CC BY
77
«ГОМЕРИЧЕСКИЙ БОЙ» :
НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ И ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
В.В. Десятов
Ключевые слова: акмеисты, диалог, соперничество, факты
биографии, имя.
Keywords: acmeists, dialogue, rivalry, biography facts, name.
Георгий Иванов об отношениях Мандельштама и Гумилева писал: «В дореволюционный период сильнее всего на него влиял Гумилев. Их отношения в творческом плане (в повседневной жизни их связывала ничем не омраченная дружба) были настоящая любовь-ненависть. “Я борюсь с ним, как Иаков с Богом”, - говорил Мандельштам» [Иванов, 1994, с. 618].
В конце 1920 года соперничество поэтическое осложнилось любовным - настолько, что дело дошло до ссоры, которую постарался сгладить юмористическими стихами тот же Георгий Иванов (см.: [Гильдебрандт-Арбенина, 1994, с. 455-456], [Иванов, 2009, с. 432-433], [Одоевцева, 1989, с. 144-145]). Позже он писал об этой истории: «У Гумилева была любовница барышня Арбенина. Приехал Мандельштам <...> и влюбился в нее. Они - то есть Гумилев и М-стали на этот счет ссориться. “Заплати за меня ” - Мандельштам Гумилеву в Доме Литераторов. Гумилев: “За предателей не плачу!”» [Иванов, 2009, с. 692].
Впрочем, негативные эмоции удалось быстро преодолеть, тем более что объект страсти двух акмеистов - актриса Ольга Арбенина не осталась ни с одним, ни с другим поэтом, сделавшись спутницей жизни Юрия Юркуна. Согласно записям П.Н. Лукницкого, 1 января 1921 года Мандельштам пришел к Гумилеву и сказал: «Мы оба обмануты». После чего «оба они захохотали» [Лукницкий, 1991, с. 115].
Фамилии фигурантов этой истории обыгрываются в ивановской «Басне»: «В Испании два друга меж собой /Поспорили, кому владеть арбой. / До кулаков у них дошло, до драки, / Грызутся озверело, как собаки. / Приятелю приятель / Кричит: Мошенник ты, предатель /И негодяй и вор! / А все им не закончить спор. /Во вре-
мя этих перипетий /Юрк... И арбу увез испанец третий. / Теперь, как об арбе ни ной, На ней катается другой» [Иванов, 2004, с. 209].
Еще одно стихотворение Г. Иванова, посвященное этому же противостоянию, содержит намеки на стихи и жизненные обстоятельства друзей-соперников (в основном, Мандельштама): «Сейчас я поведаю, граждане, вам / Без лишних присказов и слов, О том, как погибли герой Гумилев /И юный грузин Мандельштам. // Чтоб вызвать героя отчаянный крик, / Что мог Мандельштам совершить? / Он в спальню красавицы тайно проник /И вымолвил слово «любить». //Грузина по черепу хрястнул герой, /И вспыхнул тут бой, гомерический бой. / Навек без ответа остался вопрос: / Кто выиграл, кто пораженье понес? // Наутро нашли там лишь зуб золотой, /Вонзенный в откушенный нос» [Иванов, 2009, с. 432].
Мандельштам назван «юным грузином» потому, что, во -первых, он был моложе и экспансивнее Гумилева, во-вторых, недавно вернулся с Кавказа, и в -третьих, предыдущей его музой была грузинская княжна Саломея Николаевна Андроникова, петербургская красавица.
«Он в спальню красавицы тайно проник» - аллюзия на текст обращенной к Саломее мандельштамовской «Соломинки», которая начинается строкой «Когда, Соломинка, не спишь в огромной спальне...».
«Гомерический бой» - намек на образ Трои в канун разрушения из стихотворения «За то, что я руки твои не сумел удержать.» (1920), обращенного Мандельштамом к Ольге Арбениной. Троянская война, как известно, началась из -за Елены Прекрасной. В таком контексте Гумилев играет роль мужа Елены Менелая (поскольку познакомился с Арбениной раньше), а Мандельштам - похитителя-Париса.
По поводу восьмой строки стихотворения мемуаристка Ирина Одоевцева пишет: «Взрыв смеха прерывает Иванова. Это Мандельштам, напрасно старавшийся сдержаться, не выдерживает:
- Ох, Жорж, Жорж, не могу! Ох, умру! “Вымолвил слово “любить "!»
Только на прошлой неделе Мандельштам написал свои прославившиеся стихи: “Сестры тяжесть и нежность "1. В первом варианте вместо “Легче камень поднять, чем имя твое повторить"
1 Вероятнее, что стихотворение было написано в марте 1920-го года [Мец, 2009, с. 567568]. - В.Д.
было: “Чем вымолвить слово «любить»". И Мандельштам уверял, что это очень хорошо как пример “русской латыни", и долго не соглашался переделать эту строчку, заменить ее другой: “Чем имя твое повторить", придуманной Гумилевым» [Одоевцева, 1989, с. 144]. Информация Одоевцевой подтверждается записями П.Н. Лукницкого [Мец, 2009, с. 568].
В нескольких стихотворениях, обращенных к Арбениной, Мандельштам ни разу не называет ее имя («И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка» [Мандельштам, 2009, с. 115]), а прежде «переименовывал» Саломею Андроникову: «Сломалась милая соломка неживая, / Не Саломея, нет, соломинка скорей» [Мандельштам, 2009, с. 95]. Более опытный обольститель Гумилев в первый же день знакомства с Ольгой Арбениной избрал другую стратегию -«величальную»: «Я вчера написал стихи за присланные к нам в лазарет акации Ольге Николаевне Романовой2 - завтра напишу Ольге Николаевне Арбениной» [Гильдебрандт-Арбенина, 1994, с. 429]. В стихотворении «Ольга» (которое Гумилев написал четыре года спустя, в 1920-м) имя адресата повторяется восемь (!) раз, причем снова проводится лестная параллель с высокородной особой - древнерусской княгиней Ольгой. Первая строка придумана по принципу «но мне ласкает слух оно»: «Эльга, Эльга! - звучало над полями <... >» [Гумилев, 1991, с. 299]. «И начинаются стихи с "Эльги", а я всегда говорила, что так имя мое мне нравится больше» [Гиль-дебрандт-Арбенина, 1994, с. 455]. Кстати, в слове «полями» кроется уменьшительно-ласкательная форма «Оля» (тогда получается даже не восемь раз, а девять). Михаил Лозинский, услышав стихотворение, поздравил Арбенину: «Это была осень, потому что Лозинский вдруг меня поздравил с именинами. - “Вы ошибаетесь, Михаил Леонидович, мои именины были летом” - “А я имею в виду «Ольгу»”» [Гильдебрандт-Арбенина, 1994, с. 455].
В 1921 году Гумилев, по свидетельству Ахматовой, говорил о поэзии Мандельштама с восхищением: «особенно восхищался стихами о Трое (“За то, что я руки твои")» [Ахматова, 1989, с. 146]. В реакции на них Гумилева можно предполагать и личные чувства: он тоже, подобно Мандельштаму, не сумел удержать руки любимой женщины (Арбениной3, Ахматовой - которая попросила у него развод в 1918-м).
2 Ольга Николаевна Романова (1895-1918) - великая княжна, старшая дочь Николая II.
3 Юрий Юркун же, по версии Арбениной, в день празднования Нового, 1921 года именно «сумел удержать» ее руки: «Юра сидел внизу, за другим столом. Закивал мне. Гумилев не
Воздавая должное поэтическому шедевру, Гумилев мог услышать в нем и отзвуки своих собственных стихотворений. Мандельштам воспроизводит характерно-гумилевскую синтаксическую конструкцию вместе с ее лексикой: «За то, что я руки твои не сумел удержать, /За то, что я предал соленые нежные губы <... >» [Мандельштам, 2009, с. 115]. Гумилев: «<... > За то, что я горячими губами / Касался губ, которым грех неведом, // За то, что эти руки, эти пальцы <... >» [Гумилев, 1991, с. 55]. (Стихотворение «Думы» из сборника «Романтические цветы», 1908). «За то, что я теперь спокойный <... >» [Гумилев, 1991, с. 223]. (Начало стихотворения «Юг» из сборника «Костер», 1918). Гумилевская реминисценция выглядит вполне естественно в тексте, который, собственно, и преломляет сквозь гомеровский сюжет любовное соперничество двух «мужей». Н.Я. Мандельштам писала: «Группа стихов Арбениной посвящена конкуренции “мужей" и ревности, естественной в этой ситуации» [Мандельштам Н., 1990, с. 206]. Закавыченное слово взято вдовой поэта из стихотворения «За то, что я руки...»: «Ахейские мужи во тьме снаряжают коня... » [Мандельштам, 2009, с. 115].
Ситуации любовного соперничества суждено было довольно комичным образом повториться много лет спустя, когда конкурентом Мандельштама стал Гумилев-младший, сын Николая Степановича - Лев Николаевич. В 1933-1934 годах оба они были влюблены в 25-летнюю поэтессу и переводчицу Марию Петровых. «Осип Эмильевич и “Левушка-Гумилевушка", “старец" и “младенец", как говаривали сестры <Петровых. - В.Д.>, бывало, приходили и вместе» [Видгоф, 2006, с. 170]. Воспоминания Эммы Герштейн: «Ревность, соперничество были священными атрибутами страсти в понимании Мандельштама.
- Как это интересно! У меня было такое же с Колей, - восклицал Осип Эмильевич. У него кружилась голова от разбуженных Левой воспоминаний о Николае Степановиче, когда в голодную зиму они оба домогались в Петрограде любви Ольги Николаевны Арбениной» [Герштейн, 1998, с. 422].
Это соперничество Мандельштам отобразил в юмористическом сонете, написанном в начале 1934 года: «Мне вспомнился старин-
велел мне двигаться. Я, кажется, обещала “только поздороваться”. Гумилев пока не ушел. Он сказал, что возьмет часы и будет ждать. Я сошла вниз — у дверей Юра сунул мне в руки букет альпийских фиалок и схватил за обе руки, держал крепко. Я опустила голову, прямо как на эшафоте. Минуты шли. Потом Юра сказал: “Он ушел ”» [Гильдеб-рандт-Арбенина, 1994, с. 460].
ный апокриф: /Марию лев преследовал в пустыне4 / По той святой, по той простой причине, / Что был Иосиф долготерпелив. // Сей патриарх, немного почудив, / Марииной доверился гордыне - / Затем, что ей людей не надо ныне, / А лев - дитя - небесной манной жив. // А между тем Мария так нежна, Ее любовь так, боже мой, блажна, / Ее пустыня так бедна песками, // Что с рыжими смешались волосками / Янтарные, а кожа - мягче льна - / Кривыми оцарапана когтями» [Мандельштам, 2009, с. 335].
Если обращенное к Арбениной стихотворение «За то, что я руки.» воспроизводило сюжет «Илиады», то новое написано размером пушкинской «Гавриилиады» (пятистопным ямбом с мужскими и женскими рифмами). Сама форма сонета, редкая у Мандельштама, связана в его биографии с приобщением к акмеизму, основанному Гумилевым: в сборнике «Камень» вслед за стихотворением «Нет, не луна, а светлый циферблат.» идут сразу три сонета, датированные 1912-м годом. Дополнительный комизм в сонет 1934 года привносится тем обстоятельством, что Гумилева-сына (Льва) Мандельштам сделал как бы персонажем текста Гумилева-отца. Подразумеваем стихотворение «Невеста льва» из сборника «Романтические цветы»: «Вот в пустыне я и кличу: / «Солнце-зверь, я заждалась, / Приходи терзать добычу / Человеческую, князь! // Дай мне вздрогнуть в тяжких лапах, / Пасть и не подняться вновь, / Дай услышать страшный запах, / Темный, пьяный, как любовь»» [Гумилев, 1991, с. 70].
Отмеченный комментатором [Гаспаров, 2002, с. 630] гумилевский подтекст («Константинополь» из сборника «Чужое небо») существен и в другом, трагическом произведении Мандельштама «Мастерица виноватых взоров.» (февраль 1934), также обращенном к Марии Петровых и названном Анной Ахматовой лучшим любовным стихотворением ХХ века [Ахматова, 1989, с. 128].
Еще более очевидны цитаты из Гумилева в начале стихотворения, написанного Мандельштамом в 1937 году (после окончания воронежской ссылки) и воспевающего последнюю музу поэта Лилю Попову. Это, во-первых, реминисценции «Канцон» из сборника Гумилева «Колчан»: «С примесью ворона голуби, / Завороненные волосы, / Здравствуй, моя нежнолобая, /Дай мне сказать тебе голоса, / Как я люблю твои волосы, Душные черно-голубые. / В губы горячие
4 Жирный шрифт здесь и далее мой. - В.Д.
вложено /Все, чем Москва омоложена <... >» [Мандельштам, 2009, с. 312].
«Канцоны. 2»: «Печальный мир не очаруют вновь / Ни кудри душные, ни взор призывный, Ни лепестки горячих губ <... >» [Гумилев, 1991, с. 186]. «Канцоны. 1»: «Дорогая с улыбкой летней, / С узкими, слабыми руками / И, как мед двухтысячелетний, / Душными черными волосами» [Гумилев, 1991, с. 185].
«Канцонам» в «Колчане» непосредственно предшествует стихотворение «Птица», изображающее некоего зловещего «голубя»: «Вот я вижу - когти стальные / Наклоняются надо мной <... > // Если это голубь Господень / Прилетел сказать - Ты готов! - / То зачем же он так несходен / С голубями наших садов? [Гумилев, 1991, с. 185].
Столь же зловещие голуби - «с примесью ворона» - портретируют героиню в первой строке Мандельштама. Вторая строка делает облик героини металлическим: «Завороненные волосы». Воронить -«наводить, вызывать на стальной, чугунной поверхности тонкий слой окислов железа в целях предохранения от ржавления и придания ей для отделки черного, темно-синего или коричневого цвета; чернить» [Евгеньева, 1981, с. 212]. Лиля Попова была убежденной сталинисткой - факт, подчеркнутый в финале стихотворения Мандельштама, любовь которого к ней граничит с ужасом: волосы у героини «душные», «с примесью ворона», а бровь «вязкая» («< ... > Бровью вяжи меня вязкою, /К жизни и смерти готовая, / Произносящая ласково / Сталина имя громовое <... >» [Мандельштам, 2009, с. 312]).
«Душными» в художественном мире Гумилева могут быть не только волосы любимой: «На Венере, ах, на Венере I Нету смерти терпкой и душной» [Гумилев, 1991, с. 425]. Надежда Яковлевна Мандельштам свидетельствует: «Как и при всяком чтении поэтов, Мандельштам искал у Гумилева удач. Такой удачей он считал “На Венере, ах, на Венере ”. » [Мандельштам Н., 1990, с. 47].
Еще один вероятный источник первых строк мандельштамов-ского стихотворения - переведенный Гумилевым «Алмаз сердца», стихотворение из книги Теофиля Готье «Эмали и камеи»: «Один -ах, все влюбленный смеет, - / Улыбкой светлой ободрен, / Взял прядь волос, что голубеет / Чернее, чем крыла ворон» [Гумилев, 2008, с. 29].
Надо заметить, что талант Гумилева-переводчика «Эмалей и камей» Мандельштам ценил высоко. В заметке 1926 года «Жак ро-
дился и умер!» он отозвался о работе Гумилева так: «Высшая награда для переводчика - это усвоение переведенной им вещи русской литературой. Много ли можем мы назвать таких примеров после Бальмонта, Брюсова и русских “Эмалей и камей" Теофиля Готье» [Мандельштам, 1993, с. 445].
Еще в 1920 году Мандельштам к Ольге Арбениной обращался: «Я больше не ревную, / Но я тебя хочу,/ И сам себя несу я, / Как жертву палачу» [Мандельштам, 2009, с. 117].
Олег Лекманов об этом стихотворении и о «Мастерице виноватых взоров» пишет: «Возлюбленная и диктатор окружены в стихотворениях Мандельштама сходным ореолом мотивов, потому что оба они - коварные мучители, истязающие свои жертвы и лишающие их дара речи» [Лекманов, 2009, с. 255]. О том же - строка «Дай мне сказать тебе голоса». Сталинистка Лиля Попова как бы сочетала черты возлюбленной и «палача», поэтому была идеальным объектом влечения-ужаса. Такое отношение к любви было у Мандельштама и Гумилева общим: последний посвятил множество стихотворений образам притягательных женщин-губительниц.
Литература
Ахматова А.А. Листки из дневника // Ахматова А.А. Requiem. М., 1989.
Видгоф Л.М. Москва Мандельштама. М., 2006.
Гаспаров М.Л. Примечания // Мандельштам О.Э. Стихотворения. Проза. М., 2002.
Герштейн Э.Г. Мемуары. СПб., 1998.
Гильдебрандт-Арбенина О.Н. Гумилев // Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб., 1994.
Гумилев Н. Собрание переводов в 2-х тт. М., 2008. Т. 1.
Гумилев Н. Сочинения в 3-х тт. М., 1991. Т. 1.
Словарь русского языка. М., 1981. Т. 1.
Иванов Г. Басня // Образ Гумилева в советской и эмигрантской поэзии. М., 2004.
Иванов Г. Собрание сочинений 3-х тт. М., 1994. Т. 3.
Иванов Г. Стихотворения. (Новая библиотека поэта). СПб., М., 2009.
Лекманов О. Осип Мандельштам. Жизнь поэта. М., 2009.
Лукницкий П.Н. Осип Мандельштам в дневниковых записях и материалах архива П.Н. Лукницкого // Звезда. 1991. N° 2.
Мандельштам Н.Я. Вторая книга. М., 1990.
Мандельштам О.Э Полное собрание сочинений и писем. М., 2009. Т. 1.
Мандельштам О.Э. Собрание сочинений в 4-х тт. М., 1993. Т. 2.
Мец А.Г. Комментарии // Мандельштам О. Полное собрание сочинений и писем. М., 2009. Т. 1.
Одоевцева И. На берегах Невы. М., 1989.
