CC BY
44
кают новые открытия, шире - новые знания, которые нужно уметь увидеть, отрефлексиро-вать и ретранслировать в нужные адреса. Человечество вплотную подошло к переходу на новый управленческий ресурс: от интеллекта элит - к общественному интеллекту [5. С. 149156], от делегированного - к участвующему управлению [2. С. 48-51]. Культуру участвующего управления необходимо формировать уже сейчас. Вот здесь и нужны подготовленные посредники - специально провоцирующие генерирующий тип коммуникаций, обеспечивающие привлечение внимания к актуальным направлениям развития, модерирующие сетевые дискуссии, создающие хотя бы примерные правила соответствующих коммуникаций, доносящие рождаемые идеи до центров принятия решений. Формирование таких посредников, обладающих собственными средствами (которые также требуется разработать или усовершенствовать), и может стать содержанием медиаобразования, одним из его опережающих проектов.
Красивая идея медиаобразования, рожденная в предыдущую, индустриальную эпоху, не учитывает в полной мере современных реалий. Чтобы стать конкурентоспособной, она должна материализоваться в собственных рыночных продуктах, востребованных заказчиком, стать основой инновационной коммуникативной политики. В противном случае она рискует быть локализованной в клубе энтузиастов, неравнодушных, интеллигентных, обладающих специальными знаниями педагогов [1], и реализовываться в просветительских форматах.
Список литературы
1. Короченский, А. П. Медиаобразование: миф или реальность? // Медиаобразование. 2005. № 2. С. 63-66.
2. Миронова, Н. И. Социальная динамика: метаморфозы самоорганизации и управления. Челябинск, 2005. 173 с.
3. Разлогов, К. Э. Медиаобразование -мифы и реальность // Медиаобразование. 2006. № 3. С. 90-93.
4. Разлогов, К. Э. Что такое медиаобразование? // Медиаобразование. 2005. № 2. С. 52-58.
5. Синецкий, С. Б. Культурная политика XXI века: теоретико-методологические основания и условия осуществления : дис. ... д-ра культурологии. Челябинск, 2012. 357 с.
6. Синецкий, С. Б. Ретроориентация как проблема современного культурологического образования // Вопр. культурологии. 2012. № 2. С. 35-40.
7. Фатеева, И. А. Медиаобразование: теоретические основы и практика реализации. Челябинск, 2007. 270 с.
8. Шариков, А. В. Так что же такое медиаобразование? // Медиаобразование. 2005. № 2. С.58-63.
9. Recommendations Addressed to the United Nations Educational Scientific and Cultural Organization UNESCO // Education for the Media and the Digital Age. Vienna, 1999. P. 273-274. Reprint in: Outlooks on Children and Media. UNESCO, 2001. P. 152.
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 22 (313).
Филология. Искусствоведение. Вып. 81. С. 170-173.
Н. С. Скрипичникова
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ЕДИНИЦ УСТНОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ СОТРУДНИКОВ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ В ЯЗЫКЕ СМИ
Рассматриваются особенности отражения профессиональной речи сотрудников правоохранительных органов в российском медиадискурсе. Особое внимание уделяется использованию единиц названного профессиолекта в заголовках газет.
Ключевые слова: профессиолект, медиадискурс, устойчивый словесный комплекс, профессионализм, профессиональный жаргонизм.
Средства массовой информации - газеты, журналы, радио, телевидение, Интернет -прочно вошли в жизнь современного человека. Медиатексты не просто освещают злободневные политические, социальные и другие проблемы общества, но, в силу своей тематической широты, отражают многообразие используемой в настоящее время лексики. Язык СМИ представляет собой уникальный лингвистический ресурс, который демонстрирует наиболее активные и динамичные процессы, происходящие в национальном когнитивно-коммуникативном пространстве [4]. При этом языковые единицы наделяются здесь особой культурной значимостью - ценностной, эмоциональноэкспрессивной, этической.
Одним из востребованных языковых средств в современном медиадискурсе выступают единицы профессиональных диалектов - слова и устойчивые словесные комплексы (фразеологизмы, разнообразные речевые клише, паремии, афоризмы), используемые в устной профессиональной коммуникации. Присущая данным обозначениям специфическая образность оживляет медийный текст, придает ему разговорную тональность, привлекая внимание аудитории.
Наибольшей популярностью в современном медиадискурсе пользуются элементы профессиональной речи сотрудников правоохранительных органов. Составляющие этого языка, как и других профессиолектов [3], отражают знания и оценки специалистов, связанные с типичными ситуациями их профессиональной деятельности, например: снять (откатать) пальчики, выбить признание, работать на земле (работать в поле), наследить на статью, взять на месте, взять с поличным. Приведенные выражения ярко характеризуют прежде всего повседневную деятельность полицейских.
Профессиолект сотрудников правоохранительных органов неоднороден. В нем можно вычленить несколько типов специальных единиц: термины, профессионализмы, профессиональные жаргонизмы [1; 2]. В медиадискурсе могут использоваться элементы каждой из названных разновидностей, однако юридические термины, как правило, трудны в понимании и тяжеловесны, поэтому журналисты предпочитают обращаться к двум другим группам единиц.
Профессиональная лексика и фразеология, функционирующая в устной коммуникации, отличается лаконичностью, образностью, кон-
кретностью. В материалах современных СМИ широко употребляются такие наименования, как опер (оперуполномоченный), убойный отдел (отдел по расследованию убийств), ствол (огнестрельное оружие), раскрыть по горячим следам (раскрытие преступления в течение суток), мент (сотрудник правоохранительных органов) и т. д.
Типичное место использования профессионально маркированных единиц - газетные заголовки: «...а “Менты" станут настоящими» (Российская газета. 2004. № 3410), «Убойный отдел отдыхает?» (Российская газета. 2007. № 4277), «Глухарьубойного отдела» (Труд. 2007. № 083), «Менты хотят “разуть " оперов» (Труд. 2009. № 26), «Ив Роше: теперь трудно отмыться» (Новая газета. 2013. № 13), «Материал есть -дело не шьется» (Новая газета. 2013. № 21), «МВД сдает своих» (Газета.т. 2013).
Корреспонденции, озаглавленные с помощью профессиональных единиц, не всегда содержат информацию о собственно правоохранительной деятельности. Так, в вышеназванной публикации «Глухарь убойного отдела» речь идет о птице, которую «усыновили» сотрудники уголовного розыска: «"Усыновить” глухаря решили сыщики убойного отдела УВД Кировского района северной столицы. Как сами шутят, чтобы таким образом избавиться от собственных “глухарей” - так в милиции издавна называют нераскрытые преступления. Впрочем, в этом отделе нераскрытых не так уж и много». Как следует из приведенного текста, содержание статьи вполне коррелирует с заголовком, при этом заключенный в нем смысл оказывается буквальным, благодаря чему восприятие профессионального жаргонизма деав-томатизируется.
В целом журналисты довольно часто прибегают к языковой игре в заголовках материалов, освещающих тему борьбы правоохранительных органов с преступностью. Для этого они используют различные вставки и звуковые замены в однословных наименованиях, активно применяют прием трансформации и модификации общеязыковых устойчивых выражений за счет введения в их структуру профессиональных обозначений. Сравните ряд заголовков: «Ствол заказов» (Российская газета. 2011. № 5665), «Чекист-невидимка снова в бегах» (Новая газета. 2012. № 138), «Убойный свидетель» (Новая газета. 2012. № 140), «Все тайное стало явкой» (Новая газета. 2013. № 14), «Ствольный град» (Новая газета. 2013. № 9).
Обращает на себя внимание употребление в медиатекстах устойчивых единиц, которые практически не используются в современном профессиолекте и за его пределами. Например, «“Царицу доказательств” употребили 190 раз» (Новая газета. 2013. № 13). Царица доказательств - устойчивый оборот, восходящий к латинскому языку (лат. regina probationum). В римском праве так называли признание вины подсудимым, которое делает излишними все иные доказательства, улики и дальнейшие следственные действия. Обычно употребляется иронически, как символ следственной и судебной практики, когда показания получаются через «выбивание» (практика СССР в эпоху репрессий). Именно такие признательные показания называются «царицей доказательств».
Особую экспрессивность медиатекстам придают функционирующие в них метафорические профессиональные единицы. Анализ внутренней формы подобных единиц дает представление о том, каким образом человек оценивает окружающий мир и свое место в нем. Из наиболее востребованных в медиадискурсе отметим следующие: аквариум - помещение для задержанных; обезьянник - камера предварительного заключения; зебра - жезл сотрудника ГИБДД; ищейка - следователь; подснежник - труп, обнаруженный весной, после таяния снега; ствол - пистолет, оружие; «убийцы» - сотрудники отдела по расследованию убийств; парашютист - человек, выпавший из окна многоэтажного дома; альпинист - квартирный вор, промышляющий на верхних этажах; крыша - криминальная структура, за плату обеспечивающая предпринимателям охрану; голубой мундир - сотрудник прокуратуры; браслеты - наручники; чемодан - эксперт, техник-криминалист; портянка - справка об освобождении из мест заключения; пиджак -сотрудник, который не получил профильного образования (как правило, выпускник военной кафедры).
Для обозначения различных категорий лиц и предметов в профессиолекте сотрудников правоохранительных органов широко привлекаются мифологические образы, специфические литературные и фольклорные наименования, например: гоблины - хулиганы; оборотень (в погонах) - сотрудник правоохранительных органов, не чистый на руку; волшебная палочка - жезл инспектора ГИБДД; дух - состоящий на связи агент. Эти и подобные им единицы часто функционируют в составе газетных за-
головков: «“Оборотень ’ на 20 лет» (Российская газета. 2006. № 4164), «Крот на службе у авторитетов» (Российская газета. 2009. № 4995), «Киллер и квартирный вопрос» (Труд. 2005. № 157).
Российскими журналистами активно используются также характерные для профессиональной среды работников правоохранительных органов аббревиатуры и сокращения. Полная или частичная аббревиация в профессиолекте сотрудников полиции представлена такими наименованиями, как КПЗ (камера предварительного заключения); СИЗО (следственный изолятор); ДПС - дорожно-постовая служба; КПП - контрольно-пропускной пункт; ОМОН - отряд милиции особого назначения и т.д. Среди усеченных слов в профессиональной речи полицейских употребляются нал - наличные деньги; нарик - наркоман и др. В современных СМИ подобные примеры можно встретить и в заголовках статей, и непосредственно в текстах: «Генпрокуратура: за год в тюрьмах и СИЗО умерли четыре тысячи человек» (Труд. 2013), «ОМОН попал под колеса» (Коммерсантъ-Online. 2013), «В московском СИЗО умирает девушка-инвалид, которую обвинили в торговле наркотиками» (http:// crimlife.ru 2013).
Нельзя обойти вниманием важный при рассмотрении анализируемой темы этический аспект. Сотрудники полиции, в силу специфики своей работы, вынуждены активно контактировать с преступными элементами, что нашло отражение в их профессиолекте. В речи представителей правоохранительных органов (а оттуда и в медиатекстах на соответствующие темы) употребляются существительные-арготизмы мент, ствол, браслеты, бугор, барыга, амбал, жмурик, терпила и др. Среди глаголов наиболее часто используются: замочить - убить; темнить - увиливать от ответа; валить - 1. Убегать с места преступления.
2. Компрометировать человека; огребать - получать по заслугам.
Несмотря на то, что требование понятности ограничивает применение в медиатекстах слов, находящихся на периферии литературного языка, устная профессиональная лексика полицейских, в большинстве своем сниженная и экспрессивно нагруженная, все более прочно закрепляется в печатных журналистских текстах, а также в информационных выпусках на радио и телевидении: взять с поличным, разборка, крышевание, посадить на подвал (= вре-
менно задержать), надеть браслеты, трупо-возка (= автомобиль для перевозки трупов с места преступления).
Подобные обозначения, функционирующие одновременно в криминальном арго и в речи сотрудников правоохранительных органов, широко используют сегодня при освещении правовых тем как качественные издания, в частности «Российская газета», «Новая газета», «Труд», «Коммерсантъ», так и разнообразные таблоиды. Приведем примеры заголовков материалов качественной прессы: «Стволы поменяли на игрушки» (Российская газета. 2012. № 5974), «Диссертационное крышевание» (Новая газета. 2013. № 28), «Деньги и кровь на “Черноземе”» (Труд. 2007), «Мент позорный» (Труд. 2013. № 35), «Уже “огребает” на свободе» (Новая газета. 2013. № 13), «Малина в погонах» (Новая газета. 2013. № 12), «Менты до востребования» (Российская газета. 2005. № 3790), «Ствол в счет долга» (Российская газета. 2008. № 4770), «Заказать капитана Раха-ева» (Новая газета. 2013. № 25), «Палево» (Новая газета. 2013. № 6083).
Такая ситуация не может не вызывать тревоги, поскольку речь идет о криминализации сознания широкой читательской аудитории. В связи с этим вполне уместно ставить вопрос
о целесообразности и правомерности использования в медиадискурсе определенных групп слов и устойчивых словесных комплексов, входящих в профессиолект полицейских. На наш взгляд, эта проблема требует широкого и многоаспектного обсуждения в профессиональном сообществе журналистов совместно с лингвистами, психологами, социологами, культурологами и преподавателями высших учебных заведений сферы медиаобразования.
Список литературы
1. Голованова, Е. И. Введение в когнитивное терминоведение : учеб. пособие. М., 2011. 224 с.
2. Голованова, Е. И. Типология единиц профессиональной коммуникации: когнитивно-
прагматический аспект // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2008. № 9 (110). Филология. Искусствоведение. Вып. 19. С. 25-29.
3. Скрипичникова, Н. С. Ключевые концепты в профессиональном дискурсе работников правоохранительных органов // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2011. № 33 (248). Филология. Искусствоведение. Вып. 60. С. 120-123.
4. Чернышова, Т. В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России. М., 2007. 296 с.
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 22 (313).
Филология. Искусствоведение. Вып. 81. С. 173-179.
А. С. Смолярова
ПРОБЛЕМЫ ТРАНСЛЯЦИИ ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ В ТЕКСТАХ РУССКОЯЗЫЧНЫХ ГАЗЕТ В ГЕРМАНИИ
Рассматривается проблема лингвокультурных фреймов в заголовках иммигрантских медиа. Освещены теоретические подходы, обосновывающие воздействующий потенциал когнитивных схем применительно к текстам ведущих русскоязычных газет, выходящих в современной Германии. Анализ направлен на выявление прецедентных феноменов, присущих русскоязычной культуре, в заголовках текстов о немецкой внутренней политике.
Ключевые слова: лингвокультурная картина мира, прецедентный текст, теория фреймин-га, медийная интеграция, иммигрантские медиа.
«К началу 2010 г. число иностранцев в Только треть из числа иностранцев составляют ЕС-27 (Европейский Союз, объединяющий внутреннюю миграцию между странами Ев-27 государств. - Прим. авт.), имеющих иное росоюза: 62,2 % иностранцев являются граж-гражданство, чем страна их постоянного про- данами стран, не входящих в ЕС-27. Таким живания, достигла 32,5 миллиона человек» (из образом, в среднем в странах Евросоюза есть 500,9 млн. человек, проживающих в ЕС-27) [6]. 6,5 % населения, которые не участвуют в элек-
