CC BY
500
ГОСУДАРСТВА ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Наби ЗИЯДУЛЛАЕВ
доктор экономических наук, профессор, руководитель департамента экономических исследований Института перспективных исследований (Москва, Россия)
Республики региона после распада СССР
На рубеже XX—XXI веков резко повысилось стратегическое значение новых суверенных стран Центральной Азии, обладающих огромными запасами нефти, газа, урана, золота и других полезных ископаемых. Эти республики стремились стать независимыми от России, развивать паритетные политические и экономические контакты с другими странами. За короткий срок они установили дипломатические отношения с большинством государств мира, стали членами ООН и других международных организаций, подписали сотни межгосударственных договоров и соглашений, вступили в весьма сложные торгово-экономические связи с более чем 140 странами мира.
Однако в течение всего периода независимости отношения между республиками региона остаются весьма сложными и развиваются непоследовательно при одновременном действии двух противоположных тенденций: интеграции и дезинтеграции.
Межрегиональные и межотраслевые противоречия когда-то единого народнохозяйственного комплекса, ранее компенсировавшиеся из союзного бюджета, автоматически трансформировались в межгосударственные. На участках узбекско-кыргызской, узбекско-таджикской и узбекско-казахстанской границ, где они не демаркированы и не имеют характера международно признанных, возникли не утихающие и сегодня пограничные споры и конфликты. В конечном счете ближайших соседей развели разнотипность моделей экономических и политических реформ, конкуренция за иностранные инвестиции и лидерство в регионе, несовместимые региональные и международные амбиции их руководителей, временами различные позиции по отношению к СНГ и России.
Эти противоречия порождены геополитическими особенностями Центральной Азии. Так, ее богатые природные ресурсы оказались в замкнутом транспортном пространстве с ограниченными выходами на мировые рынки и сравнительно слабо развитой сетью коммуникаций, главным образом внешних (многочисленные альтернативные нефте- и газопроводы существуют пока лишь на стадии проектов). К этим особенностям относятся и другие факторы: стремление новых государств к экономической самостоятельности и их экономико-транспортная привязанность к России; искусственный характер межгосударственных рубежей; значительные людские ресурсы (более 60 млн чел.) и нехватка кадров, весьма усилившаяся в результате миграции русскоязычного населения; огромные водные ресурсы в горных районах и острейший дефицит воды; перенаселенность и недостаточность жизненного пространства в Ферганской долине (до 500 чел. на 1 кв. км) при огромных пустынных территориях.
Данные факторы в значительной степени усугубляются серьезными просчетами в экономической политике, нарастанием социального недовольства, массовой безработицей, обнищанием населения, бесконечными спорами между странами о водо- и землепользовании, обострением борьбы за передел собственности, возросшей активностью террористических организаций и наркодельцов.
Кроме того, накануне и после распада СССР в России исподволь культивировался имидж бывших союзных республик как «нахлебников», которые из года в год добивались дотаций из союзного и российского бюджетов.
После распада Советского Союза новые государства Центральной Азии пытались развивать интеграцию на своем региональном уровне. РФ сначала была наблюдателем, а с 2004 года стала членом Организации «Центрально-Азиатское сотрудничество» (ОЦАС), однако эта структура не добилась впечатляющих успехов на почве интеграции; провозглашены цели и задачи, но сроки и обязанности сторон остались не определенными. Были разработаны программа и стратегия развития центральноазиатской интеграции, но не существовало плана мероприятий с указанием конкретных исполнителей и сроков реализации. Имеются достаточные основания считать их скорее договорами о намерениях, поскольку реальная экономическая интеграция стран не прослеживается.
В связи со вступлением Узбекистана в ЕврАзЭС смысл отдельного существования ОЦАС (другие его государства также представлены в ЕврАзЭС) потерял свое значение, поскольку она недавно интегрировалась во вторую1. Этому предшествовало вступление в ОЦАС России, оставшееся почему-то практически не замеченным. В итоге получилось, что «на одном поле» оказались две структуры с одними и теми же участниками и примерно одинаковыми задачами. Это предопределило одновременность решений о вступлении Узбекистана в организацию и о слиянии с ОЦАС.
Еще в 1999 году пять стран-участниц ЕврАзЭС подписали Договор о таможенном союзе и Договор о едином экономическом пространстве. Для начала предполагалось обеспечить режим свободной коммерции без административных, фискальных и количе-
1 Республика Узбекистан официально вступила в ЕврАзЭС 25 января 2006 года.
ственных ограничений во взаимной торговле. Только после этого можно было переходить ко второму этапу — созданию Таможенного союза с единым таможенным тарифом и отменой таможенного контроля на внутренних границах. Следует отметить, что на долю ЕврАзЭС приходится до 80% внешнеторговых операций на пространстве СНГ.
Сейчас приходится констатировать, что за семь лет не только не решены таможенные вопросы, но и режим свободной торговли таковым не является. На очередном саммите государств ЕврАзЭС, состоявшемся 23 июня 2006 года, был определен временной предел (конец 2006 г.) подготовки правовой базы Таможенного союза и координации действий по вступлению в ВТО. К этому времени ко всем соглашениям, которые уже действуют в рамках ЕврАзЭС (а их свыше 70), должен присоединиться (прежде всего к уже фактически действующей Зоне свободной торговли) и строго выполнять все обязательства перед партнерами и Узбекистан.
Возможно, это в какой-то степени снизит конкуренцию между Узбекистаном и Казахстаном за лидерство в регионе. До того как Ташкент начал активно сотрудничать с Москвой и Пекином, в ЦА существовали две региональные силы: Казахстан, изначально занимавший преимущественно пророссийскую позицию, и Узбекистан, не скрывавший своих прозападных ориентиров. Сейчас столь сильного противодействия не будет, однако не следует полагать, что Ташкент признает за Астаной лидерство в экономической сфере, так что трения между ними сохранятся.
После шести лет приостановления своего членства Узбекистан возвратился в ОДКБ. Это решение кардинально меняет геополитический расклад не только в Центральной Азии, но и на всем постсоветском пространстве. Для Узбекистана это стратегически перспективный акт, который обеспечит гарантии безопасности как от возможных действий террористических организаций и групп боевиков, которые время от времени появляются на его южных границах, так и от возможных посягательств на суверенитет государства, поскольку после андижанских событий внешнее давление на эту страну резко возросло.
Теперь четыре из пяти государств региона (кроме Туркменистана) будут находиться в зоне влияния ОДКБ, что в значительной степени увеличит возможность России играть в ЦА более весомую роль, чем это было в последние годы. ОДКБ превратилась в основной инструмент обеспечения безопасности на пространстве, являющемся зоной ответственности РФ; стала активным партнером ЕврАзЭС и самым весомым фактором эффективности интеграционных процессов в СНГ.
В 2006 году был официально учрежден Евразийский банк развития с уставным капиталом в 1,5 млрд долл., при этом доля России составила 1 млрд (или 2/3 голосов), а Казахстана — 500 млн (1/3 голосов). Несмотря на то что банк учрежден РФ и Казахстаном, по своему названию и поставленным целям он весьма значим для всех членов ЕврАзЭС. Одна из основных задач, поставленных перед банком, — содействие реализации на пространстве сообщества инфраструктурных проектов (в том числе транспортных и энергетических). Этот финансовый орган учрежден для содействия устойчивому развитию экономик стран ЕврАзЭС, а также расширения взаимной торговли и поощрения прямых инвестиций, в том числе в форме частно-государственного партнерства. При этом на территориях России и Казахстана банк освобождается от любых налогов, сборов и пошлин (за исключением платы за конкретные виды обслуживания).
После расширения ЕврАзЭС, в условиях глобализации и усиления взаимозависимости, в международном сообществе существенно возросла актуальность реальной интеграции экономических, финансовых, производственных и людских ресурсов стран ЦА для совместного решения общих для региона задач трансграничного характера, возрождения Аральского моря, развития внутрирегионального сотрудничества и установления взаи-модоверительных отношений.
Общие бассейны рек Сырдарья и Амударья связывают государства ЦА в целостную экологическую систему. Первостепенная задача — выработка единой для региона водноэнергетической стратегии. На территориях Туркменистана, Узбекистана и Казахстана находится 4,3% мировых доказанных запасов газа (около 8 трлн куб. м), проложена общая линия газопровода Газли — Бухара — Ташкент — Шымкент — Алматы, позволяющая поставлять природный газ в Россию, Украину и страны Закавказья, причем объем экспорта в перспективе будет возрастать. Туркменский газ, поставляемый в государства СНГ, проходит транзитом через Узбекистан и Казахстан; в силу этого его поступление определяется свободным пространством в газотранспортной системе Узбекистана и Казахстана. В поставках газа в Европу эти страны зависят от России и Украины, но в то же время имеют возможность оказывать давление на них.
В Кыргызстане и Таджикистане газовые месторождения практически отсутствуют или не разработаны; указанные государства относятся к импортерам газа, для них жизненно важны поставки природного топлива из Узбекистана.
Необходимость интеграции порождается рядом актуальных экономических проблем, которые не могут быть решены странами в одиночку, что заставляет эти республики искать новые формы регионального взаимодействия, которые обеспечивали бы устойчивость развития отдельных государств в мировой экономике.
На эффективность интеграции влияют различие экономических интересов, касающихся использования общих природных ресурсов, «национальный эгоизм» при установлении тарифов и цен, сохраняющиеся многочисленные административные ограничения в расчетно-платежных отношениях и взаимной конвертируемости национальных валют, а также существенные различия в проведении социально-экономических реформ, либерализации внешнеэкономической политики, роли государства в управлении производственно-хозяйственной и финансовой деятельностью предприятий.
Центральная Азия и Шанхайская организация сотрудничества
В регионе остро стоят военно-политические проблемы: сохранение мира и стабильности, борьба с терроризмом и религиозным экстремизмом, превращение ЦА в устойчивую зону безопасности, совместное использование природных и техногенных ресурсов.
После 11 сентября 2001 года борьба за данный регион приобрела глобальный характер: начался новый этап его развития, связанный с более тесной интеграцией в мирохозяйственные и геополитические отношения. В Центральной Азии стратегически столкнулись интересы сильных государств. Главные «игроки» — США и РФ — преследуют диаметрально противоположные цели. Вашингтон, стремясь получить контроль над богатыми энергоресурсами региона, всеми силами старается предотвратить попытки Москвы вновь сплотить вокруг себя эти бывшие республики СССР.
На роль ключевого актора в ЦА претендует и Китай, ведущий собственную игру на противоречиях как между Россией и Соединенными Штатами, так и внутри СНГ, хотя Пекин более 100 лет не имел прямых связей со странами региона, поскольку они не были субъектами международных отношений.
Взаимодействие в Центральной Азии России, США и Китая — сложное переплетение: соперничество «великих» за влияние на «малых», совпадение интересов этих государств, непреодолимые противоречия, а также выработка общей стратегии во все более глобализирующемся мире.
Если в 1990-х годах свое влияние в регионе усилили Соединенные Штаты, то теперь сюда приходит великий сосед — Китай, в последнее время демонстрирующий не только
растущую заинтересованность в сырьевых ресурсах и емких рынках сбыта ЦА, но и явные претензии на политико-экономическое влияние, прежде всего через структуры инициированной им Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в которую входят четыре государства региона: Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Россия.
В 2005 году к ШОС присоединились в качестве наблюдателей Индия, Иран, Монголия, Пакистан и Афганистан, что свидетельствует о формировании институциональных основ принципиально новых тенденций в современных международных отношениях, в том числе к реализации экономических и энергетических проектов. ШОС рассматривается в качестве одного из важнейших факторов обеспечения устойчивого мира и стабильности в регионе. Данное образование располагает всем необходимым, чтобы стать центральным элементом конфигурации «возвышающейся Азии».
О возрастании внимания России к азиатскому вектору внешней политики свидетельствует участие президента РФ В. Путина в заседании Совета глав государств-членов ШОС (15 июня 2006 г., Шанхай), проведенном по случаю пятилетия этой структуры и продемонстрировавшем растущий политический вес названного формирования. На этой встрече прозвучало желание наблюдателей, прежде всего Ирана и Пакистана, получить статус действительных членов Организации. Сразу за форумом в Шанхае, 17 июня, в Алматы состоялся саммит 17 государств-участников Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), на котором была подчеркнута необходимость укрепления широкомасштабного торгово-экономического, научно-технического и энергетического сотрудничества между странами-поставщиками и потребителями энергии.
Ныне деятельность ШОС охватывает важнейшие сферы межгосударственных связей, включая обеспечение мира, стабильности и безопасности в Центральной Азии, противодействие терроризму, сепаратизму, трансграничной преступности, незаконному обороту наркотиков и оружия, развитие экономического, научно-технического, образовательного и культурного сотрудничества, а также урегулирование проблем нелегальной миграции. В рамках Организации уже разрабатываются 120 экономических программ, затрагивающих транспортную сферу, энергетику, охрану окружающей среды, агропромышленный комплекс и приграничное партнерство. Успешно функционируют такие постоянно действующие органы, как Секретариат ШОС в Пекине и Исполнительный комитет Региональной антитеррористической структуры в Ташкенте.
Во внешней политике РФ наблюдается тенденция к все большему сближению с КНР. Россия вынуждена искать точки соприкосновения со страной, которая если не сейчас, то по крайней мере в ближайшей перспективе способна выступить в роли реального «противовеса» единственной сверхдержаве мира. Именно этим обусловлено взаимодействие двух государств в рамках шанхайской «шестерки», основная цель которой — не допустить геополитического усиления США в Центральной Азии.
Кооперация с Пекином важна для Москвы и в плане отстаивания своей позиции при урегулировании важнейших региональных конфликтов, как это имеет место при блокировании ядерных амбиций Северной Кореи и Ирана. В последнее время «китайскую карту» РФ стала разыгрывать и для усиления давления на страны Евросоюза, который пытается блокировать доступ «Газпрома» к газораспределительным сетям КНР. В связи с этим в России обсуждаются перспективы и готовится обоснование инвестиций по проекту развития инфраструктуры для наращивания экспорта голубого топлива в Китай.
Конечно, и Пекин, и Москва, интересы которых в ШОС во многом совпадают, надеются упрочить возможности контроля над ЦА, уменьшить влияние в ней Вашингтона, а также укрепить свое положение в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР).
В последнее время растущий интерес к ЦА проявляет и Европа. Вполне возможно, что через некоторое время ЕС станет «четвертой силой» в отношениях ведущих держав в регионе. В борьбе за влияние на него к главным «игрокам» присоединились Турция,
Иран, Индия, Пакистан и Япония, что создает новые неожиданные интересы и влияет на устойчивость развития всей ЦА. В этой борьбе повышенную активность проявляет Япония, пытаясь «перетянуть» регион на свою сторону. В 2004 году был создан механизм диалога «Центральная Азия + Япония». В июне 2006 года в Токио состоялась очередная встреча министров иностранных дел Японии и государств Центральной Азии + Афганистана. В ее ходе был обсужден широкий круг вопросов, включая терроризм, наркотики, развитие энергетики, окружающую среду, а также улучшение дорожной и транспортной инфраструктуры, касающихся далеко идущего плана трансформации республик Центральной Азии и соседних стран в «коридор мира и стабильности». Япония готова содействовать в продвижении открытого внутрирегионального сотрудничества и предоставить государствам ЦА инвестиции, товары и технологии, а также налоговые и таможенные привилегии, связанные с импортом оборудования. Кроме того, в план действий войдут меры по упрощению доступа богатого ресурсами региона к транспортным средствам (строительство дороги, по которой часть этих ресурсов будут поставлять через Афганистан в Индию).
Итак, ЦА находится в центре сложного переплетения интересов России, США, Китая, государств Европы и исламского мира. Все эти фигуранты ведут борьбу за влияние на регион, при этом их задача — изменение векторов политико-экономической ориентации стран ЦА на себя. В то же время США и ЕС будут проводить свою политику в регионе через Турцию, Украину, Азербайджан и Грузию. Кроме всего прочего, Соединенные Штаты смогут использовать политическое влияние в регионе для контроля над поставками его энергоресурсов в Европу. США и ЕС поддерживают строительство газопроводов в обход России с юга, однако Евросоюз, в отличие от Соединенных Штатов, сам нуждается в газовых ресурсах и является конкурентом Вашингтона в ЦА. В этой связи РФ необходим комплекс мер по сохранению и наращиванию своего влияния в данном регионе, для чего имеются все возможности. Этот фактор оказывает существенное влияние на направленность международных экономических связей; анализ же последних важен при выработке и корректировке внешнеэкономической стратегии Москвы как стратегического партнера государств ЦА.
Центральноазиатские участники ШОС (Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан) вовсе не заинтересованы в том, чтобы ЦА превратилась в арену противостояния ведущих мировых и региональных держав, не желают быть пешками в чужой политической игре. Они стараются придерживаться «тонкого баланса» их интересов и рассчитывают на то, что ШОС станет структурой, которая поможет им решить практические проблемы безопасности и экономического развития.
Логика происходящих событий подтверждает растущий интерес стран региона к активизации взаимодействия с Россией как на двусторонней основе, так и в рамках ЕврАзЭС. Принципиально новым этапом в развитии российско-центральноазиатского сотрудничества стали Договоры о стратегическом партнерстве и союзнических отношениях между Республикой Узбекистан и Российской Федерацией от 16 июня 2004 года и 15 ноября 2005 года.
В условиях, когда Москва прилагает значительные усилия для восстановления своего влияния в ЦА, она не может не испытывать «сложных чувств» по поводу наращивания Пекином своего политического и экономического присутствия в данном регионе. С одной стороны, РФ осознает, что она не в состоянии в одиночку поддерживать стабильность в Центральной Азии, с другой — ШОС позволяет России контролировать и ограничивать действия в ЦА Китая, который начинает все глубже втягиваться в региональные процессы и укреплять там свои позиции.
У Москвы и Пекина становится все больше точек соприкосновения в регионе. В этих условиях возможны два сценария развития российско-китайских отношений: либо укрепление сотрудничества, либо возрастание конкуренции. И для РФ, и для КНР крайне важно сдерживать конкуренцию и развивать взаимовыгодное сотрудничество. Напряженность в сфере торгово-экономических связей в рамках ШОС обусловлена и проблемой
лидерства. В отличие от ЕврАзЭС, Россия явно не играет здесь главной роли, по меньшей мере она «делит» ее с Китаем.
Участие Пекина позволяет значительно расширить рамки Организации: ШОС получает возможность распространить свое влияние не только на территорию собственно КНР, но и дальше — на Юго-Восточную и Северо-Восточную Азию в южном направлении, и на Южную Азию — в западном. К тому же Китай — крупнейшее государство АТР, что ценно для развития сотрудничества и открытости участников ШОС с Азиатско-Тихоокеанским регионом. По мере развития процессов глобализации и регионализации Китай может стать главным связующим звеном стран ЦА с АТР.
Участие Пекина в работе ШОС все больше увеличивает ее экономические возможности. Китай быстро развивается, и его участие в ШОС — важный фактор сотрудничества. С одной стороны, КНР способна сыграть роль одного из «экономических локомотивов» в регионе, являясь поставщиком товарных, финансовых и технических ресурсов в ЦА, с другой — может рассматриваться как огромный потенциальный рынок для товаров из республик Центральной Азии. Китай усиливает свое экономическое присутствие в регионе путем огромных финансовых «вливаний» в экономику его государств: только в 2006 году инвестиции превысили 900 млн долл.2 Долгосрочная цель ШОС — создание региональной свободной торгово-экономической зоны. На заседании Совета глав правительств Организации, состоявшемся в Душанбе 15 сентября 2006 года, был утвержден проект создания транспортного коридора от Каспия до КНР по территориям России, Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана. Согласно плану, РФ должна построить мост через реку Кигач и завершить прокладку автодороги Е-40.
Государства ЦА не имеют прямого выхода к морю, без участия России и Китая они потеряли бы ключевое значение в «соединении» Европы и АТР.
Следовательно, в самом ближайшем будущем ШОС станет мощным регулирующим и притягательным во всех отношениях фактором в Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии, а также АТР в целом. Кроме того, ШОС может стать главной стабилизирующей силой в мире и предотвратить развязывание войны против Ирана. С технологической точки зрения Организация способна наладить сотрудничество с МАГАТЭ в целях создания «четверки»: Иран — Россия — МАГАТЭ — ШОС.
Все эти факторы обусловливают необходимость уточнить подходы РФ и стран Центральной Азии к деятельности в рамках ШОС. Для России и республик ЦА — с их территориальной, многонациональной и исторической спецификой — нужна новая интеграционная модель вхождения в глобализирующийся мир.
Энергетика — важнейшая составляющая международного сотрудничества
Несомненно, что стратегическим направлением сотрудничества РФ и государств ЦА является наиболее острая глобальная проблема обеспечения мировой экономики энергоресурсами.
Нефтегазовый комплекс мирового хозяйства развивается на фоне обострившейся, но еще недостаточно четко выраженной конкуренции между Евро-Атлантическим и Азиатско-Тихоокеанским регионами. Не случайно на саммите «большой восьмерки», который состоялся в июле 2006 года в Санкт-Петербурге, глобальная энергетическая безопасность была определена как важнейшая проблема современности. При этом вполне оче-
2 См.: Время новостей, 18 сентября 2006.
видно, что именно в данной сфере Россия сможет проявить себя в качестве равноправного и по-настоящему значимого партнера наиболее развитых стран мира.
Ушла в прошлое эпоха, когда рынки энергоресурсов были исключительно локальными; они быстро развились в региональные и глобальные рынки: сначала — нефти, а затем и природного газа. В борьбе за контроль над запасами нефти и природного газа, а также магистральными маршрутами их транспортировки в последние годы на передовые рубежи на этих рынках выдвинулась и Центральная Азия, ключевые государства которой — Казахстан, Узбекистан и Туркменистан — входят в число 15 стран, обладающих наибольшими доказанными залежами углеводородного сырья.
Россия крайне заинтересована в полноценном присутствии на энергетическом рынке ЦА, так как зависима от поставок центральноазиатских углеводородов. Приглашая Казахстан принять участие в саммите G-8, Москва продемонстрировала, что уверенно контролирует ситуацию в зоне своих стратегических интересов и намерена выступать с позиций единого сырьевого потенциала России и стран ЦА.
Реализация инициативы РФ по созданию центральноазиатского объединения экспортеров нефти и газа, поддержанная Узбекистаном и Казахстаном, открывает для этих государств более широкий доступ на зарубежные рынки, следовательно увеличивает их доходы от экспорта энергоносителей. Одним из важных элементов глобальной энергетической политики может стать создание единого энергетического пространства в рамках ШОС — регионального «энергетического клуба», где будут представлены как страны-производители энергосырья (Россия, Казахстан, Узбекистан и примыкающий к ШОС Иран; впоследствии, возможно, Туркменистан и Азербайджан), так и страны-потребители (Китай, Таджикистан, Кыргызстан, а также Индия и Пакистан)3.
Крупнейшими азиатскими «игроками» на газовом рынке ЦА являются Китай, Индия, Япония, Южная Корея, Пакистан, Турция, Иран и Азербайджан. Если США и ЕС по праву считаются сегодня основными конкурентами России в Центральной Азии, то Китай — опасный конкурент уже в ближайшем будущем.
По прогнозам, в 2010 году только КНР будет импортировать до 80 млрд куб. м газа. «Газпром» готов увеличить поставки в Китай до 40 млрд куб. м, однако Пекин склонен диверсифицировать свои газовые связи, прежде всего с государствами ЦА.
Взаимозависимость России и стран Центральной Азии в вопросах газового транзита возникла после разделения единой газотранспортной сети и определения цены поставок. За последние два года закупочные цены на газ из Казахстана, Туркменистана и Узбекистана выросли для «Газпрома» более чем в два раза, и это — в условиях относительно небольших объемов и наличия жестких контрактов. Вместе с тем «ценовые амбиции» южных соседей, которые, естественно, хотят участвовать в прибылях от высоких экспортных цен в Европе, а теперь и в Азии, простираются гораздо дальше.
При условии достаточности инвестиций Туркменистан может увеличить свой нынешний потенциал примерно вдвое. На конец 2004 года доказанные запасы природного газа республики составляли 2,9 трлн куб. м. В 2005-м добыто 63 млрд куб. м голубого топлива, из которых 45,2 млрд куб. м экспортировано. Туркменистан заключил соглашение о поставках крупных партий газа в Россию до 2008 года, однако почти такое же количество он обещает поставлять Украине. Многие российские и зарубежные эксперты считают, что Ашхабад не способен выполнить эти обещания, преувеличивая свои возможности для игры на повышение цен. Туркменистан относится к числу «непредсказуемых» государств, поэтому неясно, будет ли он выполнять свои обязательства по строительству новых трубопроводов, а также по соглашениям о поставках газа в другие страны.
3 См.: Каримова Г.И. Предпосылки формирования единого энергетического рынка в рамках ШОС // Мир перемен, 2005, № 4. С. 155.
Ценовая неразбериха в этих поставках сохраняется. Взаимоотношения «Газпрома» с Украиной, Беларусью и Туркменистаном порой перерастают в открытые конфликты. Москва и Киев ожидают от Ашхабада возможного повышения цены на газ до 130 долл.4 То же касается и Минска.
Жесткая позиция Туркменистана во многом инспирирована действиями самого «Газпрома», который в последнее время демонстративно декларировал повышение цен на газ для стран СНГ до среднеевропейского уровня, настаивая при этом на сохранении закупочных цен в Туркменистане на прежнем уровне. Открыто конфликтуя с «Газпромом», Ашхабад ничем не рискует: у него (как у Ташкента и Астаны) есть альтернативные покупатели газа и нефти не только в СНГ, но и в АТР.
Позиции РФ в регионе выглядят пока надежными, поскольку российский газовый бизнес активно работает в разведке и добыче в странах ЦА, а также контролирует их газотранспортную систему экспорта в Европу. Россия законтрактовала весь объем экспорта туркменского и узбекского газа. Даже если Киев, Минск или Тбилиси купят газ в Ашхабаде, Ташкенте или Астане, то доставить его без участия Москвы они практически не смогут. Тем не менее позиции РФ в регионе уже не те, что были во времена СССР. Невозможность политического давления приводит к необходимости усиления рыночных экономических рычагов, поиску компромиссов, а также реализации старых связей и опыта работы в ЦА. В перспективе России придется (как и Украине) отвечать на вызовы со стороны укрепляющих свои позиции центральноазиатских поставщиков газа, которые будут повышать цены и стремиться к самостоятельному выходу на мировые рынки.
С другой стороны, влияние РФ в регионе ослабляет усиливающуюся зависимость государств ЦА от капитала стран Азии, прежде всего КНР. Если северный и северо-западный векторы газовой политики республик ЦА были предопределены еще во времена СССР, то азиатское направление сотрудничества в газовой отрасли активно развивается в последние годы.
Дальнейшее сотрудничество РФ со странами Центральной Азии имеет важнейшее значение для контроля над поставками газа из этого региона на западные рынки, соответственно и для сохранения позиций Москвы на европейском рынке газа. В ином случае экспортные газопроводы ЦА могут иметь направленность не только через Россию в ЕС, но и в Китай, Пакистан и Индию, составляя там конкуренцию российскому газу.
Усиление позиций РФ в регионе в экономической сфере возможно путем предоставления крупных кредитов или участия в модернизации транспортной инфраструктуры, использования российских газопроводов для экспортного транзита, продвижения российских компаний и бизнеса в государства ЦА, инвестиций в разведку и добычу газа, а также создания совместных предприятий по транспортировке и добыче газа.
Страны региона являются потенциальными поставщиками голубого топлива для Китая, Японии, Южной Кореи, Индии и Пакистана. Конкурентами государств ЦА в регионе могут стать Иран и Азербайджан — в свете их перспективных планов разработки газа на каспийском шельфе. Тегеран — второй, после Москвы, обладатель мировых газовых ресурсов — может стать поставщиком в ЕС и опасным конкурентом Ашхабада. Уже в ближайшие годы Баку — при активной добыче газа на каспийском шельфе — перейдет в число его экспортеров, а низкая цена, обусловленная более коротким путем транспортировки, сделает газовый экспорт Азербайджана достойным конкурентом российского, иранского и туркменского газа на европейском направлении.
К 2015 году Казахстан планирует увеличить добычу нефти до 150 млн т, ее экспорт—до 125 млн, добычу природного газа — до 40 млрд куб. м, а Узбекистан и Туркменистан — до 110 млрд. При этом значительная часть голубого топлива пойдет на экспорт в государства Азии.
4 См.: Коммерсантъ, 22 июня 2006.
В перспективе ожидается резкое увеличение поставок энергоресурсов из России и Центральной Азии в Китай, Японию, Корею и в страны Юго-Восточной Азии. Доля государств АТЭС в товарообороте РФ увеличится с 9,5% в 2004 году до 35% — в 2025-м5. Аналогичные изменения произойдут и в структуре экспорта стран Центральной Азии.
В настоящее время рассматриваются разные варианты проектов строительства новых газопроводов с участием государств ЦА, в том числе в обход России. Их маршруты пролегают в основном из Центральной Азии в Европу (через Иран и Турцию, минуя РФ с юга), а также в азиатском направлении — в Китай, Индию, Пакистан и Японию. В их числе — Трансафганский трубопровод, строительство которого поддерживают США, и Транскаспийская магистраль, рассчитанная на экспорт газа (прежде всего туркменского) в Турцию и далее — в Европу. Проект доставки голубого топлива из Туркменистана в Турцию — прямая альтернатива российскому трубопроводу «Голубой поток», также предназначенному для экспорта газа в Турцию по дну Черного моря. Эти трубопроводы почти одинаковы по мощности и ориентированы на одни и те же рынки сбыта. Астана и Пекин активно работают над проектом строительства совместного нефтепровода в Таримский бассейн КНР, при этом обсуждается возможность сооружения на данном направлении и газопровода.
Несмотря на то что Казахстану удобнее перекачивать нефть и газ на мировые рынки через Иран, Астана достаточно сильно ориентирована на Москву. Тем не менее РК старается диверсифицировать риски, являясь, с одной стороны, активным членом ШОС, ЕврАзЭС и ОДКБ, с другой — присоединяясь к опекаемому США трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан (подобным образом страна все активнее конкурирует с Россией на мировом энергетическом рынке). Москва только начала прокладывать нефтепровод в Китай, а Астана свою нитку уже протянула. Более того, Казахстан собирается проложить в Поднебесную и газопровод. Показательно, что нефте- и газопроводы Казахстан — Китай стали первыми в истории КНР, которые «соединяют» ее территорию с зарубежными источниками углеводородов.
Отметим, что проекты газопроводов в обход России с участием государств ЦА требуют значительных инвестиций, а также имеют немало рисков. Рассматривая обходные магистрали, следует учесть, что они изменяют в регионе соотношение сил, в результате чего возможен конфликт интересов. Странам выгоднее быть монополистами на «торговых площадках» и не предоставлять свои территории для транзита конкурентного газа. Что касается экспорта в Китай, то он осложнен высокими затратами на транспортировку до промышленно развитых восточных районов Поднебесной. Многие эксперты уверены, что Казахстану эффективней сотрудничать в газотранспортной сфере с Россией. Прокладка большинства газопроводов возможна лишь при предсказуемой политике Туркменистана и Ирана, сокращении возможности военных конфликтов и терактов в Афганистане, а также уменьшении напряженности в отношениях между Индией и Пакистаном.
В ближайшие годы у этих стран практически нет реальной альтернативы экспорту газа через Россию, поскольку на строительство обходных трубопроводов требуется несколько лет, а полная загрузка этих магистралей не гарантирована. Контролируемая РФ газотранспортная система Средняя Азия — Центр остается пока единственным реально существующим маршрутом экспорта голубого топлива стран ЦА, однако в долгосрочной перспективе нельзя исключать строительство обходных магистралей. При этом в будущем Китай имеет большие шансы стать конкурентным направлением прокладки газопроводов из ЦА.
* * *
Таким образом, внешнеэкономическая политика государств Центральной Азии должна проводиться по следующим направлениям:
5 См.: Стратегические ориентиры внешнеэкономических связей России в условиях глобализации. М.: Наука, 2005. С. 118.
■ укрепление национального суверенитета и независимого развития одновременно с углублением взаимовыгодного экономического сотрудничества на основе совместного использования водных, энергетических и других природных ресурсов региона;
■ поиск механизмов взаимовыгодной приграничной торговли;
■ привлечение иностранного капитала в создание общей транспортной системы TRACECA (восстановление Великого шелкового пути), обеспечивающей новые выходы на ближневосточный и другие рынки;
■ использование промежуточного положения региона между РФ и крупнейшими странами мира — Китаем и Индией, а также транзитного потенциала ЦА в целях беспрепятственного поддержания партнерских отношений России с Китаем, Индией, Ираном и государствами АТР;
■ обеспечение стабильности в Центральной Азии на основе принципов стратегического партнерства как внутри региона, так и с сопредельными странами (прежде всего в рамках ЕврАзЭС и Шанхайской организации сотрудничества).
