CC BY
206
О. H. Иванищева. «Хороший двуязычный словарь»: принципы современной лексикографии.
УДК 81; 811.113; 811.511
О. Н. Иванищева
«ХОРОШИЙ ДВУЯЗЫЧНЫЙ СЛОВАРЬ»: ПРИНЦИПЫ СОВРЕМЕННОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ И НАСЛЕДИЕ В. П. БЕРКОВА*
Статья посвящена основным положениям теории двуязычной лексикографии В. П. Беркова и принципам отбора информации в словарной статье двуязычного словаря языков разных семей.
The article is devoted to the basic tenets of V. P. Berkov's theory of bilingual lexicography and the principles of selection of information in a dictionary entry of a bilingual dictionary of languages belonging to different families.
Ключевые слова: двуязычная лексикография, культурно-коннотированные слова, шведский язык, саамский язык.
Keywords: bilingual lexicography, cultural-bound words, the Swedish language, the Sami language.
Наследие профессора Валерия Павловича Беркова многогранно, его оценят последующие поколения исследователей. К одной из перспективных идей, которые развивал В. П. Берков, относится идея представления элементов культуры в словаре вообще и в переводном словаре в частности, от чего во многом зависит, «насколько точно будут проложены дороги между двумя народами» [1].
Эти идеи связаны с наличием в словнике двуязычного словаря особых слов - слов-реалий, безэквивалентной лексики, или, как их называл В. П. Берков, культурно-коннотированной лексики. Напр., русские слова квас, лапти, матрешка, белогвардеец, валерьянка; русские словосочетания десять лет без права переписки, московские кухни. Объем такой лексики описан в работах российских лексикографов, но В. П. Бер-ков считал, что состав этой группы для двуязычного словаря должен быть расширен: к ней могут быть отнесены, например, речевой этикет, использование набора реплик-штампов, закрепленных за определенными ситуациями (попросите, пожалуйста (к телефону)...; вы не скажете, как пройти к...; вы на следующей выходите?; ни пуха ни пера; кто там?; заранее благодарю; счастливо оставаться; не сглазить бы), а также многие элементы вербального поведения, связанные с элементами несловесного этикета ( с Новым го-
* Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (грант № 11-14-51005 а/с) в рамках научно-технической программы Мурманской области.
© Иванищева О. Н., 2012
дом, примите мои соболезнования, с первым апреля) [2]. К культурно-коннотированной лексике, которую необходимо включать в словник двуязычного словаря, по мнению В.П. Беркова, относятся и имена собственные. Принципы включения имен собственных в словник двуязычного словаря подробно изложены в работах профессора В. П. Беркова [3] и претворены в его словарях [4].
При отборе культурно-коннотированной лексики в словник двуязычного словаря, по мнению В. П. Беркова, необходимо иметь в виду критерии национальной специфичности, общеизвестности, критерий частотности, а для устаревших слов - критерий функциональной роли, т. е. встречаемость в текстах, чтение которых обязательно для данного языкового коллектива [5].
Культурно-коннотированная лексика имеет особое значение для носителя языка: она содержит информацию о явлениях, событиях, традициях жизни данного народа. Вопрос «о степени отражения культурного "созначения" в двуязычном словаре», т. е. о культурной коннотации слова, о тех фоновых знаниях, которые известны только носителю языка и мешают восприятию слова иностранцем, неоднократно ставился В. П. Берковым [6], который отмечал, что все более или менее серьезные словари включают в себя отдельные факты страноведческих знаний, но делается это в основном несистематически, и что целесообразно не только полно описывать эти факты, но и комментировать случаи расхождения фактов культуры [7]. Как правило, такая национально-культурная специфика слова не отражается и в одноязычном словаре. По этому поводу В. П. Берков, напр., пишет, что «в словаре <...> валенки определяются как "мягкая зимняя обувь, с высоким голенищем, свалянная из шерсти", т. е. отсутствует важный элемент информации: эта обувь в настоящее время в городах, кроме особых случаев, вышла из употребления. Предложение Доцент N. ходил в университет в ватнике и валенках едва ли будет правильно понято иностранцем, пользующимся только толковыми словарями русского языка» [8]. Для двуязычного словаря принципиально важным в этом случае оказывается определение содержания комментария к переводному эквиваленту.
Современный двуязычный словарь, по В. П. Беркову, - это и основной учебник иностранного языка (нормативная и педагогическая функция), и культурологическая (страноведческая) энциклопедия в самом широком смысле слова [9]. Двуязычный словарь как орудие перевода должен давать пользователю такие сведения, которые помогут ему понимать и создавать тексты на иностранном языке. Для этого необходимо, в том числе, представлять себе, какой смысл вкладыва-
ют носители языка в то или иное слово, в ту или иную фразу. Двуязычный словарь как орудие перевода [10] должен прежде всего удовлетворять потребность общения между людьми. При обсуждении вопроса, чем отличается структура дефиниции в толковых и энциклопедических словарях, В. П. Берков отмечал эту разницу в наличии/отсутствии культурологических сведений [11].
Учитывая необходимость наличия культурологических сведений в двуязычном словаре, В. П. Берков пришел к выводу, что при переводном эквиваленте культурно-коннотированного русского слова должно быть факультативное пояснение [12]. В этом пояснении должна быть представлена информация о реалии, ее признаки, которые известны только носителю русского языка. «Состав» признаков реалии, который может быть представлен в двуязычном словаре, разнообразен. В целом, как указывает В. П. Берков, словарное толкование должно содержать два основных компонента: описание реалии и описание ее функции. Иногда описывается также символическое значение реалии [13].
При рассуждении о том, как культурологические сведения должны быть представлены в словарной статье двуязычного словаря, В. П. Бер-ков выделял два принципа в такой работе: максимум информации на минимуме места без ущерба для интересов пользователя и максимальный учет интересов читателя [14].
Что еще кроме словника и дефиниций должен содержать хороший двуязычный словарь, по В. П. Беркову?
Для двуязычных словарей имеют особое значение графические иллюстрации. Как пишет В. П. Берков, доказывать их пользу в такого вида словарях нет необходимости, но, хотя в работах по двуязычной лексикографии неоднократно ставился вопрос о целесообразности введения в словарь в нужных случаях рисунков, изображающих предмет, обозначаемый словом, используются они крайне редко. Эти рисунки необходимо давать приложением в конце словаря с отсылками к ним из корпуса [15].
Приложение к словарю - это все, что не входит в корпус словаря, часть дополнения к корпусу. Правда, вопрос о том, что следует включать в состав приложений, а что нет, не решен. Традиционно в состав приложений включается, например, список географических названий и личных имен, однако В. Берков считал, что они должны войти в корпус словаря, а не даваться отдельными списками [16].
Оценивая наследие профессора В. Б. Беркова, необходимо отметить, что одной из заметных тенденций современной лексикографии является обращение к пользователю словаря. Учет его потребностей, интересов и опыта соответствует со-
временным требованиям к лингвистической науке вообще. Антропоцентрическая тенденция в развитии современной научной мысли, а также когнитивный подход к языку предполагают обращение к человеку как носителю данного языка и культуры. Интерес к теоретической проблеме «словарь и культура», которая является центральной в настоящей статье, обусловлен усиливающимся в последнее время интересом к вопросам диалога культур, межкультурной коммуникации, восприятия речи, когнитивной парадигмы знания.
С учетом современных требований к двуязычному словарю, которые определяются пользователем, отражение элементов культуры необходимо, так как способствует правильному восприятию высказывания неносителем языка. Степень такого восприятия предопределяется наличием того общего фонда, который называется фоновыми страноведческими знаниями. Неноситель языка, не владеющий такими знаниями, может обнаружить непонимание текста или неверное его понимание, связанное с употреблением в тексте так называемых носителей страноведческой информации, обладающих разным фоновым потенциалом в первую очередь культурно-коннотиро-ванной лексики.
В переводном двуязычном словаре отсутствие полного эквивалента к таким словам требует использования следующих типов переводов: перевод при помощи употребляемого в выходном языке, созданного автором или описательного эквивалента. В любом случае при этом должен быть комментарий к переводному эквиваленту. Проблема определения содержания такого комментария сводится к вопросу о том, какие признаки предмета должны быть отражены в двуязычном словаре. Очевидно, что в двуязычном словаре должны быть отражены те признаки, которые отличают данный предмет от других или создают особую его значимость в жизни общества. Не все, что носитель языка знает о предмете или что ассоциируется у него с этим предметом, нужно представлять неносителю языка. «Набор» признаков в первую очередь определяется степенью уникальности предмета в данной культуре. К таким признакам следует, по нашему мнению, отнести следующие: атрибуты реалии (внешний вид, ингредиенты, традиции); страноведческая оценка; историческая маркированность (время применения, действия); социальный статус (функциональная принадлежность); функция (назначение, роль); популярность/непопулярность реалии и ее символическая значимость.
Необходимость введения того или иного компонента комментария в словарной статье обусловлена разницей в восприятии реалии в разных культурах. Если в культуре одного народа есть подобное явление или предмет, то его надо пред-
О. Н. Иванищева. «Хороший двуязычный словарь»: принципы современной лексикографии.
ставить в двуязычном словаре по контрасту, т. е. ввести ту информацию, которая отличает этот предмет или явление в инокультуре от предмета или явления в своей культуре. Если предмет или явление уникальны, то их описание строится в зависимости от актуальности того или иного признака для носителей культуры.
Так, в саамско-русском словаре представление уникальных элементов материальной культуры коренного малочисленного народа обязательно должно быть отмечено наличием культурологического (скобочного) комментария к переводному эквиваленту.
Приведем примеры таких комментариев в «Саамско-русском словаре» под редакцией Р. Д. Куруч [17], где частично реализованы принципы современной двуязычной лексикографии:
1. Атрибуты (внешний вид, ингредиенты, традиции): роавв - одеяло из оленьих шкур (шьется из густошерстных оленьих шкур ворсом вовнутрь; низ в виде овального кармана высотой до полуметра, куда 2-3 человека засовывают ноги; верх расклешенный, боковины подтыкаются под бока спящих) [18]; тйссэм - ремень, пояс (мужской, из юфти или яловой кожи, шириной до 10 см, застегивается металлическими пряжками с орнаментом. Праздничный пояс украшается орнаментом из металла или кости; с левой стороны к поясу на цепочках прикрепляются ножны, с правой - кожаный мешочек для бумаг и т. п.) [19]; тдЬп - ножны (футляр для охотничьего ножа, выдолбленный обычно из целого куска березы и обтянутый юфтью, может быть сделан и из двух половинок, сшитых оленьими жилами; прикрепляется к кожаному поясу цепочками) [20].
Чаще всего в комментарии представлены составные части реалии. См.: бурка - бурки (до колен, женские или детские, шьются из койб; украшаются по швам цветным сукном, передняя часть украшается койбами контрастного цвета с орнаментом, напр. головы оленя с рогами) [21]; вйгк - вьючное седло, ташка (крестообразная перекладина, нижние концы которой стягиваются ремнями под животом оленя, на верхние ее концы подвешивают кладь) [22]; вагкхэсс - дугообразный скребок для выделки мелких шкур (на двух перпендикулярных досках; горизонтальная доска используется для сиденья) [23].
В некоторых случаях отбор информации обусловлен ее важностью в жизни северного народа (вубресь - уварсь, трехгодовалый олень-самец (в этом возрасте его начинают обучать для езды; в упряжке занимает место в середине) [24]), в некоторых случаях дан рецепт блюда (канн ц -кушанье из ягод вороники с оленьим жиром (холодные ягоды вороники заливаются горячим оленьим жиром; каждая ягодка оказывается в оболочке из жира) [25]).
2. Функция (назначение, роль): аллт - важенка (оленья самка с 4 до 8-10 лет; самая сильная и мудрая становится вожаком стада) [26]; вуэгк-шэ - считать густошерстным (напр. оленя) <...> (густошерстные шкуры бывают у оленей, забитых зимой, и идут на совики, обувь, одеяла и т. п.; на малицу берутся легкие шкуры от оленей, забитых осенью) [27]; табпь - столб, пирамида (высотой около полутора метров, складывается на вершинах тундровых гор для ориентирования) [28].
3. Символическая значимость: иммель ло-анньт - оляпка (букв. божья птичка; по саамским поверьям эта птичка принесла богу травинку, с которой пошла земля) [29]). Такие обобщения чаще всего являются результатом многовекового жизненного опыта (см.: кйллев - разговорчивый, болтливый; кйллев парна кугкь ев ель -дети, рассуждающие как взрослые, долго не живут (по саамским поверьям дети, рано взрослеющие умственно, долго не живут) [30]). Естественным можно считать и факты обращения к религиозно-мифологическим представлениям саамского народа (см.: санн - заговор, слово; со-анэт вуэссьтэ - купить заговор (по саамским поверьям считалось, что заговор не будет иметь силы, если его не купить) [31]).
В более близких культурах (напр., европейских) разница в содержании культурологического комментария наиболее ясно обнаруживается, когда рассматривается разное восприятие похожих реалий представителями разных культур. Эти контрасты часто представлены в художественной литературе. Так, в повести Р. Марковой «Штольц» [32] автор использует откровенные аллюзии, обращаясь с фоновым знаниям носителя русского языка (роман И. А. Гончарова «Обломов»); выстраивает текст на основе гетеро- и автостереотипов носителей двух языков и культур - русской и шведской. Явления и артефакты своей и чужой культуры удивительным образом переплетены в восприятии шведа - Альфа-Андрея Штольца, а представление о шведах, шведском обществе и культуре дано в восприятии русской героини Ольги. Напр., реалия «народный дом» - folkhem: sam-hälle med väl utbyggt socialt välfärdssystem särsk. om socialdemokratiskt slagord sedan 1920-talet [33] (общество с хорошо организованной социальной системой общества всеобщего благосостояния, особенно о социал-демократическом понятии с 1920-х годов. Перевод наш. - О. И.). В русском восприятии «народный дом» - это шведская социальная система, т. наз. шведский социализм: Сам охотно рассказывал о знаменитой шведской социальной системе, так называемом «народном доме», ругал нынешнее правительство, этот «дом» разрушающее [34].
При пояснении реалий в художественном тексте, если таковое пояснение есть, обнаруживается «столкновение» стереотипов восприятия: в рамках художественного текста восприятие реалии представлено многогранно (с точки зрения официальной/бытовой; носителя/неносителя языка).
Напр., в представлении «народного дома» официальная точка зрения противопоставлена неофициальной (бытовой). Русскому читателю, не знающему об официальной точке зрения на политику «общества всеобщего благосостояния», неясно, в чем состоит подтекст в высказываниях главного героя-шведа об этой шведской модели, которая считалась образцовой и пристально изучалась во всем мире. Суть политики состояла в том, что благосостояние и уверенность в завтрашнем дне обеспечивались пособием на всех детей, всеобщим страхованием по болезни, повышением народной пенсии по старости и установлением дополнительной трудовой пенсии, широкомасштабным жилищным строительством, появлением обширного общественного сектора, создавая эту модель, думали о том, как создать общество, которое бы было домом для народа, без социальных и экономических различий между людьми. В повести Р. Марковой представлена неофициальная точка зрения на результат такой политики. Оценка существующей шведской модели дана самим носителем языка.
Понятно, что те возможности, которые имеет двуязычный словарь, недостаточны для того, чтобы познать культуру другого народа. Культура составляет ту часть нашей жизни, которую мы воспринимаем как нечто должное, неотъемлемое. Поэтому ее познание носителем другого языка -задача, которую не решить с помощью самого хорошего словаря. Но совершенствовать пути и средства лексикографирования культуры - задача посильная.
Примечания
1. Берков В. П. Двуязычная лексикография: учеб. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 4.
2. Берков В. П. Двуязычная лексикография: учеб. СПб., 1996. С. 153.
3. Там же. С. 54-62.
4. Берков В. П. Русско-норвежский словарь. М., 1987; Berkov V. Russisk-norsk ordbok: 2. utgave. Oslo. 1994; Большой норвежско-русский словарь / отв. ред.
B. Берков. Oslo, 2003.
5. Берков В. П. Двуязычная лексикография, 1996.
C. 50.
6. Берков В. П. Словарь и культура народа // Мастерство перевода. Сб. 10. М., 1975; Берков В. П. Слово в двуязычном словаре. Таллин, 1977; Берков В. П. Двуязычная лексикография, 1996; Берков В. П. Двуязычная лексикография, 2004.
7. Берков В. П. Словарь и культура народа. С. 418.
8. Берков В. П. О словарях XXI века (из лексикографической футурологии) // Мир русского слова. 2000. № 3. С. 68.
9. Там же. С. 68; Берков В. П. Двуязычная лексикография, 2004. С. 24, 165.
10. Там же. С. 24.
11. Берков В. П. Заметки об определениях терминов в филологических и энциклопедических словарях // Проблематика определений терминов в словарях разных типов. Л., 1976.
12. Берков В. П. Двуязычная лексикография, 2004. С. 162.
13. Там же. С. 163.
14. Там же. С. 4, 222; Большой норвежско-русский словарь. С. 13.
15. Берков В. П. Двуязычная лексикография, 1996. С. 185-186; Берков В. П. Двуязычная лексикография, 2004. С. 166.
16. Берков В. П. Двуязычная лексикография, 1996. С. 231; Берков В. П. Двуязычная лексикография, 2004. С. 206.
17. Саамско-русский словарь / под ред. Р. Д. Ку-руч. М., 1985.
18. Там же. С. 293.
19. Там же. С. 346.
20. Там же. С. 355.
21. Там же. С. 31-32.
22. Там же. С. 32.
23. Там же. С. 33.
24. Там же. С. 52.
25. Там же. С. 99.
26. Там же. С. 23.
27. Там же. С. 53.
28. Там же. С. 340.
29. Там же. С. 91.
30. Там же. С. 109.
31. Там же. С. 315.
32. Маркова Р. Штольц // Нева. 2006. № 9.
33. Nationalencyklopedins ordbok. CD-ROM. 1999.
34. Маркова Р. Штольц. С. 39.
