CC BY
43
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2, 2005, вып. 1
С. Е. Федоров
ГРАФСКИЙ ТИТУЛ И ЗЕМЕЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС ОРМОНДОВ В КОНЦЕ XVI - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII в.*
Традиционное противостояние Батлеров — графов Ормондов и Фитц-Джералдов — графов Дезмондов закончилось в 1583 г. после убийства Джералда Фитц-Джеймса Фитц-Джералда, четырнадцатого графа Дезмонда («мятежного графа»). Билль об измене Дезмонда, принятый посмертно ирландским парламентом в 1585 г., снял последние препятствия для интенсивного роста Манстеровской колонии и превратил Томаса Батлера, десятого графа Ормонда в надежного союзника тюдоровской монархии в борьбе с графами Тиронами.
Томас Батлер или, как называли его современники, «мрачный Том» (1531-1614), прожил долгую жизнь, но обе жены так и не смогли подарить ему наследника. Открывающаяся перспектива не радовала как самого графа, так и корону, заинтересованную в сохранении преемственности. Многочисленные дочери Ормонда умирали в младенчестве. Единственной здравствующей на тот момент была Элизабет, рожденная от второго брака с дочерью лорда Шеффилда, но передать ей земельные богатства Ормондов было нельзя, поскольку девица оставалась незамужней. Формально можно было рассчитывать на племянников, но репутация их семейств была небезупречной. Отец старшего из них Теобальда, сэр Эдмунд Батлер из Клог-гренана, был среди трех братьев графа Ормонда, подвергнутых опале по статуту 1570 г. Несмотря на то, что Ормонд добился в 1574 г. королевского прощения для каждого из них, многое оставалось нерешенным. В частности, для включения его в завещание и тем более для решения вопроса о нем как преемнике требовалась реституция, а добиться ее было нелегко. Другой племянник, сэр Уолтер Батлер из Килкэша, приходился сыном самому младшему из братьев Ормонда, которому, как известно, удалось избежать опалы. Сэр Уолтер был известен своей лояльностью к Тюдорам, но он уступал в старшинстве кузену Теобальду и был к тому же католиком1.
Судя по всему, граф Ормонд отдавал предпочтение Теобальду, но не забывал при этом и о других, более отдаленных перспективах. Не без его участия сэр Теобальд, не отличавшийся особой покорностью, был изолирован от прочих бунтовавших тогда родственников и в течение четырех лет находился под опекой самого графа, а в сущности под домашним арестом в Дублинском замке.2
Тем временем Елизавета, благоволившая к Ормонду, предложила стареющему графу составить завещание в пользу племянников. В качестве первого из двух возможных преемников фигурировал старший — Теобальд, но его права ограничивались наиболее «древней» частью наследства Батлеров, а именно самыми крупными манорами, располагавшимися в Килкенни, Тюрлизе, Каррике, Каллане и Гринена-ге. Помимо этого Элизабет, единственная дочь Ормонда, должна будет вступить в брак с сэром Теобальдом и в свою очередь получить в качестве вдовьей доли остав-
© С. Е. Федоров, 2005
' Статья продолжает тему, поставленную мною в предыдущей публикации: Федоров С.Е. Земельный комплекс графов Килдаров при первых Стюартах // Вести. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2, 2004. Вып. 1-2. С.61-68.
шиеся земли Батлеров с правом передать их родившемуся от этого брака наследнику и, следовательно, в перспективе объединить беспрецедентные по масштабу территории.3
Томас Батлер согласился, но королева не дожила до официальной церемонии бракосочетания. Судя по всему, Яков был осведомлен о планах Елизаветы. 4 августа 1603 г. сэру Теобальду Батлеру был пожалован виконтский титул Туллиофеллина. В феврале 1604 г. с королевского согласия состоялась намеченная свадьба4, а чуть позднее был принят реституционный билль, реабилитировавший наследственные права сэра Теобальда на земли и титул Батлеров.5
Ормонд же при этом не оставлял надежд произвести на свет наследника — обстоятельство необычайно важное, подтверждающее мысль о том, что решение о племяннике-наследнике оставалось все-таки запасным вариантом. Замечу, что после сделанных им земельных уступок он продолжал владеть почти половиной обширных владений Ормондов.
В мае 1600 г. умерла вторая жена Батлера, и тогда 69-летний граф решил испытать судьбу в третий раз. Его избранницей стала Эллен Барри, дочь ирландского виконта Батгеванта, но брак оставался бесплодным. 6
Ормонд, казалось, окончательно сдался и, как отмечали очевидцы, стал раздражительным. Предложенная Елизаветой партия, прежде казавшаяся, пусть, не слишком привлекательной, но все-таки приемлемой, начала внушать ему опасения. Тулпиофеллин был слаб здоровьем, часто и долго болел, к тому же казался ему недостаточно хорошим зятем и мужем.
Брак дочери во многом повторял судьбу его собственных браков: внуки Ор-монда либо рождались мертвыми, либо умирали в младенчестве. Напротив, определенный в завещании в качестве второго и, следовательно, младшего преемника Уолтер Батлер был счастливым отцом, воспитывавшим к тому времени сына и четырех дочерей.7 Но Яков продолжал поддерживать виконта и при каждом удобном случае предупреждал Ормонда не делать неоправданных шагов в отношении основного преемника.
Весть о скоропостижной смерти виконта, последовавшая 29 декабря 1613 г., застала сэра Уолтера в Лондоне и раз и навсегда изменила его жизнь. Вдовствующая виконтесса оставалась бездетной, и его шансы на фамильный титул Батлеров резко возрастали, если бы не одно обстоятельство. Реституционный билль был принят только в пользу сэра Теобальда, и сэр Уолтер нуждался в аналогичном. Необходимы были поддержка, если не заступничество короля, но младший Батлер не любил Якова. Он был предан Тюдорам, но оставался нелояльным к Стюартам, был последовательным оппозиционером и талантливым полемистом.
Еще в мае того же года он стал одним из лидеров оппозиции в ирландском парламенте. Выбранный в качестве представителя от Типперари, он вместе с сэром Джоном Эверардом (один из субдержателей Ормондов) выступил с критикой земельной политики Якова. При активной поддержке сэра Уолтера Эверарду удалось получить место спикера и отстранить при этом королевского номинанта сэра Джона Дэвиза. Уолтер Батлер был одним из авторов петиции, осуждавшей издержки предвыборной кампании 1613 г.
Помимо явной оппозиционности очевидны были и религиозные симпатии младшего из Батлеров. Он неоднократно выступал на стороне католиков. Ходили
слухи, что он даже финансировал знаменитую делегацию ирландских рекузантов в Лондон, подавших королю петицию, подписанную представителями виднейших католических родов. Как активный представитель антипротестантского крыла в парламенте, он оказался среди депутации, отобранной Тайным советом для повторной встречи с королем.
Именно тогда, во время официальной встречи с королем, ему передали пакет с известием о кончине кузена. Судя по всему, Яков был уведомлен о смерти виконта Туллиофеллина чуть раньше, поскольку успел к тому времени направить графу Ормонду письмо с предложением о повторном браке его дочери с шотландским пэром Ричардом Престоном, лордом Дингуоллом. Сэр Уолтер был приглашен на личную беседу с королем, которая если не стала примирением, то была определенным шагом к сближению. Батлер хорошо понимал, что Ормонд стар и проживет недолго, а перспектива наследства была лучшей гарантией для компромисса.
Неожиданно для себя став потенциальным преемником Ормондов, Батлер согласился поехать к графу и лично объяснить достоинства новой брачной партии. Старый граф, с недавних пор благоволивший к племяннику, остался доволен визитом и данными ему разъяснениями. Он согласился и, видимо, не без определенных стараний сэра Уолтера отказал графу Томонду, заинтересованному в браке одного из своих сыновей с вдовой Туллиофеллина.
Яков не скрывал удовлетворения миссией Батлера и повторно вызвал его в Лондон, вручив ему реституционный билль. Видимо, тогда было решено, что сэр Уолтер в качестве близкого друга и поверенного Дингуолла (до этого они были едва знакомы) представит его потенциальному тестю и затем выступит в качестве одного из свидетелей при заключении брачного контракта. Планируемый визит должен был состояться в начале декабря 1614 г., но 22 ноября граф Ормонд скончался.
18 апреля 1615 г. открылась очередная сессия ирландского парламента. В первый же день была официально освидетельствована смерть графа Ормонда и составлен вызов на имя Уолтера Батлера. Спустя восемь дней одиннадцатый граф Ормонд торжественно покинул палату общин и занял подобающее место среди лордов.8 И хотя вопреки ожиданиям должность лорда-казначея и вице-адмиральский пост в Ленстере, принадлежавшие прежде умершему графу, не перешли к сэру Уолтеру, всем было ясно, что ирландские католики получили могущественного покровителя. Один из самых престижных титулов зеленого острова вновь обрел былую репутацию.9
Был ли Яков удовлетворен исходом дела? Должно быть, надежды на возможное сотрудничество с Батлером оставались желаемыми. Было трудно ожидать, что Ормонд пойдет на уступки — слишком велика была обретенная им власть, но возможность манипулировать земельными богатствами Ормондов все-таки сохранялась, поскольку часть из них по-прежнему принадлежала дочери десятого графа.
Судя по всему, граф Ормонд рассчитывал на известное расположение короля. Он был уверен, что данное им согласие на посредничество в брачной партии Дингуолла сыграет в будущем необходимую роль. Желая утвердиться в собственной правоте, он обратился к Якову с просьбой закрепить за ним исключительные права на разбросанные по всему острову владения, а также подтвердить дарованные еще при Эдуарде III привилегии Ормондов в Типперари. Это был необходимый шаг,
который в случае успеха решал целый комплекс проблем, связанных с реституцией старого титульного домена.
Граф неоднократно посещал Лондон, надеясь получить аудиенцию у короля, но безрезультатно. Петиции о праве, оседавшие в недрах королевского двора, должно быть, не без согласия самого Якова отсылались в Ирландию лорду-наместнику Чичестеру. Тот же, впрочем, как и его предшественники, был против возрождения былых привилегий Ормондов, отмененных, как известно, в 1566 г.
Помимо претензий общего характера Ормогщ не переставал надеяться на то, что часть наследственных земель его предшественников, закрепленная за вдовой Туллиофелггина, ставшей теперь леди Дингуолл, будет возвращена после ее смерти и вновь станет частью исконного домена. Но, подобно коллизии с наследственными владениями Килдаров, вдовья доля наследницы десятого графа Ормонда оказалась предметом весьма продолжительных споров и интриг.
14 марта 1615 г. Дингуолл, теперь полноправно представлявший интересы леди Элизабет, и сам Ормонд получили от короля приглашение прибыть в Лондон, где должно было состояться разбирательство с участием всех заинтересованных лиц. Предложенный конфликтующим сторонам вариант был типичным приемом, открывавшим для Якова весьма завидную перспективу вмешательства в земельные споры его ирландских подданных.
Начиная с апреля 1616 г. представленные Ормондом и Дингуоллом петиции о праве экзаменовались специально учрежденной комиссией под председательством лорда Уоттона. Любопытно, но в Лондоне постоянно присутствовал только Ормонд: король отправил Дингуолла со специальной миссией в Венецию, и тот отсутствовал в столице вплоть до конца сентября 1616 г.
В одной из своих многочисленных петиций, отправленных на имя короля, граф обращал внимание на существенное отличие между древним обычаем наследовать основной земельный комплекс Ормондов исключительно по мужской линии и характером преемства для той части земель, которая находилась во владении Элизабет Батлер. Вдовья доля, установленная для нее десятым графом Ормондом, по существующему обычаю могла находиться в ее распоряжении пожизненно, но подлежала возврату носителю титула Ормондов сразу же после ее смерти.
Несмотря на то, что каждая из оспаривавших земельные права сторон внесла необходимые суммы, свидетельствующие о желании законным путем утвердиться на причитавшихся им землях, решение комиссии оказалось весьма своеобразным. Оно легло в основу королевского патента (3.10.1618), даровавшего Ормонду и Дин-гуоллам раздельные права на обладание землями старого титульного домена. Последний был поделен на 5 в целом равноценных частей. Каррик и Тюрлиз закреплялись за Ормондом. Помимо «вдовьих», леди Дингуолл получала манор и замок Килкенни, который в свое время были определен Тайным советом как «древнейший из принадлежавших Ормондам и представлявший собой основную резиденцию названных графов». Совокупно, по сообщению Джона Пори, Дингуоллы закрепили за собой 21 манор и около 150 небольших деревушек и ферм. Более того, вопреки традиции леди Дингуолл обретала права на Каллан и Гриненаг, входившие во вдовью долю леди Эллен, третьей жены десятого графа Ормонда, как известно, вышедшей 15 августа 1616 г. замуж за сэра Томаса Сомерсета, третьего сына небезызвестного графа Вустера.10
Дингуоллам и Ормонду были даны два года, в течение которых им надлежало решить «мелкие» проблемы и вступить во владение. Судя по всему, Ормонд был недоволен решением, хотя и осознавал шаткость любой из своих претензий. 11 октября 1618 г. обе стороны были повторно вызваны на заседание Тайного совета, где каждый должен был изложить свое мнение о принятом решении. Дингуол-лы по понятным соображениям были удовлетворены и показали полную готовность подчиниться королевскому решению. Ормонд, видимо, не без совета своих сподвижников Эверарда и Рота, уповая на удачу, не подчинился, аргументируя свою позицию шаткостью прав Дингуоллов на определенные для них земли.
Практически ничего неизвестно о том, как на протест графа отреагировал сам король, но, как явствует из сохранившихся свидетельств его приближенных, графу все-таки было предложено подчиниться, поскольку патент, учреждавший раздельные права владельцев старого титульного домена, был уже скреплен Большой королевской печатью и, как известно, обжалованию не подлежал. Приглашение в Лондон было, таким образом, пустой формальностью.
Ормонд оставался еще некоторое время в столице. Тем временем новости о разделе владельческих прав достигли Ирландии. Лорд Тюрлиз, старший сын графа, его свита, должно быть, восприняли ее в штыки. По крайней мере, сведения об их готовности противостоять решению вполне достоверны.
Оливер Сент-Джон, сменивший на посту лорда — наместника Артура Чиче-стера, не желал открытого конфликта с могущественной клиентеллой Ормондов. Сохранилась небольшая записка Сент-Джона, отправленная в Лондон государственному секретарю по делам Ирландии, в которой излагалось «особое мнение» наместника относительно возможных последствий принятого решения, в том числе о реальной угрозе вооруженного выступления сторонников графа. Так или иначе .Сент-Джон рекомендовал «под любым предлогом задержать Ормонда в Лондоне, дабы избежать нежелательных последствий». Генри Бурчиер, посетивший Ирландию зимой 1618-1619 гг., писал одному из своих адресатов, что местная публика весьма враждебно относится к королевскому решению в той его части, «которая касается судьбы моей родственницы, леди Дингуолл».
Пока Ормонда удерживали в Лондоне, лорду Тюрлизу было предписано под угрозой тюремного заключения сохранять рамки приличия и более не требовать уплаты рент с земель, «теперь принадлежавших леди Дингуолл». После того как было перехвачено тайное послание Ормонда сыну с призывом не повиноваться, граф в очередной раз предстал перед советниками, которые напомнили ему, что «королевская воля в этом вопросе непреклонна», и пригрозили, что в случае неповиновения граф будет препровожден уже в «приготовленную для этих целей камеру во Флите — тюрьме, обычно предназначавшейся для должников и мелких бунтовщиков». Должно быть, последнее дополнение было решающим: оскорбленный граф наотрез отказался признать королевское решение справедливым. 16 июня 1619 г. после неоднократных предостережений Ормонда арестовали и посадили в ту, уже обещанную прежде камеру, в которой он просидел вплоть до мая 1625 г.п
Несмотря на заточение Ормонда, власти опасались возможных осложнений. Очевидно, было принято решение не спешить с реализацией земельных интересов Дингуоллов в Ирландии. Тем не менее в конце июня 1619 г. во исполнение королевского решения были признаны наследственные права Ормондов на земли, оп-
ределенные жалованной грамотой от 3 октября 1618 г.; замок Келли закреплялся за Дингуоллами и тем самым граница между владениями одиннадцатого графа и его кузиной приобретала должные очертания. Лорд Тюрлиз был вторично предупрежден о последствиях неповиновения и, видимо, угрозы возымели должный успех. Достигнутое равновесие было усилено новым титулом Дингуолла: на этот раз он стал графом Дезмондом, восстановив объявленный выморочным в 1601 г. титул и, должно быть, перспективу на реставрацию некоща принадлежавшего Фитц-Джералдам домена. Помимо этого Дингуолл присоединил к прежнему титулу баронское достоинство Данмора, закрепив таким образом за собой права еще на один манор Ормондов, доставшийся им после расправы над Дезмондами.
Яков стремился быть последовательным. Следующий шаг был направлен на нейтрализацию наследника Ормондов. Неизвестно, каким образом, но ему удалось вызвать лорда Тюрлиза в Лондон. Шаг весьма продуманный, поскольку изолированный при дворе Тюрлиз лишался возможности влиять на ход событий в Ирландии, но судьба распорядилась иначе. При невыясненных обстоятельствах старший сын Ормонда утонул, переправляясь вброд через одну из рек в Нортумберленде. Граф лишился наследника и, пожалуй, самого последовательного защитника клановых интересов Ормондов.
Тем временем события в Ирландии развивались по намеченному плану. За исключением незначительных проблем, возникших с арендаторами земель, входивших в новые владения леди Элизабет, Дезмонды достигли желаемого результата уже в начале 1620 г.12 Ситуация с владениями Ормондов также оказалась решенной согласно намеченному плану. Были назначены два управляющих (один из них Ло-уренс Эсмонд был агентом Дезмонда), которые, приступив к исполнению своих обязанностей, формализовали исполнение решения о раздельных правах на земли старого титульного домена Ормондов.
Дальнейшее развитие событий было сопряжено с поданной в свое время, но оставшейся без ответа петицией графа Ормонда о признании его исключительных прав на Типперари. Претензии графа были изучены судьями. Окончательный вердикт, во всяком случае его основная часть, были предсказуемы: результаты архивных изысканий, гласила заключительная клаузула, оказались отрицательными. Была найдена копия патента, датированная началом XVI в., но оригинал не обнаружили. Что же касается копии, то ее содержание не подтверждало, по мнению судей, исключительных прав Ормондов.
Суть претензий графа, как известно, относилась к праву назначать соответствующие судебно-административные авторитеты, обслуживающие рутинные потребности этой обширной территории. Речь шла о праве назначать мировых и так называемых ассизных судей на межсессионный период, когда аналогичные королевские чиновники отсутствовали. Помимо этого Ормонды пользовались привилегией определять кандидатуру шерифа, подлежавшую, правда, последующему утверждению лордом-наместником.
Начиная со второй половины XVI в. реализация этого права была сопряжена с определенными сложностями, поскольку все Ормонды, за исключением десятого графа, были католиками. Так или иначе, но согласно сложившейся традиции шерифы и судьи подобного ранга должны были быть протестантами. Среди клиентов Ормондов таких просто не существовало. Известен случай, когда один из шерифов
Ч
Типперари был вызван в ноябре 1616 г. в суд Замковой палаты за отказ присягнуть на верность англиканской церкви. Приговоренный к уплате штрафа, он пытался опротестовать решение суда, ссылаясь на то, что ни один из его предшественников, рекомендованный Ормондами, не совершал ничего подобного.13
Тогда этот случай оказался почти незамеченным, но о нем опять вспомнили, когда Ормонд уже сидел во Флите. Так или иначе Сент-Джон попытался использовать этот факт в своих собственных целях. Не без согласия короля он выступил с весьма пространными разъяснениями относительно исключительных прав Ормон-дов. Обратив внимание присутствовавших на то, что право назначать шерифов и прочих чиновников, принадлежавшее Ормондам, способствовало превращению Типперари «в место скопления иезуитов и папистов, к тому же наделенных достаточно большими полномочиями, он властью, ему дарованной, назначает нового шерифа Типперари и направляет иск в канцлерский суд». Граф, лишенный возможности провести необходимые консультации, проиграл дело. Весной 1621 г. исключительные права Ормондов в отношении Типперари были признаны утратившими силу и упразднялись.14
Почти одновременно с этой потерей Ормонды лишились права контролировать цены на вина, продаваемые на значительной части зеленого острова. Треть доходов от винной монополии принадлежала вдовствующей графине Ормонд. Оставшаяся часть, извлекаемая главным образом от их реализации в графствах Дублин и Уотерфорд, была дарована Дезмондам. Современники писали, что Ормонд, лишившись «живых» денег, был вынужден сократить свои расходы: его пребывание во Флите стало удручающим, а условия почти «спартанскими».15
О том, что скрывалось за настойчивым желанием короны низвести Ормондов с исторически выстроенного для них пьедестала, угадать несложно. Корона была заинтересована в ослаблении этого могущественного клана и, как известно, пыталась использовать принадлежавшие им владения (исключая, по всей видимости, доме-ниальные земли) для разработки колоний-плантаций и последующего заселения их шотландскими и английскими сервиторами. Тем не менее сопротивление Ормондов можно было исключить иным путем. Еще в 1602 г. близкий к Дингуоллам и Ормондам все тот же Ричард Хэдзор советовал Роберту Сесилу восстановить некогда разрушенное равновесие в Ирландии. В качестве выхода из сложившегося положения Хэдзор предлагал объединить Ормондов, Дезмондов и Килдаров брачными связями, создав из представителей этих могущественных семейств управляемый из Лондона альянс.16 Судя по всему, первые шаги Дингуолла были мотивированы этими соображениями, но уже после возвышения Бекингема продолжать настаивать на подобных перспективах было неразумно, если в намеченном плане интересы королевского фаворита оказывались неучтенными. Видимо, Бекингем все-таки разделял предложенную в свое время Хэдзором тактику, поскольку известно, что графский титул достался Дингуоллу при содействии фаворита. Более того, есть основания полагать, что именно тогда четырехлетняя дочь Дезмонда была определена в качестве брачной партии для малолетнего племянника фаворита Джорджа Филдинга: штрихи нового кланового альянса, казалось, стали прорисовываться.
Ситуация осложнялась многочисленными долгами Дезмондов и их фактической неплатежеспособностью. Их земельный комплекс благодаря стараниям фаворита постоянно обновлялся, но появление новых владений вплоть до самой смерти
Дезмонда в 1628 г. было лишь поводом для очередных закладных и усиливавшегося давления со стороны кредиторов.
В то время как Дезмонды были вынуждены решать свои финансовые проблемы, Ормонд в июне 1625 г. был освобожден из тюрьмы и получил право отбыть в Ирландию. Оставаясь какое-то время в Лондоне, он добился от Тайного совета, где в то время всеми делами заправляли графы Пемброк, Малборо и Манчестер, лютые враги Бекингема, определенных уступок, самой главной из которых следует считать краткосрочное восстановление привилегий Ормондов в Типперари. Думается, что именно тогда Ормонды, подобно Килдарам, получили первый шанс на дальнейшую реабилитацию своего титульного домена, который был постепенно восстановлен уже после гражданских войн.17
Summary
This article is a reexamination of the process of setting internal dispute over the succession to title and claims to estates of the earls of Ormond made since the end of XVI century. Overlaid with a great portion of trivial suggestions of James I as a weak prisoner of favoritism, the dispute has never been clearly discussed as the prime case of both Elizabeth I and the first Stuart king continuous interference accompanied by the award of an Irish peerage to husband of female heir, raising of new foothills and employing rights of wardship to ensure that the earldom would regain a protestant succession.
1 Calendar of State Papers, Ireland: 1603-1625 / Ed. by C.W. Russell & J.P. Prendergast. 5 vols. London, 1872-1880. P. 6, 7, 8 (далее сноски по томам и периодам: CSP. Ireland, 1600-1601).
2 CSP. Ireland. 1600. P. 428, 432; CSP. Ireland. 1600-1601. P. 52,155-156.
3 CSP. Ireland. 1601-1603. P. 384-385.
4 CSP. Ireland. Addenda. 1565-1654. P. 184, 385, 435, 520.
5 CSP. Ireland. 1611-1614. P. 184, 290; Calendar of the manuscripts of the Marquess of Ormonde, preserved at Kilkenny castle. 8 vols. London, 1902-1920. Vol.1. P. 3,10,11. (далее - HMC. Ormond MSS).
6 CSP. Ireland, 1601-1602. P. 60; Acts of the Privy Council of England. 1613-1625. 15 vols. London, 1921-1964 (далее сноски по томам и периодам: АРС. 1618-1619. Р. 129)
7 HMC. Ormond. Vol. II. P. 346-347.
8 Об этом подробнее см.: Treadwell V. House of Lords in the Irish Parliament of 1613-1615 // English Historical Review. 1965. Vol. LXXX. P. 102,103
9 HMC. Ormond MSS. Vol. I. P. 10,11.
10 CSP. Ireland. 1615-1625. P. 213, 214
11 Calendar of Carew MSS, 1603-1624 / Ed. by J.S. Brewer & W. Bullen London, 1873. P. 386 (далее - Cal. Carew MSS. 1603-1624); CSP. Ireland. 1615-1625. P. 236, 238,248; HMC. Ormond MSS. Vol. I. P. 79; APC, 1618-1619. P. 301-302, 328, 467.
12 Ormond MSS. Vol. I. P. 80, 81; CSP. Ireland. 1615-1625. P. 255; Cal. Carew MSS. 1603-1624. P. 426; Stone L. Crisis of aristocracy. Oxford, 1965. P. 423f.
13 Любопытно, но незадолго до своего заточения граф обратился к Томасу уилсону, хранителю государственных бумаг, с просьбой выдать ему копию хартии, подписанной Елизаветой, подтверждавшей исключительные права Ормондов в Типперари, но получил отказ (Calendar of State Papers, Domestic: 1603-1625 / Ed. by R. Lemon e. a. 5 vols. London, 1857-1872. Addendum, 1603-1625. P. 553. (далее - CSP, Domestic). APC. 1616-1617. P. 382; Cal. Carew MSS. 1603-1624. P. 3, 28).
1" Cal. Carew MSS. 1603-1624. P. 3, 28.
15 Ibid. P. 99; CSP. Ireland. 1615-1625. P. 359.
16 CSP. Ireland. 1600-1601. P. 312.
17 Ibid. 1625-1632 . P. 7, 8,141,192,193, 202-203, 221, 243. Статья поступила в редакцию 18 ноября 2004 г.
