CC BY
76
СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК
нашем, российском случае этому можно противостоять только одним способом - укреплением собственной, русско-российской цивилизационности. Соответственно, в случае с Украиной избежать раздела страны между двумя конкурирующими цивилизациями или ее поглощения Западом можно избежать только тогда, когда у народа и политиков Украины появится понимание сути и необходимости «цивилизационного выбора», а также тогда, когда они начнут ориентироваться в своей позиции на сохранение и укрепление собственной, самобытной и суверенной русско-славянской идентичности.
1. Тойнби А. Постижение истории., М, Прогресс, 1990, С. 116.
2. ТрубецкойН.С. Наследие Чингисхана., М., Эксмо, 2012.
3. Альтернатива - цивилизационный концепт Института ЕврАзЭС. (См. От «Новой России» к Евразийской цивилизации.В.Лепехин, В.Бельский и др., М., Наука, 2011).
4. См. http://inst.eurasec.com/war/97/358/
5. В данной статье не рассматриваются аналогичные события в Урумчи (Китай) летом 2009 г.
6. Лепехин В.А. Гражданское противостояние на Украине в контексте «столкновения цивилизаций» (См. http://www.eurasec. сот/апаШка/4447/)
7. Термин Сэмюэля Хантингтона.
ГЛОБАЛЬНЫЕ ТРЕНДЫ И ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ МЕЖДУНАРОДНОМУ ТЕРРОРИЗМУ
АНАТОЛИЙ ИВАНОВИЧ КОСТИН,
профессор кафедры сравнительной политологии факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор философских наук, профессор
E-mail: [email protected]
Аннотация. Статья посвящена анализу сущности и основным тенденциям глобального политического развития в условиях цивилизационного и глобального кризиса. Особое внимание уделено проблеме противодействия международному терроризму в этих условиях.
Ключевые слова: тенденции, глобальное политическое развитие, цивилизационный и глобальный кризис, международный терроризм.
Annotation. Article is dedicated to the analysis of essence and to the basic trends of global political development under the conditions of civilizational and global crisis. Special attention is given to the problem of opposition to international terrorism in these of condition.
Keywords: tendencies, global political development, civilizational and global crisis, international terrorism.
Глобальные тенденции последнего десятилетия определяются совпадением цивилизационного и финансово-экономического кризисов. Анализ происходящих процессов, их причин и возможных последствий показывает взаимосвязь между событиями последнего десятилетия и ослаблением глобального статуса США. Уже с сентября 2008 г. коренной перелом в мировой политике был определен двумя симптоматичными событиями: российско-грузинским конфликтом и глобальным экономическим кризисом. Первое из них можно назвать символичным в смысле определяющей черты, за которой начинается новый этап российской внешнеполитической стратегии [1]. В 2014 г. с воссоединением Крыма и Севастополя с Россией завершилась «остаточная постсоветская фаза», за пределами которой открываются качественно новые горизонты. Эти события, столь разные по масштабам (региональная политика и глобальная экономика) способны вы-
явить интересные тенденции. Глубинной причиной стала перенапряженность державы, стремившейся оправдать заявленный свыше двух десятилетий назад статус глобальной метрополии в моноцетрич-ной планетарной системе. Стратегический просчет США произошел сразу в двух пересекающихся плоскостях: финансово-экономической и международ-но-политической[2].
Системность американских экономических проблем выражается, прежде всего, в перманентном финансировании собственного дефицита за счет иностранных средств (в течение последних почти четырех десятилетий внешнеторговый баланс США никогда не был положительным). Причем этот процесс приобрел порочную взаимосвязь: кредиторы американской экономики не могут продать долговые обязательства, так как это сразу повлекло бы падение курса доллара и соответственно обесценило бы оставшиеся у них активы.
СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК
В западной прессе все чаще появляются публикации авторитетных американских экспертов, подрывающие веру в национальную экономическую стратегию, в страну - бренд, в тот американский символический капитал, который накапливался более 200 лет и во многом сформировал образ США в мире. Пожалуй, никогда за этот период экономическая и политическая репутация Америки не была так низка.
В статье «Конфронтация с Россией Путина» на сайте газеты «New York Times» бывший посол США в России Макфол, помимо рекомендации к жесткой позиции по отношению к России в связи с событиями на Украине, также признает, что Белый дом не имеет того морального авторитета, которым США пользовались в прошлом веке, во времена «холодной войны», и это надо исправить для победы в конфликте с Россией [3].
Одним из элементов геополитической стратегии США (также во многом обеспечиваемой «финансовыми пузырями»), стала «антикремлевская постсоветская игра», начатая в 2000 г. С завидным азартом была запущена цепочка процессов «бархатной циркуляции» государственного менеджмента в Узбекистане, Кыргызстане, Грузии и в Украине. Идеальная цель состояла в конструировании выгодной для США региональной подсистемы международных отношений, в которой в условиях постоянных конфликтов низкой интенсивности укрепляются контролируемые Вашингтоном правящие политические элиты. Соответственно, степень конфликта должна быть достаточно низкой, чтобы не перерастать в военные столкновения, но достаточно высокой, чтобы поглощать значительные экономические и политические ресурсы. Последнее обстоятельство гарантировало бы стабильную зависимость таких элит от заокеанских геополитических дирижеров.
Глобальная перенапряженность США - одна из самых популярных тем в пространстве внешнеполитической экспертизы. Многочисленные научные и публицистические изыскания последнего времени не устают констатировать углубление экономического кризиса и возрастающую хаотичность международной среды. В этих условиях весьма важно сделать хотя бы краткосрочные прогнозы последствий в сфере глобального управления.
При анализе глобальной политики важно определить основные тренды, характер и последствия которых будут иметь судьбоносное значение. В современных условиях можно зафиксировать несколько основных трендов, которые будут определять характер мировой политики в период вероятно повторяющихся кризисных процессов.
Первая и самая очевидная тенденция - это снижение роли США и тесно связанный с этим кризис глобального управления. Мир вступает в период по-
литического хаоса, в ходе которого лица, стоящие во главе западных государств и различных негосударственных структур, стремятся восстановить равновесие, но требуется создать «нечто новое». Переживаемый кризис, подчеркивает И. Валлерстайн, соответствует окончанию политического цикла американской гегемонии, установившейся в 1970-х годах, после окончания которого США останутся важным игроком, но могут стать самой политически нестабильной страной мира[4].
Проявления этого кризиса различны. Ближайшие события не изменят статус США как крупнейшего, хотя и сильно ослабленного, финансового политического центра. Но глобальные претензии Вашингтона будут все сильнее разделяться между традиционными (ЕС, Япония, Китай, Россия) и новыми (Индия, Южная Америка) центрами притяжений экономических ресурсов.
Понижение уровня планетарных возможностей США активизирует неизбежное реформирование ООН (прежде всего Совета Безопасности), а также изменение формата глобальных экономических союзов ^5, G8, G20, G24). Наиболее уязвимой для критики в настоящее время является т.н. «Большая восьмерка», анахронизм состава и механизма консультационных решений которой стал особенно очевиден после прошедшего (2008 г.) саммита в Хоккайдо и отложенного саммита в Сочи (2014).
Вторая тенденция заключается в изменении масштаба политических процессов. В частности, в ближайшие годы наиболее востребованными станут региональные интеграционные стратегии. Для подавляющего большинства государств необходимым условием антикризисных действий будет примат решения локальных задач над глобальными усилиями. Те же самые мировые консультационные альянсы больше сфокусируются на региональных вопросах, ограничиваясь лишь констатацией глобальных проблем.
Третья тенденция состоит в экономизации политического пространства. В отличие от предыдущих трансформаций, наступающие изменения имеют ярко выраженные особенности, определяемые макроэкономическим контекстом. В политический диалог в обязательном порядке входит экономическая составляющая, а геополитические интересы все чаще отождествляются с планами по спасению национальных экономик. Приоритетные сферы: энергетика, маршруты поставок природных ресурсов, протекционистские действия. Реализация долгосрочных и неосязаемых проектов будет перенесена на будущее.
Четвертая тенденция связана с изменением статуса наднациональных акторов в современной (поствестфальской) системе международных отношений. Возрастет роль мировых финансовых институтов (МВФ, Всемирный банк, Парижский
СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК
клуб, ВТО, ЕБРР и т.д.). Однако, эта тенденция неоднозначна и потенциально конфликтна. С одной стороны, их кредитные механизмы станут более востребованными, с другой, - процедуры финансового регулирования и выдачи займов станут менее прозрачными. Укрепление транснациональных финансовых элит, стоящих за этими институтами, будет способствовать снижению уровня публичности не только в мире «больших денег», но и (по мере влияния таких элит на политические процессы) на уровне глобальной политики. Кроме того, дискуссия о степени зависимости от мировых финансовых институтов расколет национальные элиты многих стран. Отсюда - возможный рост политической нестабильности и социальных волнений.
Наконец, пятая тенденция, это - геополитическая дестабилизация мировой периферии как последствие цивилизационного и экономического кризиса. В перспективе неизбежна новая волна кризиса, которая больнее всего ударит по странам третьего мира.
Всемирный банк в своем специальном докладе «Сопротивляясь течению: как развивающиеся страны справятся с глобальным кризисом»[5], подготовленного к лондонскому саммиту G20, представил следующие прогнозы. В течение ближайшего времени в мире увеличится число бедных на 46 млн. человек, а голодающих людей (не способных обеспечить физиологический минимум питания) - на 44 млн. В случае осуществления такого сценария все достижения последнего десятилетия в области борьбы с бедностью окажутся полностью обесцененными. По сути, прогноз указывает на скорую люмпенизацию планеты под девизом «back into Penury», последствия которой могут напрямую затронуть международные отношения. В частности, обеднение населения резко усиливает социальные и политические волнения всех форм. Последствия этого, в свою очередь, могут выйти в сферу международной политики[6].
Реализация самой опасной пятой тенденции в условиях экономических неудач приведет к обострению гуманитарных проблем, связанных, в первую очередь, с распределением богатства, энергии, воды и продовольствия. В этих условиях могут проявиться тенденции решить такие вопросы «силовыми способами». Параллельно решается важная задача: вектор массовых волнений отвлекается в сторону внешнеполитических амбиций, включая различного рода реваншизм. Если указанные факторы перестанут быть латентными, в политике большинства стран возрастет роль военной составляющей. С высокой долей вероятности можно предсказать интенсификацию гонки вооружений, активизацию международного терроризма.
Активизацию международного терроризма в значительной степени связывают с усилением ро-
ста международной организованной преступности. Уже к концу XX в. международная преступность приобрела новые черты: преступная деятельность стала носить более широкий и глобальный характер; усилились международные связи как между самими преступными организациями, так и между преступными организациями и другими группами; возможности и мощь международных криминальных организаций выросли настолько, что они могут угрожать стабильности государств, подрывать демократические институты, мешать экономическому развитию и даже наносить ущерб союзническим отношениям или бросать вызов сверхдержавам. Уже сейчас можно допустить, что международные криминальные организации ставят своей главной целью не столько нейтрализацию тех или иных правительств, сколько превращение их самих в правительства в различных странах мира (т.е. легализацию своей деятельности на уровне государства и правительства, захват политической и экономической власти в полном объеме)[7].
Международные криминальные организации усиливают свою деятельность по ряду причин:
• с экономической точки зрения во многих странах, где заметно влияние наркомафии, мелким фермерам выгоднее выращивать растения, содержащие наркотики, ибо рынок наркотиков более стабилен и прибылен, фермеры не платят налогов и никак не контролируются властями;
• рост международной преступности следует за глобальной тенденцией неуправляемости, т.е. сокращением способности правительств управлять современным государством (например, в некоторых странах международные криминальные организации отвоевали у правительств десятки районов, где фактически осуществляют свое правление). Эксперты по политической географии предсказывают усиление фрагментации мира, поскольку там, где правительства слабы, процветают криминальные структуры;
• расширение и усиление миграционных потоков, за которыми, как правило, следуют этнические преступные организации (в этой связи усиления преступности следует ожидать в США и Западной Европе);
• проницаемость границ, которая увеличивается в связи с созданием и расширением единой Европы, а также Североамериканской зоны свободной торговли. Сюда же можно добавить проницаемость границ на территории бывшего СССР;
• дальнейшее развитие техники, которое облегчает использование транспортных и коммуникационных систем (так, использование цифровой связи затрудняет государственный контроль и позволяет криминальным организациям переводить из региона в регион миллиарды долларов);
• относительно слабая координация законода-
СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК
тельства различных стран; юрисдикция ни одной страны не в состоянии нейтрализовать основные виды деятельности международных криминальных организаций.
Таким образом, международная преступность обладает исключительно высокой степенью общественной опасности и характеризуется, как правило, самым высоким уровнем организованности и самыми современными средствами для реализации поставленных задач. В резолюции Всемирной конференции на уровне министров по организованной транснациональной преступности (Неаполь, 1994 г.) названо десять угроз, исходящих от этой преступности: суверенитету государств, обществу, отдельным лицам, национальной стабильности и государственному контролю, демократическим ценностям и общественным институтам, национальной экономике, финансовым учреждениям, демократизации и приватизации, развитию, глобальным режимам и кодексам поведения.
Перед демократическими государствами международный терроризм поставил ряд весьма сложных проблем, затрагивающих основы их политического устройства. Транснациональный характер деятельности террористических организаций делает необходимым согласование базовых позиций государств, которые, при общей приверженности демократическим принципам, реализуют их на практике по-разному. Необходимо решить задачу достижения определенного консенсуса не только между различными государствами, но и между государством и обществом в конкретной стране. На практике основной проблемой является достижение эффективности в борьбе с терроризмом при сохранении существующих достижений в сфере прав и свобод граждан, подотчетности обществу структур государственной власти, включая полицию и спецслужбы, и общественного контроля за ними [7]. Государство может рассчитывать на поддержку общества только в случае подотчетности и соразмерности действий силовых структур, адекватности используемых средств и методов уровню террористической угрозы.
Определение самого понятия «терроризм» представляется весьма сложным делом. Это обстоятельство существенно затрудняет формирование прочной нормативной базы для оценки преступных деяний как террористических. Так, даже среди союзников по НАТО нет полного единства по этому вопросу. Будучи сложным социально-политическим явлением, многие исследователи ключевыми элементами данного понятия считают «устрашение» и «насилие»[8].
Политика противодействия терроризму предполагает активное участие в ее разработке, реализации и оценке не только государственных структур (как силового, так и социально-экономического блоков), но
и институтов гражданского общества. Основным актором в противодействии современному терроризму, несмотря на процессы глобализации, остается национальное государство. Эффективная государственная политика должна ставить своей целью предотвращение и разрешение тех конфликтов, которые могут спровоцировать террористическую деятельность.
Выделяют два основных направления в государственной политике противодействия терроризму: контртеррористическое и антитеррористическое. Контртеррористическое направление связывают с борьбой с причинами террора. Политическим средствам здесь отводится ведущая роль. С помощью политических средств возможен, при определенных условиях, перевод конфликта, лежащего в основе террора, в ненасильственное русло. Антитеррористическое направление ведет борьбу с проявлениями террористических актов и ликвидирует их последствия. Ведущую роль здесь призваны сыграть органы государственной власти: правоохранительные структуры, судебная власть, спецслужбы и т.п.
Один из самых жестоких террористических ударов был нанесен 11 сентября 2001 г. арабскими летчиками-смертниками по важным объектам американских городов Вашингтона и Нью-Йорка. Трагедия унесла несколько тысяч жизней и показала, что в мире нет ценностей, которые были бы свободны от террористической угрозы. Международный терроризм есть результат интернационализации террористической деятельности. «Международность» выражается, с одной стороны, в тесном сотрудничестве различных террористических групп и в «растущей претенциозности», масштабности их целей; с другой стороны, она реализуется посредством глобальной информационной сети, поскольку даже сугубо внутриполитический терроризм получает мгновенный отклик в самых отдаленных уголках земного шара, стимулируя тем самым преступные действия других террористических групп планеты.
Опыт показывает, что борьба с терроризмом должна основываться на выявлении реальных, а не декларируемых целей террористических организаций. Основная задача при противодействии националистическому (этносепаратистскому) терроризму состоит в переводе конфликта в русло переговорного процесса. Главный акцент при «революционном» терроризме следует делать на развенчании самого мифа революционности, на предложении конструктивной, позитивной идеологии. Важное значение приобретает борьба с радикализмом внутри конфессии при «конфессиональном» терроризме[9].
Повышение эффективности противодействия международному терроризму зависит: от координации действий и готовности к сотрудничеству, во-первых, между различными ведомствами и спецслужбами одного государства; во-вторых, между различными ведомствами и спецслужбами различ-
СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК
ных государств в рамках двухстороннего, нального или глобального сотрудничества.
регио-
1. См.: Лукин А. Внешняя политика: от постсоветской к российской. Уроки конфликта с Грузией // «Россия в глобальной политике». № 6. 2008.
2. См.: КостинА.И.,ИзотовВ.С. Глобальный кризис в зеркале мировой политики // Вестник МГУ, сер. 12, 2009, № 5.
3.См.: http://ria.ru/world/20140315/999653058.html
4. См.: Wallerstein I. Le capitalisme touche a sa fin // Monde. P., 2008. 12 oct. P. 8.
5. См.: «Swimming Against the Tide: How Developing Countries Are Coping with the Global Crisis».
6. См.: KlareM. The Second Shockwave. http://www.fpif.org/ fpiftxt/5968.
7. См.: Репецкая А.Л. Транснациональная организованная преступность: Характеристика, причины, стратегия контроля. Иркутск, 2001.
8. См.: Грибанова В.И., Луппов И.Ф. Противодействие терроризму как функция современного государства. Сыктывкар, 2009.
9. См.: Там же.
ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО КАК СРЕДА ЗАРОЖДЕНИЯ И РАСПРОСТРАНЕНИЯ СЕТЕВОГО ТЕРРОРИЗМА
ДМИТРИЙ АНА ТОЛЬЕВИЧ ЖУРАВЛЕВ,
Директор института региональных проблем E-mail: [email protected]
Аннотация. Характеризуются современное постиндустриальное общество как среда зарождения и распространения сетевого терроризма. Приводятся примеры проявления сетевого терроризма, указывается на необходимость выработки эффективных методов и способов борьбы с ним.
Ключевые слова: общество потребления, информационное общество, информационное поле, радикальные сайты и материалы, атомизация личности, сетевой терроризм.
Annotation. The article characterizes the modern postindustrial society as the environment of initiation and propagation of terrorism network. Terrorism network manifestations are instanced, attention is paid to the necessity of development of effective methods and ways effective methods and ways to struggle with it.
Keywords: consumer society, informational society, informational field, the radical sites and materials, personality atomization, terrorism network.
Терроризм порождается обществом и для того, что бы определить специфику современного терроризма необходимо определить специфику современного общества.
Каждая историческая эпоха характеризуется определенной формой социальных институтов и определенным уровнем научных и технологических достижений. Марксизм называл это производительными силами и производственными отношениями. Общество - это сложный объект и ему присущи многообразные характеристики. Остановимся лишь на тех из них, которые важны для рассматриваемой темы - терроризма.
Первое специфическое свойство современного постиндустриального общества состоит в том, что это общество потребления. Могут сказать, что общество потребления сложилось уже давно, как минимум после второй мировой войны, а может быть и раньше. В каком то смысле это верно, но мы считаем, что современное общество потребле-
ния принципиально отличается от общества потребления 70-х - 80-х годов XX в. Тогда потребление было условием развития и сохранения производства (экономики). Чем выше внутреннее потребление в стране, тем стабильней национальная экономика, тем больше у неё (экономики) ресурсов для развития. Сегодня в условиях глобализации и появления дешевых товаров возник удивительный парадокс: потребление стало основой для получения прибыли и, следовательно, роста ВВП - потребление стало «отраслью экономики». Дело в том, что наценка к первоначальной цене производителя в богатых странах потребителях зачастую многократно превосходит первоначальную цену. В результате, не производя никаких материальных ценностей можно получать огромную прибыль. Экономика отрывается от производства - производить не нужно, нужно потреблять. Главным в такой экономике является стимулирование потребления и рост доходов населения. Производство в таких условиях не необхо-
