CC BY
221
МИРОВЫЕ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ ЦЕНТРЫ СИЛЫ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА СИТУАЦИЮ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И НА КАВКАЗЕ
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРАЗИИ
Парвин ДАРАБАДИ
доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений Бакинского государственного университета (Баку, Азербайджан)
Происходящие ныне глубокие изменения в геополитических и геоэконо-мических структурах мирового сообщества, трансформации социально-политических систем дают основание говорить о вступлении мира в качественно новую геополитическую эпоху — эпоху глобализации.
Возникает новая всепланетарная «полицивилизация» на началах органического сочетания единства и неделимости мирового сообщества, с одной стороны, диверсификации и плюрализма центров, народов, религиозно-культурных сообществ — с
другой. В результате же информационнотелекоммуникационной революции в промышленно развитой зоне мира постиндустриальное общество постепенно трансформируется в высокотехнологическое информационное сообщество. Используя новейшие достижения науки и техники, глобализация сближает страны и целые цивилизации в реальном времени, открывает перед ними возможности для совместного и адекватного реагирования на то и дело возникающие острые общемировые проблемы.
Глобализация изменяет не только процессы и облик мировой экономики, но
и ее структуру, так как создает глобальную по масштабам взаимозависимость, достигающую степени интеграции в практически единое целое.
Однако глобализация проявляет себя далеко не во всех государствах и регионах одинаково: в одних она в большей степени охватывает экономическую сферу, в других — быстрее внедряются новые технологии. В то же время различные страны и регионы в разной степени готовы и стремятся включиться в процесс глобализации. Многие страны вообще, в силу тех
или иных уже исторически сложившихся причин — политической изоляции или самоизоляции, технологических и экономических возможностей, устоявшихся традиций автаркии, — оказываются на периферии глобальных процессов. Более того, в результате крайне высоких темпов современных глобализационных процессов разрыв между странами и регионами, оказавшимися в авангарде современной глобализации, и остальными (а их большинство) с каждым годом становится все ощутимее.
«Геоисторический рывок» Запада и появление геополитического фактора Север — Юг
С геополитической точки зрения в общемировом масштабе уже сформировались богатый «Север», так называемый «золотой миллиард», и еще развивающийся, бедный «Юг». Причем поляризация по геополитической линии «Север — Юг» постоянно усиливается. Здесь неизбежно сказываются последствия гигантского «геоисторического рывка», когда в эпоху великих географических открытий Запад совершил (в результате промышленной революции) гигантский скачок по пути научно-технического прогресса. Вначале Испания и Португалия, а затем Англия, Франция, Германия, Голландия (в XVII—XX вв.) стали обладателями «морской силы» (торгового и военно-морского флотов), позволившей им установить свою гегемонию в Мировом океане. А во второй половине XX столетия Запад (в лице США) достиг и решающего превосходства в воздушном и космическом пространствах. Все это и позволило Западу на протяжении длительного исторического отрезка времени держать под своим военно-политическим контролем практически весь Юг и Восток. Лишь грозные раскаты двух мировых войн разбудили безнадежно отставшие, к тому же в основном колониализированные страны «третьего мира». Вставшие, в основном во второй половине XX века, на путь независимого развития эти страны в настоящее время также охвачены глобализационными процессами. Наряду с этим до середины XXI века сохранится и будет нарастать численное превосходство Востока над Западом, Юга над Севером, причем при обратном соотношении в экономической силе и богатстве. В этом, как считает российский ученый Ю.В. Яко-вец, может быть заложен корень главного межцивилизационного противоречия нынешнего века1.
Глобализация для данных государств имеет объективные и субъективные как положительные, так и отрицательные стороны. Если первая представляет собой естественно-исторический процесс растущей взаимозависимости мира в результате расширения финансовых потоков между странами и регионами, то вторая раскрывается в понятии «геополитика глобализма». Здесь объективный процесс глобализации выс-
1 См.: Яковец Ю.В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций. М., 2003. С. 31.
тупает в качестве одного из основных геостратегических механизмов гегемонии Запада — прежде всего США, в кооперации с Европейским союзом, — над остальным миром с целью установления нового «однополярного» мирового порядка. Наряду с экономическими и военно-политическими средствами давления на «непокорных изгоев», Запад предпринимает попытки навязать другим цивилизациям Юга и Востока свою систему ценностей, во многом чуждую их глубинным культурно-историческим традициям.
В целом же в современную эпоху глобализация по-западному означает формирование на планете однородной экономической и социально-политической среды, управляемой фактически несколькими сотнями транснациональных суперкорпораций.
«Главные моторы глобализации»2 — транснациональные корпорации (ТНК) и неправительственные организации (а на самом деле умело и негласно управляемые соответствующими правительственными структурами) — с невиданной прежде легкостью пересекают государственные границы и вмешиваются как в экономическую, так и общественно-политическую жизнь стран и обществ, мотивируя это оказанием содействия в решении проблем, порожденных растущей взаимозависимостью. Причем все государства, особенно с переходной экономикой, обязаны неукоснительно соблюдать разработанное Западом так называемое правило «золотого корсета», которое предписывает «один размер для всех», что вызывает неоднозначную реакцию у ряда стран, в первую очередь у стремящихся найти свой путь развития3.
Следует отметить, что принципы свободного мирового рынка и общедемократических ценностей применяются выборочно, в зависимости от геополитических и геоэконо-мических интересов Запада. Глобализация в ее нынешнем виде лишь усиливает неравенство между богатым Севером и бедным Югом. Она отнюдь не разрешает проблему нынешнего разительного глобального неравенства между десятком ведущих держав и сотней только вставших на путь модернизации своих экономик, а то и застрявших где-то между поздним феодализмом и развитым капитализмом стран Юга и Востока. Порой слабые в экономическим отношении государства переживают мучительный процесс, попадая под пресс глобализма, подобно больному, которому делают операцию без наркоза. К тому же национальные правительства бывают вынуждены и начинают делить власть — политическую, социально-экономическую, даже военную — с кругами сосредоточенного в ТНК большого бизнеса, влиятельными как «теневыми», так и вполне легальными международными организациями.
В наступившем столетии надежды на сближение полюсов богатства и бедности в мире в целом и в отдельных странах и регионах представляются весьма тщетными, так как эта пропасть только расширяется. Перспективы же на ближайшие десятилетия дают мало оснований надеяться на приближение бедных стран к уровню богатых. Кроме того, в некоторых странах наблюдается ряд негативных явлений: деиндустриализация экономики и массовая безработица, утрата экономической независимости и долларизация финансовой системы, «утечка умов» и капитала, деградация национальных культур и подрыв нравственных основ общества, массовый голод и пр.
В условиях, когда мир вступил в качественно новую стадию своего эволюционного развития — в эпоху глобализации, традиционные геополитические процессы приобрели совершенно новые формы. Вместо традиционного многовекового жесткого военнополитического противостояния теллурократический Восток — талассократический Запад появился новый геополитический фактор Север — Юг, причем без четко очерченных границ.
2 См.: Уткин А.И. Глобализация: процесс и осмысление. М.: Логос, 2002. С. 56.
3 См.: Там же. С. 21.
Центральная Евразия как объект геополитического противостояния Запад — Восток
В этом процессе одним из основных «театров военных действий» стал Центральноевразийский мегарегион, включающий в себя Черноморский, Кавказский, Каспийский и Центральноазиатский регионы. В данном геополитическом пространстве расположены три разные, но в то же время объединенные общностью геоисторических судеб расовоцивилизационные и религиозные очаги: христианский православно-славянский, исламс-ко-тюрский и арийско-иранский (частично — иудаизм и буддизм).
Геополитическим же центром этого мегарегиона является располагающийся на стыке Европы и Азии, на границе двух мега цивилизаций — христианской и исламской — Каспийский регион, который на протяжении десятков веков играл важную роль в военнополитических и социально-экономических процессах, происходивших на обширном Центральноевразийском геополитическом пространстве. При этом данный регион, включающий Южную Россию, Кавказ, западную часть Центральной Азии и Северный Иран, синтезирует в себе четыре различные физико-географические стихии: горную (Кавказ), морскую (Каспий), степную (Южная Россия) и пустынную (Центральная Азия). К тому же прикаспийские государства имеют общую континентальную специфику национальной истории, традиции государственности и экономических интересов, в корне отличающиеся от западной, атлантической цивилизации.
Десятки столетий на всем Центральноевразийском геополитическом пространстве происходил практически непрерывный процесс расширения и сжатия этого гигантского монолита. Причем схватка геополитических сил Запада и Востока проходила с переменным успехом. В мировой истории уже наблюдался опыт «военно-цивилизационного» вторжения Запада в этот мегарегион. В последние века первого тысячелетия до нашей эры талассократический Запад пытался сломать этническую и религиозную замкнутость теллурократического Востока путем его «эллинизации». Однако «цари и народы Азии объединились против могущественного и высокомерного Запада» (Т. Моммзен), и в результате эллинизм был «переварен» Востоком. В эпоху Средневековья, особенно в XIII—XVI веках, в периоды наивысшего могущества Монгольской, а затем и Оттоманской империй, Востоку удалось прорваться к границам Европы, поставив под угрозу само существование западноевропейской цивилизации. В дальнейшем, в ходе Крымской (1853—1856 гг.), Первой (1914—1918 гг.) и Второй (1939—1945 гг.) мировых войн, «холодной войны» (1946—1991 гг.), геополитический натиск Запада был остановлен у «ворот» Центральной Евразии — на Кавказе.
Расположенная между Каспийским и Черным морями «зона боевых действий на границах континентов» — Кавказ4 и поныне играет важную геостратегическую роль, так как контроль над ним открывает пути продвижения в глубь Среднего и Ближнего Востока, выход к Персидскому заливу и Восточному Средиземноморью, а в южном направлении — на равнинные просторы Южной России.
К тому же, будучи «геополитическим ключом» к Центральной Евразии, Кавказ в силу чрезвычайно пестрого этнического и конфессионального состава его населения, был и продолжает оставаться одной из наиболее конфликтогенных, «горячек точек» планеты. В свою очередь, подобная же картина наблюдается и на примыкающих к Каспию пустынных просторах Центральной Азии, где межнациональные и наркотрафиковые проблемы и ныне не теряют своей актуальности. Вместе с тем, как отмечает российский эксперт в области геополитики А. Дугин, контроль над всем каспийско-черноморским простран-
4 См.: Хаусхофер К. О геополитике. М.: Мысль, 2001. С. 128.
ством — Кавказом, который открывает выход к «теплым морям», является стратегической задачей глобального противостояния атлантизма и евразийства5.
Что же касается Каспийского региона, то в последние три столетия он был одним из объектов острого геополитического соперничества великих и региональных держав, стремящихся установить свой контроль над этим важным в геостратегическом отношении регионом Центральной Евразии. Но если тогда этот регион не относился к главным областям геополитических потрясений (таковыми были Восточная Европа, Балканы, Ближний и Средний Восток), то в XX веке, особенно на рубеже минувшего и нынешнего столетий, он (в этом плане) присоединился к ним и превратился в один из важнейших геостратегических факторов, способных изменить всю традиционную конфигурацию геополитического ландшафта Центральной Евразии.
Центральная Евразия в новой «большой геополитической игре»
Каспийский регион являлся и продолжает оставаться наиболее удобным плацдармом для геополитического прыжка с севера через Центральную Азию к Индийскому океану. Геостратегически связанный со Средиземным морем (фактор Турции), Черным морем (фактор Азербайджана — Грузии), Индийским океаном (фактор Ирана) и Европой (фактор России), Каспийский регион — один из эпицентров геополитических противоречий современности и противостояния между атлантизмом и евразийством, носящего пока латентный характер. Важнейший внешний фактор, оказывающий сильное влияние на регион, — значительное расширение круга стран, имеющих здесь свои геополитические и геоэкономические интересы.
В целом же этот регион является тем геополитическим пространством, на котором сходятся национальные экономические интересы не только государств Южного Кавказа и Центральной Азии, но и ряда ведущих держав Запада и Востока. Здесь же обозначены геостратегические императивы единственной сверхдержавы современного мира — США (и НАТО в целом). Наряду с традиционными «геополитическими игроками» — Россией, США, Великобританией, Турцией и Ираном — все большую политико-экономическую активность на Каспии проявляют Франция, Германия, Китай, Япония, Пакистан, Саудовская Аравия и несколько других стран, что в свою очередь создает своего рода «геополитическую головоломку», значительно усложняя геополитическую ситуацию в данном регионе.
С точки зрения участия в разработке нефтегазовых ресурсов Каспия и в их транспортировке на мировые рынки проблема делимитации морского пространства привлекает особое внимание, обуславливая как скрытую, так и открытую конкуренцию не только между прибрежными странами, но и ведущими державами, а также между некоторыми региональными государствами за доступ к контролю над этими энергоресурсами. Нефть, являющаяся в военное время «кровью войны», без которой и в мирное время немыслимо развитие экономики, еще со времен Первой и Второй мировых войн стала важнейшим геостратегическим фактором мировой политики. После же окончания «холодной войны» наступила эпоха «нефтяной дипломатии», которая в условиях начавшейся глобализации и формирования нового мирового порядка еще долго будет оставаться мощным оружием влияния на международные отношения. Вычерчиваемые конкурирующими геополитическими силами функционирующие и планируемые нефтегазотрубопроводные и коммуникационные кон-
5 См.: Дугин А.Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. Мыслить пространством. М.: АРКТОГЕЯ, 1999. С. 349.
фигурации (нефтепроводы Баку — Супса, Баку — Тбилиси — Джейхан, Баку — Новороссийск, Тенгиз — Новороссийск, Западный Казахстан — Западный Китай, Транскаспийский трубопровод Казахстан — Туркменистан — Иран, газопроводы Баку — Эрзерум, Туркменистан — Иран, Транскаспийский газопровод, наряду с ними — ТРАСЕКА, транспортная система Север — Юг и др.), а также наличие в ряде государств Южного Кавказа и Центральной Азии иностранных военных баз, относятся к существенным геостратегическим факторам, во многом способным содействовать укреплению позиций стран региона.
Наблюдается неразрывная связь «каспийского нефтяного фактора» с геополитическими процессами, протекающими в наступившем столетии в основном нефтедобывающем регионе Восточного полушария — Большом Ближнем Востоке. В то же время обостренный интерес к Каспийскому региону связан не только, а порой и не столько с наличием больших углеводородных запасов (всего 4—7 % мировых), сколько с его ключевым положением в геополитическом раскладе мировых сил, конкурирующих за установление своего контроля над Центральной Евразией.
Находясь в центре геополитического разлома постсоветского пространства, Каспийский регион в 1990-х годах стал неотъемлемой частью новой «большой игры» в мировой политике, ведущейся по классическим правилам геополитики. Именно с этого периода и началось геополитическое давление атлантизма на Каспийский регион, которое оказывается с трех основных направлений: с запада — из Средиземноморья (через Турцию), с юга — из Аравии (через Ирак) и с востока — из Пакистана (через Афганистан и Центральную Азию).
По мнению А.С. Панарина, Каспий в настоящее время стал эпицентром «пиратских игр». С геополитической точки зрения «открытые там залежи нефти притягивают силы, никогда прежде не достигавшие такого углубления в тело Континента. Идея нефтяного пути, идущего от Каспия на Запад и на Восток и смыкающего два океана — Атлантический и Тихий, есть не что иное, как попытка сил Моря отколоть от Континента неслыханно большой кусок, обкорнать его. Кому все еще не ясно, что речь идет о беспрецедентной агрессии Моря, собирающегося раздробить Континент, тому уже ничем нельзя помочь. Инициаторы этого проекта хотят не просто провести новую линию связи между Атлантикой и Тихим океаном и тем самым закрепить достижения вестернизации. Они хотят предупредить возможность новой консолидации Континента на индоевропейской вертикали, так как каспийский проект прямо направлен на то, чтобы срезать эту вертикаль, прервать ее»6.
В современных условиях, когда в системе международных отношений, складывающихся в начале XXI века, идеология окончательно уступила свое место геополитическим императивам ведущих держав Запада и Востока, именно установление контроля над этим регионом может обеспечить их реальное геополитическое присутствие в Центральной Евразии. Для решения этой геостратегической задачи различные конкурирующие геополитические силы используют активизирующиеся в современную эпоху силы сепаратизма и международного терроризма.
Последние десятилетия характеризуются значительной активизацией воинствующего сепаратизма и международного терроризма, чрезвычайно опасных для всего человечества. Причем жертвой главенства принципа национального самоопределения является суверенное государство. Ряд стран Центральной Евразии, особенно недавно получившие независимость государства Южного Кавказа — Азербайджан и Грузия, уже в полной мере испытали на себе все «прелести» насильственной реализации принципа «самоопределения национальных меньшинств». Увеличение же в результате фрагментации суверенных стран числа новых маргинальных государственных образований может в ближайшем будущем привести к еще большей хаотизации мирового сообщества.
6 Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование. М.: Алгоритм, 2000. С. 275.
В целом же к мировому хаосу способны привести религиозный фундаментализм, оголтелый национализм и расизм, этническая нетерпимость, формирование центров международного терроризма и организованной преступности, экономическое неравенство, демографический взрыв, неуправляемые миграционные процессы, экологические коллизии и истощение природных ресурсов. Причем от вспышек конфликтных ситуаций в их различных модификациях не гарантированы даже вроде бы благополучные и приверженные глобализации регионы мира. Достаточно вспомнить драматические события последних лет в США, Великобритании, Франции, Испании, России и других странах, связанные с атаками сил международного терроризма, вспышками межэтнических и меж-конфессиональных конфликтов.
Современная политическая карта мира все больше напоминает чрезвычайно пеструю мозаику, где мировые и региональные державы соседствуют с небольшими государствами, также в той или иной мере затронутыми глобализационными и межцивилизаци-онными проблемами. Они проявляются в качественно новых геополитических условиях, когда после распада мировой системы социализма и ее основной несущей конструкции Советского Союза, заявку на моноцентристский мир сделали США, объявившие чуть ли не весь мир зоной своих стратегических интересов.
Особенно наглядно это прослеживается на обширном и богатом природными ресурсами Центральноевразийском геополитическом пространстве. Здесь уже обозначился ряд государств, которые Запад планирует и уже на практике превращает в своего рода геостратегические опорные пункты для дальнейшего углубления и фрагментации всего Большого Евразийского геополитического пространства. Эта тенденция получила новый мощный импульс в связи с концентрацией геополитической силы Запада в лице США и НАТО после трагических и, как оказалась, роковых для ряда стран событий 11 сентября 2001 года в Соединенных Штатах. Войны в Афганистане и Ираке наряду с уже ставшим реальностью военным присутствием США и НАТО в ряде стран Центральной Евразии способствуют постепенному, но верному геополитическому окружению этого мегарегиона с запада, юга и востока. Практически лишь Иран — последнее звено, контроль над которым и может замкнуть «кольцо анаконды» вокруг Центральной Евразии.
В качестве альтернативы «однополярному миру» выдвигается концепция глобальной геосистемы «многополярный мир», то есть на повестку дня выносится новый раздел сфер влияния на земном шаре между формирующимися новыми геополитическими центрами, одним из которых и может стать Центральная Евразия. В то же время ни одна страна, ни один геополитический центр не способны ныне самостоятельно определять и решать в полном объеме свои геостратегические и геоэкономические задачи на международной арене без учета разнообразия и специфик крупнейших цивилизационных сообществ. В конце концов все это может привести к образованию цивилизационных союзов, причем в самых разных и неожиданных сочетаниях, ибо ни одна из существующих нынешних крупных цивилизаций, будь то славяно-православная, исламская, конфуцианская, индуистская или другая, не имеет возможности самостоятельно противостоять натиску тотальной вестернизации, базирующейся на принципе «The West and the Rest» («Запад и все остальное»).
Следует учитывать и тот немаловажный фактор, что если использование мирных способов повышения жизненного уровня в незападном, «остальном» мире не принесет ожидаемых результатов, то в ближайшей перспективе может наступить массовое разочарование не только в глобализации, но и в существующем мировом порядке в целом, пока во многом поддерживаемом ООН. Разочарование способно перерасти в ожесточение, стимулирующее усиление милитаризации — вплоть до обретения «бедными» странами средств массового уничтожения. Переход же к насилию тех, кому уже нечего терять, может быть самой большой угрозой всему человечеству, а не только его благополучному «золотому миллиарду». Это тем более важно в свете тотального наступления сил между-
народного терроризма, все более приобретающего зловещие черты совершенно нового по своей социально-политической сущности явления глобального масштаба — геотерроризма, детища геополитики XXI века.
В м е с т о з а к л ю ч е н и я
Не исключено, что при негативном сценарии развития геополитических процессов в Центральной Евразии именно здесь пройдет «линия разлома между цивилизациями», то есть линия будущих «фронтов» в ходе грядущих, согласно концепции С. Xантингтона, столкновений цивилизаций, одинаково опасных как для Запада, так и для Востока7. Проводив в прошлое XX век — «век Зверя», глобализирующееся ныне человечество может встретиться с еще более зловещим веком — «веком Дьявола».
Лишь гармоничное многообразие «многополярного мира», где каждое цивилизационное сообщество является органической частью всего миропространства, способно обеспечить всеобъемлющую международную безопасность, адекватно реагировать на реальные угрозы мировому сообществу со стороны международного терроризма, а по большому счету — возможных грядущих межцивилизационных столкновений.
7 Cm.: Huntington S. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. New York: Simon & Schuster Ltd, 1996.
