CC BY
35
С. М. Слоистов (Москва)
Фундаментальное справочное издание по истории и культуре карпатских русинов
В рецензии представлена «Энциклопедия истории и культуры карпатских русинов» под общей редакцией П.-Р. Магочи. Ключевые слова: карпатские русины, П.-Р. Магочи, И. И. Поп, энциклопедия.
Специалистам по истории Карпатского региона хорошо знакомо фундаментальное справочное издание «Encyclopedia of Rusyn History and Culture» (Toronto, 2002; 2005). В 2010 г. вышла его долгожданная украинская версия (Енциклопедiя юторп та культури карпатських русишв / Уклад.: Павло Роберт Магочш, 1ван Поп; заг. ред.: Павло Роберт Магочш. Ужгород: Видавництво В. Падяка, 2010. 854 с.). Перевод энциклопедии на украинский язык и публикация ее в Ужгороде способствовали расширению читательской аудитории, она стала более доступна исследователям из Восточной Европы.
Энциклопедия издана под редакцией известного американского русиниста П.-Р. Магочи. Он же совместно с И. И. Попом является ее составителем. Четыре пятых всех статей также написано ими. Большинство статей о Лемковщине и русинах-лемках в США принадлежат авторству Б. Горбаля (с. X). Остальные авторы представлены специалистами из Ужгорода, Нитры и Прешова, Нови Сада, Кракова, Ньиредьхазы, Турту и ряда городов США. При написании статей использовалась помощь 25 консультантов, также работающих в странах, где традиционно развивалось карпатоведение (с. XIV-XV). Видно, что в процессе работы сложился уникальный международный коллектив. Доминирование двух авторов, которые одновременно являются составителями всей энциклопедии, можно рассматривать как ее преимущество. Издание представляет единый корпус статей с высокой степенью интегрированности представленной в них информации. Благодаря такой цельности удалось не только создать крупный справочник, но и выполнить полноценное, ставящее собственные научные задачи исследование. В этой куда более наукоемкой, чем простое составление регионального словаря, работе авторы-составители решают проблему комплексного описания истории карпатских русинов, пытаются представить их культуру как имеющий
мировое значение самодостаточный феномен.
Принятая авторами-составителями концепция выбора тем при формировании корпуса статей изложена в предисловии. Исходя из того, что карпаторусины никогда не имели полноценной, с точно определенными границами, государственности, в основу концепции энциклопедии положено понятие «Карпатская Русь». Под ней подразумеваются земли «по обе стороны Карпат, где в начале XX в. карпаторусины составляли большинство населения» (с. IX). По мнению автора предисловия П.-Р. Магочи, такая трактовка является ключевой для понимания логики, которой придерживался авторский коллектив в работе над энциклопедией. В статье «Карпатская Русь» (с. 319-320) им подчеркивается, что уже в 1850 г. А. Дешко понимал под данным термином заселенную русинами территорию Венгерского королевства (только Подкарпатскую Русь и Пряшевщину). Первая мировая война внесла в эти представления небольшие коррективы. В петиции, поданной карпаторусинскими лидерами на Парижской мирной конференции в 1919 г., они включали в Карпатскую Русь также и Лемковщину. Тем самым иллюстрируется существование с середины XIX в. традиции определения Карпатской Руси без включения других, также заселенных восточными славянами, территорий монархии Габсбургов (русинов Восточной Галиции и Буковины).
Эта мысль детально развивается в статье И. И. Попа «Этнография» (с. 214-219). Доминирующему с конца XIX в. описанию восточнославянского населения региона с разделением на три равнозначные этнографические группы (лемки, бойки и гуцулы) противопоставлена четырехчленная схема. Представленные в ней группы не равнозначны: лемки, бойки и гуцулы занимают периферийное положение по отношению к долинянам, которым в прежней классификации не отводилось особой роли. Долинян - восточнославянское население предгорий и равнин от р. Лаборец и Уж на западе до р. Шопурка на востоке - рассматривали лишь как утратившую патриархальные черты и мало отличающуюся от своих соседей (венгров, словаков, румын) часть массива бойков. В энциклопедии именно долинянам отводится место главных носителей русинской самобытности. Их исторически обусловленная интегрированность с невосточнославянским соседним населением из характеризующего периферию свойства в трехчленной схеме в новой концепции становится основной чертой, определяющей карпатских русинов.
Если использовать популярное в последнее время среди культурологов понятие «пространство национальной культуры», то мож-
но разобраться, каким образом авторам энциклопедии удалось выделить собственно русинскую культуру в кругу тесно связанных с ней других национальных культур карпатского региона - в первую очередь дифференцировать русинскую культуру от культуры украинской. Пространство национальной культуры не сводится к узкому понятию этнографической территории, оно шире связанных с ним географических границ. Важным его свойством является возможность существования вне данных границ - там, где творит апеллирующий к этнонациональным символам деятель культуры, самостоятельно или создавая различные социокультурные институты. Если, прибегая к данному источнику, автор произведения культуры всегда вписывает его в более крупное этнонациональное пространство, то мы имеем дело лишь с проявлениями регионализма. Так, для русина-украинца могут быть дороги Карпаты, они источник его вдохновения, но при этом они всегда остаются частью более крупного образования - Украины, которая ему дорога не меньше, а скорее даже больше, чем милая сердцу малая родина.
Обособленность русинского культурного пространства хорошо прослеживается на примере творчества выработавшей свой особый стиль подкарпатской школы живописи (см. статьи: Искусство, Й. Бокшай, Ф. Манайло, А. Эрдели и др.). Для художников этой школы было естественно в силу образования и более развитой художественной жизни тяготение к Будапешту и Праге, но при этом источник их вдохновения всегда оставался в пределах Карпатской Руси. Даже проявляя особый интерес к народному типажу верховинца или гуцула, они не стремились уйти в своих творческих фантазиях за территорию Подкарпатской Руси, на Прикарпатье и далее в другие области Украины. Ни Львов, ни Киев, покорившие своими памятниками и красотами многих художников, не затмили в их творческих душах родного карпатского края.
Обратившись к энциклопедии, исследователь может получить достаточно полную справку как по общим темам (например, статьи: Археологические поселения, Архитектура, Закарпатская Украина, Интернет, Искусство, Историография, История, Карпатская Русь, Карпатская Украина, Кино, Книгопечатание и издательское дело, Коммунизм, Лемки, Лемковщина, Литература, Подкарпатская Русь, Пряшевщина, Русин, Русин-украинец, Русские, Украинцы, Этнография, Язык и др.), так и по частным вопросам. Особое место занимают материалы, посвященные различным культурообразующим организациям (просветительским обществам, епархиям православной и
греко-католической церкви, известным монастырям, музеям и т. д.). Широко представлена информация о русинских периодических изданиях. Очень ценно, что наряду с библиографическими данными газет и журналов авторы стремились отобразить особенности национально-культурной политики их редакций. Существенный массив статей посвящен биографическим справкам об общественных деятелях, политиках, проявивших себя в национально-культурной жизни представителях духовенства, известных художниках, посвятивших себя карпатоведению ученых и т. п.
Тщательно подобранный фактический материал, биографические сведения или история организации, анализируется с точки зрения отношения к трем национальным ориентациям: русинофильской, русофильской и украинофильской. Данная трехчленная схема является важной частью принятой авторами концепции описания культуры карпатских русинов. Каждому из этих направлений посвящена отдельная статья. В основу выделения отдельной ориентации положено отношение ее сторонников к этнонациональной самобытности русинов (признается ли за ними полная самостоятельность или они считаются лишь частью более крупного русского или украинского этнонационального массива) и языковой вопрос (необходимо ли существование самостоятельного высокоразвитого русинского языка и какова должна быть область его применения). Ключевым элементом этой схемы является жесткое противопоставление данных ориента-ций между собой, когда исключается любое взаимоотношение между ними, кроме взаимоисключения. Реальная жизнь, конечно, была намного сложнее. Если обратиться к текстам, представленным только в энциклопедии, то даже на этом материале хорошо видно, что на своем начальном этапе русинская культура формировалась и росла в первую очередь с опорой на культуру общерусскую. Это хорошо прослеживается в биографиях русинских будителей, прославившихся скорее культурной, нежели чисто политической деятельностью, в первую очередь подвизавшихся на ниве литературы и духовного пастырства. Так, в статье о заложившем основы русинской литературы А. Духновиче (с. 204-207) справедливо показано, что его любовь к литературному русскому языку не отвергала активного применения в литературе собственно местного русинского начала. Такой подход соподчиненности и определенного соработничества культуры общерусской и карпаторусской был немыслим для сторонников украи-нофильской ориентации, которые воспринимали язык карпатских русинов только как диалект, тем самым сильно ограничивая сферу
его потенциальных возможностей. Показательно, что, скрупулезно перечисляя все связи А. Духновича с русской культурой, авторы избегают возможности прямо охарактеризовать его как деятеля русофильской ориентации.
Использование такой жесткой, предусматривающей лишь взаимоисключение, концепции описания русофильской и русинофиль-ской ориентаций также повлияло на подачу материала о русинах, переехавших вглубь России. Как уточняется в предисловии, «несколько деятелей карпаторусинского происхождения, которые сделали блестящую карьеру, но не внесли вклад в карпаторусинскую историю и культуру (самые яркие примеры Михаил Балугьянский, Игорь Грабарь и Энди Уорхол), также представлены в отдельных статьях, поскольку имена этих личностей широко использовались карпато-русинскими деятелями и влияли на их понимание карпаторусинской истории и культуры» (с. Х). Данная постановка в один ряд биографий русинов, покинувших карпатский регион, но продолжавших творить в пространстве культуры, неотъемлемой частью которой они себя считали, с жизнеописаниями деятелей культуры с типично эмигрантской судьбой неминуемо сужает взгляд на историю культуры карпатских русинов.
Ведь одни действительно максимально отдалились от нее и, например, как Э. Уорхол, работали в американской среде, используя присущие американскому культурному пространству достижения, другие, как они сами предполагали, продолжали работать на русинскую культуру, не покидая ее, поскольку они оставались в пространстве общерусском. Так, для И. Грабаря был естественен (и, что не менее важно, абсолютно понятен и приемлем для московской и петроградской среды) его призыв спасать памятники Угорской Руси во время Первой мировой войны как достояние не только карпато-русской культуры, но и общерусской. Более того, инициатива по организации экспедиции в прифронтовую зону, в «Галицию, а если окажется возможным, в Буковину и Угорскую Русь»1 получила полную поддержку Императорской академии художеств. Была создана специальная Комиссия по обследованию памятников искусства в Га-личине, Буковине и Угорщине, работой которой фактически руководил И. Грабарь.
Культурные связи карпатских русинов с Россией - тема, имеющая огромный потенциал для изучения, и многие важные сюжеты, как вышеприведенный пример с идеей отправки экспедиции, остаются еще слабо разработаны. Однако даже общеизвестные и широ-
кодоступные источники не всегда используются в энциклопедии достаточно целостно. В рассматриваемой нами статье о И. Грабаре (с. 148-149) существенное место занимает сюжет из его детских воспоминаний о бытовании в крестьянской среде критического отношения к солдатам российской армии, посланным Николаем I для подавления восстания в Венгрии. И. Грабарь, не претендуя на обобщающую характеристику тех событий, упоминает об этом лишь с целью ярче показать, насколько его дед А. Добрянский идеализировал царскую Россию. С тем, что контакты русинов с русскими солдатами в разное время сыграли положительную роль в формировании позитивного образа России, соглашаются и сами авторы энциклопедии. «Тем не менее периодическое присутствие российских войск в крае сыграло решающую роль в распространении так называемого народного русофильства, то есть благорасположения к русским в среде крестьян-лемков, которое спустя некоторое время интеллигенция преобразовала в целую теорию про то, что лемки и все русины относятся к русскому народу» (статья Русские, с. 643).
Однако, посвятив значительное место столь частному сюжету из воспоминаний И. Грабаря, автор статьи о нем опустил, на наш взгляд, более важные для понимания особенностей русинской культуры темы, которые запечатлел в своей автобиографии выдающийся художник и искусствовед. И. Грабарь начинает описание своей богатой событиями жизни с акцентирования внимания читателя на своем русинском (угрорусском) происхождении. Используя в качестве оправдания то, что он не является специалистом в вопросах лингвистики, он фактически позволяет себе не согласиться с утверждением о принадлежности русинов к украинцам. Более того, своим тезисом, что «наши отцы и деды решительно оспаривали это утверждение, считая себя коренными русскими»2, И. Грабарь задает линию дальнейшему повествованию, позволяющую воспринимать его постоянный интерес к истории русского искусства во многом как следствие детского воспитания в карпаторусской среде, которая являлась для него частью общерусской культуры. Служение ей - это одновременно и работа по продолжению дела своей семьи (русинских будите-лей: деда А. Добрянского, матери О. Грабарь и отца Э. Грабаря). О том, что его восприятие мира общерусской культуры не являлось лишь шаблоном и привычной, доставшейся от опыта жизни в дореволюционной России, упрощенной схемой, свидетельствует признание наличия двух, русофильской и укранофильской, ориентаций в Галиции. Угорская Русь «до сих пор, - писал художник, - окружена с
севера и востока русским и украинским населением Галиции и Буковины»3. Весьма интересно также отсутствие удивления, неприятия, маркировки «чужого» и т. д. в детских впечатлениях И. Грабаря при его переезде на постоянное жительство в Центральную Россию. Хотя от его чуткого и наблюдательного взора не ускользает атмосфера Пряшевской гимназии, где царил венгерский язык и порядки.
Столь подробный разбор статьи о И. Грабаре хорошо иллюстрирует, как из-за определенного концептуального упрощения в представленных материалах недостаточно раскрыта проблема влияния общерусской культуры на становление и развитие культуры карпатских русинов вне зависимости от принадлежности к той или иной ориентации. Полагаем, что дальнейшие исследования глубоко уважаемых нами авторов энциклопедии будут способствовать устранению этой лакуны.
Стоит отметить, что издание содержит достаточно богатый справочный аппарат. Имеется общий перечень всех статей (к сожалению, без указания страниц). Практически каждая статья имеет список основной литературы по представленной в ней проблеме. Существенным достоинством энциклопедии является богатый иллюстративный материал. К большинству биографий подобран соответствующий портрет. Также имеются цветные вклейки с 13 картами, видами природы региона и репродукциями работ русинских художников. Отрадно, что среди предоставивших иллюстративный материал присутствуют два исследователя из России - Н. М. Пашаева (1926-2013) и М. Ю. Дронов. В энциклопедии есть удобная система выделения слов и словосочетаний, которым посвящены отдельные статьи. Навигация по энциклопедии была бы удобнее при наличии традиционных для справочного издания колонтитулов, указывающих на начальные буквы или полное название первой и последней статьи книжного разворота. В целом энциклопедия по своему оформлению и издательской подготовке вызывает лишь чувство благодарности к сотрудникам сыскавшего заслуженное признание читателей издательства В. Падяка.
Надеемся, что наряду с фондами Российской государственной библиотеки энциклопедия в скором времени займет свое достойное место также в других центральных книгохранилищах России, и использование этого фундаментального труда отечественными исследователями будет способствовать расширению знаний по истории и культуре карпатских русинов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Российский государственный исторический архив. Ф. 789. Оп. 13, 1915 г. Д. 71. Л. 27.
2 Грабарь И. Э. Моя жизнь. Автомонография. М.; Л., 1937. С. 15.
3 Там же.
Sloistov S. M. A fundamental reference book on history and culture of Carpatian Rusyns
This is a review of «Encyclopedia of Rusyn History and Culture», edited by P. R. Magocsi.
Keywords: Carpatian Rusyns, P. R. Magocsi, I. I. Pop, encyclopedia.
