CC BY
136
ГУАМ — ШОС: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ
Константин СЫРОЕЖКИН
доктор политических наук, профессор, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан (Алматы, Казахстан)
За время, прошедшее после развала СССР, на постсоветском пространстве возникло и исчезло много организаций, большинство из них не заслуживает внимания, так как их деятельность не была заметна. Но две созданные структуры по-своему уникальны: «Организация за демократию и экономическое развитие —
ГУАМ» и Шанхайская организация сотрудничества. И дело не только в том, что они своеобразные конкуренты. Специфика их формирования и эволюции, реакция на те или иные события, да и многое другое довольно схожи. И хотя сравнивать международные организации — занятие неблагодарное, все же попытаемся это сделать.
Внешние игроки
Первое, что обращает на себя внимание, — речь идет не просто о конкурентах, а о конкурентах, за которыми отчетливо просматриваются внешние игроки с их геополитическими амбициями. За ГУАМ стоят США, а в последние годы и Евросоюз, и их интересы. За ШОС — Китай, имеющий собственные виды на постсоветское пространство. Именно эти факторы во многом объясняют специфику деятельности данных структур, а также их позиционирование в отношении России, претендующей на роль ключевого игрока на постсоветском пространстве.
Доказательства здесь просты, достаточно обратить внимание на историю формирования обеих организаций. Она весьма показательна и лучше всего демонстрирует не только причины возникновения этих структур, но и цели заинтересованных внешних игроков.
С ШОС все относительно ясно: Пекин не скрывает своего интереса и делает все возможное, чтобы направить ее деятельность в выгодное для себя русло. Порой это ему удается, иногда — нет, что во многом связано с тем, что на данном этапе Китай не хочет сильно раздражать Россию и вынужден учитывать ее стратегические цели и амбиции. Тем не менее большинство экспертов признают, что ШОС создана по инициативе Китая и именно в этой структуре КНР видит основной инструмент усиления своего присутствия и влияния в Центральной Азии1.
Подписанное в апреле 1996 года в Шанхае Соглашение относительно укрепления доверия в военной сфере в пограничных районах и его составная часть — Соглашение о взаимном сокращении вооруженных сил в пограничных районах (подписано в Москве в
1 Об этом подробнее см.: Китай в XXI веке: Глобализация интересов безопасности / Под. ред. Г.И. Чуф-рина. ИМЭМО РАН. М.: Наука, 2007. С. 257—287.
апреле 1997 г.), заложив основу для создания «Шанхайской пятерки», позволили в конце 1990-х годов трансформировать ее в «Шанхайский форум», а в июне 2001-го — в Шанхайскую организацию сотрудничества.
Но уже тогда, в середине 1990-х годов, в создаваемой Организации Китай видел проводника своих интересов в Центральной Азии. Именно наличие Шанхайской «пятерки», где в апреле 1997 года формат переговоров был изменен с двустороннего (Китай — четверка постсоветских государств) на пятисторонний (каждая из пяти стран-участниц представляла самостоятельный субъект переговоров), позволил Пекину успешно для себя решить главную проблему — урегулировать вопрос по спорным границам2, оставив при этом открытыми до настоящего времени сопутствующие пограничные проблемы.
Не менее существенно и то, что во многом благодаря этой организации КНР смогла решить значимые для нее геополитические проблемы. Именно в Шанхае между Россией и Китаем началось формирование стратегического альянса, «способного создать противовес доминированию стран Запада». Об этом в ходе своего визита в Шанхай заявил президент РФ Борис Ельцин, достаточно четко сказавший, что нельзя согласиться с ситуацией, когда одна страна диктует свои условия всему миру.
Аналогичную мысль высказал и Цзян Цзэминь в ходе своего официального визита в Казахстан (4—6 июля 1996 г.). Выступая в парламенте республики, он акцентировал внимание на необходимости «изменения несправедливого, нерационального международного экономического порядка» и более тесного сотрудничества по линии Юг — Юг. Как им было подчеркнуто, «Сотрудничество Юг — Юг должно осуществляться во многих областях, на различных уровнях и в различных формах как в экономической, так в политической, культурной и социальной сферах. Диалог Юг — Север и сотрудничество Юг — Юг — две важные проблемы современного мирового развития и международного сотрудничества». Причем Китай, считая себя инициатором этой идеи и учитывая перспективу своего геополитического положения, уже тогда предлагал себя в роли координатора подобного сотрудничества3.
В этом же ключе была выдержана и подписанная в апреле 1997 года Российско-китайская декларация о многополярном мире и формировании нового международного порядка, вызвавшая шок в мире, особенно в странах Запада. По сути, визит Цзян Цзэми-ня в столицу России явно продемонстрировал, что как Москва, так и Пекин намерены активно противостоять доминированию Вашингтона на глобальном уровне. Явно антиамериканская направленность документа подтвердила стремление России и Китая играть более значимую роль в мировой политике и дала повод говорить о формировании нового блокового противостояния.
С историей возникновения объединения ГУАМ несколько сложнее. Официально его Консультативный форум был оформлен 10 октября 1997 года в рамках саммита Совета Европы в Страсбурге. Инициатором его создания выступила Украина, а в качестве основной цели деятельности декларировалось объединение усилий четырех государств — Грузии, Украины, Азербайджана и Молдовы — в формировании евразийского и транскавказского транспортных коридоров, укрепление дружбы, сотрудничества и добрососедских отношений, эффективное использование экономических возможностей4.
2 Основное соглашение по границе с Россией подписано в ноябре 1997 года, дополнительное — в октябре 2004-го. С Казахстаном основное соглашение по границе подписано в апреле 1994 года, дополнительное — в сентябре 1997-го. С Кыргызстаном основное соглашение подписано в июле 1996 года, дополнительное — в августе 1999-го. С Таджикистаном основное соглашение подписано в феврале 1999 года, дополнительное — в мае 2002-го.
3 См.: Казахстанская правда, 6 июля 1996.
4 См.: Joint Communique Meeting of the Presidents of Azerbaijan, Georgia, Moldova and Ukraine. Strasbourg,
10 October 1997 [http://www.guam.org.Ua/226.469.0.0.1.0.phtml]. Как подчеркивается на официальном сайте
И здесь нельзя не признать, что это недалеко от истины. Возникновение ГУАМ — закономерное следствие внешней и внутренней политики, которую Кремль проводил в начале 1990-х годов. Во-первых, затратив громадные усилия для сближения с США и другими странами Запада, Россия практически утратила имеющиеся на тот период возможности сохранить свое влияние на постсоветском пространстве. Эффективные инструменты интеграции в экономической, политической и военной сферах так и не были созданы. Во-вторых, погруженная в пучину политической борьбы и передела собственности, формирования новых олигархий и финансово-промышленных групп, она пугала своих потенциальных партнеров в СНГ, которые вполне обоснованно опасались возрождения имперских амбиций Москвы и перспективы передела собственности. Особенно это касалась государств, имевших реальные или потенциальные территориальные проблемы с Россией, либо «замороженные» конфликты, угрожающие их территориальной целостности. А к этой категории относятся все страны-члены ГУАМ.
Наверное, лишь в силу внешнеполитической инерции возникновение нового объединения на постсоветском пространстве Россия восприняла хотя и без особого энтузиаз-ма5, но и не явно враждебно. Во всяком случае, до 2001 года она не только направляла своих наблюдателей на саммиты ГУАМ, но даже высказала просьбу принять ее в члены Организации.
Ситуацию изменило само поведение государств этой структуры. Полученный Россией отказ в членстве; активизация контактов ГУАМ с США, фактически взявшими эту организацию на свое содержание; явная ориентация на ЕС и НАТО, сопровождаемая недвусмысленными заявлениями о необходимости дополнить экономическое сотрудничество военным; подключение к Организации (апрель 1999 г.) Узбекистана, косвенно расширяющее влияние США не только на Украину и Закавказье, но и на Центральную Азию, — все это в совокупности и породило у Кремля первые сомнения в истинности намерений входящих в это объединение государств.
Росту этих сомнений способствовали и откровения западных политологов. Напомним, что буквально накануне образования ГУАМ вышла в свет книга Збигнева Бжезинского, посвященная стратегии США в мире и на постсоветском пространстве в частности. По мнению автора, «в краткосрочной перспективе Америка заинтересована укрепить и сохранить существующий геополитический плюрализм на карте Евразии. Эта задача предполагает поощрение возможных действий и манипуляций, с тем чтобы предотвратить появление враждебной коалиции, которая попыталась бы бросить вызов ведущей роли Америки... В среднесрочной перспективе вышеупомянутое постепенно должно уступить место вопросу, при решении которого больший акцент делается на появлении все более важных и в стратегическом плане совместимых партнеров, которые под руководством Америки могли бы помочь в создании трансъевразийской системы безопасности, объединяющей большое число стран. И наконец, в долгосрочной перспективе все вышесказанное должно постепенно привести к образованию мирового центра по-настоящему совместной политической ответственности» (курсив наш. — К.С. )6.
этой организации, «в основу создания объединения было положено намерение стран ГУАМ разработать новые действенные механизмы кооперации, восстановить в значительной мере ослабленные экономические связи, укрепить климат дружеских взаимоотношений и направить их на гармонизацию процессов экономического развития на пространстве бывшего Советского Союза» (см. [http://www.guam.org.ua/history. рМт1]).
5 Основанием для опасений могло бы стать уже то, что возник некий альянс, граничащий с европейской Россией и беспокойным Северным Кавказом, а также контролирующий акваторию Черного и Каспийского морей.
6 Бжезинский 3. Великая шахматная доска. М.: Международные отношения, 1998. С. 235.
В США, по-видимому, пришли к выводу, что, несмотря на сложные отношения между ее членами, ГУАМ являлась не только попыткой регионального балансирования против России7, но и структурой, способной обеспечить практическую реализацию американской стратегии в Евразии. Подключение к этому объединению Узбекистана (как свидетельствуют некоторые источники, не без нажима Вашингтона) и активное «окучивание» Соединенными Штатами Казахстана8, участие представителей американской администрации во всех саммитах этого объединения и финансирование США ряда его проектов, наконец, выход в 1999 году из Договора о коллективной безопасности Грузии, Азербайджана и Узбекистана (очевидно, не без консультаций с представителями американской администрации) — наглядные подтверждения тому, что уже к началу 2000-х годов ГУУАМ из преимущественно экономического объединения трансформировалась в геополитический блок, через который предполагалось практически реализовать евразийскую стратегию США.
Эволюция
По вполне объяснимым причинам такой расклад сил в Закавказье и Центральной Азии не устраивал Россию. И она предприняла ряд действий, направленных, во-первых, на усиление своего влияния в этих регионах, во-вторых, на снижение уровня влияния в них США, в том числе путем расшатывания ГУУАМ. К тому же обстановка, сложившаяся на постсоветском пространстве, особенно в ЦА9, создавала для этого благоприятные условия.
Москва действовала сразу на двух направлениях. Первое касалось трансформации Таможенного союза и создания на его основе структуры, способствующей более тесной экономической интеграции бывших союзных республик. 10 октября 2000 года в Астане был подписан договор о создании Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), в которое вошли пять государств: Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия и Таджикистан. (Формально к этому объединению сразу же примкнула Армения, а в январе 2006 года его полноправным членом стал Узбекистан.) 23 февраля 2003 года был сделан еще один шаг, способствующий расшатыванию ГУУАМ: в Москве президенты Беларуси, Казахстана, России и Украины выступили с заявлением «о новом этапе экономической интеграции» с целью формирования Единого экономического пространства (ЕЭП). И хотя эффективность обеих структур и сегодня оставляет желать лучшего, нельзя не признать, что их появление сыграло свою роль не только в снижении экономической эффективности ГУУАМ, но и во внесении «смуты» в его ряды.
Второе направление было связано с трансформацией Шанхайской «пятерки» и ее превращением в полноценную структуру обеспечения региональной безопасности. Во всяком случае, отнюдь не случайно все саммиты этого формата, проходившие в 1999— 2000 годах, основное внимание уделяли вопросам безопасности. Общие региональные
7 См.: Allison R. Regionalism, Regional Structures and Security Management in Central Asia // International Affairs, May 2004, Vol. 80, № 3. P. 435—457.
8 В ноябре 1997 года США и Казахстан подписали Соглашение о разделе продукции на казахстанской части шельфа Каспийского моря и соглашение об экономическом и стратегическом партнерстве. Президент Соединенных Штатов Билл Клинтон заявил, что «Вашингтон рассматривает Казахстан как ключевое государство в Центральной Азии». В октябре 1999 года Казахстан и другие государства региона включаются в зону ответственности Центрального командования США (ЦЕНТКОМ).
9 Об этом подробнее см.: Syroezhkin K. Central Asia between the Gravitational Poles of Russia and China. В кн.: Central Asia: the Gathering Storm / Ed. by Boris Rumer. Armonk — New York — London: M.E. Scharpe, 2002. P. 109—207.
угрозы из области виртуальной перешли в реальную сферу, превратившись в фактор, способный дестабилизировать ситуацию не только в Центральной Азии, но и в соседних регионах.
Это же предопределило и расширение состава участников форума. Узбекистан, для которого угроза превратиться во второй Таджикистан стала вполне реальной, по-видимому, первым осознал опасность. Стало понятно и другое: региональные проблемы могут и должны решать региональные державы, а уповать на помощь заокеанского дяди достаточно ненадежно и хлопотно. Несмотря на всю мощь и возросшее влияние США в регионе, становилось все более очевидным, что их реальная роль в Центральной Азии остается все-таки присутствующей, а при возникновении реального конфликта с большой долей вероятности сведется к нулю.
Ислам Каримов решил сделать реверанс в сторону Китая, подчеркнув на саммите «пятерки» (Душанбе, 5 июля 2000 г.)10, что «в условиях Центральной Азии присутствие здесь двух великих держав — России и Китая, располагающих большими потенциальными возможностями, — это не только гарантия сохранения мира, стабильности в этом регионе, но и гарантия его стабильного развития». «Согласие между Россией и Китаем в этом регионе я считаю главным условием того, что государства, которые будут участвовать в Шанхайском форуме, будут укреплять свое сотрудничество»11.
Юбилейный саммит Шанхайской «пятерки», состоявшийся 14—15 июня 2001 года, окончательно расставил все точки над «і». Подключение к ней Узбекистана и подписание Декларации о создании Шанхайской организации сотрудничества продемонстрировали, что в регионе закладывается фундамент новой международной организации.
Целями ШОС были заявлены: укрепление между государствами-участниками взаимного доверия, дружбы и добрососедства; поощрение эффективного сотрудничества между ними в политической, торгово-экономической, научно-технической, культурной, образовательной, энергетической, транспортной, экологической и других областях; совместные усилия по поддержанию и обеспечению мира, безопасности и стабильности в регионе, построению нового демократического, справедливого и рационального политического и экономического международного порядка12. При этом основной акцент был сделан на экономической составляющей деятельности Организации. Во всяком случае, на пресс-конференции, посвященной итогам саммита, представитель МИД КНР Чжан Дэгу-ан подчеркнул, что «и Шанхайская «пятерка», и ШОС построены не на принципе союзничества и никогда не станут ни военным блоком, ни какой-либо системой коллективной безопасности»13.
Против этого никто не возражал. Более того, перспектива трансформации ШОС в еще одну региональную экономическую организацию даже приветствовалась, поскольку тактически этот ход давал возможность не только учесть интересы всех стран-учре-дителей14, но и не столь сильно раздражал других региональных игроков, прежде всего США.
Поддержала эту идею и РФ, так как акцент на экономике позволял ей решить главную на тот момент задачу — привлечь на свою сторону Узбекистан и включить его в
10 По официальной версии, Ислам Каримов принял участие в саммите по приглашению президента Таджикистана Э. Рахмонова. Однако, вне всякого сомнения, инициатива его приглашения на саммит исходила от России, возможно, и от Китая.
11 ИТАР-ТАСС, 5 июля 2000.
12 См.: Шанхайская организация сотрудничества. Алматы, 2001. С. 9—10; Деловая неделя, 22 июня
2001.
13 Panorama, 15 июня 2001, № 23.
14 Об интересе Китая см.: Сыроежкин К. Китай в Центральной Азии: от торговли к стратегическому партнерству // Центральная Азия и Кавказ, 2007, № 3 (51). С. 52—54.
структуры, контролируемые Москвой. Что же касалось экономического укрепления Китая в регионе, то эта проблема рассматривалась как второстепенная. По-видимому, российские политики руководствовались тем, что, во-первых, до практической реализации экономических проектов ШОС дело дойдет нескоро, во-вторых, в вопросах экономики КНР придется соперничать не только с иностранными компаниями, работающими на постсоветском пространстве, но и с интеграционными структурами, созданными в СНГ, прежде всего — с ЦАЭС и ЕврАзЭС.
Однако ситуация в мире в целом и в Центральной Азии в частности не дала возможности реализовать намеченные цели. Об экономике на время пришлось забыть. Доминирующее положение в деятельности ШОС на следующем этапе ее развития заняли принятые на саммите решения о создании Антитеррористического центра и борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом.
Очередной шаг к укреплению механизмов деятельности ШОС был сделан на Санкт-Петербургском саммите в июне 2002 года. С принятием Хартии ШОС Организация формализовала права и обязанности входящих в нее государств, что, с учетом новой геополитической ситуации, формирующейся в Центральной Азии, имело чрезвычайно большое значение для будущего Организации.
Отнюдь не случайно в текст этого документа вошли слова о «недопущении любых противоправных действий, направленных против интересов ШОС», а также положение о принятии соответствующих мер воздействия в отношении государства-участника организации, систематически нарушающего требования принятых ею к исполнению документов15. Причина внесения этих положений в основной документ, определяющий деятельность ШОС, понятна неопределенность позиций некоторых государств по отношению к Организации. И хотя официально ни одно государство ШОС не делало заявлений, противоречащих договоренностям, достигнутым при создании этой структуры, тем не менее возник определенный холодок в отношениях между странами-членами16.
И виной тому не только ставшее фактом присутствие США в регионе (речь идет не только о военном, но и об экономическом, политическом и культурном присутствии), но и объективные противоречия, уже на тот период обозначившиеся в ШОС.
Главное из них было связанно с достаточно широким мандатом Организации, следовательно, с неопределенностью ее миссии, которая позволяла каждому из государств видеть в этой структуре то, что оно считает наиболее перспективным для себя. России — возвращение утраченного в начале 1990-х годов имиджа глобального игрока и удержание
15 См.: Хартия Шанхайской организации сотрудничества // Проблемы Дальнего Востока, 2002, № 4.
16 Особую позицию по большинству вопросов всегда высказывал Узбекистан. Так, Ислам Каримов призвал не спешить с созданием антитеррористической структуры ШОС со столицей в Бишкеке и с секретариатом ШОС в Пекине. А на саммите в Санкт-Петербурге, обращаясь к главам других государств, прежде всего к Цзян Цзэминю, открыто заявил, что «ШОС может превратиться в серьезный фактор мировой политики, если организация трезво оценит изменения в мире, произошедшие после событий 11 сентября прошлого года... Мир меняется, меняется и расстановка сил в мире, и прагматизм руководителей России и США, а также тех лидеров, что подписали документы Россия — НАТО, есть результат такой трезвой оценки и понимания новой ситуации, и мы также не можем не учитывать этого». По сути, это заявление означало, что участникам совещания не надо ничего предпринимать, не посоветовавшись с США. Поведение и заявления И. Каримова на саммите даже вызвали у журналистов вопрос, «не кажется ли президентам, что сегодня на ШОС незримо присутствовали США?» (Время новостей, 10 июня 2002). Эта позиция И. Каримова вполне объяснима. В марте 2002 года во время его визита в Вашингтон две страны подписали декларацию, в которой Узбекистан был назван основным стратегическим партнером США в Центральной Азии. Окрыленный высоким доверием, И. Каримов буквально сразу по возвращении в Ташкент заявил: «Решающую роль в снятии напряженности на южных рубежах Узбекистана сыграли исключительно США, их решимость и хорошо подготовленные вооруженные силы, а не участники Договора о коллективной безопасности СНГ» (Коммерсантъ, 16 июня 2002).
государств Центральной Азии в фарватере своей политики, а попутно — расширение через возможности ШОС своего военно-политического17 и достаточно скромного на тот период экономического присутствия в регионе. Китаю — укрепление своего экономического и политического влияния в регионе и локализацию угроз, исходящих из него (в первую очередь нужно назвать этносепаратизм, политический и религиозный экстремизм, исламизм, политическую и этнонациональную неопределенность), а также возможность возникновения деструктивных процессов на этой основе; противодействие присутствию США в регионе (желательно руками России). Узбекистану — попытку не отстать от процесса формирования структур региональной безопасности, а по возможности и возглавить его; использование потенциала ШОС для решения внутренних экономических проблем, а также для подавления внутренней оппозиции под эгидой борьбы с международным терроризм и религиозным экстремизмом. Казахстану, Кыргызстану и Таджикистану — демонстрацию лояльности России при одновременном заигрывании с Соединенными Штатами и Китаем; возможность получить дополнительные источники для экономического развития и использовать структуры ШОС (прежде всего РАТС) для решения внутриполитических проблем.
Вторая проблема — параллелизм в деятельности ШОС и других интеграционных объединений на постсоветском пространстве, прежде всего ДКБ и ЕврАзЭС. Хотя Китай и высказывался в пользу заимствования опыта государств-участников ДКБ при формировании основополагающих документов и органов ШОС18, скорее всего, это была лишь попытка заинтересовать Россию в ускорении процесса создания постоянно действующих структур этой организации. Интересы Пекина в Центральной Азии значительно шире сотрудничества в сфере экономики и безопасности, включают в себя усиление в перспективе своего политического и культурного влияния, а также присутствие в качестве значимого демографического элемента, что никак не вписывается в интересы Москвы в регионе.
Третья проблема — необходимость определиться с характером диалога в формате ШОС — НАТО, а также уточнение позиций государств-членов ШОС по их участию в возглавляемой США антитеррористической коалиции. Вопрос заключался в том, что, решая, казалось бы, одну задачу — обеспечение безопасности в регионе, ШОС, НАТО и США фактически преследовали диаметрально противоположные цели, что было чревато лишь осложнением ситуации в регионе.
Четвертая проблема была связана с фактором присутствия Вашингтона в Центральной Азии. Причем речь идет не только о попытке некоторых лидеров государств региона одновременно сидеть «на двух стульях», но в большей степени о возможностях США внести раскол в ШОС19. Спектр действий здесь был огромен — от пропагандистских кампаний в западных СМИ об «евро-атлантическом выборе России» и «неизбежности ее сближения с Западом» до прямого подкупа лидеров республик региона, а также оказания на них экономического, политического и иного давления.
Непосредственно с этим была связана и другая неопределенность. Хотя Китай и Россия понимали угрозу, исходящую от крепнущего военного присутствия США в Цент-
17 См., например: Клименко А.Ф. Значение Центрально-Азиатского региона. Развитие стратегического партнерства между Россией и Китаем в рамках ШОС и некоторые направления совершенствования этой организации. В сб.: Проблемы становления Шанхайской организации сотрудничества и взаимодействия России и Китая в Центральной Азии. М., 2005. С. 62—92; Болятко А.В. Стратегическая обстановка в Центральной Азии и военно-политические проблемы становления ШОС. В сб. Проблемы становления Шанхайской организации сотрудничества и взаимодействия России и Китая в Центральной Азии. С. 122—134.
18 См.: ИТАР-ТАСС, 15 марта 2002.
19 В этом контексте весьма симптоматично цитируемое ранее выступление Ислама Каримова на саммите в Санкт-Петербурге в июне 2002 года (см. сноску 16).
ральной Азии, тем не менее Пекин и Москва не были заинтересованы в прямой конфронтации с ними. Более того, сценарий возрождения антизападного полюса не вписывался в политику В. Путина по сотрудничеству РФ с НАТО и американо-российскому сближению. Можно было бы реализовать предлагаемую рядом российских экспертов концепцию по созданию на основе ШОС иной организации, интегрированной с западными структурами на базе идей открытого регионализма, с широким составом стран-наблюда-телей и прямых участников20, но этот вариант не устраивал КНР.
Еще одна проблема — интерес к участию в работе ШОС, проявленный со стороны Монголии, Афганистана, Ирана, Индии и Пакистана. Принципиальных возражений по поводу расширения ШОС за счет этих стран у государств-членов не было, однако сомнения все же имелись. Главное из них заключалось в том, что расширение состава участников может привести к неопределенности функций и приоритетов ШОС, а также к снижению эффективности и без того со скрипом действующего механизма обеспечения региональной безопасности.
И наконец, декларативный характер деятельности ШОС. Безусловно, поставленные Организацией проблемы актуальны. Но, во-первых, США доказали, что эти проблемы можно преодолевать быстрее и эффективнее. Во-вторых, государства-члены ШОС вкладывали разный смысл в понятия терроризма, этнического сепаратизма и экстремизма. В-третьих, в сфере экономического сотрудничества пока звучали только декларации21. В-четвертых, не был дан ответ на главный вопрос, будет ли ШОС готова заниматься гарантиями внутриполитической стабильности в странах-участницах и мерами по выживанию режимов в кризисных ситуациях?
Что касается ГУУАМ, то, судя по довольно пессимистическим оценкам деятельности этого объединения, оно не оправдало ожиданий Запада. По оценке Роя Аллисона, несмотря на то что государства-члены ГУУАМ искали пути приумножить свои политические, экономические и военные возможности, что позволило бы им в определенной степени нейтрализовать российское влияние на территории СНГ, ГУУАМ так и не смог стать чем-то вроде антиСНГ22. Объединение создавало лишь большой пропагандистский шум, а практические действия оставляли желать лучшего. Во всяком случае то, во имя чего создавалась эта структура — формирование альтернативных российским направлений транспортировки каспийских углеводородов — на тот период оставалось нереализованным проектом. Неожиданный результат был получен и на другом направлении деятельности ГУУАМ — в защите территориальной целостности стран-участниц. Вместо достижения прогресса в переговорах с лидерами «сепаратистов» ГУУАМ получил объединение сепаратистских сил в виде Ассоциации непризнанных государств.
Единственное, в чем ГУУАМ преуспела, — в своем институциональном оформлении. 6 ноября 2000 года в Нью-Йорке, в ходе 55-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, состоялась встреча президентов государств-участников ГУУАМ, по итогам которой был принят Нью-Йоркский меморандум, придавший сотрудничеству ГУУАМ многоуровневый характер. Президенты приняли решение проводить регулярные саммиты и
20 См.: Клименко А.Ф. Анализ изменений в Центральной Азии после 11 сентября 2001 года и их влияния на деятельность ШОС. В сб.: Проблемы становления Шанхайской организации сотрудничества и взаимодействия России и Китая в Центральной Азии. С. 24; Лузянин С. Шанхайская «шестерка» уже никого не устраивает // Независимая газета, 6 июня 2002.
21 Предложение Ши Гуаньшэна, главы китайского внешнеэкономического ведомства «обсудить вопрос создания зоны свободной торговли» внутри «шестерки», сделанное им на встрече министров госу-дарств-участников ШОС 28 мая 2002 года в Шанхае, не встретило отклика у его коллег и не включено в итоговые документы.
22 См.: Аллисон Р. Центральная Азия и Закавказье: региональное сотрудничество и фактор российской политики. М.: Московский Центр Карнеги. Рабочие материалы, 2004, № 10. С. 6—7.
встречи министров иностранных дел государств-участников Объединения, а также создать его рабочий орган — Комитет национальных координаторов.
7 июня 2001 года подписанием Хартии ГУУАМ на саммите в Ялте было оформлено Объединение ГУУАМ. В качестве целей сотрудничества государств в рамках этой структуры Ялтинская хартия определяла следующие параметры: содействие социально-экономическому развитию; укрепление и расширение торгово-экономических связей; развитие и эффективное использование в интересах стран ГУУАМ транспортно-коммуникационных магистралей и соответствующей инфраструктуры, расположенной на их территории; укрепление региональной безопасности во всех сферах деятельности; развитие отношений в области науки, культуры и в гуманитарной сфере; взаимодействие в рамках международных организаций; борьба с международным терроризмом, организованной преступностью и наркобизнесом23. О военной составляющей в деятельности Объединения речи не шло24, более того, в Хартии даже не упоминалось о совместных действиях по подержанию мира или урегулированию региональных конфликтов.
Очевидно, этот шаг был своеобразным реверансом в сторону Узбекистана, который после выхода из ДКБ придерживался «принципиальной позиции» неучастия в каких-либо военных блоках. Однако эта уступка оказалась напрасной. Уже 14 июня 2002 года Узбекистан заявил о своем выходе из ГУУАМ в виду «отсутствия прогресса в его деятельности». Это решение подтвердил министр иностранных дел страны Абдулазиз Камилов, отметивший, что «участие Узбекистана в ГУУАМ было продиктовано стремлением интегрироваться в процесс многостороннего экономического сотрудничества, однако каких-либо позитивных результатов в течение четырех лет участия достигнуто не было». С учетом этих соображений, пояснил он, Узбекистан на данном этапе «не видит рациональности своего дальнейшего участия в мероприятиях ГУУАМ и намерен сосредоточиться на развитии дружественных и взаимовыгодных двусторонних отношений с Азербайджаном, Грузией, Украиной и Молдавией»25.
Однако через неделю позиция Узбекистана изменилась, его-де неверно поняли, он лишь приостанавливает членство в ГУУАМ. Вне всякого сомнения, позиция Ташкента изменилась под влиянием Белого дома. Уже 16 июня Госдепартамент США завил: «Мы... считаем, что членство в ГУУАМ поможет укрепить позиции Узбекистана как регионального лидера, и мы надеемся, что правительство Узбекистана пересмотрит это решение»26. Точку зрения своего стратегического партнера Узбекистан не мог игнорировать. Он сохранил свое формальное членство в Объединении, хотя Ислам Каримов больше не принимал участия в его саммитах.
Самоустранение Узбекистана от активной деятельности в ГУУАМ привело к тому, что вопросы сотрудничества в сфере безопасности были тут же возвращены в повестку дня Объединения. На саммите в Ялте (19—20 июля 2002 г.) представители Украины предложили создать нечто вроде пояса безопасности по периметру границ государств, входящих в организацию, что поможет искоренить терроризм и другие нетра-
23 См.: Ялтинская хартия ГУУАМ [http://www.guam.org.Ua/181.536.0.0.1.0.phtml].
24 Ранее эта сфера сотрудничества развивалась довольно активно. В январе 1999 года государства ГУАМ договорились подготавливать и проводить совместные маневры и учения, осуществлять подготовку специалистов, а также установить тесные связи между военными образовательными учреждениями соответствующих армий. Тремя месяцами позже украинские, грузинские и азербайджанские штабные офицеры и десантники провели в районе грузинских городов Супса и Поти свои первые совместные учения, имевшие целью повысить уровень безопасности нефтепроводов и терминалов в этом районе. В сентябре 1998 года пограничные войска стран ГУАМ подписали договор о сотрудничестве (см.: Аллисон Р. Указ. соч. С. 7).
25 ГУАМ с одной «У» // Правда.ру, 17 июня 2002 [http://www.pravda.ru/].
26 Рейтер, 16 июня 2002.
диционные угрозы безопасности27. На саммите вновь была подчеркнута необходимость предотвращения любых действий, направленных на поддержку сепаратистских и экстремистских сил, а также на подрыв суверенитета и территориальной целостности госу-дарств-участников ГУУАМ, была высказана мысль о необходимости скорейшего урегулирования продолжающихся конфликтов на основе норм и принципов международного права. Наконец, главы государств отметили перспективы реализации проекта Евро-Азиатского нефтетранспортного коридора в рамках концепции многовариантности маршрутов транспортировки каспийских энергоресурсов на мировые рынки28. И хотя этот проект выглядел утопическим ввиду отсутствия у него ресурсного обеспечения, именно при активизации интереса к проектам доставки каспийских углеводородов в страны Центральной и Западной Европы ГУУАМ мог рассчитывать на внимание международной общественности. Координатор Госдепа по вопросам помощи странам Европы и Евразии Уильям Тэйлор на саммите заявил журналистам, что наряду с нефтепроводом Баку — Джейхан США заинтересованы в существовании нескольких трубопроводов в этом регионе. И, если страны ГУУАМ готовы приступить к реализации идеи строительства нефтетранспортного коридора в рамках этой организации, США не откажут им в поддержке29.
Неприятным сюрпризом для членов Объединения стало появление второго «фрондера». Как заявил на саммите президент Молдовы Владимир Воронин, «Приостановление участия в ГУУАМ Узбекистана является тревожным симптомом для нашей организации, поводом для определенной переоценки перспектив ее существования и развития». «У Молдавии есть немало оснований для беспокойства и по поводу жизнеспособности ГУУАМ, и в отношении места и роли нашей страны в этой организации, строящейся в ней системы взаимоотношений», — подчеркнул он. «Общеэкономическая интеграция в рамках ГУУАМ представляется довольно искусственной. Свидетельство тому — снижение товарооборота внутри ГУУАМ. Очевидно, что до сих пор не определены приоритетные направления развития экономических взаимоотношений стран объединения». «На наш взгляд, — заметил В. Воронин, — весь комплекс экономических, социальных, культурных проблем, которые сегодня ставятся в рамках ГУУАМ, находят не менее полное и не менее перспективное развитие в уже существующих программах СНГ»30.
2003—2004 годы были наиболее трудными для ГУУАМ. Объединение фактически балансировало на грани развала. Ялтинский саммит (3—4 июля 2003 г.) прошел без участия уже трех президентов — Узбекистан представлял государственный советник главы государства по внешнеполитическим вопросам Абдулазиз Камилов, Азербайджан — премьер-министр Артур Расизаде, Молдову — первый заместитель министра иностранных дел Андрей Стратан. И хотя на саммит пригласили большое число зарубежных гостей, отсутствие на нем главных фигурантов говорило о многом. В конце июля последовало заявление министра иностранных дел Молдовы Николая Дудэу о том, что страна рассматривает целесообразность своего дальнейшего пребывания в ГУУАМ, поскольку «Кишинев озабочен эффективностью механизмов сотрудничества»31. А намеченный на 2004 год саммит вообще не состоялся.
Единственное, что поддержало ГУУАМ на плаву, — выделяемая ему финансовая помощь со стороны США и, как это ни парадоксально, появление на свет (сентябрь
27 См.: Аллисон Р. Указ. соч. С. 8.
28 См.: Заключительное коммюнике саммита ГУУАМ 2002, Ялта [http://www.guam.org.ua/
181.623.0.0.1.0^^1].
29 См.: Волк А. ГУУАМ: темное будущее организации с неясным названием // ГазетаСНГ, 22 июля 2002.
30 РИА «Новости», 21 июля 2002.
31 РИА «Новости», 26 июля 2003.
2003 г.) Организации договора о коллективной безопасности, что реанимировало военную интеграцию и в формате ГУУАМ. Во всяком случае, Грузия и Украина договорились назначить координаторов по сотрудничеству в военной сфере в рамках Объе-динения32.
Это направление сотрудничества, безусловно, заинтересовало его спонсоров, и США предприняли попытку реанимировать ГУУАМ. В декабре 2004 года Ричард Арми-тидж провел в Вашингтоне встречу с послами стран-членов этой организации с единственным вопросом повестки дня — возможности ее реанимации33. Судя по дальнейшим событиям, суть плана заключалась в усилении идеологической составляющей в ГУУАМ и трансформации Объединения в механизм, способствующий смене политических режимов на постсоветском пространстве.
В борьбе за геополитическое пространство
Первым шагом на этом направлении стала подписанная М. Саакашвили и В. Ющенко в начале января 2005 года «Карпатская декларация». В ней утверждалось, что приход обоих президентов к власти знаменует новую волну освобождения в Европе, которая «принесет окончательную победу свободы и демократии на европейском континенте»34. Это свидетельствовало о том, что роль реаниматоров ГУУАМ возлагалась на главных «демократов» СНГ — М. Саакашвили и В. Ющенко, а в основу проекта положена идея распространения «цветных революций» на все постсоветское пространство.
Поскольку с позицией Узбекистана все было относительно ясно, главная задача «реаниматоров» состояла в том, чтобы своей революционностью не отпугнуть Ильхама Алиева и, по возможности, привлечь в компанию «демократов» Владимира Воронина. Это не составило большого труда. Во-первых, еще в конце 2003 года Кишинев, ранее симпатизировавший Москве, испортил с ней отношения, в последний момент отказавшись подписать уже согласованный «меморандум Козака», содержавший предложенный Россией план урегулирования приднестровского конфликта. Во-вторых, В. Воронин вполне резонно опасался, что молдавская оппозиция попытается применять против него сценарий «цветной революции», потому планировал сыграть на опережение, использовав либеральные лозунги, так что поддержка со стороны признанных Западом «демократов» была ему весьма кстати.
Вопросы, связанные с возрождением ГУУАМ, обсуждались на ряде двусторонних встреч лидеров трех государств в конце февраля — начале марта 2005 года, и, похоже, консенсус был достигнут.
Что касается Азербайджана, то он тактично дистанцировался от этого проекта, хотя и не отверг его совсем, понимая, что в канун парламентских выборов в стране с «демократами» лучше находится по одну сторону баррикад. Кроме того, Ильхам Алиев «по старинке» рассматривал ГУУАМ как механизм содействия развитию сети трубопроводов для доставки энергоносителей на мировые рынки с нефтяных месторождений Каспия, что делало это объединение весьма полезным с экономической точки зрения.
Ислама Каримова «реаниматорам» убедить не удалось. В конце января он предупредил их, что нынешняя ориентация Украины, Грузии и Молдовы заставляет Узбекистан
32 См.: Время новостей, 5 мая 2003.
33 См.: РИА «Новости», 27 апреля 2005.
34 La declaration des Carpates // Le Figaro, 12 января 2005.
пересмотреть свое отношение к ГУУАМ35, а 5 мая направил В. Воронину письмо, в котором содержалось обоснование выхода Узбекистана из Объединения. Как подчеркивалось в этом письме, «ввиду географического положения Узбекистан не видит возможностей реализации своих интересов в области экономики и безопасности в рамках новых инициатив и проектов, объявленных ГУУАМ, и потому выходит из этой организации»36.
Новую роль ГУУАМ был призван закрепить саммит в Кишиневе (22 апреля 2005 г.). Хотя многие ожидания «реаниматоров» и не оправдались, принятая на саммите декларация «Во имя демократии, стабильности и развития» — явное свидетельство не только активизации этой структуры, но и ее новой роли на постсоветском пространстве37. Во-первых, в документе сделан четкий акцент на дальнейший экспорт «цветных революций» (прежде всего в Беларусь). Во-вторых, закреплена перспективная цель государств-членов — движение по пути европейской интеграции. В-третьих, реанимирована идея создания альтернативной сети по добыче и транзиту (в обход России) нефти и газа. В-четвертых, в декларации нет даже ссылки на право наций на самоопределение и жестко задана цель — урегулировать «замороженные» конфликты в виде «реинтеграции неконтролируемых территорий в государства, частью которых они являются». В связи с чем, в-пятых, ставится задача: вытеснить Россию из зон этих конфликтов и заменить находящихся там российских миротворцев контингентами других государств38.
К этому можно добавить и геополитические амбиции главных «реаниматоров»: Грузии и Украины. Хотя в тексте декларации о них не говорится, тем не менее нельзя не упомянуть интервью М. Саакашвили итальянской газете <Ла Repubblica»39, а также амбициозный план урегулирования конфликта в Приднестровье, вынесенный В. Ющенко для обсуждения на саммите40. В этом же контексте можно рассматривать попытку расши-
35 См.: Эхо, 29 января 2005.
36 РТР-Вести, 5 мая 2005. Скорее всего, этот шаг был сделан под давлением России. Во всяком случае, одновременно с выходом Узбекистана из ГУУАМ Ислам Каримов своим указом денонсировал именно документы, способствовавшие экономической интеграции и торгово-экономическому сотрудничеству в рамках этого объединения: Ялтинскую хартию 2001 года, Меморандум по содействию торговле и транспортировке и Соглашение о взаимной помощи и сотрудничестве в таможенных делах между правительствами го-сударств-участников ГУУАМ (оба 2003 г.). Это еще одно подтверждение тому, что настоящей причиной выхода Узбекистана из ГУУАМ стала отнюдь не экономика, а геополитика.
37 См.: Кишиневская декларация глав государств ГУУАМ «Во имя демократии, стабильности и развития», 22 апреля 2005 года [http://www.guam.org.Ua/181.449.0.0.1.0.phtml].
38 С этой инициативой выступил В. Ющенко, посетовавший перед спонсорами ГУАМ на то, что демократическим странам «пока никак не удается избавиться» от российских миротворцев. На встрече представителей военных ведомств стран-членов ГУАМ, состоявшейся в августе 2006 года в Тбилиси, было принято решение о формировании миротворческого батальона, что, по мнению руководства Министерства обороны Грузии, «обусловлено намерением стран ГУАМ совместно участвовать в миротворческих и гуманитарных операциях под эгидой ООН, ОБСЕ, НАТО и ЕС» (Независимая газета, 21 августа 2006).
39 Сразу после парламентских выборов в Молдове, не сомневаясь в истине своих умозаключений, М. Саакашвили заявил: «В Европе происходит геополитическая революция, которой никто не предполагал. Равновесие, установившееся после падения Берлинской стены, вновь нарушается. Постсоветское пространство хочет реформ, демократии и свобод. Грузия, Украина и Молдова вместе с Румынией станут локомотивом вступления Черноморской зоны в Евросоюз. Если Путин думает остановить этот процесс силой, то вскоре станет свидетелем того, что он захлестнет и Москву» (Una rivoluzione scuote Europa. Putin non potra «piu>> fermarla. Интервью Михаила Саакашвили // La Repubblica, 2 марта 2005).
40 Если отбросить словесную шелуху, то суть этого плана в реальности может привести лишь к двум последствиям: либо к возникновению в пределах Приднестровской республики независимого государства (что, очевидно, неприемлемо для Молдовы), либо к возникновению квазигосударства, попадающего в сферу влияния и интересов Украины и Ко. И в том и в другом случае не решается основной поставленный саммитом вопрос: создание единых государств на территориях, в пределах которых имеют место проблемы этнического сепаратизма. И, очевидно, прав один из лидеров нынешней украинской оппозиции Тарас Чорновил, предрекавший, что «саммит закончится для Украины скандалом», поскольку «Киев принял решение вмешаться в приднестровский конфликт, не понимая серьезности вопроса» (Время новостей, 22 апреля 2005).
рить состав участников ГУАМ за счет государств Восточной Европы. Во всяком случае уже на саммите в Кишиневе в качестве гостей присутствовали президенты Румынии и Литвы — Траян Бэсеску и Валдас Адамкус.
Цель всего этого просматривалась довольно отчетливо — создание между Россией и «старой Европой» заградительного кордона из проамериканских режимов с задачей остановить возрождение РФ как супердержавы и загнать ее назад, в условия «внешнего управления», характерного для 1990-х годов.
Ответ Москвы не заставил себя ждать. Прошедший в Астане 5—6 июня 2005 года юбилейный (10-й) саммит ШОС по-новому позиционировал Организацию. Во-первых, дополнительно к Монголии в число ее наблюдателей вошли Иран, Пакистан, Индия, то есть ШОС объединила практически половину человечества, не считаться с принимаемыми ею решениями довольно сложно.
Во-вторых, государства-члены наконец определились с главным — миссией ШОС. В утвержденной руководителями стран-участниц Концепции сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом подчеркивается: «Государства-члены организации исходят из того, что борьба с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом на пространстве ШОС своими собственными силами имеет для них приоритетное значе-ние»41. По словам Ислама Каримова, речь идет о «большом стратегическом, далеко идущем плане, конечной целью которого является изменение в свою пользу политического, экономического расклада сил и доминирование в Центрально-Азиатском регионе»42.
В-третьих, на саммите была снята и вторая неопределенность в деятельности ШОС, связанная с иностранным военным присутствием в Центральной Азии. Несмотря на все усилия США и Запада в целом, им не удалось вбить клин в отношения между Китаем и Россией — главными составляющими этого объединения, а также «оторвать» от этого тандема государства ЦА.
Напротив, судя по итогам саммита и некоторым материалам, появившимся в западной прессе, эту битву Запад проиграл. С одной стороны, просьбу США о вступлении в Организацию в статусе наблюдателя главы стран ШОС даже не стали рассматривать. С другой — в принятой по итогам саммита декларации подчеркивается, что, «учитывая завершение активной военной фазы антитеррористической операции в Афганистане», государства-члены ШОС считают необходимым, чтобы «соответствующие участники антитеррористической коалиции определились с конечными сроками временного использования упомянутых объектов инфраструктуры и пребывания военных контингентов на территориях стран-членов ШОС»43. Другими словами, Соединенные Штаты попросили покинуть регион, причем — по инициативе России44.
Но и это не все. В декларации содержался еще ряд неприятных для США и Запада сюрпризов. Первый из них касается акцента на многообразии культур и цивилизаций в мире, а также на безусловном праве каждого народа на собственный путь развития, то есть государства-члены ШОС против навязывания единых ранжиров и лекал45. Второй —
41 Концепция сотрудничества государств-членов Шанхайской организации сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (Астана, 5 июля 2005) [http://www.kremlin.ru/interdocs/2005/07/05].
42 Казахстанская правда, 6 июля 2005.
43 Декларация глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества (Астана, 5 июля 2005) // Казахстанская правда, 6 июля 2005.
44 Через несколько дней в интервью российскому телевидению Курманбек Бакиев уточнил: «В связи с тем, что Владимир Путин поднял этот вопрос (на какой срок размещается военная база США в Кыргызстане. — К.С.), я говорю: да, сегодня ситуация другая» (Время новостей, 19 июля 2005).
45 Как подчеркнул исполнительный секретарь ШОС Чжан Дэгуан, «экспорт готовой модели социального развития не может привести к прогрессу общества, наоборот, создаст хаос, нарушит нормальный процесс политического и экономического развития, отбросит общество назад» (Kazakhstan Today, 5 июля 2003).
убежденности государств-членов в том, что «рациональный и справедливый миропорядок должен базироваться на укреплении взаимного доверия и добрососедства, на установлении подлинно партнерских отношений без претензий на монополию и доминирование в международных делах»46. Другими словами, политика одностороннего доминирования США одобрения стран ШОС не получила. По-видимому, напуганные «цветными революциями» лидеры государств региона все же предпочли в качестве стратегических союзников «авторитарную Россию» и не менее авторитарный Китай. Именно в этом контексте можно расценивать заявление главы МИД РФ Сергея Лаврова, что «задачи по локализации и обезвреживанию тех остатков экстремистов, которые проникают в регион из Афганистана, способны решить теперь соответствующие структуры ОДКБ и ШОС»47.
Второй шаг был сделан Россией осенью 2005 года, когда главным инструментом в реализации новой стратегии в СНГ была заявлена политика в сфере поставок энергоно-сителей48, которые предполагалось осуществлять либо по мировым ценам, либо по ценам существенно ниже мировых, но на условиях передачи объектов энергетической инфраструктуры в собственность компаний РФ.
«Газовый конфликт» с Украиной зимой 2006 года, чуть было не приведший к срыву поставок голубого топлива в Европу, по-видимому, заставил Евросоюз искать новые способы давления на Россию. В качестве одного из инструментов такого давления был выбран ГУАМ. Состоявшийся в Киеве (май 2006 г.) саммит Объединения не только констатировал его переоформление в новую структуру — «Организацию за демократию и экономическое развитие — ГУАМ», но и существенно скорректировал ее задачи.
В принятой по итогам саммита Киевской декларации наряду с традиционным набором — противодействие международному терроризму, экстремизму и агрессивному сепаратизму; разрешение неурегулированных конфликтов, продвижение по пути европейской интеграции и т.д. — появилось два любопытных пункта. В первом содержалось заявление о «недопустимости экономического давления и монополизации энергетического рынка»49, а также подчеркивалась необходимость активизировать усилия в целях обеспечения энергетической безопасности, в том числе путем диверсификации маршрутов транспортировки энергоресурсов Центрально-Азиатского и Каспийского регионов на европейский рынок. Во втором — подтверждался курс государств ГУАМ на углубление европейской интеграции и на укрепление отношений с Европейским союзом и НАТО50.
Более жестко были расставлены акценты и в совместной декларации об урегулировании конфликтов. Во-первых, подтверждался принцип, согласно которому урегулирование конфликтов осуществляется путем «реинтеграции неконтролируемых территорий в государства, частью которых они являются». Во-вторых, прямо говорилось, что обеспечение безопасности в этих зонах осуществляется «с помощью размещаемых там многона-
46 Декларация глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества. (Астана, 5 июля 2005).
47 Время новостей, 6 июля 2005.
48 Эту тему в октябре 2005 года в узком кругу российских сенаторов впервые озвучил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, по мнению которого, России пришло время применять по отношению к недостаточно лояльным соседям по СНГ весь разнообразный арсенал средств экономического давления (Независимая газета, 13 октября 2005).
49 Эту мысль развил на саммите НАТО в Риге 27—28 ноября 2006 года сенатор Ричард Лугар. «НАТО поступила бы безответственно, отстранившись от вопросов энергетической безопасности, ведь более чем очевидно, что рабочие места, здоровье и безопасность наших экономик и обществ зависят от достаточности и своевременности поставок разного рода энергетических ресурсов», — заметил Р. Лугар и предложил изменить статью 5 Договора об образовании НАТО (Независимое военное обозрение, 8 декабря 2006).
50 Киевская декларация о создании «Организации за демократию и экономическое развитие — ГУАМ». 23 мая 2006 года [http://www.guam.org.ua/181.611.0.0.1.0.phtm1].
циональных миротворческих сил под эгидой ООН или ОБСЕ»51. Другими словами, России давали понять, что присутствие подразделений НАТО на ее южных рубежах — вопрос решенный, а если Москва и далее будет оказывать негативное влияние на энергетическую безопасность Европы, то Евросоюз найдет способ ее «уговорить».
Это звучало довольно угрожающе, однако, судя по событиям 2007 года, Россия не вняла предупреждениям ГУАМ и стоящих за этой организаций западных спонсоров. Напротив, Кремль сделал все возможное, чтобы реализация этих планов оказалась под вопросом. И в чем-то даже преуспел.
Инициатива стран ГУАМ вынести проблему «замороженных» конфликтов в бывшем СССР на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН, против чего активно возражала Россия, вернулась бумерангом. В 2007 году все непризнанные государства провели референдумы в поддержку независимости, и все они обратились к России с просьбой об ассоциативном членстве. Что называется, не буди лихо, пока оно тихо. Молдова угрозу оценила и посчитала, что лучшее не конфликтовать с Россией. Грузия и Украина, судя по всему, пока ничего не поняли, однако политическая ситуация в этих странах не внушает оптимизма, и в этом своем состоянии они не только не угрожают безопасности России, но и не представляют интереса для Евросоюза и НАТО.
Не все пока ясно и с активностью в борьбе за энергетическую безопасность. Проектов много. Это и уже начавший работу нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан. И проект нефтепровода по дну Каспия. И лоббируемый Украиной нефтепровод Одесса — Броды — Плоцк — Гданьск. И Транскаспийский газопровод. В общем, развернуться есть где. Но при этом остается одна проблема: все эти проекты без нефти и газа Центральной Азии — лишь прожекты. И сегодня ключевой вопрос для ГУАМ заключается в том, что же предложить государствам ЦА в качестве компенсации за их обещание участвовать в этих проектах.
Как показали события 2007 года, борьба по данному вопросу развернулась настолько серьезная, что потребовала участия лично президентов в лоббировании тех или иных направлений транспортировки каспийских углеводородов. Практически в одно время состоялось два саммита. Неформальный — ГУАМ в Кракове (11 мая) с участием Литвы, Польши и представителя Казахстана, по результатам которого было подписано коммюнике по вопросам энергетического сотрудничества, связанного со строительством трубопровода Одесса — Броды — Плоцк — Гданьск. Второй — встреча президентов России, Казахстана и Туркменистана (12 мая) в г. Туркменбаши, где было подписано соглашение о строительстве Прикаспийского газопровода, а также принято решение о расширении трубопровода Средняя Азия — Центр, к которому присоединился и Узбекистан. Основная интрига обеих встреч заключалась в том, с кем будут дружить республики ЦА и по территории каких государств потекут их нефть и газ на европейский рынок.
Первый раунд этой борьбы, похоже, выиграла Россия. Отсутствие Н. Назарбаева на саммите в Кракове, как и его отказ допустить польские компании к добыче нефти в РК, а также без участия России подключиться к проекту нефтепровода Одесса — Броды — Плоцк — Гданьск — уже победа. Без участия Казахстана саммит в Кракове стал просто дискуссионным клубом потребителей. Азербайджан в одиночку не в состоянии заполнить этот нефтепровод, поскольку основной объем добываемой им нефти уходит по магистрали Баку — Джейхан, не менее значимой с геополитической точки зрения.
Однако победа оказалась Пирровой: Гурбангулы Бердымухаммедов начал раздавать щедрые обещания, гарантируя поставки туркменской нефти по всем направлениям:
51 Совместная декларация глав государств «Организации за демократию и экономическое развитие — ГУАМ» по вопросу урегулирования конфликтов. 23 мая 2006 года [http://www.guam.org.ua/181.610.0.0. 1.0^1^].
в Россию, Европу, Китай. И после подписания в конце июля договора о строительстве газопровода из Туркменистана в КНР52, а также визита в Ашхабад 14 августа помощника госсекретаря США по вопросам экономики, энергетики и бизнеса Дэниеля Салливана, которому удалось пролоббировать Транскаспийский газопровод53, вроде бы решенный вопрос о направлениях транспортировки туркменского газа снова повис в воздухе.
Этот вопрос не был решен и на саммите ШОС в Бишкеке (16—17 августа 2007 г.), на котором в качестве гостя впервые присутствовал президент Туркменистана. Договориться о создании в рамках Организации «Энергетического клуба» так и не удалось. И причины тому банальны: во-первых, материальный интерес государств-поставщиков и транзи-теров, во-вторых, возросшая конкуренция за доступ к энергоресурсам региона и активное вовлечение в нее Китая.
По-видимому, на ближайшую перспективу именно эта проблема будет определяющей в геополитике на постсоветском пространстве. Если раньше преимущественно говорилось о конкуренции между Россией и Западом, о попытках последнего создать вокруг РФ своеобразный «санитарный кордон», то сегодня к этому добавилась и «нефтяная жажда» Китая. Ожидать, что она уменьшится, не приходится. Напротив, с учетом все большего дефицита энергоресурсов в КНР, она будет расти. Отсюда, с одной стороны, усиление конкуренции между Пекином, Москвой и Западом за доступ к энергоресурсам региона и маршрутам их транспортировки. С другой — неизбежное увеличение доли Поднебесной в нефтегазовом секторе государств региона. С третьей — искушение использовать растущий интерес Китая к ресурсам региона в целях добиться определенных уступок со стороны России или западных компаний.
К чему это может привести в перспективе, особенно с учетом растущего дефицита в КНР углеводородного сырья и желания РФ доминировать в сфере транспортировки углеводородов из Центральной Азии, думается, комментировать не имеет смысла. Пока есть общая цель — сокращение влияния США в регионе, российско-китайский тандем работает, как работает и его основная институция — ШОС. Но что будет и с тем и с другим, когда общая цель исчезнет, а КНР станет мощнее, пока не совсем понятно.
Не вызывает сомнений, что Китай будет стремиться делать преимущественно то, что отвечало бы его национальным интересам. Но на определенном этапе эти интересы могут вступить в противоречие с национальными интересами и стратегией России. В этом случае Пекин наверняка попытается поставить перед государствами региона дилемму выбора между его «инвестиционными возможностями» и «имперскими амбициями» Москвы. И предсказать, как проголосует поставленная перед необходимостью выбора элита государств Центральной Азии, достаточно сложно.
52 Договором предусмотрено, что строительство должно быть завершено в 2009 году, после чего, согласно контракту, в КНР пойдет около 30 млрд куб. м туркменского газа в год в течение 30 лет (см. Коммерсантъ, 19 июля 2007).
53 16 августа главный советник Агентства по торговле и развитию США Джеймс Уайлдроттер и президент Госнефтекомпании Азербайджана Ровнаг Абдуллаев подписали в Баку грантовое соглашение на 1,7 млн долл. Присутствовавший на подписании Дэниель Салливан заявил, что грант выделен на разработку технико-экономического обоснования двух проектов: Транскаспийского газопровода, по которому в Европу будет поступать газ из Центральной Азии, и нефтепровода по дну Каспия для подключения казахстанской нефти к магистрали Баку — Тбилиси — Джейхан. По словам Д. Салливана, договоренность о строительстве первого была достигнута с Г. Бердымухаммедовым. А по второму — во время визита в Казахстан в начале августа президента Азербайджана Ильхама Алиева (см.: Коммерсантъ, 21 августа 2007).
