CC BY
200
падежа. Однако не всякое речевое высказывание может выступать в роли пропозиции. Грамматическое свойство предикативности, которое отличает предложение, связано с употреблением последнего в качестве высказывания, то есть речевых отрезков, уместных в конкретной ситуации речи, где есть говорящий, адресат, предмет, время, место и цель сообщения. Например, В.И. Звегинцев полагает, что примеры С добрым утром! или Пожалуйста представляют собой высказывания, но не предложения. Определяющими признаками предложения ученый считает «законченность смысла» и «привязанность к ситуации» [3, с. 176]. Другими словами, высказываниям такого типа предикативность не свойственна. Кроме этого, каждое предложение характеризуется своей парадигмой, которая включает в себя модальность, наклонение, время, лицо и категорию предикативного согласования между предикатом и его актантами.
Таким образом, семантическая пропозиция моделирует денотативную ситуацию в основных ее элементах и отношениях. В каждом языке существуют стандартные, формальные показатели, которые кодируют как сам семантический предикат, так и семантические роли синтаксических актантов.
Литература
1. Сусов И.П. Введение в общее языкознание. Основы общего синтаксиса [Электронный ресурс] www.bigpi.biysk.ru/wwwsite/source/for_stud/typology/014.htm
2. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. - М.: Изд-во Российск. гос. гуманит. ун-та, 2001.
3. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976.
Literature
1. Susov I.P. An introduction to general linguistics: Electronic resourse. www. bigpi. biysk.ru/wwwsite/source/for_stud/typology/014.
2. Testelets Ya.G. An introduction to the general syntax. Мoscow: The Russian state humanitarian university, 2001.
3. Zvegintsev V.A. The sentence and its relation to language and speech. Мoscow: The Moscow university press, 1976.
Тунч Мария Николаевна, ассистент кафедры филологии Центральной Азии Бурятского госуниверситета
Tunch Maria Nikolaevna, an assistant of department of Central Asia philology Buryat State University
Tel.: 8 (3012) 42-75-68, e-mail: [email protected]
УДК 808.2
ББК Ш141.2-2
А.А. Купцова
Формы звательного падежа слов Бог и Господь в междометных образованиях русского языка
В статье рассматривается функционирование слов «Бог» и «Г осподь» в междометных единицах в форме звательного падежа, определяются их структурно-семантические свойства. Все эти сочетания обладают междометной эмоциональностью, но в отличие от непроизводных междометий они в определенной мере сохраняют понятийность производящих слов (особенно это отражается в междометных образованиях, в состав которых входит императив).
Ключевыге слова: междометные образования, Бог, звательный падеж, императив, эмоциональность.
AA. Kupcova Vocative case forms of the words ‘God’ and ‘the Lord’ in interjection units of Russian language
Functioning of the words ‘God’ and ‘the Lord’ in interjections in vocative case is examined as well as their structural and semantic properties are defined in the article. All this combinations are characterized by interjection emotionality, though unlike non-derivative interjections, they keep in some extent the concept of their origin word (especially interjections with imperative).
Key words: interjections, God, vocative case, imperative, emotionality.
Слово Бог и его синоним Господь являются компонентами многих русских пословиц, поговорок, афоризмов, фразеологизмов. Исторически сложившиеся фразеологизмы с компонентом Бог (Господь) составляют особый пласт междометных образований. Они непроизвольно и широко употребляются в разговорной речи. Ср.: - Можно пройти? - Да ради бога; - Как ваше здоровье? - Слава богу, хорошо; -Он сегодня не придет. - Ну и бог с ним. И произносят такие образования как верующие люди, так и атеисты.
Обычно по составу междометия разделяют на первообразные (непроизводные, первичные) и непервообразные (производные, вторичные). Первообразные междометия не имеют связей ни с одной из частей речи: ах, ага, ой, фи, тьфу и т.д. К производным относятся междометия, которые связаны по своему происхождению с какой-то частью речи. Такими междометиями могут быть отдельные слова (в отдельных их формах), устойчивые семантически несвободные сочетания и даже предложения. Ср.: Боже, когда это кончится (форма звательного падежа слова «Бог»); - Может, обойдется? - Дай-то бог (соче-
2009/10
тание формы повелительного наклонения глагола и слова «Бог»); - А где он сейчас? — А бог его знает (двусоставное предложение).
Эмоциональное значение - характерное свойство как непроизводных, так и производных междометий. Но если непроизводные междометия, имея эмоциональное значение, лишены понятийного, то вторичные в определенной мере сохраняют понятийность производящих слов и устойчивых сочетаний.
Производные междометия принято также называть междометными образованиями и сочетаниями, интеръективами [1, с.19]. На наш взгляд, термин «междометные образования» более точно отражает суть таких единиц, которые все же отличаются от первообразных междометий. Это отчетливо проявляется в междометиях с компонентами Бог и Господь. Употребляя такие междометия, носитель языка не только непроизвольно выражает то или иное чувство, но и невольно вспоминает Бога.
Особый интерес для нас представляют междометные образования, в которых употребляется форма звательного падежа слов Бог и Господь. Источником распространения этих форм являются, прежде всего, молитвы. Рассмотрим структурно-семантические типы междометных образований со звательной формой этих слов.
Во-первых, это отдельно употребляющиеся формы звательного падежа: - Боже и Господи. Например: Л и з а: Правда в этом случае понадобятся еще и туфли... К у з н е ц о в: Господи, да у меня этих туфель куры не клюют! (Л.Филатов); — Простите, сэр, но я думаю, что мы напрасно бросили этот несчастный караван. Боже, что с ним творят сейчас немцы! (В.Пикуль); Господи, как я тебя люблю. Случись что... и я тоже умру (Ю.Бондарев). Такие междометные образования похожи на обращения, выраженные словами знаменательными, но возможность замены их первообразными междометиями свидетельствует о том, что это не обращения. Ср.: Боже, как мне плохо и Ой, как мне плохо. Боже в данном предложении мы заменили первообразным междометием ой, от чего смысл предложения не изменился. Потеря словом Бог номинотивности и приобретение им эмоциональной окрашенности говорят о междометной характеристике этих единиц.
Е.В. Середа отмечает, что такому переходу в интеръективы «способствовала в первую очередь утрата именами существительными вследствие исторического развития русского языка звательной формы. Эта утрата привела к отсутствию у застывших эмоционально окрашенных звательных форм омонимов в системе форм имени существительного, что ускорило процесс десемантизации...» [1, с.105]. Эта же звательная форма может быть осложнена соответствующими определениями: великий, милостивый, мой, праведный, правый и т.п.: Великий боже, что же мы натворили (В.Пикуль); Сын мой участвовал в замыслах Пугачева! Боже праведный, до чего я дожил! (А.С. Пушкин); Господи милостивой, што даль-ше-то будет... (В.Белов). И в этом случае слова Бог и Господь оказываются уже в составе фразеологических сочетаний. В таких междометных образованиях сохранились семантические характеристики, которыми верующие люди наделяли Бога: Бог всегда прав, он простит, он самый великий. Таким образом, можно говорить о том, что в подобных сочетаниях находятся некоторые концептуальные характеристики Бога.
Среди всех определений особое место занимает местоимение мой. Оно чаще употребляется в речи. Интересна природа его происхождения. В толковых словарях рассматриваемые нами единицы подаются после значения Бога христианского [2, с.40; 3, с.100; 4, с.657 и др.]. Нельзя с полной уверенностью утверждать, что данное сочетание появилось после принятия христианства. Вполне возможно, что оно существовало еще во времена язычества, о чем свидетельствует местоимение мой, которое выделяло какого-то определенного бога из нескольких богов. Так, В.М. Мокиенко отмечает, что в русском языке немало «таких устойчивых сочетаний и образных оборотов, которые явно опровергают «изнутри» христианские семантические напластования и возвращают нас именно к языческим представлениям о богах. Восклицания бог мой! боже мой! и устаревший ныне оборот счастлив твой бог!.. сохраняют явные следы прежнего многобожия, характерного для язычников» [5, с.137]. К этим междометным образования можно отнести также боги! боги мои!, в которых множественное число слова Бог также может говорить о богах языческих.
Вариантом боже мой является междометное образование бог мой, вероятно появившееся в русском языке позднее, после утраты звательной падежной формы. Например: Маялся я много, скитался не одним телом — душой скитался. В чем и в ком я не разочаровался, бог мой! (И.С. Тургенев). Обычно местоимение мой находится в постпозиции к слову Бог, но это словосочетание не утрачивает междометного характера и тогда, когда мой находится в препозиции. Ср.: А р и с т: Что вы потупили глаза? Вы смущены?/Подайте ж мне письмо. Э л ь м и р а: Мой бог! Как вы смешны! (А.С. Грибоедов).
Встречаются также междометия, сочетающие в себе сразу две звательные формы: Господи Боже (и вариативное ему Господь Бог): Эх, хотелось бы мне их обчистить! Господи боже, как бы хотелось! (Н.В. Гоголь); Господи боже!.. Что делать, что теперь делать?.. (В.Г. Короленко). Господи здесь является своеобразным определением слова Бог. В церковно-славянском словаре отмечается, что «этот оборот речи употребляется иногда для выражения превосходства предмета» [6, с.54]. Междометное образование Господи Боже также может иметь при себе определение мой: «Господи боже мой! Что это
значит? — подумал Николай Артемьевич, оставшись один, — что мне сказал этот болван?» (И.С. Тургенев); Чтобы он выдал когда-нибудь вперед за месяц деньги — господи боже мой, да скорее Страшный суд придет (Н.В. Гоголь). В некоторых случаях авторы разделяют это сочетание пунктуационно на две единицы - Господи и Боже мой: Санитарка Маруся обняла меня и тихонько запричитала: Господи, Боже мой, что с вами будет (В. Гроссман); — Господи! Боже мой! Да что же это такое? Что ж вы это, варвары?! — вскрикнул, весь побагровев и поднимаясь с кресла, Зиновий Борисыч (Н.С. Лесков).
Экспрессивность междометных единиц с местоимением мой в некоторых случаях усиливается с помощью частиц да, но: Если бы я не любил вас самой преданной любовью — да боже мой! я бы тотчас сам предложил вам бежать со мною... (И.С. Тургенев); Но господи боже мой! как здесь долго таятся в неге! Я так давно снедаем ожиданьем (А.С. Грибоедов). Частицы всегда употребляются в препозиции по отношению к слову Бог. Может также встречаться и усилительная частица ж, которая находится в интерпозиции: Это ж ужас, что за дом! Боже ж мой, что за дом (В. Аксенов).
Когда к боже мой (господи боже мой) присоединяется частица ни, то меняется значение междометного сочетания. Так, ни боже мой выражает отрицание, несогласие: Постирать и то не может, а уж чтобы зажарить червяка — ни боже мой! (М. Сергеев); — Что ж, по-вашему, я у вас их украл? — вскипел инженер. — Украл? Слышишь, Мусик! Это какой-то шантаж! — Ни боже мой, — шепнул отец Федор (И.Ильф, Е. Петров). Данное междометное образование уже нельзя заменить первообразным междометием, но все же мы не можем отрицать здесь наличия эмоциональной окраски.
В междометных сочетаниях с местоимением мой встречается местоимение ты: боже ты мой (бог ты мой, господи боже ты мой). Например: На большой тарелке затейливо разложены бутерброды — боже ты мой, какие бутерброды — с ветчиной, с балыком, с икрой... (И. Грекова); Ну что, если бы у нас в России было побольше таких, которые бы так мудро рассуждали? Господи ты боже мой, что бы это было: просто золотой век-с, та же астрея (Н.В. Гоголь).
Эмоционально-экспрессивная окраска формы звательного падежа может усиливаться за счет повторения слова в звательном падеже. Ср.: Неужели, неужели она никогда больше не увидит Николая. Боже, боже, что она наделала (В. Гроссман); Боже мой! Боже мой! Была ли когда-нибудь женщина так несчастна, как я?.. (Л.Н. Толстой). Может усиливаться также с помощью рядом стоящих первообразных междометий ах, о, ой, ох: О, Господи, надо же было ей тогда запоздать и не поехать со всеми к этому однокурснику! (Ю. Бондарев); К в а р т а л ь н ы й: Вот уже два ушата воды вылили, до сих пор не протрезвился. Г о р о д н и ч и й (хватаясь за голову): Ах, боже мой, боже мой! (Н.В. Гоголь).
Все вышеупомянутые междометные образования с компонентами Бог и Господь являются многозначными, за исключением ни боже мой, мой бог. Они могут выражать удивление, радость, негодование, огорчение, восторг и т.д., что свойственно междометиям. Е.Н. Моргунова называет полифункциональность междометий явлением специфическим: «одно и то же междометие в различных ситуациях может выражать эмоции, даже противоположные по значению, чего при наличии полисемии в знаменательных словах не бывает» [1, с.12]. Обычно многозначными являются первообразные междометия. Междометные образования с компонентом «Бог» и «Господь» стали многозначными, на наш взгляд, потому что к Богу обращались в молитвах: и когда было хорошо - чтобы поблагодарить, и когда плохо - попросить о лучшем. С какой именно просьбой обращались к Богу свидетельствуют формы глаголов повелительного наклонения: дай, не дай, помоги, спаси, сохрани, благослови, упаси, не приведи и др. В таких междометных образованиях просматривается обращение, а в глаголе — те действия, которые может совершить Бог.
Все перечисленные устойчивые единицы вышли из молитвы. Слова Бог и Господь употребляются в звательном падеже в функции обращения, на письме отделяются пунктуационно запятой, пишутся с прописной буквы: Господи, избави мя вечных мук; Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству Щедрот Твоих очисти беззаконие мое; Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое... и т.п. [7]. В этих предложениях глаголы сохраняют свое лексическое значение, морфологические и синтаксические признаки.
Люди часто произносили молитвы, которые были традиционными. Такие выражения (звательная форма + императив) повторялись в молитвах часто, поэтому их было легко запомнить. И в определенных жизненных ситуациях, когда человек обращался к Богу, он употреблял такие упрощенные молитвенные формы. Эти единицы постепенно становились устойчивыми. В современном русском языке встречаем: Боже, прости меня, грешную, прошептала она (Л.Н. Толстой), И все мы млеем и крестимся: Господи! помилуй и спаси! На кого его зверство обрушится! (Н.С. Лесков) В таких предложениях сохраняется звательная форма существительного Бог или Господь, используются глаголы, которые имеются и в молитвах, а также другие слова религиозной семантики. Но это уже не молитва в церковном ее понимании. Здесь чувствуется дополнительная эмоциональная информация.
В.Ф. Киприянов называет такие единицы «фразеологизмами-релятивами», употребляющимися «как в функции коммуникативной единицы (нечленимого предложения), так и в служебной функции: они придают высказыванию, в которое они включаются, определенную модальную или эмоциональноэкспрессивную окраску» [8, с.8].
2009/10
Междометные образования «императив + звательная форма» (Боже, Господи, Бог, Господь) могут выступать междометными предложениями или вводными компонентами предложения. В них эмоциональная окраска наиболее сильна: — Вы не считаете меня фатом?.. — Боже сохрани! — За это спасибо (А.Т. Аверченко); — Вот скучища-то, прости Господи. Сиди тут, кисни... (Б. Акунин); — Вы увидите, — промолвила она, — все это разрешится чем-нибудь очень прозаическим. - Дай бог! (И.С. Тургенев); Ел из отдельной тарелки, чтобы, боже упаси, никакая общественная «микроба» не попалась, не подточила бы его (В Астафьев). Здесь лексическое значение глагола-императива утрачивается, обращения нет, нельзя сказать, что это просьба к Богу.
В таких сочетаниях нередко встречается местоимение в родительном падеже: — Я их сожгу! — Боже тебя сохрани! на всю жизнь будешь несчастным человеком (А.Т. Аверченко); И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет (М. А. Булгаков); — Так за что же вы против женского труда? — Боже меня сохрани! Я не настолько самоотвержен, чтобы, будучи мужчиной, говорить во вред себе (Н.С. Лесков).
Компоненты Боже, сохрани, меня (тебя, вас и т.д.) одни и те же. Но от того, в какой позиции они находятся, зависит характер структуры всего образования. Ср.:
Боже, сохрани меня! — обращение + глагол повелительного наклонения, неустойчивая единица;
Боже меня сохрани! — междометное и устойчивое образование, но глагол присоединяет местоимение в род. падеже, т.е. сохраняет некоторые свои свойства;
Боже сохрани! — устойчивая междометная единица.
Встречаются и такие междометные образования, которые грамматически объединяются со всем предложением, становятся его функциональной частью, не утрачивая при этом междометных признаков. В таких случаях они пунктуационно не выделяются. Ср.: — Вы хотите мне что-то открыть? Сохрани меня Боже от ваших открытий! — прервала она почти с испугом (Ф.М. Достоевский). Здесь Боже является компонентом междометного образования, потому и не выделяется интонационно (на письме не выделяется запятыми), но в то же время глагол сохрани управляет дополнением. Ср. еще: Боже сохрани от лютости, скуки и сорокоградусных морозов! (И.А. Гончаров). Эти предложения имеют признаки членимого (односоставного определенно-личного) и фразеологичного (нечленимого) предложений. Устойчивая единица боже сохрани втягивает все предложение во фразеологичность и эмоциональность. Императив подчиняет себе существительное в родительном падеже, сохраняя при этом явное глагольное значение.
Другая схема предложения: Боже сохрани тебя болтать обо всем этом! (А.С. Грин); Боже сохрани раздразнить охотника в минуту неудачи! (И. А. Гончаров). Здесь боже сохрани вместе с инфинитивом являются главным членом односоставного предложения. В таких конструкциях устойчивая единица всегда находится в начале предложения, подчиняя себе другие члены предложения и придавая ему междометный характер.
Иногда подобные сочетания выступают в главной части сложноподчиненного предложения: Боже сохрани, чтоб он поставил другого какого-нибудь барина не только выше, даже наравне с своим! (И. А. Гончаров); Боже сохрани, если что-нибудь начнешь ему рассказывать, да не доскажешь! (Н.В. Гоголь). В первом случае присоединяется изъяснительное придаточное, во втором - придаточное условия. В обоих случаях слово боже обращением не является, выражение боже сохрани — устойчивая эмоциональная единица, эмоциональность которой распространяется на все предложение, но императив при этом сохраняет способность присоединять придаточное предложение, что, вероятно, способствует сохранению в определенной мере и лексического значения глагола.
Таким образом, междометные образования, компонентом которых являются слова Бог и Господь в звательном падеже, во всех случаях сохраняют эмоциональность, свойственную междометиям, и поня-тийность, которая в различных структурах проявляется неодинаково. Звательная форма при рассмотренных междометных образованиях является основным компонентом выражения эмоциональности.
Литература
1. Середа Е.В. Морфология современного русского языка. Место междометий в системе частей речи : учеб. пособие. - М.: Флинта; Наука, 2005.
2. Комплексный словарь русского языка / под ред. А.Н. Тихонова. - М.: Русский язык - Медиа, 2005.
3. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. 4-е изд., стереотип. - М.: Русский язык, 1999. Т.1.
4. Словарь современного русского литературного языка: в 20 т. / гл. ред. К.С. Горбачевич. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Русский язык, 1991. Т.1.
5. Мокиенко В.М. Образы русской речи: Историко-этимологические и этнолингвистические очерки фразеологии. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986.
6. Полный церковно-славянский словарь. - М.: Издательский отдел Моск. патриархата, 1993.
7. Православный молитвослов. - М.: Приход храма Святаго Духа сошествия, 2007.
8. Киприянов В.Ф. Фразеологизмы-коммуникативы в современном русском языке. - Владимир: Изд-во Вла-димирск. гос. ин-та им. И.П. Лебедева-Полянского, 1975.
Literature
1. Sereda E.V. Morphology of Contemporary Russian Language. Interjections in the System of Parts of Speech: manual. Moscow: Flinta, Science, 2005.
2. Complex Dictionary of the Russian Language / ed. by A.N. Tikhonov. Moscow: Russkii yazik. - Media, 2005.
3. Dictionary of Russian Language: in 4 v. / ed. by A.P. Evgenjeva. - 4th ed., ster. Moscow: Russkii yazik, 1999. V.1.
4. Dictionary of Contemporary Russian Literary Language: in 20 v. / main ed. K.S. Gorbachevich. - 2nd ed., revised and add. Moscow: Russkii yazik, 1991. Vol.1.
5. Mokienko V.M. The Means of the Russian Speech: historico-etymological and ethnolinguistic essays on phraseology. Leningrad: Publishing house of Leningrad University, 1986.
6. Complete Church Slavonic Dictionary. Moscow: Publishing Division of Moscow Patriarchy, 1993.
7. Orthodox Prayer Book. Moscow: Parish of the Church of the Descent of the Holy Spirit, 2007.
8. Kipriyanov V.F. Communicative phraseological units in the contemporary Russian Language. - Vladimir: I.P.Lebedev-Polyansky Vladimir State University, 1975.
Купцова Анастасия Александровна, преподаватель кафедры русского языка и межкультурной коммуникации Иркутского государственного технического университета, аспирант кафедры русского языка, методики и общего языкознания Иркутского государственного педагогического университета
Kupcova Anastasiya Aleksandrovna, a teacher at the department of Russian language and cross-cultural communication of Irkutsk State Technical University, a post graduate student of the department of Russian language, teaching methods and general linguistics at the Irkutsk State Pedagogical University
Tel: 89641122000; е-mail: nastya-kupcova@mail. ru
УДК 417.32
ББК 80.9
Т.В. Ханташкеева Пищевой код сравнительных конструкций (на материале любовных заговоров)
В статье описывается пищевой код сравнительных конструкций, способствующий моделированию концепта любовь в заговорных текстах.
Ключевые слова: сравнительные конструкции, заговорный текст, любовные заговоры, концепт «любовь».
T. V. Khantashkeeva Alimentary code of comparative constructions (based on the information of love charm)
The alimentary code of comparative constructions which promotes the modeling of concept love in hoodoo texts is described in the article.
Key words: comparative constructions, charm text, love charms, concept “Love”.
В текстах заговорной традиции в наибольшей степени сохранились древнейшие мифологические представления, которые, пусть иногда и в трансформированном виде, дошли до настоящего времени. Благодаря своей консервативности, заговоры дают большие возможности для вычленения конечного (исчерпывающего) состава выражений формульного характера. Поиск базовых, архетипических, моделей на материале подобных конструкций тем самым является основой для выявления манифестаций важнейших для национального сознания концептов.
Собственно лингвистический подход к описанию славянских (русских) заговоров, предполагая новые критерии к выбору материала исследования, может отличаться от пуристического направления, в соответствии с которым первостепенное значение имеет древность текста, его тождественность мировосприятию носителей традиционной духовной культуры. Как известно, даже своего рода «закрытость» заговоров не позволила им уже в своем «классическом» виде к XIX в. избежать некоторых трансформаций, обусловленных меняющимся миром. Несмотря на эволюцию, которую претерпели заговоры, функционирующие в настоящее время, важно то, что представители русской лингвокультуры искренне воспринимают их в качестве древних сакральных текстов, отражая тем самым свои представления о норме, о формульной составляющей заговора.
Стремление к описанию языковой картины мира, запечатленной в указанных текстах, является побудительным мотивом для выбора в качестве материала исследования тех собраний заговоров, составители которых репрезентируют их как часть традиционной народной культуры; при этом к анализу не привлекаются плоды индивидуального творчества отдельных авторов, имитирующих древнейшие тексты в псевдомифологическом духе. Заговорные тексты, явившиеся источником выборки сравнений с пищей, охватывают значительную территорию их функционирования, что позволяет обнаружить некоторые различия в заговорах европейской части России и ее областей за Уралом, в статье условно названного сибирским регионом.
