CC BY
589
Р.Н. Зинуров УДК 340.151 (57) (09)
«ЖЕТИ ЖАРГЫ» («СЕМЬ УСТАНОВЛЕНИЙ») ТАУКЕ-ХАНА КАК ВЕЛИКИЙ ПАМЯТНИК ПРАВА: ПРАВОВОЙ ОБЫЧАЙ, СУДОПРОИЗВОДСТВО И НАКАЗАНИЕ
В статье говорится об уникальном кодексе судебной власти «Жети жаргы» - своде законов Казахского ханства, разработанном при хане Тауке (1680-1718) с участием известных казахских правителей конца XVI - начала XVII вв. - Толе-бия, Казыбек-бия и Айтеке-бия. Автор отмечает, что Тауке-хан считается собирателем обычного права1 казахов и что при нем произошло окончательное оформление юридической системы казахского общества. Это сыграло важную роль в консолидации общественных и государственных ресурсов огромного степного ханства. «Жети жаргы» включал семь разделов - законов: земельный, семейно-брачный, военный, положение о судебном процессе, а также закон о куне, которые исполнялись на протяжении нескольких веков; утратили свою роль с внедрением законодательства Российской империи.
Rafail N. Zinurov
"ZHETI ZHARGY" ("SEVEN CHARTERS") BY TAUKE KHAN AS A GREAT LEGAL DOCUMENT: LEGAL CUSTOM, LEGAL PROCEDURE AND PENALTY
The focus of the article is on "Zheti Zhargy", a unique judicial code. It's a set of laws introduced in the Kazakh Khanate by Tauke Khan (he ruled between 1680 and 1718), the famous Kazakh rulers of the late 16th and early 17th centuries, namely Tole Bey, Kazybek Bey and Aitek Bey, being involved. The author points out that Tauke Khan is considered to be a collector of Kazakh customary laws. Under the khan the Kazakh juridical system was established. The latter played an important role in the consolidation of public and state resources of the great steppe khanate. "Zheti Zhargy" consists of 7 charters or laws considering land issues, family and marriage relations, military issues, legal procedure and the law on kun (ransom). They had been obeyed during several centuries but dwindled as the Russian Empire's legislation was brought in.
Ключевые слова: судебник, казахское общество, обычное право, шариат, закон, юридическая мысль, Великая степь.
Key words: law code, Kazakh society, customary law, Shariah, law, legal thought, the Great Steppe.
Положение Казахского ханства в конце XVII - начале XVIII в. было тяжелым. Изматывали постоянные войны с соседями - с запада постоянные набеги волжских калмыков и яицких казаков, с севера - сибирских, с юга - конников бухарского эмира и хивинского хана, а на востоке они отражали жестокие набеги агрессивных
джунгар, из-за р. Яик - башкир. Не одни казахи страдали от таких войн и набегов, постоянные междоусобицы и набеги были обычным образом жизни Великой степи.
После распада Золотой Орды осколки этой империи - Казанское, Астраханское, Бухарское и Хивинское ханства перешли к мусульманской
1 Обычное право - совокупность неписаных правил поведения (обычаев), сложившихся в обществе в результате их неоднократного традиционного применения и санкционированных государственной властью. Исторически первая форма права.
Зинуров Рафаил Нариманович, доктор юридических наук, профессор, заместитель Председателя Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан (Уфа), e-mail: [email protected]
государственно-правовой традиции. Другие, в частности, Ногайская Орда, Казахское и Сибирское ханства, по мнению петербургского историка Р.Ю. Почекаева, напротив, в своем развитии сделав шаг назад, трансформировались в «вождества». Но это мнение спорное. В науке существует мнение, что вождества - это про-тогосударства, где власть была выборной, ибо иных форм ее замещения общество ещё не знало [1, с. 63, 64]. Очевидно, что данный термин нельзя применить к средневековым восточным ханствам (вплоть до начала XIX в.), имевшим все атрибуты государственной власти и отвечавшим традиционным их требованиям.
Власть хана в средние и более поздние века, по мнению Л.С. Васильева, - эта сакра-лизованная власть, олицетворяющая собой высшую собственность и единство общества [1, с. 65, 66]. С ним нельзя не согласиться. Потребности военно-политической и социальной жизни рассеянного по всей огромной степи казахского общества XVII в., в котором, по сути, шло «.. .формирование этноса, в процессе взаимодействия родословных и неродословных этнических образований» [2, с. 82], остро поставили вопрос о необходимости приспособления многовековых норм обычного права к новым потребностям феодализирующегося казахского общества, узаконив те из них, которые соответствовали бы интересам как знати, так и других членов общества, выполнявших роль военных защитников своих правителей.
Здесь необходимо отметить и другую, спорную, на наш взгляд, точку зрения. По мнению М. Аджи, в Великой степи тюркские государственные этнические образования возникли уже в глубокой древности. При этом автор, не приводя научно обоснованные доводы, категорически отвергает устоявшуюся в науке позицию о кочевых цивилизациях Востока. По его мнению, тюрки всегда были оседлым народом [3, с. 10, 11].
В казахской степи до этого уже имелись попытки систематизации норм обычного права, в частности, сборники «Касым ханнын каска жолы» («Праведный путь Касым-хана»), созданный в начале XVI в., и «Есим салган ески жолы» («Проторенный путь Есим-хана») - в первой половине XVII в. В виду неразвитости навыков систематизации каждый из них являлся переработкой предыдущей системы и был связан с
именем конкретного хана. Однако в изменившихся условиях Великой степи для укрепления централизованной власти требовались единые для всех нормы, применимые ко всем случаям степной жизни. Эти систематизированные нормы обычного права (адат) были бы выгодны как подданным, так и их властителям. Возникла необходимость создания расширенной, но более четкой правовой базы казахского кочевого общества.
Так возник уникальный кодекс судебной власти «Жеты жаргы», свод законов Казахского ханства, разработанный при знаменитом хане Тауке. Справедливости ради мы должны отметить, что эта огромная работа была проделана с участием известных казахских правителей конца XVI - начала XVII в. - Толе-бия, Казыбек-бия и Айтеке-бия [4, с. 537, 540, 542].
Ныне правовые отношения и основные права граждан во всех цивилизованных странах закреплены, гарантированы и охраняются государством через систему норм, правил, регламентированных в гражданском, трудовом, уголовном, процессуальном и др. кодексах. Трудно представить как в средние и последующие века, в период господства норм обычного права, осуществлялось судопроизводство, назначалось наказание за уголовное преступление, рассматривались споры, которые мы сегодня называем гражданско-правовыми. В чем же живучесть сути норм обычного права? Ведь они порой переходят из века в век, из империи в государства и наоборот.
Человеку по своей природе присуще обостренное чувство справедливости. Родовой строй не знал регламентированного суда, поэтому знакомые нам выражения «око за око», «зуб за зуб» воспринимались как дань справедливости [1, с. 248, 249]. Именно поэтому все известные нам памятники права древних и средних веков начиная от законов Хаммурапи, древнеримских Двенадцати таблиц, реформ Солона и т.д. являются систематизацией норм обычного права. При этом такая систематизация обязательно включала нормы аналогичной систематизации других эпох и других правителей, т.е. происходила трансформация принципов законотворческой деятельности.
Так, знаменитая Яса Чингиз-хана послужила базой для законов империи Юань, затем и норм шариата Золотой Орды, позже законов
и установлений Великой степи. Однако, как мы знаем, империи и государства дробились, на смену общеимперскому законодательству приходили специфические, более частные правовые кодификации, но отметим также и те, которые базируются на нормах обычного права [5, с. 486]. Как считает Р.Ю. Почекаев, это было вызвано тем, что «.. .степные монархи получили возможность вмешиваться в частноправовые отношения своих подданных». Но имперские традиции издания ярлыков сохранялись.
В данной статье мы кратко рассмотрим великий памятник права XVIII в. - знаменитый свод степных законов «Жеты жаргы», который, безусловно, прославил и обогатил казахскую правовую науку на века вперед.
Знаменитый Тауке-хан (полное имя Таваккул Мухаммед-Батыр хан) в 1680-1718 гг. правил огромной степной империей, один из самых выдающихся деятелей Казахского ханства, внесших неоценимый вклад в национальную историю казахского народа. При нем укрепились государственность и внешнеполитические позиции Казахского ханства, произошло ослабление многовекового натиска агрессивных джунгар. Как пишет историк В.А. Моисеев, «.годы правления Тауке хана, безусловно, занимают особое место в казахской истории. Это был «золотой век» прекращения губительных междоусобиц и мощного отпора неприятелям, относительного господства законов».
А. Левшин утверждал, что «.сей золотой век, о котором они (казахи. - Р.З.) вспоминают со вздохами, есть царствование знаменитого хана их Тявки (Тауке), который, если верить преданиям, был действительно в своем роде гений, и в летописях должен стоять наряду с Солонами и Ликургами. Усмирив волновавшиеся долго роды и поколения, он не только ввел в них устройство, порядок, но и дал им многие законы» [6, с. 170].
Он считается основателем, вернее, собирателем обычного права казахов, именно при нем произошло окончательное оформление юридической системы казахского общества. Это сыграло важнейшую политическую роль -произошла консолидация общественных и государственных ресурсов для достижения общих задач огромного степного государства. Важно отметить, что на правление Тауке-хана приходятся последние десятилетия объединенного казахского ханства. После него достичь этого
никому не удавалось. После его смерти огромное степное государство распалось на три автономных ханства - Большой Жуз, Средний Жуз и Младший Жуз.
Как видно из названия, «Жеты жаргы» включал в себя семь разделов, которые, на наш взгляд, были расположены в порядке их важности [7, с. 318]. Итак, первый раздел состоял из так называемого земельного закона - жер дауы. В нем подробно были регламентированы порядок и правила разрешения споров о пастбищах и водопоях. Именно они из века в век являлись постоянными причинами жестоких междоусобиц в степи. Неудивительно, что «Жеты жаргы» уделяет особое внимание этим вопросам, расписывая все возможные причины споров досконально. Приведем только один пример: «.если известный род вырыл колодец. и если на место этого рода, откочевавшего оттуда, сел другой род, то первый род, явившись обратно вправе требовать свой колодец» [4, с. 97].
Здесь немного отвлечемся, чтоб показать несправедливость и предвзятость мнения о том, что земли в безраздельной Великой степи было сколько угодно, и зачем, мол, её надо было делить?
Владение определенной территорией для любого народа, для всех обитателей Великой степи было вопросом выживания. Обычно большинство людей представляют кочевников как не имеющее организацию общество, которое кочует по степи как вздумается. Но такое было возможно, как писал знаменитый американский этнограф Льюис Генри Морган, лишь на заре человеческой цивилизации, на стадии дикости или варварства. Говоря современным языком, бесхозных территорий в Великой степи уже не было за тысячи лет до этого. Именно об этом свидетельствуют многочисленные курганы, могильники, городища, рассеянные от Китая до Восточной Европы.
Утрата родовых территорий означала ослабление и постепенное угасание традиций рода, племени. А ослабление внутриплеменных связей, связанное с отходом от наследственности родовых традиций, как инстинктивно осознавали вожди, старейшины, неизменно вело к разрушению общины. По мнению известного этнографа Р.Г. Кузеева, в лучшем случае такое племя или общество растворялось или ассимилировалось другими, более сильными, образо-
ваниями [8, с. 21, 26]. Поэтому предводители казахских родов всегда жестко следовали древним традициям и неписаным законам Великой степи. Европейцы, их современники, включая и представителей научного мира, такое общество выставляли как погрязшим в пороках, патриархальным, значит отсталым и плохо управляемым. Это предвзятое мнение, основанное на элементарной неосведомленности и чувстве превосходства над «азиатскими инородцами», к сожалению, не изжито до сих пор.
Второй раздел включал в себя семейно-брачный закон. Здесь жестко, на основе норм шариата, был установлен порядок заключения и расторжения брака. Права и обязанности супругов, имущественные права членов семьи были регламентированы достаточно полно. Можно сказать, что брачное право соответствовало экономическому базису феодального казахского общества. Хотя основной формой были моногамные браки, для имущих слоев закон разрешал многоженство, согласно нормам шариата до четырех жен. Одной из особенностей семейно-брачных отношений в нормах «Жеты жаргы» было аменгерство (жена умершего становилась женой его брата). Этот обычай, известный в науке под термином левират, встречался у многих народов Евразии, в частности и среди башкир. Н.И. Гродеков, проводивший этнографические исследования в казахской степи в 70-х гг. XIX в., наблюдал его повсеместно [4, с. 82-84].
Аналогичное мнение можно высказать и о запрете брака между родственниками до седьмого колена. Заметим, что во всех родовых обществах кровосмесительные браки пресекались довольно жестко.
Третий раздел являл собой военный закон. Как известно, в государствах средневековья, а также более поздних веков, войска формировались по принципу народного ополчения, который, однако, мы могли бы назвать «добровольно-принудительным». Но интересы боеспособности требовали четкой регламентации воинской повинности, поэтому данный раздел включал в себя как порядок набора в армию, прохождения службы, так и формирование более мелких воинских подразделений, выборы командиров чрезвычайно мобильной степной кавалерии.
Необходимо отметить то обстоятельство, что с военным делом, правом ношения оружия
напрямую были связаны вопросы власти хана, султанов и биев, уплаты налогов, социального статуса носителя оружия в казахском обществе. Именно об этом свидетельсвуют следующие нормы: «Чтобы ни один не являлся в собрания народные иначе как с оружием. Безоружный не имеет права голоса, младшие не уступают ему места. Всякий могущий носить оружие (кроме султанов) платит хану и правителям 20-ую часть своего имущества ежегодно» [7, с. 320].
В то же время мы должны отметить и другую важную черту степного конного войска. Представляется, что чрезвычайная мобильность и завидная боеспособность казахского (как и башкирского) конного войска в значительной степени имела экономическую основу -именно участие в таком войске сулило и часто давало рядовым общинникам возможность относительно быстро улучшить или повысить свой социальный статус в общине. По словам А. Чулошникова, автора «Материалов по истории Башкортостана» (в 6 т., 1936-1956, 2002), отличившиеся в набегах и войнах башкиры становились «батырами», статус которых уже был как бы промежуточным между верхушкой и рядовыми общинниками. Боеспособность казахской (степной) конницы, конечно же, предопределялась древнейшими традициями конного боя, которые совершенствовались из века в век.
Четвертый раздел содержит положение о судебном процессе, условиях, порядке и правилах судебного разбирательства. Нормы судопроизводства были основаны на обычном праве и канонах шариата. Судебная функция была полностью сосредоточена в руках биев-родо-правителей. Однако особо сложные и спорные дела, где сторонами были люди высокого ранга или же затрагивались интересы других родов, племен, подлежали рассмотрению курултаями - съездами биев. Именно в таких случаях в разбирательстве некоторых дел должны были принимать участие султаны и даже сам хан. За разбор дел судьи, султаны и хан получали вознаграждение, так называемый бийлик, или различные подарки.
Если ответчик уклонялся от суда, положение разрешало барымту (угон скота), которая, как и карымта (кровная месть), была самой распространенной нормой во всей Великой степи. Широкое распространение эти неписаные нормы права имели и у башкир. Это объяснялось тем,
что право собственности у всех народов, а особенно в степи, где скот, как имущество, всегда был главным мерилом жизни и выживаемости, из века в век было основным институтом обычного права, поскольку являлось экономическим условием жизни в жестокие века противостояния и постоянной конкуренции за жизненные пространства.
Относительно пятого раздела, устанавливающего наказания за различные виды преступлений, кроме убийства, отметим, что «Жеты жаргы» не знает разграничения между уголовным и гражданским правом. Поэтому понятие «преступление» часто сливалось с понятиями «дурной поступок», «грех» (жаман ис, гуне) или, как мы говорим сегодня, «правонарушение». Согласно нормам «Жеты жаргы», уголовная ответственность распространялась лишь на непосредственного виновника преступления, однако особо было оговорено, что если виновный не выплачивал назначенный штраф, он взыскивался со всей общины. Членам общины в таком случае разрешалось поступать с ответчиком по своему усмотрению. Лишение свободы не применялось, поскольку тюрем в степи не было.
Шестой раздел - закон о куне, который устанавливал наказания за убийства, увечье, изнасилование, побои, оскорбления, неисполнение сыновнего долга, воровство, прелюбодеяние. Наказания отражали принцип кровной мести - убийство за убийство, увечье за увечье. Смертную казнь «Жеты жаргы» предусматривал в форме повешения и побивания камнями, но лишь в крайних случаях - за изнасилование, убийство мужа женой, убийство женщиной незаконно прижитого ребенка, похищение чужой жены. Но от наказания можно было откупиться, уплатив кун.
Некоторые виды наказаний отражали социальные изменения в казахском обществе. Здесь выделялся особый статус его верхушки: султанов, ходжей, людей близких к хану. За убийство простого члена общины виновный мог откупиться, заплатив пострадавшим 1000 баранов, за женщину - 500. Но, «.кто убьет султана или ходжу, тот платит родственникам убитого кун за семь человек». Обида султана или ходжи словами наказывается пенею в 9 баранов, за побои - 27. Стоимость раба равнялась стоимости ловчего беркута или собаки. Богохульство -преступления против ислама карались смертью
в виде побития камнями, за переход в христианство была предусмотрена конфискация имущества. Хан, с точки зрения современного права, был личностью неприкосновенной, и в «Жети жаргы» наказание за преступление в отношении него, не говоря уже за его убийство, вообще не упоминается [6, с. 172-174].
Судебник также не содержит положений об органах исполняющих приговор, это право передавалось истцу, или, как мы говорим сегодня, потерпевшему.
Седьмой раздел заключал в себе закон о вдовах - жесир дауы. Здесь были регламентированы имущественные и личные права вдов и сирот. Особо оговаривались обязательства по отношению к ним со стороны общины и родственников умершего.
Ю.Р. Почекаев указывает на важнейшую особенность норм «Жети жаргы»: поскольку эти нормы не были записаны, они передавались биями, т.е. степными судьями, из поколения в поколение и таким образом сами стали обычаями. Здесь налицо уникальное явление - трансформация законов обратно в нормы обычного права. Уникальность в том, что человеческая цивилизация привыкла иметь дело с обратным процессом. Кроме того, с этих позиций вполне можно понять неприятие казахским обществом насаждаемых российской царской администрацией законов, ведь здесь уже существовали веками устоявшиеся нормы.
Законы Тауке-хана при устойчивой власти ханов и других степных правителей жестко исполнялись на протяжении нескольких веков. Но с падением авторитета степных правителей, внедрением законодательства Российской империи они утратили свое значение [9, с. 10-12].
Безусловная заслуга «Жеты жаргы» в том, что его нормы юридически закрепили многовековые нормы обычного права в области административных, уголовных, гражданских и семейных отношений, явились весомым вкладом в основание как казахской государственности, так и казахской юридической мысли последующих веков.
ЛИТЕРАТУРА
1. Васильев Л.С. История Востока. - М.: Высшая школа, 2003. - Т. 1.
2. Кляшторный С.Г., Панарин С.А. Об этноге-нетическом взгляде на историю // Этносы и культуры на стыке Азии и Европы. - Уфа: Гилем, 2000.
3. Мурад Аджи. Европа, тюрки. Великая степь. - М.: АСТ, 2008.
4. Гродеков Н.И. Киргизы и каракиргизы Сыр-Дарьинской области. Юридический быт. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2011.
5. Брусина О.И. Труд Гродекова Н.И. «Киргизы и каракиргизы Сыр-Дарьинской области» и проблемы изучения обычного права кочевых народов Средней Азии // Гродеков Н.И. Киргизы и каракиргизы Сыр-
Дарьинской области. Обычное право. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2011.
6. Левшин А. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей. Ч. 3. Этнографические известия. - СПб., 1832.
7. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Казахстан: летопись трех тысячелетий. - А., 1992.
8. Кузеев Р.Г. Башкортостан в Волго-Уральском историко-культурном регионе // Этносы и культуры на стыке Азии и Европы. - Уфа: Гилем, 2000.
9. Байтанаев Б.А. А.А. Диваев. Очерк жизни и деятельности. - Шымкент; Алматы, 2004.
К сведению читателей
Вышла книга:
Зайнуллин М.В.
Башкирское, тюркское и сопоставительное языкознание: Избранные статьи. - Уфа: АН РБ, Гилем, 2012. - 456 с.
В сборник вошли работы автора, написанные в разные годы научной деятельности в течение 50 лет (1961-2011).
В статьях представлены актуальные проблемы современного теоретического языкознания, башкирской и тюркской лингвистики, лингвокультурологии, сопоставительного языкознания и др. В разделе «Персоналии» дан анализ научной деятельности таких корифеев башкирского, тюркского и русского языкознания, как Н.К. Дмитриев, Дж.Г. Киекбаев, А.А. Юлдашев, З.Ш. Шакиров, И.П. Распопов, Р.З. Мурясов и др.
Для ученых-лингвистов, языковедов, аспирантов и студентов филологических факультетов.
