CC BY
62
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
5
ГОСУДАРСТВО И ЧАСТНЫЙ БИЗНЕС - ГЛАВНЫЕ АКТОРЫ МОДЕРНИЗАЦИИ ЭКОНОМИКИ РОССИИ
НАЙМУШИН В.Г.,
доктор экономических наук, профессор, Южный федеральный университет, e-mail: [email protected]
Дается характеристика роли и возможностей двух основных акторов модернизации экономики России - государства и частного бизнеса. Обосновывается необходимость активизации их взаимодействия в процессах модернизации экономики.
Ключевые слова: государство; частный бизнес; модернизация экономики; главные акторы; либерализм; социальное регулирование.
STATE AND PRIVATE INDUSTRY -OF MAIN ACTORS OF ECONOMICS MODERNIZATION
NAIMUSHIN V.G.,
Doctor of Science, Professor, Southern Federal University, e-mail: naimushin.vg @ mail.ru
The characteristics of two main actors part and possibility of economics mod-ernization in Russia -state and private industry is given. The activation necessity of their cooperation in processes of economics modernization is explained.
Keywords: state;private industry; economics modernization; main actors; liberalism; social regulation.
JEL classification: Oil, 016, 020.
Со времени появления в 30-х гг. прошлого века теорий, провозгласивших необходимость активного вмешательства государства в экономическую жизнь, не прекращаются дискуссии о допустимости и мере такого вмешательства, степени его эффективности, инструментах и методах регулирования. Эти дискуссии отражают, как писал еще Н.Д. Кондратьев, «острую борьбу экономистов около вопросов государственного вмешательства и свободы хозяйственной деятельности, трестирования и синдицирования, протекционизма и фритредерства» (Кондратьев, 1993. С. 298). Особый накал споры на эту тему приобрели в последние годы в связи с назревшей необходимостью модернизации отечественной экономики в условиях глобализации и обострения конкуренции между национальными экономиками, повышения степени их открытости и т. д. Причем сама необходимость модернизации, под которой понимается, прежде всего, преодоление сырьевой направленности российской экономики и развитие наукоемких и высокотехнологичных отраслей промышленности, не ставится под сомнение как сторонниками, так и противниками усиления роли государства в экономике. Сообразно тому, как подходят к этому вопросу экономисты, принадлежащие к разным теоретическим школам, они, условно говоря, разделились на либералов и кейнсианцев, между которыми гораздо больше различий, чем точек соприкосновения и согласия. И те, и другие более или менее согласны в том, что современная рыночная экономика должна носить смешанный характер, т. е. сочетать в известных пропорциях частный бизнес с государственным интервенционизмом, поскольку полностью полагаться на «невидимую руку» рынка уже не приходится. Вопрос лишь в мере сочетания этих элементов и конкретных формах государственного регулирования. Здесь сохраняется широкое поле для дискуссий и глубокие различия в понимании того, кто должен выступать главным актором модернизации.
© В.Г. Наймушин, 2013
TERRA ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 2 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 2 Часть 3
Основное из этих различий достаточно ясно сформулировано в статье Е. Ясина, опубликованной в журнале «Вопросы экономики». Задавшись вопросом о том, что должно делать государство в целях модернизации, автор верный своей логике экономиста-либерала дает следующий ответ: «Это зависит от того, какой путь выбран для модернизации. Здесь я остановлюсь на двух моделях: а) модернизация сверху - инициативы исходят от государства, от политиков и бюрократического аппарата; б) модернизация снизу - инициативы и финансирование преимущественно исходят от бизнеса, государственные органы создают условия для деловой активности и поддерживают те или иные проекты» (Ясин, 2006. С. 19).
Подобных взглядов придерживается большинство экономистов, в том числе и такой апологет государственного регулирования, как Нобелевский лауреат Дж. Стиглиц. В одной из своих работ он пишет: «Если имеются провалы рынка, подразумевается потенциальная роль государства по их устранению. Но государство, подобно рынку, часто далеко от идеала. Правительства также пользуются несовершенной информацией. Они часто не способны в полной мере предвидеть последствия собственных действий.... Сегодня, говоря о роли государства, экономисты ставят вопрос не только о провалах рынка, но также и об ограничениях для правительства, чтобы предлагаемые им средства лечения не оказались дороже рыночных недомоганий» (ЗЫедШг, 1996. С. 143).
Позиция американского экономиста Дж. Скотта по вопросу эффективности государственного вмешательства в экономику еще жестче и определенней. Он называет четыре фактора, которые, по его мнению, служат предпосылками провала государственных проектов: «1) административное рвение, желание чиновников отличиться при крайне упрощенном представлении об объекте их усилий; 2) «высокий модернизм» (преувеличенная вера технократов в преимуществах якобы научной рациональности и планирования) - характерная особенность политикоадминистративного мышления индустриальной эпохи; 3) авторитарное государство, дающее силу сконцентрированной власти для реализации амбициозных проектов и пресекающее их критику; 4) подавленное гражданское общество» (Скотт, 2005. С. 91).
Подчеркнутый академизм теоретиков либерального толка дает возможность выстраивать систему доказательств, которая кажется неуязвимой и может вызвать у неискушенного читателя чувство удивления - отчего же еще не перевелись теоретики, ставящие под сомнение способность частного бизнеса рационализировать нашу экономическую жизнь в соответствии с требованиями постиндустриального развития? Один из таких авторов пишет, например, что: «В экономике России возобладал торговый капитал, т. е., по сути, докапиталистическая форма хозяйствования. Стержнем экономической жизни стало не производство, а перепродажа активов, которые нужно получить в свое распоряжение на внутреннем рынке как можно дешевле, а продать на внешнем рынке как можно дороже. Таким образом,. впервые за многие столетия был сделан шаг не вперед, а назад к докапиталистическим формам организации экономической жизни, к торговому и авантюристическому (по выражению М. Вебера) капиталу» (Пастухов, 2006. С. 11).
С этим трудно спорить хотя бы потому, что, по данным статистики, численность работников занятых в промышленности с 1985 по 2010 годы снизилась с 32,3 до 22,3%, в то время как численность занятых в торговле возросла более чем вдвое - с 8,3 до 17,6%.
Таким образом, произошло сокращение занятости по всей промышленности более чем на 40%. Причем особенно резко сократилось число рабочих мест в отраслях, производящих товары на внутренний рынок: в машиностроении на 55%, в легкой промышленности в 4 раза, в лесной в 1,9 раза и т. д. (Российский статистический ежегодник, 2011).
Даже если принять как данность, что такая «структурная перестройка» была необходимым результатом переходного к рыночной экономике периода, то и тогда трудно согласиться с тем, что российская экономика перешла к постиндустриальной стадии развития. Скорее наоборот. Налицо откат от индустриальной стадии к доиндустриаль-ной (Наймушин, 2009. С. 47).
Что касается экономического роста, который действительно имеет место в последние годы, то, как отмечают многие исследователи, он носит «очаговый» характер и опирается в основном на расширение производства в топливно-энергетическом комплексе и сопутствующих ему отраслях. В то время как в обрабатывающей промышленности и особенно в сфере высоких технологий по-прежнему нет прогресса.
Если принять как данность утверждения экономистов либерального толка о том, что государство в принципе не способно решить эту гигантскую историческую задачу, то тогда единственной, реальной силой модернизации остается частный капитал, который должен инициировать и финансировать долгосрочные проекты инновационного типа, не сулящие больших прибылей в ближайшем будущем, но зато создающие основу для перспективных тенденций структурного и иного характера. Другими словами, надежды либералов связаны с наступлением некой новой эпохи, в которой прежний хищнический, ориентированный на легкие сверхприбыли, преимущественно торговый капитал всерьез займется модернизацией экономики при активной, хотя и косвенной поддержке государства. Однако, как справедливо подчеркивает В. Пастухов, «когда одна эпоха заканчивается, это вовсе не значит, что другая автоматически должна начаться сразу вслед за ней. Это еще нужно заслужить. Может случиться так, что новая эпоха и вовсе не наступит. А может быть и так, что само ожидание новой эпохи станет отдельной эпохой. Некоторые народы живут в таком ожидании веками.» (Пастухов, 2006. С. 15).
Сошлемся в этой связи на выводы известного отечественного экономиста С. Меньшикова. Приводя фактические данные об оттоке наших капиталов за границу, он пишет: «Это (отток капитала) придает российскому капитализму в целом особый оттенок, подчеркивая его одностороннюю связь с экономикой собственной страны. С одной сторо-
ГОСУДАРСТВО И ЧАСТНЫЙ БИЗНЕС ГЛАВНЫЕ АКТОРЫ МОДЕРНИЗАЦИИ.
7
ны, именно Россия является главным источником накопления капитала, но, с другой стороны, не она, а заграница является главной сферой его хранения и использования» (Меньшиков, 2004. С. 72). При подобном положении дел российский капитал не может быть охарактеризован иначе как компрадорский, то есть обслуживающий западные, а не отечественные интересы. Едва ли можно ожидать, что капитал такого типа вдруг озаботится проблемами модернизации отечественной экономики. Таков один из аргументов, ставящих под сомнение идею «модернизации снизу». Есть и другие. Нелишним, в частности, будет напомнить, что за все годы рыночных реформ в нашей стране не было построено ни одного крупного предприятия за счет частного капитала. И это в то время, когда снижение объемов производства привело к сокращению рабочих мест и росту безработицы, а износ и старение оборудования превысил все мыслимые пределы, породив технический регресс, рост несчастных случаев и техногенных катастроф. И это вполне объяснимо так как, по некоторым оценкам средний возраст технологического оборудования в нашей стране превысил 20 лет.
В результате Россия за последние годы перешла в разряд полупериферийных стран, где валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения примерно в пять раз уступает ВВП на душу населения в странах так называемого «центра» (UNCTAD Handbook of Statistik, 2004. С. 248).
Сложившееся положение есть прямое следствие принятых российским капиталом способов накопления и степени эксплуатации наемного труда. Сравнение данных, характеризующих присвоение прибавочного продукта предпринимателями России и США, которые приводит С. Меньшиков, свидетельствует о том, что норма прибавочного продукта в России в среднем выше на 60%, чем в главной капиталистической стране, а с учетом скрытых доходов - в 2,2 выше.
На основании этих впечатляющих данных автор исследования делает вполне логичный вывод: «.это результат «пиратского» характера российского капитализма, в котором практически не действуют ограничительные правила буржуазно - демократического свойства» (Меньшиков, 2004. С. 261). К этому следует добавить, что реформы сопровождались не только огромными диспропорциями в экономике, но и возникновением вызывающего неравенства в распределении создаваемых благ. Коэффициент Джини, составлявший в советское время 0,26, сегодня приближается к 0,5, что соответствует показателям латиноамериканских стран с наиболее резкой дифференциацией населения по доходам. Этот сдвиг отражает углубляющуюся пропасть между богатыми и бедными. И не этим ли, в конечном счете, объясняется настойчивое продвижение либеральных ценностей во все сферы общественного сознания и, прежде всего, главного лозунга - о преимуществах свободы. «Но в действительности свобода сводится к освобождению рыночных и, прежде, всего виртуальных спекулятивных махинаций, от любого контроля, в том числе государственного, общественного или пограничного» (Лисичкин, Шелепин, 2001. С. 28). Между тем, известный либеральный экономист Л. Мизес писал, что « частная собственность не является привилегией владельца собственности, а является общественным институтом, служащим добру и выгоде всех, несмотря на то, что она может в тоже время быть особенно приятной и полезной для некоторых» (Мизес, 1995. С. 35).
Таким образом, частная собственность на Западе утвердилась и получила общественное признание постольку, поскольку служит не только частному, но и общественному благу. В России же она служит в основном корыстным интересам тех, кто завладел ею в ходе приватизации. Приведенные выше факты убедительно свидетельствуют о том, насколько, возникший в ходе нее российский олигархический капитал, далек от подобного понимания своей общественной роли и связанной с ней ответственностью. По этой причине вполне обоснованной представляется позиция С. Дзарасова, который пишет: «Мне кажется, что если мы дальше будем связывать свои надежды на модернизацию нашей экономики с теми, кто интересуется не народом России, а только ее ресурсами, то ситуация к лучшему не изменится» (Дзарасов, 2005. С. 143).
Основной вывод, который следует из проделанного нами сравнительного анализа роли двух главных акторов процесса модернизации, очевидно, сводится к тому, что ни тот, ни другой не может надежно гарантировать ускоренное протекание процессов перехода к постиндустриальному обществу, на базе структурной перестройки экономики, развития современных наукоемких производств и т. д. Современное российское общество находится в своеобразной институциональной ловушке, выход из которой придется искать опираясь на потенциальные возможности частного бизнеса и государства, невзирая на несовершенство госаппарата и неразвитость стимулов бизнеса к реализации долгосрочных проектов инновационной направленности. Причем ведущую роль в этом процессе все же должно будет играть государство. Это признают и представители либерального течения. Тот же Е. Ясин, например, недвусмысленно утверждает следующее: «Представляется несомненным, что роль государства на стадии модернизации должна быть усилена по сравнению с периодом рыночных реформ, (курсив автора) в первую очередь заключавшихся в либерализации» (Ясин, 2006. С. 20). И далее цитируемый автор констатирует, что такой вывод следует хотя бы из того, что рыночные механизмы и частный бизнес далеко не всегда могут без поддержки государства выиграть борьбу за конкурентоспособность, стартуя с низких конкурентных позиций. Он не готов на первых порах к долгосрочным и рискованным проектам, необходимых для постиндустриального развития. Таким образом, даже при осуществлении модернизации снизу все равно не обойтись без активной роли государства. Разумеется, остается актуальным вопрос о том, что конкретно должно делать государство в интересах постиндустриального развития. Самый общий ответ на этот вопрос, по нашему мнению, состоит в том, что государство обязано максимально рационализировать свою регулятивную роль, ограничиваясь только теми функциями, которые на деле способствуют модернизации экономики. К их числу помимо традиционных функций, связанных с обеспечением законности и порядка, защитой от внешних
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 2 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 2 Часть 3
угроз, социальным обеспечением и поддержанием макроэкономической стабильности относится и ряд других функций, значительно расширяющих и усложняющих полномочия государства и его ответственность перед обществом.
ЛИТЕРАТУРА
Дзарасов С. (2005). Способен ли частный капитал модернизировать российскую экономику? // Вопросы экономики. № 4. С. 143.
КондратьевН.Д. (1993). Избранные сочинения / Ред. колл. Л.И. Абалкин и др. М.: Экономика. С. 298.
Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. (2001). Глобальная империя Зла. Новая геополитическая расстановка сил. М. С. 28.
Меньшиков С. (2004). Анатомия российского капитализма. М.: Международные отношения. С. 72, 261.
МизесЛ. (1995). Либерализм в классической традиции. М. С. 35.
Наймушин В.Г. (2009). «Постиндустриальные» иллюзии или системная неоиндустриализация: выбор современной России // Экономист. № 4. С. 47-52
Наймушин В.Г., Пайда Г.В. (2010). Российская экономика на пути от либерализма к социальному регулированию. Ростов-н/Д.: Южный федеральный университет. С. 140.
Пастухов В.Б. (2006). Затерянный мир. Русское общество и государство в межкультурном пространстве // Общественные науки и современность. № 2. С. 11, 15.
Российский статистический ежегодник (2011). Росстат. С. 142.
Скотт Дж. (2005). Благими намерениями государства. М.: Университетская книга. С. 91-93.
Ясин Е. (2006). Государство и экономика на этапе модернизации // Вопросы экономики. № 4. С. 19, 20.
StieglitzJ. (1996). Principles of Macroeconomics. Stanford University, P. 143-144.
UNCTAD Handbook of Statistik (2004). P. 248.
REFERENCES
Dzarasov S. (2005). Can the private capital to modernize the Russian economy? Problems of Economics. No. 4. P. 143. (In Russian.)
KondratievN.D. (1993). Selected Works / Red. by L.I. Abalkin and others. Moscow. Economy. P. 298. (In Russian.)
Lisichkin V.A., Shelepin L.A. (2001). Global Empire of Evil. The new geopolitical balance of power. Moscow. P. 28. (In Russian.)
Menshikov S. (2004). Anatomy of Russian Capitalism. Moscow: International Relations, Pp. 72, 261. (In Russian.)
Mises L. (1995). Liberalism in the classical tradition . Moscow. P. 35. (In Russian.)
Naimushin V.G. (2009). "Postindustrial " illusion or system neoindustrialization: selection of modern Russia. The Economist . No. 4 . P. 47-52. (In Russian.)
Naimushin V.G., Paida G.V. (2010). The Russian economy is on the path from liberalism to social regulation. Rostov-on-Don.: Southern Federal University. P. 140. (In Russian.)
Pastukhov V.B. (2006). The Lost World. Russian society and the state in cross-cultural space. Social Sciences and the present. No. 2 . Pp. 11, 15. (In Russian.)
Russian Statistical Yearbook (2011). Statistics. P. 142. (In Russian.)
Scott J. (2005). Good intentions of the state. Moscow: University Book . P. 91-93. (In Russian.)
Stieglitz J. (1996). Principles of Macroeconomics. Stanford University, P. 143-144 .
UNCTAD Handbook of Statistik (2004). P. 248.
Yasin E. (2006). The state and the economy are at the stage of modernization. Problems of Economics. No. 4. P. 19, 20. (In Russian.)
