CC BY
83вожди и король: традиции наследования власти в гэльских кланах и креации ирландских пэров при Генрихе VIII
I
История кельтов Ирландии с древнейших времен, освещенных письменными памятниками, до разгрома гэльского мира в XVII в. была историей родовых сообществ и борьбы сильнейших из них за власть. Клан — и в первую очередь, правящий, то есть поставлявший королей или вождей, — являлся главным институтом распределения и удержания власти и богатства среди гэлов1. После того, как на большей части острова отмерли сначала «племенные» идентичности (к IX в.), затем титулы королей Ирландии и ее провинций (XII в.) и, наконец, королевский титул как таковой (XIV— XV вв.), к началу раннего Нового времени клан сделался еще более зримым организующим ядром ирландских кельтов, когда ряду вождей довелось стать обладателями новых и непривычных для них титулов, жалуемых «королем саксов». Ниже речь пойдет как о тех данностях гэльского «престолонаследия», с которыми пришлось иметь дело Генриху VIII и его наместникам, так и о том, что именно было предпринято колониальными властями для уподобления высшей гэльской элиты элите английской.
В русскоязычной историографии тематика фактического функционирования правящих кланов, не говоря уже об их позднесредневековой специфике, до сих пор почти не затрагивалась. В фокусе внимания исследователей отечественной школы, пишущих о гэльской власти, было и остается раннее Средневековье, короли которого, к тому же, рассматриваются в первую очередь в отражении литературных и правовых источников2 — то есть текстов, большей частью описывающих желаемое, а не действительное.
Не вдаваясь в анализ причин такой ситуации заметим, что аналогичный «перекос» наблюдался и в ирландской науке вплоть до 1970-х — 1980-х гг., правда, в силу действия уже чисто местного фактора — националистической
1. О примерах других типов ирландского клана и более общих его характеристиках шла речь в моем выступлении на конференции «Нации и этничность в гуманитарных науках» 25.02.2014 г., видеозапись которого
(Текст доклада находится в печати).
2. См., напр.: Шкунаев С. В. Община и общество западных кельтов. М, 1989. С. 15-35;
Bondarenko G. Conn Cet-chathach and the image of ideal kingship in Early Medieval Ireland / / Studia Celtica Fennica. Vol. 4 (2007). P. 15-30;
Fomin M. Classifications of kings in Early Ireland and India //Ibid. P. 31-46.
xlv
3. Hutchinson J. Dynamics of cultural nationalism: the Gaelic revival and the creation of the Irish nation state. L., 1987. P.
49, 118-119; Introduction / / Gaelic Ireland c. 1250—c.1650. Ed by P.J. Duffy et al. Dublin, 2001. P. 35-40.
4. Собственно говоря, эту роль до сих пор выполняют два небольших труда:
Nicholls, K. W. Gaelic and Gaelici%?d Ireland in the Middle Ages. Dublin, 1972 (Ниже ссылки на него даются по второму изданию, вышедшему в 2003 г.); Simms K. From kings to warlords: the changing political structure of Gaelic Ireland in the Later Middle Ages. Woodbridge, 1987.
5. Simms K Op. Cit P. 48-49. Eadem. Changing patterns of regnal succession in later medieval Ireland / / Making and breaking the rules: succession in medieval Europe c. 1000 — c. 1600. Ed by F. Lachaud, N. Penman. Turnhout, 2008.
P. 168.
идеологии, согласно которой в Ирландии донормандской поры нужно было видеть идеал «самобытного» кельтского общества3. Только после того, как в указанный период вышли основополагающие работы о позднесредневековой гэльской Ирландии4, и был дан старт специализированным исследованиям его отдельных кланов и вождеств, стало понятно все их своеобразие. Одновременно пришлось убедиться, что политические реалии позднего ирландского Средневековья чаще демонстрировали больше произвол, чем верность писаным или гипотетическим законам. Впрочем, по крайней мере в отношении перехода власти, то же самое можно сказать и обо всем письменном периоде гэльской истории.
Ирландский клан представлял собой патрилинейный линьяж, теоретически неограниченный по ширине и глубине и называемый в честь предка-основателя. Соответственно, вопрос о передаче власти в правящем клане — это вопрос о том, кто из множества единовременно живших родственников, восходивших к общему предку по непрерывной мужской линии, имел условное или безусловное право на то, чтобы стать следующим вождем или королем. Ответ на вопрос стоит начать с того, что классические ирландские правовые источники не содержат никакой жесткой схемы наследования королевского или иного правительского титула5 — напротив, в них можно найти утверждения о том, что главенствовать в таком клане должен обладатель наибольшей фактической власти, несмотря на любое «старшинство» его соперников. Еще настойчивее провозглашает «право сильнейшего» гэльская поэзия. Несмотря на это, еще до начала XX в. учеными предпринимались попытки вывести некий гипотетический «ирландский закон престолонаследия», подобный писаным законам других европейских стран (причем этот закон выводили, как
xlvi
правило, по аналогии с ирландскими законами о наследовании имущества), оказывающиеся зачастую явно безуспешными6. В качестве непреложного закона не подошло даже ограничение круга наследников пределами «дервине» (йеагЬЬ^гпв)1 последнего вождя — людьми, имевшими с ним общего патрили-нейного прадеда. Дж. Хоган на материале истории клана ольстерских О'Нилов был вынужден признать, что несколько раз в клане имел место приход к власти лиц из-за пределов актуального вождеского «дервине»8. Специфический институт «танистри» (выбора действующим вождем своего преемника) не был обязательным; кроме того, по мнению одного из исследователей, он обрел указанное содержание только в позднее Средневековье9. К концу раннего Средневековья по крайней мере в Мунстере изменил свое значение другой термин, буквально переводимый как «материал для короля» (ridhamhnd): если первоначально так действительно назывался потенциальный правитель, то со временем титул превратился в «утешительный приз» для знатных претендентов, проигравших на своем веку в гонке за властью, и своеобразную гарантию для их ветвей, что те не утратят шансов на победу в следующем поколении10.
Скорее всего, в действительности единственным обязательным требованием генеалогического характера к потенциальному вождю являлось агнати-ческое родство с предыдущим правителем; при выборе же между возможными претендентами главными критериями являлись личная власть и престиж каждого. Дальность родства же при этом должна рассматриваться скорее как фактор второго порядка: чем дальше кто-либо был оттеснен от правящей верхушки своего клана, тем меньше ему, «при прочих равных», доставалось бы собственности и влияния (разумеется, этим действующие факторы не исчерпывались). Следовательно, в самых общих чертах, правящий клан соответствовал хорошо известному в антропологии коническому клану, однако (и в этом заключалось его отличие от кланов других типов) на противоположном конце от «генеалогической» вершины (общего предка) в нем имелась и вершина властная — пост действующего правителя. По мере того, как от нее удалялась под натиском более успешных родственников та или иная ветвь, ее члены все меньше могли рассчитывать на то, что кто-либо из них в будущем сам станет такой вершиной. Утратившие перспективу прихода к власти сородичи теряли в статусе, превращаясь из знати клана в обычных свободных землевладельцев, а в каких-то случаях — не исключено, что и в низкостатусных простолюдинов, которым могло быть не к лицу вспоминать о своем происхождении от королей или вождей. Наделение отстраненных от борьбы за вождество родственников, как и вообще членов расширяющегося правящего
6. Историография и библиография этих поисков хорошо освещены в следующей работе: Warntjes I. Regnal succession in early medieval Ireland / / Journal of Medieval History. Vol. 30, N. 4 (2004). P. 377—410. Как сможет заметить читатель, ее автор сам пытается вывести такой «закон», прибегая к слишком очевидным натяжкам.
7. Здесь и далее имена нарицательные по возможности приведены в соответствие с нормами современной ирландской орфографии и произношения.
8. Hogan J. The Irish law of kingship, with special reference to Ailech and Cenel Eoghain // Proceedings of the Royal Irish Academy. Vol. 40C (1931/1932). P. 186-254.
9. McGowan M. Royal succession in Earlier Medieval Ireland: the fiction of tanistry // Peritia. Vol. 17-18 (20032004). P. 357-381.
10. О Corrain D. Irish regnal Succession: A Reappraisal
/ / Studia Hibernica. N. 11 (1971). P. 37.
xlvii
11. Данный цикл порой называют «Законом Макфирбиса» по имени подметившего по крайней мере первую его фазу гэльского ученого Дуальда Макфирбиса (Дувэлтэха Мак Ирвиши), жившего в XVII в. См.:
Nicholls К. W. Op. Cit. P. 11-12. Charles-Edwards T. M. Early Irish and Welsh kinship. Oxford, 1993. P. 121.
12. Warntjes I. Op. Cit. P. 403. «Воспитание» (fosterageу англо-ирландских авторов) — гэльский институт, по правилам которого воспитателями детей вождя в обмен на его покровительство могли становиться семьи низшего статуса.
клана, землей и имуществом происходило за счет экспроприации и истребления подчиненных родов. При этом, давно лишившиеся знатности ветви правящего линьяжа, в свою очередь, с течением времени сами могли стать объектом такого же «давления сверху», осуществляемого младшими группами, недавно отделившимися от вершины «властной пирамиды» .
Наряду с описанным порядком необходимо учесть распространенность в среде гэльской элиты легальной полигамии, что позволяло вождям иметь особенно много сыновей, законных с точки зрения брегонского права. Таковыми, помимо сыновей от жен и наложниц, считались и названые, или так называемые аффилированные сыновья — люди, чье происхождение определялось по факту заявления их матери об отцовстве и последующего согласия с ним указанного ей отца и его родни. Примечательно, что такая материнская «декларация» совсем не обязательно относилась к ребенку, чей отец был доселе не назван — известны лица, благодаря своим матерям «менявшие отцов» в юношеском или даже зрелом возрасте.
Широкий круг потенциальных наследников и отсутствие принципа при-могенитуры создавали почти постоянную конфликтогенную ситуацию, которую правитель мог лишь частично стабилизировать, «задабривая» союзных родичей при помощи титула таниста или менее надежного статуса ridhamhna. При том, что даже родные братья являлись потенциальными конкурентами и нередко убивали друг друга, зачастую союзниками любого претендента на власть выступали родственники по матери или же род его воспитателей (fosterers)12. В том случае, когда единым фронтом выступала целая ветвь, ее представители не брезговали обращаться за помощью к традиционным внешним противникам. К примеру, в конце Средневековья претенденты на вождество в клане «старших» (тиронских) О'Нилов регулярно получали поддержку от «отпочковавшегося» от них же в XIV в. в ходе кровавой распри «младшего» клана (так называемого Кланабоя), либо даже от старинных соперников — клана О'Доннеллов. У гэльского обычая наследования была, конечно, и своя сильная сторона: большой клан было очень трудно полностью «обезглавить», так как вслед за гибелью одного или даже нескольких знатнейших членов вперед немедленно выступали новые претенденты — недаром елизаветинский наместник сэр Генри Сидни сравнивал О'Нилов с многоголовой гидрой.
Под стать многочисленности возможных наследников (сыновей, братьев, дядьев, кузенов) было и разнообразие непосредственных обстоятельств смены власти. Кроме обеспеченного заранее перехода ее по наследству, когда будущий вождь прежде являлся либо танистом, либо соправителем при своем
xlviii
отце, или силового свержения правящего главы рода (изгнания, убийства, ослепления, кастрации), в источниках засвидетельствованы примеры выбора вождя другими членами клана, «вассальными» вождями, «поставления» по воле высшего вождя.
Вполне закономерно, что новый вождь, вне зависимости от того, как именно была им получена власть, стремился обставить свое воцарение особенным инаугурационным ритуалом. К началу Нового времени данное действо обладало набором непременных атрибутов: прежде всего, в качестве места проведения церемонии обычно выступали холм или гора, а ключевую роль играл глава одного из вассальных кланов, вручавший вождю символический «прут власти», троекратно обходивший вокруг вождя и получавший от него в финале церемонии дары. Конкретная реализация этих этапов, тем не менее, могла меняться в пределах истории одного и того же клана: один род-вассал мог быть сменен в роли инаугуратора другим, место ритуала переносилось. В XV—XVI вв. в инаугурациях вождей некоторых кланов («старшие» О'Нилы, Магуайры, коннахтские О'Конноры) вместо «прута власти» стал фигурировать башмак без пары, надеваемый на ногу вождя или перебрасываемый через его плечо. Такие типичные для континентальной Европы инаугурационные акты, как помазание и коронация, Ирландии оставались чужды13.
Состоявшийся гэльский властитель обретал право на индивидуальный титул. Королевский титул, как уже было сказано, в рассматриваемую пору исчез почти полностью, но в качестве аналогичной привилегии возникло право вождя именоваться вместо личного одним только клановым именем без добавлений, то есть быть просто «О'Нилом», «Магуайром», «МакМэхоном» и т. п. Отказ от таких гэльских титулов, равно как и отказ от ритуалов инаугурации, станет обязательным требованием английских властей к вождям, удостоенным новых, «пэрских» званий.
13. Simms K Ibid. P. 2134. Fitzpatrick E. Royal inauguration in Gaelic Ireland c.1100—1600. Woodbridge, 2204.
xlix
14. Получателями являлись Флоренций (Финин) МакКарти, вождь МакКарти из Карбери, и Кормак Мак Тайг МакКарти, вождь МакКарти из Маскерри.
Calendar of the patent rolls. Henry VII. Vol. 1 (A.D. 1485-1494). L, 1914. Р.
226-227;
Ellis S.G. Tudor Ireland. L, 1985. P. 70.
15. State papers published under the authority of His Majesty's commission: Henry VIII. 11 vols. L, 1830-1852. [Далее — SP Henry VIII] Vol. 2. P. 29. 16. Томасу Говарду, будущему второму герцогу Норфолку.
Письмо Генриха VIII.
17. Brady, C. The chief governors: the rise and fall of reform government in Tudor Ireland, 1536-1588. Cambridge, 1994.
P. 13 Jf.
II
Разумеется, попытки навязать ирландским вождям узы вассалитета по английскому образцу предпринимались и до Генриха VIII — последнее известное мероприятие такого рода состоялось при Ричарде II. Впоследствии первый Тюдор пожаловал двоим МакКарти с их потомством права «английской свободы»14. Новшество короля-реформатора и его наместников заключалось, во-первых, в том, что теперь в соответствующих клятвах и документах речь шла не только о политической лояльности, но и о верховных правах монарха на землю. Во-вторых, в ряде случаев корона взялась и внешне переделать гэльских вождей в англо-ирландских вельмож, вручив им пэрские титулы, которые передавались бы по наследству вместе с землями по строго предписанному порядку (доселе корона жаловала ирландские титулы только этническим англичанам).
Судя по всему, идея связать властителей гэлов с колониальным режимом с помощью титулов, которые даровали бы право заседать в дублинском парламенте, зародилась в среде англо-ирландской элиты. Предложение в таком духе содержалось в известном трактате анонимного англо-ирландского автора, традиционно датируемом 1515 г.15 Сохранился набросок письма Генриха VIII, отвечавшего положительно на просьбу некоего безымянного вождя о перепожаловании земель и новом титуле. В 1521 г. Кормак Ог, вождь клана МакКарти из Маскерри, обратился к прежнему наместнику Ирландии графу Сарри16 с аналогичным прошением (возможно повтором прошения, упомянутого выше), которое Говард передал королю через канцлера Уолси. Однако дальше подачи прошения дело не зашло.
Перспектива создания гэльского пэрства забрезжила вновь при администрации лорда Леонарда Грея. Вверенная ему в 1536 г. Ирландия резко отличалась от страны пятнадцатилетней давности: лишь годом ранее было подавлено знаменитое «восстание Шелкового Томаса», в результате которого был разгромлен сильнейший англо-ирландский магнатский дом графов Килдеров. На повестке дня стояли вопросы о новой ориентации членов «джеральдин-ской лиги» (бывшей коалиции союзников графов Килдеров) и о новом противовесе вышедшему теперь на первый план дому графов Ормондов, господствовавшему над разветвленным линьяжем Батлеров. Быстро стало ясно, что королевская админстрация не сможет сама удержать контроль над формально конфискованными владениями Килдеров, что подталкивало и без того ограниченного в средствах наместника искать дополнительную поддержку среди представителей коренной элиты17. На фоне последовавшей серии сепаратных
L
договоров с бывшими «джеральдинцами» вполне естественно выглядела направленная в Англию в июне 1537 г. от имени ирландского совета рекомендация сделать Кахира О'Коннора, вождя (претендента?) клана О'Коннор Фали, бароном Оффали. Но и этому плану не было суждено воплотиться в жизнь: в остаток своей администрации Грей добивался от вождей, силой или уговорами, только новых клятв верности, но ни один из них так и не стал по его рекомендации пэром.
В 1540 г. не первая по счету атака дублинских интриганов на Грея достигла успеха: прибывший в Лондон наместник был арестован (год спустя он был осужден и казнен). Ирония этого происшествия заключалась в том, что заступивший на наместничество сэр Энтони Сейнт-Леджер стал вести еще более дипломатичную политику, чем обвиненный в потакании бывшим джераль-динцам Грей. Наряду с чередой успешно оформленных перепожалований земель Сейнт-Леджеру удалось добиться и первых креаций гэльских лордов.
Следует подчеркнуть, что не все вожди, которые при Сейнт-Леджере (и вообще при Генрихе VIII) принесли клятвы и получили королевские патенты на свои земли, стали пэрами, и не всякий проект такого рода был доведен до исполнения. Так, насколько можно судить, никто не выступал за пожалование титулов главам О'Тулов и Каванахов, МакКиллинов и О'Каханов18. Ирландский совет в 1541 г. тщетно советовал королю сделать вождя О'Рейли виконтом Каваном, а О'Доннелл год спустя сам безуспешно просил для себя титул графа Слайго.
Первым гэльским пэром стал Брайан (Барнаби), вождь Макгиллапатри-ков, получивший 11 июня 1541 г. документально оформленный титул барона Верхнего Оссори. И, хотя полного текста патента не сохранилось, вся дальнейшая история титула показывает, что он был дарован с условием передачи по принципу мужской примогенитуры — так называемому tail male. По отданному еще в марте королевскому приказу для Макгиллапатрика (в дальнейшем — Фитцпатрика) была изготовлена «парламентская мантия», которая недолго ждала владельца — в том же июне Барнаби примет участие в дублинском парламенте, который провозгласит Генриха VIII королем Ирландии19.
Макгиллапатрики представляли собой потомков правителей донорманд-ского королевства Осрайге, отступивших перед завоевателями в северные гористые районы. Со своей стороны, главной угрозой для них являлись наследники завоевателей — графы Ормонды, которые в качестве палатинатных графов Килкенни претендовали на административный и судебный контроль над территорией клана. Для сохранения независимости Макгиллапатрики
18. В 1554 г. Каванах, или МакМурроу, получит от Марии I титул барона Баллиана, но только пожизненно.
19. Letters and papers, foreign and domestic, of the reign of Henry VIII. Ed. by J.S. Brewer et al. 21 vols. L, 18621932. [Далее — W.] Vol. 16. N. 656, 658, 926.
li
20. Edwards D. The MacGiol-lapadraigs (Fitzpatricks) of Upper Ossory, 1532-1641 / / Laois: history and society. Ed. by P.G. Lane, W. Nolan.. Dublin, 1999. P. 327-336. SP Henry VIII. Vol. 3.
P. 514-515.
21. Традиционное название ближайшей округи Дублина, в которой прочнее всего сохранялись английские порядки. Частично охватывал территории графств Дублин, Килдер, Мит и Лаут (Ориэл).
22. Хромого».
23. Эдвард Сеймур, будущий герцог-протектор Сомерсет при Эдуарде VI. Подробное описание инвеституры: Calendar of the Carew MSS.
1515-1574. P. 199. 24. Джон Дадли, будущий герцог Нортумберленд. О принятом порядке инвеституры см.: Wagner A.. R., Sainty J. C. The origin of the introduction of peers in the House of Lords // Archaeologia. Vol. CI (1967). P. 119-134; Miller H. Henry VIII and the English nobility. Oxford, 1986.
P. 13-31.
блокировались с врагами Батлеров — прежде всего, с графами Килдерами. Однако в 1532 г. новый вождь клана Брайан неожиданно переметнулся на сторону Ормондов, выдав графу своего младшего брата и таниста Финина, незадолго до этого убившего графского отпрыска. Союз, выбивший одну из опор из-под ног Килдеров (из-за этого вероломства они утратили коридор в Мунстер), был закономерно недолговечен: оказавшись лицом к лицу с Бат-лерами в посткилдеровской Ирландии, Макгиллапатрики заключили неформальный договор с дублинскими властями. В обмен на отход от Ормондов, клятву верности короне и отказ от ирландских обычаев, формально данных Брайаном 29 ноября 1537 г., вождь получил гарантии защиты в случае батле-ровской агрессии20. На самом деле Макгиллапатрик менее всего желал отказываться от привилегий гэльского владыки и признавать действие на своей земле английского права, но наружно Брайан безукоризненно изображал «английского подданного». Еще до своей креации в качестве барона в 1539—1540 гг. вождь отправил своего старшего сына Барнаби учиться в одной из школ дублинского «Пэйла»21, а в 1543 г., посетив Лондон для личной встречи с королем и посвящения в рыцари, оставил наследника при английском дворе, где тот вошел в хаусхолд принца Эдуарда. В общении с англичанами наследник стал пользоваться родовым именем, переделанным на англо-нормандский манер — «Фитцпатрик».
За два года, последовавших за пожалованием баронского титула, состоялись пять новых креаций. На этот раз Генрих VIII заявил, что, раз речь идет о графских титулах, то пожаловать их может только лично он, вызвав кандидатов к своему двору. 1 октября 1542 г. в Гринвичском дворце состоялась церемония инвеституры Кона «Бакаха»22 О'Нила, одаренного титулом графа Тирона. В присутствие короля нового графа вводили графы Оксфорд и Хартфорд23, а меч перед ним нес виконт Лайл24. Условия врученного О'Нилу патента были достаточно необычны: помимо закрепления самого титула Тирона и призния за ним права на все контролируемые им земли, тут же провозглашалась баронская креация поименованного сына вождя — Мэтью, который становился бароном Дунганноном. Согласно клаузулам патента, именно Мэтью должен был унаследовать графский титул, причем баронский не поглощался окончательно, а в будущем автоматически становился бы принадлежностью старшего сына (heir apparent) каждого следующего графа. Создавая специальный титул для всякого графского наследника, английская корона по сути стремилась закрепить в клане «старших» О'Нилов институт примогенитуры. Но креации способствовали и специфические факторы: Кону, унаследовавшему власть у
lii
своего сводного брата Арта Ога в 1519 г., с самого начала бросили вызов сыновья последнего с Ньяллом «Коналлахом»25 во главе. Они искали подмоги у любой сторонней силы — О'Доннеллов, Кланабоя, и, разумеется, в Дублине, который сам был не прочь сыграть на внутреннем расколе О'Нилов. Сам Кон не раз в кризисные моменты шел на мировую с англичанами (в 1520—1521 гг. он будет посвящен в рыцари), но затем неоднократно обращал оружие против них. В 1541 г., оказавшись в очередной раз в изоляции и столкнувшись с бунтом наемников-галлоглассов, Кон согласился не только заключить мир, но и выдать одного из своих сыновей в качестве заложника. Личность этого сына не определена, но известно, что старший сын вождя, Фелим, был убит капитаном мятежных галлоглассов незадолго до 18 мая 1542 г. Следующим по старшинству, вероятно, являлся Мэтью (Фердорха), который уже в 1540 г. лично возглавлял набег. Но ситуация с наследованием усложнялась тем фактом, что Мэтью являлся лишь «аффилированным» сыном О'Нила и до 16 лет, когда был признал «своим» и введен в клан, воспитывался в семье кузнеца из Дандолка — и это при наличии у вождя еще по меньшей мере двоих сыновей, в отношении которых его отцовство не вызывало сомнений. Неудивительно, что в следующем году, присягнув Генриху VIII на верность26, Кон счел нужным просить, чтобы за Мэтью официально закрепились права наследника.
Скорее всего, Мэтью не посещал Англию вместе с названым отцом, так что в 1542 г его инвеститура стала единственной «ирландской». Полгода спустя, 1 июля 1543 г., в том же Гринвиче знаки новых достоинств достались сразу трем ирландцам: Мурроу О'Брайен был пожалован титулами графа Томонда и барона Инчиквина, Улик Бурк стал графом Кланрикардом и бароном Дун-келлином, Доноу О'Брайен — бароном Ибраканом. При этом для каждого из
25. Прозвище
предположительно объясняется воспитанием Ньялла в Тирконнелле, т. е. в клане О Доннеллов или ^у их вассалов.
26. LP. Vol. 17. N. 831, 832. Calendar of the Carew MSS. 1515-1574. P. 198.
liii
27. LP. Vol. 17. N. 831, 832. Calendar of the Carew MSS. 1515-1574. P. 203-204.
28. Nicholls K.W. Op. Cit. P. 48. Simms K. From kings to warlords. P. 67, 101-104.
Подчеркну, впрочем, что примеры вручения золотых цепей одними гэлами другим в позднее Средневековье мне неизвестны.
29. Эдуард VI перепожалует Доноу графский титул уже наследственно: The Complete Peerage. Vol. 12. Pt. 1. P. 704.
первых двух ирландцев инвеститура была проведена только в соответствии с их графскими титулами, хотя баронские и были провозглашены гербовым королем Подвязкой на последующем банкете. Томонда сопровождали графы Дерби и Ормонд, а меч нес вышеупомянутый Лайл; те же два графа (и, очевидно, тот же виконт) участвовали в инвеституре Кланрикарда. Ибракана сопровождали бароны Кобэм и Клинтон, а мантию нес барон Маунтджой. В завершение церемонии король надел на шею каждого из трех новых обладателей титулов золотую цепь с крестом27. Последний элемент был беспрецедентным для пэрских инвеститур, но соответствовал практике подарков гэльским и гэ-лизированным владыкам, которые и до этого получали такое украшение от короля, а иногда и сами выпрашивали его. Данная практика явно укладывалась в гэльский обычай почетного дара (tuarastal), который вассал принимал у вождя-покровителя в знак своего подчинения28.
И в этот раз условия части креаций были особенными. Мурроу О'Брайен получал баронский титул наследственно, с передачей потомству в порядке мужской примогенитуры, однако графский титул при этом он обретал лишь пожизненно: после смерти Мурроу титул графа Томонда переходил бы (но тоже пожизненно) его племяннику Доноу, который сразу становился наследственным бароном. В данном случае, как нетрудно заметить, английская корона не только аноблировала двух гэлов с их потомством, но и пошла на компромисс, признавая значимость института танистри, правда, на время только одного поколения, после чего судьба титула графа Томонда решалась бы заново29. В отличие от О'Брайенов, Улик Бурк (Бёрк) принадлежал к пусть и ассимилированному, но англо-нормандскому линьяжу, являясь сородичем старинных графов Ольстера и «лордов Коннахта», и возможно, из-за меньшей приверженности коренным ирландским обычаям получил титулы графа и барона сразу в наследственное владение.
Конечно, для короны было недостаточно придать вождям видимость англичан и сделать их парламентскими пэрами (хотя для того, чтобы стимулировать посещение ими парламента, Генрих VIII распорядился наделить их резиденциями в Дублине). Вдобавок к обязательствам оставить прежние титулы и церемонии, выучить английский язык и подчиняться английскому праву, новоиспеченные бароны и графы (как и все присягнувшие королю вожди) соглашались провести и куда более коренные реформы: отказаться от «несанкционированных» поборов с подвластных жителей, сократить личные войска до численности, дозволенной наместником, нести по наместническому приказу военную службу, развить земледелие на всех пригодных для этого
liv
территориях, и т. д. Такие требования были невыполнимы в обозримые сроки и замышлялись короной исключительно как «программа-максимум», а также законный повод для мер против нелояльных вождей в будущем.
Пожалования 1543 г. оказались последними ирландскими креациями Генриха VIII. Хотя следующие монархи и жаловали ирландские титулы, гэлам их столь же щедро уже не раздавал никто30. Некоторая скупость, само собой, требовалась с самого начала: чтобы новые титулы ценились и одновременно вносили в гэльскую элиту раскол, их ни в коем случае не следовало даровать всем возможным кандидатам. Немаловажным оказался тот факт, что последующий опыт сотрудничества с титулованными вождями оказался очень неоднозначным. Макгиллапатрики, несмотря на внешний английский лоск, в своей земле до последнего держались за старые вождеские привилегии, на что корона смотрела сквозь пальцы ровно столько, сколько баронов нужно было использовать в пику Батлерам. Наследственные права Фердорхи О'Нила, как и следовало ожидать, оспорил младший брат Шейн, развернувший войну против него и своего отца и в 1558 г. убивший Дунганнона, а через четыре года руками собственного таниста Турлоу Лынеха устранивший и старшего сына Фердорхи — Брайана. Поразительно, но именно взращенный англичанами претендент на власть в Тироне, младший сын Дунганнона Хью, станет в будущем тем самым «великим» графом, который возглавит ирландских мятежников в ходе Девятилетней войны и в 1607 г. бежит в Испанию. Столкнулся с враждебным претендентом и наследник титула Томонда.. .31
Разумеется, давний вопрос о неудаче «реформирования» мира гэлов на этом нельзя считать решенным, но можно констатировать: «гэльского пэрства» как заметной элитной группы так никогда и не возникнет.
владислав Стасевич Санкт-Петербургский государственный университет
vlad_stasevich@yahoo.com
Список литературы
i. Calendar of the Carew MSS, preserved in the archiépiscopal library at Lambeth. Ed. by J. S. Brewer, W Bullen. 6 vols. L.: Longman, Green, & co., 1867-1873.
ii. Foedera [etc.] Ed. by T. Rymer. 10 vols. Hagae Comitis: Joannes Neaulme, 1739-1745.
iii. Letters and papers, foreign and domestic, of the reign of Henry VIII. Ed. by J.S. Brewer et al. 21 vols. L.: Longman & Green, 1862-1932.
iv State papers published under the authority of His Majesty's commission: Henry VIII. 11 vols. L.: G. Eyre & A. Strahan, 1830-1852.
30. По моей информации (которая надежна применительно к тюдоровской эпохе). Я буду рад, если кто-либо обоснованно скорректирует мои слова.
31. Согласно одному из источников второй Томонд был убит своим братом Доннеллом: Calendar of the Carew MSS. 1603-1623. Ed. by J. S. Brewer, W. Bullen. L., 1873., P. 348.
lv
v. Brady, C. The chief governors: the rise and fall of reform government in Tudor Ireland, 15361588. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. 322 p.
vi. The Complete Peerage. Ed. by V Gibbs et al. 13 vols. L.: The St. Catherine Press, 1910-1959.
vii. Ellis J. G. Tudor Ireland. Crown, community and the conflict of cultures, 1477-1603. L., 1985. 388 p.
viii. Fitzpatrick E. Royal inauguration in Gaelic Ireland c.1100—1600. Woodbridge: Boydell, 2004. 294 p.
ix. Gaelic Ireland c.1250-c.1650. Ed. by P.J. Duffy et al. Dublin: Four Courts, 2001. 454 p.
x. Maginn C. The Gaelic peers, the Tudor sovereigns, and English multiple monarchy // Journal of British Studies. Vol. 50. N. 3 (2011). P. 566-586.
xi. Nicholls, K. W. Gaelic and Gaelicized Ireland in the Middle Ages. Dublin: Lilliput Press, 2003. 238 p.
xii. Simms K. From kings to warlords: the changing political structure of Gaelic Ireland in the Later Middle Ages. Woodbridge: Boydell Press, 1987. 191 p.
lvi
