CC BY
39
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ДАТЕЛЬНОГО ПАДЕЖА НА -У И -ОВИ В ДРЕВНЕРУССКИХ ПАМЯТНИКАХ XI ВЕКА
Морфология имени существительного за более чем двухвековой период развития исторической лингвистики изучена довольно подробно. Однако движение научной мысли через определенный промежуток времени по необходимости возвращается к исходному пункту, обогащенное новыми выводами благодаря обращению к неизвестным языковым данным и передовым методам исследования. Так, проблему распределения форм склонения на *б и *jo, *Т в дательном падеже (далее - ДП) мужского рода единственного числа, оканчивающихся на -ови/-еви или -у/-ю, можно будет считать решенной только после исчерпывающего корпусного изучения варьирования данных форм. Новые языковые данные и новая методология - корпусный подход и компьютерностатистический анализ - несомненно, позволят приблизиться к разгадке данного грамматического вопроса. Корпусные методы исследования при изучении древнерусского языка XI в. стали возможны благодаря научному проекту «Trondheim-Sofia Corpus of Old Slavic» - создание электронного корпуса древнейших рукописей XI в. Проект осуществлен Софийским университетом «Св. Климента Охридского» и Норвежским университетом науки и технологии в период с 1996 по 1999 гг. [13].
Исследование проблемы дистрибуции ДП на -ови/-еви осуществляется на материале всех сохранившихся славяно-книжных источников древнерусского письма XI в. (20 памятников). Материал больших книг (ГБ, ЕвА, ЕвО, Изб 1073, Изб 1076, Мин с., Мин ок., Мин н., МинП, ПА, ПсЧ, ПС) является для реконструкции фактов основополагающим, а материал книг, сохранившихся в небольших отрывках (ЕвТ, ЖК, ЖФ, ЗлБ, ЛВ, МинД, ПсБ, ПсЕ), носит вспомогательный характер. Как наиболее ранние, источники XI в. позволяют выявить лексический состав и исходное мотивационное основание новых форм на -ови, возникшее еще в пра-славянский период в результате семантизации формальных различий. В памятниках XI в. ярко отражается то, как складывался древнерусский книжный язык и какими он обладал характеристиками. Одним из основополагающих его свойств является вариативность грамматических средств и форм.
Функционирование ДП ед.ч. имен с основами на *б нередко становилось предметом рассмотрения в научных исследованиях. К этой теме обращались классики отечественного языкознания А.И. Соболевский [8], А.А. Шахматов [10], Н.Н. Дурново [2], а в наши дни - И.Э. Еселевич [3], В.М. Марков [6], Г.А. Хабур-гаев [9], М.В. Шульга [11] и другие исследователи. Одни ученые (А.А. Шахматов, Н.Н. Дурново, И.Э. Еселевич, В.М. Марков) придерживаются мнения, что окончание -ови/-еви - показатель одушевленности имен существительных, главным образом личных. Другие исследователи (Г.А. Хабургаев, М.В. Шульга) причины распространения данной флексии видят в глубинных закономерностях развития языка. «В преобразовании морфологической системы имени на протяжении XI-XVII веков прослеживается действие тенденции к однозначной соотнесенности грамматических значений и способов их выражения» [11].
В книгах древнерусского письма XI в. очерчивается круг лексем, которые в ДП могут получать окончание -ови/-еви. В памятниках XI в. формы на -ови в
одушевленных собственных именах представлены в 170 примерах (45%) из 382: акраамокн - 1 (254d-255а ЕвО); адамокн - 1 (168d-169а ПсЧ); Дыастаснккн - 1 (27b Изб 1076); аыдреокн - 3 (86b, 86b ЕвА; 42а ЕвО); Я»аыаснекн - 1 (114v Изб 1073); ефрежокн - 1 (146а ПА); на»ефокн - 2 (138d, 149b Изб 1076); нсоусокн - 61 (нсоусокн 33b, 37b, 40b, 41a, 55b, 56b, 57a, 58b, 63b-64a, 64b, 66b, 86b, 105а, 107a, 111a, 113a, 118b, 128a, 170a, 170b ЕвА; нТсусокн 161а ЕвО; шссокн 42a, 53d, 65b, 65d, 71d, 72d, 82с, 98b, 99b, 102а, 102с, 102с-102d, 103а, 109а, 110c-110d, 112а, 133а, 138а-138b, 156с, 161a, 183d, 192b, 195а, 200а, 219с, 245c, 245^245d, 249a-249b, 284а, 284d, 288b, 288d, 290с ЕвО; 1Е5кн 30а ЕвА; 6с, 7с, 100с, 143с ЕвО; шскн 245c ЕвО; коусоьн 87.2 МинП); ннёекн - 1 (137а ПА); нюснфокн - 1 (17c ЕвО); нродокн — 3 (161d ГБ; 172а, 172b ЕвА); нюкокн - 1 (215b ПА); жос^адкн - 7 (жос^адкн 170а, 170b ЕвА; жосеокн 170b ЕвА; 40b, 40b, 214с ЕвО; 64b Изб 1076); накныокн - 1 (162b ПсЧ); ыоккн - 2 (101b Изб 1076; 86b ГБ); петрокн -9 (54b, 95b, 98а, 101а ЕвА, 72b, 177с, 181а ЕвО, 293Ь-293с ПА; 239d Изб 1076); пакьлокн - 1 (116b Мин н.); самоунлекн - 1 (201d ПА); снжокн - 1 (137d Изб 1076); снжоыокн - 2 (90с ЕвО, 8а ЕвТ); тнмо»^окн - 3 (тнмо»^окн 1а ЛВ; тнмот^окн 188а, 141d ПА); »амурокн - 1 (142а Мин с.); ха^окн - 1 (139d Изб 1076); харалампнккн - 1 (224a ЕвО); хрнстокн - 63 (249a-249b, 249b ЕвО; 4b, 11b, 25b, 70a, 89a, 93a, 101a, 123b, 135a, 135a, 140a, 145a, 157b, 167b, 169a, 171b, 174b, 176a Мин с.; хрнстокн 13b, 18a, 26b, 26b, 37а, 39a, 39a, 41a, 45a, 46a, 52a, 58b, 97b, 101b, 107a Мин ок.; дрнстосоьн 7.2, 14.2, 15.1, 64.2, 67.1, 69.1, 84.1, 91.2, 93.2, 120.1120.2, 120.2, 125.1, 128.1 МинП; 41b, 86b, 89b, 95a, 95a, 171b Мин н.; хОсокн 196d, 326b ГБ; 3d, 48c, 190c, 191a, 225c, 253d, 294d ПА). Последовательно встречаются в памятниках XI в. одушевленные личные имена с флексией -ови (158 примеров (41,4%) из 382): архнереокн - 9 (101а, 102а ЕвА; 162а, 178а, 178а, 178d, 178d, 179b, 290d ЕвО); архнтрнклныокн - 1 (12a ЕвО); еогоьн - 57 (вкн 18a ЕвА; 112d ЕвО; вП5кн 30b, 61b, 62а, 154a, 158b, 173b, Мин o.;29a, 60a, 71a, 100a, Мин ок.; 43b, 118b, 133a, 133b, 133b, Мин н.; еогоьн 63.2, 66.1, 78.2, 82.1,
102.1, 112.2, 116.2, 117.2, 117.2, 124.2, 126.2 МинП; 35с, 37b-37c, 48c, 60a, 62c, 65a, 66a, 79c, 82c, 92c, 92d, 126b, 129c, 154a, 154b, 165c-165d, 168a ПсЧ; 160а Изб 1076; 358b ГБ; 146с-146Ь, 183a, 189b, 128d, 134a, 158b, 160d, 169d, 170c, 172c ПА); вёгдтелекн - 1 (54b Мин ок.); вратокн - 2 (196с ПА, Ердтоьн 113.1 МинП); крапокн - 2 (138d, 147d ПА); кныарекн - 1 (289b ЕвО); пкн - 34 (83a, 259d, 264a, 264b, 265c, 269b, 278d ЕвО; 113.1 МинП; 185-185v, 186, 186v, 198-198v, 229, 241 Изб 1073; 29d, 43c-43d, 44a, 46a, 51d, 65b, 71b, 82c, 91b, 109d, 195d, 262c Изб 1076; 14b-15a, 159b ПС; 158b, 320b, 367b ГБ; 150d, 163c, 174a ПА); дроупокн - 1 (145b ПА); доухокн - 20 (доухокн 57b ЕвА; 158b, 365а ГБ; 7.2, 94.2,
100.2, 114.2 МинП; дХОкн 158b, 179d, 186а, 348a, 360с ГБ; 98^98d ЕвО; 8а, 110b, 117a, Мин с.; 97b Мин ок.; 52b, 165a Мин н.; 181b ПА); женнхокн - 1 (104а Мин с.); ^нждетелекн - 2 (23а Мин н.; 51d Изб 1076); нпе^оыокн - 2 (187а, 198b ЕвО); нереокн - 1 (129c-129d ЕвО); н^ёйкн - 2 (260d ЕвО; 159b Изб 1076); к^сарекн -7 (42а, 42а ЕвА; 41d ПсЧ; к*сар*кн 78b, 78Ь-78с, 184а, 184b ЕвО); ж©ж*кн - 5 (13b ПС; 269d ЕвО; 51b, 160b ЕвА; 159v Изб 1073); раунты*кн - 1 (104a Мин с.); сьмотрнтыекн - 1 (111b Мин ок.); оуунтелекн - 1 (86а Мин н.); фараоыокн - 1 (129a
Изб 1076) улкокн — 2 (103с ПсЧ; 165с ПА); урьтожьынкокн — 1 (158Ь ГБ); ц^сарекн — 3 (ц^сарекн 202а ГБ; 130.2 МинП; црекн 160d ГБ). В религиозной картине мира человека раннедревнерусского периода (да и религиозного современника) доухъ и Богъ - одушевленные сущности, следовательно, с грамматической точки зрения эти обозначения аналогичны существительным дроугъ, Иисоусъ, Петръ. Как показывает статистика соотношение собственных и личных имен на -ови практически равное - 1/1 (45%/41,4%). Конечно, 62,3% (238 форм) составляют существительные, именующие Бога, тем не менее это не ограничивает распространение -ови и на другие лексико-грамматические разряды существительных (что составляет 38%). Статистика появления форм с -ови/-еви в XI в. свидетельствует о поступательном закреплении этих словоформ в рассматриваемый исторический период (форм с -у/-ю=2620 с -ови/-еви=376, или 14,35%).
Чрезвычайно редко - лишь в 11 случаях (3%) - в текстах XI в. окончание -ови представлено в неодушевленных именах. Поэтому они не могут быть показательными и дополнительно убеждают в собственно формальном давлении новых форм ДП, которые были довольно выразительными, поскольку окончание -ови выделялось необычным для форм единственного числа трехфонемным составом (исключение составлял творительный падеж единственного числа, имевший также сложное строение): псмъловн (Ендншн лн гако осыокаыье положн псалъмкн дхъ стъ н къздкнже дшоу уёук, 9d ПсЕ); глдсовн (ск^тъ посл^д©кть пр^ск^тьлън н гллсовн слово н урьтожьынкокн жеын^ъ 158Ь ГБ (в данном примере наблюдается синтаксический параллелизм с одушевленным личным именем ДП на -ови урьтожьынкокн); олтдревн (прнткаркт с— къ олтаревн 167d ГБ); жорекн (Е^ды1 по ^ежлн н По моревн: Гл©вны©: Тапаынк 196а, Пак™ прн^од—фн ^нж^ н /нсревн ж©т—фк с— 107d ГБ); грддокн (н ск^тьло н ыелъжьыо стжъ едныа снльыа н грлдокн же стоужоу жнтелга сттлга 109Ь Мин с.); сdжовлdстнк (Такожоу во подоваше вытн ыау—льынкоу н дакть ^акоыъ кефьстко са/иокмстшевн ^акоыъ же в'Ь ^апокЬдь 155Ь ГБ); адъ (н веунсльын с©ть гаже оувнла естъ п©тне во лдокн п©тне е— ын^ъкод—шТе къ съкрокншТа съжрьтъыа 41Ь ПА); донн (Да ые сьл«ть тажо —^ыкъ воворьынцн: ын Кфе %мнмвн да подов—ть с— ыъ довро же къ довро кр^ж—прнкжлкжо 155с ГБ); в^съ (къложн къыь жыслн д^жоыъ гё— §ндн ы^сн сьде ыа пользу старьць же глаше в±совн ые посл8 шак теве к^жь т— к'то ты ксн 41а-41Ь ПС); дъыь (стыжд© во с— дъневн датн ыофны©« жрьтк© тн ткорнтн ^ълоовра^ые таныо 3а-3Ь ГБ - имя *п-основ, взаимодействующее с *Т-основами). Ддъ (олицетворяется как вместилище черных сил, дьявол), донн (метафорическое обозначение дьявола), в^съ (злой дух) и градъ (олицетворяется как население) - связаны с одушевленностью, но опосредованно. Столь малое количество примеров на -ови в неодушевленных именах еще сильнее подчеркивает морфонологическую выразительность этих форм и точнее очерчивает лексический пласт слов, в которых употреблялась флексия -ови. Здесь можно говорить о лексико-семантической обусловленности появления -ови: все примеры имеют непосредственное отношение к тому, что связано с Богом или противопоставлено Богу (ад, бес, змей). Появление окончания -ови в неодушевленных именах В.М. Марков связывал с явлением олицетворения: «и повЕле змиеви да прочимъ человЕкомъ ничьто же сътво-рить (122 г.); поклоняющеи же ся крьстови (249 г.) Успенский сборник XII в.» [6]. Подобные примеры (змиеви, мореви) появлялись и в старославянских па-
мятниках (Супрасльская рукопись). Материалы древнерусских источников XI в. дают только два случая проявления нового окончания у существительных среднего рода - жорекн, сажокластнккн) (неограниченная власть, ср.р. [7]), что также находит отражение и в старославянской Супрасльской рукописи (исключая пример с сажокластнккн) [1].
Скорее всего именно с персонификацией связано появление многочисленных примеров на -ови в слове миръ. «Наличие -ови объясняется широкой распространенностью этой флексии в XI-XIV вв. среди личных существительных. Подобно последним, слово миръ употреблялось в персонифицированном значении, приобретает в ДП окончание -ови» [5]. Примечательно появление -ови/-еви только в одном слове смешанного типа склонения (это те имена, которые изменялись по основам на *б и *й) - миръ: жнрокн - 43 формы, или 11,3% (147Ь, 205Ь ПА; 8а ЕвА; 114с Изб 1076; 3Ь МинД; 14Ь-15а, 15Ь МинД; 3Ь, 15а, 22а, 22Ь, 51а, 51а, 51Ь, 62а, 66Ь, 65а, 79а, 91Ь, 98а, 128а, 162а, 168Ь Мин с.; 64а, 101Ь, 102а, 111а Мин ок.; 67а, 94Ь, 113а, 113а, 120а, 126а, 139Ь Мин н.;
15.2, 16.2, 19.2, 19.2, 66.1, 84.1, 91.1, 95.2, 129.2 МинП). Вместе с тем существительное миръ встречается в рукописях XI в. и с флексией -у (84 примера). Такую вариативность форм можно объяснить, ориентируясь только на комплексно-корпусный подход (важно учитывать не только лексические, но и грамматические факторы): с одной стороны, последовательно при помощи выразительности -ови мирское противопоставляется небесному и священному (кгда къ жнр^ ксжь ск^тъ ксжь жнрокн сн рекъ 8а ЕвА; а^ъ ксжь ск^тъ кьсежоу жнр© ходн къ сл^дъ жеые 23Ь ЕвА; кже ксТь вес прожысла строн жнрокн крьстьгаыын же ва нспок^дак 114с Изб 1076; ые прндо^ъ да соужк жнроу ыъ да спсоу жнръ 13а ЕвА), а с другой - вероятно действие прежних грамматических связей с именами на *й. Слова типа даръ, пиръ и миръ можно считать историческими основами на *й (в отличие от генетических основ на *й, т.е. тех, которые по происхождению связаны с типом склонения на *й), так как они примкнули к первоначальным основам на *й лишь в процессе исторического развития грамматического строя индоевропейских языков [5].
В языке древнерусского периода XI в. противопоставляются дублирующие окончания -у в РП, МП и ДП при взаимодействии *б и *й типов основ. Естественно, что окончание -ови/-еви ассоциируется первоначально только с одушевленными именами, которые не могут получать в РП и МП окончание -у, равное исконному окончанию ДП *б-основ. Кроме того, значение личной одушевленности у форм на -ови поддерживалось лично-одушевленным существительным *й-основ сынъ, ибо проникает из существительного основ на *й сы-нови. Поскольку в книжном языке вариативность выступает как конституирующий элемент текста, чередование форм на -у и -ови может иногда приобретать чисто формальный характер, так что мотивационное основание ДП ед.ч. на -ови размывается, нейтрализуется. Поэтому важно отметить, что флексия -ови придает имени значение определенности предмета (косвенного объекта, т.е. адресата действия, для которого оно совершается), а не выражает только значение принадлежности, которое выделяет И.Э. Еселевич, анализируя примеры с -ови (Да ые сьл«ть тажо —^ыкъ воворьынцн: ын Кфе донодн да подовть с— ыъ довро же къ довро кр^ж— прнкжлкжо 155с ГБ; н афе ксть ра^©жъ къ тев^ отък^фан вратокн афе лн ын руку ыаложн ыа уста скога 196с ПА; тако в^ петрокн дша
глкфн гн кажо ндешн 293Ь-293с ПА) [3]. С морфонологической точки зрения ДП на -ови может быть предпочтительнее форм на -у, поскольку обладает ярким, выразительным составом. Вместе с тем возникновение этого варьирования первоначально не составляло прерогативу книжного языка. Об этом свидетельствует распространение ДП на -ови у слов со значением личной одушевленности в ранних берестяных грамотах (в основном у имен собственных и терминов родства: мужеви, Рожьн^тови, Михалеви). В грамотах XI - начала XII вв. окончание -ови даже преобладает. Кроме того, данные берестяной письменности и грамот свидетельствуют о том, что это явление имеет пра-славянский возраст и первоначально выступало во всех славянских диалектах (срв., например, польский, где старославянского влияния не было) [12].
С точки зрения жанрово-стилистических особенностей рукописей XI в. наблюдаются следующие тенденции в проявлении окончания -ови. В памятниках литургического (сакрального) характера (евангелия, минеи, псалтыри) доминируют собственные имена. В евангелиях обнаружено 112 форм с -ови (ЕвО - 73 примера (65,1%), ЕвА - 38 примеров (34%), ЕвТ - 1 пример (1%)). Из 112 примеров 77 приходится на собственные имена (69%): ЕвО -46 форм (60%), ЕвА - 30 форм (39%), ЕвТ - 1 форма (1%); из них именования Бога (шсусокн, хкн) - 56 форм (50%). Личные одушевленные имена составили 35 примеров, или 31,2% (ЕвО - 27 примеров (77,1%), ЕвА - 8 примеров (23%)), из них именования Бога (гй, дхокн, вкн, цъсдреьн) - 12 форм (34,2%); 1 пример с неодушевленным существительным встретился в ЕвА (жироки). В минеях обнаружено 146 форм с -ови (МинП - 42 примера (29%), Мин с. - 48 примеров (33%), Мин ок. - 30 примеров (21%), Мин н. - 23 примера (16%), МинД - 3 примера (2%). Употребление собственных имен преобладает - 60 форм (41%), из них именование Бога (шсусокн, хкн) - 58 форм (40%). Личные одушевленные имена в минеях составили 45 примеров (31%), из них именнования Бога (гй, дхокн, вкн, цъедреьн) - 38 форм (84,4%). В минеях значительно, по сравнению с остальными памятниками, преобладает количество неодушевленных имен (жироки, градоки) - 40 примеров, что составляет 27,3% от общего количества форм с -ови в минеях и 75,5% от общего количества неодушевленных имен в памятниках (53 примера). Однако из 40 обнаруженных форм неодушевленных имен в минеях 39 форм насчитывает существительное миръ. и один пример слово градъ. (возможное объяснение этой частотности см. выше). Материалы толковых псалтырей немногочисленны (22 примера, из которых 95,5% приходится на Чудовскую псалтырь) с преобладанием личных одушевленных имен - 19 ПсЧ (86,4%), из них именования Бога (гкн, дхокн, вкн, цъсдреьн) составляют 18 примеров Чудовской псалтыри (95%). Данные религиозно-дидактических памятников (Изборники Святослава 1073 и 1076 гг.) в большинстве случаев (всего 28 примеров) отражают флексию -ови в личных одушевленных именах -24 формы (80%), причем 17 примеров (71%) приходится на Изборник 1076 г. Этот памятник более подвержен грамматическим новациям в плане употребления -ови. И собственные имена с -ови встречаются намного чаще, чем в Изборнике 1073 г. - 7 примеров из 8 приходится на Изб 1073 и ни одно из них не связано с именованием Бога (шсусокн, хкн): Д»анаснекн 114у Изб 1073, Днастаснккн 27Ь, жюусеокн 64Ь, снжокн 137d, хажокн 138Ь, на»ефокн 138d, нкф»аккн 149Ь, петрокн
239d Изб 1076. Памятники непосредственно агиографического жанра (ЖК, ЖФ) в силу малочисленности сохранившихся листов (по 8 столбцов текста) не дают никаких материалов на предмет употребления -ови. Относящийся к этому же жанру Синайский патерик имеет только 5 примеров с -ови в личных одушевленных именах - 4 формы, из которых именования Бога составляют 2 примера (гвн 14Ь-15а, 159Ь), другие 2 формы - это ж©жевн 13Ь, уёковн 136Ь, и один пример с неодушевленно-персонифицированным именем (въложн вънь МЫСЛИ гё— §ндн ы^сн сьде иа пользу старьць же глаше высоки ые ПОСЛІЗ шак> теве
в^жь т— кто ты ксн 41а-41Ь). Интересными для интерпретации являются данные проповеднических памятников (произведения торжественного красноречия -Тринадцать Слов Григория Богослова и Златоструй Бычкова) по неодушевленным именам, коих обнаружено в Словах Григория Богослова 8, что составляет 32% от общего количества форм с -ови в этих источниках (25 примеров). Эти слова (гласовн 158Ь, 158Ь; олтаревн 167d; жоревн 107d, 196а; д’ъыевн 3а-3Ь; ^жнквн 155с; сажовластнквн 155Ь) в проповедническом тексте наряду с выразительностью формы (чему способствует -ови) способствуют усилению экспрессивности и назидательности высказываний посредством выше сказанного явления персонификации неодушевленного имени. Вероятно, специфика церковноправовых памятников (ПА, ЛВ), их документальность и конкретность повлияли на проявление форм с -ови (всего обнаружено 38 примеров, из которых 37 примеров (99%) приходится на Пандекты Антиоха и 1 пример (1%) на Листок Викторова) в собственных именах - 16 форм (42,1%), в личных одушевленных именах - 19 форм (50%), и 5,2% составляют примеры неодушевленных имен (жнровн 205Ь, адовн 41Ь ПА). Таким образом, далеко не последнюю роль в дистрибуции форм на -ови играет жанрово-стилистическая принадлежность древнерусских книг XI в.
Так как священный текст для средневекового человека был наиболее употребительным, функционирование окончания -ови/-еви становится для него на определенном этапе развития языка нормой. Писцы сознательно используют формы на -ови/-еви, противопоставляя их формам на -у, семантически подкрепляя свои грамматические предпочтения для решения определенных коммуникативных задач. Язык - не абстрактная метафизическая система, а орудие в руках его пользователя. В.МЖивов, рассуждая о проблеме вариативности, отмечает: «Располагая вариантами, пользователь языка вовсе не стремится от них избавиться и унифицировать свой узус. Как раз такое стремление специфично и в историко-культурном, и в социальном отношении и характерно в первую очередь для эпох формирования языкового стандарта, когда унифицированный узус превращается в форму лингвистического капитала» [4]. Исследование вариативных форм дает возможность выявить механизмы языковых преобразований и тенденции развития морфологической системы.
Источники и сокращения
ГБ - Слова Григория Богослова ЕвА - Архангельское евангелие ЕвО - Остромирово евангелие ЕвТ - Туровское евангелие ЖК - Житие Кондрата ЖФ - Житие Феклы ЗлБ - Златоструй Бычкова
Мин с. - Минея сентябрьская Мин ок. - Минея октябрьская Мин н. - Минея ноябрьская МинД - Минея Дубровского МинП - Путятина минея
ПА - Пандекты Антиоха ПсБ - Бычковская псалтырь
Изб 1073 - Изборник Святослава 1073 г. Изб 1076 - Изборник Святослава 1076 г. ЛВ - Листок Викторова
ПсЕ - Евгеньевская псалтырь ПсЧ - Чудовская псалтырь ПС - Синайский патерик
Литература
1. Вайан А. Руководство по старославянскому языку / А. Вайан; пер. с фр. В.В. Бородич; под ред. В.Н. Сидорова. М.: Изд-во иностр. литер., 1952. 446 с.
2. Дурново Н.Н. Очерк истории русского языка. Вып 2. Историческая морфология. История форм склонения и спряжения / Н.Н. Дурново. М.; Л.: Гос. изд., 1913. 1В2 с.
3. Еселевич И.Э. К истории форм Д. ед. м.р. с окончанием -ови в русском языке / И.Э. Еселевич // Ученые записки. Горьковского ун-та, 1964. Вып. 6В. С. 252-27G.
4. Живов В.М. Восточнославянское правописание XI-XIII в. / В.М. Живов. М., 2GG6. 312 с.
5. Карясова М.С. К вопросу о предполагаемых основах на "й / М.С. Карясова // Вопросы теории и методики изучения русского языка. Труды Второй научной конференции кафедр русского языка педагогических институтов Поволжья (2G-24 мая 195В г.). Куйбышев: Куйбышевский гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, 1961. С. 269-292.
6. Марков В.М. Историческая грамматика русского языка. Именное склонение / В.М. Марков. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1992. 146 с.
7. Словарь церковно-славянскаго и русскаго языка. Т 1. СПб.: Императорская Академ!я Наук, 1В47. 41В с.
В. Соболевский А.И. Лєкціи по исторш русскаго языка. 4-е изд. / А.И. Соболевский. М.: Университетская типограф!я, 19G7. 31G с.
9. Хабургаев Г.А. Очерки исторической морфологии русского языка. Имена / Г.А. Хабургаев. М.: Изд-во Моск. ун-та, 199G. 296 с.
1G. Шахматов А.А. Историческая морфология русского языка / А.А. Шахматов. М.: Учпедгиз., 1957. 4GG с.
11. Шульга М.В. Развитие морфологической системы имени в русском языке / М.В. Шульга. М.: МГУЛ, 2GG3. 3G2 с.
12. Янин В.В. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 19В4-19В9 гг.) / В.В. Янин, А.А. Зализняк. М.: Наука, 1993. 35G с.
13. Trondheim-Sofia Corpus of Old Slavic / http://mime.hf.ntnu.no/SofiaTrondheim Corpus/notis/html.
ПАЛЛАДИЕВА ЮЛИЯ ВЛАДИМИРОВНА родилась в 1982 г. Окончила Казанский государственный университет. Аспирант кафедры истории русского языка и языкознания Казанского университета. Область научных интересов - изучение морфологии древнерусского языка и истории русского литературного языка. Автор 9 научных работ.
