CC BY
1514. Materialy po istorii Rossii: Sb. ukazov i dr. dokumentov, kasayushchihsya upr. i ustrojstva Orenburg. Kraya / Sost. A.I. Dobrosmyslov. - Orenburg: tipo-lit. F.B. Sachkova, 1900. - T.1. - 451 s.
15. Novikov V.A. Sbornik materialov dlya istorii ufimskogo dvoryanstva. - Ufa, 1879.
16. Peretyatkovich G.I. Povolzh'e v XVII i nachale XVIII v. (Ocherki iz istorii kolonizacii kraya). - Odessa: Tip. P. A. Zelenogo (b. g. Ul'riha), 1882. -400 s.
17. Preobrazhenskij A.A. Ural i Zapadnaya Sibir' v konce XVI - nachale XVIII vv. - M.: Nauka, 1972. - 392 s.
18. Tekst «Otvodnoj knigi po Ufe» (1591/92 - 1629 gg.) // Iz istorii feodalizma i kapitalizma v Bashkirii. - Ufa, 1971. - S. 261-351.
19. Shajhislamov R.B. Krest'yanstvo Yuzhnogo Urala v pervoj polovine XIX v. - Ufa: RIO BashGU, 2006. - 192 s.
20. Shajhislamov R.B., Aznabaev B.A. Pomeshchich'ya kolonizaciya Bashkirii // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Istoriya. - 2018. - T. 63. - № 4. - S. 987-1000.
21. Shajhislamov R.B. Yuzhnoural'skoe krest'yanstvo: XVII - seredina XIX v.: monografiya. - Ufa: RIC BashGU, 2018. - 248 c.
ШАЙХИСЛАМОВ РАШИТ БАДРЕТДИНОВИЧ - доктор исторических наук, профессор, кафедра истории России, историографии и источниковедения, Уфимский университет науки и технологий; научный сотрудник, Институт этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева УФИЦ РАН (shrb2007@mail.ru).
АЗНАБАЕВ БУЛАТ АХМЕРОВИЧ - доктор исторических наук, профессор, кафедра истории Республики Башкортостан, археологии и этнологии, Уфимский университет науки и технологий (azbulattt@mail.ru).
SHAIKHISLAMOV, RASHIT B. - Doctor of History, Professor, Department of Russian History, Historiography and Source Studies, Ufa University of Science and Technology; Researcher at the R.G. Kuzeev, Institute for Ethnological Studies of the Ufa Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences (shrb2007@mail.ru).
AZNABAEV, BULAT A. - Doctor of History, Professor, Department of History of the Republic of Bashkortostan, Archeology and Ethnology, Ufa University of Science and Technology (azbulattt@mail.ru).
УДК 94 (470.67).073:316.34 DOI: 10.24412/2308-264X-2023-2-40-48
АЛИЕВ Б.Г., МУРТАЗАЕВ А.О. ГЕНЕРАЛ И.Ф. БЛАРАМБЕРГ О СОЦИАЛЬНОМ СОСТАВЕ НАСЕЛЕНИЯ ДАГЕСТАНА В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ
НАРОДОВ КАВКАЗА
Ключевые слова: И.Ф. Бларамберг, Дагестан, Кавказ, социальные слои, князья, духовенство, дворянство, крестьяне, рабы.
Статья посвящена анализу сведений генерала И.Ф. Бларамберга о социальном составе населения Дагестана, имеющихся в его работе, посвященной истории и этнографии народов Кавказа. Вначале приведены краткие сведения о И.Ф. Бларамберге, который служил на Кавказе, был в различных его районах, в том числе в Дагестане, и собирал большой этнографический материал, на основе которого и различных источников в 1833-1835 гг. написал труд под названием «Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа». В статье анализируются вопросы, поднятые автором в связи с описанием истории и жизни кавказских народов, в том числе дагестанцев, названных им «лезгинами». Среди них имеются и вопросы о социальном составе населения Кавказа. Подчеркнуто, что все эти вопросы даются в целом, безотносительно какого-либо народа, за исключением ряда случаев, когда автор хочет показать особенное, характерное только какому-то народу. Одним из таких вопросов был вопрос о высшем сословии класса феодалов в Дагестане, особо выделенной в работе И.Ф. Бларамберга под названием «Владетельные князья».
ALIYEV, B.G., MURTAZAEV, AO. GENERAL IF. BLARAMBERG ON THE SOCIAL COMPOSITION OF THE POPULATION OF DAGESTAN IN THE CONTEXT OF THE HISTORICAL AND ETHNOGRAPHIC DESCRIPTION OF THE PEOPLES OF THE CAUCASUS
Key words: I.F. Blaramberg, Dagestan, Caucasus, social strata, princes, clergy, nobility, peasants, slaves.
The article is devoted to the analysis of General I.F. Blaramberg's information about the social composition of the population of Dagestan, available in his work on the history and ethnography of the peoples of the Caucasus. But first, brief information is given about I.F. Blaramberg, who served in the Caucasus, was in its various regions, including Dagestan, and collected a large ethnographic material, on the basis of which and other materials in 1833-1835 he wrote a work entitled "Historical, topographic, statistical, ethnographic and military description of the Caucasus." The article analyzes many questions raised by the author on the history and life of the Caucasian peoples, including Dagestanis, whom he called "Lezgins". Among them there are questions about the social composition of the population of the Caucasus. It is emphasized that all these questions are given as a whole, regardless of any people, except for a number of cases when the author wants to show something special, characteristic only of some people. One of such questions was the question of the upper class of the feudal class in Dagestan, highlighted in the work of I.F. Blaramberg entitled "Sovereign Princes".
Известно, что Российскую империю в прошлом посещали с различными целями представители различных сословий и профессий из западноевропейских стран. Среди них были дипломаты, путешественники, торговцы, военные, врачи и т.д. Многие из них переселялись в Россию на постоянное жительство, устраиваясь на различные должности в государственных учреждениях, в Академии наук, армии и т.д., причем достигали порой значительных успехов.
Среди переселенцев в Россию был и Иоганн Бларамберг (1800-1878) - будущий военный деятель Российской армии. Иоганн Бларамберг (Жан-Море де Бларамберг) родился 8 апреля 1800 г. в Германии во Франкфурте-на-Майне в обедневшей дворянской семье. Окончив юридический
факультет университета в Гессене в 1823 г., по приглашению дяди (младшего брата отца) переехал в Россию. В 1824 г. принял русское подданство и получил права гражданства под именем Иван Федорович. В 1828 г. И. Бларамберг закончил Институт инженеров путей сообщения в Санкт-Петербурге, в 1830-1832 г. служил на Кавказе и участвовал в различных экспедициях, в том числе в июле 1831 г. в военных действиях в Дагестане. Будучи на Кавказе, И.Ф. Бларамберг «взял на себя составление обширной работы по истории и этнографии горских народов» края [1, с. 3].
В 1833 г., уже в чине штабс-капитана, И.Ф. Бларамберг представил в военное министерство первую часть своего труда под названием «Историческое, топографическое статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа». Как пишет исследователь-кавказовед И.М. Назарова: «Это был фундаментальный двухтомный труд первая часть которого содержит 348 страниц рукописного текста, вторая - 574 страницы» [2, с. 10]. С рукописью ознакомились многие государственные чиновники и военный деятели: военный министр граф А.И. Чернышев, император Николай I, генерал-фельдмаршал И.Ф. Паскевич. Вторая часть сочинения И.Ф. Бларамберга была завершена в конце 1834 г. после чего все три тома были переданы в военное министерство. В письме от 5 января 1835 г. И. Бларамберг писал своему сослуживцу Н.И. Ушакову, что он завершил работу над трехтомным сочинением, заключающим в себе общий взгляд на местности «Кавказа и полное описание горских народов». При этом он «употребил все способы, дабы представить полную картину этих народов, так мало еще известных» [2, с. 11].
Сочинение И.Ф. Бларамберга не было издано, а сразу засекречено и под грифом «Совершенно секретно» по словам историка И.П. Глияноцкого «схоронен в архивах военно-топографического депо» (позднее ВУА Главного штаба, ныне РГВИА в Москве) [2, с. 12]. Рукопись могла быть использована только офицерами Генштаба. Через несколько лет она была использована и военным историком Н.Ф. Дубровиным при написании его многотомного труда «История войны и владычества русских на Кавказе». Работа И. Бларамберга, написанная на французском языке исследователем кавказоведом И.М. Назаровой была переведена на русский язык. Этим переводом пользуемся и мы. Из трех частей, из которых состоит работа о Дагестане материал имеется в первой и третьей частях, который дается при общем описании народов Кавказа.
Среди материалов по истории и этнографии кавказских народов И. Бларамберг дает и данные о социальном составе населения Дагестана. Причем этот вопрос не выделяется отдельно. Только в первой части сочинения И. Бларамберга среди других народов Кавказа даны и «лезгины» - все горцы Дагестана. Автор не дает этноним Дагестана, подчеркнув при этом, что заселяют восточную часть Кавказа, или древнюю Кавказскую Албанию будучи разделенными «на множество округов, которые современные географы объединяют под двумя названиями: Дагестан, включающий все склоны Кавказа, идущие к Каспийскому морю и Лезгистан, в который входят наиболее высокогорные долины, как со стороны территории расселения кистин, так и со стороны Грузии - до левобережья Алазани» [1, с. 21-22].
Конкретно о классах и сословиях И. Бларамберг писал в параграфе под названием «Разделение жителей Кавказа на сословия и классы», где даны три сословия: влиятельные князья, духовенство и дворяне (знать) и и два класса: крестьяне и пленные рабы («ясыры) [2, с. 31].
Интересно, что среди владетельных князей «Кавказа» перечислены только дагестанские владетели: «1. Шамхал Тарки, 2. Уцмий Каракайтага (Каракайтаха). 3. Кадий Акуши и Табасарана. 4. Хан казикумухский и куринский. 5. Аварский хан. 6. Элисуйский султан. 7. Мехтулинский хан» [2, с. 31]. Останавливаясь на положении этих «влиятельных князей», И.Ф. Бларамберг, писал: «Почти все эти правители находятся в материальной зависимости от России, так что нам остается лишь название государя без власти. Аварский и Казикумухский ханы считаются союзниками России, тем не менее они покорны только из-за выплачиваемого им правительством России содержания» [2, с. 31].
Конечно же, И.Ф. Бларамберг был не прав, акцентируя внимание исключительно на материальной зависимости указанных правителей от России. Да, Россия выплачивала им жалованье. Но не это жалованье было основным средством существования их. Известно, что все правители Дагестана получали с зависимого населения подати, выражавшиеся в продуктах земледелия, животноводства и садоводства, и за счет них они жили вполне безбедно. Жалованье
же России было дополнительным доходом, подобно тому как оно давалось дагестанским владетелям в ряде случаев Персией и Турцией.
Как видно из перечня «владетельных князей», здесь не упоминались князья Засулакской Кумыкии. Но они даны среди других «правителей горцев» под общим названием «аксаевских князей» [2, с. 31]. Конечно же и они являлись «владетельными князьями», как и другие феодальные владетели, и о них более полно говорится в третьей части работы.
На наш взгляд, особый интерес в работе И.Ф. Бларамберга представляет его утверждение о том, что к «владетельным князьям» относится и акушинский кадий, что не фиксируется ни в одной из работ авторов периода - XVIII - XIX вв. И это, как нам кажется, совершенно справедливо. Акушинский кадий обладал такой же властью, какой обладали феодальные владетели. Он возглавлял всю верховную светскую и духовную власть, возглавлял воинские силы Акуша-Дарго; к нему обращались по всем спорным вопросам и общества, и отдельные личности. К нему, как к равному себе, обращались за помощью и советом другие феодальные владетели. Акушинский кадий являлся, как и феодальные владетели в своих владениях, богатейшим человеком в Акуша-Дарго, имея в собственности большие земельные угодья и стада крупного рогатого скота, в особенности овец [3, л. 117; 4, с. 171; 5, с. 456-457]. Учитывая такое положение акушинского кадия даже поднимался даже вопрос о необходимости присвоения ему и его родственникам бекского звания.
О «владетельных князьях» И. Бларамберг писал, что их народ уважает, но при этом отмечал, что они должны быть храбрыми: «В противном случае они теряют власть и уважение к себе» [2, с. 32]. Он писал также, что сила князя зависела от количества его вассалов - «преданных людей, образующих своего рода элиту» [2, с. 32]. Все это верно, так же, как и то, что большую роль в положении правителей в обществе имела многочисленность родственников.
Однако, не совсем понятно следующее утверждение И.Ф. Бларамберга: «Кроме денежного дохода и съестных припасов, получаемых правителями от своих вассалов и их крестьян, у них есть еще и свои собственные земли, обрабатываемые их рабами-пленниками или арендаторами» [2, а 32]. Земли - главное богатство феодалов.
Вассалами князей И.Ф. Бларамберг считал дворянство. Коль это так, где же это дворянство (в Дагестане это беки), доставляли правителям (князьям) денежные доходы и съестные припасы? В Дагестане этого не было. Это, во-первых. Во-вторых, не верно, что рабы работали на землях феодальных владельцев. Если раба сажали на землю, то он назывался чагаром, и этот человек уже не был рабом. Кроме того, не ясно, где же зависимые и полузависимые крестьяне - уздени различных категорий, которые в действительности пользовались землей этих крупных феодалов. У И.Ф. Бларамберга их нет, а между тем землю феодалов обрабатывали в основном арендаторы. Это неверно. В-третьих, феодальным сословием горцев И.Ф. Бларамберг считал духовенство, что также неверно, так как в действительности это было бекство, называемое здесь дворянством или знатью [2, с. 33]. Беки - это ближайшие родственники феодальных владетелей («владетельных князей»), и они шли по феодальной лестнице за ними, а не духовенство, в составе которого по высокому положению в обществе выделялась только его верхушка, имевшая и привилегии, и богатство. Что касается рядовых духовных служителей, то они ничем не отличались от крестьян-общинников - узденей, владея такими же небольшими участками земли и не имея никакого богатства.
Невозможно согласиться еще с одним утверждением И.Ф. Бларамберга, во всяком случае в отношении Дагестана, состоящего в том, что большая часть мусульманского духовенства являлись «турками по происхождению» [2, с. 33].
Характеризуя дворянство или знать Кавказа И.Ф. Бларамберг писал, что ему принадлежали люди, носившие «титулы бека или бая, мурзы, уздени, азнаура, агалура и т.д.; к знати принадлежат также горские князья» [2, а 33]. И далее, характеризуя это дворянство Кавказа, он писал, что «кавказское дворянство было ничем иным как мелкими вассалами князей, которые, в свою очередь, были вассалами третьих более могущественных» [2, с. 33]. Не понятно вассалами чьими были «последние», т.е. князья. Во всяком случае эта путаница и еще многое, о чем будет сказано ниже, исходит из того, что И.Ф. Бларамберг писал о «дворянстве», впрочем, как и о других сословиях и других вопросах, вообще - в целом о Кавказе, между владениями которого было не
только сходство, общее, что их объединяло, но и различия, свои особенности, отличавшие их друг от друга.
Верность этого вывода подтверждается обязанностями этих вассалов-дворян в отношении владетелей, которые состояли «в ежегодной выплате определенных налогов серебром или продуктами питания, а также в необходимости выставлять во время военных действий определенное число вооруженных людей» [2, с. 33].
Если верно второе утверждение, то первое никакого отношения к Дагестану не имеет. Дагестанские беки и даже уздени (речь идет о сала-узденях - низшем сословии класса феодалов) никогда не выплачивали князьям налоги в виде серебра или продуктов питания. Князья -феодальные владетели жили своим хозяйством, на их землях сидели крестьяне различных категорий (уздени, раяты, чагары), которые и платили за пользование их землей подати. По И.Ф. Бларамбергу выходит, что феодальных владетелей содержало дворянство, состоящее из различных групп, которые, по его утверждению, доходы «извлекают из земледелия, коневодства и грабежей, и доходы они удовлетворяют как их потребности, так и потребности князя» [2, с. 34].
На этом фоне представляется верным утверждение И.Ф. Бларамберга, что в союзах сельских общин, называемых им республиками, «совсем нет знати, если не считать знатью старейшин, которые наследовали власть от отцов, в общем все равны, и добиться у них влияния можно лишь личной храбростью и превосходством ума» [2, с. 34]. Утверждая это, в то же время он писал, что ими «обычно были старики». Между тем, как писали многие другие авторы, именно наиболее храбрые, умные и показавшие себя в каких-то событиях или мероприятиях, но в то же время более состоятельные члены общества становились его управителями. Это были представители богатых и сильных тухумов, присвоивших себе право выдвижения на должности старшины только своих членов. Так было почти повсеместно - у всех дагестанских народов, имевших союзы сельских общин. Так, о союзах сельских общин Табасарана и лезгин в источнике сказано: «случилось, что некоторые тухумы ... вследствие приобретенного общего уважения или по праву сильного наследственно поставляли своих членов на должности старшин» (выделено авт.) [6, с. 41]. О союзах сельских общин Кайтага в источнике отмечается, что, хотя многие тухумы и не пользовались наследственным правом занимать должности старшин, «но из них постоянно выбирались старшины по желанию общества вследствие того, что они пользовались большим уважением и почетом в народе, и, кроме того, сами по себе были очень сильны» (выделено авт.) [6, с. 19].
Еще в конце XVIII в. Ф.Ф. Симонович писал, что Горный Табасаран «управляется народов под разными узденями или наследственными начальниками» [7, с. 151]. То же самое писал он об Ахты-пара и Рутуле [7, с. 150, 151]. О жителях Акуша-Дарго П. Зубов сообщал, что «они повинуются только своим старейшинам, из числа коих некоторые имеют еще звание наследственно» [8, с. 253]. Он же писал, что селение Кубачи «управляется старшинским родом наследственно» [8, с. 254]. М.М. Ковалевский, говоря о союзах сельских общин Дагестана, вообще отмечал, что «во многих местах сохранилось правило, что кандидатом [на должность старшины] может быть только член двух, трех или более выдающихся тухумов» [9, с. 161]. И конкретно, говоря об управлении в Акушинском союзе, он отмечал, что старшины здесь «избираются сроком на один год из почетнейших лиц, притом известных только фамилий» (выделено авт.) [9, с. 161].
Кроме этих трех сословий владетельных князей, духовенства и дворянства И.Ф. Бларамберг писал о наличии двух классов: крестьян и пленников, или рабов (ясырей). Крестьянство он считал первым классом и писал, что крестьяне Кавказа «в общем говоря, мало чем отличаются от русских крестьян и что крестьяне не прикреплены к земле (т.е. они не крепостные в полном смысле слова), но они принадлежат князьям и знати, которым они были переданы по наследству с определенными условиями дарения» [2, с. 34]. Но в то же время он писал далее, что кавказских крестьян «нельзя назвать свободными, потому, что их судьбой распоряжаются дворяне» [2, с. 34].
Как видно из приведенного фрагмента, у И.Ф. Бларамберга все крестьянство представлено однородной массой, если можно так сказать. Он вообще не писал о наличии среди крестьян различных групп в зависимости от их социального и экономического положения. Между тем, эти группы крестьян в различных владениях Кавказа имели, кроме общих черт общего в своем положении в обществе, также и различия. Поэтому они и имели различные названия. Так, в
Дагестане были крестьяне - свободные общинники (уздени), экономически зависимые уздени, носившие различные названия, экономически зависимые крестьяне - раяты и экономически и лично зависимые крестьяне чагары - бывшие рабы, посаженные феодалами на землю. Последние
- это крепостные крестьяне, которые у И.Ф. Бларамберга отсутствуют, в то время как в Дагестане были целые села раятов и чагаров - бывших рабов. В Нагорном Дагестане посаженные на землю бывшие рабы назывались раятами, и они практически были бесправными. Здесь таких сел крепостных было много. Пристав Шамиля А. Руновский писал: «Первоначальным основанием крепостного сословия в Дагестане послужили пленные, ясыри» [10, с 388]. И далее он отмечал, что крепостные - это кулы, которыми заселялись «целые деревни, иногда весьма многолюдные» [10, с. 391]. К таким селам в Аварии он относил: «Кахх, Хинниб, Къуахиб и Тхляилюб», расположенные неподалеку от Хунзаха и с незапамятных времен, составляющих собственность аварских ханов» [10, с. 391]. Кроме перечисленных сел, как писал профессор Г.Г. Османов, в Дагестане раятскими селами считали: «Тлайлух, Амишта, Тукита, Чандатль, Учла, Мосшул, Хин
- в Аварском ханстве; Тулисма, Хулисма, Тухчар, Бурши, Хосрех, Сухи, Сумбатль, Цыйша, Хури, Хурхи, Шара - в Казикумухском ханстве; терекемейские селения Кайтагского уцмийства и в Табасаране Вечрик и др». [11, с. 158; 12; 13, с. 240]. Р.Г. Маршаев и Б. Бутаев считали, что в Казикумузском ханстве было более «12 аулов, заселенных в основном военнопленными, превращенных позже в раятов» [14, с. 117]. Г.Д. Даниялов писал, что чагары и раяты - «это типичные крепостные» [15, с. 54].
И.Ф. Бларамберг поднял в своей книге и другие важные вопросы о крестьянах Кавказа. В частности, он писал, что в союзах сельских общин («кавказских республиках») каждый «свободный гражданин участвует в правлении» [2, с. 34]. В феодальных владениях, писал он, дворянин «не может чересчур обременять своих крестьян ни налогами, ни работой, но он имел право продавать их, хотя редко пользовался этим правом» [2, с. 35]. Оба утверждения И.Ф. Бларамберга ошибочны в отношении зависимых, тем более крепостных крестьян феодальных владений Дагестана, так как на самом деле крестьяне (чагары, раяты) несли в пользу землевладельца-феодала большие повинности всеми продуктами сельского хозяйств. Этих повинностей было очень много. Так, в Табасаране только кадий «от подвластного населения получал подати, повинности, перечень которых, - как пишет М.Р. Гасанов, - превышает тридцать видов» [16, с. 33]. Причем, как правило, многие подати не были определены, и феодалы устанавливали их по своему усмотрению.
Что касается отмеченного И.Ф. Бларамбергом права «дворян» продавать крестьян, то это говорит об их личной зависимости, что, в свою очередь, является показателем наличия крепостничества. Тем самым он противоречил сам себе, говоря, как было отмечено выше, об отсутствии на Кавказе крепостничества.
Ясырей - военнопленных И.Ф. Бларамберг выделял как особый «последний класс обитателей Кавказа, что они принадлежат дворянам как собственность» [2, а 35]. Ясырей имели практически все свободные сословия. Имелись они и в союзах сельских общин, жители которых принимали участие в набегах феодальных владетелей и других организаторов этих набегов на христианские страны Закавказья. И.Ф. Бларамберг правильно показал социально-правовое положение ясырей, отметив, что «они обрабатывают землю, пасут скот и используются как прислуга» [2, с. 36]. Верно отметил И.Ф. Бларамберг и то, что хозяева ясырей могли «не только наказывать их, но и даже убивать и не давать при этом отчета никому» [2, с. 36]. Но что интересно, по его мнению, с рабами на Кавказе «обходятся обычно менее жестоко, чем в Хиве или у киргизов» [2, с. 36]. Обратил внимание И.Ф. Бларамберг и на то, что рабство было всеобщим явлением, как писал установленным «повсюду во времена античности и, следовательно, ничего удивительного, что этот обычай («использование военнопленных как рабов» - авт.), бытовавший в Греции, Риме и по всей Европе, сохранился на Кавказе» [2, с 36].
И.Ф. Бларамберг не говорил конкретно о рабстве в какой-то части или феодальном владении Кавказа. Но сказанное им о рабстве имеет прямое отношение и к Дагестану, где рабство имело широкое распространение как в феодальных владениях, так и в союзах сельских общин. Этому вопросу посвящены отдельные монографии дагестанских ученых [17], в которых на большом разнохарактерном материале широко изучены все вопросы, связанные с рабством в Дагестане. Здесь же для убедительности вывода о широком распространении рабства в Дагестане,
отметим, что на это было обращено внимание и многих авторов-современников И.Ф. Бларамберга. В их работах отмечалась широкая работорговля в Дагестане, где имелись свои центры торговли рабами, как Эндирей и Джари. Так, в 1812 г. подполковник А.М. Буцковский писал, что Эндирей, будучи «воротами между горами и долинами, сделалось сборным местом и главною ярморкою для торга пленниками, откуда они уже перепродаются в турецкие пристани на Черном море» [18, с. 242]. Уроженец Засулакской Кумыкии Д.-М. Шихалиев писал: «Андреев (Эндирей - авт.) и Джар славились в свое время торговлею невольниками» [19, с. 65].
Еще ранее указанных авторов участник Персидского похода 1796 г. С.М. Броневский подробно описал торговлю рабами в Дагестане, отметив пути их перевоза из Дагестана в Анапу [19, с. 311]. И.Ф. Бларамберг заимствовал описание работорговли в Дагестане у С.М. Броневского, описав, как и последний, также путь, по которому перевозили пленников на продажу из Джара. Он, в частности, показал, как из Джара их отправляли «через Грузию по тайным тропам и через леса Ахалциха, а оттуда в Батуми и Поти» [2, с. 376].
Вопрос о рабстве И.Ф. Бларамберг более подробно рассмотрел в третьей части своей работы, где имеется раздел, специально посвященный кумыкам Засулакской Кумыкии под названием «Восточный Кавказ. Кумыки». Здесь среди других параграфов имеются и два параграфа под названиями «Деление» и «Этнографические особенности», в которых он останавливался на отдельных вопросах социальных отношений у засулакских кумыков.
Следует отметить, что все три засулакских княжества даны под названиями их центров. Но И.Ф. Бларамберг не писал ни о княжествах, ни о феодальных владениях. Он отмечал, каким «владетельным семьям» каждое из них принадлежало. Начиная описание с Аксая, автор сообщал, что это княжество («территория поселения Аксай») «принадлежит пяти владетельным семьям одного рода; их имена Алибековы, Ахмадханкаплановы, Эльдаровы, Уцмиевы и Арсланбековы» [2, с. 365]. Как «главное поселение» эндиреевских кумыков И.Ф. Бларамберг указывал Эндирей и сообщал, что «наиболее могущественными ханскими семьями здесь были Казаналиповы, Айдемировы, Темировы, Алишевы и Муртазали-Аджиевы» [2, с. 366]. О Костеке он писал, что это «главное поселение района с тем же названием и что этот «район» принадлежит кумыкским ханам из семьи Алишевых» [2, с. 367].
Таким образом, И.Ф. Бларамберг дал перечень главенствовавших в центрах засулакских княжеств владетельных семей. Все это имеется также в работах коменданта Кизлярской крепости майора А.И. Ахвердова [21, с. 213-214] и участника Персидского похода 1796 г. С.М. Броневского [20, с. 194-202], которые поднимали в своих трудах и другие вопросы по княжествам Засулакской Кумыкии, на которых останавливался и И.Ф. Бларамберг.
В параграфе «Этнографические подробности» И.Ф. Бларамберг отмечал, что у семей указанных ханов находилась в собственности «вся без исключения территория этого региона, и у них есть крестьяне, полученные по наследству, каждая семья которых должна была ежегодно давать воз древесины и работника на один день во время сева, жатвы и сенокоса» [2, с. 368]. Здесь же писал он об узденях (имеется в виду сала-уздени), у которых есть поданные, которые «считают себя подчиненными хану, на территории которого они живут». Вместе с тем, отмечал И.Ф. Бларамберг, это уздени «не платят никакого оброка, так же как и крестьяне» [2, с. 368].
Говоря о крестьянах княжеств Засулакской Кумыкии в общем, И.Ф. Бларамберг не выделял среди них различные группы, отличавшиеся друг от друга своим социально-политическим и экономическим положением. Между тем, здесь, как и в других феодальных владениях Дагестана, было несколько групп крестьян. Это догерек-уздени, азат-уздени, кара-уздени. Узденями, но с прибавкой «сала» называлась и одна из сословных групп феодалов. Это не заметил И.Ф. Бларамберг, как и разделение сала-узденей на две группы. Первая группа - это первые поселенцы Засулакской Кумыкии, которых нашел Султан-Мут в Чир-Юрте. Поэтому это сословие было единственным сохранившим в «неприкосновенности все свои земли, какие когда-либо приобретало или от князей получило» [19, с. 46]. Сала-уздени - это «древние хозяева земли, независимые данники, которые гордились своим известным происхождением, богатством и удалью, уступая первенство одним лишь князьям» [22, с. 38]. Сала-уздени были первой опорой основателя Эндиреевского княжества Султан-Мута. Они имели свои земли, хутора, «заселенные выходцами или безземельными кумыками из военного сословия, которые платят им ежегодный оброк» [22, с. 39]. Поэтому А.И. Леонтович писал, что сала-уздени составляли «второй класс в
народе после князей» [23, с. 292]. В. Линден также отмечал, что это «второе «благородное сословие» [24, с. 271]. Профессор С.В. Юшков называл сала-узденей особой группой низших феодалов [25, с. 67]. Г.Г. Османов писал, что «среди всех сословий только сала-уздени не зависели от князей и даже не упускали случая, чтобы ослабить власть князей» [11, с. 146].
Вторая группа сала-узденей - это дружинники князей, которые наделялись последними землями. Это «княжеские уздени» - свободные выходцы из разных мест, поступившие на службу к князю, за что они наделялись землей. М.М. Ковалевский, характеризуя отношения этой группы сала-узденей и князей, писал, что они «напоминают те, в каких к своему сюзерену стояли средневековые вассалы. Князь одаривает их населенными имениями и взамен требует от них постоянного присутствия при его особе, сопровождая его во всех путешествиях и походах и т.п.» [26, с. 148].
Для полной характеристики второй группы сала-узденей приведем цитату из работы М.Б. Лобанова-Ростовского, хотя и довольно большую, но дающую полное представление о них: «... в смутные времена многие выбегали из Чечни и из гор к кумыкским князьям, которые принимали их под свое покровительство и поселяли на собственных землях. - Таким образом возникли новые деревни на Кумыкской плоскости. Выходцы эти, пользуясь землею княжескою, обязывались платить ее владельцам ежегодную подать, обыкновенно по сапе (сапа - единица измерения сыпучих тел. - авт.) проса или пшеницы со двора, и кроме того поголовным сбором выходить на один день на княжеские поля для полевых работ. Выходцы эти представляют класс людей важных, княжеских узденей. Следовать за князем в набеги, на войну, прислуживать ему дома, один день в году выходить на сенокос его, - вот в чем состояла вся служба узденя. До гроба приверженные своим князьям, они безропотно исполняли все их поручения, в междоусобных драках проливали кровь за них, не разбирая правоты дела, в случае убийства князя мстили за кровь его на семье убийцы, если он был равен им, если же он был князь, то на его узденях. В мирное время уздени жили обыкновенно при князе, около его дома, в ауле, т.е. квартале его фамилии; большую часть дня проводили с ним или во дворе его, чистили оружие, присматривали за лошадьми, выезжали с ним на охоту. Знать и князья не оставляли без награды их верной службы; они дарили их оружием, лошадьми, платьем, всем, в чем они нуждались. Князь не имел права наказывать узденей, но мог, рассердившись на одного из них, удалить его от себя и отобрать все данные ему подарки и землю» [23, с. 34-36].
Конечно, всего этого И.Ф. Бларамберг не заметил. Да и, видимо, он не ставил целью углубленное описание каждой группы населения северных кумыков, впрочем, как и других народов Кавказа. Как отмечалось, все он описывал обобщенно, в общих чертах, не выделяя в основном особенностей каждого (или отдельных) народа Кавказа. Этот недостаток работы И.Ф. Бларамберга как раз и не позволяет проследить конкретность каждого кавказского, в том числе и различных дагестанских народов.
Останавливаясь на крестьянах, И.Ф. Бларамберг писал о праве их переходить от одного владельца «под покровительство другого», и что «наиболее богатый хан тот, у кого большая территория и большее количество крестьян» [2, с. 368]. Здесь же он писал, что и «уздени, и крестьяне обязаны были сопровождать своего хана во время грабительских походов и на войну» [2, с. 368].
И.Ф. Бларамберг правильно заметил наличие в собственности князей зимних пастбищ, указывая, что доходы князей - «ханов», как писал он, «пополняет арендная плата за землю, которую отдает в пользование лезгинам (дагестанцам - авт.), которые пасут там скот во время холодного сезона» [2, с. 369]. Действительно, здесь пасли скот жители горных обществ, имевшие много овец, но не имевшие своих зимних пастбищ, о чем писали и другие авторы того периода. Так, цитируемый выше уроженец описываемых княжеств Д.-М. Шихалиев указывал, что засулакскими князьями «излишние и сверхпропорциональные (земли, оставшиеся после раздачи узденям - авт.) были назначены под кутаны, отдавались в наем для пастьбы баранов на зиму салатавцам, ауховцам, гумбетовцам, койсубулинцам, даже акушинцам. Доход был огромный, как князьям, так и узденям (сала-узденям. - авт.), которым были пожалованы некоторые из таковых кутанов» [19, с. 43].
Итак, из приведенного выше материала И.Ф. Бларамберга, характеризующего социальный состав населения северокумыкских княжеств, видно, что он писал только о трех группах населения
- ханах (князья), узденях, без указания их категорий, и крестьянах (не конкретизируя о ком идет речь). Между тем, в княжествах Засулакской Кумыкии были разные категории экономически зависимых крестьян (догерен-уздени, кара-уздени, азат-уздени), а также и лично зависимые чагары - бывшие рабы, посаженные на земли. Конечно же, это неполная картина социального состава засулакских княжеств. Социальных групп здесь было гораздо больше того, о чем писал И.Ф. Бларамберг. Это было отмечено рядом авторов XIX в. (М.Б. Лобанов-Ростовский, Д.-М. Шихалиев и др.), а также дагестанскими учеными (Р.М. Магомедов, Х.-М.О. Хашаев, С.Ш. Гаджиева и др.).
Подводя итоги обзора сведений о социальном составе населения Дагестана, имеющихся в работе И.Ф. Бларамберга, отметим, что им охарактеризованы только «владетельные князья» семи феодальных владений и кадий Акуша-Дарго. При этом отдельно среди «правителей горцев» даны князья Засулакской Кумыкии под общим названием «аксаевских князей», о которых более полно по каждому княжеству сказано в главе III части III, посвященной засулакским кумыкам, где имеются сведения в общих чертах и по крестьянству. По Кавказу, также в целом, в работе дается характеристика духовенства и дворянства (знати), а также крестьян и рабов. В связи с этим, в представленной статье мы анализируем сведения об этих группах населения, отмечая, что имело отношение к Дагестану, а что нет.
В целом, нужно признать, что работа И.Ф. Бларамберга, несмотря на то, что она содержит интересные наблюдения, не дает возможности понять в полной мере, какие сословные группы существовали в разных регионах Кавказа, чем они отличались и что было у них общего. Автор дает все в целом, в общем. Отсюда и недостатки, и ошибочные утверждения.
Литература и источники
1. История, география и этнография Дагестана. XVIII-XIX вв. Архивные материалы / Под ред. М.О. Косвена и Х.-М. Хашаева.
- М.: изд. Вост. лит-ры, 1958. - 371 с. (ИГЭД)
2. Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. - М.: Изд. Нарышкин А.Г., 2005. - 432 с.
3. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 400. Оп. 1. Д. 326.
4. ХашаевХ.М. Общественный строй Дагестана в XIX веке. - М.: Изд. АН СССР, 1961. - 262 с.
5. Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50 гг. XIX в. Сб. док. / Сост. В.Г. Гаджиев и Х.Х. Рамазанов. - Махачкала, 1959. - 795 с.
6. Памятники обычного права Дагестана XVII-XIX вв. Арх. матер. / Сост., предисл. и прим. Х.-М. Хашаева. - М.: Наука, 1965.
- 268 с.
7. Симонович Ф.Ф. Описание Южного Дагестана. 1796 г. // ИГЭД. - М., 1958. - С. 138-156.
8. Зубов П. Картина Кавказского края, принадлежащего России и сопредельных оному земель. - Ч. 3. - СПб., 1835. - 268 с.
9. КовалевскийМ.М. Закон и обычай на Кавказе. - Т. 2. - СПб., 1890. - 304 с.
10. Руновский А. Взгляд на сословные права и на взаимоотношения сословий в Дагестане // Военный сборник. - 1862. - Т. XXV. - № 8. - С. 373-404.
11. Османов Г.Г. О социальном строе Дагестана в конце XVIII - начале XIX вв. // УЗ ИИЯЛ ДФ АН СССР. - Т. VII. -Махачкала, 1960. - С. 133-167.
12. Центральный государственный архив Республики Дагестан (ЦГА РД). Ф. 126. Оп. 1. Д. 11б.
13. История Дагестана. - Т. 1. - М.: Наука, 1967. - 434 с.
14. Маршаев Р., Бутаев Б. История лакцев. - Махачкала, 1991. - 210 с.
15. Даниялов Г.Д. Классовая борьба в Дагестане во второй половине XIX - начале XX вв. - Махачкала, 1978. - 296 с.
16. ГасановМ.Р. Из истории Табасарана XVIII - нач. XIX вв. - Махачкала, 1978. - 100 с.
17. Иноземцева Е.И. Институт рабства в феодальном Дагестане. Очерки истории. - Махачкала, 2014. - 298 с.
18. Буцковский М.А. Выдержки из описания Кавказской губернии и соседних горских областей. 1812 г. // ИГЭД. - М., 1958. -С. 139-146.
19. Шихалиев Д.-М. Рассказ кумыка о кумыках. - Махачкала, 1993. - 144 с.
20. Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. - М., 1823. Ч. 1. 462 с.; Ч. 2. 471 с.
21. Ахвердов А.И. Описание Дагестана. 1804 г. // ИГЭД. - М., 1958. - С. 213-229.
22. Лобанов-Ростовский М.Б. Кумыки, их нравы, обычаи и законы. Описание гражданского быта кумыков 1843 года. -Махачкала, 2002. - 80 с.
23. Леонтович В.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Северного Кавказа. - Вып. II. -Одесса. 1823. - 396 с.
24. Линден В. Краткий обзор былого общественно-политического и поземельного строя народностей, населяющих мусульманские районы Кавказского края // Кавказский календарь на 1917 г. - Тифлис, 1916. - С. 249-315.
25. Юшков С.В. К вопросу об особенностях феодализма в Дагестане (до русского завоевания) // Ученые записки Свердловского госпединститута (Исторический). - Вып. 1. - Свердловск, 1938. - С. 65-86.
26. Ковалевский М.М. Поземельные и сословные отношения у народов Северного Кавказа // Русская мысль. - 1883. - Кн. 12. -С. 137-154.
References and Sources
1. Istoriya, geografiya i etnografiya Dagestana. XVIII-XIX vv. Arhivnye materialy / Pod red. M.O. Kosvena i H.-M. Hashaeva. - M.: izd. Vost. lit-ry, 1958. - 371 s. (IGED)
2. Blaramberg I. Istoricheskoe, topograficheskoe, statisticheskoe, etnograficheskoe i voennoe opisanie Kavkaza. - M.: Izd. Naryshkin A.G., 2005. - 432 s.
3. Rossijskij gosudarstvennyj voenno-istoricheskij arhiv (RGVIA). F. 400. Op. 1. D. 326.
4. Hashaev H.M. Obshchestvennyj stroj Dagestana v XIX veke. - M.: Izd. AN SSSR, 1961. - 262 s.
5. Dvizhenie gorcev Severo-Vostochnogo Kavkaza v 20-50 gg. XIX v. Sb. dok. / Sost. V.G. Gadzhiev i H.H. Ramazanov. - Mahachkala, 1959. - 795 s.
6. Pamyatniki obychnogo prava Dagestana XVII-XIX vv. Arh. mater. / Sost., predisl. i prim. H.-M. Hashaeva. - M.: Nauka, 1965. - 268 s.
7. Simonovich F.F. Opisanie Yuzhnogo Dagestana. 1796 g. // IGED. - M., 1958. - S. 138-156.
8. Zubov P. Kartina Kavkazskogo kraya, prinadlezhashchego Rossii i sopredel'nyh onomu zemel'. - Ch. 3. - SPb., 1835. - 268 s.
9. Kovalevskij M.M. Zakon i obychaj na Kavkaze. - T. 2. - SPb., 1890. - 304 s.
10. Runovskij A. Vzglyad na soslovnye prava i na vzaimootnosheniya soslovij v Dagestane // Voennyj sbornik. - 1862. - T. XXV. - № 8. - S. 373-404.
11. Osmanov G.G. O social'nom stroe Dagestana v konce XVIII - nachale XIX vv. // UZ IIYaL DF AN SSSR. - T. VII. - Mahachkala, 1960. - S. 133167.
12. Central'nyj gosudarstvennyj arhiv Respubliki Dagestan (CGA RD). F. 126. Op. 1. D. 11b.
13. Istoriya Dagestana. - T. 1. - M.: Nauka, 1967. - 434 s.
14. Marshaev R., Butaev B. Istoriya lakcev. - Mahachkala, 1991. - 210 s.
15. Daniyalov G.D. Klassovaya bor'ba v Dagestane vo vtoroj polovine XIX - nachale XX vv. - Mahachkala, 1978. - 296 s.
16. Gasanov M.R. Iz istorii Tabasarana XVIII - nach. XIX vv. - Mahachkala, 1978. - 100 s.
17. Inozemceva E.I. Institut rabstva v feodal'nom Dagestane. Ocherki istorii. - Mahachkala, 2014. - 298 s.
18. Buckovskij M.A. Vyderzhki iz opisaniya Kavkazskoj gubernii i sosednih gorskih oblastej. 1812 g. // IGED. - M., 1958. - S. 139-146.
19. Shihaliev D.-M. Rasskaz kumyka o kumykah. - Mahachkala, 1993. - 144 s.
20. Bronevskij S. Novejshie geograficheskie i istoricheskie izvestiya o Kavkaze. - M., 1823. Ch. 1. 462 s.; Ch. 2. 471 s.
21. Ahverdov A.I. Opisanie Dagestana. 1804 g. // IGED. - M., 1958. - S. 213-229.
22. Lobanov-Rostovskij M.B. Kumyki, ih nravy, obychai i zakony. Opisanie grazhdanskogo byta kumykov 1843 goda. - Mahachkala, 2002. - 80 s.
23. Leontovich V.I. Adaty kavkazskih gorcev. Materialy po obychnomu pravu Severnogo i Severnogo Kavkaza. - Vyp. II. - Odessa. 1823. - 396 s.
24. Linden V. Kratkij obzor bylogo obshchestvenno-politicheskogo i pozemel'nogo stroya narodnostej, naselyayushchih musul'manskie rajony Kavkazskogo kraya // Kavkazskij kalendar' na 1917 g. - Tiflis, 1916. - S. 249-315.
25. Yushkov S.V. K voprosu ob osobennostyah feodalizma v Dagestane (do russkogo zavoevaniya) // Uchenye zapiski Sverdlovskogo gospedinstituta (Istoricheskij). - Vyp. 1. - Sverdlovsk, 1938. - S. 65-86.
26. Kovalevskij M.M. Pozemel'nye i soslovnye otnosheniya u narodov Severnogo Kavkaza // Russkaya mysl'. - 1883. - Kn. 12. - S. 137-154.
АЛИЕВ БАГОМЕД ГАДАЕВИЧ - доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник, Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского федерального исследовательского центра Российской академии наук (arslist777mail.ru).
МУРТАЗАЕВ АРСЕН ОМАРОВИЧ - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского федерального исследовательского центра Российской академии наук (аге^777таП.ги).
ALIEV, BAGOMED G. - Doctor of History, Professor, Chief Researcher of the Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences (аге^777пш1.га).
MURTAZAEV, ARSEN O. - Ph.D. in History, Senior Researcher of the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Dagestan Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences (arslist777mail.ru).
УДК 94(420).07:321.72«1832» DOI: 10.24412/2308-264X-2023-2-48-53
РОМАНОВА М.И.
ЛИБЕРАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ В АНГЛИИ НАКАНУНЕ ПАРЛАМЕНТСКОЙ
РЕФОРМЫ 1832 ГОДА
Ключевые слова: английский парламент, английский либерализм, парламентская реформа 1832 г., виги, тори, радикальное движение, парламентская борьба.
В статье рассматривается сложный и противоречивый процесс парламентской борьбы либеральных и торийских группировок по вопросам проведения парламентской реформы в конце 20-х - начале 30-х годов XIX века. Показано, что политические взгляды партий вигов и тори, в принципе, мало различались, что делало возможным практику частого перехода парламентариев из одной партии в другую. Более того, довольно часто консервативные фракции и группировки выдвигали, в том числе и в вопросах избирательного права, более радикальные законопроекты, нежели виги. Отмечается, что борьба различных политических сил завершилась консолидацией всех направлений либеральной оппозиции вокруг компромиссной вигской программы, что привело, в конечном итоге, к победе вигов на выборах и повлияло на проведение парламентской реформы 1832 года, которая оказалась незавершенной.
ROMANOVA, M.I.
THE LIBERAL MOVEMENT IN ENGLAND ON THE EVE OF THE PARLIAMENTARY REFORM OF 1832
Key words: English parliament, English liberalism, parliamentary reform of 1832, Whigs, Tories, radical movement, parliamentary struggle.
The article examines the complex and controversial process of the parliamentary struggle of liberal and Tory groups on the issues of parliamentary reform in the late 20s and early 30s of the XIX century. It is shown that the political views of the Whig and Tory parties, in principle, differed little, which made it possible for parliamentarians to frequently switch from one party to another. Moreover, quite often conservative factions and groups put forward, including in matters of suffrage, more radical bills than the Whigs. It is noted that the struggle of various political forces ended with the consolidation of all areas of the liberal opposition around a compromise Whig
