CC BY
672
НАУЧНОЕ СТАНОВЛЕНИЕ
УДК 130.2
А. Н.Букреева
Аспирант философского факультета Государственного Академического университета гуманитарных наук (ГАУГН) E-mail: anbuka-74@ mail.ru
Anna N. Bukreeva Postgraduate, Philosophy Department, State Academic University for the Humanities
Герменевтический круг как метод интерпретации художественных образов
Статья посвящена герменевтике художественных образов, одним из методов которой является герменевтический круг. Показано, что герменевтический круг представляет собой эффективный метод, позволяющий выявить скрытые смыслы образов и показать тем самым когнитивные стороны процесса творчества. Отдельные детали художественного произведения изобразительного искусства рассматриваются как часть и целое и интерпретируются в контексте их смысла. Выявляется значение такой когнитивной способности художника, как воображение.
Ключевые слова: образ, смысл, понимание, воображение, контекст, интерпретация, герменевтический круг, метод.
Одно из современных направлений философии — герменевтика — рассматривается, с одной стороны, как искусство интерпретации. С другой стороны, это область философских исследований, в центре которых — проблема понимания смысла отдельного высказывания, фрагмента текста, скрытого или неявного знания, содержащегося в текстах самого разного содержания. Интерпретация и реконструкция текстов на основе методов герменевтики помогает донести до понимания смысл этих текстов, в том числе значение отдельных слов
Как цитировать статью. Букреева А. Н. Герменевтический круг как метод интерпретации художественных образов // Ценности и смыслы. 2017. № 5 (51). С. 142-155.
и понятий, знаков, символов, наконец, образов тех художественных произведений изобразительного искусства, которые являются сложными для восприятия или неоднозначными по смыслу. В особенности это касается произведений далеко отстоящих от нас исторических эпох. Например, мифология Древнего Египта была воссоздана на основе дешифровки как иероглифических записей, так и изображений настенной живописи. Последние позволяли выявить содержание такого рода текстов, понять глубинный смысл отдельных надписей. Тем самым иероглифическое письмо в сочетании с рисунками помогали воссоздать и реконструировать образ мира древних египтян, выяснить социальную структуру общества. Наконец, зооморфные образы богов Египта позволили сделать вывод, касающийся истоков формирования религиозного и предфилософского миропонимания и мировоззрения народов древности.
В основе их мировоззрения лежали представления о наблюдаемых явлениях природы, событиях частной жизни отдельных людей и целого сообщества. Особую область миропонимания древних египтян составляли образы окружающего мира, включающие растения, животных, природные явления и объекты, т.е. то, чему они придавали сакральное значение. Основные темы росписей и рельефов — это сцены из жизни умерших, а также различные ритуальные действия. Среди них особенно многочисленные и запоминающиеся жанровые сцены охоты, собирания злаков, отдых. Встречаются существа с телом человека и головой животного, что указывает на ритуальное значение и мифологическое содержание этих рисунков, которые также открывают нам картину жизни и деятельности древних египтян: военные события, заседания суда, работа в ремесленных мастерских, прием военной добычи и т.д. Эти основные художественные образы транслируют нам конкретную, реальную атмосферу, в которой проходила жизнь людей. Более того, художественные образы сюжетов предстают как символы, как тайные тексты, которые нуждаются в интерпретации. Интерпретируя их, мы получаем представление о конкретной исторической эпохе, о народе и его культуре.
Следует подчеркнуть, что зооморфизм, наиболее ярко представленный в искусстве Древнего Египта, мы наблюдаем и у других народов на ранних стадиях социально-экономического развития общества. При этом символика образов как раз и делает актуальным использование герменевтического подхода в понимании и интерпретации смысла
этих образов. Совокупность их создает целостную картину, которая выступает как основа для реконструкции образа мира данного народа. Тем самым герменевтика и ее методы понимания и интерпретации позволяют реконструировать образ мира отдельного народа, выявить особенности его культуры. Многообразие этих культур и формирует то, что мы называем человечеством с его культурными, социальными и природными ценностями, обеспечивающими жизнедеятельность и сосуществование людей в мире.
Герменевтическому анализу подлежат не только символы культуры, но и любые продукты интеллектуальной и творческой деятельности человека: литературные, художественные и живописные произведения, что как раз и подтверждает наш пример обращения к искусству Древнего Египта, в котором присутствует сочетание письменного текста и художественного образа. Таким образом, герменевтический подход может использоваться по отношению к объектам искусства и культуры в целом. Особый интерес для философской герменевтики представляет невербальный текст — визуальный художественный образ.
Понятие герменевтического круга
Герменевтический круг — это один из важных методов герменевтического анализа. Прежде чем выяснить сущность этого метода и показать сферу его применения, необходимо дать краткую характеристику самой герменевтики.
История герменевтики отсылает нас к истокам и традициям древнегреческой мифологии, где прослеживаются зачатки классической герменевтики как источник искусства истолкования, далее — как теория и впоследствии — как философская герменевтика. «Термин „герменевтика" (Ьегшепеи^ке),— как отмечает Е. Н. Шульга,— происходит от греческого Ьегшепеиет, что значит: высказывать, выяснять, излагать, переводить; или же от слова Ьегшепе1а — объяснение, истолкование. Между тем термин „объяснять" имеет несколько сходных, близких по смыслу значений: разъяснять, растолковывать, переводить, сообщать, т.е. доводить до понимания, делать понятным. Если исходить только из этого перечня слов, по сути своей синонимичных, то можно утверждать, что под герменевтикой, „объясняющей", „истолковывающей" что-либо, подразумевается умение сделать понятным любое сообщение, наделенное смыслом» [1, с. 7].
Герменевтика как особая сфера интеллектуальной деятельности формировалась более 2,5 тысяч лет и за это время появилась определенная методологическая база. Уже в конце XIX — начале ХХ века был сформулирован и стал широко использоваться принцип герменевтического круга. Формулирование его связано с именем Фридриха Шлейермахера, который, занимаясь истолкованием библейских текстов, отметил, что непонимание трудных мест Библии является следствием непонимания мест более легких. Проблема понимания, таким образом, оказывается центральной для Шлейермахера. При этом герменевтический круг рассматривается в трудах философа как важнейший путь к пониманию. Однако само понятие «герменевтический круг», хотя и не получает такого названия, но именно в трудах философа фигурирует как принцип исследования и конкретный метод. И хотя этот метод был применен по отношению к смыслу текста Библии, в дальнейшем он занял одно из центральных мест как в современной методологии философского исследования, так и в философской герменевтике, где последующие философы придают ему важное теоретико-познавательное значение.
Следует подчеркнуть, что метод герменевтического круга направлен на выяснение истинного смысла слова, фрагмента или текста в целом. Тем самым герменевтический круг предстает как наикратчайший путь к пониманию. По Шлейермахеру, понимание связано с процессом духовного переосмысления текста, где, начиная с поверхностного изучения отдельных слов, интерпретатор переходит к восприятию контекста в целом. Более того, у Шлейермахера понимание приобретает универсальное значение, поскольку сопровождает все этапы познавательной и исследовательской деятельности. Именно в этом значении понимание характеризуется как универсальное когнитивное свойство человеческого мышления и познания. К пониманию как раз и устремлен исследователь, в том числе тот, кто изучает отдельное произведение, поэтапно поднимается к восприятию глубинного смысла и осуществляет интерпретацию, восходя от анализа частностей, деталей, фрагментов произведения — к пониманию данного текста как целого. Тем самым, универсальность понимания исчерпывается единственным законом: требованием ясности и неоднозначности интерпретации. Этот закон реализуется посредством герменевтического круга и состоит в следующем: целое следует понимать, исходя из его частей, а части — только в связи с целым.
Интересно отметить, что, по Шлейермахеру, истолкование есть ис-
кусство. Более того, искусством является и сама герменевтика как деятельность, имеющая длительную историю и восходящая к искусству истолкования устного слова [2, с. 16-19]. Следовательно, тот, кто занимается истолкованием,— сродни художнику, создающему художественные произведения, наполненные содержанием и смыслом. Для интерпретатора и герменевта-истолкователя интересны произведения с глубоким смыслом, имеющие общечеловеческое значение как культурные феномены. Раскрывая смысл и выявляя содержание этих произведений, исследователи реконструируют тот контекст и ту среду, в границах которых было создано это произведение. Именно такие произведения оказываются в центре внимания исследователей, искусствоведов, философов.
Для философа важно не только то, что хотел изобразить художник (творец), но тот способ сохранения и передачи знания, реконструируя и интерпретируя который можно воссоздать целостную картину мира конкретной исторической эпохи (социальную среду, уровень научного знания, элементы скрытого знания), в границах которой творил художник, создавая тот или иной художественный образ. Понять, «вытащить» глубинный смысл образа как раз и призвана герменевтика. При этом важно обратить внимание на то, что может объединять (и объединяет) интерпретатора и художника. На этот вопрос мы находим ответ у Фридриха Шлейермахера.
«Занятия герменевтикой в полном объеме,— отмечает Шлейермахер,— надлежит рассматривать как произведение искусства, но не в том смысле, будто оно завершается созданием произведения искусства, а в том, что сама эта деятельность имеет лишь характер искусства, ибо в правилах не задано их применение, т.е. оно не может быть механизировано» [3, с. 48]. Используя герменевтический круг как конкретный метод, имеющий универсальное значение, Шлейермахер соотносит герменевтику с искусством уже только на том основании, что в центре его внимания — язык, следовательно, талант интерпретатора, опирающегося на знание риторики и грамматики. Поэтому множество герменевтических ошибок происходит либо из-за недостатка таланта и знания в этой области, либо из-за неумения применять эти знания.
Как можно заметить, философ подчеркивает значение таланта — как для интерпретатора, который овладел языком, словом в полной мере, так и для художника. Художник овладевает мастерством, постигая тайны его, изучая материальную сторону этой деятельности (знание техниче-
ских приемов, способность схватывать и подражать лучшим образцам мирового изобразительного искусства, наряду с постепенным введением в контекст произведения элементы собственного видения, оттачивая собственную манеру изображения). При этом задача талантливого интерпретатора состоит в том, чтобы правильно истолковать изучаемое произведение художника, выявляя скрытые смыслы, неявное знание или мотивацию художника и тот смысл, который он вложил в произведение. На этом этапе, как будет показано в статье, большое значение имеет используемый интерпретатором герменевтический метод анализа.
Еще раз подчеркну, что у герменевтики много разных методов, имеющих отношение к смыслу (явный, буквальный, символический, мистический и т.д.). Характеристику этих методов истолкования дает, в частности, Е. Н. Шульга в своей книге «Когнитивная герменевтика». Автор пишет: «Некоторые толкователи и комментаторы использовали метод аллегорического истолкования того, что скрывалось под мифическим покрывалом, и таким образом думали, что эти фантастические произведения были объяснительными рудиментами физических законов и естественных феноменов. Позднее, в эпоху александрийского гностицизма и христианской патристики миф пытались осмыслить с новых религиозных позиций. На миф стали смотреть как на аллегоризацию определенных религиозных представлений» [1, с. 69]. Данная характеристика методов интерпретации важна с точки зрения их эволюции. Эти методы актуальны и сегодня и используются для интерпретации конкретного произведения искусства.
Герменевтика и творчество
Интерпретация происходит в ситуации, когда человек испытывает потребность во взаимопонимании, когда у него появляется желание быть адекватно и правильно понятым. Тем самым следует признать, что герменевтика, как кажется, сопровождает любые коммуникативные процессы в разных сферах деятельности. Так, среди театральных художников наблюдается коммуникативная проблематика, связанная с пониманием своей цеховой творческой задачи в русле реализации концепции всего продукта: заказчик — режиссер, художник-постановщик, разработчик декорации, художник по костюмам — все они должны не только воспринять замысел спектакля (балета, оперы), но рассматривать свою конкретную задачу в общем контексте оригинального произведения.
Тем самым, конкретные постановочные задачи предполагают разворачивание смысла на самых разных уровнях: от контекста произведения до адекватного восприятия художественного замысла, когда разъяснения происходят на уровне обыденных коммуникаций.
Стоит заметить, что объяснение конкретных задач (если их рассматривать как метод, как способ реализации общего замысла спектакля) непосредственно связано с герменевтикой. Так, интерпретатор должен не только воспринимать контекст произведения, на основе которого создается спектакль, но оставаться в контексте «понимания себя» как части единого творческого процесса. Чтобы передать свою мысль реципиенту, интерпретатор должен взаимодействовать с ним, вступать в коммуникацию и целенаправленно продвигаться к поставленным целям-текстам. Герменевтический подход представляется в этом случае уместным, поскольку от всех участников спектакля (при разных задачах) требуется взаимопонимание. При этом взаимопонимание наступает тогда, когда задачи четко определены, правильно сформулированы на каждом этапе реализации художественного замысла произведения и сообщены (доведены до понимания) каждому исполнителю. Поэтому о профессиональном уровне творческого коллектива мы судим также и по степени реализации задачи, рассматриваемой каждым в контексте произведения как целого. Тем самым можно констатировать, что создание спектакля рассматривается как расширение действия герменевтического круга, где часть связана с целым, а целое невозможно без участия отдельных частей. Здесь можно говорить не только о способности восприятия, но и о способности «вчувствования» в контекст произведения, что является важным когнитивным условием понимания автора произведения, автора текста.
По сути, такое пересечение творческих усилий, направленных на создание единого пространства спектакля (как целостного текста), можно характеризовать как расширение горизонта понимания этого текста. При этом режиссер-постановщик — интерпретатор конкретного художественного произведения, рассматривает его не только как некий текст, но как целый мир образов, создаваемых его воображением на основе текста. Такой творческий процесс можно рассматривать с точки зрения участия герменевтического метода по отношению к тексту произведения и констатировать процесс расширения горизонта герменевтического участия в создании «нового» текста. Эта деятельность
реализуется в конкретном действии, в спектакле, и он предстает перед зрителями как интерпретация, осуществленная в контексте собственных творческих задач режиссера и художника.
Возвращаясь к идеям классика герменевтики Ф. Шлейермахера, следует признать, что задача герменевтики не противоречит задаче художника — их объединяет общая цель — понимать автора лучше, чем тот понимал себя сам. В контексте нашего размышления о художественном творчестве и о соотношении герменевтики и деятельности художника, направленной на создание художественного произведения (спектакля, оперы, балета), герменевтическое участие прослеживается на всех этапах реализации творческого замысла как целостного текста. С другой стороны, участие герменевтики мы можем наблюдать там, где мы соприкасаемся со сложным сюжетом или непонятным текстом, смыслом, который нужно понять и интерпретировать. Такой сложный или неявный скрытый смысл раскрывается благодаря таланту интерпретатора. В нашем примере это требование относится ко всему творческому коллективу создателей спектакля.
Герменевтика и тайный смысл художественных образов
Для того чтобы показать эффективность герменевтики как искусства интерпретации со всем ее методологически актуальным багажом, рассмотрим и проанализируем с герменевтической точки зрения произведение выдающегося художника эпохи Возрождения — Микеланджело. В частности, выявим истинный смысл образов гробницы Лоренцо Медичи в капелле Медичи во Флоренции. Сразу же отмечу, что моей задачей является выяснение смысла тех визуализированных образов, которые переданы скульптурными портретами на надгробии Лоренцо Медичи. Их три. Скульптурный портрет Лоренцо в образе античного героя — мыслителя, олицетворяющий мудрость, с двумя фигурами на крышке саркофага. Это «Утро» — символ чистоты и пробуждения и «Вечер» — олицетворенние мудрости и, одновременно, усталости от жизни. Следует заметить, что, по мнению некоторых историков искусства, скульптура под названием «Вечер» представляет собой портрет самого Микеланджело.
Каждая скульптура, по замыслу художника, является носителем конкретного смысла. На прямой смысл указывают их названия: «Утро» и «Вечер», что ассоциируется с началом и завершением дня, срока жиз-
ни человека. Такая интерпретация, как правило, не вызывает споров. Однако нельзя не отметить, что Микеланджело не был бы гением, если бы не включал в контекст своего скульптурного произведения такие детали, без которых образ Лоренцо не был бы законченным и полным. Так, интересно отметить сходство женской головы в скульптуре «Утро» с античными богинями: Афродитой, Кибелой, Астартой и др. Это неслучайно, поскольку в эпоху Ренессанса широко использовались образы эпохи античности в качестве классических образцов для подражания тому прекрасному идеалу, канонам которого следовали художники эпохи Возрождения. Однако используемые герои мифологии получают у художника новый смысл и новое значение, сопряженное с христианским вероучением, для которого характерно признание начала и конца сотворенного мира и человека в нем. Тем самым мифологический смысл дополнен религиозным содержанием. При этом мифологическое понимание трансформируется в фантазии художника в символический, мистический смысл образа, что характерно для библейской герменевтики, или экзегезиса. [4, с. 80-82]. Для этого исторического периода характерно использование мифологических образов с их прямым смыслом в сочетании с аллегорическим смыслом, превосходящим буквальный смысл. «Термин „аллегория",— пишет Е. Н. Шульга,— как раз подразумевает, что действительный смысл выражения отличается от его обычного вербального значения» [4, с. 81].
Микеланджело широко использует аллегорию в своей скульптурной композиции. Жизненный цикл человека — от рождения до смерти — смягчается благодаря данным аллегориям. Для художника это внутренняя интеллектуальная работа воображения, которая опирается на знание мифологии, наряду с христианским вероучением, смысл которого не снижает значения мифологических образов используемых аллегорий.
Особое значение для нашей задачи имеют скрытые знаки, на которые поверхностный зритель не всегда обращает внимание. Напомню, что Микеланджело сам был в каком-то смысле философом. Об этом говорят его женские образы, изображенные в капелле Медичи, явно свидетельствуя о том, как художник воспринимал быстротечность жизни. Его женщины были как земным, так и священным воплощением жизни, женственности, мудрости, что соответствует канонам античной философии и культуры. Неслучайно выбраны детали костюма: пояс под грудью скульптуры «Утро», и то, как собрана ткань,— все это характерные
признаки одежды гречанок. Выражение лица на портрете — невинно, девственно и в целом символизирует начало дня, пробуждение к жизни. «Вечер» — это образ, олицетворяющий мудрость, зрелость, силу, т.е. то, что характеризует мужское начало. В целом, композиция несет в себе смысловую наполненность и завершенность. Но особенно интересно с точки зрения герменевтического анализа скульптурное изображение самого Лоренцо, который сидит в кресле в глубоком раздумье. Под его левой рукой находится шкатулка, которая, по-видимому, символизирует деловые качества и мудрую практичность героя. На лице Лоренцо лежит печать глубоких размышлений: горечь утраты, щемящей скорби, меланхолии и усталости. Созданное произведение Микеланджело говорит и о том, что он сам пребывал в каком-то глубоком пессимизме, будто что-то угнетало его или мучали мысли об утрате или потере.
Весь аллегорический смысл фигур комплекса находит отражение не только в скульптурном изображении Лоренцо как мыслителя и деятеля, но в гармонии образов, и их целостность уравновешивается аллегорическими женскими образами, создавая сложную композицию всего скульптурного произведения. И если Утро как начало и Вечер как завершение жизни создают определенные координаты человеческого бытия, то скульптурное изображение Лоренцо указывает на то, что изображенная в его лице мудрость уравновешивает и поддерживает мир в его гармонии, передавая контекст человеческого существования внутри этого исторического события (жизни конкретного исторического лица).
Неявные сюжеты и их скрытый смысл
О философской глубине творческого воображения Микеланджело свидетельствует рассматриваемая нами скульптурная композиция. Отдельные детали ее передают содержание того знания, которым владел сам мастер, и в этом случае мы смело можем утверждать, что он сам — портрет своих скульптур. Процесс интерпретации и передаваемый смысл сюжета, наряду с характеристикой каждого составляющего его образа, на самом деле представляет собой соприкосновение с внутренним миром художника. Интерпретатор поэтому должен проникнуть в творческий замысел, раскрывая содержание и вникая в смысл каждого элемента, каждой детали произведения. Этот конкретный момент творческой интерпретации предполагает «вчувствование», которое характеризуется как когнитивный момент процесса познания, узнавания изучаемого
произведения. Вместе с тем «вчувствование» — эта та когнитивная особенность философского познания процесса мышления и творчества, которая может квалифицироваться как философская категория, неотделимая от когнитивного аспекта изучения проблем познания и связанная с герменевтическим аспектом. Это последнее обстоятельство позволяет рассматривать глубинные когнитивные аспекты и интерпретировать их на основе изучения творчества художников и философов, что делает актуальным развитие такого нового направления в философии, как когнитивная герменевтика. Отмечу при этом, что термин «когнитивная герменевтика» и обоснование этого направления принадлежит Е. Н. Шульга. Развивая основные методологические положения, которые выдвигает философ, используя их в отношении анализа смысла художественных образов, мы тем самым раздвигаем границы когнитивной герменевтики. На мой взгляд, ее методология может быть уместной в отношении интерпретации скрытого смысла художественных образов и на их основе — реконструкции так называемого неявного знания.
Следует подчеркнуть, Микеланджело умел отделить вечное и временное в своих произведениях; он передавал внутренний смысл того мировоззрения и того образа мира, носителем которого он был сам, и элементы которого передавали детали создаваемых им сюжетов. В связи с этим хочу обратить внимание и проанализировать с точки зрения неявного содержания знания две любопытные детали рассматриваемого нами надгробия Лоренцо Медичи. Первая деталь — уже упомянутая шкатулка, которая находится под левым локтем героя. Напомню, что Лоренцо известен как финансист, который занимался ростовщичеством. На этот род его деятельности как раз и указывает левая (берущая) рука, лежащая на шкатулке. Вторая деталь — менее ясна по смыслу. Дело в том, что из шкатулки выглядывает голова мыши, и здесь приходится включать не только собственное воображение интерпретатора, но учитывать то неявное знание, которое хотел передать посредством этого образа сам Микеланджело. И если шкатулка представляется вполне подходящим символом и явно указывает на род занятий Лоренцо, то мышь может ассоциироваться с каким-то скрытым смыслом и значением, привязанным к образу Лоренцо.
Конечно, Микеланджело не мог допустить случайных знаков. Его «мышь» — это продолжение образа Медичи. Попробуем развить контекст данного образа.
Известно, что мышь в индийско-тибетской культуре ассоциируется с богом Ганеши, как сопровождающий его персонаж. Мышь является «транспортным средством», перевозчиком этого бога. Вместе с тем в буддийском миропонимании изображение мыши Ганеши символизирует богатство, выступает как символ благополучия, мышь приносит изобилие в дом [5]. Прячущаяся под покровом темноты, редко видимая и всегда за работой, мышь подобна невидимой милости Бога. С другой стороны, мышь указывает на воровство, кражу, она способна найти потерявшуюся вещь в доме. У африканских народов мышь наделяется сверхъестественными силами и ее подвергают ритуальному сожжению в практике предсказаний, полагая, что мышь обладает тайной загробного мира.
Остается открытым вопрос: мог ли Микеланджело использовать чужую и чуждую ему мифологию для того, чтобы подчеркнуть особенности той деятельности, которой занималась непосредственно семья Медичи?
На мой взгляд, Микеланджело был выразителем знания и миропонимания собственной эпохи, обладал полнотой знания особенностей той культуры, в которой жил и творил. Он знал лично тех людей, скульптурный портрет которых передавал. В то же время он был носителем определенной культурной традиции, передавая стиль эпохи. Отсюда — использование античных героев и образы античных богов, создающих ореол восприятия того конкретного лица, которое мы видим. Тем самым художник использует традиционную символику, характерную для Ренессанса, и при этом включает собственное воображение, создавая целостный образ реального исторического персонажа. И все же мы не можем оставить без внимания зашифрованное послание художника.
На первый взгляд, мышь Микеланджело указывает на быстротечность и непостоянство любого благополучия и достатка, полученного путем стяжательства. С другой стороны, преодолевая этот смысл образа, вспомним, о какой эпохе идет речь. Идеалы, которые отстаивала эпоха Возрождения, хотя и представлены в полную силу в капелле Медичи, тем не менее указывают на то, как сам Микеланджело мог предчувствовать смену вектора. Конечно, в древнегреческой традиции мышь ассоциировалась с Аполлоном и Дионисом, но это не означает, что мы должны использовать прямые ассоциации мыши Медичи (и самого Лоренцо) с данными греческими богами. Скорее всего, мы должны использовать принцип буквального восприятия мыши как мелкого грызуна, способ-
ного тем не менее навредить человеку. Поэтому не случайно мастер тонко вводит образ мышки, намекая тем самым на возможный закат данной семьи уже только на том основании, что все преходяще, и мышь не только уничтожает накопленное богатство, но предостерегает от возможности всякого падения. В этом смысле мышь можно истолковывать как образ всего преходящего и при этом рассматривать ее как конкретный символ семьи Медичи. Другой, более широкий смысл можно приписать мыши, раздвигая горизонт нашего понимания конкретного культурно-исторического контекста, усматривая в ней непрямое указание на смену парадигмы, которая приходит вслед за Ренессансом. Конечно, мы учитываем то обстоятельство, что важным аспектом творчества является воображение художника, и те образы, которые создает мастер, не лишены воображаемых смыслов, создание которых есть отражение когнитивных способностей человека [6]. Наконец, Микеланджело обладал не только уникальными творческими способностями и талантом воображения, но и такими качествами, как юмор, ирония, поэтому с этой точки зрения мышь Микеланджело использовалась как тайный образ, по сути, снижающий пафос всего скульптурного комплекса. Но, поскольку образ мыши не является центральным, смысл его, его сакральность не видны обывателю. Мышь только намекает на нечто такое, о чем не могут догадываться и знать все. Поэтому интерпретация нужна там, где есть скрытый смысл [7], и многообразные художественные образы культуры дают богатый материал для дальнейших герменевтических поисков.
Итак, мы показали эффективность герменевтического подхода, используя его в анализе смысла художественных образов, наряду с рассмотрением специфики деятельности по созданию этих образов. Важно то эпистемологическое значение, которое мы выявляем, используя герменевтику и ее методы по отношению к изучаемым объектам. Эффективность герменевтического круга состоит в том, что на основании смысла отдельных деталей образа (этапов творчества по созданию спектакля) реконструируется картина целого. Кроме того, герменевтика помогает увидеть и соединить в единый образ множество конкретных деталей при условии, что каждая деталь образа наделена определенным смыслом.
Как уже было отмечено, герменевтический круг традиционно используют по отношению к анализу текстов с тем или иным содержанием. В своей статье я показала, что герменевтический подход уместен и эффективен для выяснения как скрытого, так и истинного смысла
визуального образа. В конечном итоге это позволяет характеризовать герменевтический подход как универсальный метод понимания и интерпретации, а когнитивные аспекты творчества расширяют горизонт самой герменевтики.
Литература
1. Баренбойм П., Захаров А. Мышь Медичи и Микеланджело. Капелла Медичи. М. : Летний сад, 2006. 79 с.
2. Букреева А. Н. Символика художественного образа: проблема интерпретации // Ценности и смыслы. 2015. № 6 (40), с. 124-137.
3. Шлейермахер Ф. Герменевтика / пер. с нем. А. Л. Вольского СПб.: Европейский дом. 2004. 242 с.
4. Шульга Е. Н. Когнитивная герменевтика. М. : Институт философии РАН, 2002. 235 с.
5. Шульга Е. Н. Понимание и интерпретация М. : Наука, 2008. 318 с.
6. Шульга Е. Н. Экзегезис: зарождение и развитие метода интерпретации // Ценности и смыслы. 2010. № 4(7). С. 71-95.
7. Шульга Е. Н., Букреева А. Н. Воплощение воображаемых образов в художественном творчестве // Проблема воображения в эволюционной эпистемологии. М. : Институт философии РАН, 2013. С. 166-184.
