CC BY
3315. Манкевич И.А. «Литературные одежды» как текст: мотив, сюжет, функция // Сюжетология и сюжетография. 2013. № 2. С. 12-17.
16. Полихова М. П. Символика костюма в контексте культуры: автореф. дис... канд. филос. наук. - Р/на/Дону, 2003. 26 с.
17. Попова Ю.С. «Язык одежды» в произведениях И. А. Бунина: характерологические и сюжето-образующие функции // Ученые записки Орловского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2012. №2. С. 185-190.
18. Терехова М.В. Костюм как текст и язык культуры // Вестник Санкт-Петербургского ун-та культуры и искусства. 2016. №2 (27). С. 62-64.
19. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писаем: в 30 т. Т. 5. М.: Наука, 1980. 542 с.
20. Фарино Е. Введение в литературоведение: учебное пособие. СПб. Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2004. 839 с.
21. Фокин П. Тургенев без глянца. Электронный ресурс]. URL: http://turgenev-lit.ru/turge-nev/bio/fokin-bez-glyanca/oblik.htm. Дата обращения: 20.07.2019.
22. Чумаков Ю. Н. Фуражка Сильвио // Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы: Сюжет и мотив в контексте традиции; под. ред. Е.К. Ромодановской. Новосибирск: Ин-т филологии СО РАН, 1998. С. 141-147.
23. Этинген Л.Е. Мифологическая анатомия. М.: Изд-во «Институт общегуманитарных исследований, 2009. 528 с.
ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОБРАЗНЫХ СРЕДСТВ В ЯЗЫКЕ НЕМЕЦКОЙ И
РУССКОЙ ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКИ
Нечай Ю.
Доктор филологических наук, профессор кафедры немецкой филологии
Кубанского государственного университета
Поверенная А.
Соискатель Кубанского государственного университета
FUNCTIONAL FEATURES SHAPED MEANS IN THE LANGUAGE OF GERMAN AND OF
RUSSIAN FAIRY TALES
Nechay Yu.
Doctor of Philology, Professor of the Department of German Philology, the
Kuban State University Poverennaya A.
Applicant of Kuban State University
АННОТАЦИЯ
Рассматриваются особенности такого вида устного народного творчества русского народа как волшебная сказка, представляющая собой неоднородное произведение по содержанию и по форме. Анализируются функциональные возможности таких тропов как метафора, сравнение, эпитет. Их присутствие в контекстах сказок позволяет значительно расширять границы употребляемых слов за счет использования большой гаммы вторичных оттенков и усиливать эмоциональную окраску речи.
ABSTRACT
The features of Ше type of Russian oral folk art as a fairy tale, which is a heterogeneous work in content and form are considered. The functional capabilities of such tropes as metaphor, comparison and epithet are analyzed. Their presence in the contexts of tales can significantly expand the boundaries of the words through the use of a large range of secondary nuances and enhance the emotional color of speech.
Ключевые слова: устное народное творчество, волшебная сказка, жанр, лингвокультурная общность, метафора, сравнение, эпитет, эмоциональная окраска.
Keywords: oral folk art, fairy tale, genre, linguocultural community, metaphor, comparison, epithet, emotional coloring.
В настоящее время нельзя даже представить проживание людей без межэтнического общения. Многие проблемы, так или иначе, имеют не только международный, но и глобальный аспект. Поэтому вопрос понимания друг друга представителями различных культур является основной целью любого коммуникативного процесса. А это не так-то просто, поскольку процесс дешифровки получаемых сообщений у каждого из них протекает неодинаково. И это служит часто поводом для возникновения конфликтов, взаимной неприязни или обид. Не помогает при этом большей частью и совершенное
знание языков. В связи с этим насущным становится вопрос необходимости изучения культур других этносов, их традиций, обычаев и норм поведения в определенных ситуациях и в повседневной жизни. Немаловажная роль при этом отводится фольклору, который выступает при этом одним из связующих звеньев разных культур и, в частности, сказке, которая из всех фольклорных жанров является наиболее структурированной. Актуальность данного вопроса определяется тем, что данный жанр представляет собой не только зеркальное отражение менталитета той или иной этнической
группы, но и во многих отношениях оказывает определенное влияние на сложение характеристик данной нации: немцы становятся трудолюбивыми и пунктуальными, заботясь о своих семьях и избегая ситуаций обнажения своих пороков. В немецких народных сказках народ проявляется как глубоко верующий, но одновременно рациональный, прагматичный, жесткий. В отличие от русских сказок, в которых мужик подтрунивает над чертями, бессознательные слои немецкого менталитета проявляют себя в сказках в образах нечистой силы, которую человек панически боится. В тех, и в других есть понятия добра и зла. При этом, интересным представляется и то, что в русской сказке понятия добра и зла существенно размыты. Свои поступки герои совершают исходя из целесообразности, а не в силу каких бы то ни было «глупых» законов. Для немца понятие справедливости - социально обусловлено.
Характерной чертой немецкой и русской волшебных сказок является использование широкого круга изобразительно-выразительных средств, в том числе и тропов, создающих неповторимый образ национального героя, окружающей его природы и мира. Функциональные возможности таких тропов как метафора, сравнение, эпитет, аллегория, метонимия, синекдоха, перифраза, гипербола и литота в контекстах сказок позволяет значительно расширять границы употребляемых слов за счет использования большой гаммы вторичных оттенков, усиливать эмоциональную окраску речи, углублять представления о том или ином явлении и внести в текст эмоциональный положительный и/или отрицательный нюанс. В рамках нашего исследования мы склонны ограничиться лишь тремя тропами: метафорой, сравнением, эпитетом.
В основу любой сказки заложена, как известно, метафора, функциональные возможности которой подмечены еще в работах античных философов. Например, Аристотель уже в те далекие времена отмечал, что из различных способов выражения важнее всего быть искусным в метафорах, поскольку этого нельзя перенять от другого [1]. Заметим при этом, что этот троп широко представлен не только в литературных аллегориях и поэтических образах, но используется и в произведениях сказочников, с целью выражения определенной мысли в непрямой, но наиболее впечатляющей форме, например:
Da kam der graue Wolf angesprungen und schnappte sich einen Raben mit seinem Jungen. «Flieg davon, Rabe und hole mir das Wasser des Lebens und das Wasser des Todes. Wenn du mir beides herbringst, so lasse ich dein Junges ziehen» [Prinz Iwan und der graue Wolf].
Откуда ни возьмись, прибежал серый волк и схватил ворона с вороненком:
- Ты лети-ка, ворон, за живой и мертвой водой. Принесешь мне живой и мертвой воды, тогда отпущу твоего вороненка [Иван-царевич и серый волк].
Метафора - «троп, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основа-
нии сходства, аналогии» [2, с. 231]. Из всего множества тропов она отличается не только особой экспрессивностью, но и тем, что выступает главенствующим маркером художественных средств в языке, помогая создавать емкий образ, основанный на ярких, зачастую неожиданных, смелых ассоциациях, а также формулировать реальность во всём её многообразии. В научной литературе метафора традиционно рассматривается как сокращённое сравнение, из неё исключены предикаты подобия (похож, напоминает и др.) и компаративные союзы (как, как будто, как бы, словно, точно и др.), например:
Sie (Die Ente - J.N.) flog in das Schloss des Fürsten und dort im Hof lagen die drei Brüderchen (Die Entenküken - J.N.), weiß wie Tücher, kalt wie ein Eisblock, still und regungslos [Das weiße Entchen].
...встрепенулась она (Уточка - Ю.Н.) и полетела на княжий двор. На княжьем дворе, белы как платочки, холодны как пласточки, лежали братцы рядышком [Пер. Г. Петникова].
В прагматике метафора рассматривается как способ употребления языка, при котором знаковое значение слов используется для выражения других смыслов и представляет собой «семантическое явление, обусловленное наслоением на прямое значение слова, под влиянием узкого или широкого контекста добавочного смысла, который у этого слова в составе произведения становится доминирующим» [3, с. 22], например:
Im Nachbarreich regiert ein König, der Kusman heißt. Er hat ein Pferd mit einer goldenen Mähne. Bring mir das Pferd und ich werde dir vergeben und den Feuervogel gebe ich dir dann noch dazu [Prinz Iwan und der graue Wolf].
В таком-то царстве у царя Кусмана есть конь златогривый. Приведи его ко мне, тогда отдам тебе Жар-птицу с клеткой [Иван-царевич и серый волк].
В то же время данный вид тропа чаще всего определяется и как скрытое сравнение, когда сопоставляется один предмет с другим, у которого выявляется какая-то важная черта, например:
Da rief er (Der Zwerg - J.N.) in Herzensangst: "Lieber Herr Bär, /.../ die beiden gottlosen Mädchen packt, das sind für Euch zarte Bissen, fett wie junge Wachteln..." [Schneeweißchen und Rosenrot]. И крикнул карлик в большом страхе: - Дорогой мой сударь медведь, пощади ты меня, ... съешь лучше вот этих двух злых девочек; они будут для тебя лакомым куском, они жирны, как молодые перепелки... [Пер. Г. Петникова].
Лингвистический анализ языка волшебных сказок позволяет отметить, что в основу метафори-зации может быть положено сходство самых различных признаков предметов: цвета, формы, объема, назначения, положения в пространстве и времени и т.д., например:
Sobald der Zwerg sich frei fühlte, griff er nach einem Sack, /.../und brummte vor sich hin: "Ungehobeltes Volk, schneidet mir ein Stück von meinem stolzen Barte ab!" [Schneeweißchen und Rosenrot]
Как только карлик освободился, он тотчас схватил мешок, /.../и проворчал про себя: «Вот неотесанный народ, отрезали кусок такой чудесной бороды, черт вас возьми!» [Пер. Г. Петникова]
В контексте сказки метафоры выражаются самыми разными частями речи, например, существительным, прилагательным, глаголом, например:
Als sie das hörte, lief ihr alles Blut zum Herzen... [Schneewittchen].
Когда королева это услышала, то задрожала от бешенства [Пер. Г. Петникова].
Помещение традиционного метафорического образования в иное для него фразовое окружение ведет к оживлению, обновлению традиционной метафоры, к приобретению ею нового качества, например:
Da wollten sie es begraben, aber es sah noch so frisch aus wie ein lebender Mensch und hatte noch seine schönen, roten Backen. Sie sprachen: "Das können wir nicht in die schwarze Erde versenken", und ließen einen durchsichtigen Sarg von Glas machen... [Schneewittchen].
Уж они собирались похоронить ее, но она на вид казалась свежею, была словно живая, даже и щеки ее горели прежним чудесным румянцем. Гномы сказали: «Нет, мы не можем ее опустить в темные недра земли», - и заказали для нее другой, прозрачный хрустальный гроб... [Пер. Г. Петникова].
Таким образом, метафорическое образование, являющееся традиционным в сфере национального языка, не остается неизменным, а вместе со своей системой языка развивается, вступая в семантическое взаимодействие с другими словами.
Распространенным образным художественным средством в языке волшебных сказок выступает, по нашим наблюдениям, и сравнение - одно из самых распространенных средств изобразительности, особенно в монологической речи.
В лингвистике сравнение (от лат. comparatio) это «фигура речи, состоящая в уподоблении одного предмета другому, у которого предполагается наличие признака, общего с первым» [2, с. 452]. В языке волшебной сказки сравнение трансформируется разнообразными способами с использованием единиц разных уровней языка: морфологического, лексического и синтаксического. Так, например, морфологический уровень чаще всего образуют степени сравнения прилагательных, лексический уровень образуется сложными прилагательными. Отнесение этого тропа к лексическим образным средствам в известной мере условно, так как он реализуется не только на лексическом уровне. Сравнение может быть выражено словом, словосочетанием, сравнительным оборотом, придаточным предложением, а также как простым, так и сложным синтаксическим целым. Способы выражения сравнения могут быть эксплицитными и имплицитными. Традиционны сравнительные обороты, в которых проводится сопоставление, например, внешнего облика с зеленым лугом, старым пастухом, смирной овечкой или другими объектами:
Nun lag Schneewittchen lange, lange Zeit in dem Sarg und verweste nicht, sondern sah aus, als wenn es schliefe, denn es war noch so weiß wie Schnee, so rot wie Blut und so schwarzhaarig wie Ebenholz [Schneewittchen].
Вскоре после того в вечернюю пору семеро гномов вернулись домой и как же перепугались, когда увидели Белоснежку, распростертую на земле; притом она и не двигалась, и не шевелилась, была словно мертвая [Пер. Г. Петникова].
Сравнение предметов, лиц, явлений представляет одну из особенностей восприятия человеком окружающей его действительности и занимает важное место в процессе общения носителей языка. Будучи одним из наиболее эффектных приемов характеристики, сравнения во многом соответствуют созданию образного представления о мире, окружающем человека.
В контекстах волшебных сказок этот троп может выполнять изобразительную или выразительную функции или совмещать их. Он выступает устойчивым словосочетанием, выражающим субъективную оценку сообщаемого и сообщаемого к действительности. Образное сравнение неповторимо как форма познания; кроме того, оно оперирует далекими предметами, намеренно берет их из самых разных областей. В языке волшебной сказки имеет место достаточно много сравнений: bleich wie Tod; dick wie das Weinfass; gut wie du; groß wie ein Daumen; седой как лунь; поле как ладонь гладкое; его царство как на ладони; стоят как столбы; сталь передо мной, как лист перед травой; разгорячил коня и как огонь пролетел мимо окошка и др.
При сопоставлении с другими тропами, сравнения выделяются также, благодаря структурному разнообразию. Обычно они выступают в форме сравнительного оборота, присоединяемого с помощью союзов wie, als, als ob, как, точно, словно, будто, как будто и др., например:
Und so hatte sie (Die Königstochter - J.N.) an einem jeden etwas auszusetzen, besonders aber machte sie sich über einen guten König lustig, der ganz oben stand und dem das Kinn ein wenig krumm gewachsen war. "Ei," rief sie und lachte, "der (Der König - J.N.) hat ein Kinn, wie die Drossel einen Schnabel" [König Drosselbart].
И так в каждом она (Принцесса - Ю.Н.) нашла, что высмеять, а в особенности она насмехалась над одним добряком-королем, который стоял в, ряду женихов одним из первых. У этого короля подбородок был несколько срезан; вот она это заметила, стала над ним смеяться и сказала: «У него подбородок, словно клюв у дрозда!» [Пер. Г. Петникова].
В русских волшебных сказках нами отмечены и неопределенные сравнения, к которым относятся и фольклорные устойчивые обороты ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать; ни в сказке сказать, ни пером описать, например:
Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье - ча-
стые звезды, на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать [Царевна-лягушка].
Таким образом, сравнение является достаточно ярким средством в изображении тех или иных образов в языке волшебной сказки. Как одно из художественных средств языка оно служит для сопоставления допустимого, известного или возможного. Формирование сравнения как художественного образа происходит в процессе его воплощения в произведении и полностью зависит от его создателя.
Довольно распространенным изобразительным средством в языке волшебной сказки нами отмечен и эпитет (от гр. epitheton - приложение) - образное определение предмета или действия.
Функции данного тропа в языке волшебной сказки разнообразны: изобразительная (характеристика свойств героев и предметов), выразительная (выражение эмоциональной оценки), композиционная (средство создания контраста, антитезы); при этом выражение эмоциональной оценки преобладает над простой характеристикой свойств. Анализ материала позволил выделить два типа эпитетов:
- простые эпитеты: красна девица; белая уточка; золотое яичко; русский дух, шелковый ковер; зеленые луга; добрый молодец; добрый конь; тридевятое царство и др., например:
In einem weit entfernten Königreich, hinter dreimal neun Ländern im dreimal zehnten Reich lebte einst ein starker und mächtiger König [Wasilisa und der Feuervogel].
В некотором царстве, за тридевять земель -в тридесятом государстве жил-был сильный, могучий царь [Жар птица и Василиса царевна].
Распространенными являются эпитеты, характеризующие:
- разнообразие сказочной фауны: олень быстроногий; маленькая птичка; лютая медведица; волшебный конь, например:
Doch es kam eine Zeit, da drang jemand immer wieder in den Garten ein und raubte goldene Äpfel [Prinz Iwan und der graue Wolf].
Стал кто - то царский сад посещать, золотые яблоки воровать [Иван-царевич и серый волк].
- животных и птиц сказочной внешности: с золотой головкою; золотыми рогами, золотыми гривой и хвостом, золотой шерсткою, золотыми перышками, золотым волосом и др., например:
Der Wirt hatte aber drei Töchter, die sahen die Gans, waren neugierig, was das für ein wunderlicher Vogel wäre, und hätten gar gern eine von seinen goldenen Federn gehabt [Die goldene Gans].
А у хозяина харчевни были три дочери; увидали они гуся, стало им любопытно, что это за диковинная птица такая, и захотелось дат добыть одно из его золотых перьев [Пер. Г. Петникова].
- природу и окружающий мир: тучи черные; чистое поле; пустое место; сырый дуб; глубокое море; ни свет, ни заря; глубокий погреб; крутая гора; вольный свет; зеленые луга; красное солнышко; дремучий лес; кисельные берега и др., например:
Nahe bei dem Schlosse des Königs lag ein großer dunkler Wald, und in dem Walde unter einer alten Linde war ein Brunnen; wenn nun der Tag recht heiß war, so ging das Königskind hinaus in den Wald und setzte sich an den Rand des kühlen Brunnens - und wenn sie Langeweile hatte, so nahm sie eine goldene Kugel, warf sie in die Höhe und fing sie wieder. [Der Froschkönig oder der eiserne Heinrich].
Вблизи королевского замка раскинулся большой дремучий лес, и был в том лесу под старою липой колодец; и вот в жаркие дни младшая королевна выходила в лес, садилась на край студёного колодца, и когда становилось ей скучно, она брала золотой мяч, подбрасывала его вверх и ловила... [Пер. Г. Петникова].
- сказочные здания и сооружения: богатые комнаты; белокаменные палаты; оловянный замок; золотая беседка; избушка на курьих ножках; палаты раззолоченные, например:
Казак соскочил с лошади, отвязал бочонок, покатил его вправо - в ту ж минуту чудный дворец явился.
Взошли они оба в расписные палаты и сели за накрытый стол [Царевна-змея].
- сказочное пространство: чужие земли; в некотором царстве, в некотором государстве; смоляная река; за тридевять земель; медовый колодец; огненный луг с горящими углями; медное царство, за тридевять земель; тридесятое царство; и др., например:
Das Tor ward aufgetan, und wie das Mädchen gerade darunter stand, fiel ein gewaltiger Goldregen, und alles Gold blieb an ihm hängen, so dass es über und über davon bedeckt war [Frau Holle].
Открылись ворота, и когда девушка оказалась под ними, вдруг пошел сильный золотой дождь, и все золото осталось на ней, так что вся она была сплошь покрыта золотом [Пер. Г. Петникова].
- путь или дорогу: путь-дорога; близко ли, далёко ли; ехали, ехали; долго ли, коротко ли; лез-лез; шел-шел; в дальний путь; в обратный путь, например:
И так она шла-шла, пока не вышла на солнечную поляну, посередине которой стоял маленький домик [Белоснежка и семь гномов].
- обычных героев и предметы: родная матушка; белые ручки; бедный мужик; сильный человек; старший брат; белый клубок; серебряная вилочка, например:
Бежала она, пока несли ее резвые ноженьки, почти до вечера; когда же утомилась, то увидела маленькую хижинку и вошла в нее (Белоснежка и семь гномов).
Волшебству сказочных героев помогают предметы с определениями золотой, медный, серебряный, оловянный, железный, красный и др., например:
Da musste sie in die rotglühenden Schuhe treten und so lange tanzen, bis sie tot zur Erde fiel [Schneewittchen].
Затем ее заставили вставить ноги в эти раскаленные башмаки и до трех пор плясать в них,
пока она не грохнулась наземь мертвая [Пер. Г. Петникова].
Таким образом, лингвистический анализ материала свидетельствует о том, что волшебная сказка обладает собственным комплексом языковых средств, способным передавать как жанровую специфику текстов, так и национально-культурный колорит. Присутствие тропов в контексте сказки способствует краткому и достаточно выразительному представлению характеристики определенных особенностей или свойств предметов и формированию в сознании реципиента нужных образов. Эти образные средства, которые характеризуются высокой
концентрацией информации, выражают субъективную оценку изображаемого и часто вносят в текст эмоциональный положительный и/или отрицательный нюанс.
Литература
1. Аристотель Аналитика. М.: Мысль, 1952. -437 с.
2. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. - 607 с.
3. Хендрикс У. Стиль и лингвистика текста // НЗЛ. Вып. 9. М.,1980. С. 234-251.
