимые изменения в российском обществе конца ХХ - начала XXI века. Именно поэтому бинарная оппозиция «добродетель - порок», широко отрефлек-сированная в классической литературе преимущественно авторами-мужчинами, так или иначе, выходит за обозначенные границы, смешиваясь и создавая если не новые современные типы женщин, то однозначно новую поэтику традиционных образов.
1. Москвина Т.В. Смерть - это все мужчины. Санкт-Петербург: Астрель, 2006.
2. Библия (книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета). Москва: Российское Библейское общество, 2013.
3. Москвина Т.В. Она что-то знала. Москва: АСТ: Астрель, 2010.
4. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. Москва: АСТ: Астрель, 2006.
5. Кучерская М.А. Современный патерик: Чтение для впавших в уныние. Москва: АСТ: Астрель, 2008. References
1. Moskvina T.V. Smert'- 'eto vse muzhchiny. Sankt-Peterburg: Astrel', 2006.
2. Bibliya (knigi Svyaschennogo Pisaniya Vethogo i Novogo Zaveta). Moskva: Rossijskoe Biblejskoe obschestvo, 2013.
3. Moskvina T.V. Ona chto-to znala. Moskva: AST Astrel', 2010.
4. Dostoevskij F.M. Brat'ya Karamazovy. Moskva: AST Astrel', 2006.
5. Kucherskaya M.A. Sovremennyjpaterik: Chtenie dlya vpavshih v unynie. Moskva: AST Astrel', 2008.
Статья поступила в редакцию 09.04.19
УДК 070.1: 327
Steblovskaya S.B., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Journalism, Moscow International University (Moscow, Russia),
E-mail: stebl@inbox.ru
FEATURES OF SOCIAL PROBLEMATICS COVERAGE IN REGIONAL MASS-MEDIA (MURMANSK RADIO "BIG RADIO"). The article deals with such question as social problems in the version of regional media. Social problems are the broadest possible framework concept, it is a discourse in the context of which can be talked about almost any sphere of social life, and in this regard, many researchers say that journalism is in principle social. On the other hand, social journalism in the national theory of journalism is singled out in a special section of journalism, with its inherent characteristics, mission and a huge number of themes. The coverage of social issues in the regional media has a special color, and this is due to the very nature of regional journalism. The article attempts to look at the relationship between social issues and the regional nature of the media, and how it can be specifically implemented on the example of a certain media, in our case - the Murmansk radio station.
Key words: social problematic, regional mass media, radio, agenda.
С.Б. Стебловская, канд. филол. наук, доц. каф. журналистики, АНО ВО Московский международный университет, г. Москва, E-mail: stebl@inbox.ru
СПЕЦИФИКА ОСВЕЩЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ В РЕГИОНАЛЬНЫХ СМИ (НА ПРИМЕРЕ МУРМАНСКОЙ РАДИОСТАНЦИИ «БОЛЬШОЕ РАДИО»)
Статья касается такого вопроса как социальная проблематика в версии региональных СМИ. Социальная проблематика - максимально широкое, рамочное понятие, это тот дискурс, в контексте которого можно говорить практически о любой сфере общественного бытования, и в связи с этим многие исследователи говорят, что журналистика в принципе социальна. С другой стороны, социальную журналистику в отечественной теории журналистики выделяют в особый раздел журналистики, с присущими ему характеристиками, миссией и огромным тематическим веером. Особую окраску имеет освещение социальной проблематики в региональных СМИ, и связано это с самой природой региональной журналистики. В статье делается попытка посмотреть в какой связи находятся между собой социальная проблематика и региональный характер СМИ, и как это конкретно может быть реализовано на примере определенного СМИ, в нашем случае - мурманской радиостанции.
Ключевые слова: социальная проблематика, региональная журналистика, радиостанция, повестка дня.
Социальная журналистика в настоящее время является одной из основных частей публичного медиапространства. Востребованность и общественный резонанс, которые получают такие СМИ как «Такиедела», «Правмир», «Милосердие», материалы по социальной проблематике, публикуемые на страницах «Новой газете», говорят о том, что социальная повестка и проблематика интересны обществу, актуальны и нужны. 10 лет назад теоретики задавались вопросом «как вернуть в информационное пространство живого, настоящего человека во всем многообразии его социальных связей» [1, с. 23] и сетовали на информационную эпоху «неумолимо вытесняющую человека из его естественной среды обитания
в область виртуальных отношений и образов, в сферу медийных конструкций, далеких от его подлинных интересов» [1] и это было общим местом. То сегодня имеет смысл говорить о «перезагрузке» социальной журналистики, успешном использовании ею всех средств, предоставляемых информационной эпохой, новой вехе в развитии социальной журналистики.
Региональные СМИ традиционно считаются более «человекоориентиро-ванными», чем федеральные. Региональные СМИ знакомы со всем спектром местных проблем, они не понаслышке знают, какие вызовы стоят перед людьми, часто знают своих ньюсмейкеров в лицо, ведь нередко журналист или редактор
