CC BY
39
Таким образом, женский персонаж Кушана представлен образом сильного, хладнокровного военного лидера, который противостоит образу лидера народа Навсикая. Автор анимационного фильма «Навсикая из Долины ветров» создает главный женский персонаж Навсикая как настоящего лидера, которому не чужды сочувствие, забота о людях и природе. Ей характерны высокая эмоциональность, что подтверждается многочисленным использованием заключительных частиц, восклицательных предложений, междометий и экспрессивной лексики. Автор подчеркивает стойкость характера и твердость принимаемых решений Навсикая, прибегая к использованию в ее речи мужских эквивалентов местоимений и частиц, что, бесспорно, является показателем ее сильного духа. Речь Кушана в большей степени агрессивна, груба, лишена присущей женской речи эмоциональности, в ней больше резких высказываний за счёт использования повелительного наклонения, восклицательных высказываний, бранных выражений, отсутствия прилагательных, неиспользования суффиксов вежливости.
Таким образом, мы рассмотрели понятие «речевой портрет» и пришли к выводу, что он позволяет охарактеризовать возрастную, гендерную и социаль-
Библиографический список
ную принадлежность языковой личности. В соответствии с пониманием определенной лингвокультуры формируется восприятие персонажей произведения, в которых реализуются мотивы коммуникации личности, и отражается индивидуальный характер.
Анализ речевого портрета персонажа аниме позволяет сделать следующие выводы: персонаж Кушана является протагонистом персонажу антагониста Навсикая, что четко прослеживается в их речевом поведении. Именно на противопоставлении речи главных женских персонажей построена вся система образов аниме «Навсикая из Долины ветров». Именно эмоциональная речь Навсика, но не лишенная твердости своих высказываний, оттеняет грубость и холодность речи Кушана как противопоставление добра и зла, мира и войны.
В качестве перспективы дальнейших исследований видится изучение особенностей речевых портретов персонажей художественных произведений японской литературы, что позволит не только рассмотреть взаимосвязи между личностью человека и его речью, но выявить систему языковых средств, используемых японскими авторами для создания образов художественных персонажей.
1. Навсикая из Долины ветров. Available at: https://www.kinopoisk.ru/film/8240/
2. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. Москва, 1930.
3. Панов М.В. История русского литературного произношения XVIII - XX вв. Москва: Едиториал УРСС, 2007.
4. Тарасенко Т.П. Языковая личность старшеклассника в аспекте ее речевых реализаций (на материале данных ассоциативного эксперимента и социолекта школьников Краснодара). Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Краснодар, 2007.
5. Бирюкова Е.О. Индивидуальный речевой портрет говорящего в телевизионном дискурсе. Вестник Череповецкого государственного университета. 2011; № 3: 30 - 33.
6. Габдуллина А.Х. Язык и субкультура аниме в контексте глобализации. Челябинский гуманитарий. 2012; № 1 (18): 34 - 37.
7. Джукман Э.РН. Соотношение понятий «речевой портрет» и «языковая личность». Мир науки, культуры, образования. 2019; № 2 (75): 354 - 357.
8. Кузьмина Е.Е., Бабушкина Е.А. Речевой портрет англоязычных видеоблогеров (на материале YouTube каналов). Приднепровский научный вестник. 2018; Т. 6, № 3: 10 - 14.
9. Моисеенко В.С. Художественный образ современной японской женщины в аниме Сатоси Кона «Паприка». Культура и искусство. 2021; № 11: 46 - 57.
10. Торшина В.В. Герой нашего времени: речевой портрет главного героя сериала «Шерлок» (2010 - 2017). Школа молодых учёных по проблемам гуманитарных наук: материалы областного профильного семинара. Липецк: Липецкий государственный педагогический университет имени П.П. Семенова-Тян-Шанского, 2018: 53 - 56.
References
1. Navsikaya iz Doliny vetrov. Available at: https://www.kinopoisk.ru/film/8240/
2. Vinogradov V.V. O yazyke hudozhestvennojprozy. Moskva, 1930.
3. Panov M.V. Istoriya russkogo literaturnogo proiznosheniya XVIII - XX vv. Moskva: Editorial URSS, 2007.
4. Tarasenko T.P. Yazykovaya lichnost' starsheklassnika v aspekte ee rechevyh realizacij (na materiale dannyh associativnogo 'eksperimenta i sociolekta shkol'nikov Krasnodara). Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Krasnodar, 2007.
5. Biryukova E.O. Individual'nyj rechevoj portret govoryaschego v televizionnom diskurse. Vestnik Cherepoveckogo gosudarstvennogo universiteta. 2011; № 3: 30 - 33.
6. Gabdullina A.H. Yazyk i subkul'tura anime v kontekste globalizacii. Chelyabinskij gumanitarij. 2012; № 1 (18): 34 - 37.
7. Dzhukman 'E.R.N. Sootnoshenie ponyatij "rechevoj portret" i "yazykovaya lichnost'". Mirnauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 2 (75): 354 - 357.
8. Kuz'mina E.E., Babushkina E.A. Rechevoj portret angloyazychnyh videoblogerov (na materiale YouTube kanalov). Pridneprovskij nauchnyj vestnik. 2018; T. 6, № 3: 10 - 14.
9. Moiseenko V.S. Hudozhestvennyj obraz sovremennoj yaponskoj zhenschiny v anime Satosi Kona "Paprika". Kultura i iskusstvo. 2021; № 11: 46 - 57.
10. Torshina V.V. Geroj nashego vremeni: rechevoj portret glavnogo geroya seriala "Sherlok" (2010 - 2017). Shkola molodyh uchenyh po problemam gumanitarnyh nauk: materialy oblastnogo profil'nogo seminara. Lipeck: Lipeckij gosudarstvennyj pedagogicheskij universitet imeni P.P. Semenova-Tyan-Shanskogo, 2018: 53 - 56.
Статья поступила в редакцию 19.04.22
УДК 811
Tsybenova O.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, The Maxim Gorky Literature Institute (Moscow, Russia), E-mail: tabu_olga@mail.ru
GRAMMATICAL MEANS OF EXPRESSING VERB TENSE IN THE MODERN MONGOLIAN LANGUAGE. The article describes grammatical forms of verb tense expression in the modern Mongolian language. In the Mongolian language verbs are used to indicate the category of time by means of the grammatical forms of the past, present and future tenses, characterize the action that was defined by the verb, relative to the moment of speech. Thus, in the Mongolian language, the past tense is expressed by the indicative forms of the verb with the help of the affixes -v, -laa (-lae, -loo, -lou), -jee/-che. There is no consensus among Mongol linguists regarding the use of these affixes. The article addresses an analysis of the opinions of researchers on this issue. In the research, the author substantiates the necessity to consider the verb tense using the modal meaning of "known" and "unknown" of the communicated information of the speaker. The research results presented in the article confirm that these modal meanings are the main factor for distinguishing not only the forms of the past tense, but also the entire category of tense verbs of the modern Mongolian language.
Key words: modality, tense, known/unknown, syntactic tense, morphological tense, auxiliary verbs, affixes.
О.А. Цыбенова, канд. филол. наук, доц., Литературный институт имени А.М. Горького, г. Москва, E-mail: tabu_olga@mail.ru
ГРАММАТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ГЛАГОЛЬНОГО ВРЕМЕНИ В СОВРЕМЕННОМ МОНГОЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена описанию грамматических форм выражения глагольного времени в современном монгольском языке. В монгольском языке для обозначения категории времени используются глаголы, которые через грамматические формы прошедшего, настоящего и будущего времени характеризуют называемое глаголом действие относительно к моменту речи. Так, в монгольском языке прошедшее время выражается изъявительными формами глагола с помощью аффиксов -в, -лаа (-лээ, -лоо, -лее), -жээ/-чээ. Среди монголоведов нет единого мнения относительно употребления данных аффиксов. В статье приведен анализ взглядов исследователей по данному вопросу. Автор в своём исследовании обосновывает необходимость рассмотрения глагольного времени через модальное значение известности и неизвестности передаваемой говорящим информации. Представленные в статье результаты исследования подтверждают, что эти модальные значения являются основным фактором для разграничения не только форм прошедшего времени, но и всей категории времени глаголов современного монгольского языка.
Ключевые слова: модальность, время, известное/неизвестное, синтаксическое время, морфологическое время, вспомогательный глагол, аффиксы.
Настоящая статья является результатом исследования, цель которого заключается в описании грамматических форм выражения глагольного времени в современном монгольском языке. Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:
1) изучить дискуссионные вопросы, касающиеся определения семантического отличия форм прошедшего времени в монгольском языке;
2) выявить обусловленность глагольной временной формы от соотношения модального значения известности и неизвестности передаваемой информации говорящего.
Актуальность выбранной нами темы объясняется, во-первых, необходимостью чёткого разграничения аффиксов при оформлении прошедшего времени глагола, во-вторых, потребностью в выявлении взаимосвязи между модальными значениями известность/неизвестность передаваемой информации говорящего и категорией глагольного времени. Степень научной новизны данного исследования определяется тем, что в ней впервые в монголоведении проводится анализ категории глагольного времени через модальные значения известность/ неизвестность. Теоретическая ценность заключается в том, что наше исследование, обобщая и расширяя сведения о глаголах, его морфологических категориях, вносит определенный вклад в монгольское языкознание. Практическая ценность состоит в том, что результаты исследования можно использовать как базу для дальнейших исследований, при написании учебных пособий, учебников по современному монгольскому языку.
Время - явление сложное и многомерное. Являясь объектом изучения многих наук, оно, как утверждает Антошкина Е.А., проявляется по-разному в каждом объекте в зависимости от его специфики [1]. Время как лингвистическая категория в современном монгольском языке выражается через глагол, определяя и конкретизируя процесс или действие через временные характеристики. Категория глагольного времени современного монгольского языка имеет как универсальные средства выражения, свойственные многим языкам, так и специфические, свойственные только монгольскому языку. Так, прошедшее время в современном монгольском языке оформляется аффиксами - жээ /-чээ, -в, -лаа (-лоо, -лээ, -лее). Следует заметить, что среди монголоведов нет единого мнения о случаях применения аффиксов для обозначения прошедшего времени.
Профессор Санжеев ПД отмечает, что аффиксы -лаа (-лоо, -лээ, -лее) употребляются для выражения совершившегося действия, о котором как бы лишь напоминается (гарлаа - 'вышел'), аффикс -в выражает действие ('гарав- выходит), заканчивающееся в момент речи или закончившееся раньше, -жээ /-чээ обозначает такое действие, совершение которого представляется как бы неожиданным (гарчээ - 'оказывается, вышел') [2, с. 88]. Выделяя некоторые трудности в установлении различий между формами прошедшего времени, Санжеев ПД. отмечает, что историческое развитие глагольных форм в монгольских языках протекало в условиях сложного переплетения временных значений с модальными и не в одинаковой степени завершилось в том или ином из этих языков, в той или иной жанровой сфере - от фольклора и устной речи до публицистики и деловой документации [2, с. 189].
Профессор Лувсанвандан Ш. утверждает, что в современном монгольском языке аффиксы -лаа (-лоо, -лээ, -лее) выражают «теперь законченное действие», -в - прошедшее продолженное действие, - жээ/-чээ - «прошедшее законченное действие», причем все эти три формы включаются в общую группу форм прошедшего времени [3, с. 87].
Другая точка зрения на сущность грамматической категории прошедшего времени глагола представлена в работе известного русского монголоведа Бо-бровникова А.А. Он высказывает мнение, что -лаа4 употребляются при изложении такого обстоятельства, которое предполагается уже известным слушающему, или когда говорящий не рассказывает как новость, а только напоминает уже известное [4, с. 346], -в выражает действие, явление или событие, которое закончилось в прошлом, до начала акта речи или перед событием, о котором говорится в предложении, -жээ/-чээ выражает действие, которое оказалось либо неожиданным, либо необычайным.
Показательна также точка зрения Мишиг Л., согласно которой вышеуказанные грамматические формы употребляются для обозначения неизвестного прошедшего времени -жээ/-чээ, для действия, которое совершилось прямо сейчас --лаа (-лоо, -лээ, -лее), для обозначения действия в прошлом - -в [5, с. 119-126]. Надо заметить, что точки зрения Бобровникова А.А., Мишиг Л. по данному вопросу выражаются в учебниках по современному монгольскому языку.
Приведенный выше обзор аффиксов прошедшего времени глаголов даёт основание утверждать, что точки зрения не только разнообразны и противоречивы, но и требуют тщательного изучения данного вопроса. Соглашаясь с мнениями Бобровникова А.А., Мишиг Л., можем предположить, что различия между грамматическими формами прошедшего времени можно раскрыть через модальные значения известности и неизвестности передаваемой информации.
Суть модального значения «известное» состоит в том, что действие произошло до момента речи, и говорящий передает данное свершившееся действие от первого лица, повествуя о событиях, в которых он сам принимал участие или видел. Модальное значение «неизвестное», напротив, означает действие, в котором говорящий не участвовал, не видел его, а напоминает о действии, которое стало ему известно. Например:
Манай YYгээр ечигдер бороо орлоо.
Манай YYгээр ечигдер бороо оржээ.
При сравнении этих двух предложений с одинаковым смыслом ('У нас вчера был (пошёл) сильный дождь',) видно, что грамматическая форма предиката (сказуемого) первого предложения образована при помощи аффикса -лоо, второго предложения - -жээ. В смысловом отношении оба предложения указывают на то, что произошло и закончилось одно и то же событие. На основании разницы между грамматическими формами прошедшего времени глаголов (орлоо, оржээ) можем предположить, что каждое предложение имеет своё модальное значение. Совершенно очевидно, что в современном монгольском литературном и разговорном языках эти грамматические формы используются каждый в своё время.
В том случае, если говорящий был непосредственным участником, свидетелем события (видел своими глазами, почувствовал сам на себе), используется грамматическая форма прошедшего времени -лаа (-лоо, -лээ, -лее). В том случае, если говорящий не присутствовал сам лично при событии, а сообщает, то, что ему стало известно, передается через грамматическую форму прошедшего времени -жээ/-чээ. Если говорящий скажет 'Манай YYгээр ечигдер бороо орлоо', то слушатель предположит, что человек, с которым он разговаривал, находился там во время дождя и видел это сам, если ('Манай YYгээр ечигдер бороо оржээ') из этого предложения следует, что человек, с которым вы разговариваете, не был там, не видел своими глазами, а сообщает ту информацию, которая стала ему известна.
Грамматическая форма прошедшего времени на -в, констатируя действие, которое свершилось в прошлом без указания известности/неизвестности передаваемой информации, является нейтральной среди грамматических форм прошедшего времени. Иногда эта форма может обозначать действия, начавшиеся до момента речи и заканчивающиеся на момент речи. Например: жужиг эхлэв -'спектакль начался'.
Резюмируя вышесказанное, констатируем тот факт, что изучение языка недопустимо только с точки зрения грамматической формы, без учета его семантических аспектов. Известный лингвист Звегинцев В.А. подчеркнул, что язык есть система средств для передачи в процессе речевого общения некоторого содержания, то это система образуется вокруг значения. Вот почему всякая попытка осуществить описание языка помимо значения равносильна попытке описать картину Рембрандта посредством номенклатурного перечисления, использованного художником набора красок [6, с. 114]. Таким образом, особенность предложений заключается в том, что они передают смысл и имеют определенный контекст.
Повествовательные предложения монгольского языка заключают в себе сообщение о каком-либо факте действительности, явлении с различным модальным значением: согласие / несогласие, сомнение / уверенность, удивление и т. д. Категория модальности в настоящее время в монголоведении разработана достаточно широко и глубоко. Проблему модальности рассматривали в своих трудах монгольские ученые, такие как Лувсанвандан Ш., Темерцэрэн Ж. [7; 8], российские ученые Дамбуева П.П., Мушаев В.Н., Мулаева В.Н. [9; 10; 11].
Пагва Т. в работе «Вспомогательные, или служебные, глаголы в современном монгольском литературном языке» классифицирует служебные глаголы на модальные, модально-временные и временно-модальные. На примере служебного глагола болох автор прослеживает путь модального глагола болох, который прошел от значения 'быть', 'становиться' к значениям возможности и долженствования, то есть к выражению модальных значений [12, с. 98].
Бертагаев Т.А. рассматривает модальность простого предложения через модальные компоненты предложения, такие как вводные слова, модальные частицы, лексико-грамматические форманты в виде составных сказуемых монгольского предложения [13, с. 279].
Исследуя проблемы модальности, Санжеев Г.Д. утверждает, что лексические средства выражения категории модальности нужно рассматривать во взаимосвязи с аналитическими формами сложных времен - давхар цаг таких как прошедшее в настоящем (явсан байна), прошедшее в прошедшем (явсан билээ), будущее в настоящем (явах байна), будущее в прошедшем (явахсан) и т. д. [2, с. 260].
Анализ фактического материала показывает, что в повествовательных предложениях монгольского языка среди всех модальных значений ключевым является значение, которое определяется содержанием предложения к действительности, устанавливаемой говорящим, акцентируя внимание на соотношении передачи известной или неизвестной информации. Такое отношение присуще любому повествовательному предложению.
Если наша гипотеза о том, что эти два противоречивых модальных значения действительно существуют в монгольском языке, верна, то эти значения должны быть не только для прошедшего времени, но и для настоящего и будущего времени.
Рассмотрим такой момент, когда говорящий передает известный ему факт и неизвестный ему факт. Как эти факты влияют на модальные значения повествовательного предложения? Чтобы понять это, мы должны различать два понятия -синтаксическое время и морфологическое время.
По определению Стаценко А.С. и Рыженко Ю.А., «синтаксическое время -это время, определяемое не только грамматической формой глагола, но и совокупностью всех слов предложения» [14]. Например, в предложении вчигдер тэр
намайг санаж байна гэж хэлсэн 'Вчера он мне сказал, что скучает по мне' синтаксическое время прошедшее (на что указывает обстоятельство ечигдер - 'вчера', глагол в прошедшем времени хэлсэн - 'сказал'), глагол (санаж байна - 'скучает') же стоит в форме настоящего времени. Морфологическое время, являясь словоизменительной грамматической категорией глагола, определяется противопоставлением форм прошедшего, настоящего и будущего времени. Очевидно, что между двумя понятиями нет функционального сходства, поэтому модальность повествовательного предложения в монгольском языке должна рассматриваться через такое понятие, как «время предложения».
Повествовательные предложения с глаголами настоящего времени в современном монгольском языке передают информацию, которая была ранее неизвестна или известна, с актуализацией степени отдаленности времени действия от момента речи. Настоящее время глагола образуется при помощи аффиксов -на (-но, -нэ, -не), деепричастных аффиксов -ж, -ч, -аад (-оод, -ээд, -еед) + вспомогательный глагол байна, аффикса настоящего (незаконченного) причастия -аа (-оо, -ээ, -ее). Предложения, где сказуемое выражено незаконченным причастием, деепричастиями (-ж/-ч) и вспомогательным глаголом байна или существительным, выражают ранее известные действия. Предложения, где в роли сказуемого выступают наречия + вспомогательный глагол байна или деепричастная форма глагола с -ж/-ч+ настоящее незаконченное причастие + вспомогательный глагол байна, обозначают действия ранее неизвестные, происходящие в настоящем времени. Например:
Ранее известные действия Ранее неизвестные действия
Талд хонь бэлчинэ 'В степи пасутся овцы'. Талд олон хонь бэлчиж байгаа юм байна 'Оказывается, овцы пасутся в степи').
Талд олон хонь бэлчиж байна 'Овцы пасутся в степи'. Бат оюутан юм байна 'Оказывается, Бат - студент').
Талд олон хонь бэлчиж яваа /юм/ 'В степи пасутся много овец'. Талд байгаа хонь олон /юм/ байна 'Оказывается, в степи много пасущихся овец'.
Бат оюутан /юм/'Бат - студент'.
Повествовательные предложения с глаголами в будущем времени строятся также на различии модальных значений глаголов. Глаголы на -на (-но, -нэ, -не) со вспомогательным глаголом болно употребляются при выражении известного действия, события или процесса, которое непременно должно свершиться в бли-
Библиографический список
жайшем будущем. Существительное или глагол со вспомогательным словом юм байна обозначают ранее неизвестные действия, факты, которые совершатся в будущем. Например:
Ранее известные действия Ранее неизвестные действия
Маргааш олон хонь бэлчинэ 'Завтра много овец будут пастись'. Маргааш олон хонь бэлчих юм байна 'Оказывается, завтра много овец будут пастись'.
Олон хонь бэлчих болно 'Много овец будут пастись'. Бат оюутан болох юм байна 'Оказывается, Бат станет студентом'.
Ирэх жил Бат оюутан болно 'В следу-ещем году Бат станет студентом'. Танай хонь улам олон болох юм байна 'У вас увеличится поголовье овец'.
Маргааш олон хонь бэлчих юм 'Завтра много овец будут пастись'.
В современном монгольском языке повествовательные предложения зависимы от модальных значений глаголов, одно значение не используется вместо другого. Предложения, содержащие известные и неизвестные события, имеют свое уникальное построение в зависимости от контекста. В современном монгольском языке отношение неизвестного к известному раскрывается с помощью вспомогательного глагола юм байна, байна, через аффиксы прошедшего времени -жээ/-чээ, подтверждая утверждение профессора Санжеева ГД., что в современном монгольском языке вспомогательный глагол используется для выражения сущности предложения [2, с. 192].
Таким образом, опираясь на эмпирические данные нашего исследования, приходим к выводу, что в современном монгольском языке категорию глагольного времени, в частности глаголы прошедшего времени, надо рассматривать через соотношение модальных значений известности/неизвестности. В ситуации известности говорящий передаёт достоверную информацию, когда он лично присутствовал, видел действие, событие и т. д. В ситуации неизвестности говорящий передаёт чужую информацию, которая стала ему известна. Данные модальные значения, грамматически оформляя время, являются не только ориентиром для точной оценки отношений между временными формами, но и формой выражения авторского намерения к содержанию предложения.
Перспективы дальнейшего исследования представляется нам в изучении как лексических, так и синтаксических средств выражения категории времени с целью комплексного подхода к анализу понятия лингвистического времени в современном монгольском языке.
1. Антошкина Е.А. Время как объект познания философии и других наук. Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2007; № 53Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/vremya-kak-obekt-poznaniya-filosofii-i-drugih-nauk/
2. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Глагол. Москва, 1962.
3. Лувсанвандан Ш. Монголхэлнийзуйн сурах бичиг. Уб., 1957.
4. Бобровников А.А. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. Казань, 1849: 346 - 368.
5. Мишиг Л. Орчин цагийн монгол бичгийнхэлний дадлага хэлзуй. Уб., 1978: 119-126.
6. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. Москва, 1976.
7. Лувсанвандан Ш. Орчин цагийн монгол хэлний бутэц. Монгол хэлний уг, нехцел хоёр нь. Уб., 1968.
8. Темерцэрэн Ж. Монгол хэлний угийн сангийн судлал. Уб., 1974: 164.
9. Дамбуева П.П. Категория модальности в современном бурятском языке. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Улан-Удэ, 2000.
10. Мушаев В.Н. Структура и семантика калмыцкого предложения. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Элиста, 2005.
11. Мулаева В.Н. Лексико-грамматические средства выражения модальности в калмыцком языке: возможность, необходимость, достоверность. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Элиста, 2006.
12. Пагва Т. Вспомогательные или служебные глаголы в современном монгольском литературном языке. Уб., 1961.
13. Бертагаев Т.А. Синтаксис современного монгольского языка в сравнительном освещении. Простое предложение. Москва, 1964.
14. Стаценко А.С., Рыженко Ю.А. О категориях морфологического и синтаксического времени (на материале текстов религиозного стиля). Филологические науки. Вопросы теории и практики: в 2 ч. Тамбов: Грамота, 2015; Ч. II, № 6 (48): 163 - 165. Available at: www.gramota.net/materials/2/2015/6-2/50.htm
References
1. Antoshkina E.A. Vremya kak ob'ekt poznaniya filosofii i drugih nauk. Izvestiya RGPU im. A.I. Gercena. 2007; № 53Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/vremya-kak-obekt-poznaniya-filosofii-i-drugih-nauk/
2. Sanzheev G.D. Sravnitel'naya grammatika mongol'skih yazykov. Glagol. Moskva, 1962.
3. Luvsanvandan Sh. Mongolh'elnijzyjn surah bichig. Ub., 1957.
4. Bobrovnikov A.A. Grammatika mongol'sko-kalmyckogo yazyka. Kazan', 1849: 346 - 368.
5. Mishig L. Orchin cagijn mongolbichgijn h'elnijdadlaga h'elzyj. Ub., 1978: 119-126.
6. Zvegincev V.A. Predlozhenie i ego otnoshenie k yazyku irechi. Moskva, 1976.
7. Luvsanvandan Sh. Orchin cagijn mongol h'elnij but'ec. Mongol h'elnij yg, nehcel hoer n'. Ub., 1968.
8. Temerc'er'en Zh. Mongol h'elnij ygijn sangijn sudlal. Ub., 1974: 164.
9. Dambueva P.P. Kategoriya modal'nosti v sovremennom buryatskom yazyke. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Ulan-Ud'e, 2000.
10. Mushaev V.N. Struktura i semantika kalmyckogo predlozheniya. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. 'Elista, 2005.
11. Mulaeva V.N. Leksiko-grammaticheskie sredstva vyrazheniya modal'nosti v kalmyckom yazyke: vozmozhnost', neobhodimost', dostovernost'. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. 'Elista, 2006.
12. Pagva T. Vspomogatel'nye ilisluzhebnye glagoly v sovremennom mongol'skom literaturnomyazyke. Ub., 1961.
13. Bertagaev T.A. Sintaksis sovremennogo mongol'skogo yazyka v sravnitel'nom osveschenii. Prostoe predlozhenie. Moskva, 1964.
14. Stacenko A.S., Ryzhenko Yu.A. О kategoriyah morfologicheskogo i sintaksicheskogo vremeni (na materiale tekstov religioznogo stilya). Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki: v 2 ch. Tambov: Gramota, 2015; Ch. II, № 6 (48): 163 - 165. Available at: www.gramota.net/materials/2/2015/6-2/50.htm
Статья поступила в редакцию 04.05.22
