CC BY
64
2005
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 2. Вып. 3
ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ
С.Е. Федоров
ТИТУЛЬНЫЕ ПРОДАЖИ ПРИ ПЕРВЫХ СТЮАРТАХ
Последняя декада правления Якова и первые три года пребывания на престоле его сына Карла важны в плане изучения такого феномена, как продажа пэрских достоинств.
Первые устойчивые симптомы этого явления появляются не ранее 1615 г., но о формировании самой тенденции можно говорить и для более раннего периода. В 1611 г. был учрежден титул баронета, изначально предназначавшийся для продажи. Практика создания первого подлежащего свободному приобретению титула расширяла, как известно, бытовавшие представления о созидающей силе английской короны. Идея приобщения к титулу за деньги присутствовала в проектах Якова уже в момент его восшествия на английский престол. В июле 1603 г., когда упоминавшийся уже сэр Томас Эрандел вел переговоры с Робертом Сесилом о баронии, в их переписке отмечались некоторые обстоятельства, получившие позднее массовое одобрение со стороны английского джентри. Эрандел, судя по всему, озадаченный сделанным ему предложением, замечал: «Возможно, я слишком переоцениваю свою репутацию, однако попытка представить, что моя судьба может быть решена таким необычным способом - слишком непривычное для меня занятие». Эрандел стал бароном, но данными о том, что его заставили или он согласился заплатить за титул, я не располагаю1. Спустя год один молодой человек из ближайшего окружения короля писал своему адресату, что «при дворе платят две-три тысячи фунтов за то, чтобы стать бароном», «но сам король, похоже, делает вид, что не желает знать об этом».2
В личных бумагах Сесила, хранящихся в Хатфилде, содержатся различные письма, свидетельствующие, вопреки широко распространенному мнению, о практиковавшейся продаже титулов еще в начале ХУТТ в. Так, Джейн Невилл ходатайствовала перед Сесилом о содействии в ангажировании для нее перспективной партии с богатым молодым человеком, у которого было бы достаточно средств, чтобы приобрести подобающий ее происхождению титул3. В 1606 г. сэр Джон Роупер признавался Сесилу, что от него «неожиданно потребовали возмещение за обещанный ему титул», от выплаты которого он пока не решается окончательно отказаться4. Нерешительность стоила Роуперу много. В 1606 г. он так ничего и не добился, но в 1615 г. он был первым среди тех, кто сразу же после объявленной короной распродажи охотно выложил известную сумму и обзавелся новым титулом.
Не менее показательной в этом плане выглядит история, связанная с Сампсоном Леннардом, прилагавшим немалые усилия для реверсации на правах его жены нескольких маноров в Камберленде и Уэстморленде, принадлежавших его в те годы тяжело хворавшему свояку - лорду Дакру. Леннард был готов передать короне после своей смерти
<0 С.Е. Федоров, 2005
часть наследственных земель Дакров или выплатить 4000 фунтов с тем, чтобы его возвели в бароны. Э. Кок, лично занимавшийся этим делом, определил, что корона и до полученного от Леннарда предложения уже располагала правом реверсации земель лорда Дакра по оговоренным при креации последнего условиям.
Сесил, однако, не уловивший всех тонкостей, содержавшихся в заключении Кока, информировал Леннарда о несомненном интересе двора в получении предложенной им суммы5, что заставило известного юриста уже в более прямолинейных утверждениях объяснить, что именно интересует корону. Он заметил: «Суть вопроса заключается в том, что мистер Леннард либо передаст нам свои права на указанные маноры, либо заплатит 4000 фунтов с тем, чтобы стать бароном... понимая же, что он в состоянии заплатить 4000 фунтов и что названные земли... и так будут принадлежать королю...следует предпочесть первое последнему». Неизвестно, как отреагировал Сесил на разъяснения Кока, но Леннард так и не стал бароном. Только его сын Генри Леннард наследовал в 1611 г. титул дяди и стал двенадцатым бароном Дакром'\
Интересны сведения, сообщаемые Джоном Тавернером. Он пишет, что готовящаяся короной акция по продаже известных уже всем титулов баронетов будет сопровождаться «торгами», на которые предполагается выставить «двадцать бароний, каждая из которых принесет казне около 5000 фунтов»7. Трудно судить о достоверности сделанных Тавернером предположений. Полный противоречий Яков мог вполне решиться на этот беспрецедентный поступок не будь рядом с ним Роберта Kappa, который, как известно, был не только любимцем короля, но и рьяным противником любых титульных продаж. Падение авторитета Kappa и переход инициативы под контроль Бекингема в той или иной степени способствовали реализации в свое время оставшихся неисполненными планов Якова.
Первым англичанином, купившим титул, оказался сэр Роберт Дормер, ставший 30 июля 1615 г. бароном Дормером из Уинга. История «покупки» была достаточно интересной, поскольку старания по поводу приобретения предпринимались на протяжении десяти лет. Еще в начале века сэр Томас Морган всячески подталкивал короля, советуя ему удовлетворить «ходатайство» Дормера, пытавшегося уже тогда стать пэром. Аргументация Моргана в деле сэра Роберта была типичной. Он уповал на «древность и добропорядочность» рода Дормеров. В ход была пущена даже родственная связь сэра Роберта с испанской герцогиней Фериа, с которой у Якова были давние дружественные отношения. Морган пытался надавить и на сыновьи чувства монарха, ссылаясь на поддержку, которую герцогиня неоднократно оказывала Марии Стюарт*. Усилия Моргана оказались ненапрасными: в 1615 г. Дормер оказался среди первых, кому были предложены подлежавшие продаже титулы.
Чемберлен писал своему адресату за несколько дней до креации Дормера о том, что в Лондоне ходили упорные слухи «о новых баронах, каковых возведут за деньги», и «не будет преувеличением сказать, если полученные суммы уплывут в королевский сундук». Не вызывает сомнения, что Дормер выполнил сполна свои обязательства. По различным данным размер «компенсаци» колебался в пределах 5000-10 000 фунтов. Чемберлен высказывался в пользу максимальной суммы9. Джон Холлиз полагал, что Дормер заплатил 8000 фунтов10. Лорд Кэрью, соглашаясь с Холлизом, пишет о каких-то «дополнительных расходах Дормера»."
Сам факт осуществленного за деньги возведения взбудоражил лондонский двор. Роберт Коттон писал в одном из своих посланий о «Дормере-животном, накинувшемся на легкую добычу».12 Возмущенный Чемберлен замечал в письме Дадли Карлтону: «Ба-
ронии обычно передавались по наследству, теперь же они идут с молотка и продаются».13
Бекингем, видимо, игравший далеко не последнюю роль в деле Дормера, был ничуть не смущен распространявшимися при дворе настроениями. Буквально за первой продажей последовала другая. Известно, что Яков передал самому фавориту право на возведение еще одного барона, а деньги, вырученные от креации, должны были пойти на нужды Бекингема. По сообщению Чемберлена, реальным кандидатом на очередной выставленный на торги баронский титул должен был стать сэр Николас Бэкон - старший брат знаменитого философа14. Однако, вопреки всем ожиданиям, обладателем нового титула стал сэр Джон Роупер, имевший очень приличный доход от занятий юридической практикой и предложивший весьма солидный «взнос». По всей видимости, Чемберлен переоценил содержание слухов о предстоящем продвижении сэра Николаса в бароны и ошибался в том, что в качестве основного покровителя в этом вопросе выступал его брат.
Дело в том, что к этому времени корона смягчилась и стремилась изменить негативное отношение к знаменитому философу. В Лондоне говорили, что его даже намеревались сделать бароном и что сэр Френсис собирался в знак примирения со старшим братом «уступить» ему титул за 1000 фунтов, т.е. за сумму, несравненно более низкую, чем принятые к тому времени «расценки». Достаточно сложно судить о достоверности сообщаемых Чемберленом сведений, поскольку оформленное даже в такой весьма выгодной форме «предложение» младшего брата было отвергнуто сэром Николасом.15
На самом деле выставленный на продажу баронский титул уже до официального объявления претендентов был ангажирован Бекингемом для Роупера. Последний, таким образом, был единственным реальным кандидатом. Прежде чем стать бароном Тейнха-мом из Тейнхама, Роупер развернул внушительную деятельность, главным итогом которой явились передача Вилльерсу прямого права на реверсацию всех доходов от занимаемой Роупером должности в суде Королевской скамьи и официальный взнос в размере 10 ООО фунтов, направленный на нужды миссии лорда Хэя в Париже.
В тот же день, что и Роупер, был аноблирован сэр Джон Холлиз, купивший баронский титул Хаутона за 10 000 фунтов16. Подобно Роуперу, сэр Джон был очень богатым человеком. Его предки нажили свое состояние на земельных спекуляциях еще в годы правления Елизаветы Тюдор. Средний годовой доход его отца составлял более 8000 фунтов, добрая половина из которых приходилась на доходы от приобретенных в годы правления предшественницы Якова земель17.
Современники считали сэра Джона амбициозным и достаточно скандальным джентльменом, не лишенным, однако, рассудительности и терпения1*. Он не любил Якова за недостаток внимания к его семье. Король же, знавший о неприязни сэра Джона, не жаловал как самого -Холлиза, так и его родственников. Отношение Якова к сэру Джону стало заметно меняться начиная с 1610 г., когда тот и был назначен инспектором строительных работ при дворе наследника престола. После этого назначения Холлиз становится, по определению Чемберлена, «вечным придворным»19, завоевывает покровительство графа Сомерсета и лорда Дингуолла, активно субсидируя их махинации при дворе. Объясняя характер своих отношений с фаворитом, он замечал в одном из писем: «Деньги превалируют над всеми другими видами обязательств, честью и природой».20
Поддержка со стороны Сомерсета оказалась недолгой: падение фаворита, участие в судебном разбирательстве по делу Овербери приводят Холлиза в тюрьму. Отсидев там четыре месяца, он выходит на свободу, и почти сразу его имя попадает в число претендентов на баронское достоинство. Предложенная сумма в 8000 фунтов не удовлетворила
нового фаворита; после непродолжительных переговоров с Вилльерсом они сошлись на 10 000 фунтов.
В бумагах Холлиза, относящихся к этому периоду, есть одна, очень интересная запись: «Будь я Дормером, а король и государство не нуждались бы во мне так, как нуждаются сейчас, тогда я бы с легкостью выложил из своего кошелька то, что я предпочитаю использовать на собственные нужды и, признаюсь, не без должного удовольствия». И далее, оценивая произошедшее: «Я был и остаюсь последовательным в благом порыве служить отечеству, могу ли я рассматривать дарованный мне титул как компенсацию?»21
Холлиз, купивший баронский титул, был недоволен. В 1617 г. он фигурирует уже в качестве кандидата на должность государственного секретаря, ставшую вакантной после смерти сэра Ральфа Уинвуда. Эдвард Шербурн сообщает, что Холлиз пытался предложить Вилльерсу 10 000 фунтов за содействие в назначении, но фаворит отказался22. Следующая за этой попытка пройти в Тайный совет, равно как и повторно баллотироваться на секретарскую должность, освобожденную теперь сэром Томасом Лэйком, была безуспешна. Чемберлен не без остроумия прокомментировал неудачи Холлиза: «Его предпочитали избегать в любом виде - вареном или жареном».23
Есть все основания полагать, что Бекингем разделял мнение Чемберлена. Неизвестно, как бы складывалась судьба Холлиза в годы правления могущественного фаворита, если бы не дружба и покровительство, которые оказывал Холлизу лорд-хранитель Уильяме. Именно он ходатайствовал перед королем об удовлетворении просьбы, как он писал «небесполезного короне» сэра Джона, и именно ему принадлежит заслуга в том, что Холлиз получил баронский титул24.
Сэр Филипп Стэнхоуп приходился племянником известному Джону Стэнхоупу, получившему баронский титул еще в 1605 г., и принадлежал одной из самых старых ветвей этого рода в Ноттигемшире. Известно, что вскоре после продвижения Холлиза государственный секретарь Уинвуд получил в качестве вознаграждения право произвести одного барона и использовать по личному усмотрению причитавшуюся за возведение плату.
Уинвуд через своих агентов начал переговоры одновременно с сэром Уильямом Коупом и вторым претендентом - сэром Филиппом Стэнхоупом. Симпатии государственного секретаря были на стороне первого, но тот, видимо, по финансовым соображениям не смог противостоять сопернику и отказался от участия в борьбе за титул. Стэнхоуп, таким образом, вскоре стал единственным упоминавшимся в этой связи кандидатом25.
Современники считали это дело практически решенным, однако желаемый ход событий был изменен родственником сэра Филипппа, бароном Хаутоном. Как сообщала состоявшая в близких отношениях с матерью сэра Филиппа леди Маргарет Хаутон, родная сестра сэра Джона Стэнхоупа, ее муж, небезызвестный Джон Холлиз, был против этого возведения. Его протест основывался на доводах относительно «нездоровых» симпатий молодого Стэнхоупа, дважды публично уличенного в содомии и представавшего в этой связи перед Звездной палатой. Барон был также осведомлен о деле по убийству одного молодого человека из Дербишира, видимо, бывшего одно время сожителем Стэнхоупа.
Леди Маргарет упоминает о письме мужа, отправленном лорду-казначею Саффол-ку с просьбой урегулировать дело с Уинвудом так, чтобы тот снизил требуемую плату до приемлемых размеров, а «смущенный» первоначальной суммой Коуп смог бы благополучно купить выставленное «на торги» баронское достоинство. Сэр Филипп, узнавший об интригах своего родственника, попытался найти, как он признавался позднее, «креп-
ких поручителей» и резко повысил сумму установочной платы, обещая выплатить ее в течение ближайшего года. Его старания возымели успех, и двумя неделями после объявленной продажи он в присутствие лордов Ноллиза и Брэкли - главных поручителей -был возведен в бароны Стэнхоупы из Шелфорда. Официальная сумма внесенной компенсации составила 10 ООО фунтов; дополнительные 2000 фунтов должны были уйти на обещанные «инсталляции».26
23 и 27 марта 1617 г. на продажу были выставлены баронский и графский титулы соответственно. Обладателем первого был сэр Эдвард Ноэл, ставший бароном Ноэлом из Ридингтона. Графский титул Бриджуотеров был куплен виконтом Брэкли. Лорд Ноэл был в свое время (1602 г.) возведен в рыцари за доблесть, проявленную в военных действиях по ту сторону Ирландского моря. После ранения он вернулся в Англию и до возведения жил в своем имении в Лейстершире. Перед покупкой титула он продал практически все фамильные земли в этом графстве Бекингему и уступил ему свое парламентское место от Дэлби, выручив тем самым достаточно приличную сумму - 29 000 фунтов. Для земельного подкрепления титула ему была предложена старинная барония в Ратленде, которую он приобрел у фаворита по «достаточно скромной цене».27 Вопрос о денежной компенсации, внесенной за титул Ноэла, остается до сих пор неясным. Дело в том, что его патент был вручен вместе с патентом Джона Эгертона, виконта Брэкли, бывшего, как известно, сыном знаменитого яковитского пэра Томаса Эгертона. Сумма внесенной виконтом Брэкли компенсации была баснословно велика: так, Чемберлен пишет о 20 000 фунтах.2*
Известно, что Яков, сдерживаемый Бекингемом, так и не дал Томасу Эгертону графского титула, хотя и неоднократно обещал это сделать. Есть основания считать, что в данном случае Эгертон, получивший незадолго до своей смерти титул виконта, был готов оплатить «расходы» фаворита в том случае, если тот окажет должное содействие в получении графского титула.
Бекингем направил в самом начале 1617 г. письмо лорду Эгертону, в котором недвусмысленно сообщал об известном ему «желании» короля сделать лорда Хэя виконтом во время предстоящей поездки в Шотландию и предлагал ему «приобщиться», используя благоприятную ситуацию «в одном из северных замков». Эгертон не мог упустить такую возможность. Они дважды обменялись письмами, в которых шел разговор об «интересах» фаворита. Сделка состоялась, когда Эгертон согласился оплатить расходы по обеим процедурам.29 Следовательно, 10 000 фунтов должны были пойти на оплату графского титула Бриджуотера, предназначавшегося самому лорду Эгертону, и, видимо, такая же сумма должна была пойти на компенсацию виконтского титула Хэя. Неожиданная смерть Эгертона в феврале 1617 г. сделала участником сделки его сына.
Ноэл оказался причастным к этим делам благодаря случаю. Бекингем сожалел по поводу денег, истраченных на покупку лейстерширских владений Ноэла, и, видимо, стремился каким-то образом возместить расходы. Сохранилось письмо фаворита к Ноэлу, в котором последнему был сделан такой же намек, как и в переписке с лордом Эгерто-ном.30 Поскольку все трое, включая лорда Хэя, оказались в одном месте, а их патенты датированы одним и тем же числом и заверены одним и тем же клерком, можно предположить, что Бекингем достиг желаемого результата, получив по меньшей мере трижды по 10 000 фунтов от каждого участника процедуры за виконтский титул Хэя. Таким образом, истраченная фаворитом сумма оказалась полностью возмещенной.
Первая неделя августа 1618 г. была отмечена событием, связанным с продвижением четырех английских пэров к графскому достоинству. Томас Лоркин, сообщая об этом
в письме своему корреспонденту сэру Томасу Пакерингу, перечислял возможных претендентов: «Мой лорд Рич, лорд Комптон, лорд Питр и лорд Кэндиш или Чэндос (Лор-кин явно ошибается в транскрипции имени, называя кандидата Сапс^И или СЬапск^ -речь идет на самом деле о лорде Кавендише. - С.Ф.)... должны будут внести по 10 ООО фунтов каждый, что пойдет на покрытие расходов на продвижения».31 Приводимый им список претендентов отражал ситуацию, о которой узнали в Лондоне не позднее 23 июня 1618 г. - этим числом датировано отправленное им письмо.
Из четырех указанных им номинантов трое - Рич, Кавендиш и Комптон - действительно получили графский титул. Сведения, сообщаемые о лорде Питре, должно быть, неточные. Реальным кандидатом на четвертый графский титул стал виконт Лайл. Было ли это ошибкой Лоркина, возможно, недостаточно осведомленного в таких делах или воспроизводившего содержание ходивших в Лондоне слухов, судить трудно. Нельзя исключить и замену кандидата, которая могла произойти накануне официальной процедуры. Так или иначе, но кандидатура виконта Лайла выглядит изначально более реальной, чем упоминаемый Лоркиным лорд Питр.
Дело в том, что Роберт Сидни, виконт Лайл, был уже длительное время ближайшим поверенным в делах королевы Анны и мог рассчитывать на больший прогресс, чем вообщем пассивный, да еще к тому времени не очень богатый Питр. Приобретенный Сидни титул графа Лейстера и по своей значимости, и по «номинальной» стоимости гораздо превосходил то, на что мог решиться лорд Питр.
Лорд Комптон приобрел титул графа Нортгемптона. Поручительницей в этом деле выступала сама графиня Бекингем, второму мужу которой он приходился родным братом. Если характер продвижений Лайла и Комптона заставляет усомниться в реальных размерах компенсации (сумма в 10 ООО фунтов выглядит в этой связи не адекватной полученным привилегиям), то графские титулы, присвоенные лорду Ричу и лорду Кавендишу, были востребованы за куда большую сумму, нежели та, что упоминается в письме Лоркина.
Прежний титул Кавендиша, ставшего графом Девонширом, имел почти исключительную по тем временам филиацию. Его баронское достоинство было освидетельствовано в 1605 г. благодаря наследственным правам его матери - знаменитой Бэсс Хардуик и ее племянницы - леди Арабеллы Стюарт. Точные данные о размерах внесенной им и лордом Ричем, будущим графом Уорвиком, платы зафиксированы в бумагах Казначейства. Это были первые два продвижения, деньги от которых ушли в государственную казну. При этом фигурировавшие в письме Лоркина сведения касались только суммы, которая предназначалась самому Бекингему, получившему от короля в конце июля 1618 г. право на возведение четырех графских достоинств. Сумма, ушедшая в казну, была дополнительной, и, следовательно, сумарный размер платы за титулы Кавендиша и Рича был более значительным, чем тот, о котором писал Лоркин32.
В отношении Кавендиша приходная книга Казначейства указывает на внесенные им 12 ООО фунтов. Лорд Рич должен был внести 10 ООО, однако по ордеру числятся только 6000 фунтов33. Следовательно, титул Девоншира был продан за 22 000 фунтов, а титул Уорвика - за 16 000. Видимо, сходные суммы должны как-то соотноситься и с продвижениями Лайла и Комптона.
С конца 1618 г. королевская политика по продаже пэрских достоинств становится более формализованный, а записи в приходных книгах Казначейства - регулярными. Четко определяется размер дополнительных выплат, основные получатели которых - частные лица. Право на получение суммы - это уже своеобразная форма королевского гранта34.
В этой связи интересна попытка Френсиса Бэкона, бывшего в то время лордом-канцлером Англии, добиться для себя виконтского титула. Первая, посланная им петиция на новый титул, осталась без внимания. Решающую роль в исходе предпринятой Бэконом акции сыграли сложные отношения с Бекингемом, не желавшим дальнейшего возвышения знаменитого философа.
В 1620 г. Бэкон вторично подал петицию, которая, как и в первый раз, попала на стол к фавориту. В петиции содержался запрос о виконтском титуле, который полагался в дополнение уже к имевшемуся баронскому. Новый титул должен был стать, по мнению Бэкона, знаком благодарности за выдающиеся заслуги перед короной на канцлеровском посту35. Бекингем в очередной раз не поддержал Бэкона, и тот опять был вынужден отозвать запрос.
Спеддинг приводит содержание ответа, посланного фаворитом канцлеру, в котором тот недвусмысленно намекал на деликатность «канцлеровского запроса» и подчеркивал личное внимание Якова к подобным «ситуациям»36. На самом деле подчеркиваемая Бекингемом «деликатность» просьбы Бэкона заключалась в том, что именно в этот момент фаворит лично занимался двумя другими выгодными для него сделками: появление третьего лица могло усложнить ситуацию. Сэр Уильям Кавендиш получил одновременно баронский титул Огла из Ботала и виконтский титул Мансфилда, в то время как сэр Генри Монтагю стал обладателем баронского титула Монтагю из Кимболтона и виконтского из Мандевилла.
Накануне креации сэр Уильям, приходившийся правнуком Бэсс Хардуик, подал иск наследникам Джилберта Тэлбота, седьмого графа Шресбери, претендуя на часть земель умершего графа по праву своей тетки - вдовствующей графини. Смерть графа Шресбери, последовавшая в 1616 г., застала этот старинный род без прямых наследников. Графский титул перешел во владение младшего брата сэра Джилберта - сэра Эдварду Тэлботу, получившего титул восьмого графа Шресбери. Поскольку братья постоянно враждовали, сэр Эдвард наследовал по завещанию лишь часть земель сэра Джилберта.37 Исключенные из его доли земли перешли в собственность вдовствующей графини и трех ее дочерей, две из которых - Мэри и Элизабет - были замужем за влиятельнейшими графами Пемброком и Эранделом соответственно.
Сэр Эдвард, не удовлетворенный последней волей графа, решил опротестовать завещание и затеял тяжбу, закончившуюся победой: ему удалось отвоевать у наследниц половину переданных им земель38. Последовавший вслед за первым вторичный иск должен был, по мнению сэра Эдварда, целиком восстановить его наследственные права. Однако неожиданная смерть прервала его старания. Графский титул с новым объемом земель перешел к одному из кузенов сэра Эдварда.
По словам сэра Джона Вудфорда, поверенного в делах графини, сэр Уильям Кавендиш заручился поддержкой своей тетки, пообещавшей ему в качестве «подкрепления» для баронского титула право на часть земель из ее вдовьей доли39. В 1618 г. Мэри Кавендиш, проходившая по делу Арабеллы Стюарт, была заключена под стражу в Тауэр и просидела в заточении вплоть до 1623 г. Дочери вдовствующей графини отказались подтвердить переданное сэру Уильяму право на материнские земли.40
В этой сложной ситуации сэр Уильям решил напомнить кузинам историю, которая к этому времени была уже всеми забыта. Дело в том, что в свое время отец сэра Уильяма, сэр Чарльз Кавендиш, одолжил свояку сэру Джилберту 10 ООО фунтов под залог нескольких маноров во владениях Шресбери. Деньги остались по неизвестным причинам невостребованными. Известно, что кузины сэра Уильяма настаивали на том, что отец все-
таки частично выплатил долг и, ссылались на то, что рента в 2000 фунтов годовых, которую сэр Чарльз получил еще до смерти сэра Джилберта, и была возмещением ранее взятой в долг суммы. Однако сэр Уильям прекрасно знал, что эта рента была назначена отцу по совершенно иным соображениям и никакого отношения к делам сэра Чарльза не имела41.
Отец сэра Уильяма умер в 1618 г., так и не получив причитавшиеся ему деньги. В этом случае права на земельный залог действительно могли перейти от отца к сыну, и иск против наследниц Шресбери считался законным. Вдова графа не могла не знать об этом, и ее согласие на передачу части земель, входивших в ее вдовью долю, следует считать вполне закономерным. Юридическому оформлению этой передачи мешало судебное разбирательство, учиненное над вдовствующей графиней, и заточение, на срок которого она, как известно, теряла право распоряжаться землею. Дочери, а точнее, их высокопоставленные мужья выполняли функции попечителей, и от их позиции зависел исход дела. Известная всем вражда Пемброков и Кавендишей была тому объяснением.
К началу весны 1620 г. иск сэра Уильяма находился в состоянии разрешения, и поэтому Бекингем счел возможным успокоить враждовавшие кланы и закончить дело миром. Баронский титул и достоинство виконта, сообщавшие сэру Уильяму долгожданное возвышение, были своеобразной компенсацией за так и неполученные земли. Однако подобный исход дела Кавендиша вовсе не означал, что титул достался ему даром: после освобождения графини из Тауэра в 1623 г. герцог затребовал эти земли в пользу короны, а затем благополучно стал их обладателем. Учитывая набежавшие по долгу проценты, компенсация была адекватной и составила 15 ООО фунтов.42
Другим участником сделки, как уже отмечалось, был сэр Генри Монтагю. Он был одним из четырех братьев Монтагю, снискавших славу и почет при первых Стюартах. В свое время он унаследовал должность главного судьи в суде Королевской скамьи. Однако продолжал надеяться на более выгодную перспективу. После устранения Саффолка с .поста лорда-казначея в 1618 г. сэр Генри переправил фавориту через одного из агентов 10 000 фунтов, предназначавшихся в качестве компенсации за согласие уступить ему этот пост.
Бекингем принял подношение и заверил Монтагю, что главная должность в Казначействе будет зарезервирована в пользу сэра Генри. Вопрос же о сроках вступления в должность оказался нерешенным, поскольку, по словам самого Бекингема, король, лично руководивший расследованием по делу о злоупотреблениях Саффолка, отказывался в период следствия принимать любые рекомендации по поводу потенциальных кандидатов.43
Уже в декабре 1620 г. Яков, достаточно уставший от проводимых дознаний, согласился рассмотреть вопрос о приемнике Саффолка. Монтагю был немедленно информирован, что король согласен принять его и обсудить размеры возможной «компенсации». Монтагю и Бекингем начали переговоры, главным посредником в которых выступал сэр Эдвард Вилльерс44. Позднее сэр Генри вспоминал: «Милорд согласился уступить мне должность за 20 000 фунтов: хвала Господу, что мои владения оцениваются значительно выше ... и у меня всегда будет то, на что я смогу рассчитывать после всех изменений»45.
Пребывание Монтагю в Казначействе было недолгим: уже вскоре он был вынужден оставить должность и передать ее лорду Кранфилду46. Ему была обещана денежная компенсация, но сведений об ее выплате не сохранилось, хотя сам случай с титулами Монтагю и занимаемой им должностью был использован позднее в качестве одного из аргументов в судебном процессе против Бекингема47.
В июне 1621 г. брат Монтагю сэр Эдвард был возведен и стал бароном Монтагю из Боутона. Современники отмечали, что главным поводом для аноблирования сэра Эдварда было желание Бекингема отвлечь его от сотрудничества с пуританской оппозицией. Общественное мнение склонялось, таким образом, к тому, что титул был «подарен».
Мотив, отмечаемый современниками, был, естественно, весомым. Однако решающим фактором оказалась несомненная платежеспособность номинанта. Еще в 1618 г. в одном из писем, адресованном сэру Эдварду, его брат - епископ Монтагю писал: «Если ты располагаешь суммой в 10 ООО фунтов и не знаешь ей лучшего применения, то ты можешь вполне истратить их на приобретение одного из баронских достоинств». Факт продажи титула подтверждает Чемберлен4*.
Период с 1621 по 1623 г. отмечен отсутствием официально объявленных титульных продаж. К так называемым нелегализованным продажам, имевшим место в этот период, относится «дело» лорда Дарси из Чича, купившего титул виконта Колчестера с условием его последующей передачи своему зятю - сэру Томасу Сэвиджу. Чемберлен, как всегда весьма осведомленный источник, намекает, что Сэвидж был основным посредником в деле тестя, и не исключает, что тот передал Бекингему задаток49.
В январе 1622 г. лорд Кранфилд стал графом Миддлсексом, также за определенное вознаграждение, а в сентябре этого же года сэр Томас Говард, приходившийся вторым сыном графу Саффолку, приобрел одновременно баронский титул Говарда из Чарлтона и виконтский из Эндовера. Основными поручителями в этом «деле» перед Бекингемом выступали родная сестра сэра Томаса леди Уиллингфорд и ее муж лорд Уиллингфорд. В качестве компенсации за титул сэру Томасу пришлось отдать «прекрасный дом в Лондоне, располагавшийся вблизи от Уайтхолла».50
Рынок титульных продаж опять расцветает в последние два года правления Якова. 1623 год ознаменовался появлением женщины в истории титульных продаж: леди Элизабет Финч стала виконтессой Мэйдстоун. История, связанная с приобретением этого титула, была непростой и потребовала от нее немалых усилий. Перед составлением петиции на имя Бекингема леди Финч детально изучила два существовавших ранее «женских» прецедента. Речь шла о деле леди Мэри Фэйн - наследнице знаменитого Хьюго Диспен-сера, лишенного баронского титула еще во времена Генриха-Ш. Как показывают факты, ей удалось (25 мая 1604 г.) реабилитировать имя далекого родственника, восстановить наследственное имя Диспенсоров и добиться права передать титул наследникам по мужской линии. Не забыла леди Финч и дело 1618 г., связанное с матерью Бекингема - леди Бомонт, ставшей не без легкой руки сына графиней Бекингем.
После того как петиция была отослана, леди Финч избрала путь, который в свое время использовала леди Бомонт. Она попыталась договориться о посредничестве с виконтом Донкастером, но все усилия оказались напрасными. Только к началу 1623 г. условия возможной сделки стали выглядеть реальными.
К зиме этого года относится письмо, написанное герцогиней Леннокс лорду-казначею Миддлсексу. В нем она просит последнего содействовать в поиске «некоторой суммы», которая, по ее мнению, смогла бы улучшить финансовое положение ее мужа. В качестве источника для дотации герцогиня предлагает передать Ленноксу право на креа-цию одного барона или графского достоинства51. Несмотря на то, что Миддлсекс был ближайшим соратником Леннокса и, по его собственным словам, «был рад помочь другу», в ответе герцогине содержался отказ. Обиженная, она отправила лорду-казначею второе письмо, в котором, полном всякого рода издевок, напоминала Мидллсексу о том, «кто есть ее милорд и кем он является для обоих - короля и принца» и что «его нужда в
деньгах весьма велика»52. Миддлсекс учуял недоброе; как раз в этот момент ему подвернулась леди Финч, уже неоднократно обсуждавшая условия посредничества с герцогиней. Сделка состоялась в июле 1623 г., по условиям которой леди Финч получала титул и конфискованный в свое время фамильный замок Копт-Холл, но за исключением знаменитых финчевских ковров, судя по всему, доставшихся Миддлсексу. 7000 фунтов переправлялись «на нужды» герцогини Леннокс. Позднее виконтесса продала Копт-Холл тому же Миддлсексу за 13 ООО фунтов53 и тем самым компенсировала сполна расходы на покупку титула. Дело виконтессы Мэйдстоун было весьма шумным, должно быть, поэтому «женские» вопросы не рассматривались вплоть до 1628 г.
В 1624 г. были выкуплены еще четыре титула. Сэр Уильям Грей стал бароном Греем из Уарка.54 Основным посредником в этом деле выступал герцог Леннокс, старания которого подогревались его многолетними связями с братом сэра Уильяма графом Мар-чем55. Ситуация с возведением Грея была крайне запутана, поскольку, кроме посредников, в деле фигурировало имя государственного секретаря Конви, одного из самых деятельных агентов Бекингема в таких вопросах. Как полагает Чемберлен, «неясность» в вопросе была связана с каким-то обменом «любезностями» между Марчем и Конви. Именно тогда Конви уступил графу право на одну баронскую креацию и получил денежную компенсацию в размере 4000 фунтов, равную, по всей видимости, стоимости предполагавшегося возведения4'.
Осенью того же года Бекингем нашел еще одного «перспективного» покупателя. Им оказался сэр Френсис Лиик, о котором сам герцог писал королю как о «джентльмене, в рассуждениях которого есть философский камень, цена которому восемь тысяч фунтов». Лиик был малозаметной фигурой, что, однако, не помешало ему в 1611 г. приобрести титул баронета, а теперь стать за «определенную сумму» бароном Дейнкортом из Саттона57.
Перед тем как состоялась последняя, имевшая место в 1624 г. продажа достаточно незаметно прошло продвижение лорда Хаутона к графскому достоинству Клэра. Практически ничего не сохранилось из того, что могло бы прояснить механизм этого продвижения. Только ряд сопутствующих обстоятельств, связанных с выкупом графского титула Уэстморлендов (Френсис Фэйн), позволяет предположить, что Хаутон все-таки заплатил за свое продвижение.
Сэр Френсис начал подготовку для своего возвышения тем, что попытался найти посредника, который смог бы обратиться напрямую к королю, минуя Бекингема. Шаг был чрезвычайно рискованным, но «операция» закончилась успешно после того, как на выполнение такого рода услуг согласился сэр Уолтер Стюарт. Он приходился внуком Джеймсу Стюарту, графу Моррею, и, следовательно, был внучатым племянником самого короля. Об этом человеке сохранилось не так много сведений. Известно, что его отношения с Яковом и Бекингемом складывались непросто, поскольку сам король и фаворит отдавали предпочтение его старшему брату Джеймсу Стюарту, унаследовавшему графский титул деда58. Его средний брат, сэр Френсис, неоднократно фигурировал среди клиентов Бекингема и был, очевидно, обязан герцогу своим назначением на вице-адмираль-ский пост. Связь сэра Уолтера с Бекингемом могла быть в этом плане вполне реальной, но все-таки трудно доказуемой59.
Бекингем, знавший об интригах Фэйна, попытался использовать готовившуюся сделку в своих интересах. Он убедил сэра Уолтера встретиться с ним в Вестминстере, но сделал так, чтобы при этом обязательно присутствовали свидетели. Встреча с посредником, на которой застигнутый врасплох сэр Уолтер выложил все детали плана Фэйна, ста-
ла поводом для письма к королю, в котором Бекингем сообщал Якову об услышанном. Он писал: «Я сегодня утром случайно встретил сэра Уолтера, который поведал мне под большим секретом, что Ваше Величество намеревается произвести сэра Френсиса Фэй-на в графы для его (Стюарта. - С.Ф.) пользы. Могу ли я действительно верить этому ?» И далее, как всегда в очень деловой форме, напоминая уже о ранее достигнутой договоренности относительно графского титула Холлиза: «Если же он, действительно, сможет стать посредником Вашего Величества по меньшей мере для двоих...и в таких условиях будет способен заставить лорда Хаутона выложить пять или шесть тысяч ... я поддержу всецело Ваш выбор»60. Интрига, затеянная Бекингемом, была проста. Поддержать выбор Якова, сделать вид, что Стюарт его вполне устраивает, и затем использовать посредника, одобренного королем, для «легального» получения взятки. Яков, всегда тяготившийся подобными ситуациями, предоставил фавориту право действовать.
Бекингему удалось убедить комиссию герольдов учесть баронский титул, ранее полученный Холлизом, после чего она «рекомендовала» уступить лорду Хаутону графский титул Клэров, в котором шесть лет назад было отказано лорду Ричу.
Холлиз был на высоте, и его забытые амбиции заново стали предметом всеобщего обсуждения, и здесь он впервые взял реванш. Несмотря на то. что приобретенный Фэй-ном графский титул Уэстморлендов был древнее, чем графское достоинство Клэров, Холлизу, очевидно не без участия Бекингема, удалось отстоять право предшествовать ему в иерархии пэрских достоинств61. Будет вполне естественно предположить, что подобные старания фаворита были небескорыстными.
Последним покупателем баронского титула при Якове был сэр Ричард Робартес. Еще в 1616 г. сэр Ричард сблизился с придворным окружением короля, став одним из постоянных кредиторов Якова. Например, для финансирования так и не состоявшейся поездки короля в Шотландию он предоставил заем в 12 ООО фунтов, получив впоследствии ренту, приносившую годовой доход в 1200 фунтов62. В 1621 г. он, как указывали осведомленные источники, «по льготной цене» приобрел титул баронета, а 16 января 1625 г., заплатив Бекингему 10 ООО фунтов, стал бароном Робартесом из Труро63.
Позднее дело Робартеса было использовано в качестве одного из аргументов в обвинении против Бекингема, но вызванный на допрос Робартес категорично отказался подтвердить факт передачи взятки, заявив, что уже во время предварительных переговоров с Бекингемом оговоренная сумма фигурировала, будучи предназначена для покрытия «повседневных нужд короны, но не фаворита»64.
С восшествием на престол Карла I современники связывали надежды на прекращение титульных продаж. Позиция нового монарха в этом вопросе предвещала перемены. Сказывались осложнившиеся на первых порах отношения с Бекингемом и общая неприязнь к «финансовым» начинаниям отца. Однако уже через месяц после кончины Якова граф Лейстер, ощутимо страдавший от кредиторов, намекал своему другу Фал-лертону о решении короля предоставить ему право на возведение одного барона.
Известно, что Лейстер в одной из бесед с Карлом пытался разъяснить новому королю, что его финансовые затруднения были связаны с длительным сроком пребывания на посту в качестве начальника Флашинга в Лоуленде. Его поместья, оставшиеся без должного контроля, находились в плачевном состоянии и не приносили ощутимого дохода65. Неизвестно, насколько правдоподобным было это объяснение и какова была реакция короля, но права на возведение тогда, в 1625 г., Лейстер не получил.
Сразу же после коронации Карла I Стюарта английское пэрство пополнилось 8 новыми членами. Графом Манчестером стал Генри Монтагю, виконт Мандевилл; графом
Беркширом - Томас Говард, виконт Эндовер; графом Кливлендом - Томас Уэнтворт, барон Уэнтворт из Неттлстеда; графом Малгрейвом - Эдмунд Шеффилд, барон Шеффилд из Баттеруика; графом Денби - Генри Данверз, барон Данверз из Дантси; графом Тот-сом - Джордж Керью, барон Керью; графом Монмаутом - Роберт Керью, барон Кэрью из Леппингтона, и графом Малборо - Джеймс Лэй, барон Лэй из Лэя66. Несмотря на то, что все перечисленные графы были коронационными, «герцог получил от многих приличную сумму»67.
Виконт Эндовер начиная с 1614 г. был шталмейстером при дворе наследника престола. После коронации Карла он автоматически потерял свой пост и вытекавшие из него привилегии. Известно, что Карл «просил» Бекингема, чтобы тот позаботился о том, чтобы указанные потери были возмещены. Чемберлен полагает, что результатом «небескорыстных стараний» фаворита были полученный Эндовером графский титул и членство в Тайном совете, но размер выплаченной им суммы остается неизвестным68.
Если случай с виконтом Эндовером был достаточно типичен, то история с графским титулом лорда Керью была отнюдь не рядовой. Известно, что Керью выдвинулся при дворе принца в качестве наставника-гувернера, а затем вырос до должности Чембер-лена. Со смертью Якова ему грозила потеря постов, и возможная компенсация была желательной. Подаренной ему рентой в 500 фунтов годовых вряд ли можно было удовлетвориться. Новый титул мог стать желаемой наградой, но самым большим, на что мог рассчитывать барон, был титул виконта, поскольку Тотнз в XVII в. был небольшим городком, может быть, даже деревней. Бекингему нужно было изменить статус этого «местечка» с тем, чтобы сделать Керью графом, а это, в свою очередь, требовало «дополнительных расходов», о которых настойчиво говорил фаворит69.
Скрытый эффект историй, связанных с титулами Эндовера и Керью, проявился в дальнейших действиях Карла I. Аналогичными были завуалированные компенсации, лежавшие в основе продвижений тестя графа Карлайла - лорда Денни к графскому титулу Нориджа 14 октября 1626 г., Томаса Дарси, виконта Колчестера, к графскому титулу Риверза и его зятя - сэра Томаса Сэвиджа к титулу виконта Сэвиджа из Рока 1 ноября 1626 г. Видимо, тот же скрытый эффект имел баронский титул Тафтона, доставшийся сэру Николасу Тафтону 13 ноября того же года.70
Организованная в 1627 г. экспедиция английского флота к Ларошели потребовала значительных денежных вливаний. Карл I, отчаявшись найти деньги, казалось, отступил, и Бекингем использовал возникшее смятение для реализации своих планов. Почти сразу были организованы две открытые «коммерческие» креации. Баронский титул Фон-конберга был продан 5 мая 1627 г. сэру Томасу Беласизу, как писал один из современников, «за приличную сумму». Сэр Томас приходился ближайшим родственником лорду Скроупу - клиенту герцога, выступившему в качестве основного посредника. Лорд Скроуп добился передачи сэру Джону Сэвилу, своему давнему другу, права на произведение одного барона, чем и воспользовался будущий барон Фонконберг.
Сэр Ричарда Ловлейс приобрел баронский титул Ловлейса 30 мая 1627 г. Сэр Ричард не относился к числу бекингемовских клиентов, активно занимавшихся политикой, но при этом весьма успешно сидел от Беркшира во всех яковитских парламентах. Бекингем был заинтересован в использовании родственных связей сэра Ричарда, который был женат на дочери одного богатого лондонского купца, «готового ради дочери пойти на многое»71.
Сэр Джон Саклинг, анализируя в одном из своих писем ситуацию с продажей титулов во второй половине 1620-х г., писал, что «наш король Карл ничем не отличается в
этом плане от нашего короля Якова»72. Саклинг был знаком с сэром Уильямом Крэйве-ном, купившим в начале I 627 г. баронский титул Крэйвена из Хэмпстеда.
Известно, что до 1627 г. сэр Уильям был военным, сражался в Германии и Нидерландах, но после серьезного ранения оставил службу и вернулся в столицу. Отец Крэйвена выступил в качестве посредника в «деле» сына. В начале 1627 г. Уильям был возведен в рыцари, а затем стал бароном. Сделка, которую Крэйвен-старший организовал для своего наследника, закончилась договоренностью о предварительном взносе 16 ООО фунтов и объявлением помолвки с леди Эшбарнхэм - одной из многочисленных родственниц герцога. По не известным мне причинам помолвка так и не состоялась, однако требуемая сумма была внесена. Приходная книга Казначейства фиксирует поступление «7000 фунтов от сэра Уильяма Крэйвена»71. Оставшиеся от внесенной суммы 9000 фунтов, видимо, пошли герцогу или кому-нибудь из его приближенных.
С «делом» Крэйвена тесно связана история сэра Роберта Пийррепонта, также оплатившего свой баронский титул. Сэр Роберт происходил из старинной ноттингемшир-ской семьи и был, по наблюдению Люси Хатчинсон, «человеком богатым, но жадным».74 Переговоры о титуле велись через его родственника - виконта Мансфилда, который писал Бекингему о своем кузене: «Он считает себя . . . человеком в этом плане неплатежеспособным, и я верю этому...он клянется мне, думаю не без оснований, что для него будет непосильно заплатить большую сумму наличными, поскольку все деньги находятся в деле, но как только он будет располагать ею - она окажется в Вашем распоряжении»75. 29 июня 1627 г., ровно через четыре месяца после отосланного Мансфилдом письма, сэр Уильям стал бароном Пийррепонтом из Холм Пийррепонта и виконтом Ньюарком.
Пийррепонт «переплатил» - так считал Мансфилд. Как выяснилось позднее, излишек денег должен был пойти на покрытие земельных издержек личному врачу Бекин-гема - Генри Мору. Пийррепонт, прознавший об этом, запротестовал, и в этом смысле его действия имели далеко идущие последствия. Бекингем, видимо, опасавшийся скандала, предложил Пийррепонту «добавить еще 5000 фунтов» и стать графом. Тот, естественно, согласился, и уже 25 июля 1628 г. английское пэрство пополнилось графским титулом Кингстона.76
1 Arundel to Lord Cecil, 14 July 1603 // Calendar of the Manuscripts of the Most Hon. the Marquess of Salisbury, preserved at Hatfield House, Hertfordshire. 18 vols. London, 1883-1940. Vol. XV . P. 190 (далее - Cal. Hatfield MSS).
' British Library. Stowe MS. 150. F. 196 (Thomas Ferrers to Sir Humphrey Ferrers, 6 Oct. 1604) (далее - BL).
Mane Neville to the Earl of Salisbury//Cal. Hatfield MSS. Vol. XVIII. P. 36.
4 Roper to Salisbury, 7 Aug. 1606. // Ibid. P. 229.
5 Coke to Salisbury, 7 April 1606 // Ibid. P. 100.
6 Cokayne G. The complete peerage: 8 vols. Vol. 3. London, 1887-1898. P. 4.
7 Mr. Taverner to William Trumbul, 1 June 1611 // Report on the Manuscripts of the Marquise of Devonshire preserved at Easthampstead Park // Historical Manuscripts Commission: 4 vols. Vol. 3. London, 1924-1940. P. 82.
* Public Record Office. State Papers. 15/ 34/41 (Thomas Morgan to the King, 28 September 1603) (далее -PRO. SP.)
0 Chamberlain to Carleton, 15 June 1615 // The Letters of John Chamberlain to Dudley Carlton/ Ed. by J. Mclure: 2 vols.Vol. I. Philadelphia, 1939. P. 601.
10 British Library Additional MSS. 32464 (Sir John Holies to Lord Norris, 31 May 1615 // John Holies Letter Book, 1597-1617).
"PRO. SP. 14/86/16 (Lord Carew to Sir Thomas Roe, 24 Jan. 1615/1616).
'' BL. Additional MSS. 32464 ( Holies to Lord Norris, 31 May 1615)
13 Chamberlain to Carleton, 10 Jan. 1617/1618//The Letters. Vol.2. P. 127.
14 Chamberlain to Carleton. 20 July 1616 // Ibid. P. 18; PRO. SP. 14/ 88/9 (Edward Sherburn to Sir Dudley Carleton, 11 July 1616); J. of Sir Roger Wilbraham for the years 1533-1616 / Ed. by H.S. Scott//Camden Miscellany. Vol. X (London, 1902). P. 117.
15 Chamberlain to Carleton, 20 July 1616// The Letters . Vol. 2. P. 18; J. of Sir Roger Wilbraham ... P. 117.
Thomson A. John Holies / Journal of Modern History. 1936. No 8. P. 146.
17 Report of the Manuscripts of His Grace the Duke of Portland// Historical Manuscripts Commission: 10 vols. Vol. 9. London. 1891- 1931. P. VII.
Holies, Gervase. Memorials of the Manuscripts of the Holies Family 1493-1656 / Ed. by A.C. Wood. London, 1937. P. 94-97.
19 Chamberlain to Carleton, 29 June 1615 //The Letters. Vol. 2. P. 604.
20 Report on the Manuscripts of His Grace the Duke of Portland, preserved at Welbeck Abbey: 10 vols. Vol. 9. London, 1891-1931. P. 14, 15.
21 BL. Additional Manuscripts. 32464 (John Holies Letter Book, 1597-1617). - Речь идет о письме Холлза сэру Томасу Бруку, датированном 8 июля 1616 года.
22 PRO. SP. 14/ 94/11 ( Edward Sherburn to Carleton. 7 November 1617).
23 Chamberlain to Carleton, 31 Jan. 1617/1618//The Letters. Vol. 2. P. 133,25.
2,1 Lord Keeper to the Duke, 11 October 1624// Cabala. Sive Scrinia Sacra: Mysteries of State and Government, in Letters of illustrious Persons... in the Reigns of King Henry the Eighth, Queen Elizabeth, King James, and King Charles... 2vols. London, 1691. P. 278, 279 ; Memoirs of Holies Family ... P. 100.
25 Chamberlain to Carleton, 12 October 1616 // The Letters.Vol 2. P. 25; BL. Additional MSS. 32464 (John Holies Letter Book). - В личных бумагах Холлиза осталось его письмо Саффолку: Lord Haughton to the Earl of Suffolk, 21 October 1616.
26 PRO. SP. 14/ 19/18 ( Edward Sherburn to Carleton, 9 November 1616).
27 Chamberlain to Carleton, 29 March 1617 // The Letters. Vol.2. P. 66.
2S Ibid. P. 65
29 Buchingham to Bacon (December 1620) // Speeding. Vol. 7. P. 158, 159. BL. Harleian MSS. 7006. Fol. 4 (Buckingham to Lord Keeper Bacon, 18 April 1617).
30 Ibid. Fol. 17 (Buckingham to Noel, 20 April 1617).
11 Cokayne G. Complete Peerage. Vol. 4. 340n.
32 PRO. SP. 14/ 110/69 (A List of Buckingham's extraordinary reciepts).
33 PRO. Exchequer Reciepts Book. E 401. 1900. Easter 1618.
Palmer F. Peerage Law in England. London, 1978. Passim.
35 SpeddingJ. The Letters and The Life of Francis Bacon: 7 vols. Vol. 7. London, 1861-1874. P. 158.
3fi Ibid. P. 159.
37 PRO. SP. 14/ 90/24 ( George Lord Carew to Sir Thomas Roe, 18 Jan. 16116/ 1617); 14/87/24 ( Sherburn to Carleton, 17 May 1616).
31i Chamberlain to Carleton, 14 February 1617/1618 // The Letters . Vol. 2. P. 139.
39 i'RO. SP. 81/ 19/178 ( John Woodford to Sir Francis Nethersole, 7 Jan. 1620).
40 PRO. SP. 14/ 97/126 (Отчет о судебном заседании в суде Звездной палаты от 26 июня 1618 года); CSP. Venetian. 1617-1619. Р. 243; Chamberlain to Carleton, 13 August 1618 //The Letters. Vol. 2. P. 165.
41 Margaret Duches of Newcastle. The Life of William Cavendish Duke of Newcastle to which is added the Tree relating of My Birth Breeding and Life / Ed. by C. Firth. London, 1906. P. 72-73.
42 PRO. SP. 16/ 55/26 ( William vise. Mansfield to Buchingham, 27 February 1626/1627).
41 PRO. SP. 81/ 19/178 ( J. W. to Sir Francis Nethersole)
44 Gardiner S.R. History of England from the Accession of James I to the Outbreak of the Civil War 1603-1642: 10 vols. Vol. IV. London, 1888-1892. P. 23.
45 Bodleian Library. Tanner MSS. 290. Fol. 29 (Sir Edw. Villiers to the Marquess of Buckingham, 17 November 1620) (далее -Bodl.L.); Diary of Walter Yonge, Esq. Justice of the Peace, and M.P. for Honiton...from 1604 to 1628 /Ed. by George Roberts. The Camden Society. London, 1848. P. 40.
4" Bodl.L. Tanner MSS. 290. Fol. 31 (Sir Henry Montagu to Buchingham, 18 November 1620).
47 Chamberlain to Carleton, 13 October 1621// The Letters. Vol. 2. P. 399.
41i Rushworth J. Historical Collections: 8 vols. Vol. 1. London, 1721-1722. P. 334, 387. James Bishop of Winchester to Sir Edward Motagu, I February 1617/ 1618 // Reports on the MSS of the Duke of Buccleuch and Queensberry: 3 vols. Vol. 1. London, 1889-1926. P. 252. Chamberlain to Carleton, 13 October 1621 //The Letters. Vol. 2. P. 399.
49 Chamberlain to Carleton, 14 July 1621 //The Letters. Vol. 2 . P. 387.
Calendar of State Papers and Manuscripts relating to English Affairs Existing in the Archives and Collections of Venice / Ed. by Horatio F.Brown and Allen b.Hinds. Vol. X-XXVII. London. 1900-1924. 1621-1623. P. 470, 471 (далее - CSP. Venetian)
51 Fourth Report of Historical Manuscripts Commission. London. 1874. Appendix. P. 286.
52 PRO. Sacville MSS. 33 (Duchés of Lennox to Earl of Middlesex. 2 April 1623).
Duchés of Richmond to the Earl of Middlesex, 13 September 1624 // Fourth Repot of Historical Manuscripts Commission... P. 288. Chamberlain to Carleton, 28 June 1623 /■' The Letters. Vol. 2. P. 505; Cabala... P. 284.
PRO. SP. 14/ 153/72; 14/159/98; 14/1 59/ 99.
* Ibid. 14/ 159/ 99.
i6 Chamberlain to Carleton, 21 February 1624 //The Letters. Vol. 2. P. 546.
'7 Nichols J. The Progresses. Processions, and Magnificent Festivities of King James the First, His Royal Consort, Family, and Court. Society of Antiquaries: 4 vols. London, 1828. Vol. 3. P. 10006n. Deincourt to Coke, 30 November 1625 // Manuscripts of the Earl Cowper Preserved at Melbourne Hall, Derbyshire. Appendix, Twelfth Report: 3 vols. Vol. 1. London. 1888. P. 232. J. of the House of Lords. Vol. 3. P. 431, 685.
s* Return of the names of every member returned to serve in parliament ( usually refered to as «Official Returns Members of Parliament. 2Pts. London, 1878. Pt. 1. P. 458, 464: Williams W. R. The Parliamentary History of the Principality of Wales. 1541-1895. Brecknock. 1895. P. 135.
S9 Chamberlain to Carleton, 17 May 1623 The Letters. Vol. 2. P. 497.
"" Goodman G. The Court of the King the First: 2 vols. Vol. 2 / Ed. by J. Brewer. London, 1839. P. 361, 362.
61 Lord Keeper to the Duke, 11 October 1624 // Cabala ... P. 279. - Первоначально расходы должны были составить 6000 фунтов, затем стоимость услуг была понижена до 4000, но амбициозный Холлиз выложил 5000 фунтов, и сделка на этом состоялась (Chamberlain to Carleton, 12 October 1616// The Letters. Vol. 2. P. 25; BL. Additional MSS. 32464 (John Holies Letter Book). - В личных бумагах Холлза осталось его письмо Саффолку: Lord Haughton to the Earl of Suffolk, 21 October 1616.
PRO. SP. 14/ 88/55 ( Nathaniel Brent to Carleton, 29 November 1616); 14/90/24; 14/90/12.
Holies G. Memoirs of Holies Family. . . P. 103.
M Rush worth J. Historical Collection . . Vol. I. P. 334. PRO. SP. 16/67/40 (Disposition of Rich. Lord Robartes, 7 June 1627)
65 Letters and Memorials of State in the Reigns of Queen Mary, Queen Elizabeth, King James, King Charles I: 2 vols. Vol. 2. / Ed. by A. Collins. London, 1746. P. 358.
Trimmer R. List of Creations of Peers and Baronets, Compiled from Original Documents in the Public Record Office. Richard III to Charles I (1483-1646) // 47lh Annual Report of the Deputy Keeper of the Public Records. Appendix 6. London, 1886. P. 111.
67 CSP. Venetian. 1625-1626. P. 326.
ft,( Chamberlain to Carleton, 6 May 1625 // The Letters. Vol.2. P. 615-
"9 Bod I L. Tanner MSS. 290. Fol. 33 (Lord Carew to Charles, undated).
70 PRO. SP. 16/ 38/10 (Lord Wimbeldon to Edw. Nicholas, I 8 October 1626); PRO. Exchequer Reciepts Book. E. 401. 1913 (Michaelmas 1626).
71 Mr. Garrard to Lord Deputy Wenthworth, 3 June 1634 // The Earl of Strafforde's Letters and Dispatches with an Essays towards His Life by Sir George Radcliffe: 2 vols. Vol. 1 / Ed by W. Knoller. London, 1739. P. 260.
72 Somers Tracts: l3vols. Vol. 4. London, 1809-1815. P. 109.
73 The Court and Times of Charles the First / Ed. by Williams. Vol. 1. P. 201. 209-210. PRO. Exchequer Reciepts Book. E. 401. 1913 (Michaelmas 1626)
7J Hutchinson L. Memoirs of Life of Col. Hutchinson. London, 1908. P. 117.
75 PRO. SP. 16/ 55/26 (Mansfield to Buckingham. 27 February 1626/1627).
7" Ibid. 16/ 108/72 (Mansfield to Buckingham. June 1628).
Статья поступила в редакцию 30 июня 2005 г.
