CC BY
14
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
А.Н. Котович
Характеристика членов С.-Петербургского духовно-цензурного комитета эпохи Николая I
Опубликовано:
Христианское чтение. 1907. № 3. С. 324-346.
© Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
-o-o o-o o o-o oOOOOÖOOOO ООО o o-oo-
Характеристика членовъ С.-Петербургскаго духовноцензурнаго комитета зпохи Николая I. *)
ЖЗЪ ЦЕНЗОРОВЪ перваго десятилѣтія реформированнаго комитета весьма выдѣляется имя архим. Платона. Подъ вліяніемъ ли того поступательнаго шага, который сдѣлала £ реакція, основываясь па событіяхъ 1830—31 года, или [ же просто имѣя въ виду угоду предержащей власти.— Платонъ особенно тщательно обыскивалъ почти каждое сочиненіе сч> точки зрѣнія «государственныхъ правилъ». Можно сказать, богословскіе критеріи въ его рецензіяхъ какъ-то сами собою подчинялись правительственнымъ видамъ. Уже въ первомъ дебютѣ в’і. роли цензора архим. Платонъ превзошелъ по своему патріотическому настроенію даже авторовъ-чиновниковъ департамента удѣловъ. Къ сомнительнымъ мѣстамъ представленной ими книги для народнаго чтенія онъ причислялъ, нанр., слѣдующее: «повслѣвается любить Государя, какъ добрый сынъ любитъ своихъ родителей». Изъ сего, возражалъ Платонъ, можно выводить то вредное заключеніе, что любовь къ Государю долита быть равна любви къ родителямъ. Государя, какъ Помазанника Божія, какъ второго по Богѣ на землѣ, должно любить болѣе родителей. Посомѵ-то мы даемъ клятву ни для дружбы, ни для родства не измѣнять Государю 2).
Разсматривая одну переводную книгу изъ области христіанской отики, Платонъ останавливается па мѣстахъ «ноблагонріят-
*) Окончаніе. См. февраль.
яыхЪ гражданскому Правительству». «Бъ § 403 внушается, что бы. если только позволяютъ обстоятельства, должны стремиться уъ своей свободѣ. Сколь вредныя могутъ произойти слѣдствія отъ сего внѵшенія,—ото для всякаго очевидно. Между тѣмъ, по ученію Слова Божія, и рабы могутъ достигать вѣчнаго спасенія. Апостолъ ясно говоритъ: «каждый оставайся въ томъ званіи, въ какомъ призванъ» ‘) (1 Кор. VII, 20)». «Въ $5 269 издатель замѣчаетъ, что публичныя лотереи суть самые вѣрные способы развращенія народа, что онѣ тѣмъ только отличаются отъ контрабанды, что ' въ послѣдней частные люди играютъ противъ правительства, притомъ съ опасностью, а въ лотереяхъ правительство противъ частныхъ людей, притомъ безъ всякой опасности, совершенно ненаказанно. Такимъ замѣчаніемъ издатель явно наноситъ безчестіе нашему Правительству, ибо оно. какъ извѣстно, не разъ дозволяло производить лотереи».
«Въ £ 455 сказано, что разумное и свободное существо никогда столько не унижаетъ своего достоинства, никогда не дѣйствуетъ столь противоестественно, какъ когда разумъ свой безусловно подчиняетъ чужому разуму и волю свою волѣ другихъ. Эта мысль не только несовмѣстима съ воинской дисциплиной, но и вообще со строгою покорностью власти, особенно Самодержавной».
Также любопытны и слѣдующіе примѣры борьбы Платона съ вредными выводами. «Богъ, утверждаетъ авторъ, послалъ па землю Сына своего основать царство, которое должно возвышаться надъ порядкомъ природы и гражданскаго общества». Эту мысль, наставляетъ цензоръ, нужно пояснить, чтобы кто не заключилъ, что христіане, члены земной церкви Христовой, не должны подчиняться гражданскимъ законамъ и необходимымъ требованіямъ природы». Или: «въ § 73 сказано: «любо-страстіе и -изнѣженность видны повсюду и въ чертогахъ царскихъ и въ бѣдныхъ хижинахъ», а черезъ четыре строки: «тѣ же пороки, кои господствовали нѣкогда въ Коринѳѣ и проч.. господствуютъ и теперь въ Римѣ, Вѣнѣ, С.-Петербургѣ». Ужели Ві> домѣ Благочестивѣйшаго Государя нашего царствуетъ изнѣженность и... цензоръ не осмѣливается докончитъ» -).
) Кстатп, замѣтимъ здѣсь: такая авторитетная до безцеремонности Цитація текстовъ, внѣ связи рѣчи, весьма обычное явленіе въ духовной Цензурѣ.
Э а. с. С., 1835, 1379.
«Православіе» въ сознаніи цензора тоже выступало преимущественно какъ «господствующая религія», которую можетъ оскорбить и унизить всякое, даже косвенное прикосновеніе иномыслія. Напр., общее замѣчаніе, что «теоретическое безвѣріе почти всегда бываетъ слѣдствіемъ поврежденія общенародной религіи» по мнѣнію Платона, извиняя нѣкоторымъ образомъ Невѣровъ, которые всегда могутъ быть въ церкви и между христіанами, въ то же время и безъ всякой причины внушаетъ невыгодное мнѣніе о господствующей въ государствѣ религіи *).
Тѣ же послѣдствія, по мнѣнію Платона, должно было порождать сопоставленіе языческихъ праздниковъ съ христіанскими ~) (даже въ научно-богословскихъ сочиненіяхъ), выясненіе происхожденія церковныхъ обрядовъ * 3), разсужденіе о болѣе соотвѣтствующей символикѣ храмовой архитектуры 4), изданіе книги на малорусскомъ языкѣ, и «какъ унижающее истину» 5 * 7). Описаніе заботливой опеки Платона надъ мыслью можно заключить слѣдующими двумя мелкими частностями. Въ представленномъ самимъ Д. Руничемъ сочинсньицѣ изъ іудейской исторіи Платонъ отмѣтилъ въ числѣ другихъ такую несообразность: «въ предисловіи говорится, что христіанское вѣроученіе въ продолженіе 1800 лѣтъ осталось неколебимымъ, а книга между тѣмъ издается въ 1834 году» “). Затѣмъ, среди препятствій къ новому изданію обычнаго календаря поставлены «замѣчанія о погодахъ». По моему мнѣнію, писалъ Платонъ, они не только невѣрны, но еще могутъ въ довѣрчивыхъ людяхъ возбуждать напрасный страхъ или питать безпечное суевѣріе, какъ... напр.: «въ іюнѣ умѣренно бывающіе вѣтры ко всему полезны, а дожди въ срединѣ и концѣ обѣщаютъ плодородіе... Каково будетъ 8-е число» таковы будутъ четыре недѣли... Притомъ замѣчаютъ, что если послѣ 24-го кукушка долго кукуетъ, то будетъ неурожай и дороговизна хлѣба» ").
Насколько церковная власть цѣнила православный образъ мыслей Платона, видно изъ того, что послѣ удаленія въ 1835 г.
') Спб. Д. Д. К. 1834, 14.
■) Спб. Д. Д. К. 1836, 36.
3) Спб. Д. Ц. К. 1837, 35; 1838, 15.
4) Спб. Д. Д. К. 1836, 34.
6) Спб. Д. Ц. К. 1838, 9.
"') Спб. Д. Д. К. 1834, 11.
7) Спб. Д. Д. К. 1837, 25.
^православнаго» ІІавскаго огь должности законоучителя л кн. Александра Николаевича, «у Серафима и Филарета было намѣреніе замѣнитъ его лицомъ монашескаго званія и они предлагали кандидатомъ тогдашняго инспектора Спб. академіи архимандрита Платона, но государъ, по указанію самого Павшаго, избралъ Бажанова
Весьма усидчивымъ цензоромъ въ первое десятилѣтіе существованія комитета оказался архимандритъ Макарій. Стараніемъ тщательно исполнять цензурныя обязанности онъ создавалъ для себя довольно тяжелое бремя, что и выразилось въ его прошеніи объ отставкѣ. . Прослуживъ два трехлѣтія, писалъ онъ, я не могу продолжать по причинѣ множества занятій по другимъ должностямъ и въ особенности потому, что сверхъ того я занимаюсь изложеніемъ на русскомъ языкѣ догматическаго богословія 2).
Особымъ остромысліемъ Макарій не обладалъ, и это влекло за собой двоякаго рода послѣдствія. Иногда въ своихъ обширныхъ отзывахъ онъ усиленно гонялся за всякой тѣнью неправильной мысли, выставлялъ на видъ чуть не каждую орѳографическую ошибку 3). Небезынтересный примѣръ представляетъ разборъ Макаріемъ миссіонерскихъ бесѣдъ епископа Игнатія олонецкаго. Къ числу невѣрныхъ мыслей былъ отнесенъ слѣдующій вопросоотвѣтъ епископа-миссіонера: «Загражденъ ли кому изъ чувствующихъ званіе Божіе входъ къ открытому учительству Церкви? Идите, станьте на всяко мѣсто за насъ недостойныхъ, только чтобы входить въ учительство единою дверыо, которою есть по слову Христову, самъ Христосъ, законнымъ порядкомъ, отъ него установленнымъ. Иначе нрелазяй инудѣ»...
Къ погрѣшностямъ языка было отнесено образное выраженіе: «Когда въ глубинѣ сердца лежать будетъ еще ледъ ожесточенія, хладъ нераскаянности»... Вообще, заключилъ Макарій, нѣтъ въ этихъ бесѣдахъ отдѣлки, какая требуется отъ сочиненій сего рода.
Полуоффиціальное письмо цензора къ автору, правда, нѣсколько разъясняетъ мотивы такой скрупулезности. «Видя важность проповѣдей по содержанію и особливую пользу для людей, зараженныхъ расколомъ... я очень желалъ бы по своему
Ъ Сбирц. Имп. Рус. Истор. Обіц., т. 113, ч. I, стр. 138.
2) Спб. Д. Ц. К. 1837, 15.
3) Спб. Д. Д. к. 1837, 29; 1836, 33, 26.
чувству и убѣжденію одобрить ихъ. ІІо, руководствуясь строгими правилами, данными цензурному комитету, я никакъ нс могъ рѣшиться па то. тѣмъ болѣе, что за нѣкоторое снисхожденіе при разсматриваніи рукописей и одобреніе не ' разъ были дѣлаемы комитету замѣчанія Си. Синода».
Однако, изъ добавленія къ тому же іпнъмѵ видно, что все-таки Макарій оказался строже «строгихъ правилъ». «Что же касается, говорится здѣсь, до послѣдняго пункта замѣчаній на Ваши бесѣды,—я долгомъ поставляю довести до свѣдѣнія вашего, что его высокопреосвященство (м. Серафимъ, прибавимъ: даже м. Серафимъ! Л. К.) изволилъ обнаружить такія мысли, что особливая отдѣлка въ сихъ бесѣдахъ не необходима, такъ какъ онѣ назначаются для людей простыхъ п необразованныхъ... только чтобы изложены были ясно, просто и удобопонятно, и чтобы не было въ нихъ видныхъ недостатковъ ').
Но въ другихъ случаяхъ, когда, пожалуй, не было и особенныхъ причинъ заподозривать то пли другое сочиненіе (пайр., второе изданіе священной исторіи *), Макарій, можетъ быть по снисхожденію, а, всего вѣроятнѣе, забывая на время о «строгости правилъ», давалъ одобреніе. II изъ отого выходили исторіи. вродѣ инцидента со второю частью Библейской исторіи свящ. Красношѵѣтова.
Ее, какъ дѣтскую книгу, Макарій пропустилъ въ печать самой шаблонной фразой: «никакихъ препятствій не имѣется»а). Даже комиссія духовныхъ училищъ начала разсылать пожертвованные экземпляры по духовно-учебнымъ заведеніямъ. Между тѣмъ именно это ся назначеніе «для читателей многочисленныхъ и недовольно способныхъ отличить истинное отъ ложнаго» и авторское «необдуманное желаніе приблизить высокіе предметы вѣры къ общему разумѣнію» привлекло особенное вниманіе м. Филарета. Въ его рецензіи и перечислены были * 131
') Спо. Д. Ц. К. 1831, 6. Кстати,—другое письмо,—къ епископу Гл.-Украинскому Виталію написано Макаріемъ въ такомъ тонѣ: „Съ особеннымъ удовольствіемъ исполнилъ порученіе комитета о разсмотрѣніи вашего слова..,, прошу извинить, что замедлилъ..., и что осмѣлился я нѣчто выпустить и исправить въ нашемъ сочиненіи. На это я рѣшился въ надеждѣ на вашу всѣмъ извѣстную кротость и въ тиердсТі увѣренности, что вы не будете имѣть за сіе на меля, неудовольствія. Спб. Д. Ц. К.
1S31, 27; ср. 1835, 10.
-I Спб. Д. Ц. К. 1832, 15.
■') Спб. Д. Ц. К. 1830, 23.
всѣ слишкомъ реалистическія по формѣ, хотя и не раціоналистическія по намѣренію автора, выраженія (объ Іосифѣ Обручникѣ, ученіи I. Христа, искушеніи въ пустынѣ, тайной вечери и пр.) ').
Синодъ постановилъ конфисковать книгу, Красноцвѣтова испытать въ образѣ мыслей, спб. комитету сдѣлать подтвержденіе объ осторожности въ пропускѣ книгъ, отъ Макарія потребовать объясненіе.
Характеръ «объясненія» виденъ по слѣдующему отрывку:... «я допустилъ къ изданію книгу..., потому что не примѣтилъ въ ней погрѣшностей, усмотрѣнныхъ Св. Правит. Синодомъ и нынѣ мною ясно видимыхъ; не примѣтилъ же потому, что на мѣста, заключающія въ себѣ погрѣшительныя мысли, не обратилъ надлежащаго строгаго вниманія, а сіе частью отъ довѣрія къ сочинителю—Духовному лицу—священнику и Богословія магистру, частью отъ того, что, бывъ постоянно озабоченъ дѣлами и обремененъ другими занятіями но другимъ обязанностямъ службы, кромѣ цензора, на мнѣ лежащихъ, имѣлъ нерѣдко, во время разсматриванія помянутой книги въ рукописи, вниманіе ослабленное и утомленное.—Глубоко чувствуя всю важность вины моей и чистосердечно исповѣдуя оную, я съ чувствомъ сыновняго раскаянія, пріемлю смѣлость повергнуться къ стопамъ Башего Высокопреосвященства (м. Серафима), прося всеуниженнѣйше вашего архипастырскаго отеческаго ко мнѣ благоснисхожденія и милостиваго предстатель-ства предъ Св. Правительствующимъ Синодомъ объ оказаніи мнѣ возможной милости.
Изъ ректоровъ петербургской семинаріи Макарій былъ переведенъ на ту же доляшость въ Тверь. Тамъ и было преподано ему чрезъ мѣстнаго епископа «приличное начальственное внушеніе, дабы впредь въ исполненіи обязанностей по службѣ былъ осмотрительнѣе и дѣятельнѣе * 2).
Близкимъ къ директорамъ синодальныхъ канцелярій и вмѣстѣ правою рукою ректора академіи Аѳанасія 3), въ цензурномъ комитетѣ былъ архим. Іоасафъ. Цензорскія обязанности онъ исполнялъ дважды, сначала какъ штатный, а потомъ сверхштатный членъ комитета. Въ послѣднемъ случаѣ необходимость
*) Собр. МН. и отз. т. , .N»
2) А. С. С. 1838, 943.
3) СПБ. Д. Ц. К., 1839, 32; 1843, I.
присутствія Іоасафа въ комитетѣ была такъ мотивирована Аѳанасіемъ. Указавъ на многочисленныя занятія другихъ цензоровъ и на вызываемое этимъ затрудненіе въ пропускѣ статей Христіанскаго Чтенія, Аѳанасій предложилъ назначить спеціальнымъ для журнала цензоромъ Іоасафа. «II въ то же время, добавлялъ Аѳанасій, ему, какъ старшему по сану, имѣть наблюденіе за ходомъ дѣлъ комитета, не полагая ему, впрочемъ за сіе никакого жалованья» ').
Неудивительно, поэтому, что именно Іоасафу выпадало на долю разсмотрѣніе такихъ произведеній, въ которыхъ были болѣе или менѣе заинтересованы высшіе церковные дѣятели. Ему было поручено разсмотрѣніе «Врачебно-народнаго на ставленія для духовныхъ училищъ» (гдѣ имъ и было исключено «первое отдѣленіе, какъ ненужное и заключающее мысли несогласныя съ духомъ ученія Православной Церкви» 4); цензура, заграничнаго посвященнаго ІІратасову изданія «Libri Symbolici Ecclesiae orientalis, edit. Kimme!» a); Исторія Іудеевъ, Лоренца.
На большую часть рукописей Іоасафъ набрасывался съ нескрываемымъ желаніемъ возможно болѣе дискредитировать ихъ. пусть даже съ цѣлью болѣе радикальной ихъ переработки. Его отзывы, даже о дѣйствительно неудачныхъ трудахъ, выдѣляются изъ ряда рецензій другихъ членовъ уже своей внѣшней стороною. Часто уснащаетъ онъ ихъ рѣзкими выраженіями, вспомогательными для выраженія своихъ чувствъ знаками. Вотъ точная копія одного изъ замѣчаній Іоасафа: «Главная мысль всего посланія (къ Галатамъ) состоитъ въ томъ, что христіане, какъ дѣти Божіи, призваны не къ рабскому и наружному богослуженію, но къ внутреннему поклоненію Богу въ духѣ и истинѣ..» Это бредни самого автора, будто христіане не призваны къ наружному богослуженію...» 4), Вообще такія сочетанія знаковъ, какъ:?!!!.. ???!!..—повидимомѵ очень нравились Іоасафу 5). Не задумываясь, пользовался онъ
') СГІБ. Д. Ц. К, 1843, 30.
“) 1843, 1.
Д Не допущено въ Россію, „ибо опредѣлять символическое достоинство книгъ Восточной церкви дѣло ѳя самой, а не частнаго человѣка, а также въ виду внесенія въ число символикъ исповѣданія Кирилла Лу-кариса. СПБ. Д. Ц. К., 1843, I. Впослѣдствіи, впрочемъ, это изданіе было допущено „для ученыхъ“.
4) СІ1Б. Д. Ц. К. 1839, 38.
5) СПБ. Д. Ц. К., 1839, 17.
или въ особенности потому, что на всякое авторское положе-Hje у него уже была готова взятая откуда нибѵдь реплика. Четьи-Минеи, Православное Исповѣданіе, Октоихъ, тропарь— все это входило въ число его критеріевъ *). И съ одинаковой авторитетностью и аподиктичностью изрекалъ онъ свои отвѣты, Какихъ бы предметовъ—философскихъ, психологическихъ, геологическихъ и историческихъ, ему не пришлось коснуться.
«Нѣтъ времени, — разсуждалъ одинъ чиновникъ, — авторъ, повторяя, вѣроятно, мысль отцовъ новой философіи, — безъ существованія вещественной вселенной, потому что нѣтъ принадлежностей матеріи (протяженія и пр.), которыя однѣ опредѣляютъ время». Авторъ мечтаетъ, иронизируетъ по этому поводу цензоръ, будто время есть принадлежность только вещественнаго міра * 2). Не весьма благосклонно отнесся Іоасафъ и къ сочиненію, стремившемуся къ синтезу между Библіей и геологіей. Общій смыслъ его замѣчаній таковъ. «Авторъ хотѣлъ доказать, что геологическія открытія нисколько не про-тиворѣчатъ сказанію Моисея о сотвореніи міра. Но здѣсь онъ слова Божественнаго Писанія подчиняетъ человѣческому произволу, догадкамъ» 3).
Не безынтересна еще и такая поправка цензора психологическаго характера. «Можетъ ли, спрашиваетъ авторъ, бѣдный утѣшаться богатствомъ другихъ и чувствовать радость при видѣ богатства, принадлежащаго не ему»? Симъ вопросомъ, замѣчаетъ цензоръ, выраженъ отрицательный на него отвѣтъ. Напротивъ, бѣднякъ можетъ утѣшаться богатствомъ другихъ, потому что оно дается имъ не для себя только, но и для его пользы 4).
Въ теченіе трехлѣтія 1841 — 45 г. однимъ изъ цензоровъ комитета состоялъ протоіерей А. Райковскій. Въ цензурный комитетъ Райковскій, не будучи профессоромъ академіи, былъ избранъ, какъ дѣйствительный членъ конференціи. Главныя его занятія сосредоточены были въ университетѣ. Тамъ онъ преподавалъ богословіе (догматическое, нравственное, церковную исторію и законовѣдѣніе). Сверхъ того, Уваровымъ была возложена на него обязанность преподавать философію, ло-
‘) СПБ. Д. Ц. К., 1838, 52, 1839, 26.
2) СПБ. Д. Ц. К„ 1840, 29.
3) СПБ. Д. Ц. К., Журналы отъ 31 мая и 18 іюля 1840 г.
4) СПБ. Д. Ц. К., 1839, I.
гику и опытную психологію, что онъ и исполнялъ въ теченіе 18 лѣтъ. *).
Какъ человѣкъ обремененный занятіями, Райковскій больше другихъ позволялъ себѣ манкировать лежавшими на немъ по цензурѣ обязанностями. Такъ одна журнальная статья—извлеченіе изъ Камня Вѣры Яворскаго, дождалась одобренія лишь черезъ три года со времени поступленія къ нему '). Другая рукопись — чрезъ полтора года, и то лишь благодаря жалобѣ, поданной Протасову. Отецъ автора баронъ Боде мотивировалъ ее тѣмъ, что выразившая согласіе на посвященіе себѣ книги принцесса Ольденбургская можетъ отнести промедленіе «къ безпечности и вѣтренности сочинительницы, не говоря уже о томъ, что самая задержка отбиваетъ охоту заниматься общеполезными сочиненіями а). Были и другіе подобные случаи. Интересно притомъ, что даже обязательство, данное оберъ-прокурорской канцеляріи «представить рукопись съ отзывомъ на сихъ же дняхъ», Райковскій исполнилъ... чрезъ девять мѣсяцевъ *).
Одинъ изъ авторовъ отмѣтилъ эту «досадную черту» цензора не лишенными скорбнаго юмора строками. «Еще въ октябрѣ минувшаго года, пояснялъ онъ комитету, я лично вручилъ рукопись Райковскому, у котораго она пробыла до первыхъ чиселъ мая, да сбудется со мною реченное Господомъ нашимъ о тѣхъ, «иже добрымъ сердцемъ и благимъ слы-шавше, слово держатъ и творятъ плодъ въ терпѣніи»... г’).
Слѣдуетъ, однако, признать, что томительное ожиданіе авторовъ Райковскій какъ бы старался вознаградить обстоятельностью своихъ вердиктовъ. Нерѣдко весьма объемистые, тщательно переписанные, они содержали въ себѣ инкриминируемыя выдержки, расположенныя • по группамъ, какъ положенія катехизиса.
По своему содержанію этн своды, конечно, вполнѣ соотвѣтствовали духу эпохи,—послѣ дѣла ІТавскаго особенно устрашенной вѣяніемъ раціонализма. Самой лучшей характеристикой,— типомъ рецензій профессора университета можетъ служить 1 * 3 4
1) Истор.-стат. св. о сцб. епархіи. Вьш. I, 155 стр.
-) А. С. С., 1842, 29.
3) К. О. П. С. С., 1844. 33. 682.
4) К. О. II. С. С., 1845, 35. 553; А. С. С\ 1842. 24.
■') СПБ. Д. Ц. К., 1847. „Дѣло о сочиненіяхъ, къ изслѣд. Слова Божія
относящихся“.
отзывъ о послѣднихъ дняхъ земной жизни Іисуса Христа. *)— трудѣ У*0 Д° этого изданномъ въ свѣтъ въ видѣ статей въ духовныхъ журналахъ. Какъ можно убѣдиться изъ ниже приводимыхъ выдержекъ,—всѣ тѣ мѣста, гдѣ Иннокентій позволялъ себѣ разсуждать съ точки зрѣнія современниковъ Іисуса Христа, гдѣ онъ оживлялъ свою рѣчь психологическими характеристиками, членъ цензуры считалъ своимъ долгомъ кастрировать ради «надлежащей чистоты и полноты истины».
Вотъ нѣсколько мѣстъ подчеркнутыхъ цензоромъ:
«Каждая народная потребность, даже каждый предразсудокъ участвовалъ въ составленіи идеала чувственнаго Мессіи; такъ что въ Іудейскомъ Христословіи молено было видѣть всю іудейскую политику и статистику».
«Рано или поздно надлежало быть одному изъ двухъ, или врагамъ Іисуса произвольно пасть предъ величіемъ Его святости, или Ему содѣлаться жертвою ихъ злобы и коварства».
«Если бы новый Чудотворецъ, выдающій себя за Мессію, былъ снисходителенъ къ ихъ порокамъ, сообразовался въ ученіи своемъ съ предразсудками .фарисеевъ, — далъ явственно выразумѣть, что Его будущее величіе будетъ весьма полезно Синедріону; то утвердительно можно сказать, что — большая часть вельможъ не умедлила бы объявить себя на сторонѣ новаго Мессіи».
«Дѣло Іисуса, по его (Каіафину) мнѣнію, было дѣломъ высшей политики, которая должна смотрѣть не на законы и справедливости, а на общественную пользу и вредъ. — Пусть Онъ (Іисусъ Христосъ) будетъ невиненъ; но Его жизнь несовмѣстна съ благоденствіемъ общественнымъ,—и Онъ долженъ умереть».
«Тѣ, кои признавали Іисуса Христа за самого Мессію, также не . оставляли мечты о Его земномъ Царствѣ, воображая, что Онъ на время только принялъ видъ уничиженія, но вскорѣ покажетъ Себя побѣдителемъ народовъ».
«Ученики Іисусовы, по окаменѣнію сердца своего, лучше соглашались не понимать многихъ словъ своего Учителя, нежели, разумѣя ихъ какъ должно, разстаться съ любимымъ народнымъ предразсудкомъ о царствѣ Мессіи».
«Ученики Іисусовы еще не успѣли отвыкнуть отъ предразсудковъ и войти въ духъ Его религіи».
') Спб. Д. Ц. К., 1842, .4° 7.
Авторъ книги «О православномъ бѣломъ и черномъ духовенствѣ въ Россіи раскрываетъ и болѣе интимную сторону этого эпизода. «Священникъ Андрей Райковскій колебался датъ дозволеніе... и захотѣлъ напередъ посовѣтоваться съ присутствовавшимъ въ то время въ синодѣ Рязанскимъ архіепископомъ Гавріиломъ. «Да развѣ въ статьѣ есть что нибудь неправославное?» спросилъ Преосвященный. Нѣтъ, неправославныхъ мыслей я не нашелъ, отвѣчалъ Райковскій, но она оставляетъ въ читателѣ непріятное впечатлѣніе». — Ну такъ поостерегитесь давать дозволеніе», прибавилъ Преосвященный. Впрочемъ, статья послѣ разныхъ хлопотъ была напечатана» *).
Весьма похожи на эту и другія рецензіи Райковскаго, папр. на «Руководство ко всеобщей исторіи», проф. Лоренца, l 2) на «Царство духовъ» Олькана 3).
Затѣмъ, не игнорируя настроенія тогдашнихъ ревнителей по православію, Райковскій лестно одобрилъ «Духовный подарокъ рекрутамъ», перечислявшій «обязанности, какія возлагаетъ на нихъ Богъ и Св. Церковь, Помазанникъ Господень и Военное Начальство»; запрещалъ упоминать о числѣ раскольниковъ въ астраханской губерніи, какъ предметѣ правительственномъ; вычеркивалъ изъ біографіи Ѳ. Прокоповича фактическія подробности, какъ ужасныя мѣста, которыя могутъ произвести вредъ и соблазнъ относительно Верховной Власти, Св. Синода... и его Членовъ 4).
Въ историко-статистическомъ описаніи СПБ. епархіи дана слѣдующая характеристика протоіерея А. Окунева, втечепіе девяти лѣтъ состоявшаго цензоромъ духовно-цензурнаго комитета: «Былъ неутомимымъ ревностнымъ дѣятелемъ..., отличаясь вездѣ и во всемъ яснымъ, основательнымъ разумѣніемъ дѣла и точнымъ энергическимъ его исполненіемъ». Въ общихъ чертахъ могла бы подтверждать эту положительную характеристику и дѣятельность Окунева въ качествѣ члена цензурнаго комитета. Но въ томъ-то и дѣло, что зыбкая почва надзора за мыслями менѣе всего способна сохранить въ равновѣсіи «неутомимость, ревность и энергію», — въ невинной чистотѣ «ясность, основательность» и другія сами по себѣ цѣнныя
l) Т. I, стр. 10 и слѣд., Лейпцигъ.
'-) Спб. Д. Ц. К.. 1842, II.
3) Спб. Д. Ц. К., 1842, 6.
*) Спб. Д. Ц. К., 1842, 17; 1843, 32; 1841, 6.
качества. Случилось это и съ Окуневымъ и тѣмъ легче, что сравнительно продолжительное цензорство его падаетъ на самые мрачные въ цензурномъ отношеніи годы.
Было бы одностороннимъ признать Окунева неумолимымъ, педантичнымъ во всѣхъ случаяхъ цензоромъ. Безъ особенныхъ напр. возраженій, стереотипной формулой одобренія дозволилъ онъ къ печати «Записки по церковному законовѣдѣнію», проф. Скворцова. «Библейскую Герменевтику» Савваитова, «Памятники христіанской древности» Ир. Вѣтринскаго, «О Церкви»...— Филарета Гумилевскаго, «Исторію кіевской академіи» Макарія '■).
Однако по своимъ принципіальнымъ взглядамъ онъ стоялъ весьма близко къ догмѣ тогдашнихъ охранителей. И, можно даже сказать, что въ ней онъ былъ болѣе убѣжденъ, чѣмъ нѣкоторые изъ его товарищей по цензурѣ, нерѣдко руководившихся лишь внушеніями свыше. Такъ свои рецензіи Окуневъ довольно часто начиналъ изложеніемъ своего credo по тому или другому вопросу. Вотъ нѣсколько примѣровъ. «Духъ лютеранизма и европейскаго вольномыслія, писалъ онъ въ одномъ отзывѣ, въ совокупности съ внѣшнею одностороннею ученостью вѣка, больше искусною въ затѣйливыхъ словахъ и ложныхъ мудрованіяхъ, чѣмъ въ твердомъ здравомысліи и простомъ, но ясномъ изложеніи мысли, отнимаютъ всякое желаніе одобрить эту рукопись къ общественному употребленію въ настоящемъ ея видѣ». Или еще: Душевенъ человѣкъ не пріемлетъ. яже суть Духа Божія, а потому всякая пытливость его и стремленіе изъяснять міру письменно или словесно святыя, тайныя, высокія, недоступныя истины Откровенія есть тяжкая непростительная дерзость противъ Святаго Духа, который Единъ вѣрно и истинно глаголетъ въ духовно-истинно Имъ просвѣщаемыхъ Святыхъ Божіихъ человѣкахъ. Живой, одинъ живой, можетъ вѣрно говорить и писать о живомъ, и дѣйственномъ; а всяка душа только Святымъ Духомъ живится и чистотою возвышается. Наши предки съ большимъ благоговѣніемъ приступали къ слушанію чего либо духовнаго, нежели съ какимъ нынѣ приступаютъ къ писанію о духовномъ люди не духовные; а потому и бываютъ, что за духовныя выдаются громкія, пышныя, высокопарныя, но въ существѣ своемъ пустыя, ложныя и слѣдственно очень вредныя произ-
') Спб. Д. Ц. К., 1846, 5 и 6; 1844, 3 января; 1843, 26.
веденія людей, длящихся отъ ума плоти. И сіе-то ихъ самопрельщеніе, сей-то недугъ тонкой духовной гордости суть начала той близорукой односторонности, того жалкаго, механическаго набора словъ и мыслей, которыми столь много отличаются мною разсмотрѣнныя и при семъ препровождаемыя три послѣднія рукописи Г. Иверсона...»
Бъ такихъ же громкихъ предисловіяхъ выражалъ онъ свое несочувствіе предпринятому изданію снимковъ съ картинъ художественной галереи гр. Кушелева-Безбородко, вообще ко всему, проникнутому «тономъ и духомъ нынѣшнихъ нѣмецкихъ мыслителей, у которыхъ нѣтъ предѣловъ для разума, кромѣ собственной ихъ фантазіи»,—ко всему, по его мнѣнію, «проникнутому духомъ неологизма и раціонализма, такъ много свойственномъ реформаціи» ').
Ради выясненія «психологіи» отзывовъ Окунева стоитъ привести его рецензію на сочиненіе «Слово Божіе». Въ сочиненіи, пишетъ Окуневъ, содержится разговоръ между докторомъ и священникомъ о богодухновенности Св. Писанія. Первый возражаетъ, какъ вольнодумецъ, собирая все, что могло изобрѣсти киченіе лжеименнаго человѣческаго разума и злого человѣческаго сердца. Послѣдній это опровергаетъ. Но, судя по тому, что зло прививается скорѣе добра и что, слѣдовательно, рукопись больше можетъ принести вреда возраженіями... чѣмъ пользы отвѣтами... и можетъ соблазнить народъ не утвержденный въ вѣрѣ, но крайней мѣрѣ подать поводъ къ излишнимъ о столь важномъ предметѣ спорамъ и разговорамъ, я полагалъ бы ее не дозволять, особенно при внѣшнихъ недостаткахъ.
Къ тому же, заключаетъ цензоръ, богословская полемика есть предметъ не народный и смотрѣть на Слово Божіе со стороны невѣрія и соблазна (какъ здѣсь) было бы, при нашей народной вѣрѣ и благочестіи, и неумѣстно и небезопасно 2).
Бъ результатѣ, получалось совпаденіе и согласіе въ воззрѣніяхъ Окунева и руководящихъ дѣятелей. Послѣдніе, конечно, за благонамѣренность цензора уважали, совпаденія во взглядахъ цѣнили. Въ случаѣ же несовпаденій... посылали ему строгія замѣчанія и съ деспотическою откровенностью предписывали ему передѣлывать отзывы.
‘) Снб. Д. Ц. К., 1843, 6, 23, 32; 1846, 7.
-) 1847. Дѣло о сочин. прот. Троянскаго.
Такъ «Памятники» христіанской древности Вѣтринскаго (кстати разсматривавшіеся Окуневымъ уже послѣ исправленія согласно отзыва м. московскаго) были вновь подвергнуты суду Филарета. И въ результатѣ—предупрежденіе Синода: «если и впредь будутъ допускаемы со стороны цензуры подобные недосмотры въ столь важныхъ сочиненіяхъ, каково настоящее, то допустившіе ихъ неминуемо будутъ подвергнуты строгому взысканію». Пропущенная Окуневымъ Герменевтика Савваи-това вскорѣ, по распоряженію церковной власти, была конфискована. За пропускъ изданій Иверсена, также книги «О соблазнахъ» Окуневу сдѣланы были замѣчанія отъ секретныхъ комитетовъ.
Но, безспорно, гораздо болѣе, чѣмъ эти кассаціонныя рѣшенія, должны были смущать Окунева административныя давленія синодальной канцеляріи. Изъ нѣсколькихъ такого рода случаевъ ограничимся однимъ.
Чрезъ Дубельта и Пратасова былъ доставленъ въ духовную цеизуру переводъ съ англійскаго поученій Блера (нѣкоей Ситниковой). Окуневъ, найдя недостатки въ слогѣ, цитаціи текстовъ и перепискѣ сочиненія, призналъ необходимымъ возвратить его для переписки (согласно 85 ст. устава).
Но вотъ чрезъ нѣсколько времени директоръ оберъ-проку-рорской канцеляріи Сербиповичъ потребовалъ Окунева для объясненія по дѣламъ службы. Въ чемъ они состояли, разъясняетъ слѣдующее письмо Окунева въ комитетъ: «Какъ, вслѣдствіе этихъ объясненій, возвращены мнѣ и наше отношеніе и принадлежащая къ нему рукопись, то и прошу канцелярію комитета отношеніе приложить къ дѣлу, а рукопись поручить новому разсмотрѣнію и, конечно, новому члену, потому что для меня давать по ней другое, кромѣ даннаго уже мнѣнія было бы очень щекотливо. Вмѣстѣ съ тѣмъ честь имѣю увѣдомить, что воля Г. Директора есть, чтобы рукопись эта... была бы одобрена къ печати по уваженію къ тому лицу, которому она принадлежитъ и къ тому, которое приняло на себя ходатайство по этому дѣлу».
Вслѣдствіе такого «твердаго» рѣшенія цензора рукопись-около двухъ мѣсяцевъ пробыла безъ движенія. Но вотъ послѣдовало свыше «напоминаніе», притомъ не кому-либо дру-. гому, а именно Окуневу. Въ результатѣ, новая записка цензора въ комитетъ: Его Превосходительство Господинъ Директоръ Канцеляріи Его Сіятельства Господина Оберъ-Прокурора
Святѣйшаго Синода поручилъ мнѣ исправить недостатки. Вслѣдствіе этого, разсмотрѣвъ снова я нашелъ, что, по сдѣланномъ мною измѣненіи заглавія, исправленіи слога и опущеніи нѣкоторыхъ мѣстъ... рукопись можетъ быть напечатана *).
Въ силу такого давленія, Окуневъ къ концу службы въ цензурѣ, оказался совершенно изломаннымъ. По его же словамъ, (можетъ быть, правда, не вполнѣ точно воспроизведеннымъ 1.1. Базаровымъ), онъ тогда уже «ничего не пропускалъ въ печать, дабы не лишиться пенсіи» * 2).
Іоаннъ (Соколовъ) принадлежалъ къ числу тѣхъ архимандритовъ, которые были калифами, хотя и на часъ, при дворѣ Пратасова. И этимъ, главнымъ образомъ, приходится объяснять (помимо, конечно, общихъ условій и настроеній времени) то существенное различіе точекъ зрѣнія, которое можно наблюдать въ Іоаннѣ—цензорѣ спб. духовно-цензурнаго комитета и Іоаннѣ—редакторѣ въ концѣ 50-хъ годовъ «неблагонамѣрен-наго» казанскаго Православнаго Собесѣдника.
Какъ цензоръ, Іоаннъ, по своимъ пріемамъ, опасливымъ сужденіямъ, представляетъ довольно заурядное явленіе на общемъ фонѣ тогдашняго духовно-цензурнаго режима. Какъ и его сподвижники, и онъ боялся всего, что въ той или иной мѣрѣ отличалось новизной. Вотъ, напримѣръ, его сомнѣнія о догматикѣ епископа Филарета. Не заключая, докладывалъ онъ комитету, ничего худого и противнаго православію, богословіе, однако, отличается многими особенностями, во-1-хъ, въ самыхъ основаніяхъ богословія, утверждая догматическія изслѣдованія не столько на положительномъ ученіи церкви, сколько на испытаніи Писанія и соображеніяхъ разума; притомъ ученію церкви не придается особаго авторитета и разумѣется подъ нимъ болѣе общее вѣрованіе того или другого времени; во-2-хъ, въ направленіи своемъ, болѣе критико-полемическомъ, нежели положительномъ; въ-3-хъ, въ языкѣ болѣе ученомъ, нежели ясномъ, болѣе изысканномъ, нежели твердомъ въ выраженіяхъ богословскихъ понятій: и въ 4-хъ, въ нѣкоторыхъ мнѣніяхъ, лично принадлежащихъ автору и не совсѣмъ согласныхъ съ общепринятыми понятіями,' какъ-то: о преданіяхъ церкви, о символахъ... 3).
’) Спб. Д. Ц. К. 1843, 21 декабря.
2) Р. Ст. 1901, т. 107, стр. 86—8.
3) Арх. Спб. Д. Ц. К., 1850 г., 2.
Можно возразить, что этотъ отзывъ касался догматики— самой чувствительной струны тогдашнихъ ревнителей по православію. Однако, такимъ же опасливымъ и, можно прибавить, угодливымъ цензоромъ является Іоаннъ и въ своихъ сужденіяхъ о книгахъ изъ другихъ областей духовной науки и литературы.
Сближенія геологическихъ теорій съ ученіемъ откровенія онъ находилъ «излагаемыми безъ нужды» *). Въ комментированіи картинъ древняго быта еврейскаго народа «гражданской» точкой зрѣнія онъ видѣлъ исключительно вліяніе иноземнаго духа и чуждой православію учености 2). Свой методъ очистки сочиненій отъ раціонализма онъ подробно выразилъ въ отзывѣ о пятомъ изданіи одной священной исторіи для дѣтей 3) (уже не разъ прошедшей чрезъ духовную цензуру). «Книжка написана слогомъ чистымъ и яснымъ; событія изложены (по буквѣ) вѣрно; вообще книжка читается легко и съ удовольствіемъ. Но, если вникнуть въ сущность дѣла, т. е. въ духъ и направленіе книги, то опа не можетъ выдержать суда строгой истины. Все повѣствованіе о I. Христѣ изложено такъ, что онъ является здѣсь не болѣе, какъ мудрымъ учителемъ, человѣкомъ чистѣйшей нравственности, по ничто не показываетъ въ немъ Божественнаго Искупителя Христа...»
Съ такими же отточенными критеріями приступалъ Іоаннъ и къ просмотру церковно-историческихъ сочиненій. Все, что здѣсь указывало на генезисъ, на различіе въ практикѣ—въ зависимости отъ времени и мѣста, онъ считалъ «небезопаснымъ въ отношеніи къ разнороднымъ читателямъ» 4). Такъ напр., мысли Филарета харьковскаго о крестномъ знамени отзывались, по мнѣнію Іоанна, иностраннымъ взглядомъ на это знаменіе: авторъ допускалъ, что въ первые три вѣка полагали крестное знаменіе на челѣ... однимъ перстомъ 5).
Далѣе, весь подробный, но далеко не безпристрастный, разборъ Іоанномъ Описанія славянскихъ рукописей Синодальной Библіотеки (Горскаго и Невоструева) основанъ на тѣхъ же соображеніяхъ. И, будучи небезполезными при окончательной отдѣлкѣ Описанія, замѣчанія Іоанна могли бы, однако, имѣть
1) Арх. Спб. Д. Ц. К„ 1852, Г>.
'-) Тамъ же, 1849, („дѣла разныя“).
л) Тамъ же, 1852, 5. 4) Тамъ же, 1849, 2.
5) Тамъ же, 1850, 7. |!) Тамъ же, 1850, 13.
въ свое время роковое значеніе для этого многолѣтняго труда, если бы не авторитетное заступничество м. Филарета *).
Въ виду всего этого, нельзя назвать слишкомъ преувеличеннымъ «жалобное письмо» Филарета (Гумилевскаго) Горскому по поводу рецензій Іоанна на его Исторію Русской Церкви. «Выслушивать, пишетъ онъ, и принимать замѣчанія заносчивости, по мѣстамъ вовсе не знающей дѣла, очень тяжело. Никакъ не могу объяснить себѣ, какъ молодой монахъ, мало, очень мало знакомый съ исторіей русской церкви, дозволяетъ себѣ быть столько заносчивымъ, дерзскимъ и глупоповелительнымъ?» Онъ не допускаетъ и мысли той, что другіе могутъ и болѣе его знать и дѣльнѣе его разсуждать * 2).
Запрещая печатаніе рукописи «Постъ въ историческомъ развитіи», Іоаннъ, между прочимъ, приводитъ въ качествѣ довода слѣдующее: обозрѣніе частныхъ уставовъ (различныхъ иноческихъ обителей), оставленное безъ объясненія, только подаетъ мысль о несогласіи и неопредѣленности въ Церкви относительно поста...
Вполнѣ безупречнымъ, съ точки зрѣнія охранителей, могъ быть признанъ Іоаннъ и какъ цензоръ политикъ. Хотя это и необходимо было въ 50-хъ годахъ, однако, нѣкоторые вердикты всецѣло нужно отнести на счетъ личныхъ взглядовъ цензора. Предъ нимъ, напримѣръ, сочиненіе: «Покушеніе папъ подчинить себѣ русскую Церковь»... Само по себѣ сочиненіе, разсуждаетъ Іоаннъ, ничего противнаго правиламъ цензуры не заключаетъ. Но предметъ и направленіе его таковы, что, по настоящимъ обстоятельствамъ европейскихъ (а въ особенности римско-католическихъ) государствъ и отношеніямъ Россіи къ нимъ, появленіе подобнаго сочиненія было бы не благовременно и соотвѣтственно состоянію общественныхъ мнѣній. Поэтому за лучшее признаю остановить печатаніе рукописи, не отнимая у сочинителя права вновь представить ее въ цензуру при другихъ болѣе благопріятныхъ обстоятельствахъ 3 4).
Всякую полемику съ «извѣстными западными идеями о равенствѣ людей въ обществѣ» Іоаннъ считалъ принципіально *),
*) Этотъ эпизодъ вмѣстѣ съ документальными данными подробно изложенъ въ „Богословскомъ Вѣстникѣ, за 1900 г, кн. XI, 478 и слѣд. Такъ же: Арх. Спб. дух. ценз. ком. 1853 „О разем. истор. соч.“.
2) Письма Филарета къ Горскому.
3) С.П.Б. Д. Ц. К., 1850. 7.
4) а не только по требованію обстоятельствъ.
неумѣстною. «Хотя мысли сочинителя, говорится въ одной изъ еГо рецензій, объ этомъ предметѣ, излагаемыя отъ лица русскихъ, сами по себѣ дѣльны и благонамѣренны, но 1) выборъ такого предмета для сочиненія, особенно со стороны духовнаго лица, нельзя признать умѣстнымъ по его политическому значенію; нельзя признать соотвѣтствующимъ духу нашего русскаго общества, которому чужды такія идеи, слѣдовательно нѣтъ надобности и опровергать ихъ публично; а знакомить съ такими идеями массу разнородныхъ читателей, посредствомъ, печати,—и вовсе не нужно. Притомъ эти идеи и на Западѣ уже обезсилены надлежащими мѣрами правительствъ и презрѣніемъ всѣхъ благомыслящихъ людей. Къ чему же поднимать вопросъ о такихъ предметахъ у насъ? *).
Неудивительно, поэтому, что Іоаннъ съ особой настойчивостью требовалъ изъятія изъ Исторіи Русской Церкви Филарета харьковскаго фразы: «Христіанство уравниваетъ боярина и князя съ послѣднимъ рабомъ предъ лицемъ Господа въ правахъ на благодать его»... хотя и находилъ, что «сама по себѣ мысль опредѣлена правильно въ указанномъ у автора отношеніи» * 2).
Не могъ онъ примириться съ тѣми «дерзкими выходками», которыя не соотвѣтствовали видамъ церковнаго правительства. Не приводя другихъ образцовъ, можно ограничиться выпиской изъ его рецензіи на переданныя изъ Синода статьи «О небрежности богослуженія» и «о церковномъ благочиніи». Подъ видомъ ревности о благочиніи въ храмахъ, говоритъ онъ, онѣ заключаютъ въ себѣ однѣ рѣзкія и жестокія укоризны на все православное духовенство, не исключая и высшаго, обвиняютъ его въ невѣжествѣ, въ нерадѣніи о церковномъ богослуженіи, во множествѣ страстей и пороковъ и даже въ послѣдованіи большею частью Іудѣ Искаріотскому. Явно предпочитается ему духовенство иновѣрное и раскольническое. При этомъ предлагаются новыя правила о благоустроеніи духовенства, какъ то, чтобы его опредѣлять на мѣста службы и увольнять не иначе, какъ приговоромъ прихожанъ... Съ такими мыслями допустить эти статьи къ напечатанію не только справедливость не позволяетъ, по и было бы вредно для общественнаго мнѣнія въ отношеніи къ духовенству.
*) Тамъ же. 1854, о соч. Троянскаго.
2) Тамъ же. 1854, 7, 1851, 17.
Какъ и начальство, Іоаннъ исключалъ изъ сочиненій даже отрывки перевода св. Писанія на русскій языкъ, находя его излишнимъ.
Но самой непріятной чертой въ цензорской дѣятельности Іоанна является такъ характерное для него деспотическое отношеніе къ чужой мысли. Въ силу этого тѣ неудачныя замѣчанія, которыя у другихъ цензоровъ можно было бы назвать лишь недомысліемъ, у Іоанна являются прямымъ обнаруженіемъ «заносчивости, по мѣстамъ вовсе не знающей дѣла», какъ выразился историкъ Филаротъ.
Въ самомъ дѣлѣ, развѣ не надъ собой иронизируетъ незаурядный умъ, когда онъ такъ вышучиваетъ боровшійся съ рутиною звуковой методъ обученія. Сочинитель (книжки «Легчайшій способъ неграмотному научиться» — свящ. Попова), пишетъ Іоаннъ, только хитритъ... и даже подрываетъ самъ себя: такъ онъ настаиваетъ, что грамоту надо изучать не чрезъ обыкновенные склады, а посредствомъ правильнаго произношенія звуковъ, выражаемыхъ буквами. Но какъ отдѣльные звуки не составляютъ словъ, то для составленія словъ надобно со-четавать звуки буквъ, т. е. надобно скадывать буквы» ').
То же замѣчаніе относится и къ ригоризму Іоанна въ области стилистической, поскольку имъ признаны безусловно неприличными въ печати завоевывавшія права гражданства выраженія, какъ-то: водить за носъ, хлопать ушами, бабій народъ; дѣвки, плутъ, пьяница, мальчишка и т. п. 2).
Однако, несмотря, на всѣ свои старанія, Іоаннъ не избѣжалъ непріятностей по цензурѣ. Такъ за одинъ пропускъ ораторіи Stabat Mater ему пришлось предъ лицомъ всей академіи выслушать «разносъ» Протасова, не говоря уже о синодальномъ «подтвержденіи», — быть, болѣе внимательнымъ въ разсмотрѣніи сочиненій, и въ случаѣ хотя малаго сомнѣнія, не полагаясь на одно свое сужденіе, обращаться къ совѣщанію полнаго присутствія комитета 3).
И можетъ быть, именно такіе несправедливые удары исподволь воспитывали въ гордомъ Іоаннѣ духъ протеста противъ того, чему онъ поклонялся. По крайней мѣрѣ, нѣкоторыя его
') С.П.Б. Д. Ц К. О сочиненіяхъ для простолюдиновъ. а) Тамъ же, 1854. „Дѣла по сочиненіямъ, изъ разныхъ цензурныхъ комитетовъ“.
3) К. О. П. Св. С., 1853, 128.
письма \) показываютъ, что въ душѣ его уже тогда таились п свои завѣтныя мысли, дисгармонировавшія съ предпосылкали современнаго релсима.
Вмѣстѣ съ Іоанномъ нѣсколько лѣтъ трудился въ петербургскомъ духовно-цензурномъ комитетѣ инспекторъ академіи архимандритъ Іоаникій. Говоримъ—трудился, потому что, дѣйствительно, не мало сложныхъ порученій, — даже не всегда чисто-цензурнаго свойства, выполнялось имъ по требованію секретнаго при Синодѣ комитета, духовно-учебнаго и хозяйственнаго управленія, духовной академіи.
Въ своихъ экзетическихъ, апологическихъ, литургическихъ рецензіяхъ Іоанникій, если даже не рѣшалъ, то большей частью удачно ставилъ назрѣвшіе научные вопросы, высказывалъ дѣльныя замѣчанія. Тѣмъ не менѣе не даромъ было однажды выражена Іоанникію (не въ примѣръ другимъ членамъ духовной цензуры) и нарочитая признательность Синода по докладу секретнаго комитета для наблюденія за дѣйствіями духовной цензуры. ^
По тѣмъ или инымъ мотивамъ, — то врожденнымъ, то навѣяннымъ со стороны, и-Іоанникій являлся цензоромъ—пуристомъ, во имя тѣхъ же непоколебимыхъ основъ николаевской эпохи. Такъ, напр., культивируемый ею принципъ строгаго разграниченія церкви учащей и поучаемой, — своеобразное пониманіе «достоинства и важности православія» безъ сомнѣнія отразились въ такихъ разсужденіяхъ Іоанникія по поводу рукописи «бесѣды съ больнымъ крестьяниномъ». Бесѣды, говорится въ отзывѣ, предлагаетъ крестьянамъ барышня... отъ своего лица, но па основаніи Слова Божія, такъ что онѣ имѣютъ видъ пастырскихъ наставленій; а это совершенно неблагопристойно и съ каноническими постановленіями церкви не сообразно. 2) Простота языка во многихъ мѣстахъ этихъ бесѣдъ выходитъ за предѣлы благоприличія, какого требуютъ предметы христіанскихъ наставленій по своей важности; 3) вездѣ въ обращеніяхъ къ наставляемому больному употребляются такія слова сердечной нѣжности, въ которыхъ высокая и святая любовь христіанская не имѣетъ нужды для своего выраженія,—какъ-то: мой милый, мой сердечный, дру-жечекъ, голубчикъ. 2).
Напр., къ пр. Иннокентію по поводу втораго изданія „Послѣднихъ Дней земной жизни I. Христа“, Хр. Чт. 1886 11—12.
а) С.П.Б. Д. Ц. К. 1851, 7
Далѣе, конечно, лишь апогей идеи цезарепапизма побудилъ цензора исключить изъ тестою изданія извѣстнаго сборника «Училище благочестія» слѣдующее неблагонадежное мѣсто: «О еслибы для всѣхъ гражданскихъ сословій избираемы были чиновники не по красотѣ, не по богатству, не по знатности. Коль счастливъ бы былъ родъ человѣческій»... Исключена была и статья «Россійскій Амвросій», «въ которой описываются возраженія Св. Филиппа митрополита Московскаго противъ опричнины, учрежденной Іоапномъ Грознымъ, и казнь сего Святителя».
И тѣ же опасливыя разсужденія, которыя высказывались Комитетомъ 2 апрѣля насчетъ «политическихъ» проповѣдей епископа рижскаго Платона повторялись полностью въ рецензіяхъ Іоанникія. Въ сущности, но мнѣнію цензора, даже самое убѣжденіе (къ неуклонному соблюденію присяги) «представляется излишнимъ для вѣрноподданныхъ. Притомъ, продол-жаетъ онъ, нѣкоторые изъ сихъ вопросовъ касаются такихъ предметовъ, которые прямо противны вѣрноподданическому чувству и о которыхъ одно упоминаніе для него оскорбительно. Такъ, напримѣръ; «стараемся ли, по крайней мѣрѣ, поддерживать царское могущество (Самодержавнаго Даря!), внушаемъ ли благоговѣніе къ священному сану Монарха? Не возбуждаемъ ли въ народѣ неудовольствія на правительство какими либо своими неправдами и злоупотребленіями... Если и предположить, что проповѣдникъ имѣлъ какое либо основаніе произносить такую рѣчь въ своемъ мѣстѣ, то и въ этомъ случаѣ, по моему мнѣнію, она не можетъ быть напечатана для Публики» *).
Такимъ же ультра-осторожнымъ заявилъ себя Іоанникій и при очисткѣ другихъ историческихъ, дидактическихъ и т. п. сочиненій отъ «дикихъ мыслей». Но достаточно и сказаннаго...
Не приводя здѣсь характеристикъ нѣкоторыхъ другихъ хотя и не неизвѣстныхъ членовъ спб. духовно-цензурнаго комитета, упомянемъ лишь о цензорѣ архим. Кириллѣ (Наумовѣ). Кириллъ—авторъ «Пастырскаго богословія»—въ свое время «славился своимъ просвѣщеннымъ взглядомъ», по выраженію I. I. Базарова. Когда снаряжалась іерусалимская миссія и производилась тщательная провѣрка достоинствъ всѣхъ возможныхъ кандидатовъ въ ея начальники, выборъ въ концѣ концовъ палъ
') С.П.Б. Д. Ц. К. 1852, 7.
на Кирилла. Или его, или никого,—таковъ былъ смыслъ отвѣта министра иностранныхъ дѣлъ по этому дѣлу. Интересно, поэтому, выяснить, не внесъ ли архим. Кириллъ какой-либо новой струи въ отзывы цензурнаго комитета.
Изъ немногочисленныхъ вообще рецензій Кирилла собственно одна заслуживаетъ особеннаго вниманія — это отзывъ о знаменитой (первой) брошюрѣ Хомякова: Qnelgues most par цц Chretien Orthodoxe sur les communions occidentales. Онъ живо характеризуетъ отношеніе самыхъ либеральныхъ оффиціальныхъ представителей церкви къ новымъ церковнымъ идеямъ славянофильства.
Разсмотрѣвъ «французскую брошюру», Кириллъ вполнѣ соглашается, что она «написана съ большимъ искусствомъ и съ жаромъ искренняго ревнителя Церкви Восточной. Та особенно половина ея, гдѣ опровергаются укоризны противъ православія со стороны римскихъ католиковъ (11—32), представляетъ прекрасныя страницы, отличающіяся свѣтлыми понятіями и взглядами, тонкими и основательными соображеніями, мѣткими и сильными выраженіями мыслей, достойными всякаго вниманія. Читая эти страницы, православный не можетъ не восхищаться ими...».
А далѣе, конечно, слѣдуетъ роковое «но», за которымъ повторяются обычные обвинительные пункты, — напримѣръ: «На страницѣ 12 говорится: «Русскій народъ, избравъ по общему согласію Михаила Романова Верховнымъ Владѣтелемъ своимъ, сложилъ на его руки всѣ права, которыми самъ былъ облеченъ». Но св. Церковь учитъ, что цари получаютъ власть не отъ людей, а отъ Бога,... что Вышній владѣетъ царствомъ человѣческимъ.
Затѣмъ, цензоръ довольно подробно оспариваетъ точность авторскаго опредѣленія церкви, указываетъ на передержки въ пользованіи окружнымъ посланіемъ патріарховъ 1848 г.,—указываетъ не безъ основаній,—но опять все это съ точки зрѣнія и во имя серафимовскаго понятія о церкви учащей. Опять повторяется слишкомъ заѣзжанпое представленіе о младенческомъ способѣ мышленія церкви поучаемой, которое и продиктовало заключеніе. Принимая во вниманіе, пишетъ Кириллъ, такія обмолвки, которыхъ нельзя почесть незначительными, полагаемъ, что книгу... нельзя въ настоящемъ видѣ ') *)
*) т. е. даже на французскомъ языкѣ... А. К.
одобрить для обращенія въ публикѣ, такъ какъ не всегда можно съ увѣренностью полагать, что всѣ читатели въ состояніи будутъ обсудить мнѣнія автора, и хорошими воспользоваться, а недовольно основательныя обойти, между тѣмъ какъ въ книгѣ подняты вопросы величайшей важности *).
Однимъ словомъ и Кириллъ оказался способнымъ, — лишь въ еще болѣе деликатной формѣ,—повторить тотъ классическій теплохладный отзывъ, который еще ранѣе «обезоружилъ» Хомякова: многіе, писалъ онъ Аксакову, думали, что духовные меня осудятъ чуть ли не на костеръ, а на повѣрку вышло, что всѣ тѣ, которые прочли («Исповѣданіе»), согласились, что оно вполнѣ православно и только къ тисненію неудобно или сомнительно.
Вслѣдствіе этого, при сужденіи о цензорствѣ Кирилла, нельзя упускать изъ виду и отзыва его современника прот. Рождественскаго. Предостерегая I. Базарова отъ излишнихъ надеждъ и преждевременныхъ восторговъ по поводу отправленія іерусалимской миссіи онъ писалъ ему: «Хоть бы наши Кириллы въ чемъ практиковались доселѣ? Въ счетѣ грѣхов'ъ смертныхъ, да студенческихъ балловъ поведенія... Пусть выберутъ меня или другого кого, выйдетъ можетъ быть еще хуже, потому что растили насъ въ одномъ огородѣ и поливали водою изъ одного болота».
II этимъ горькимъ словомъ, — кстати такъ оправдавшимся на печальной и даже постыдной неудачѣ миссіи,—заключимъ характеристику столичныхъ, академическихъ духовныхъ цензоровъ николаевскаго царствованія. На всѣхъ ихъ наложило свою печать нивеллирующее вліяніе системы. И если даже не всѣ прозябали въ одномъ и томъ же мѣстѣ огорода, на одной и той же подпочвѣ, зато всѣхъ обильно поливали водой изъ одного болота.
Алексѣй Котовичъ.
*) СПБ. Д. Ц. К., 1855, дѣло о сочиненіи „Quelgues mots“...
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная ака-демия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, целью которого является подготовка священнослужителей, преподавателей духовных учеб-ных заведений и специалистов в области богословских и церковных наук. Подразделениями академии являются: собственно академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет ино-странных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках процесса компьютеризации Санкт-Петербургской православной духовной академии. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий. Куратор проекта - проректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Матери-алы журнала подготавливаются в формате pdf, распространяются на компакт-диске и размещаются на сайте академии.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
