CC BY
260
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАСПИЙСКИЙ РЕГИОН: НОВЫЙ ЭТАП «БОЛЬШОЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ИГРЫ1»
Игорь ТОМБЕРГ
кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра энергетических исследований Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук (Москва, Российская Федерация)
События начала сентября 2006 года можно рассматривать как отправную точку нового тура «Большой игры», ведущейся за контроль над газовыми ресурсами Центральной Азии и Каспийского региона. Прежнему, почти безусловному
доминированию на этом рынке России (в том числе ее компании «Газпром») приходит конец. Выход в основные акторы Китая, с которым РФ и государства Центральной Азии уже подписали контракты на поставку более 100 млрд куб. м газа, меняет
соотношение сил. А тот факт, что столь объемные договоренности не подкреплены пока ни наличием ресурсов голубого топлива, ни соответствующими транспортными мощностями, скорее свидетельствует о стремлении стран-участниц процесса сформировать на образующемся рынке новые, более консенсусные правила игры.
Соперничество за энергоресурсы Центральной Азии и Каспия уходит корнями в XIX век, когда Британия и Россия вели так называемую «Большую игру», сражаясь за регион. В начале прошлого столетия Каспийский район поставлял половину потреблявшейся в мире нефти, и именно благодаря ей начали формироваться огромные состояния династий Нобеля и Рокфеллера. Вскоре после распада СССР западные компании приступили к активному освоению природных ресурсов республик ЦА и Прикаспия, получивших независимость. Активизировались и крупные державы Азии: Китай, Индия, Япония и Республика Корея. Россия, позиции которой в регионе несколько ослабли в 1990-х годах, в последнее время также постепенно наращивает свое присутствие в этом районе. Указанное соперничество за права на энергоресурсы и трубопроводы наблюдатели уже назвали «новым раундом «Большой игры» XIX столетия».
Сегодня регион является сферой интересов разных держав — США, России, Китая, Японии, Индии, что вызвано как его выгодным географическим положением (удобный коммуникационный коридор, действующий по направлениям «Запад — Восток» и «Север — Юг»), мировым ростом потребления энергоресурсов, наличием в районе значительных их запасов, а также борьбой с терроризмом, проводимой коалицией ряда стран.
И все же нынешняя активность крупнейших государств мира в странах Центральной Азии и в регионе Каспийского моря, проявляющаяся в самых разных формах — дипломатических, экономических, военных и т.д. — иллюстрирует в конечном счете основную геополитическую
реальность нашего времени: обостряющееся соперничество за источники сырья, прежде всего за энергоресурсы.
После нефтяного кризиса импортеры нефти поняли главное — необходимость обеспечения непрерывности потока «черного золота» от скважины до потребителя. В силу этого аксиомой современной мировой политики стало то, что нефть должна поступать на мировой рынок в достаточных количествах из различных мест, с тем чтобы исключить всякую возможность «энергетического шантажа».
* * *
Каспий — перспективная нефтегазоносная провинция, по своим запасам превышающая месторождения Северного моря. Под дном крупнейшего на планете озера сокрыто около 4% мировых ресурсов углеводородов.
С точки зрения резервов шельф Каспийского моря наиболее перспективный, но одновременно и рискованный объект вложения капитала. Эксперты США оценивают тамошние извлекаемые запасы нефти в 2,4—4,6 млрд т, а потенциальные ресурсы — в несколько раз больше. Аналитики считают эти данные достаточно вероятными, хотя и не исключают, что они завышены.
Неожиданно оказавшись независимыми и перестав быть частью огромного советского рынка, страны региона столкнулись с необходимостью искать какие-либо источники развития, и прежде всего они задействовали резервы полезных ископаемых. Однако только расширение добычи нефти и газа было способно в короткие сроки обеспечить ощутимые (с точки зрения национальных экономик) государственные доходы. Нефтегазовые же месторождения Азербайджана, Казахстана и Туркменистана, расположенные на шельфе Каспия, оказались едва ли не единственным источником прибыли и фактором выживания. Судя по данным статистики, добыча нефти в странах Центральной Азии и бассейне Каспия росла весьма высокими
Таблица 1
Ресурсы нефти и газа государств Каспийского региона по оценке Энергетического информационного управления США
Нефть Газ Нефть + гас VI
Доказан- ные запасы Возмож- ные ресурсы Итого Доказан- ные запасы Возмож- ные ресурсы Итого Доказан- ные запасы Возмож- ные ресурсы Итого А
^ АЗЕРБАЙДЖАН |
Млрд барр. 3,6—11,0 27 31—38
Трлн куб. фут. 11 35 46
Млрд т.у.т. еч сі — г- 0, 5,4 ,6 7, ,1— 6, 0,4 1,3 1,7 1,1—2,6 6,7 7,8—9,3
С “РАН- 3
Млрд барр. 0 12 12
Трлн куб. фут. 0 11 11
Млрд т.у.т. 0 2,4 2,4 0 0,4 0,4 0 2,8 2,8
^ КАЗАХСТАН ^|
Млрд барр. 10,0—16,0 85 95—101
Трлн куб. фут. 53—83 88 141—171
Млрд т.у.т. еч 3, — ,0 ед 17 19,0—20,2 СО і ,0 2, 3,3 ,4 6, — ,3 5, ,3 6, — ,0 4, 20,3 24,3—26,6
^ РОССИЯ*
Млрд барр. 0,2 5 5
Трлн куб. фут. — — —
Млрд т.у.т. 0,04 1,0 1,0 — — — — — —
^ ТУРКМЕНИСТАН
Млрд барр. 1,4—1,5 32 34
Трлн куб. фут. 98—155 159 257—314
Млрд т.у.т. ,3 0, — ,3 0, 6,4 6,7 ,8 ІП і ,7 3, 5,9 9,6—11,7 6, — ,0 4, 12,3 16,3—18,4
| ^ ВСЕГО СТРАНЫ ПРИКАСПИЙСКОГО РЕГИОНА
Млрд барр. 15,2—28,7 16,1 176,2—189,7
Трлн куб. фут. — — — — — —
Млрд т.у.т. 3,0—5,7 32,2 35,2—37,9 — — — — — —
1ВСЕГО СТРАНЫ ПРИКАСПИЙСКОГО РЕГИОНА (ИСКЛЮЧАЯ РОССИЮ) ^ |
Млрд барр. 15,0—28,5 156 171—184,5 162—249 293 455—542 177—278 449 626—727
Трлн куб. фут.
Млрд т.у.т. ,7 5, — ,0 3, 31,2 34,2—36,9 ,3 съ \ 6, 10,9 17,0—20,2 9,1—15,0 42,1 51,2—57,1
ІК- уЧтены только прикаспийские территории. """Ч1
темпами. Здесь, скорее, важна ее динамика (см. график на с. 26)1.
1 См.: Эксперт, 1 ноября 2004, № 41 (441).
В 1991 году Россия добывала 643 млрд куб. м газа, а в 2004-м — 634 млрд куб. м; Казахстан соответственно 8 и 20 млрд куб. м, Узбекистан — 42 и 60 млрд куб. м.
Г рафик
Добыча нефти в Каспийском регионе будет быстро расти
3
2.5
2
1.5 1,0 0,5
0
1990 1996 2000 I 2004 2010 I
млн баррелей в сутки '— Прогноз —'
И с т о ч н и к: ИК «Атон».
В том же 1991 году Россия добывала 462 млн т нефти, в 2004 м — 459 млн т; Казахстан соответственно 27 и 59 млн т (в 2006—2007 гг. его добыча может достичь 80 млн т). В 1991—2004 годах Азербайджан увеличил свою добычу с 8 до 16 млн т в год.
Регион уверенно становится одним из важных поставщиков нефти на мировой рынок. Хотя вопрос о реальных запасах нефти и газа каспийского шельфа остается открытым, интенсивная работа местных и зарубежных нефтяных компаний по вводу в эксплуатацию уже открытых залежей дает прикаспийским странам (включая Узбекистан) все шансы в ближайшее 10 лет войти в число крупнейших мировых экспортеров «черного золота». В условиях, когда местное потребление энергоресурсов достаточно ограничено, основная часть
добытого углеводородного сырья поступает на внешний рынок. Так, экспортная выручка Азербайджана на 70% образуется из поступлений от продажи нефти и нефтепродуктов; 50% экспорта Казахстана также приходится на продукцию нефтедобывающей промышленности2.
Экспортный потенциал Каспийского региона котируется по-разному. По данным Министерства топлива и энергетики РФ, он не превышает суммарно 70—80 млн т нефти в год. По-иному оценивают свои возможности сами прикаспийские страны. К 2010 году Азербайджан и Казахстан планируют ежегодно экспортировать 100 млн т нефти, Туркменистан — 50 млн т. Согласно некоторым прогнозам, в ближайшие 10 лет поставки нефти из государств Каспийского региона на мировые рынки увеличатся до 100—150 млн т (2—3 млн барр. в день), что в 4—6 раз превышает их сегодняшние объемы3. Еще более оптимистичны эксперты Министерства энергетики США, оценивающие общий экспорт нефти из государств Каспийского района к 2015 году в 200—230 млн т. Если учесть, что ежегодная мировая добычи нефти приближается к 3 млрд т, то в ближайшие десятилетия вклад в нее республик данного региона возрастет до 7%, что, по мнению западных аналитиков, вполне достаточно для ослабления энергетической зависимости Запада от стран Персидского залива4.
2 См.: Центрально-Азиатские новости, 25 сентября 2002; Нефть и капитал, 17 ноября 2004.
3 См.: [http://www.context-ua.com], 15 июля
2002.
4 См.: Бутаев А. Каспий: Зачем он Западу. Гл. 4 (цит. по: [www.caspiy.net]).
Зона стратегических интересов США
Безусловно, стратегические замыслы американских и европейских политиков не ограничиваются лишь стремлением Запада оградить себя от «нефтяного шантажа» за счет новых источников поставок углеводородного сырья. Не стоит забывать и о синдромах «холодной войны»: для многих западных стратегов реальным результатом победы в этой
войне может быть только изоляция России, максимальное ограничение зоны ее международного влияния. По мнению известного американского политолога, «каспийская нефть — наилучший инструмент, для того чтобы геоэкономически вывести Среднюю Азию и Закавказье на мировые рынки, оторвать их от России и тем самым навсегда ликвидировать возможность постсоветской имперской реинтеграции»5.
И не столько «оторвать» от России, сколько прибрать к рукам, о чем столь же откровенно писала пресса США. В статье «Очередные нефтяные рубежи», опубликованной в журнале «Business Weekly», отмечается: «Американские солдаты, нефтяники и дипломаты быстро осваиваются в этом дальнем углу, бывшем «подбрюшье» СССР, регионе, который со времен Александра Македонского был практически недоступен западным армиям. Игра, начатая американцами, идет по-крупному. Они затеяли ни больше ни меньше, чем отхватить новую крупнейшую сферу влияния США с тех пор, как последние полвека назад появились на Ближнем Востоке»6.
Вот здесь-то и были использованы возможности нефтяных магнатов, выстилавших своими инвестициями дорогу официальным представителям Вашингтона. Большинство крупнейших нефтяных компаний, включая «Шеврон-Тексако, «Эксон-Мо-бил», «Бритиш петролеум» и «Халлибертон», вложили в этот регион крупные средства. За последние пять лет совокупность инвестиций Соединенных Штатов в государства Центральной Азии и регион Каспия выросла с «незначительных сумм» до 30 млрд долл. (по большей части в богатый нефтью Казахстан). Достаточно показательно, что для озвучивания официальной точки зрения Белый дом даже учредил особую должность — спецпредставитель Госдепартамента США по энергетической дипломатии Каспия в ранге посла.
Сама же политика в регионе формируется в более высоких эшелонах. Еще 1998 году нынешний вице-президент США Дик Чейни, в то время игравший одну из ключевых ролей в инвестировании американских миллиардов, заявил: «Я не могу привести другого примера, когда какой-нибудь регион вдруг приобрел бы столь же важное стратегическое значение, как это случилось с Каспием»7.
Кстати, в своей книге «Великая шахматная доска» Зб. Бжезинский «вполголоса» говорит о перспективе такого развития геополитической ситуации, при которой США и Китай вступят в борьбу за мировое лидерство. В таком случае Центральная Азия представляет собой для Соединенных Штатов гипотетически западный плацдарм, с которого США попытаются создать условия для распада КНР, учитывая близость Синьцзяна.
В этом же контексте можно рассматривать и противодействие строительству нефтепровода Казахстан — Китай. В Вашингтоне усиливаются опасения по поводу того, что значительная часть каспийской нефти пойдет по «азиатским» маршрутам — в Китай и Индию, резко увеличивающие потребление энергоресурсов и становящиеся все более реальными конкурентами США. В Казахстане сложилось мнение, что затягивание переговоров о строительстве нефтепровода в Китай вызвано противодействием Соединенных Штатов, не желающих создавать альтернативы маршруту Баку — Джейхан. Такие же обвинения в адрес России представляются не слишком обоснованными. А тут еще появившаяся идея реанимации так называемого «Великого шелкового пути» — транспортного коридора из Синьцзяна через Кашмир в индийский Пенджаб, который предлагается использовать для транспортировки жидких углеводородов8.
5 Цит. по: Эксперт, 1 ноября 2004, № 41 (441).
6 Business Weekly, 15 May 2002.
7 Приложение к газете «Коммерсантъ», 14 марта 2002, № 43 (2412).
8 См.: Эксперт-Казахстан, 5 февраля 2004.
Европа приспосабливается к меняющейся обстановке
Политика Европейского союза в отношении региона формировалась также под влиянием новой геополитической ситуации, сложившейся в результате распада СССР. При большом совпадении целей стран ЕС с задачами, ныне решаемыми здесь другими крупными государствами (США, РФ, КНР), европейские интересы имеют и свою специфику. Помимо традиционной заинтересованности в контроле над энергоресурсами стран Центральной Азии и (особенно) Закавказья для европейской политики характерна и более плотная (даже по сравнению с США) включенность в борьбу против ширящихся угроз: роста наркотрафика, нелегальной миграции, социальной напряженности, ограничения демократических процессов, а также появления радикального и воинствующего ислама.
Несмотря на общую стратегическую линию, о которой всегда заявляют западные представители, интересы Соединенных Штатов и Евросоюза в регионе далеко не всегда совпадают. Две ведущие державы ЕС — Германия и Франция — уже пришли к осознанию необходимости усилить геополитическую роль Евросоюза в Евразии, что в 2002—2003 годах наглядно отразилось в их противостоянии США по проблеме Ирака.
Нельзя исключать, что упомянутый демарш, как и последующая активизация европейских держав в этой части планеты, стали реакцией на стратегические успехи здесь Соединенных Штатов. В результате проведенной США контртеррористической операции в Афганистане и создания ими своих баз в ряде стран Центральной Азии в 2001—2002 годах Евросоюз фактически утратил в регионе геополитическую инициативу, которую он начал «набирать» в конце 1990 — начале 2000-х годов. В последнее время европейская политика в Центральной Азии, на Каспии и Кавказе подвергается серьезной критике. По мнению двух крупнейших специалистов в этой области — А. Рара (Германский совет по внешней политике) и Н. Макфарлейна (Оксфордский университет) — «Европейский союз проспал Центральную Азию». Пока европейцы послушно следовали во всем за американцами или стремились «не обидеть Россию», уважая ее законные интересы в регионе, Евросоюз был фактически «выдавлен» из рамок «Большой игры»9. В этой связи европейские аналитики призывают политиков серьезно заняться Центральной Азией в духе провозглашенной в декабре 2001 года германским канцлером Г. Шредером новой стратегии ЕС в регионе: «Повернуться лицом к Центральной Азии».
Проблема России занимает для Евросоюза особое место при разработке европейской стратегии в отношении государств Центральной Азии и Казахстана. В отличие от Вашингтона Брюссель прекрасно понимает законность интересов Москвы в регионе и готов признать ее особую роль (прежде всего в сферах безопасности, торгово-экономических связей и энергетики). При этом учитывается и то, что в настоящее время РФ обеспечивает 1/5 потребляемого в странах Европейского союза газа и 1/6 — нефти.
В течение длительного времени ЕС критиковал правительство США за поддержку трубопроводного проекта Баку — Джейхан (Турция). Основная причина такой политики состоит в том, что если каспийская нефть поступит в Джейхан, то она уже не попадет в Европу. Дело в том, что порт Джейхан способен обслуживать танкеры океанского типа, и экспериментальные поставки показали, что терминалы в Мексиканском заливе могут принимать такие суда без каких-либо проблем. Это означает, что каспийская нефть с большой долей вероятности пойдет из Джейхана в США.
9 Континент (Казахстан), 9—22 июня 2004, № 11 (129).
Европейские нефтяные компании входят в число главных «игроков» в каспийских нефтегазовых проектах. К тому же в начале 1990-х годах руководство Евросоюза выдвинуло проекты «ТРАСЕКА» (транспортный коридор Европа — Кавказ — Азия) и «ИНОГЕЙТ» (доставка нефти и газа в Европу), которые были призваны подготовить условия для транспортировки энергетических ресурсов из региона Южного Кавказа в Европу. Проработка путей доставки энергоресурсов является важной частью программы «СПЕКА», подготовленной Европейской экономической комиссией (Специальная программа для стран Центральной Азии).
Теперь, когда иракская нефть уже фактически контролируется Соединенными Штатами, объективная значимость для них нефти из Каспийского бассейна снижается, что бы ни говорили официальные лица Белого дома. При этом возрастает ее значение для Западной Европы как альтернативы и арабской, и североморской нефти. Вопрос в том, сможет ли Старый Свет осуществлять масштабные энергетические проекты самостоятельно?
По мнению казахстанских экспертов, у ЕС сейчас нет необходимого уровня геополитического влияния в целом, что показала недавняя история с Ираком, а также, в частности, в Каспийском регионе. Европа не сможет обеспечить свои энергетические интересы и решить проблемы добычи нефти Каспия и ее транспортировки до Европы без помощи США10. Так же обстоят дела и с экономическими возможностями: весьма сомнительно, что Европа, переживающая в связи с расширением экономики и низкими темпами ее роста трудные времена, способна обеспечить необходимый уровень инвестирования этих проектов.
Тем временем США выдвинули инициативу по созданию энергетического коридора «Восток — Запад», который протянется от Каспийского бассейна через Южный Кавказ и Турцию к Европе. Этот проект может частично решить задачи, ставившиеся при разработке программ «ТРАСЕКА» и «ИНОГЕЙТ». В последнее время аналитики начинают высказывать опасения по поводу того, что ЕС, похоже, утратил интерес к этим вопросам. Действительно, должностные лица Евросоюза дают понять, что проблему транзита каспийских нефти и газа следует обсуждать в рамках энергетического диалога Россия — ЕС. Однако Соединенным Штатам такая позиция европейских стран явно не по вкусу. Помимо тревожных «всплесков» в прессе, излагающей опасения в связи с тем, что Россия в этом случае может получить львиную долю транзита для поставок нефтегазовых ресурсов Каспия в Европу, высказываются и предложения, например, относительно того, чтобы расширить рамки диалога, подключив к нему США и неназванные «евразийские государства».
В 2006 году подход европейцев к странам Центральной Азии изменился в связи с российско-украинским «газовым конфликтом». Хищения украинской стороной российского газа, идущего на экспорт в Европу, вызвали серьезные опасения по поводу надежности существующих маршрутов транспортировки голубого топлива. Сегодня проблема обостряется и общей ситуацией, возникшей на рынке газа.
По оценкам руководства немецкого газового концерна «Рургаз», в ближайшие две зимы в Западной Европе возможны перебои в снабжении голубым топливом. «Газ будет в дефиците», — считают в компании. Перспективы улучшения обстановки на рынке немецкие специалисты связывают с завершением крупных инфраструктурных проектов с Россией и Норвегией (Северо-Европейского газопровода и нового газопровода из Норвегии в Великобританию), а также с расширением ввода в эксплуатацию объектов, связанных со сжиженным природным газом.
Тем не менее, согласно экспертным оценкам на длительную перспективу, ситуация в снабжении Европы газом останется напряженной. Ожидаемое (после 2015 г.) снижение уровня собственной добычи газа в государствах ЕС (Нидерландах, Великобритании, Да-
10 См.: Gazeta Кг, 3 июня 2003.
нии и Германии) приведет к сокращению соответствующих резервов для снабжения стран Европы. К тому же проблема обостряется вследствие быстрого роста спроса на природный газ.
Угроза срыва проекта подталкивает европейские энергоконцерны к пролонгации долгосрочных контрактов с российской компанией «Газпром», что неудивительно при лавинообразно растущем потреблении газа в странах ЕС. За три года в одной лишь Великобритании — крупнейшем потребителе в Европе (94 млрд куб. м в 2005 г.) — использование газа только домашними хозяйствами увеличилось в два раза и продолжает расти, несмотря на «взлетевшие» цены. Зимой 2005—2006 года на оптовом рынке цена 1 тыс. куб. м газа достигала 1 200 долл. (а на континенте «Газпром» продавал его по долгосрочным контрактам по 250—270 долл.).
Собственно европейское производство газа снижается. Очень неплохие темпы увеличения его добычи в Норвегии (10% в год) не в состоянии компенсировать падение в британском секторе Северного моря и постепенное снижение производства в Нидерландах. В 2005 году они потеряли на двоих 14 млрд куб. м по сравнению с 2004 годом. А с 2000 года Великобритания лишилась 20% добычи собственного газа; эти показатели будут расти, в результате чего Соединенное Королевство окажется в ряду энергодефицитных государств. В то же время здесь прекрасно понимают, что надежность поставок «Газпрома» зависит от Туркменистана, Казахстана и Узбекистана; отсюда и попытки найти собственные варианты доставки топлива из данного региона.
В связи с развернувшейся кампанией по «угрозе газового шантажа» со стороны России, активизировалось обсуждение вопроса о строительстве газопровода по дну Каспия для экспорта голубого топлива в Европу (в обход российских маршрутов). В мае 2006 года вице-президент США, бывший нефтепромышленник Дик Чейни посетил Казахстан. Накануне прибытия в Астану он выступил с речью, в которой подверг Россию нападкам за ее манипуляции с энергоресурсами. Чейни добился от президента Казахстана Нурсултана Назарбаева обещания, что свой газ республика будет экспортировать по транскаспийскому трубопроводу, когда (и если) его построят. Но вскоре после этого Н. Назарбаев встретился с президентом В. Путиным в его летней резиденции на Черном море и согласился на сотрудничество в добыче нефти на трех каспийских месторождениях, а также на дальнейшее укрепление связей в военной сфере. Кроме того, главы этих стран подписали долгосрочный контракт, касающийся транспортировки казахстанского голубого топлива «Газпромом».
В начале сентября того же года стало известно, что премьер-министр Польши Ярослав Качинский отправится 12—16 сентября в Вашингтон с предложениями о совместном строительстве транскаспийского газопровода из Центральной Азии в ЕС (в обход России). По данным польской газеты «RzeczpospoПta», Варшава — ради получения 5 млрд долл. на строительство газопровода — готова предоставить в долгосрочную аренду землю для создания Белым домом базы как элемента системы противоракетной обороны США. Не исключено, что в аналогичные переговоры с Вашингтоном может вступить и Киев.
Во всяком случае, 8 сентября президент Украины Виктор Ющенко заявил, что в ходе его переговоров с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым обсуждалась новая концепция транспортировки газа из Каспийского региона в Западную Европу, то есть идея транскаспийского газопровода в обход России. «Газоснабжение из региона Каспия через Кавказ и Украину в страны Западной Европы — это интересный проект, по которому мы достигли соответствующих договоренностей. Будет создана инициативная группа и сформированы соответствующие политические категории и инициативы по этому проекту»11, — пояснил В. Ющенко.
11 Украина пустит газ в обход России // Ъ-Коммерсантъ, 9 сентября 2006.
Возвращаясь несколько назад, следует отметить, что в мае президент России В. Путин согласился покупать газ в Казахстане по 140 долл. за 1 тыс. куб. м (прежняя цена — 65 долл.) в обмен на отказ Астаны от строительства трубопроводов в обход России. Хотя в Казахстане данную тему активно муссируют на уровне правительства, реальную ресурсную базу для этого газопровода может предоставить только Туркменистан.
Очевидно, «Газпром» будет теперь оплачивать и «замораживание» рассматриваемого проекта, согласившись платить за туркменский газ по 100 долл. за 1 тыс. куб. м. Не случайно сразу после подписания исторического контракта президент Туркменистана С. Ниязов поспешил заявить: «В первую очередь мы будем обеспечивать газом Россию. Не думайте, что Туркменистан хочет куда-то уйти со своим газом. Мы не готовы рассматривать транскаспийский газопровод».
Похоже, формирование полноценной европейской стратегии в государствах Центральной Азии и Каспийского бассейна еще впереди. Скорее всего, она будет сконцентрирована на решении геополитических задач экономическими методами. Это означает, что ЕС попытается снизить накал геополитической борьбы вокруг региона, подпитываемой Соединенными Штатами. Вероятно, европейцы будут пересматривать проводимую в отношении РФ политику, придав ей более жесткий характер в контексте собственных интересов в странах Центральной Азии и Кавказа. В политической сфере Европейский союз попытается усилить свое влияние в этих республиках, а также способствовать выходу их ресурсов на мировой рынок. США, далеко не всегда приветствующие активность европейцев в стратегически важных районах за пределами Старого Света, в данном случае поддержат эти усилия: диверсификация источников сырья отвечает и интересам Соединенных Штатов. России до сегодняшнего дня удавалось отстаивать свои интересы — как на переговорах по ее вступлению в ВТО и в рамках энергодиалога, так и в сфере добычи и транспортировки нефти и газа. Судя по всему, набирающий силу процесс усиления государственного «дирижизма» в российском топливно-энергетическом комплексе будет иметь (при всех своих минусах) положительный эффект в плане укрепления российских зарубежных энергетических позиций. И здесь уже Европе придется приспосабливаться к интересам и планам Москвы (которые, правда, ей еще предстоит окончательно сформулировать).
Китай: «путешествие на Запад»
Интересы Китая на Каспии вполне объяснимы и предсказуемы. Основная угроза блестящим темпам развития Поднебесной — дефицит сырьевых ресурсов, прежде всего энергетических (это обстоятельство было зафиксировано на последнем съезде КПК). По прогнозам ведущих мировых экспертов, к 2010 году КНР будет ежегодно импортировать до 120 млн т нефти, что в два раза больше по сравнению с 2002 годом. Именно к тому времени страны Центральной Азии планируют увеличить ее добычу на Каспии. В то же время зона Персидского залива, откуда Китай ныне импортирует основные объемы необходимой ему нефти, становится все более нестабильной.
Вывод был сделан вполне прагматичный: обеспечить поставку необходимого количества нефти, причем не только за счет импорта, но и активного участия в добыче за рубежом. Имеются данные, что существовала стратегия Южной сырьевой зоны (Юго-Восточная Азия) и Северной сырьевой зоны (Россия + страны Каспийского региона и Центральной Азии). Однако, столкнувшись с жестким противодействием США и других развитых государств, КНР расширила поиск источников до глобального масштаба. Подтвержде-
ние тому — активизация китайских нефтяников в Западной Африке. Кроме того, в последние годы нефтяные компании Поднебесной активно участвуют в проектах за рубежом. Так, главная из них — Китайская национальная нефтяная компания (КННК) — уже работает в Венесуэле, Судане, Ираке, Иране, Перу, Азербайджане, Казахстане, Узбекистане и Туркменистане. Западные источники оценивают глобальную инвестиционную активность корпорации в 40 млрд долл.12
Однако наиболее активно Пекин старается расширить свое присутствие в нефтяной отрасли соседнего региона — в республиках Центральной Азии и Каспия. Компании из КНР, независимо от формы собственности, всегда согласовывают свои действия с правительственными агентствами. Поэтому их контракты выражают общий государственный курс Пекина в отношении нефтяных перспектив данного региона.
Уже отмечавшееся стремление Китая максимально снизить зависимость от ближневосточных поставок, объяснимое (наряду с нестабильностью в данном районе) упорным старанием исключить транспортировку через Малаккский пролив в силу угрозы закрытия последнего Тайванем и США, стимулирует Пекин активно способствовать строительству трубопроводов в сторону КНР. Поэтому нефтемагистраль из Казахстана в Западный Китай имеет для Пекина огромное значение, особенно если учитывать возможность включения ее в сеть с Туркменистаном и Азербайджаном. Для импортируемой из Казахстана нефти Китай готов построить огромный очистительный завод в Урумчи (Синьцзян). Согласно стратегии Пекина нефть с запада КНР будут перекачивать на индустриальное восточное побережье страны.
К тому же Китай заметно активизировался и в газовой сфере. Усилия его компаний по закреплению в энергетике Туркменистана, Казахстана и Узбекистана начинают угрожать господству «Газпрома» в ЦА, основанному на монопольном владении экспортными газопроводами в сторону Европы.
Центральноазиатские страны, похоже, решают задачу крупномасштабного экспорта в восточном направлении в обход России. В отличие от Азербайджана, сделавшего ставку на западный рынок (страны Малой Азии и Европы), восточнокаспийские экспортеры планируют поставлять газ в Китай. Так, в начале апреля 2006 года Ашхабад и Пекин подписали соглашение о ежегодных поставках 30 млрд куб. м туркменского газа в течение 30 лет (с 2009 г.). Голубое топливо будут перекачивать по новому трубопроводу между двумя странами. Этой сделке предшествовали «оживление» проекта строительства газопровода из Казахстана в Китай (с такой же пропускной способностью) и проекты КНР в Узбекистане. Но главное — договоренности Москвы и Пекина о ежегодных поставках на китайский рынок не менее 60 млрд куб. м российского газа. Часть его должна конкурировать с каспийским экспортом, что является очередным свидетельством начала новой «Большой энергетической игры».
Соглашение между Ашхабадом и Пекином предусматривает, что Китай будет покупать газ на туркменской границе и сам построит импортный трубопровод. Эта схема организации закупок идентична той, которую предполагают Казахстан и КНР. Строительство газопровода от Маката до Алашанькоу оплатит Китай. Пекин надеется не только покупать, но и добывать туркменский газ, для чего еще до конца 2006 года он планирует подписать СРП по правобережью Амударьи.
Аналогичны планы КНР и в Узбекистане. В мае 2005 года КННК создала с компанией «Узбекнефтегаз» совместное предприятие для работы на плато Устюрт, а в сентябре вошла в консорциум по освоению Аральской зоны. Эти регионы, преимущественно газоносные, содержат в общей сложности более 2 трлн куб. м голубого топлива.
12 См.: The Financial Times, 17 November 2004.
Как в апреле 2006 года заявила заместитель директора Казахстанского института стратегических исследований при президенте республики Мариан Абишева, Астана и Пекин рассматривают три варианта поставок газа в КНР. Во-первых, речь идет о «наращивании» действующей магистрали Бухара — Ташкент — Алматы до Талды-Кургана и далее — до Алашанькоу (на границе с Китаем); во-вторых, о сооружении нового газопровода от Ишима в России до Астаны и далее через Караганду до озера Балхаш и китайской границы в Алашанькоу. В последнем случае, как полагает М. Абишева, предусматривается поставка не только казахстанского, но и российского газа; в-третьих, анализируется и возможность строительства нового магистрального газопровода от Челкара через Кзыл-Орду до Шымкента, где эта линия будет врезана в газопровод Бухара — Ташкент — Алматы.
Узбекский, туркменский и казахстанский газ будет «подключен» к недавно построенному в КНР трубопроводу «Запад — Восток», связывающему Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая с Шанхаем. Тактика Пекина — финансировать в Центральной Азии создание как промысловой, так и транспортной инфраструктур. Таким образом, КНР уменьшает риски правительств республик региона в усилиях по обретению нового рынка сбыта (иными словами, действует в целях переориентации их поставок с западного на восточный рынок, а также «перехвата» влияния России в региональных газовых делах).
Действуя по нескольким направлениям, Китай явно укрепляет свои позиции и влияние в регионе. Экономические успехи последних лет расширяют возможности КНР подкреплять свои политические интересы весомыми экономико-финансовыми аргументами, в связи с чем несколько двусмысленным оказывается положение России. С одной стороны, Пекин — стратегический партнер Москвы, с другой — явный и очень успешный конкурент в зоне непосредственных геополитических и экономических интересов. Предложение о зоне свободной торговли в рамках ШОС было сделано с позиции сильной региональной (в данном случае) державы, что подтверждается и поддержкой Астаны, а также Ташкента. Руководство РФ, выступающее за многополярность в международных отношениях, оказывается перед выбором: либо отказаться от стремления доминировать в СНГ, либо активизировать усилия именно на этом направлении. Судя по всему, Москва избрала второй путь.
Позиция Индии
Согласно прогнозам авторитетных мировых агентств, темпы роста потребления нефти в Индии будут на 1—2% опережать темпы роста ВВП, а потребности в природном газе — увеличиваться еще быстрее (на 3—4%). Это означает, что в 2006 году 70% потребляемой государством нефти будет поставлено из-за рубежа, а в ближайшие 15 лет этот показатель достигнет 85%; спрос на газ возрастет со 100 млрд куб. м в год до 400 млрд (собственная добыча составляет около 33 млрд куб. м в год).
В самой стране запасы нефти довольно скудны, а добыча ведется в ограниченных количествах. В настоящее время 80% нефти поставляется в Индию морем — из государств Ближнего Востока и со своих шельфовых скважин. По оценкам местных аналитиков, с учетом быстрого роста населения и динамичных темпов развития экономики Индия, практически исчерпавшая внутренний потенциал энергоресурсов, к 2010 году будет вынуждена тратить на импорт нефти и газа более 20 млрд долл.
Страна, несколько запоздавшая к мировому «разделу» ресурсов, пошла по пути Китая, конкурируя сегодня с ним в приобретении прав на добычу и импорт нефти и газа
по всему миру. По данным печати, крупнейшая индийская компания «Oil and Natural Gas Corporation» активно наращивает объемы своих инвестиций в государствах бывшего СССР (главным образом в России), Судане, Анголе, Вьетнаме, Бирме, на западе Африки и в других регионах. С 2000 года компания вложила 3,5 млрд долл. в разведку и добычу ископаемого топлива за рубежом. Расширение географии деятельности «Oil and Natural Gas Corporation» отражает попытки Индии обеспечить свою энергетическую безопасность.
Потребности быстро растущей экономики заставляют Дели вступать в борьбу за участие в освоении углеводородных запасов Каспийского моря. Консорциум, в который входят основные нефтяные «игроки» страны — Индийская национальная нефтегазовая компания (ИННК), Индийская нефтяная компания и корпорация «ГАИЛ» — имеет целью приобрести долю (20% акций) в одном из крупнейших морских проектов региона («Курмангазы / Кулалинская»). Прогнозные нефтяные запасы указанной структуры казахстанские геологи оценивают в 1 млрд т; расположена она по обе стороны от российско-казахстанской морской границы, и по условиям межправительственного соглашения ее должны осваивать совместно и в равных долях. Представителями от каждой страны выступают государственные компании «КазМунайГаз» и «Роснефть», дополнительными партнерами — российская «Зарубежнефть» и французская «Тоталь», еще не оформившая свои права13.
У Индии есть на Каспии определенные интересы в транспортной сфере, также имеющие отношение к энергоносителям. Речь идет о коридоре «Север — Юг», проходящем по маршруту порт Мумбаи (Индия) — порты Бендер-Аббас — Бендер-Амирабад — Энзели (Иран) — Каспийское море — порт Оля (Астрахань, Россия) — Санкт-Петербург, как альтернативе существующим путям транспортировки грузов. Хотя данный проект не предусматривает строительства целостных нефтепроводов, в него намерены инвестировать не только Россия, Индия и Иран, но и другие «игроки» Каспийского региона: Казахстан и Туркменистан.
Дели проявляет большой интерес и к проекту экспорта казахстанской нефти по магистрали Казахстан — Иран — Персидский залив. По мнению местных специалистов, этот трубопровод позволит увеличить объемы экспорта нефти РК, снизить стоимость ее транспортировки и обеспечить потребности индийской экономики. В феврале 2005 года министр нефти страны Мани Шанкар Айар провел с руководством Казахстана переговоры, касавшиеся вопросов участия индийских компаний в разработке нефтегазовых месторождений РК. К тому же в Министерстве нефти Индии уверены, что Иран является стратегическим партнером Индии и Казахстана и не будет препятствовать строительству упомянутого нефтепровода.
Индия — новичок в конкурентной борьбе за каспийские ресурсы, однако ее стремительное перемещение в ряд мировых экономических лидеров заставляет считаться с интересами этой державы. Отношения Индии и России имеют давнюю позитивную историю. Пожалуй, существует возможность определенного «блокирования» с Дели в конкуренции с другими претендентами на «место под солнцем» в республиках Центральной Азии. Естественно, это потребует учета индийских интересов по тем или иным проблемам в духе концепции «многополярности».
Каспийские интересы Японии
В последние годы Токио уделяет каспийской нефти все большее внимание. Отчасти это связано со стабильно высокими мировыми ценами на энергоресурсы, что резко по-
13 См.: RusEnergy, 5 ноября 2004.
высило рентабельность добычи углеводородов и стимулировало приток инвестиций (в том числе из Японии) в их добычу и транспортировку. Кроме того, в 2003 году наметились вполне определенные перспективы выхода экономики Страны восходящего солнца из затянувшейся рецессии, что вновь переводит в разряд актуальных задачу доступа японских корпораций к новым источникам стратегического сырья в качестве условия стабильного роста национальной экономики. По оценкам Энергетического информационного управления США, потребление Японией нефти, составившее в 2001 году 280 млн т, к 2020 году увеличится до 320 млн, причем будет покрываться на 100% из внешних источников14.
Токио весьма тревожит перманентная нестабильность на Ближнем и Среднем Востоке, поскольку энергетический баланс страны на 55% (а по нефти даже на 85%) формируется за счет импорта углеводородов из государств вышеназванных регионов, где сконцентрирована первая пятерка крупнейших поставщиков в Японию: ОАЭ, Саудовская Аравия, Иран, Катар и Кувейт (в качестве замены выбраны Россия и прикаспийские страны).
Японский капитал весьма активно участвует в западных проектах по освоению здешних недр. ТНК Японии сумели получить право на участие в четырех (из 15) действующих соглашениях об СРП на шельфе Азербайджана. С 1993 года указанные структуры участвуют в разработке прибрежных месторождений Казахстана в составе консорциума Международная операционная компания по разработке Казахстанского шельфа (ОКИОК). На основе СРП консорциум ведет разведочное бурение на месторождениях Кашаган и Кероглы, общие запасы которых оцениваются в 38 млрд баррелей, а извлекаемые — в 9 млрд. Кроме того, японцы ведут реконструкцию нефтеперерабатывающего завода в Атырау.
Позиция Токио на Каспии во многом лишена политической окраски и не вписывается в союзнические шаблоны, устоявшиеся в его отношениях с Западом. Японцы активно поддерживают (в том числе финансово) позиции других западных держав. Тем не менее добываемая на Каспии нефть в Японию не поступает (слишком велико транспортное «плечо»), а используется метод «замещения». Такая удаленность сказывается и на весьма прагматичном подходе Японии к ситуации на Каспии, то есть прежде всего обеспечить интересы своих компаний, участвующих в добыче. Кроме того, японцы отнюдь не рвутся раздражать Россию, поскольку ведут сложную игру за ресурсы Восточной Сибири, направленную в конечном счете против Китая. По этой причине было бы некоторым преувеличением считать Японию однозначным союзником США и ЕС в хитросплетениях борьбы на «каспийской шахматной доске».
Россия: трудный разворот от монополии к интеграции
Геополитический и инвестиционный вакуум в республиках Центральной Азии и Каспия, образовавшийся после развала СССР, быстро заполнили государства Европы, а также США, КНР и представители других стран, согласованно действуя силами правительств и бизнеса. Это означает, что восстановление позиций России в названном регионе
14 См.: Якубовский В. Перспективы становления многостороннего энергетического сотрудничества в Северо-Восточной Азии: роль России. Публикации Центра Карнеги [http://www.carnegie.ru/ru/print/70488-print.htm], 11 сентября 2006.
становится делом все более сложным и дорогим. Российские СМИ все чаще упрекают власти и бизнес по поводу бездеятельности в этом направлении. Достаточно типичное в этом плане клише: «Из-за амбиций прикаспийских государств и компаний и из-за собственной пассивности Россия почти упустила шанс занять лидирующие позиции в нефтяной отрасли региона»15. Беспокойство вполне объяснимо, однако анализ действий РФ за последнее время показывает, что упрек не вполне справедлив. Имеет место ощутимая активизация — как на уровне правительства, так и корпораций. Здесь существует некоторая аналогия с Китаем. Впрочем, нельзя исключать и объективные факторы: прекрасная внешняя конъюнктура последних лет укрепила бюджетные возможности российской власти и финансово подкрепила внешние амбиции нефтяников страны. Очевидно, и в геополитике действует принцип «всему свое время».
Вряд ли в 1990-х годах Россия могла воспрепятствовать концессионному разделу нефтяных месторождений каспийских государств. Максимум возможного — присутствие «ЛУКойла» в Азербайджане, Казахстане и Узбекистане. Эта компания контролирует настолько значительный объем геологических активов в Каспийском море, что сформировала нечто вроде «корпоративного шельфа», распространяющегося на акваторию ряда стран. Фактически к пяти прикаспийским государствам добавился шестой «игрок», чьи извлекаемые запасы углеводородов превышают, например, каспийские резервы Ирана. По оценкам экспертов компании «ЛУКойл», общий объем извлекаемых запасов в российской части Каспия составляет 4,5 млрд т в нефтяном эквиваленте (32,9 млрд баррелей). Для сравнения: объем резервов «ЛУКойла» (по состоянию на апрель 2004 г.) составлял 2,75 млрд т в нефтяном эквиваленте (20,1 млрд баррелей)16.
Удалось удержать и важнейшую часть советского нефтегазового наследства — систему магистральных газопроводов. До сих пор основные объемы углеводородного сырья региона попадают на внешний рынок только по российским трубопроводам, хотя появился ряд новых, находящихся в разной степени готовности (или реальности?) проектов транспортировки нефти и газа.
В перспективе можно рассчитывать на наращивание российского присутствия в разработке нефтяных месторождений региона, а также на медлительность конкурентов в прокладке новых маршрутов. Правда, при этом целесообразно потратиться на поддержание имеющихся трубопроводов в рабочем состоянии, поскольку их изношенность уже грозит прервать «трубную монополию» Москвы естественным путем. Вместе с тем, памятуя о российской любви к «определению приоритетов» во всем, осмелимся предложить подобный приоритет в направлении энергетической экспансии в государствах Центральной Азии и зоне Каспия.
Безусловно, газовая тема в диалоге Кремля со странами региона перспективна. Уже через несколько месяцев сотрудничества с новым антитеррористическим альянсом в Центральной Азии В. Путин выступил с переоценкой массированного усиления военного присутствия США на юго-западных рубежах РФ. Как заявил он, Россия нуждается в собственном центральноазиатском альянсе (причем речь шла не об оборонной сфере). Глава РФ имел в виду огромные запасы природного газа, сосредоточенные в этом регионе. Призвав богатые энергоресурсами Казахстан, Узбекистан и Туркменистан согласиться на российский контроль над «объемами и направлением газового экспорта из Центральной Азии», В. Путин дал понять, что отныне газовая проблематика становится приоритетной на высшем государственном уровне.
В 2003 году «Газпром» получил в управление все магистральные газопроводы, проходящие по территории Узбекистана, а в апреле 2006-го подписал с Ташкентом СРП сро-
15 Эксперт, 1 ноября 2004, № 41 (441).
16 См.: RusEnergy, 8 июня 2004.
ком на 15 лет по проекту разработки газоконденсатного месторождения «Шахпахты». Этот участок относится к категории месторождений с остаточными запасами, которые составляют 7,7 млрд куб. м газа. Помимо этого, «Газпром» изъявил намерение приобрести 44%-ю долю в газовой монополии «Узбекистантрансгаз», а также значительную часть газопроводной структуры Казахстана.
В июне 2004 года, в ходе визита президента РФ в Ташкент, «ЛУКойл» подписал СРП по проекту Кандым — Хаузак — Шады, срок действия которого — 35 лет. Объем утвержденных геологических запасов природного газа на контрактной территории составляет 283 млрд куб. м. Резервы самого крупного из этих месторождений — «Кандым» — оцениваются в более чем 150 млрд куб. м голубого топлива. Компания уже объявила, что будет реализовывать добытое сырье «Газпрому» для дальнейшей перепродажи в РФ или на рынках дальнего зарубежья.
Свою экспансию в регионе активизируют и другие российские компании. Как в июле 2004 года сообщило агентство «Энерджи интеллидженс», фирма «Союзнефтегаз», возглавляемая Ю. Шафраником (экс-министром энергетики РФ), приобрела контрольный пакет акций «Узпек» (основным активом последней являются лицензии на два узбекистанских месторождения, где запасы газа почти вдвое превышают таковые на залежах, которыми занимаются в регионе «Газпром» и «ЛУКойл»).
«Узпек» владеет лицензиями на разведку и разработку двух блоков на северо-западе Узбекистана — «Юго-Западный Гиссар» и «Центральный Устюрт». «Юго-Западный Гиссар» — первое лицензионное соглашение, по которому Ташкент подписал соглашение о разделе продукции. В этот блок входят два месторождения: «Адамташ» (с запасами 5,5 млн т нефти) и «Кызылбарак» (с запасами в 6,5 млн т нефти и 134 млрд куб. м газа). «Центральный Устюрт» включает в себя два месторождения — «Урга» и «Бердах». Их суммарные резервы оцениваются в 400 млрд куб. м газа. Сырье, добытое «Узпек», планируется поставлять в Россию, Казахстан и Китай17.
Однако именно в газовой сфере доныне монопольное положение России как единственной экспортной «отдушины» для производителей стран региона в последнее время подвергается все большим испытаниям.
«Газпром» согласился покупать туркменский газ в 2007—2009 годах по 100 долл. за 1 тыс. куб. м. Соответствующее соглашение руководство «Газпрома» и правительство Туркменистана подписали 5 августа 2006 года. Речь идет о закупке в 2006 году 12 млрд куб. м газа и по 50 млрд куб. м в 2007—2009 годах. В результате российская компания заплатит за туркменский газ на 6 млрд долл. больше, чем планировала, однако при этом до 2010 года будет контролировать весь экспорт центральноазиатского газа в Европу.
Безусловно, новая цена туркменского газа привлекла пристальное внимание комментаторов. «Газпром», еще пару месяцев назад категорически отказывавшийся платить по 100 долл. за 1 тыс. куб. м, даже демонстративно прервавший переговоры, все же дал согласие на повышение закупочной цены. Очевидно, на мировом рынке голубого топлива что-то весьма изменилось, заставив и этого известного российского монополиста пойти на уступки. Можно назвать несколько факторов, ныне оказывающих влияние на поведение основных «игроков» газового рынка.
Новый ценовой уровень туркменско-российского сотрудничества в газовой сфере — «первая ласточка» в меняющейся ситуации на рынке голубого топлива бывшего СССР. Пока «Газпром» реагирует достаточно оперативно и гибко, благо мировая конъюнктура на его стороне. Однако конкуренция за ресурсы обостряется, и за контроль над ними платить приходится все больше. При этом, активизируя усилия на внешних рынках, опасно упустить собственное производство, пока же именно так и происходит. При росте добы-
17 См.: Время Новостей, 14 июля 2004.
чи газа в январе — июле 2006 года на 2,5% (по сравнению с тем же периодом 2005-го) его экспорт увеличился на 24,9%. А ведь «Газпрому» приходится вести борьбу на два фронта — за сохранение и расширение рынков сбыта (будь то страны Европы или Китай, куда активно стремятся производители из Каспийского региона), одновременно всеми силами стараясь удерживать позиции в Центральной Азии — для сохранения ресурсного баланса собственного экспорта. Ситуация на этом рынке стремительно развивается, требуя от всех основных «игроков» не менее оперативной и адекватной реакции.
Становится очевидным, что стратегия территориальной «монополизации» экспортных маршрутов, ориентированных на вывод каспийских нефти и газа в государства Европы, изначально имела мало шансов на успех. Видимо, высшие эшелоны власти России только начали осознавать этот факт, поэтому новый так называемый «интеграционный» подход в каспийской политике лишь начинает выкристаллизовываться. По определению, такой подход должен быть нацелен на всемерное расширение любых форм участия российских компаний в освоении шельфа Каспия. В этом случае суммарные экономические выгоды РФ (налоги, дополнительные рабочие места, сервисные контракты и другие последствия «эффекта мультипликатора») могут оказаться выше, нежели потенциальные доходы страны от транзита нефти по ее территории.
В связи с войной в Ираке возросло и геополитическое значение Каспия. В новых условиях интересы России в этом регионе состоят в осуществлении стратегии крупных инвестиций в Азербайджане, Казахстане и Узбекистане с целью «определить» под влияние или управление российских компаний максимальные ресурсы углеводородов. Это возможно и в реальности, а также отвечает интересам не только России, но и других прикаспийских государств. Промедление будет означать приход капитала другой «национальности»: американской, китайской или какой-нибудь европейской. Подобное уже происходит, и сейчас российские компании вынуждены втридорога платить за вход в бизнес.
Западные СМИ с тревогой сообщают о стремлении Москвы создать объединение стран-экспортеров природного газа. С момента встречи в Астане президентов России, Казахстана, Туркменистана и Узбекистана (она состоялась в начале марта 2002 г.) идет процесс формирования организации, объединяющей государства, экспортирующие газ. Интеграционную инициативу стран СНГ поддержали важнейшие участники рынка голубого топлива: Иран, Алжир, Ливия, Катар, Ирак, Бахрейн и Бруней. Ныне на их долю приходится свыше 16% мирового экспорта сырого газа и почти 40% — сжиженного.
Ссылаясь на мнение экспертов, пресса пишет, что основанный в 2001 году Форум стран-экспортеров природного газа может в скором времени трансформироваться в некую «газовую ОПЕК», во главе которой, несомненно, встанет Россия. В связи с этим процессом, набирающим обороты, РФ, уже занимающая серьезные позиции в мировом экспорте нефти, может по-настоящему воцариться на мировых энергетических рынках и получить возможность диктовать свои условия странам Европы и США.
Однако, чтобы стать «распорядителем» мирового рынка голубого топлива, таковой необходимо создать. Форум стран-экспортеров газа ^ЕСБ) пока не очень соответствует конфигурации «нефтяной ОПЕК», но именно на встрече ее участников в Каире (июль 2004 г.) зампред «Газпрома» испугал аналитиков своим заявлением: «Я думаю, что в интересах наших стран по как можно более высокой цене продать газ на рынке, и поэтому надо придерживаться правильных подходов и согласованной политики»18. Признание одного из руководителей «Газпрома» об «увязывании» с Казахстаном аспектов газовой политики (в т.ч. ценовой) еще больше подтолкнуло экспертов к идее «газовой ОПЕК». «Газпром» подозревают в стремлении «закрыть» свои внешние контрактные обязательства за счет ресурсов соседей. Такой маневр позволит России стать газовым интеграто-
18 Известия, 13 июля 2004.
ром на всем постсоветском пространстве. «Цены на газ на будущем интегрированном рынке будет устанавливать Россия», — считают авторы доклада, подготовленного совместными усилиями Стэнфордского и Хьюстонского университетов. К такому выводу исследователи пришли в результате проигрывания нескольких сценариев19.
Еще большую озабоченность в лагере потребителей голубого топлива вызвали два события 2006 года, которые действительно могут оказаться предтечей официального оформления газового картеля. Это, во-первых, визит Президента России В. Путина в Алжир (10 марта), в ходе которого удалось добиться дополнительных преференций в виде монопольного права российских компаний на добычу нефти в пустыне Сахара. Нефтяные запасы Алжира составляют 1,5 млрд т (третье место в Африке после Ливии и Нигерии). Основные договоренности о взаимодействии в энергетической сфере стороны наметили зафиксировать после встречи президентов двух государств. Во-вторых, уже в середине августа «Газпром» и алжирская государственная нефтегазовая корпорация «Сонатрак» подписали меморандум о взаимопонимании, в частности предусматривающий создание двустороннего энергетического координационного комитета, а также постоянно действующих совместных рабочих групп. Первым результатом этого сотрудничества станут газообменные сделки. Алжир может сократить поставки газа в Италию, которые будут возмещены российским голубым топливом, а «Газпром», в свою очередь, получит от Алжира сжиженный газ. При этом нельзя исключать увеличения физических объемов поставок «Газпрома». Названные события были немедленно восприняты (в первую очередь, в Европе) как формирование системы картельного ценового диктата крупнейшими поставщиками газа в Европу (доля Алжира на европейском рынке составляет около 10—12%, а России — превышает 25%).
В геоэкономическом контексте исключительную важность имеет выдвинутая в Шанхае (15 июня 2006 г.) инициатива Тегерана. В ходе встречи с Президентом России В. Путиным Президент Ирана М. Ахмадинежад предложил совместно определять цены на газ и основные потоки голубого топлива. По мнению наблюдателей, сближение этих государств в газовой сфере создаст предпосылки для формирования влиятельной международной организации производителей газа, своего рода «газовой ОПЕК». Объединение же газотранспортных систем упомянутых стран позволит «Газпрому» участвовать в управлении практически всей газопроводной структурой Азии, тем более что ныне всерьез рассматривается подключение к данной системе Туркменистана. (Существует газовая магистраль Туркменистан — Иран, позволяющая подсоединить к ней и Центральную Азию; это создаст рынок голубого топлива, который объединит Туркменистан, Иран, Пакистан, Индию и Китай.)
Инициатива Тегерана означает, что Иран — второй (после России) по весомости обладатель газовых запасов планеты — не собирается жестко конкурировать с Москвой в соответствующей сфере. Более того, он предлагает РФ координировать действия на мировом рынке газа, вплоть до согласованной ценовой и транспортной политики. Российско-иранский газовый союз мог бы в этом случае контролировать 43% (75,5 трлн куб. м) доказанных мировых запасов и на длительную перспективу задавать основные параметры развития евразийского и даже мирового рынков.
Впрочем, пока речь не идет об официальном оформлении картеля — в Шанхае Президент России решительно опроверг наличие подобных планов. Очевидно, что сегодня такого рода инициативы могли бы ухудшить имидж РФ как хозяйки форума «большой восьмерки» и претендента на роль гаранта международной энергетической безопасности. В то же время не следует забывать о двусторонних договоренностях России с действующими и потенциальными поставщиками газа: Алжиром, Ливией и Ираном. Эти соглашения вполне способны стать эффективным механизмом регулирования в интересах производителей рынка экспорта газа по трубопроводам.
19 См.: Там же.
В последнее время предложения Москве координировать ценовую и торговую политику в сфере поставок газа делали Иран, Алжир и Ливия, не говоря уже о государствах бывшего СССР. Пока Президент РФ, как это было в Шанхае на саммите ШОС, четко дистанцируется от идеи создания газового концерна. Тем не менее в условиях продолжающегося сопротивления попыткам производителей газа создать более ответственную и справедливую (с их точки зрения) систему международной торговли голубым топливом, интерес Кремля к картельному проекту будет возрастать.
Объединение усилий и политической воли России, Казахстана, Туркменистана и Узбекистана, обладающих огромными запасами газа и активно развивающих его добычу и транспортную инфраструктуру, является объективным условием создания крупного регионального газового альянса. Наличие потенциально необозримых рынков сбыта (например, Индия, Пакистан, Китай и т.д.) делает эту идею еще более привлекательной. Присоединение Алжира поднимет такой альянс на надрегиональный уровень, существенно укрепит позиции всех участников на переговорах с потребителями. Председательство РФ в «восьмерке» вряд ли оставляет место для сомнений по поводу кандидатуры на лидерство в этом пока неформальном межгосударственном образовании. Упомянутый выше визит Президента России В. Путина в Алжир, а также «нефтегазовые» итоги этого визита наблюдатели будут оценивать именно в плоскости формирования «газовой ОПЕК» под сильным влиянием Москвы.
Единый энергетический рынок в рамках ЕврАзЭС
Сотрудничество республик бывшего СССР в энергетической области постепенно принимает все более развитые формы, а интеграция в данной сфере углубляется по мере экономического сближения государств. Этот вопрос не обошли вниманием и страны-члены региональной организации — Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС). Они входят в один из крупнейших энергетических регионов мира, их совокупный топливно-энергетический потенциал включает в себя значительные запасы углеводородов и энергетические мощности, а также существенные возможности по выработке гидроэлектроэнергии (особенно в Кыргызстане и Таджикистане). Освоение этого мощного топливно-энергетического потенциала региона — одно из ключевых направлений сотрудничества членов ЕврАзЭС. Объективная заинтересованность в этой сфере государств-членов данной структуры продиктована исторически сложившейся взаимосвязью их топливно-энергетических комплексов. У стран Сообщества есть реальная перспектива создания единой энергетической системы. На решение этой проблемы нацелена, в частности, деятельность Совета по энергетической политике при ЕврАзЭС, в который входят руководители энергетических ведомств пяти государств. Сейчас прорабатываются правовые документы о взаимном транзите энергоресурсов (включая такие стратегически важные их виды, как нефть, газ и электроэнергия) по территории сопредельных стран ЕврАзЭС.
Наглядным примером энергоинтеграции служат отношения в данной сфере Казахстана и России, которые в последние годы сумели добиться многого в плане взаимодействия их топливно-энергетических комплексов. В 2001 году восстановлена параллельная работа энергосистем этих двух государств, в 2002-м заключено соглашение о долгосрочном транзите казахстанской нефти через российскую территорию (17,5 млн т в год). Кроме того, в газовой отрасли создано совместное акционерное общество — «КазРосГаз».
Большое значение имеет договоренность о совместной эксплуатации трех месторождений Каспийского шельфа: «Курмангазы», «Хвалынского» и «Центрального». Этот опыт позволяет выработать единые подходы к проведению согласованной энергетической политики в рамках ЕврАзЭС (в том числе с использованием картельных принципов), а также обрести совместной выход на внешние рынки. В этой связи становится актуальной проработка вопроса о создании в ближайшей перспективе газового альянса с участием государств азиатского региона.
В середине апреля 2003 года в Алматы состоялось третье заседание Совета по энергетической политике ЕврАзЭС, в котором участвовали эксперты России, Беларуси, Казахстана, Таджикистана и Кыргызстана, имевшие целью рассмотреть проблемы формирования общего энергетического рынка. Идея создания подобной структуры уже давно обсуждается странами-участницами Организации. На недавно прошедшем ее экономическом форуме председатель РАО «ЕЭС России» Анатолий Чубайс высказался за образование межгосударственной группы, которая займется проработкой механизмов формирования единого энергетического рынка в рамках ЕврАзЭС. Глава РАО «ЕЭС» назвал реальной перспективой создание общего экономического пространства между Азией и Европой, которое будет действовать согласно унифицированным технологическим стандартам. Данную инициативу поддержали в рамках СНГ, ЕврАзЭС и на переговорах с представителями Европейского союза.
Образование единого энергетического рынка может стать важным интеграционным стимулом, и на сегодняшний день технологические аспекты проблемы уже решены. По мнению аналитиков, остается выработать общий для всех государств подход к формированию этого рынка, что потребует времени и наличия политический воли.
