CC BY
174Парвин ДАРАБАДИ
Доктор исторических наук, профессор Бакинского государственного университета
(Баку, Азербайджан).
ГЕОИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В КАВКАЗСКО-КАСПИЙСКОМ РЕГИОНЕ В АНТИЧНЫЙ ПЕРИОД (IV В. ДО Н.Э. - IV В. Н.Э.)
Резюме
В статье основное внимание уделяется рассмотрению геоистори-ческих процессов в Кавказско-Каспийском регионе в контексте взаимодействий на протяжении нескольких
столетий двух основных цивилизационных центров Древнего мира — западных античных государств Эллады и Рима с государствами Центрально-Евразийского мегарегиона.
В в е д е н и е
Входя в ареал зарождения и развития человеческой цивилизации и располагаясь на стыке Европы и Азии, Кавказ и Каспий на протяжении последних трех тысячелетий играли важную роль в процессе политического, экономического и культурного развития всех народов и стран Центрально-Евразийского мегарегиона. В геостратегическом отношении Кавказско-Каспийский регион был прекрасным плацдармом для наступления как на Средний и Ближний Восток, так и в Центральную Азию и далее — в Индию. Ключевую геополитическую роль в этом обширном регионе играл Кавказ, который, окаймленный Черным, Азовским и Каспийским морями, представлял собой чрезвычайно удобный военно-стратегический плацдарм для продвижения с севера в глубь Средне-
го и Ближнего Востока, выхода в Восточное Средиземноморье и Персидский залив. К тому же Кавказ благодаря своему географическому положению подобно огромному мосту связывал Восточную Европу с Передней Азией. Через этот край шли пути из Центральной Азии в Причерноморье и Средиземноморье, из евразийских степей — на Ближний Восток.
Кавказ и Каспий в Древнем мире
На западном побережье Каспия, где горы Кавказа вплотную подходят к морю, оставляя лишь узкую прибрежную полосу, в древности пролегал знаменитый Прикаспийский путь — наиболее удобная дорога из Юго-Восточной Европы в Переднюю Азию, связывавшая на протяжении многих веков территории обитания кочевников на Северном Кавказе с районами древнейшего земледелия на Южном Кавказе. Уже в эпоху бронзы по ней устремлялись воинственные племена степняков к благодатным земледельческим центрам юга. Именно сыгравшие большую роль в истории народов Кавказа и Передней Азии контакты и взаимодействия степняков Севера с оседлым населением Востока были важнейшим элементом экономической системы Древнего мира.
Прикаспийский путь в это время превращается в главную артерию мощных этноге-нетических процессов, впоследствии способствующих формированию народов и этнических групп, живущих в современных кавказских государствах. «Никакая местность Древнего мира не была так подвержена приливу и отливу разных народностей, как Северная Мидия (т.е. территория Азербайджана. — П.Д.), — отмечал видный ученый-востоковед XIX века Мирза Казем-Бек, — Кавказский перешеек, с тех пор как Древний мир помнит себя, был постоянным театром политических событий: народы разных рас... постоянно делали свои вторжения то с юга и юго-востока к северу и северо-западу, то с севера к югу и юго-востоку, как следствие проходы между Каспием и Черным морями не знали отдыха от народных передвижений, и теперешние лингвистические смеси по всему протяжению Кавказских гор, равно как и исторические названия «ворота Кавказские, Каспийские, Албанские» и прочее, вполне свидетельствуют о несомненности изложенного. Северная же Мидия лежала у подошвы Кавказа; народные потоки должны были в этих приливах и отливах впервые наводнить ее»1.
На протяжении многих столетий этим путем прошли древнеиранские племена из степей Восточной Европы на территорию Иранского плоскогорья (не позднее IX в. до н.э.), затем по нему на Южный Кавказ и Переднюю Азию проникали скифы, массагеты, сарматы, аланы, гунны, савиры, хазары и многие другие кочевые обитатели евразийских степей. Не случайно, что именно в наиболее узком и стратегически важном месте прикаспийской трассы в период начала скифского вторжения в Переднюю Азию уже в конце VIII — начале VII века до н.э. возник Дербент с мощными крепостными сооружениями. Об этих Каспийских или Албанских воротах содержатся сведения в трудах Геродота (V в. до н.э.), Страбона (I в. до н.э. — I в.н.э.), Плиния Старшего (I в.), Птолемея (I—II вв.), Кассия Диона (II в.) и других греко-римских историков и географов.
Аналогичные процессы наблюдались и на западном, черноморском побережье Кавказа, когда по Меотидо-Колхидскому пути, а также через Главный Кавказский хребет — по Дарьяльскому проходу в VIII—VII веках до н.э. устремлялись на юг обитавшие на Северном Кавказе племена киммерийцев и скифов, вторгаясь в пределы Ассирии, Урарту и Мидии.
1 Цит. по: Сумбатзаде А.С. Азербайджанцы — этногенез и формирование народа. Баку: Элм, 1990. С. 16.
В целом же как Кавказ, так и Черноморье и Каспий издревле, еще со времен Гомера, привлекали к себе внимание интеллектуальной и военно-политической элиты Древнего мира. В ассирийских клинописях периода правления Ададнерари III (810—783 гг. до н.э.) Каспий упоминается как «Великое море восхода Солнца»2. Слухи о несметных богатствах Кавказа, видимо, и послужили основой древнегреческого мифа об аргонавтах, отправившихся морским путем в далекую и таинственную Колхиду за золотым руном. Легендарный Гомер считал, что Земля на западе простирается до Атлантического океана, а на востоке до «Пруда Солнца» — Каспийского моря3. По мнению древнегреческого поэта, «Пруд Солнца — залив глубокой и плавно текущей всемирной реки Океана»4.
Уже Геродот в V веке до н.э. обладал достаточно достоверными сведениями о размерах Каспийского моря, отмечая, что «это замкнутый водоем, не связанный ни с каким другим морем»5. Причем как сам Геродот, так и более поздние античные авторы неизменно подчеркивали чрезвычайно пеструю полиэтничность «Страны гор». «Много разных племен обитает на Кавказе», — отмечал «отец истории» Геродот. Об этом же содержатся сведения в трудах античного географа Страбона (I в.до н.э. — I в.н.э.), историка Корнелия Тацита (55—117 гг.) и др.6
Природные богатства края, который к тому же был районом разносторонних контактов между Восточной Европой и Передней Азией, служили важными причинами и объектами экспансии античных государств Средиземноморья. На Кавказ и Каспий устремлялись взоры Александра Македонского, Помпея, Цезаря, Нерона и других сильных мира сего.
Уже с VI века до н.э. начинается древнегреческая колонизация Северного Причерноморья. На обоих берегах Боспор-Киммерийского (Керченского) пролива возникают города-колонии: Фанагория, Гермонасса, Кепы и др. Около 480 года до н.э. они объединились в одно Боспорское царство со столицей Пантикапеем.
Северный Кавказ, где в основном обитали синдо-меотийские племена, с IV века до н.э. становится важнейшим поставщиком хлеба в Афины. А достаточно тесные экономические и политические связи Боспора с автохтонными племенами приводили и к культурному взаимодействию. Меоты заимствовали ряд достижений материальной и духовной культуры античного мира, боспоряне же переняли у местных племен тактику ведения боя, некоторые виды оружия и снаряжения, более удобные в условиях Северного Кавказа, чем греческие. В то же время в Ичкерии и Дагестане влияние греческих колоний Северного Причерноморья практически не ощущалось7.
Что же касается северных и восточных областей Прикаспия, то в середине I тыс. до н.э. здесь обитали занимавшиеся кочевым скотоводством племена, которых Геродот и другие античные авторы называли скифами, а в ахеменидских клинописных текстах — саками. Преемниками саков были сложившиеся в III—II веках до н.э. племенные объединения усуней, занимавших территорию Семиречья, племена, входившие в государственное образование Канчюй, расселенные в районах Каратау и среднем течении Сырдарьи, а также племена аланов, кочевавших от западных берегов Аральского до северных берегов Каспийского морей. Эти племена имели экономические, политические и культурные связи с Китаем, Мавераннахром, Поволжьем. Через земли усуней проходили караваны по
2 Дьяконов И.М. Ассирийско-вавилонские источники по истории Урарту // Вестник древней истории, 1951, № 2. С. 32.
3 Мирзоев М.А. Имена на картах Каспия. СПб: Недра, 1992. С. 5.
4 Зонн И.С. Каспийская энциклопедия. М.: Международные отношения, 2004. С. 225.
5 Алиев К.Г. Античные источники по истории Азербайджана. Баку: Элм, 1986. С. 14.
6 См.: История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М.: Наука, 1988.
С. 21.
7 См.: Там же. С. 78—79.
одному из ответвлений Великого шелкового пути8. На территории же современного Туркменистана в середине I тыс. до н.э. наиболее экономически развитыми были Маргиана и Парфия. На юго-восточном побережье Каспийского моря находилась область Гиркания, к северу, в степях, обитали кочевые племена массагетов и дахов. В VII—VI веках до н.э. Маргиана входила в состав Бактрии, а Парфия и Гиркания — Мидийской державы. В VI—V веках до н.э. эти территории входили уже в состав Ахеменидской империи. Впоследствии, после завоеваний Александра Македонского, над этими территориями установили свой контроль сначала Парфия, а с III века — Сасаниды.
Тем временем, выдержав в длительных греко-персидских войнах (495—449 гг. до н.э.), мощный натиск теллурократических континентальных сил Востока в лице Ахеменидской империи, талассократический эллинистический Запад через 100 с небольшим лет начинает контрнаступление на восток, продолжавшееся несколько веков.
Эллинизм на Кавказе
Экспансия талассократического Запада в лице античного мира на теллурократичес-кий Восток во второй половине I тыс. до н.э. шла в основном по двум направлениям: северному, черноморско-кавказскому, и южному, малоазийско-каспийскому. Кавказ же, в свою очередь, служил достаточно надежным природным барьером на пути как эллинистической, в основном, культурно-экономической (на северном направлении), так и грекоримской военно-политической (на южном направлении) экспансии.
Превращение Кавказско-Каспийского региона в один из военно-политических факторов в противостоянии макроцивилизаций Запада и Востока, начавшееся с появлением в середине I тыс. до н.э. в Средиземноморском регионе носившей в себе талассократичес-кие черты Греции и ведущей теллурократической державы Среднего Востока — Персии, происходит в период знаменитого Восточного похода первого в мировой истории геостратега — Александра Македонского в 30—20-х годах IV века до н.э.
Сам Александр Македонский считал Каспийское море неполноценным; по его мнению, это было даже не море, а какое-то болото, стоячая вода. Он предполагал, что Каспий соединен с Азовским морем и Доном9.
Разбив вооруженные силы Ахеменидской державы, покорив кадуссиев, тапуров, амардов и заняв летом 330 года до н.э. главный город Гиркании — Задракарту, Александр замкнул круг близ Каспийского моря. Вернувшись после похода в Индию на Запад, он вынашивал новые планы завоевания Средиземноморья вплоть до Атлантики, похода вдоль южных берегов Азии, подчинения скифов и области Каспийского моря. После индийского похода Александр намеревался осваивать реки, побережья и сам Мировой океан. В Индии он увлекся идеей периферических морских путей, проходящих по краю земли. Еще до того, как Александр в 323 году до н.э. вплотную занялся подготовкой Аравийской экспедиции, он отдал распоряжение, характерное для его планов освоения мира: приказал Гераклиду создать в Гиркании флот для исследования Каспийского моря и открытия новых морских торговых путей. Полагая, что земля имеет симметричное строение, Александр считал Персидский залив и Красное море как бы юго-восточными заливами океана, а Каспийское море, по его мнению, было его северо-восточным эквивалентом. Если бы эта мысль подтвердилась, то Каспийское море, подобно Персидскому заливу, имело бы выход к океану; тогда отсюда можно было бы продолжить путь на север.
8 См.: БСЭ, Т. 11. М., 1973. С. 149.
9 См.: Шахермайр Ф. Александр Македонский. М.: Наука, 1984. С. 186.
Сначала же предстояло выяснить, не является ли Каспийское море внутренним, как полагали большинство географов и сам Александр. В таком случае ничего здесь сделать было бы нельзя. Поэтому в задачу Гераклида не входили ни завоевание, ни освоение, а лишь исследование Каспийского моря. Если бы выяснилось, что выход к океану действительно имеется, Александр, безусловно, занялся бы этим проектом всерьез10. Однако он не успел осуществить Аравийскую экспедицию. Александр умер, когда подготовка к ней была закончена.
Крушение огромного государства Ахеменидов под мощными ударами фаланг Александра и создание им мировой державы стало поворотным пунктом в истории человеческой цивилизации, открыв новую эпоху в истории взаимоотношений народов Востока и Запада — эпоху эллинизации Востока. Именно Александр Македонский впервые в мировой истории пытался реализовать грандиозную геополитическую идею единения европейцев и азиатов в лице эллинов и персов — идею взаимопонимания и взаимопроникновения народов. Достаточно упомянуть знаменитый эпизод массовых свадеб в Сузах11.
Дело Александра Македонского по эллинизации Востока в определенной мере продолжили его полководцы, ставшие во главе Селевкидской державы и птоломеевского Египта. Именно походы Александра Македонского способствовали возникновению новых «эллинистических» государств, в которых черты греческой культуры, экономики, военно-политической организации самым причудливым образом переплетались с традиционным восточным укладом жизни. Сплав этих двух систем способствовал рождению государств с новым политическим строем, в котором сочетались развитые производственные отношения Греции с военно-административной системой Востока. Эллинизм начал ломку этнической и религиозной замкнутости, породил новые формы государственности, заложил основу новой культуры, нового искусства, новых верований, привел к оживлению экономической жизни, торговли и пр.12
В целом же завоевание Александром обширных областей Востока, появление здесь эллинистических государств создали весьма благоприятные условия для сближения различных по характеру культур — восточной и западной. Эта была насыщенная разного рода достижениями экономического, политического, идеологического, культурного характера эпоха, длившаяся до I века до н.э. Именно к тому периоду относится попытка Селевкидов использовать территорию Южного Кавказа в торговле с Востоком.
Для более детального исследования Каспийского моря по поручению Селевка I Партоклом между 285 и 282 годами до н.э. было организовано плавание вдоль берегов Каспия, в ходе которого впервые обследованы его западные и восточные берега13. Цель этой экспедиции — разведать, связано или нет Каспийское море с другими морями: если связано, то с каким именно? Кроме того, путешествие Партокла имело перед собой и чисто практические задачи: приведение в повиновение прибрежных южнокаспийских племен14. Как и в свое время Александр Македонский, Селевк I пытался использовать Каспийское море для торговли. В III веке до н.э. Селевкиды даже имели на Каспии свою эскадру15. К тому же Селевк I планировал строительство канала, соединяющего Каспийское и Черное моря, для использования в торговых целях16. Однако после открытия морского торгового пути из Европы в Индию, попытки освоить торговые пути по Каспийскому
10 См.: Шахермайр Ф. Указ. соч. С. 333.
11 См.: Фрай Р. Наследие Ирана. М.: ИВЛ, 1972. С. 180—181.
12 См.: Гафуров Б.Г., Цибукидис Д.И. Александр Македонский и Восток. М., 1980. С. 391.
13 См.: Хенниг Р. Неведомые земли (в 4-х томах). Т. 1. М., 1962. С. 244—246.
14 См.: Ельницкий Л.А. Знания древних о Северных странах. М., 1961. С. 126—128.
15 См.: Бикерман Э. Государство Селевкидов. М., 1985. С. 94.
16 См.: Там же. С. 40.
морю и Куре были оставлены, они, скорее, использовались для внутренних рынков античной Албании17.
Впоследствии, уже в I веке н.э., Плиний Старший указывал на необходимость использовать этот маршрут в международной торговле, отмечая, что «индийские товары, перевезенные через Каспийское море в Куру, могут быть перевезены не более как в пять дней сухим путем до Фазиса (р. Риони. — П.Д.), который впадает в Черное море»18. Однако очевидные неудобства, связанные с необходимостью тащить волоком суда из одного бассейна в другой из-за отсутствия водного канала, соединяющего Каспий с Черным и Азовским морями, значительно затрудняли торговые операции. С другой стороны, при императоре Веспансиане (69—79 гг. н.э.) существовавший еще до того морской путь из Египта в Индию по Красному морю и Индийскому океану был облегчен открытием кормчим Гиппалом ежегодных пассатов, способствующих более безопасному плаванию в Индийском океане19.
Со «становым хребтом» эллинизма на Востоке — Селевкидским государством — к концу II века до н.э. было покончено. На смену ему пришла Парфия, ставшая своеобразным связующим звеном между восточной и западной частями цивилизованного мира. Западный эллинизм постепенно уступал свои позиции восточному иранизму. Греки, лишившиеся своего привилегированного положения, уже не были отделены стеной социально-политических отличий от местного населения. Благодаря этому наступает новый, парфянский период развития эллинизма — синтеза, особенно в сфере идеологии и культуры20. При этом идеологическая и религиозная синкретизация не могла не сказаться и на характере нового искусства — эллинистическо-восточного, сформировавшегося к I веку до н.э., под натиском его пали художественные стили как классической Греции, так и древнего Востока. В частности, парфянское искусство вобрало в себя элементы греческой, ахеменидской и новой центральноазиатской кочевой традиции21.
Таким образом, в результате мощного движения за возрождение иранской культуры позиции эллинизма в Парфии значительно ослабевают, начинается «реакция» против всего эллинистического. В тот период совершается переход от преимущественно эллинизированного к ирано-восточному миру, в котором эллинизм был «переварен» Востоком22. Сама же Парфия с I века до н.э. превращается в центр притяжения всех антиэллини-стических элементов в обществах восточно-средиземноморских стран23.
В свою очередь, к середине II века до н.э. Римская республика превратилась в сильнейшее государство Средиземноморья. Покончив с Карфагеном, Рим в начале I века до н.э. действовал уже в Малой Азии. Тот период знаменует собой усиление экспансионистской политики Рима на Востоке. Выход же парфян на Евфрат создавал реальную угрозу интересам Рима на Востоке и делал военное столкновение между ними неизбежным. Начинается великое римско-парфянское противостояние, приобретшее характер тотальной европейско-азиатской войны, когда, как отмечал Т. Моммзен в своей «Истории Рима», «цари и народы Азии объединяются против могущественного и высокомерного Запада. Нетрудно было изобразить эту войну национальной борьбой Востока с Западом, потому что таковой она была»24.
17 См.: Алиев К.Г. Античная Кавказская Албания. Баку: Азернешр, 1992. С. 121.
18 Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании (IV в. до н.э. — VII в. н.э.) М. — Л., 1959. С. 43—44.
19 См.: Алиев К.Г. Указ. соч. С. 120.
20 См.: История Ирана. М., 1977. С. 88.
21 См.: Фрай Р. Указ. соч. С. 240.
22 См.: Там же. С. 244.
23 См.: Бокшанин А.Г. Парфия и Рим. Ч. II. М.: МГУ, 1966. С. 250.
24 Моммзен Т. История Рима. Т. III. М., 1941. С. 61—62.
Рим и Кавказ
Одним из основных объектов экспансии Рима на Восток в I веке до н.э. становится Кавказ, прежде всего непосредственно примыкающая с запада к Каспию Албания. Она занимала обширную территорию, простиравшуюся от Малого Кавказа и нижнего течения Куры и Аракса до северо-восточных отрогов Главного Кавказского хребта, что прежде всего было связано с чрезвычайно выгодным географическим положением этой страны. На юге сухопутные торговые пути Албании выходили к большим древневосточным торговым магистралям, протянувшимся по территории огромного Парфянского царства с запада на восток: от Антиохии и Селевкии на Тигре до Маргианы. Эти магистрали вели на запад, в страны, подчиненные Риму, и на восток, в Индию и Китай, соединяясь главным образом у древнего мидийского города Экбатаны. Стремление же римлян закрепиться на западном албанском побережье Каспия было продиктовано желанием взять под контроль одну из ветвей Великого шелкового пути (II в. до н.э. — XVI в. н.э.) и установить связь с территориями Центральной Азии в обход парфянских властей. Кроме того, римляне планировали использовать территорию Албании, примыкавшей к западному побережью Каспия, для нанесения удара Парфии — своей основной сопернице на Востоке — с севера и проникновения в глубину Азии.
В целом походы римских полководцев Лукулла, Помпея, Антония и др., совершенные в тот период, преследовали (наряду с военно-стратегическими задачами) и чисто гео-экономические цели: разведать, можно ли установить связи через Среднюю Азию с Индией и Китаем, минуя территории, подвластные Парфии, державшей в своих руках торговлю между Западом и Востоком.
Ближе других к этой цели был римский полководец Гней Помпей (106—48 гг. до н.э.), которому удалось заключить союз с Парфией и, разгромив окончательно Митри-дата Понтийского, вторгнуться в пределы Южного Кавказа. Помпей планировал совершить поход в Иберию, а затем, обеспечив свои тылы, через Албанию выйти к западному побережью Каспия. Однако здесь ему пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивление местных племен, о которых в своих сочинениях писали античные авторы Флак Валерий, Страбон, Присциан и др. Так, Руфий Фест Авиан (IV в. н.э.) отмечал: «Здесь, близи Каспийских вод, скитался воинственный скиф, здесь же живут свирепые албаны. Там занимают каменистые поля кровожадный кадус, быстрые марды, гирканы и апиры»25. Упорное сопротивление албанцев, а также обострение внутриполитической борьбы в Риме вынудили Помпея отказаться от планов выхода к Каспию. Попытки проникнуть в Албанию и достигнуть берегов Каспия римляне предпринимали и в дальнейшем.
Тем временем римско-парфянское военно-политическое соперничество на Востоке привело к новой войне. Готовившийся к войне с Парфией великий римский полководец Юлий Цезарь имел намерение после ее покорения, пройдя через Гирканию вдоль Каспийского моря и Кавказа, обойти Понт и вторгнуться в Скифию, а затем в Германию и возвратиться в Италию через Галлию, сомкнув круг римских владений так, чтобы со всех сторон Империя граничила с Океаном26. В 30-х годах до н.э. Марк Антоний — один из членов второго триумвирата — вторгся в пределы Парфии, где, однако, потерпел поражение.
Вместе с тем следует отметить, что доминирующее еще при Геродоте верное представление о Каспии как об отдельном водном бассейне в период римских завоеваний не получило своего признания: Каспийское море считалось частью океана или его заливом. В тот период море имело несколько названий — Каспийское, Гирканское, Скифское,
25 Цит. по: Сумбатзаде А.С. Указ. соч. С. 44.
26 См.: Алиев К.Г. Античные источники по истории Азербайджана. С. 65.
Албанское. Эти гидронимы прилагались к определенным частям Каспия соответственно этнонимам племен, обитавшим на его побережье. Из всех названий, количество которых в период Средневековья значительно увеличилось (наиболее распространенные — Хазарское, Табаристанское, Абескунское, Джурджанское, Бакинское и др.), в дальнейшем возобладал гидроним «Каспий», который восходит к этнониму обитавшего на юго-западном побережье племени каспиев.
Рим не оставлял своих попыток выйти и закрепиться на западном побережье Каспия и в наступившем новом тысячелетии. Уже в середине I века н.э. римский император Нерон (54—68 гг.) планировал грандиозный поход на Каспий, пытаясь тем самым воскресить планы Александра Македонского и Юлия Цезаря о торговых путях на Восток через Западный Прикаспий. Впервые именно при Нероне из порта Адена был проложен прямой морской путь в Индию продолжительностью в 40 дней, однако он был ненадежен и долог. Основная же масса товаров из Индии и Китая шла через среднеазиатские территории Парфянского царства, а также через Прикаспий и Кавказ, в частности по транзитному пути: река Окс (Амударья) — Каспийское море — Кура — Фазис (Риони) — Черное море. В целом же Каспийское море в определенные периоды служило важной магистралью Великого шелкового пути27.
Между тем с середины I века н.э. на исторической арене Северного Кавказа активизируются воинственные племена аланов и сарматов, также занимавшие обширные степные просторы — от Приазовья до северо-западного побережья Каспия. В I—II веках они часто совершают походы через Дарьяльский («Аланские ворота») и Дербентский («Албанские ворота») проходы на Южный Кавказ, Атропатену, Парфию, доходя до Каппадо-кии в Малой Азии. Тацит особо отмечал, что «вряд ли существует войско, способное устоять перед натиском их конных орд»28. Установив связи и заключив союзы с некоторыми северокавказскими горскими племенами, аланы выступали попеременно на стороне тех или иных политических сил на Южном Кавказе.
В целом активизация кочевников Северного Прикаспия на Кавказе и систематическое проникновение их хорошо вооруженных и организованных отрядов на юг внесли новый аспект в римско-парфянское соперничество на обширном центральноевразийском геополитическом пространстве. И не случайно, что перед подготавливаемой в 68 году н.э. Нероном военной экспедицией была поставлена задача: выйти к берегам Каспийского моря, сомкнуть клещи с севера и юга на «каспийских воротах» — Дербентском проходе, перекрыв тем самым путь проникновения северокавказских кочевников в страны Передней Азии, подконтрольные Риму29.
Выполнение этой задачи облегчалось ослаблением в тот период Парфии, охваченной внутренними междоусобицами и обороной своих восточных границ. Для похода на Каспий Нерон собрал множество легионов из различных провинций: Испании, Германии, Британии, Иллирии. Был создан даже особый легион, названный фалангой Александра Македонского и состоящий из отборных римских воинов, а также легион морской пехоты, до того таких подразделений в римской армии не было.
Однако в связи с вспыхнувшим восстанием в Галлии Нерону не удалось осуществить намеченный Каспийский поход. Хотя впоследствии в некоторых случаях римляне и достигали западного побережья Каспия, например, войска императора Домициана (между 84—96 гг.), однако они не смогли закрепиться в этом регионе. Как верно подметил Т. Моммзен, «Кавказ еще раз обнаружил свое всемирно-историческое значение; подобно персидским и греческим завоеваниям и римское нашествие нашло здесь свой пре-
27 См.: Алиев Н.А. Военно-морская история Азербайджана. Баку: Елм, 2002. С. 20—21.
28 Корнелий Тацит. Сочинения. Т. 2. Л., 1969. С. 42.
29 См.: Пахомов Е.А. Римская надпись I в.н.э. и легион XII Фульмината // Известия Академии наук Азербайджанской ССР, 1949, № 1. С. 84.
дел». Парфянское давление на Каспийский регион — (Casрia роШ) или же (Casрia с1аш^а) (Тацит) в тот период все же преобладало над римским. Тем не менее именно Рим открыл Западу Каспийское море.
После образования в первые десятилетия III века н.э. новой мощной персидской державы Сасанидов начинается новый виток борьбы с Римом и Византийской империей, завершившейся установлением в V веке гегемонии персов над всем Кавказско-Каспийским регионом, продолжавшейся вплоть до нашествия арабов в VII веке.
3 а к л ю ч е н и е
Как показывает геоисторический опыт, в античный период попытки взаимодействовать достаточно глубоко различающихся между собой западных и восточных цивилизационных сообществ завершились их фактическим взаимным отчуждением, которое продолжалось на протяжении последующих двух тысячелетий.
Однако и в наступившем третьем тысячелетии проблема взаимодействия крупнейших цивилизационных сообществ, разделенных в основном по территориально-религиозным признакам (здесь уместно упомянуть известную теорию «столкновения цивилизаций» С. Хантингтона), по-прежнему сохраняет свою особую актуальность, со всеми вытекающими из этого далекоидущими геополитическими и геоэкономическими последствиями для всего человечества.
