CC BY
73
А.Б. Безбородов
ГОСУДАРСТВО, ВПК И ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ РОССИЙСКОГО РУКОВОДСТВА
Помимо таких сфер общественного жизнеобеспечения, как образование, культура, здравоохранение и система национальной безопасности, государство включает в себя не в последнюю очередь обороноспособность страны, опирающуюся на военнопромышленный или оборонно-промышленный комплекс (ВПК или ОПК). На наш взгляд, целесообразнее употреблять термин «ВПК» как более исторически укорененный. Уже накануне Второй мировой войны в Советском Союзе под эгидой ЦК ВКП(б) обозначился политический альянс лидеров партии, армии, флота и военной промышленности, который с годами сформировался в своеобразный комплекс. Родовой чертой советского ВПК была его высокая затратность. Известный отечественный флотоводец Н.Г. Кузнецов свидетельствовал, что накануне Великой Отечественной войны «на нужды обороны выделялись по существу неограниченные средства».1
Послевоенные реалии формировались под воздействием стремительно совершенствовавшегося ракетно-ядерного оружия. Перед ВПК СССР обозначилась необходимость иметь такие стратегические наступательные вооружения (СНВ), которые обеспечивали бы возможность ответного удара (сдерживания), в первую очередь по США (с их постоянным стремлением повысить точность своих стратегических наступательных вооружений), в любых складывающихся условиях. С 197 0 по 198 0 гг. число боевых блоков в группировке межконтинентальных баллистических ракет (МБР) СССР возросло примерно в 4 раза.2 А гонка вооружений продолжалась: к 1991 г. советские системы МБР СССР существенно превосходили по боевым возможностям аналогичные американские. Однако при сопоставлении в целом СНВ двух стран данное соотношение выглядит стоящим ближе к паритету.
Размещение на 1/6 части суши мощной группировки советских МБР серьезно увеличивало стратегическое значение СССР как евразийского плацдарма, разделяющего Европу и Азию.
Державный гегемонизм СССР, опиравшийся на внушительный военно-промышленный комплекс (ВПК), обеспечил на определенное время стране возрождение геополитической стратегии использования зарубежных эффективных территорий (государств так называемого «социалистического содружества»). Плановое регулирование экономики в СССР и союзных ему странах помогло сконцентрировать значительную часть производства предметов народного потребления на эффективных территориях, где их себестоимость была значительно ниже, чем в СССР. Последний специализировался главным образом на обеспечении своих союзников средствами производства, сырьем, энергией, передовой военной техникой и вооружениями, компонентами армейской инфраструктуры, позволявшими удерживать военный паритет с
остальным миром. Первоочередным финансированием в СССР обеспечивались сфера милитаризации и добывающие отрасли; остальные направления жизнедеятельности советского общества финансировались по остаточному принципу.
В то же время западные страны, все более совершенствуя собственную модель цивилизационного развития, сделали ее достаточно привлекательной для других частей Земного шара.
Вместе с тем одна лишь сухопутная геополитическая ориентация не устраивала тесно связанных с ВПК руководителей советской военной сверхдержавы. Ставка стала делаться и на морское могущество. В послевоенный период глобальное противостояние двух систем в условиях холодной войны определило для советского военно-морского флота место возможной борьбы на море: не только и не столько прибрежные районы или закрытые моря, сколько обширные районы Мирового океана. В 197 0 - 198 0 гг. ВМФ СССР бросил вызов наиболее мощному в мире флоту - флоту США. В тот период отечественная судостроительная промышленность - принципиальный сегмент ВПК -приступила к осуществлению программы сооружения вертолетоносцев и авианесущих кораблей, ракетных атомных крейсеров. Флот стал обладать и таким мощным средством, как дальние самолеты-ракетоносцы, а также ракетными комплексами берегового базирования.
Один из ведущих российских специалистов в военной области А.А. Кокошин вместе с тем полагал, что руководство СССР недооценивало значение мощных ударных авианосцев, отказавшись от их проектирования и строительства. Однако без них, по его мнению, невозможно было создание дееспособного океанского флота, а линкоры и тяжелые крейсеры становились в их
3
отсутствие простыми мишенями.
Но это не помешало Советскому Союзу к середине 70-х гг. окончательно сформировать морские стратегические ядерные силы и расширить свои геополитические горизонты.
Наследие советской военной сверхдержавы в борьбе за мировое доминирование и роль в этом ВПК представляют собой предмет заинтересованного анализа со стороны современных лидеров-геостратегов и их экспертов при разработке ими глобальных планов, доктрин и концепций социальноэкономического, военно-стратегического, военно-политического и военно-промышленного характера, а также при изучении проблем национальной безопасности сегодняшней России.
От того, какое отношение сложилось в высших эшелонах гражданской и военной власти РФ к историческому опыту геостратегического бытования СССР, во многом зависит направленность внешнеполитической стратегии современного Российского государства его Концепции национальной безопасности, Военной доктрины.
Новая редакция Концепции национальной безопасности России, утвержденная Указом Президента РФ в январе 2000 г., связывает истинный характер угроз для России с экономическими неурядицами и внутренними вооруженными конфликтами.4 В
специальном разделе III «Угрозы национальной безопасности Российской Федерации» по существу комплексно раскрыты геополитические последствия распада Советского Союза.
Опасность ослабления политического, экономического и военного влияния России в мире представлена в качестве одного из факторов, обусловливающих основные угрозы в международной сфере.
Причем в основном все пространство бывшего Советского Союза в лице государств-участников Содружества Независимых Государств согласно таким документам, как Концепция национальной безопасности Российской Федерации, Военная доктрина РФ, Концепция внешней политики России, названо регионом приоритетных национальных, оборонных и внешнеполитических интересов России.6 К тому же, Концепция национальной безопасности упоминает в соответствующем контексте, помимо стран СНГ, еще и «традиционных партнеров России».
Геополитические «объемы» или «параметры» бывшего СССР заложены в анализируемых документах в виде декларирования Российской Федерации как «великой державы, как одного из влиятельных центров современного мира».8 Кроме того, рассматривая обеспечение своей военной безопасности в связи со строительством демократического правового государства, осуществлением реформаторского курса в политике, экономике и социальной среде, утверждением принципов равноправного партнерства, взаимовыгодного сотрудничества и добрососедства в международной области, последовательным формированием всеобъемлющей системы международной безопасности, Российская Федерация на доктринальном уровне заявила о сохранении статуса ядерной державы для сдерживания или предотвращения агрессии
I \ 9
против нее и (или) ее союзников.
Современный период отмечен для России быстрой сменой геостратегических вех и ориентиров. Во второй половине 90-х гг. не оправдались расчеты некоторых российских лидеров, связанные с формированием новых равноправных, партнерских отношений страны с окружающим миром, как это прогнозировалось в Основных положениях Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденных Президентом РФ в апреле 1993 г., и в других документах 10. Более того, к числу зарождающихся новых вызовов и угроз национальным интересам России отнесена усиливающаяся тенденция «к созданию однополярной структуры мира при экономическом и силовом доминировании США». 11 Впервые за целый ряд лет США обозначены в столь официальном документе, как Концепция внешней политики Российской Федерации, не в качестве партнера.
По мнению сотрудников и экспертов кремлевских структур, натовская стратегия по ряду параметров также не совпадает с интересами РФ. Во-первых, не приемлются те политические и военные установки альянса, которые не исключают ведения силовых операций вне зоны действия Вашингтонского договора без санкции Совета Безопасности ООН. И, во-вторых, сохраняется
негативное отношение России к расширению НАТО.12
Советские геостратегические предпочтения в Азии теперь в российской политике воспроизводятся заявлениями о развитии дружественных отношений с Индией. Относительно новое содержание азиатского вектора глобальной стратегии РФ, не совпадающее с внешнеполитическим курсом СССР на этом континенте, выражается в стремлении России теснее взаимодействовать с КНР, в первую очередь на экономическом поприще.13
В силу известных причин применительно к сегодняшней России ее географическая среда (включающая, в частности, экономику и военную мощь) нуждается в передовой системе информационной безопасности. Именно благодаря ей РФ, согласно Доктрине информационной безопасности Российской Федерации, планирует нейтрализовать негативные для себя последствия разработки рядом государств концепций информационных войн. Подобные планы свидетельствуют о новых подходах кремлевских стратегов к определению места государственных структур, ВПК в геополитических реалиях рубежа тысячелетий.14
Так закладывались основы нового геополитического мышления современного российского руководства, которое учитывает в своей деятельности не только принципы нынешнего взаимного влияния политики и пространства, но и опыт, накопленный в этой области его предшественниками в советскую эпоху. Дух советского времени не исчез из геополитических построений лидеров российского государства, во всяком случае до самых последних дней XX столетия. Хотя многие постулаты советских времен значительно видоизменились. В интервью газете Le Figaro от 26 октября 2000 г. Президент России так сформулировал основное содержание внешнеполитической линии РФ: «Россия изменила принципы своей внешней политики. Она больше не пытается навязывать свою волю государствам, находящимся на другом конце Земли. Мы по-прежнему готовы участвовать в международных процессах на демократической основе. Но мы совершенно не хотим ввязываться во все конфликты: нам хватает своих внутренних проблем. Мы вмешиваемся лишь в двух случаях: если это нас непосредственно касается или если все стороны, участвующие в каком-либо конфликте, обращаются к России с просьбой о помощи в выработке решения».15
Но вот наступил 2 001 г. Он начался с взаимных претензий российской и американской сторон друг к другу по поводу возможного размещения российского тактического ядерного оружия и предполагаемого нарушения США обязательств по Договору СНВ-1. Конфликтные ситуации сохранялись и по баллистическим ракетам на подводных лодках, и по переоборудованию тяжелых бомбардировщиков, и по ряду других вопросов. Россия не принимала американскую идею создания национальной противоракетной обороны (НПРО) путем выхода США из Договора по ПРО 1972 г.
Эта проблема уходила корнями в военно-политические процессы, связанные с разработкой американской СОИ
(стратегической оборонной инициативы). В те годы в мире утвердилась концепция, согласно которой организующим пунктом стратегической стабильности на планете является принцип взаимного устрашения и возможности гарантированного взаимного уничтожения. Правовым выражением данной концепции как раз и был Договор по ПРО от 1972 г.
С завершением Холодной войны, когда мир был биполярным, руководство США выступило с инициативой создания противоракетной обороны ограниченного характера, не направленной против России.16 Сказанное дало военным аналитикам основание утверждать, что эра стратегических договоренностей, базирующихся на Договоре по ПРО от 1972 г., к началу XXI в. полностью завершена.17
Отрицательным фактором в международной политике стала подмена правовых норм политическими обязательствами или декларациями. В то же время главным инструментом обеспечения и сохранности безопасности внутри государства предстают экономические и социальные факторы.
Как следовало из доктринальных установок американского военного ведомства, революция в военном деле должна обеспечить абсолютную безопасность США, включая защиту вооруженных сил и территории.18 Особая ставка делалась на дальнобойные высокоточные средства. В новой редакции «Основной доктрины ВВС» американским военным руководством заявлено, что в современных условиях воздушно-космическая мощь превратилась в доминирующий, а иногда и решающий, элемент боевой мощи вооруженных сил.19 Произошел беспрецедентный отрыв США от всех других стран по размеру военных расходов.
Согласно оценкам международных экспертов, на долю России в конце прошлого века приходилось не более 3 - 4 % мирового производства вооружений.20 В то же время вполне очевидно, что из-за общей экономической слабости гонка вооружений противопоказана Российской Федерации. Несмотря на наличие СНГ, конфронтация с одной из крупных держав или коалиций могла привести Россию к изоляции.
Видимо, понимая это, в своем послании Федеральному собранию в апреле 2001 г. В.В. Путин подчеркнул, что курс на интеграцию с Европой становится одним из ключевых направлений внешней политики России.21
Российское руководство осознает, что геополитическое положение РФ в мире во многом определяется проводимой в ней военной реформой, успех которой, в свою очередь, напрямую зависит от общего состояния российской экономики. Положение в ней - предмет глубокого беспокойства для кремлевской элиты: доля России в мировой экономике составляла в 2001 г. лишь 0,65 %.22 Закономерно, что в президентском послании, одним из центральных тезисов которого можно назвать признание угрозы «прогрессирующего экономического отставания» и опасности «длительной экономической стагнации», в очередной раз констатируется сырьевой, «рентный» характер отечественной экономики.
Вместе с тем, признавая состояние Вооруженных сил России по существу критическим, 23 военно-политическое руководство страны продолжает видеть в Военно-морском флоте РФ главную составляющую и основу морского потенциала России.24
Середина 2001 г. представляет собой период борьбы двух тенденций. Лоббисты интересов ВПК в целом критически реагировали на обретение Россией именно такой Морской доктрины, связывая ее разработку с «континентальным мышлением» власть имущих и генералов.25 Однако тогда же, в июле -августе, В.В. Путин выразил согласие с мнением группы экспертов, включавшей министра обороны С.Б. Иванова и начальника Генштаба А.В. Квашнина, докладывавших, что заграничные военные объекты России - Лурдес (Куба), Камрань (Вьетнам), Гудаута (Абхазия), системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) в Белоруссии, Азербайджане, Казахстане и Киргизии не являются эффективными в современной геополитике. Указывалось, что более 2 0 млрд. руб., ежегодно расходуемых на их содержание, не окупаются ни в военном, ни в экономическом плане.26
Как известно, в декабре 2001 г. американское руководство заявило о выходе из Договора по ПРО от 1972 г. Несмотря на улучшение отношений в военно-политической сфере, в Москве этот шаг Соединенных Штатов не оставили без ответа. Вопреки своей первоначальной позиции, обозначенной летом 2001 г., в январе 2002 г. В.В. Путин и Президент Азербайджана Г.А. Алиев подписали соглашение по Габалинской радиолокационной станции (РЛС). Теперь она называется информационно-аналитическим центром и продолжает «прикрывать» стратегически важное для России южное направление.27
Тем не менее свертывание военно-разведывательной активности РФ в определенных регионах мира скорее всего связано с формированием масштабных угроз национальной безопасности государству со стороны исламского экстремизма по нескольким направлениям сразу - чеченскому, среднеазиатскому и афганскому.
Примерно в то же время (летом 2001 г.) американский эксперт Р. Перл, причастный к выработке внешнеполитического курса США, общаясь с российской аудиторией, указал на то, что каждая страна должна решать самостоятельно, какой уровень безопасности является для нее сегодня необходимым и достаточным.28
Этим российское и американское руководство обозначили большую схожесть геополитического мышления.
Процессы суверенизации концептуальных основ национальной безопасности для России и США обрели некую материальную основу в лице так называемого мусульманского мира, раскинувшегося от Индонезии до Марокко. Если бы США и Россия задумали только вдвоем осуществлять контроль за процессами в мусульманском мире, то скорее всего в силу его обширности и влиятельности обе страны потерпели бы здесь неудачу. И действительно, в мире 44 государства, в которых мусульмане составляют большинство
населения, и еще несколько десятков стран, где последователей ислама - от 2 0 до 50 %.29 «Исламская дуга» тянется через все Северное полушарие.
Многих экспертов тревожит и стремительный рост населения развивающихся стран. За вторую половину XX в. его параметры были выражены так: с 1,5 до 4,5 млрд. человек. В ближайшие 2 0
- 2 5 лет их население возрастет до 7 - 8 млрд. Для сравнения: рост населения в развитых странах стабилизировался на уровне 1,5 млрд. человек.30
Наиболее дальновидные американские специалисты в области российско-американских отношений, такие как Т.Э. Грэхэм-младший, еще до событий 11 сентября 2001 г. предлагали нашей стране усилить внимание и кооперацию в центральноазиатском регионе, признавая наличие в нем у России жизненно важных интересов и видя в лице Центральной (Средней) Азии буфер, блокирующий угрозы южноазиатского происхождения. К их числу
31
относилось афганское движение «Талибан». 31
Не менее важными на этом пространстве признавались ими и интересы Соединенных Штатов. В первую очередь США в данном регионе интересует получение доступа к его энергетическим ресурсам наряду с обеспечением в нем стабильности, ведь в Центральной Азии сходятся границы - а, значит, заметим, и интересы - четырех ядерных держав: России, Китая, Индии и Пакистана. Америка приветствует способность РФ, как и других держав, выступать в роли стабилизирующей силы в этом районе Азии.
Учитывая баланс интересов, необходимо найти путь, по которому могут двигаться США и Россия, - путь сотрудничества для укрепления, по мнению Т.Э. Грэхэма, региональной безопасности, независимости государств центральноазиаткого региона и для облегчения их доступа к иностранным рынкам. При этом лишь актуализируется расширение сотрудничества США и РФ в области борьбы с базирующимися в Афганистане террористическими группами для того, чтобы стабилизировать обстановку не только
32
в Центральной Азии, но и на Кавказе и Ближнем Востоке.
Взрывы в Нью-Йорке и Вашингтоне катализировали поиск формулы стратегической и геополитической стабильности как в Соединенных Штатах, так и в Российской Федерации.
После 11 сентября 2001 г. и ухода с американской помощью талибов с политической арены в Афганистане Вашингтон не ослабил усилий для того, чтобы освободить США от любых международно-правовых ограничений в сфере контроля над вооружениями, предоставив самим себе широкий выбор односторонних стратегических решений и обзаведясь правом единолично определять параметры «новой мировой стратегической структуры» (a new strategic framework). Администрация США проанализировала сентябрьские события и обстановку в мире и, руководствуясь интересами своей страны, в декабре 2001 г. в одностороннем порядке заявила о выходе из Договора по ПРО, провозгласив создание национальной противоракетной обороны.
Двигаясь по пути наращивания американского военного присутствия в мире, руководству США удалось осуществить прорыв в Среднюю Азию, на постсоветское пространство, создать в среднеазиатских государствах СНГ - Узбекистане, Таджикистане и Киргизии - военные базы, свои и НАТО, причем с согласия России. Таким образом, произошло продвижение военного присутствия США и НАТО не только на восток, но и на юг.
Заявления разных ответственных должностных лиц США по поводу сроков пребывания американцев в Центральной Азии после завершения афганской компании не отличаются единством. Некоторые чиновники говорят, что и после окончания всех военных действий в Афганистане США не уйдут из этого региона 33. Другие, рассматривая Среднюю Азию в качестве «сферы влияния» России, уверяют, что США не намерены создавать здесь постоянные военные базы.34
Подобная неопределенность обусловлена, на наш взгляд, по крайней мере двумя обстоятельствами. Первое - отсутствие в данный момент у российского руководства четко аргументированной, цельной внешнеполитической линии и ясно сформулированных геополитических задач государства. Второе -ожидание частью администрации США и американским разведывательным сообществом от России возросших стратегических угроз, создаваемых имеющимся у нее оружием
35
массового уничтожения.
Но в настоящее время ожидать от России каких-либо неожиданностей весьма проблематично уже хотя бы потому, что Генеральный штаб ВС РФ до сих пор не определил облик возможной войны будущего.
Модель войн нового поколения представляют собой операции «Буря в пустыне» и «Возмездие». Их содержание отражено в подготовленной в 1998 г. Комитетом начальников штабов США «Единой перспективе 2010». В документе ставка делается не на живую силу, а на современные боевые системы стратегического масштаба, массированно и непрерывно воздействующие на ключевые объекты экономики, военную инфраструктуру и системы управления противника, что в кратчайшие сроки лишает его способности наносить ответные удары и организованно сопротивляться. Таким образом, минимизируются потери в живой силе у атакующей стороны. Боевые действия в Ираке, в небе Югославии и в Афганистане явились апробацией названной модели войн.
В июне 1999 г. состоялось стратегическое командно-штабное учение российской армии «Запад-99». Его итоги фактически закрепили отставание России на целое поколение войн. И это в то время, когда определенные военно-научные заделы в РФ имеются: концепция современной войны разработана и опубликована генерал-майором В. Сличенко в книгах «Война будущего» (1999 г.) и «Бесконтактные войны» (2 001 г.).36
Многое говорит о том, что для российского руководства представляется весьма своевременным иметь четкую точку зрения на будущие войны. Как отмечают практически все отечественные и зарубежные аналитики, военно-политическая обстановка в мире
становится все более непрогнозируемой. Руководство США не выражает желания ограничивать свободу своих действий договорами по СНВ и ПРО и, идя на сокращение СНВ, стремится иметь возможность в сжатые сроки восстанавливать при необходимости исходный уровень данных вооружений.
Но дело даже не в новом витке гонки вооружений России и США: РФ просто не имеет для этого достаточного количества сил и средств. На мировом горизонте просматривается призрак кибервойн с их весьма специфическим арсеналом: компьютерными вирусами, меняющими информацию в чужих системах или блокирующими их работу, а также логическими бомбами, троянскими конями и программами для компьютерных атак.
Согласно своей новой оборонной доктрине, США планируют бороться сразу с несколькими неизвестными источниками стратегической угрозы, которые могут находиться в разных регионах мира, и оставляют за собой право их определять.37 При этом, по словам заместителя министра обороны США П. Вулфовица, американская «политика сдерживания переходит от почти исключительного упора на наступательные ядерные силы к силам, которые... включают возможности удара с применением обычных вооружений наравне с ядерным». 38 При этом для российского руководства важно, что администрация США не планирует разработку качественного новых ядерных вооружений. Во многом отказ США от Договора по ПРО 1972 г. объясняется их попыткой при помощи программы НПРО обеспечить дополнительными заказами американские корпорации высокотехнологичных отраслей и добиваться новых научных открытий. Такие открытия всегда сопровождают столь грандиозные проекты.
Российская сторона на переговорах с США в январе 2002 г. выдвинула шесть принципов при подходе к проблеме сокращения стратегических наступательных вооружений. Это - равная безопасность сторон; транспарентность ядерной политики государств; взаимосвязь сокращаемых СНВ со стратегическими оборонительными вооружениями; необратимость сокращения СНВ; сотрудничество в поиске взаимоприемлемых решений и финансовых средств для ликвидации и уничтожения радикально сокращаемых СНВ.39 Переговорный процесс продолжается.
Одновременно в Москве было заявлено, что Россия радикально меняет концепцию развития стратегических ядерных сил. Теперь в перспективных планах военного строительства приоритет отдан стратегическим ядерным силам морского базирования.40 Конечно, дело военных стратегов и политиков определять, какая составляющая стратегических ядерных сил -наземная, морская или авиационная - оптимальна для России. При этом следует сказать и о другом: существующая в российских верхах система принятия решений по жизненно важным для безопасности и стабильности государства вопросам малоэффективна. Стратегические концепции в России меняются одновременно с усилением или ослаблением группировок во властных или финансово-промышленных структурах.
Соответствующие коренные повороты совершаются каждые 5 - 10
лет, а поскольку длительность реализации программ в области стратегических вооружений существенно больше, то отдача от огромных затрат на новое оружие весьма незначительна.
Стратегические приоритеты российского руководства влияют на геополитическую ситуацию посредством такого инструмента, как ВПК. Налицо, в то же время, его относительная самостоятельность, определяющая границы исследовательского поиска.
В целом до 1991 г. оборонная промышленность Советского Союза являлась базовой основой промышленного потенциала страны и практически не уступала западным государствам в технологическом развитии, а по отдельным направлениям даже опережала их. В обстановке жесткой блоковой конфронтации были созданы замкнутое технологическое пространство и централизованная система управления военным сектором экономики. По некоторым оценкам, только в технологическую, научную и экспериментальную базу советского ВПК, которая создавалась десятилетиями, были вложены сотни миллиардов долларов.41 В отечественном военно-промышленном комплексе работали десятки миллионов людей, но непосредственно созданием оружия занимались не больше 10 % из них. Остальные разрабатывали материалы, компоненты, производили ту продукцию, которая применялась повсеместно.42
Но и в свои лучшие времена советский ВПК отличался определенной спецификой. К началу 8 0-х гг. в 5 тыс. советских технических комплексов, систем, разработок и в программах вооружений использовались западные технологии.43 Именно тогда Президент США Р. Рейган ужесточил контроль за распространением американских военных технологий. В результате распада СССР на территории России осталось более 60 % предприятий и 70 % научных организаций прежнего советского ВПК. Годовой объем производства военной продукции РФ от общего ее производства в СССР составлял 80 %; объем НИОКР по оборонной тематике - 89 %, стоимость основных фондов промышленных предприятий - 73 %; НИИ и КБ - 89 %; численность работающих на оборонных предприятиях
- 72 %; в НИИ и КБ - 84 %. Эти данные свидетельствуют о том, что основная тяжесть по размещению оборонного заказа в советские годы ложилась на плечи россиян.44 После распада СССР наличие столь большого и весьма затратного комплекса на территории Российской Федерации и предопределило ее сложный переход к новой структуре промышленного производства и геополитических отношений.
Вместе с военно-техническими достижениями мирового уровня российские Вооруженные Силы, образованные в 1992 г., унаследовали от советской системы чрезмерное номенклатурное разнообразие образцов вооружения и военной техники (ВВТ), несбалансированность боевых и обеспечивающих военнотехнических подсистем, большую долю морально устаревшей техники. В 90-е гг. бюджетное финансирование оборонных НИОКР и закупок вооружения сократилось в 10 - 15 раз. Поэтому серийное производство современного вооружения практически прекратилось,
а дорогостоящие разработки утратили былой динамизм.
Банкротства к началу XXI в. сумели избежать лишь экспортноориентированные предприятия.45
Они-то и составляют материальную основу геополитического фактора в развитии Российского государства. «Геополитический вес» оружия в мире неуклонно возрастает прежде всего через его продажу. На первом месте среди торговцев ВВТ стоят США (68 % от общей суммы их экспорта вооружения и военной техники приходится на развивающиеся страны); российский ВПК на втором месте; французский - на третьем. В начале 2002 г. Россия продавала оружие и военную технику 67 странам. Однако, но мнению отечественных специалистов, это не предел: интерес к российскому оружию и военной технике обозначился и в ряде других стран - в Юго-Восточной Азии (Вьетнаме, Мьянме), Латинской Америке (Венесуэле), Африке (Зимбабве, Замбии, Судане). Кроме того, имеются перспективы соответствующего сотрудничества с Бангладеш и Йеменом.46
Покупатели российского оружия и военной техники - это, как правило, те страны, которые еще во время СССР являлись его союзниками по антиимпериалистическому фронту. Они предпочитают расплачиваться бартером. На Среднем Востоке устаревшее российское вооружение за «живые деньги» приобретает Афганистан. На этот счет имеются договоренности на государственном уровне, достигнутые двумя сторонами в феврале 2002 г. В перспективе возможно военно-техническое сотрудничество между Россией и Украиной. Москва и Киев могут наладить кооперацию в производстве современных танков, разработке нового поколения военно-транспортного самолета, новых видов высокоточного оружия, средств радиоразведки, навигационного оборудования, аккумуляторных батарей и другого.47
В поле зрения российских оборонщиков находятся некоторые страны НАТО, в частности Греция и Турция. С учетом спроса ряда европейских стран на патронную продукцию в портфеле предложений «Рособоронэкспорта» значительное место занимают пули повышенной пробиваемости «натовского калибра». 48 Вопрос о том, насколько, усиливая мощь натовских стран, РФ создает угрозу собственной безопасности, остается при этом, на наш взгляд, открытым.
В других регионах мира геополитическое будущее России выглядит не менее безоблачным. Известно, что поставки Индии и Китаю составляют до 8 0 % российского оружейного экспорта. На третьем месте - Иран. Геостратегический выбор этих стран различен, поэтому геополитическое мышление российского руководства должно отличаться большой гибкостью, когда речь заходит об Азиатском континенте.
О тесной связи результатов деятельности ВПК и эффективности выбора той или иной страной геополитических ориентиров говорит следующий факт. Посол США в Индии Р. Блэквил, учитывая ее намерение укрепить оборонную мощь государства и модернизировать свой ВПК, заявил в феврале 2002
г.: «Американские компании проявляют все больший интерес к торговле оружием с Индией». Он назвал такую торговлю «критическим элементом в трансформации отношений» между Дели и Вашингтоном.49 Это далеко идущий поворот в геополитике США, которые ранее не стремились, как СССР - Россия, к завоеванию индийского оружейного рынка.
В то же время экспортировать российскую военную технику в Индию с каждым годом становится все сложнее. Индийским вооруженным силам требуется высокотехнологичное оружие завтрашнего дня, а Россия, по оценкам некоторых экспертов, предлагает технику дня сегодняшнего. Резерв ноу-хау отечественного ВПК почти исчерпан.50 Аналогичная картина наблюдается и в торговле с Китаем.
Чтобы остаться в геополитическом секторе Индостана, российскому руководству следует выдвинуть перед ВПК сложные задачи, связанные с тем, что Индия в последнее время радикально меняет оборонно-промышленную стратегию и переходит от массированных закупок оружия к организации совместной (с кем?) разработки и производства военной техники.51
Из перспективных геополитических направлений возможного развития российского ВПК следует выделить богатые рынки стран Ближнего Востока, затрачивающих на оборону десятки миллиардов долларов в год.
Степень влияния российского ВПК на реализацию геополитических интересов РФ зависит не только от освоения им новых рынков оружия, но не в последнюю очередь и от государственной политики в области реформирования военной промышленности. Последняя, по замыслу Президента и Правительства РФ, должна управляться более эффективно. 27 октября 2000 г. Президент Российской Федерации подписал Указ «О мерах по обеспечению концентрации и рационализации оборонного производства». Указом установлено что, в собственности государства закрепляется 51 % акций любого новосозданного оборонного холдинга, если в его уставный капитал внесены акции предприятий, принадлежащие
52
государству.
Через 9 месяцев, 27 июля 2001 г., Кабинет министров России одобрил Федеральную целевую программу по реформированию и развитию оборонно-промышленного комплекса России на период с 2001 по 2006 гг. Суть реформы заключается в построении в рамках ВПК корпоративных структур-холдингов (в количестве 36), которые объединят профильные предприятия: по системам вооружения, силовым установкам, системам обеспечения и по конечной продукции. Холдинги будут основными получателями бюджетных денег, а в перспективе получат право самостоятельного экспорта своей продукции, что откроет дополнительные возможности для геополитической активности России. При этом планируемая концентрация производства позволит вполовину сократить количество военных предприятий (в июле 2 001 г. их было 17 00).53
Выполнить намеченное нелегко, так как преуспевающие самостоятельные предприятия российской «оборонки» объединяться с кем-либо никогда не спешили. Тем важнее становится первый опыт создания на основе Указа Президента РФ от 26 октября 2001 г. открытого акционерного общества «Авиационная холдинговая компания "Сухой"».54
О месте современных ВВС в геополитической стратегии России следует сказать особо. В значительной мере именно военная авиация с ее скоростями, дальностью перелетов, маневренностью позволит РФ эффективно контролировать огромное евразийское пространство, которое включает несколько стратегически и жизненно важных, но недостаточно стабильных регионов: кавказский, центральноазиатский и дальневосточный.
В современных войнах захват стратегической инициативы и успех военных действий могут быть только результатом активных и наступательных мероприятий в воздухе. Решающая роль в достижении целей войны как раз и принадлежит авиации, без участия которой невозможно добиться успеха на суше и море. ВВС в настоящее время превратились в наиболее мощное, дальнобойное, универсальное, высокоманевренное и эффективное средство вооруженной борьбы, о чем говорит опыт их применения в зоне Персидского залива, Югославии и Афганистане. Кроме того, очевидно, что военно-воздушным силам не только в настоящее время, но и в обозримой перспективе будет принадлежать ведущая роль в огневом поражении войск и боевой техники противника в ходе авиационной поддержки сухопутных войск и сил флота на приморских направлениях.
Благодаря своей универсальности и маневренности ВВС могут также наилучшим образом решать задачу неядерного сдерживания противника.
Во второй половине 2001 г. в ВВС России находилось около 6 тыс. летательных аппаратов. Из них около 50 % эксплуатировались более 15 лет, более 20 % - от 10 до 15 лет,
около 30 % - от 5 до 10 лет и всего 1 % - менее 5 лет. В тот
же период 83 % авиатехники эксплуатировалось за счет продления ресурсов и сроков службы.55
Лидером в разработке и создании современных боевых авиационных комплексов в России стал уже упоминавшийся АВПК «Сухой». Его продукция представлена сегодня многофункциональными истребителями Су-30МК, истребителем-бомбардировщиком Су-32, модернизированным фронтовым бомбардировщиком Су-24МК, экспериментальным самолетом Су-47 («Беркут») и рядом других машин.
Боевые самолеты корпорации «Сухой» вызвали в 2001 г.
наибольший интерес у Президента РФ.56
Нельзя не заметить глубокие противоречия, характерные для развития отечественного авиапрома, препятствующие превращению его в полновесный геополитический фактор. Так, несмотря на то, что преобладающий товар в структуре оружейного экспорта России в наши дни - это боевые самолеты (примерно 65 - 70 %, прежде всего машины марки «Су»), в летные части РФ в 1992 - 2001 гг.
поступило всего несколько самолетов. Основная причина сложившейся ситуации заключается в нехватке финансовых средств. Дефицит современной авиационной техники приобретает особую остроту сегодня, когда российская армия готовится действовать в условиях локальных войн и конфликтов.
В то же время в ближайшем будущем борьба за господство в воздухе сольется с противоборством за господство в воздушнокосмическом пространстве. Кто будет главенствовать в этом пространстве, тот будет владеть инициативой и иметь успех в ведении военных действий на суше и на море.
Отсюда - растущая потребность в принципиально новых авиационных технологиях, возрастающие требования к надежности техники. Но и здесь картина далеко не однозначная. С одной стороны, российские ученые еще в 2 0 02 г. создали самолет с применением технологии «стелс».58 С другой - у 7 0 % самолетов МИГ-2 9, поставленных россиянами в Индию, моторы оказались
59
неисправными . По данным индийской прессы, некоторые из поставляемых в Индию многоцелевых истребителей Су-30 также имели дефектные двигатели.60
Поэтому, чтобы закрепиться на внутреннем и внешнем рынках, российский оборонпром вынужден в первую очередь проводить долгосрочную и глубокую модернизацию уже действующих образцов самолетов и вертолетов.
Одним из элементов современного геополитического мышления российского руководства, как видим, выступает его стремление поэтапно реформировать отечественный ВПК. Состоявшееся 30 октября 2001 г. под председательством Президента РФ совместное заседание Совета безопасности и президиума Госсовета одобрило документ под названием «Основы политики РФ в области развития оборонно-промышленного комплекса на период до 2010 г. и дальнейшую перспективу». При помощи «Основ» центральной власти удалось ограничить влияние регионов на военно-промышленную политику. Как полагают некоторые эксперты, найдены конкретные механизмы, позволяющие предотвращать перераспределение финансовых потоков из регионов в центр при формировании интегрированных структур.
Региональные элиты были вынуждены согласиться с тем, что
их участие в управлении государственной собственностью в ВПК
61
предполагается резко ограничить.
Тем не менее, несмотря на принятые документы, преодолеть разрыв между военно-политическими амбициями государства и его экономическими возможностями не удается. 8 0 % оборудования военных заводов состарилось. Имеет место острая нехватка высококвалифицированных молодых кадров. При создании электронных систем новых образцов вооружения и техники широко используются зарубежные элементы, доля которых при этом достигла 50 %, 62 однако уровень оснащения современными электронными системами самолета российских ВВС ощутимо уступает соответствующим американским образцам.
Долгожданным и важным руководящим документом, направленным на реализацию политической воли нового министра
обороны С.Б. Иванова, стала утвержденная Президентом РФ в январе 2 0 02 г. «Государственная программа вооружений на период до 2 010 г.». В ней содержатся три основных раздела. В первом указывается, какие вооружения и военная техника будут выпускаться серийно и модернизироваться. Второй раздел включает проблемы разработки новых ВВТ и перспективных НИОКР. Третий определяет, какие вооружения Россия собирается продавать зарубежным заказчикам. 63
Эта программа - документ совершенно секретный. Тем не менее из открытых источников известно, что до 2010 г. планируется организовать серийное производство техники нового поколения, а до этого времени боеготовность Вооруженных Сил РФ будет поддерживаться за счет модернизации, ремонта и восстановления ВВТ, находящихся в войсках. Что из этого получится, покажет ближайшее будущее. А пока не дождавшаяся глубокой модернизации российская авиатехника уносит жизни сотен людей.
Согласно заявлениям центральной власти, приоритетом отечественного ВПК является производство вооружений для решения собственных стратегических задач.64 Значительную часть этих задач сегодня определяет северокавказское направление.
Итак, слабость постсоветской России в вопросах военнопромышленного строительства относительно успешно компенсируется центральной властью, то есть Кремлем. Именно она в лице Президента РФ В.В. Путина организовала, в частности, состоявшуюся 3 декабря 2001 г. встречу с представителями элиты РАН. Характерно, что ученые попросили Президента о том, чтобы ВПК России увеличил для Российской
65
академии наук количество своих заказов. Напомним, что НИР -святая святых любого военно-промышленного комплекса. Поэтому сам факт такой встречи свидетельствует об определенном уровне доверительных отношений между высшей властью, военным истеблишментом (в одном лице) и учеными, работающими на оборону.
Напрямую занимаясь выработкой стратегических решений, формирующих геополитику России, Президент страны не раз лично лоббировал за рубежом интересы российских оборонщиков.
В итоге отметим, что современное геополитическое мышление российского руководства проходит этап активного становления.
Примечания:
1 Кузнецов Н.Г. Накануне. М., 1966. С.270.
2 См.: Волков Е., Сокут С. Тридцатилетнее противостояние // Независимое военное обозрение (далее НВО). 1999. № 49.
3 См.: Кокошин А. Гордость и боль великой морской державы // НВО. 1996. 28 марта.
4 См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации // НВО. 2 000. № 1.
5 Там же.
6 См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации; Военная доктрина Российской Федерации // НВО. 2000. № 15; Концепция внешней политики Российской Федерации // НВО. 2 000. № 25.
7 См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации.
8 Концепция внешней политики Российской Федерации.
9 См.: Военная доктрина Российской Федерации.
10 Цит. по: Концепция внешней политики Российской Федерации.
11 Там же.
12 См.: Концепция внешней политики Российской Федерации.
13 Там же.
14 См.: Доктрина информационной безопасности Российской Федерации // Российская газета. 2000. 28 сент.
15 Lenta. RU: В России: http://lenta.ru/russia/2 0 0 0/10/2 6/putin figaro/translation.htm 06.03.2001.
16 Цит. по: Соловьев В. Мир вступает в полосу наращивания вооружений:
Интервью В. Соловьева с А.Д. Ротфельдом // НВО. 2001. № 2.
17 См. там же.
18 Цит. по: Рогов С. Векторы безопасности 2001 года // НВО. 2001. № 1.
19 Цит. по: Заяц В. Шесть «основных компетенций» // НВО. № 24.
20 См.: Заяц В. Указ. соч.
21 См.: Что сказал глава государства // Известия. 2001. 4 апр.
22 См.: Делягин М. Агония или возрождение? // Свободная мысль - XXI. 2001. № 6. С.17
23 См.: Сергей Иванов: Плоды военной реформы появятся не раньше 2004 года / Интервью С. Бабаевой с С. Ивановым // Известия. 2001. 25 июня.
24 См.: Морская доктрина Российской Федерации на период до 2002 года // НВО. 2 001. № 28.
25 См.: Патырев С. Подтекст Морской доктрины // НВО. 2001. № З0.
26 См.: Яременко В. Лурдес бросаем // НВО. 2001. № 45.
27 См.: Григорьева Е. Путин и Алиев обменялись памятниками //
Известия. 2002. 26 янв.
28 Цит. по: Очень твердая линия / Интервью Г. Бовта с Р. Перлом // Известия. 2001. 25 июля.
29 См.: От Индонезии до Марокко // Известия. 2001. 19 окт.
30 Цит. по: Бестужев-Лада И. Юг пожирает Север // Известия. 2001. 22
сент.
31 См.: Грэхэм Т. Переосмысливая отношения между США и Россией // Независимая газета. 2001. З1 мая.
32 См. там же.
33 Цит. по: Васильева В., Козлов С., Панфилова В. Базы в обмен на стабильность и процветание //Независимая. 2002. 28 янв.
34 Цит. по: Шумилин А. «Не нужен нам берег турецкий» // Известия.
2 002. 24 янв.
35 Цит. по: Модестов С. Глобальные тенденции - 2015 // НВО. 2001. №
37.
36 См.: Дудник В. Военной реформе нужна глубокая операция // Общая газета. 2002. № З.
37 Цит. по: Калашникова М. Вашингтон готовится к неизвестной войне // Независимая. 2002. 2З янв.
38 Лебедев А. С ядерным акцентом // Известия. 2002. 10 янв.
39 См.: Шесть принципов // НВО. 2002. № 2.
40 См.: Сокут С. Россия меняет концепцию строительства ядерных сил //
Независимая. 2002. 19 янв.
41 См.: Кузык Б. Оборонно-промышленный комплекс России: прорыв в XXI век. М., 1999. С.57.
42 См.: Для нашего центра и миллиона мало / Интервью В. Волошиной с Ж. Алферовым // Известия. 2001. 15 марта.
43 См.: Волков А. Цилиндр, он же Бурбон // НВО. 2 001. № З9.
44 См.: Кузык Б. Указ. соч. С. 59.
45 См.: Рахманов А., Криворучко В. Кризис в развитии отечественного
вооружения: первые уроки // НВО. 2 001. № 27.
46 См.: География Рособоронэкспорта // НВО. 2001. № 48.
47 См.: Георгиев В. Новый танковый конфликт // Независимая. 2002. 13
февр.
48 См.: Хикматов Т. А мы им - патроны // Известия. 2001. 28 сент.
49 Цит. по: Сокут С. Борьба за индийский рынок вооружений // Независимая. 2002. 22 февр.
50 См.: Сафонов Д. Ресурс сотрудничества с Индией почти израсходован
// Известия. 2001. 31 авг.
51 См.: Сокут С. Смотр оружия в Дели // НВО. 2 0 02. № 6.
52 Цит. по: Антонова О. Оборонка на паях // Время новостей. 2000. 27
окт.
53 См.: Сафонов Д. Одобрена реформа военной промышленности //
Известия. 2001. 28 июля.
54 См.: Коротченко И. «Сухой» преобразован в холдинг // НВО. 2001. №
41.
55 См.: Из досье «НВО» // НВО. 2001. № 28.
56 Цит. по: Коротченко И. Самолеты, радары, комплексы ПВО в изобилии
// НВО. 2 001. № 30.
57 См.: Наша основная задача - завоевывать рынки / Интервью И. Коротченко с С. Чемезовым // НВО. 2 001. № 46; Ходаренок М. Новый главнокомандующий ВВС // Независимая. 2 0 02. 18 янв.
58 См.: Александров М. В воздухе - российский «стелс» // Известия.
2 000. 2 9 июня.
59 См.: Скосырев В. Воздушная яма // Известия. 1999. 21 декабря.
60 Там же.
61 См.: Сокут С. Оборонку ждет очередная перестройка // НВО. 2001. №
41.
62 См.: Растопшин М. Из программы вооружений в программу разоружения // НВО. 2 0 02. № 1.
63 Цит. по: Коротченко И. Путин утвердил программу вооружений // Независимая. 2002. 24 янв.
64 Цит. по: Коротченко И. «Гепард» в боевом строю // Независимая. 2001. 5 дек.
65 Информация Общественного российского телевидения 3 декабря 2001 г. (21.00).
