CC BY
134
одна идущая от господствующей надстройки, от богословия и церковности, и другая, властно связанная с живой действительностью» [2, с. 7].
Список литературы
1. Колесов В.В. Древнерусский литературный язык. - Л., 1986.
2. Лихачев Д.С. Русские летописи и их историко-культурное значение. - М.-Л.,
1947.
3. Память и похвала // Библиотека литературы Древней Руси в ХУ т. - Т. I. -СПб., 1997. - С. 316-327, 524-527.
4. Словарь русского языка XI-XVII вв. - М., 1975. - Вып. 1. - М., 2008. - Вып. 28.
5. Шахматов А. А. Разыскания о русских летописях. - М., 2001.
Беляева Л. В.
Голос автора и голос героя в необычных словах Достоевского
В статье исследуются индивидуально-авторские слова Ф.М. Достоевского. Семантика данных слов позволяет услышать голос автора и голос героя. Анализ семантической структуры окказионализмов показывает, что новизна и необычность каждого авторского новообразования обусловлена мировоззрением писателя, его героев, отношением автора к ним, содержанием текста всего произведения, ключевыми идеями писателя, характерными для всего его творчества.
Ключевые слова: индивидуально-авторские слова Ф. М. Достоевского, окказионализмы, окказиональные слова, макроконтекст, окказиональные семы.
В текстах произведений Ф.М. Достоевского представлены необычные новые слова - окказионализмы с различной семантикой, созданные по разным моделям, в которых звучит голос автора и голос героя, структура значения подобных индивидуально-авторских слов остается открытой, не завершенной, глубинные окказиональные семы, завершающие ее формирование возникает в контексте всего творчества писателя.
Рассмотрим окказионализм эссенциозность. Существительное эссен-циозность представлено в тексте «Дневника писателя. 1883». Автор позволяет читателю следить за актом номинации, разъясняя ему семантику словосочетания «говорить эссенциями»: «Знаете ли вы, что значит говорить эссенциями?... Современный «писатель-художник», дающий себе какую-нибудь в литературе специальность (ну, выставлять купцов, мужиков и проч.), обыкновенно ходит всю жизнь с карандашом и тетрадкой, подслушивает и записывает характерные словечки; кончает тем, что наберет несколько сот нумеров характерных словечек. Начинает потом роман, и чуть заговорит у него купец или духовное лицо, он и начинает подбирать ему речь из тетрадки по записанному. Читатели хохочут и хвалят,и, уж кажется бы, верно: дословно с натуры записано, но оказывается, что хуже лжи, именно потому, что купец али солдат в романе говорят эссенциями, то есть как никогда ни один купец и ни один солдат не
304
говорит в натуре» [5, XXI, с.88]. В текст вводится синонимичное словосочетание «говорит характерностями», чтобы подчеркнуть мысль, позже неоднократно высказываемую А.П. Чеховым: впечатление производит несколько слов, стилистически маркированных, на фоне нейтральных языковых единиц, а не скопление диалектизмов, жаргонизмов и профессионализмов. «Он, например, в натуре скажет такую-то, записанную вами от него же фразу, из десяти фраз одиннадцатую. Одиннадцатое словечко характерно и безобразно, а десять словечек пред тем ничего, как и у всех людей. А у типиста-художника он говорит характерностями сплошь по записанному, - и выходит неправда. Выведенный тип говорит так по кни-ге.Публика хвалит, ну а опытного старого литератора не надуете.
И большею частью работа вывескная, малярная. Между тем «художник» считает себя под конец за Рафаэля; и не разуверишь его! Записывать словечки хорошо и полезно и без этого нельзя обойтись, но нельзя же и употреблять их совсем механически. Правда, есть оттенки и между «художниками-записывателями»; один все-таки другого талантливее, а потому употребляет словечки с оглядкой, сообразно с эпохой, с местом, с развитием лица и соблюдая пропорцию. Но эссенциозности все-таки избежать не может. Драгоценное правило,что высказанное слово серебряное, а невысказанное - золотое, давным-давно уже не в привычках наших художников. Мало меры. Чувство меры уже совсем исчезает» [5, XXI, с. 88].
Очерк посвящен Н.С. Лескову, который, создавая свои произведения, пользовался народным языком, черпая его элементы из самых разнообразных источников: «Собирал его много лет по словечкам, по пословицам и отдельным выражениям, схваченным на лету, в толпе, на бараках, в рекрутских присутствиях и монастырях» [9, с. 273], заимствовал из собираемых им старинных книг, летописей, раскольничьих сочинений, усваивал его из общения с людьми самых разнообразных социальных положений, разнообразного рода занятий и интересов. В итоге этой «упорной выучки», как заметил современный исследователь, Лесков «создал свой словарь великорусского языка с его местными говорами и пестрыми национальными отличаями, открывающими широкий путь новому живому словотворчеству» [4, с. 283]. Насыщенность текстов Н.С. Лескова новообразованиями и «разговорными речениями» так велика, что порой она вызывала известные нарекания со стороны современников, которые находили ее избыточной и чрезмерной. Достоевский в ходе литературной полемики также критически отзывался о его пристрастии «говорить эссенциями».
Окказионализм эссенциозность образован по продуктивному типу: основа отсубстантивного прилагательного эссенциозный + суффикс -ость = существительное с отвлеченным значением «признака, взятого абстрактно». Ограничения формальных связей суффикса -ость с основами прилагательных в XIX веке были очень незначительны. Как отмечает Ю.С. Сорокин, обычно причиной отсутствия образований на -ость является прежде
305
всего отсутствие самого прилагательного с соответствующим значением [8, c. 196].В данном контексте окказионализмэссенциозность мотивирован основой прилагательного эссенциозный, которое отсутствует в языке. Представить образование данного прилагательного можно следующим образом: I) основа французского прилагательного essencieux, осложненная аффиксом -eux+ русский суффикс -н-; 2) основа существительного эссенция + суффиксальный морф -озн- = прилагательное с качественным значением. Прилагательные с формантом -озн- имеют преимущественно качественное значение «содержащий что-нибудь в изобилии, наделенный чем-нибудь в большой степени или снабженный, обладающий данным свойством» [2, c. 225]. Как отмечает Е.А. Земская, качественные имена прилагательные с элементом -озн-, возникающие в данное время, часто имели яркий оттенок отрицательной экспрессии [6, c. 371].
Семантическую основу значения новообразования эссенциозность составляет значение фразеологического сочетания «говорить эссенциями» плюс формальные значения словообразовательных типов: существительных с абстрактным суффиксом -ость и качественных прилагательных с формантом -озн-.
«Глубинное» значение новообразования формируется, во-первых, на базе значения узуального слова претенциозный - мнящий слишком много о себе, имеющий о себе и о своих правах преувеличенное представление, которые подчеркиваются контекстом: «Между тем «художник» считает себя под конец за Рафаэля и не разуверишь его!». Во-вторых, на базе сем без чувства меры: «Драгоценное правило, что высказанное слово серебряное, а невысказанное - золотое, давным-давно уже не в привычках наших художников. Мало меры. Чувство меры уже совсем исчезает».
Ядро значения окказионализма эссенциозность развивается на основе значения узуального слова характерность - типичная особенность кого-, чего-нибудь. В БАС характерный - типичный, присущий определенному миру, предмету (роду лиц, предметов, явлений).
В Словаре Даля эссенция - латн. сущность, экстракт, химическая, спиртовая или эфирная выдержка снадобья; экстракт - латн. приказн. Экстракт из дела, выписка, извлеченье, выдержка,перечень, краткое изложе-нье// Аптч.отвар снадобья, выпаренный до густоты.
Из структуры значения слова экстракт в сильный импликационал окказионализма эссенциозность также входит сема выписка. Эти семы актуализируются синтагматическим контекстом и ситуацией: писателей, о которых идет речь, Достоевский называет «художниками-записывателями», потому что они ходят «всю жизнь с карандашом и с тетрадкой», подслушивают и записывают характерные словечки, а затем извлекают их из тетрадки для своих героев, которые говорят характерностями сплошь, по записанному», «как по книге», «то есть как никогда ни один купец и ни один солдат не говорит в натуре».
306
Сему насыщенности актуализирует, во-первых, наречие сплошь, которое в Словаре Даля имеет следующую дефиницию: по пространству: сподряд, сряду, насквозь, без промежку; по качеству, количеству: сподряд, без разбору, все, поголовно, оптом, чохом, огулом; по времени: всегда, весьма часто, частехонько, день за-день, беспрестанно, то и дело. В структуру окказионализма из семантической структуры этого наречия также наводятся семы без разбору, подряд. Во- вторых, сему насыщенности актуализирует своим пояснительным содержанием и противопоставительной конструкцией композит: «Он примерно, в натуре скажет... Одиннадцатое словечко характерно и безобразно, а ... у типиста-художника...». Кроме того, контекст наводит окказиональную сему фальшиво: «Читатели хохочут и хвалят, и, уж кажется бы, верно: дословно с натуры записано, но оказывается, что хуже лжи... и выходит неправда. ... Что ни слово, то типичность! Из такой суматохи, естественно, выходит типичность фальшивая и непропорциональная» [5, XXI, с. 88-89].
Таким образом, говорить эссенциями - говорить фальшиво,словами, извлеченными механически из записной тетради, характерными для определенной группы населения, без меры и без разбору насыщая ими речь.Эссенциозность означает явление в литературе, грубое, ремесленническое, фальшивое, без чувства меры и вкуса, но претендующее на значительность, когда персонажи говорят словами, характерными для определенной группы населения, чрезмерно насыщая ими текст художественного произведения. Показательно, что Достоевский и Чехов, идиолекты которых так отличаются друг от друга, были едины по вопросу об отборе языковых единиц из народной речи, развивая пушкинские традиции.
В устах героя рассказа « Вечный муж», иронически и презрительно рассуждающего о жизни петербуржцев, появляется необычное слово, метко характеризующее низкие души обывателей: «Да и к чему бежать, -продолжал он философствовать с горя, - здесь так пыльно, так душно, в этом доме все так запачкано; в этих присутствиях, по которым я слоняюсь, между всеми этими деловыми людьми - столько самой мышиной суеты, столько самой толкучей заботы; во всем этом народе, оставшемся в городе, на всех этих лицах, мелькающих с утра до вечера, - так наивно и откровенно рассказано все их себялюбие, все их простодушное нахальство, вся трусливость их душонок, вся куриность их сердчишек, что право, тут рай ипохондрику, самым серьезным образом говоря!» [5, с. 10].
Окказиональное существительное куриность образовано по продуктивному типу: основа прилагательного куриный + суффикс -ость = существительное, обозначающее отвлеченный признак [7, с. 177], а так как прилагательное образовано по продуктивному типу: основа существительного кур- + суффикс -ин- = прилагательное со значением «свойственный тому, что названо мотивирующим словом», то словообразовательное значение окказионального существительно куриность - признак, свойственный курам.
307
Уже к концу XVIII веке суффикс -ость обладал почти всеми словообразовательными связями, известными современному языку. В.Н.Хохлачева отмечает, что существительные на -ость могли образовываться от основ непроизводных прилагательных и от основ отыменного и отглагольного происхождения с суффиксами -н-, -л-, -к-, -ок-, -ив-, -лив-, -енн-, -ав-, -ян-, -оват-, -тельн-, -овит-, -ин-, а также от окачествленных причастий на -м- и на -енн-, -т-[10, с.105]. В «Русской грамматике» в числе мотивирующих существительных с суффиксом -ость отмечаются прилагательные с суффиксом -ин-. В качестве примера приводится существительное звериность [7, с. 178]. Но это одно из немногих прилагательных с суффиксом -ин-, которое стало мотивирующей основой существительных с суффиксом -ость. В XIX веке ограничение формальных связей суффикса -ость с основами прилагательных были очень незначительны. Основное требование заключалось в том, что прилагательные, основы которых являлись мотивирующими, были качественными или окачествленными. В данном случае слово куриный, несомненно, узуальноокачествленное, несмотря на то,что словари XIX веке не фиксируют его качественное значение. Так, в Словаре 1847 дается следующая дефиниция к прилагательному куриный: 1. надлежащий, свойственный курам; 2. сваренный с курицей; в Словаре Даля - к курам относящийся.
О способности притяжательных прилагательных (орлиный, звериный, козлиный, гусиный) выражать качество писал еще Ф.И.Буслаев в «Учебнике русской грамматики» [1, c. 75]. В XIX веке шел интенсивный процесс развития в притяжательных прилагательных качественно-
характеристических значений («такой, как у...», «подобный кому-нибудь») [6, с. 337]. В окказиональное слово мотивирующая основа входит в своем качественнохарактеристическом значении, однако в данном образовании в сочетании с суффиксом -ость изначальная притяжательность прилагательного мотивирующей основы актуализируется, что создает окказиональность формы, которая усиливается чрезвычайно незначительным числом общеупотребительных существительных этого типа.
Окказиональность формы поддерживается окказиональными ядерными и сильновероятностными периферийными семами, возникающими на фоне парадигматического и синтагматического контекста.
В контексте новое слово выступает в ряду оценочных слов: суета, трусливость. В Словаре Даля эти канонические слова имеют следующие дефиниции: суета-суетность, суетство, тщета, пустота или ничтожность, бесполезность помыслов, стремлений и дел людских: все мирское, земное, временное, скудельное, ничтожное, сравнительно с вечным, загробным; все вздорное или противное вечному благу нашему в обычаях наших и в роде жизни; трусливость-свойство или качество по прлгт. Трусливоробкий, боязливый человек и животное. Общие семы этих слов как бы входят в метафорическое значение существительного куриность. Новое слово окказионально черезконтекст и метафорический перенос сосредота-
308
чивает в себе почти все семы структуры значений этих оценочных слов, что актуализируется структурой макроконтекста, представляющего собой фрагмент в форме обзаца, сформированный единой темой-размышлением Вельчанинова о свойстве душ петербургских обывателей. Уже начало фрагмента вызывает ассоциации, связанные с курятником: «здесь так пыльно, так душно, в этом доме так все запачкано». Подчиненность единой теме подчеркивается интонацией однородного перечисления свойств, характерных для куриных душ обывателей; повторением одних и тех же местоимений и наречий с усилительным значением: так («так пыльно, так душно ..., так запачкано», «так наивно»), столько (« столько самой мышиной суеты, столько самой толкучей заботы»), всё, все («все запачкано», «всеми этими деловыми людьми», «во всем этом народе»; «на всех этих лицах», «все их себялюбие, все их простодушное нахальство, вся трусливость их душонок, вся куриность их сердчишек», «все откровенно, все ясно», «все гораздо достойнее»).
Семы суета, суетность актуализируется синтагматическим контекстом: «между всеми этими деловыми людьми. столько самой толкучей заботы. на всех этих лицах, мелькающих с утра до вечера.». Сема ничтожности актуализируется, во-первых, определением мышиная к слову суета, во-вторых, суффиксами субъективной презрительно-уничижительной оценки в составе существительных душонок и сердчишек, по отношению к которым контекстуальные синонимы - каноническое слово трусливость и окказиональное куриность - являются художественными эпитетами. Следовательно, для автора и для героя куриность - это суетность, пустота, ограниченность, ничтожность, трусливость (деловых людей).
Необычное слово куцавеешная звучит в устах героя романа «Идиот» Коли Иволгина: «Я было хотел вас познакомить с Ипполитом, - сказал Коля, - он старший сын этой куцавеешной капитанши и был в другой комнате ...» [5, с. 112]. Образцом для создания окказионализма послужил непродуктивный тип, по которому образованы прилагательные с суффиксами -/н’/- (орфогр.-н-) /-е/н’| - (орфогр. -ашн-, -ишн-, -ешн-), фонемат. /н’/ /н’/// /шн’/ (мягкой разновидности склонения), имеющие значение « свойственный или принадлежащий тому, что названо мотивирующим словом; выражение отношения к лицу (мотивирующие преимущественно термины родства), к месту или времени: братний, мужний, супружний, матерний, дочерний, сыновний, соседний, передний, задний и пр. [7, с. 278].
Однако при образовании окказионализма произошли значительные отступления от словообразовательного типа, во-первых, фонетическое: вместо /н'/ в суффиксу -ешн- появляется звук /н’/; во-вторых, семантическое, так как словообразовательное значение окказионализма - «одетая в то, что названо мотивирующим словом», то есть одетая в куцавейку. Подобные отступления от словообразовательного типа приводят к тому, что словообразовательную модель новообразования можно рассматривать как окказиональную.
309
Значение «одетая в куцавейку» окказионально перемещается на крайнюю периферию значения новообразования и метонимизируется, так как в данной конситуации капитанша предстает не просто одетой в куцавейку, а как бы сросшейся с нею, являясь неотъемлемой частью. Такое превращение стало возможно на основе возникновения притяжательного значения прилагательного куцавеешная, «оставшегося» от словообразовательного значения модели, бывшей образцом при создании нового слова (ср. - братний, мужний и пр.), что продиктовано целью писателя уничтожить «разницу между лицом и вещью». Данное новшество есть не что иное, как «воскрешение того, что когда-то было вполне живым явлением русской речи и продолжает в ней и сейчас жить подспудной жизнью, как намек и возможность, хотя и представляется явлением, исчезнувшим в современном литературном употреблении» [3, с. 45]. Так формируется в структуре новообразования окказиональный метонимический компонент. Существительное кацавейка зафиксировано в Словаре Акад. 1907: кацавейка - короткая кофточка без боров и перехвата (талии). Провожавшая гроб старушонка, в кацавейке, в мужских сапогах. Некр. О погоде, I. С пятью немецкими актрисами, в желтых кацавейках и в черных вуалях ... Пушк. Письма. Я увидел пред собою толстую старушку в коричневой, зайцем подбитой кацавейке. Тург. Странн. ист. Девушка мещанского или купеческого звания, в пестрой парчевой кацавейке. Тург. Пун.и Бабурин, П. А через два, три месяца смотришь, она уже в каких то кацавейках офицеров принимает: опустилась, обвисла. Салт. Пошех. расск. I. Верхи-бенефисные: чуек и кацавеек очень мало, преобладает учащаяся молодежь. Боборык. Китай-город [IV, с. I0].
В Словаре Ушакова отмечены две формы слова: кацавейка и куцавей-ка (с пометой «обл.»). Как показывают приведенные выше примеры, слово куцавейка, обозначавшее одну из реалий городской жизни, появилось в русской реалистической литературе в середине XIX века, а в литературном языке в период его демократизации. Употребление существительного в письмах Пушкина свидетельствует о том, что в быту это слово употреблялось и ранее.
В Словаре Даля представлено прилагательное куцый, на базе которого в живой народной речи, вероятно, возникло существительное куцавейка -короткохвостый, кургузый. Приведенные словарем тексты свидетельствуют о том, что в XIX веке куцавейки носили люди мещанского или купеческого звания. Данные фоновые сведения создают в окказионализме ку-цавеешная соответствующий культурно-исторический компонент, выступающий в структуре новообразования в виде окказиональных сильновероятностных сем - принадлежащая к мещанской среде или купеческой, свойственной кому-л. из мещанской или купеческой среды.Контекст наводит семы негативной оценки, в содержании слова появляется эмоциональнооценочный компонент значения «презрительно», так как большинство метонимических образований передает ироническое отношение мальчика к
310
любовнице своего отца: «Мне все-таки не так совестно, как ему, потому что у меня отец, а у него мать, тут все-таки разница, потому что мужскому полу в таком случае нет бесчестия ... Посмотрите на моего генерала ... Даже жалко; я только боюсь говорить, потому что все смеются; а ей-Богу жалко. ... Вообразите, его мать, капитанша-то деньги от генерала получает да ему же на скорые проценты и выдает; ужасно стыдно!» [5, с. 112-113].
Макроконтекст (фрагменты текста, связанные с раскрытием образа Коли Иволгина, который любит отца, но стыдится его поведения) наводит сему такая, кого следует стыдиться, что поддерживается негативной семантикой ряда характерологических слов в описании портрета капитанши: «Какая-то дама, сильно набеленная и нарумяненная, в туфлях, в куцавейке и с волосами, заплетенными в косички, лет сорока, выглянула из дверей...» [5, с. 111], а также обилие оценочной лексики в монологе Коли Иволгина: совестно, бесчестье, жалко, стыдно.
Семантика синтаксической конструкции («Мне все-таки не так совестно, как ему, потому что у меня отец, а у него мать ...») способствует реализации еще одного психологического мотива образа, характерного для многих произведений Достоевского: даже в унизительных ситуациях быть выше кого-либо в том же положении (в данном случае герой пытается убедить собеседника, что ему не так стыдно за отца, у которого «куцавееш-ная» любовница, как Ипполиту, у которого мать «куцавеешная капитанша»).В авторском тексте при описании семейства капитанши возникает сема бедности. Бедность достигала такой степени, что даже супруга генерала Иволгина помогала «деньгами, платьем, бельем и всем» [5, с. 113].
Таким образом, куцавеешная - одетая в куцавейку, что свидетельствует о бедности и отсутствии вкуса, а также о принадлежности к мещанской среде, чего следует стыдиться (с точки зрения героя).
Необычное слово хаптурки Достоевский употребляет в седьмой главе «Зимних заметок о летних впечатлениях», посвященной размышлениям о качествах французских буржуа: «Про Гарибальди, конечно, можно рассказывать все что угодно. Но сопоставить имя Гарибальди с хаптуркамииз казенного мешка - это, разумеется, мог сделать только один француз» [5, с. 84]. Образование данного окказионального слова можно представить двумя способами: 1) по окказиональной модели от основы просторечного существительного хаптура, зафиксированного Словарем Даля: хаптура-собират. Взятки, взяточничество, награбленное имущество; 2) от глагола хаптурить, который не зафиксирован словарями девятнадцатого века. Словарь Даля фиксирует глаголы хапать - хватать, брать жадно, или силою захватывать, отымать, присвоять себе; брать взятки; красть и турить-гнать и сгонять, шугать, пугать и прогонять. Если это так, то окказионализм образован по непродуктивному типу: основа глагола хаптурить+ суффикс -ок = существительное, имеющее значение «лицо, характеризующееся действием, названным мотивирующим словом» [7, c. 146].
311
Окказиональность формы нового слова высока в любом случае: в первом она обусловлена редкостью, а, возможно, и отсутствием экзотического глагола хаптуритьи непродуктивностью словообразовательного типа; во втором - окказиональностью модели образования, которая создана путем семантических и грамматических нарушений словообразовательного типа, так как образование агентивного существительного с суффиксом -ок законно от основы глагола, а не от собирательного существительного. «Ближайшее» значение окказионализма - грабители, взяточники - развивается на основе агентивного значения существительного хаптура. Дальнейшее значение формируется в контексте седьмой главы. Семы грабители, имплицируют в контексте сильновероятоностные периферийные семы - бессовестные, нечестные: «За чистосердечие, разумеется, все прощается, даже утраченная способность понимания и чутья настоящей чести; но, заглянув в лицо, так заигравшее при воспоминании о двадцати миллионах, я совершенно нечаянно подумал: ”А что, брат, если б ты вместо Гарибальди находился тогда при казенном мешке!” ... Можно быть даже и подлецом, да чутье о чести не потерять; а тут ведь очень много честных людей, но зато чутье чести совершенно потеряли и потому подличают, не ведая, что творят, из добродетели» [5, с. 54].
Сопоставляет «имя Гарибальди с «хаптурками из казенного мешка» француз, «приятной и внушительной наружности» - добродетельный буржуа, необыкновенно пораженный честностью Гарибальди, в руках которого была сумма в 20 миллионов казенных денег и который не утаил ничего и сдал правительству всю сумму до последнего су. Несогласованное определение при окказионализме наводит в структуру словосочетание ядерные окказиональные семы - государственные чиновники. Контекст наводит в содержание окказионализма смысл: наделенные неограниченной и бесконтрольной властью, пользующиеся ею для своего обогащения, без зазрения совести грабящие казну, что выражено и в прямой речи «добродетельного француза», где последнее предложение с модальностью возможности актуализирует этот смысл: «Он пользовался неограниченною и самою бесконтрольною властью. В руках у него была сумма в двадцать миллионов казенных денег! В этой сумме он никому не давал отчета! Он мог взять и утаить сколько угодно из этой суммы, и никто бы с него не спросил!» [5, с. 84].
В структуру значения новообразования входят окказиональные эмоционально-оценочный и экспрессивный компоненты, выражающие крайне отрицательное, презрительное и непримиримое отношение автора к хап-туркам из казенного мешка. Эти компоненты поддерживаются и гипербо-лическизаостряются внешней формой новообразования, которая воспринимается как сложная, состоящая из двух частей хап- и -турки, поэтому возникают отрицательные семантические и фонетические ассоциации, связанные со словами хап (от глагола хапать) и турки (отрицательные семантические ассоциации от слова турки возникают на фоне культурноисторического контекста).
312
Авторский окказиональный компонент «отупевшие от своей жадности» формируется ассоциативно через контекст всей главы и через созвучие формы окказионализма с формой прилагательного тупые. Для Достоевского хаптурки - государственные чиновники, наделенные неограниченной и бесконтрольной властью, пользующиеся ею для своего обогащения, без зазрения совести грабящие казну и народ; отупевшие от жадности, бессовестные, нечестные, грабители, казнокрады, взяточники.
Итак, семантика окказиональных слов Ф.М. Достоевского позволяет услышать голос автора и голос героя. «Ближайшее» значение индивидуально-авторских слов дает определить микроконтекст. Макроконтекст выводит к различным глубинным смыслам новообразований, так как новизна каждого окказионального слова обусловлена мировоззрением писателя, его героев, отношением автора к ним, конкретной речевой ситуацией, представленной в данном фрагменте текста, содержанием текста всего произведения, ключевыми идеями писателя, характерными для всего его творчества.
Список литературы
1. Буслаев Ф.И. Учебник русской грамматики, сближенной с церковнославянскою, с приложением грамматического разбора. - 5-е изд., испр. - М., 1869.
2. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. - 2-е изд., пе-рераб. - М.: Высшая школа, 1972.
3. Винокур Г.О. Маяковский - новатор языка. - М.: Советский писатель, 1943.
4. Гроссман Л.П. Н.С. Лесков. Жизнь - творчество - поэтика. - М.: Гослитиздат,
1945.
5. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. - Л.: Наука, 1972-1980.
6. Земская Е.А. Основные тенденции развития словообразования в XIX в. // Изменения в словообразовании и формах существительного и прилагательного в русском литературном языке XIXвека. Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX в. / под ред. В.В. Виноградова, Н.Ю. Шведовой. - М.: Наука, 1964. -С. 7-17.
7. Русская грамматика/ редкол.: Н.Ю. Шведова и др. - М.: Наука, 1980. - Т. 1.
8. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского языка. 30-90-е годы XIX в. -М.-Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1965.
9. Фаресов А. И. Против течений. Н. С. Лесков. Его жизнь, сочинения, полемика и воспоминания о нем. - СПб., 1904.
10. Хохлачева В.Н. К истории отглагольного словообразования существительных в русском литературном языке нового времени. - М.: Наука, 1969.
Мещерякова О.А., Шестеркина Н.В.
Тема охоты и её интерпретация в стихотворении И. А. Бунина «Сапсан»
В русской литературе тема охоты, являясь отражением достаточно значимой области культуры нашего народа, привлекала многих поэтов и писателей. И.А. Бунин в стихотворении «Сапсан» разрабатывает уже известные мотивы, отражающие данную сферу, и дополняет её новыми, мифологическими, такими, как мотив оборотничества и инициации. Используемые языковые средства открывают авторскую интерпретацию темы охоты.
313
