CC BY
9УДК 94 (470.67-22) "18": 323.38 Ф.Г. Гаджиева
Социально-классовые отношения в дагестанском ауле во второй половине XIX в.
Дагестанский государственный университет; farida. ist@mail. ru
Статья посвящена социально-классовой структуре дагестанского аула во 2-ой половине XIX в., где господствовали феодальные отношения, происходило расслоение крестьянства и выделение незначительной группы богатых крестьян, сконцентрировавших в своих руках большую долю производства.
Ключевые слова: социальное расслоение, феодальные отношения, рабство, сословно-классовая структура.
The article is devoted to the analysis of social stratification in the second half of the 19th century. Dagestan of this period was characterized by feudal system, peasants' stratification and forming a small group of wealthy peasants that took control of the greater part of production yielding.
Keywords: social stratification, feudal system, slavery, group-and-class structure.
Социально-экономический строй Дагестана отличался пестротой общественных отношений.
В горной части Дагестана феодальные элементы не успели окончательно закабалить крестьян и превратить их в крепостных, хотя отношения господства и подчинения присутствовали в социальной жизни горских аулов.
В плоскостных районах господствовали представители таких сословий, как шамха-лы, ханы, уцмии, беки, чанки, сала уздени, крупное мусульманское духовенство (шейхи и сеиды). Мусульманское духовенство, а именно те лица духовного звания, которые состояли при феодальных владетелях, выполняли роль духовного главы ханства, иногда бекства. К этой категории относились кадии Акуша-Дарго и кадийского владения Табасарана. Нередки были случаи, когда дагестанские владетели возводили приближенных к ним духовных лиц в бекское достоинство [1, с. 148-150]. Остальная часть дагестанского духовенства, согласно определениям специально составленного в 50-х гг. XIX в. «Исторического обзора русского правительства по устройству мусульманского духовенства за Кавказом», по материальному положению и общественному весу если и выделялась из общеузденской массы, то не рельефно. Они вели свое хозяйство, занимались торговлей, наравне с другими общинниками пользовались общими угодьями и т. д. Налогами царским правительством не облагались и повинность не несли [1, c. 150].
Они закабалили значительную часть населения - чагаров, раят, терекемен, кулов и каравашей, которые находились в таком же положении, как крепостные крестьяне в России.
Сословия крестьян-узденей имели только видимость личной свободы. В дореволюционной историографии и в источниках XIX в. отмечалось, что в союзах сельских общин не было сословного деления, все считались свободными узденями, независимыми ни от кого, на деле социального равенства там не было. Узденство по своему экономическому и правовому положению распадалось на несколько групп. Среди них выделялись богатые и бедные, что было следствием их различного отношения к земле. «Богатеи», «знатные», «влиятельные» сосредоточили в своих руках много земли, скота и различное имущество. Это было практически привилегированное сословие, занимавшее наследственно-административные должности.
Вторую группу составляла основная масса населения горных аулов. Эта группа, владея мизерными участками земли и небольшим количеством скота, не имела матери-
альных возможностей и условий для реализации своих прав, хотя юридически она обладала теми же правами, что и представители первой группы. Если общинная знать имела в среднем до 1 десятины земли и 6-7 голов крупного рогатого скота, то основная масса узденства имела всего до 0,4 десятин пашни и 2-3 головы крупного рогатого скота.
Имущественное неравенство различных групп населения усиливало социальное расслоение, меняло взаимоотношения людей внутри общества, приводило к отношениям зависимости, эксплуатации одних его членов другими. Обедневших узденей эксплуатировали, давая им землю в аренду, нанимая их для ухода за скотом и пастьбы его на общинных пастбищах и т. д.
Кроме обедневших узденей, богатеи эксплуатировали и рабов - лагов - бывших военнопленных, в основном грузин. Это была совершенно бесправная группа населения, являвшаяся собственностью общинной знати и выполнявшая все виды домашних и сельскохозяйственных работ: Хозяин со временем освобождал рабов, дав им земли. Они, став равноправными членами общества, сами становились владельцами рабов. Хотя рабство не получило широкого распространения, оно стало, как и в других местах, «начальной формой зарождения классовых отношений».
После присоединения к России положение простых узденей стало еще хуже. С водворением русского владычества они подверглись двойному гнету: со стороны местных богатеев и царизма, платя в царскую казну множество налогов. Это были денежные и натуральные подати, земский сбор (15 коп. с дыма), подымные подати - десятинный, военный (28,9 коп. с души); сбор с мельниц, на содержание в исправности дорог, меж, межевых знаков, проточных вод; оброчная подать за пользование казенными землями [2, л. 19].
Следует подчеркнуть, что несмотря на то, что некоторые слои зависимого узденст-ва несли известные повинности в пользу феодалов, они имели право свободного перехода от одного владельца к другому.
Анализ архивных материалов, а также опубликованной литературы того времени не дает оснований считать истинным утверждение, высказанное в свое время во II томе «Истории СССР» о том, что дагестанские уздени «вели свое хозяйство на землях беков из разной доли урожая» [3, с. 47]. Надо полагать, что это утверждение не относится к первостепенным узденям, или, как их называли у кумыков, к «сала-узденям», «уллу-узденям» (знатные или большие уздени), которых Ф.А. Леонтович, В. Линден, С.В. Юшков справедливо относят к классу феодалов. Оно не может быть отнесено и ко всем зависимым узденям, ибо часть из них находилась на собственной земле.
На Кумыкской плоскости, где феодальные отношения были более развиты по сравнению с другим частями Дагестана, а в последствии на протяжении целого века на развитие этих отношений оказывало сильное воздействие и непосредственное вмешательство царской России, все уздени находились в личной и поземельной зависимости от князей, беков и платили им оброк (ясак) и отбывали барщину (булка). Уздени - просто уздени (второстепенные уздени), догерек-уздени (круглые уздени), кара-уздени (черные уздени), азат-уздени (вольноотпущенники) - крепостными не были, их нельзя было купить или продать, они сохранили право свободного перехода с места на место. Н.Ф. Дубровин придерживался мнения, что засулакские догерек-уздени - это прослойка, образовавшаяся и из местного, и из пришлого с гор населения [4, с. 628]. Работая на земле феодала, они платили ему подати, отбывали повинности. Если догерек-уздень по своей воле переходил к другому феодалу, он должен был оставить своему прежнему владельцу дом и хозяйственные постройки. Иначе говоря, свобода перехода для него была не более чем функцией.
За определенную плату или на каких-либо других условиях феодал мог отпустить на свободу рабов или чагаров. Так формировалась прослойка аззат-узденей. В основной
массе они были безземельными и жили на землях князей или сала-узденей на известных условиях.
Такие же отношения между феодалами и крестьянами были характерны для шам-хальства Тарковского и ханства Мехтулинского: переход на новое место узденей, сидящих на земле феодала, был связан с потерей недвижимой собственности в пользу землевладельца [1, с. 160].
В ханствах Аварском и Казикумухском положение было несколько иное. Свободные общинники-уздени были основной производительной силой Нагорного Дагестана. «Мы не знаем документов, которые указывали бы на прямое или косвенное ограничение их в правах передвижения и имущественных правах», - писал Г.Г. Османов [1, с. 161]. Больших пахотных земельных площадей, на которых могло бы развиваться феодальное хозяйство с присущими ему отношениями господства и подчинения, здесь не было. Основой власти феодалов являлась преимущественно собственность на пастбища, а ведущей отраслью хозяйства было животноводство, развитие которого немыслимо без использования горных пастбищ. Ханы и беки были собственниками значительной части этих угодий. Это и явилось главным условием утверждения господства горских феодалов над обществами узденей [5, с. 385-394].
Социальные отношения в Кайтагском уцмийстве характеризовались неким своеобразием [5, с. 255]. Здесь, в обществах Верхнего Кайтага, развитие шло более медленными темпами, чем в Нижнем Кайтаге. Сословие феодалов состояло из уцмиев, беков, чанко-беков, чанков и шихов. На следующей социальной ступени стояли главы общин и магалов. Кроме того, из среды местного узденства здесь еще не выделилась феодально-зависимая группа крестьян. Уцмии и беки выступали в качестве феодальных монархов только для раятского Кайтага, а для узденской его части были только предводителями в военное время [6, с. 407].
В социально-экономическом отношении Табасарань была районом, где вполне созрели феодальные отношения [7, с. 198]. Майсум, кадий, беки, чанки были собственниками больших земельных владений и имели власть не только над крепостными крестьянами, но и над узденями Табасарана [7, с. 198]. И после упразднения ханской власти беки практически оставались правителями разных частей Табасарана.
Таким образом, в XIX в. Дагестан представлял собой край, где повсеместно развивались феодальные отношения. Наиболее развиты были они в засулакских княжествах, в шамхальстве Тарковском, ханстве Мехтулинском. Выделялось сравнительно развитыми формами феодальных отношений и уцмийство Кайтагское. Если основой феодальной эксплуатации в плоскостной части Дагестана была собственность владетелей на пахотную землю, то для горного Дагестана такой основой служила собственность ханов и беков на пастбища.
Кроме второстепенных и третьестепенных узденей, находившихся в разной степени зависимости от феодалов, многочисленную группу зависимого крестьянства составляли раяты, фактически лишенные права перехода от одного феодала к другому. Однако феодал не имел права продать раята или выгнать его из селения. Это свидетельствовало о том, что в Дагестане крепостнические порядки не приняли такой степени несправедливости в сельском обществе, как в крепостнической России в XVIII и в первой половине XIX веков. Раят пользовался правом потомственного владения землей, передачи ее по наследству и продажи жителям своего селения.
Следующим зависимым сословием в Дагестане, образовавшимся частью из посаженных на землю «рабов и рабынь, отпущенных от господского двора для обзаведения собственным хозяйством на господской же... земле» [8, с. 49], частью же из потерявших свободу малоземельных и безземельных крестьян, а также из переселенцев, кото-
рых феодалы наделяли землей на условиях несения определенных повинностей в их пользу были чагары, или крепостные крестьяне [9, с. 186-187].
Чагары также были лишены права перехода от одного феодала к другому и, в отличие от второстепенных узденей, не имели никаких прав на имущество, за исключением приобретенного самими. Еще тяжелее было положение второстепенных чагаров, которые мало чем отличались от рабов, ибо владетель имел право наказывать и продавать их, т. е. пользовался неограниченной властью над ними [9, с. 187]. Но судя по данным, относящимся уже к XIX в., чагаров было немного. Так, в 60-х годах этого века на Кумыкской плоскости их насчитывалось 1056 чел. [10, с. 13], а в остальной части Дагестана их было еще меньше.
В трудах «Комиссии по разбору сословно-поземельных прав туземного населения Дагестанской области» говорится: «Чагары, или иначе бывшие дворовые люди из рабов и рабынь, отпущенные владельцами со двора для устройства собственного хозяйства на землях бекских и владельческих» [11, л. 1]. Д.М. Шихалиев также отмечал: «Чагары суть те же кулы, но на различных условиях зависимости и от княжеской домашней службы избавленные и причисленные к известной полосе земли с канавою» [11, л. 16].
Эта категория крестьян увеличивалась и за счет безземельных горцев, которые на кабальных условиях поселялись на землях феодалов [12, с. 113].
Владелец имел право продать чагара, мог и отпустить его на свободу с уплатой от 50 до 200 руб. [1, с. 156], были у чагар и кое-какие права. Так, владелец не имел права убить чагара, продать его он мог только «в своем круге», чагар имел право на собственность - дом, хозяйственные постройки, скот, землю и даже рабов, при продаже чагара в другое место движимое и недвижимое его имущество оставалось за ним [13, л. 3].
Чагары составляли значительную часть населения в закатальских княжествах, шам-хальстве Тарковском и Кайтаге [1, с. 156-157].
Следующим эксплуатируемым классом были кулы и караваши (рабы и рабыни), лишенные всяких гражданских прав: личных, семейных имущественных. Они составляли, главным образом, прислугу при дворах феодалов, выполняли домашние и полевые работы. По мере концентрации земель в руках феодальной верхушки и роста производительности труда рабов сажали на землю и превращали в крепостных крестьян.
В источниках и литературе нам не удалось найти данных о численности рабов в Дагестане к началу XIX в. В начале 60-х годов этого столетия всего в Дагестане числилось 4811 рабов, в том числе на Кумыкской плоскости 944 и в остальных районах -3887 чел. [1, с. 156-157].
В заключении Комиссии по разбору сословно-поземельных прав безземельного населения Дагестанской области записано такое определение: «Кулы и караваши (рабы и рабыни) суть дворовые люди, невольники, по народным обычаям, находящиеся в полном и ничем не ограниченном распоряжении своих владельцев» [14, л. 1].
Внешний источник рабства был основным и главным [15, с. 157]. В многочисленных междоусобицах и набегах на Закавказье военной добычей становились и военнопленные, с них либо брался выкуп, либо они превращались в рабов. В рабство попадали также и свободные уздени, «обманно вывезенные из своих деревень» и проданные на сторону. Для части молодых представителей феодального сословия захват людей и продажа их в рабство служили показанием их удальства, молодечества и в то же время приносили им немалый доход [15, с. 157]: в зависимости от пола, возраста, силы и выносливости, владения ремеслом, внешних данных цена раба в XIX в. колебалась от 100 до 600 руб. [16, с. 48-49]. Социальной базы для широкого применения труда рабов в Дагестане не было, рабский труд в хозяйстве феодалов, беков, общин, узденей занимал незначительное место, хотя в феодальных владениях Дагестана были и целые селения, где жили исключительно рабы (Кубра, Четрух, Катрух, Ках, Куаниб, Тлейлух, Цельлис,
Куллар, Луклар [17, с. 381] и др.). Основным источником обогащения феодального сословия был труд зависимых крестьян. Поэтому приобретенных рабов чаще всего продавали на невольничьих рынках Эндери, Аксая, Тарков, Дербента [6, с. 182]. «.в Дагестане работорговля была развита довольно широко; контингент рабов был текучим, вследствие стремления владельцев сбыть лишних рабов, - отмечает Х.Х. Рамазанов. -В этом одна из специфических особенностей рабства в Дагестане» [18, с. 160].
Царская администрация, с одной стороны, не хотела проходить мимо такого явления, как рабство, с которым в империи уже давно было покончено, но, с другой стороны, не желала, отменив рабство в Дагестане, вызвать острое недовольство ханско-бекского сословия. Поэтому процесс ликвидации рабства здесь проходил замедленными темпами. Сначала пополнение сословия лагов было ограничено мерами администрации по ликвидации возможностей военных походов и набегов феодалов внутри Дагестана и за его пределами. Затем, в 1861 г. царская администрация запретила раздельную продажу рабов в обществе с другим языком и обычаями; купля и продажа рабов теперь стала возможна только при регистрации в управлении и суде соответствующего округа [18, с. 162-164].
Рабство в Дагестане было окончательно ликвидировано в 1866-1868 гг. Общее количество освобожденных от рабства в этот период составило 1542 чел. [19, с. 100].
Таким образом, сословно-классовая структура дагестанского общества в рассматриваемое время была довольно сложной. Социальные отношения продолжали развиваться как феодальные, переплетавшиеся со стойкими пережитками более ранних форм общественных отношений. Степень феодального развития в различных частях Дагестана, в феодальных владениях, была неодинаковой. В плоскостной и в малой мере в предгорной частях края они были более ярко выражены: здесь и площади пахотных земель были намного больше, чем в горах, и градация крестьянских масс в сословно-классовом отношении проявлялась более отчетливо, зависимое население было более дифференцировано по таким характеристикам, как степень личной экономической зависимости, совокупность размеров и видов выплачиваемых податей и отбываемые повинности и др.
С проведением административно-хозяйственных реформ картина постепенно менялась. В общественной жизни исчезали одни социальные категории (ханы, сала-уздени, чагары, рабы) и появлялись другие (сельскохозяйственный пролетариат). К концу XIX -началу XX в. структура Дагестана в целом оставалась феодальной, хотя в ней появились и набирали силу черты социальной структуры буржуазного общества [20, с. 29-57].
Все перечисленные выше и другие группы (терекемейцы, азады) зависимых крестьян несли в пользу феодалов разного рода повинности, отдавая им свой прибавочный труд в отработочной, продуктовой или денежной форме.
В феодальных владениях Дагестана, особенно горной его части, преобладала не отработочная, а продуктовая рента, характерная для периода, когда рост производительных сил общественного труда приводит к сравнительно развитой ступени феодализма.
Основными видами барщинного труда являлись: распашка земель феодалов, жатва, сенокос, уборка хлеба и сена, молотьба, доставка урожая на дом к феодалу и на мельницу, исправление и очистка оросительных каналов, предоставление транспортных средств для доставки дров, строительных материалов, а также для прочих надобностей феодала.
Более обременительны были повинности в плоскостной части и в приморской полосе Дагестана. На Кумыкской плоскости за пользование землей крестьяне отбывали барщину. «Кроме того, - свидетельствует Н.П. Тульчинский, - владельцы произвольно брали лошадей под съезд, быков для пахоты, коров на убой и баранов, причем за испорченную и пропавшую лошадь или скотину хозяин не имел права требовать удовлетворения...» [21, с. 60-61]. Таким образом, здесь наряду с барщиной, большое распро-
странение получил и натуральный оброк. Аналогичное положение было и в приморской зоне с тем, однако, отличием, что в качестве оброка феодалы брали также изделия домашних промыслов и ремесел.
В условиях феодальной раздробленности, которая была характерна для Дагестана ко времени его присоединения к России, не могло быть общего закона, устанавливавшего обязанности зависимых крестьян по отношению к феодалам. Если для зависимых узденей и раятов повинности были определены, то в отношении чагар допускался полный произвол. Чагар был обязан по первому требованию феодала во всякое время года выполнять любые работы и в этом отношении мало чем отличался от раба.
Таким образом, все перечисленные группы крестьянства были лично зависимы от ханов и прочих феодалов. Известно, что основой феодализма является феодальная собственность на землю. Но для того, чтобы заставить непосредственного производителя отдать свой труд или прибавочный продукт феодалу «необходимы... личная несвобода и в какой бы то ни было степени и прикрепление к земле в качестве придатка к последней.» [22, с. 803-804], т. е. внеэкономическое принуждение в какой-то мере. Развивая это положение Маркса, В.И. Ленин писал: «Если бы помещик не имел прямой власти над личностью крестьянина, то он не мог бы заставить работать на себя человека, наделенного землей и ведущего свое хозяйство. Необходимо, следовательно, «внеэкономическое принуждение». формы и степень этого принуждения могут быть самые различные, начиная от крепостного состояния и кончая сословной неполноправностью крестьянина» [23, с. 159].
Капиталистические отношения, проникавшие в сельское хозяйство Дагестана в пореформенный период, способствовали разложению натурального хозяйства и перерастанию его в хозяйство мелкотоварное, являющееся экономической основой расслоения крестьянства.
В период развития капитализма это расслоение крестьянства приобретало новые черты.
Наиболее достоверные данные о расслоении крестьянства дают нам материалы посемейной переписи в Дагестане 1886 г. Эти данные показали, что к середине 90-х годов XIX в. в дагестанском ауле было налицо глубокое имущественное расслоение, уже с некоторыми элементами классового характера.
Анализ материалов подворной переписи по Кюринскому округу показывал, что все крестьянство распадалось на четыре основные группы. К первой группе относились безземельные хозяйства, почти не имевшие никакого имущества. Безземельные крестьяне не могли существовать за счет дохода от своего хозяйства. В Кюринском округе 10,2 % всех хозяйств (1473 двора из 14480) не имели земли и почти не имели скота [24, с. 182].
Вторую группу составляли хозяйства малоземельные, имевшие менее 3 десятин пашни на двор. Таких хозяйств в Кюринском округе было 7479, или 51,5 % всех дворов.
Эти крестьяне, имевшие средний состав семьи около пяти душ, также не могли полностью существовать за счет доходов от своего хозяйства. В этой группе в среднем на одно хозяйство приходилось по 1,4 десятины пашни, 2,9 головы всех видов скота (в переводе на крупный рогатый скот). Только незначительная часть этой группы (543 двора) имела небольшие плодовые сады, размером преимущественно менее 1 десятины. Значительная часть хозяйств этой группы должна была прибегать к сторонним заработкам.
Третью группу хозяйств составляли крестьяне, имевшие от 3 до 10 десятин пашни на двор. Таких хозяйств в Кюринском округе насчитывалось 4881 или 33,6 %. Большинство из них могло обходиться доходами от своего хозяйства только в урожайные
годы. Однако 14 % крестьянских дворов этой группы даже в урожайный год (каким был 1886-й) отпускали работников по найму.
Наконец, четвертую группу хозяйств составляли богатые крестьяне. Они имели по 10 и более десятин пашни и почти по 20 голов скота (в переводе на крупный рогатый) в среднем на двор. Таких хозяйств в Кюринском округе насчитывалось 647, или 4,6 % всех хозяйств округа. Эта последняя группа хозяйств сконцентрировала в своих руках 23,4 % всех пахотных земель, почти 30 % поголовья овец и значительную долю других видов скота.
Процесс расслоения крестьянских хозяйств наблюдался в Дагестане повсеместно. Данные переписи 1886 г. имеют материал о расслоении крестьянства на Кумыкской плоскости (в Хасавюртовском округе), где 36 % крестьянских хозяйств совсем не имели рабочего скота, 51 % имели от 1 до 3 голов, 9 % имели по 4 головы и 4 % - по 5 голов и более. Как правило, у крестьян без рабочего скота не было и земли или было ее очень мало и наоборот.
Здесь также имела место концентрация значительной доли рабочего скота в руках небольшой части зажиточных хозяйств. 13 % крестьянских дворов (с 4-5 головами рабочего скота и более) сосредоточили в своих хозяйствах около 40 % всего рабочего скота округа, а более трети не имели его совершенно.
Процесс расслоения крестьянства наблюдался также и в нагорной части области. Об этом свидетельствуют данные по Дженгутаевскому участку Темирханшуринского округа, где видное место в экономике крестьянских хозяйств занимало овцеводство. На этом участке 82,9 % хозяйств не имели овец совсем, 15 % имели до 200 голов в каждом, а 42 зажиточных хозяйства, составлявшие 0,5 % всех хозяйств участка, сконцентрировали в своих руках 22960 голов овец, что составило 32,4 % всего поголовья.
Приведенные данные показывают, что расслоение крестьянства в дагестанском ауле характеризовалось выделением незначительной группы богатых крестьян, концентрировавших в своих руках большую долю средств производства, в то время как основная масса крестьян была лишена их даже в самых минимальных размерах.
Литература
1. Османов Г.Г. Социально-экономическое развитие доколхозного аула. - М., 1965.
2. ГАРД. Ф. 2. Оп. 1. Д. 198.
3. История СССР. - М., 1940. - Т. 2.
4. Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. - СПб., 18711888. - Т. I-VI.
5. Магомедов Р.М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII - начале XIX в.
6. Магомедов Р.М. Даргинцы в дагестанском историческом процессе. - Махачкал, 1999. - Махачкал, 1999. - Т. 1.
7. ХашаевХ.-М. Общественный строй Дагестана в XIX в. -М., 1961.
8. Освобождение бесправных рабов в Дагестане. Горская летопись // ССКГ. Вып. I.
- Тифлис, 1868.
9. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Вып. 2. - Одесса, 1886.
10. Нахшунов И.Р. Экономические последствия присоединения Дагестана к России.
- Махачкала, 1956.
11. ЦГА РД. Ф. 126. Оп. 2. Д. 74.
12. Гаджиева С.Ш. Кумыки. Историко-этнографическое исследование. - М., 1961. -С.113.
13. ЦГА РД. Ф. 105. Оп. 2. Д. 99 а.
14. ЦГА РД. Ф. 126. Оп. 2. Д. 72 г.
15. РамазановХ.Х. К вопросу о рабстве в Дагестане // УЗ ИИЯЛ. - Махачкала, 1961. - Вып. 9.
16. Освобождение бесправных рабов в Дагестане // ССКГ. Тифлис, 1868. - Вып. 1.
17. Дуновский А. Взгляд на сословные права и на взаимные отношения в Дагестане // ВС. - 1862. - № 8.
18. Рамазанов Х.Х. Сельское хозяйство и промышленность в пореформенном Дагестане. - Махачкала, 1972.
19. Рамазанов Х.Х. Крестьянская реформа в Дагестане // Ученые записки ИИЯЛ. -Махачкала, 1957.
20. Булатов Б.Б. Дагестан на рубеже XIX-XX вв. - Махачкала, 1996.
21. Тульчинский Н.П. Поземельная собственность и общественное землепользование на Кумыкской плоскости // Терский сборник. - 1903. - Вып. 6.
22. Маркс К. Собр. соч. - М., 1949. - Т. 3.
23. Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т. 3.
24. История Дагестана. - М., 1968. - Т. II.
Поступила в редакцию 15 апреля 2013 г.
