CC BY
58
ТРИБУНА МОЛОДОГО УЧЕНОГО
Д.С. Сапарбаев
Сапарбаев Данияр Сарсембекович — адъюнкт адъюнктуры ( докторантуры )
Нижегородская академия МВД России
Генезис развития охраны отношений собственности в правовой культуре киргизов
Правовая культура киргизов до конца 20-х годов прошлого столетия как преобладающего числа номадов основывалась на обычаях. Адат народов среднеазиатского региона — это, по сути, целостный правовой институт, который явился источником для формирования культурно-этического наследия, политического управления и отправления правосудия. Обычное право являлось обязательным и имело общие черты для народов Семиречья, тем не менее, адат каждого этноса включал свои особенности, которые зависели от традиций и истории той или иной народности.
Киргизские племена, населявшие предгорную часть Ферганской долины, формировали нормы поведения, основанные на нормах мусульманского права. В южных регионах киргизы находились под культурным влиянием оседлых узбеков и таджиков, которые рано приобщились к оседло-земледельческой культуре и глубже усвоили традиции исламской религии. Как и в северных регионах современного Кыргызстана основным источником права для южных киргизов были положения адата.
Киргизское обычное право составляло основу правовой системы киргизов и было построено на ряде основных нормативных институтов и множестве кратких, легко запоминающихся и в то же время выразительных изречений, содержащих основополагающие материальные и процессуальные нормативы1.
Адат — это совокупность социальных норм, истоки возникновения которых идут из местных обычаев, связанных существованием родоплеменных отношений, и тенгрианства как основного верования до неисламского периода развития киргизского народа. Нормы адата заключались в устной форме, нередко они составляли элемент народного фольклора виде притчей, пословиц и поговорок.
Родовое начало киргизского общества оказывало определенное влияние на формирование отношений собственности. Основными предметами, на которые распространялись отношения собственности, были скот и земля. Попытки завладения чужим скотом, а равно ограничение прав владельца признавались в обществе как действия, идущие вразрез с основами сосуществования в социуме кочевников. По мнению Борубашева, есть все предпосылки, что на скот распространялись отношения частной собственности2.
Как замечает правовед С. Зиманов, скот у кочевых народов находился в индивидуальной собственности каждой семьи, независимо от ее социального положения. Представители знати распоряжались принадлежавшим им скотом как собственностью, крестьянские семьи также выступали как полноправные хозяева скота, который им принадлежал, и пользовались в отношении него всеми правами неограниченного ничем собственника. Они могли его продать, зарезать, подарить, завещать, не несли никакой ответственности за его гибель, уничтожение и т. д. Скот, находившийся во владении феодалов, составлял феодальную собственность. А скот, находившийся во владении крестьян, составлял крестьянскую собственность. Отсюда ясно, что производственные отношения между кочевниками были отношениями между собственниками скота3.
Земля изначально рассматривалась как пастбища, которые разделялись на зимовки (кыштоо) и летние горные пространства (джайлоо). Как правило, право владения принадлежало тому роду, кто первый их занял. Тем не менее, земля была в собственности общины. Родо-племенной уклад общества приводил, к тому, что знать из числа манапов, то есть предводителей, глав родов и племен, занимала лучшие пастбищные пространства.
С вхождением в состав Царской России стали появляется первые населенные пункты русских и украинских переселенцев, начавшие активно осваивать земли.
Юридического закрепления прав собственности до конца 19 века не существовало. Лишь для обозначения того, что пастбище используется каким-либо родом, ставились знаки (тамга) в виде насечек на дереве. Как правило тамги обозначались символом рода или общины.
1. См.: Турсунбаева Н.С. Обычное право кыргызов в XIX вв. // Вестник КРСУ. 2015. Т. 15. № 1. С. 67.
2 См.: Борубашев Б.И. Регулирование имущественных отношений кыргызов по адату // Вестник КРСУ. 2009. Т. 9. № 1. С. 39.
3 См.: Зиманов С. Общественный строй казахов первой половины XIX века и Букеевское ханство. Алматы, 2009. С. 113.
Юридическая техника. 2016. М 10
ТРИБУНА МОЛОДОГО УЧЕНОГО
Принадлежность скота также обозначалась клеймением в виде символа рода на теле животного. Нормами адата предусматривалось наказание за уничтожение тамги или клейма, которое приравнивалось к похищению скота1.
Помимо скота (мал) имуществом признавали и иные предметы обихода (мулк): домашняя утварь, инструменты, одежда и т. д. Нашедший утерянное имущество немедленно объявлял об этом своим однообщественникам, в противном случае, он мог быть обвинен в краже. В случае обнаружения в течение года хозяина найденной вещи он обязан был вознаградить нашедшего по соглашению с ним.
Обычное право регулировал вопрос о нахождении утерянного имущества. Так, лицо, которое обнаружило пропажу в кратчайшие сроки должно было сообщить об этом факте соседям и сородичам, иначе оно могло быть обвинено в краже данного имущества. Хозяин вещи, как правило, должен был возместить затраты за сохранность обнаружившему лицу и выдать суйунчу (вознаграждение). При этом, если нашедшее лицо имело хороший достаток, то оно было не вправе запрашивать вознаграждение, размер которого в этом случае мог самостоятельно устанавливаться хозяином.
Охрана имущественных интересов, как правило, осуществлялась посредством суда биев, дело о преступлениях и проступках рассматривалась как единолично, так и коллегиально. Заседание велось открыто с участием сторон, с заслушиванием свидетелей, истца, его представителей и самого обвиняемого. Нередко с обвиняемым приглашались представители рода, старосты айыла (посесления). Интересы малолетних и женщин, совершивших преступления, представлял в суде родитель или муж, а в их отсутствие — родственник мужского пола.
Обычное право киргизов не проводило четкой грани между преступлением и гражданским деликтом. В рамках данной работы мы рассмотрим положения обычного права, которые присущи современному толкованию уголовных имущественных преступлений. Что касается судебного рассмотрения, то оно по адату носило публичный характер. Судебное разбирательство прекращалось в случае, если истец отказался от предъявления обвинения. В связи с этим по всем без исключения искам предусматривалось примирение между сторонами.
В уголовном обычном праве за совершение тайного и открытого хищения предусматривалось наказание, за совершение группового или сопряженного с причинением насилия — более строгое наказание.
За совершение кражи (уруучулук) и грабежа (тоноо) имелась широкая градация ответственности. Более суровое наказание назначалось виновному лицу за совершение хищения более ценного имущества, совершено ли оно в группе, а равно, если лицо ранее совершало воровство2.
До вступления киргизских племен в состав России бийи назначали такие виды наказания, как штраф — айып, кун — выкуп; внушение. Тюремное заключение не практиковалось в силу того, что кочевой образ не способствовал постройке капитальных строений. Кун являелся одним из распространенных видов наказания. Оплату выкупа могли возложить также на родственников виновного лица. В зависимости от вынесенного решения одна из сторон осуществляла оплату судебных издержек — бийлик. В решении по рассмотренному делу бий указывал размер и срок уплаты айыпа или куна. Немедленной выплатой являлся бийлик. Штраф являлся кратным размеру похищенного имущества. Так, например, при совершении кражи лошади размер штрафа мог увеличиться до девятикратного размера похищенного животного.
В отношении лиц, которые были неоднократно уличены в совершении краж и когда родственники отказывались оплатить ущерб, виновного могли отдать в рабство потерпевшей стороне или выносили решение о выселении из места проживания.
Наказание не предусматривалось при совершении кражи у близких родственников (сыновьями, братьями), а также в случае, если лицом завладение произошло в силу безотлагательности (погони за неприятелем, для доведения о важном известии).
Решение суда должен был исполнить представитель виновного лица. Это мог быть уважаемый родственник, глава поселения или родоначальник. В случае неисполнения условий назначенного наказания, с разрешения бия, потерпевшая сторона могла самостоятельно изымать у родственников виновной стороны. Конфискация, то есть барымта, предусматривалась как крайняя мера в случае несвоевременного или неполного возмещения айыпа или куна. Барымта осуществлялась в светлое время суток. В ночное время аналогичные действия признавались воровством. Следует отметить, что барымта обрела и иную, негативную, окраску, схожую с современными понятиями «самоуправство» или «разбой». Барымтачи в глазах сородичей являлись воплощением молодецкой удали и бравады. Нередко осуществление барымты перестало в междоусобицу, которая тянулась годами, сопровождалась гибелью людей как с нападавшей стороны, так и лиц, оказывающих им сопротивление.
Как указано ранее, совершение любого преступления в ночное время каралось строже, чем днем. Злодеяние в состоянии опьянения смягчало вину, только обязывало виновного возместить причиненный ущерб без причинения штрафа3.
1 См.: ГродековН.И. Киргизы и каракиргизы Сыр-Дарьинской области. Ташкент, 1889. Т. 1: Юридический быт. С. 166.
2 См.: КожоналиевА.С. Суд и уголовное обычное право кыргызов до Октябрьской революции. Фрунзе, 1963. С. 55.
3 См.: ГоодековН.И. Киргизы и каракиргизы Сыр-Дарьинской области. Ташкент, 1889. Т. 1: Юридический быт. С. 143.
Сапарбаев Д.С. Генезис развития охраны отношений собственности в правовой...
ТРИБУНА МОЛОДОГО УЧЕНОГО
За совершение таких действий, как причинение лицом имущественного вреда путем обмана, суд обязывал возместить ущерб, причиненный истцу.
После установления доминиона России был принят проект Положения об управлении Семире-ченской и Сыр-Дарьинской обастей 1867 года, согласно которому была создана система из общецарских и местных киргизских судов, каждая из которых имела свою определенную подсудность рассмотрения дел. Так, централизованные суды, которые рассматривали дела на основе имперского законодательства, рассматривали тяжкие преступления против собственности: разбой, грабеж, похищение казенного имущества, поджог, нападение на купеческие караваны1.
Менее тяжкие преступления находились в юрисдикции местных судов. Система местных судов состояла из судов волости, айыла, рода. Также к ним относились третейские суды. Нередко стороны для разрешения спора обращались к лицу, которое, по их мнению, обладало уважением, способностью беспристрастно разрешить спор и было знатоком норм обычного права.
После добровольного вхождения киргизских племен, населявших северные области современного Кыргызстана, установилось управление генерал-губернаторств. Окончательное административное деление по территориальному признаку с делением на уезды и волости установилось после установления Царской власти в южных регионах, после падения Кокандсткого ханства.
Южные области, а также равнинные участки Кыргызстана до вступления киргизов в состав России находились под управлением Кокандского ханства. Контроль осуществлялся благодаря системе военных укреплений, построенных на основных караванных путях и направлениях отгона скота при смене зимних и летних пастбищ.
Судопроизводство осуществлялось религиозными служителями казнями, правовым источником были исламские священные писания: Коран, сунны. Оседлое население киризов обращалось к суду казиев. Казии осуществляли судопроизводство единолично, вели записи. Также предусматривались наказания помимо штрафа, которые назначались биями: телесные наказания, тюремное заключение. Так, за совершение воровства лицо, застигнутое в момент совершения кражи, подвергалось следующему публичному наказанию. Виновному лицу клали на шею войлок и водили вокруг селения, заставляя его кричать, что он совершил преступление и наказание заслужил. После его сажали в зиндан — специально вырытую яму2. Тем не менее, основное количество дел по нарушению права собственности, общественных постановлений продолжало решаться по прежним адатам3.
В силу отдаленности горных участков, где проживали киргизы, руководители и Кокандского ханства, и позже Генерал-губернаторства Царской России не противились, а, наоборот, способствовали местной системе судопроизводства, основанного на нормах адата. С установлением Советской власти на территории Киргизии постепенно в правовую систему киргизского народа вошло судопроизводство, основанное на едином материальном и процессуальном законодательстве союзных государств. Данное событие привело к смене существующей двухуровневой судебной системы, состоящего из системы централизованного и местных судов биев.
Правовое наследие обычного права не осталось без внимания в постсоветский период и гармонично вошло в национальную правовую культуру Кыргызстана. Пункт 1 статьи 38 Конституции КР провозглашает, о том, что в Кыргызской Республике народные обычаи и традиции, не ущемляющие права и свободы человека, поддерживаются государством. Преемственность выражается в том, что современная уголовная политика страны, касающаяся сферы уголовно-правовой охраны собственности, основывается на принципах примирительной позиции восстановительного правосудия. В статье 164 УК КР «Кража» предусматривается назначение таких видов наказания, как тройной айып, принесение публичного извинения с возмещением ущерба. В главу 21 Уголовного кодекса Кыргызской Республики «Преступления против собственности» включен специальный состав совершения хищения статьи 165 УК «Скотокрадство».
Конструкции статьи 173 УК «Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием» и статьи 176 УК «Неосторожное уничтожение или повреждение имущества» дополнены примечанием. В примечании указанных составов предусматривается освобождение от уголовной ответственности в случае добровольного возмещения причиненного ущерба собственнику лицом, причинившим ущерб.
Правовая культура — больше, чем право. Она выражается не столько знанием людей сводов писаных правил и законов, сколько пониманием общественно-культурного контекста права4. Когда речь идет о правовой культуре как поддерживаемом обществом образе жизни и быта, основанном на нормах поведения, следует отметить, что оно становится своего рода чертой или признаком ментальности, которая подчеркивает самобытность народа.
1 См.: КожоналиевА.С. Суд и уголовное обычное право кыргызов до Октябрьской революции. Фрунзе,1963. С. 20.
2 См.: ГоодековНИ. Киргизы и каракиргизы Сыр-Дарьинской области. Ташкент, 1889. Т. 1: Юридический быт. С. 247.
3 См.: Эшмурадова Н. Взаимодействие адата и шариата в правовой системе кыргызского народа // Вестник КРСУ. 2015. Т. 15. № 1. С. 82.
4 См.: ЮгайЛ. Роль государства в повышении правовой культуры граждан // Ориентир 2014. Бишкек. № 1. С. 15.
Юридическая техника. 2016. М 10
