CC BY
93
УДК 72.03(470.61)
ТОКАРЕВ АРТУР ГЕОРГИЕВИЧ, канд. архит., tokarev69@inbox. ru Институт архитектуры и искусств Южного федерального университета, 344082, г. Ростов-на-Дону, пр. Буденновский, 39
ФОРМИРОВАНИЕ РЕГУЛЯРНОЙ
ПРОСТРАНСТВЕННО-ПЛАНИРОВОЧНОЙ СТРУКТУРЫ
РОСТОВА-НА-ДОНУ
В СЕРЕДИНЕ XVIII - НАЧАЛЕ XIX В.
Регулярное градостроительство России подробно изучалось во многих исследованиях предшествующих лет. Градостроительство г. Ростова-на-Дону этого периода остается недостаточно изученным. Данное исследование имеет целью, во-первых, выявить особенности формирования пространственно-планировочной структуры г. Ростова-на-Дону в середине XVIII - начале XIX в., во-вторых, сформировать историко-теоретическую платформу для анализа влияния регулярной планировочной структуры на процессы формирования городского центра в XIX - первой половине XX в.
Ключевые слова: регулярный город, ансамбль, жилой квартал, здание.
TOKAREV, ARTHUR GEORGIYEVICH, Cand. of arch. sc., tokarev69@inbox. ru
Institute of Architecture and Arts, Southern Federal University, 39 Budennovskiy lane, Rostov-on-Don, 344000, Russia
FORMATION OF A REGULAR SPACE-PLANNING STRUCTURE OF ROSTOV-ON-DON IN THE MIDDLE OF THE XVIIIth - AT THE BEGINNING OF THE XIXth CENTURIES
Formation of a space-planning structure of Rostov-on-Don took place in the middle of the XVIIIth - at the beginning of the XIXth centuries in the period of an active process of fulfillment of regular principles in Russian city-planning. These processes had as common features, typical for Russian city-planning as a whole, as well as their own features. A military settlement founded in the middle of the XVIIIth century - Fortress of St. Dimitri Rostovsky - having passed three evolution stages had turned into a trading town by the middle of the XIXth century.
Keywords: regular city, ensemble, residential area, building.
Становление г. Ростова-на-Дону находилось в тесной связи с ходом общеисторических процессов, происходивших в государстве и русском градостроительстве XVIII - первой трети XIX в. Период регулярного градостроительства в России подробно проанализирован во множестве научных трудов предшествующих лет. Анализ истории формирования пространственно-планировочной структуры Ростова, выявление на фоне общероссийских закономерностей особенностей этого процесса на юге России являются целью исследования.
В середине XVIII - начале XIX в., в период создания мощного абсолютистского государства, регулярность как организационно-правовое понятие
© А.Г. Токарев, 2011
явилось наиболее целесообразным и эффективным «способом упорядочения государственных институтов и всей системы управления, непосредственно затронувших архитектуру и градостроительство» [1, с. 67; 2, с. 24].
Регулярный город формировался как целостное, художественно организованное в пространстве единство, как единый ансамбль. При этом на него распространялись те же законы, что и на любое другое произведение зодчества [3, с. 71]. Так, И. Бецкой в «Записке о восстановлении Твери» 1763 г. отмечает: «... город в большом есть то же самое, что и в малом...» [4, с. 140]. Этот принцип стал одной из важнейших составляющих проектного метода Комиссии о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы. В результате русским классицизмом были выработаны «типы пространственных структур, распространившиеся и на отдельные комплексы, и на целые города» [2, с. 22].
Одним из основополагающих принципов регулярного градостроительства стала строгая иерархия, распространяющаяся на все пространственные уровни и на все элементы городской структуры. Иерархичность предполагала последовательное соподчинение второстепенных элементов структуры города главным - элементов нижних пространственных уровней (здания и квартала) элементам верхнего пространственного уровня (города). Здание или ансамбль занимают «строго определенное положение в системе, основанной на последовательном подчинении второстепенных частей главным, менее значительных - более значительным» [5, с. 19; 6, с. 136]. Для регулярного градостроительства характерна такая совокупность требований к организации здания и квартала, при которой их пространственно-планировочная и композиционная структуры формируются исходя из структуры города. Построение частного в таком случае зависит от структуры общего, от места и роли объекта в системе города, в системе ансамбля.
Формирование структуры города происходило от его центра, главного ансамбля, масштаб которого соответствовал значению города и являлся определяющим при проектировании целого. Стало обязательным иерархическое соподчинение частей города в последовательности от центра к периферии [4, с. 151; 7, с. 12]. От центра происходило и композиционное развитие плана города [8, с. 134].
В создаваемой государственной иерархической системе отношению «главное - второстепенное» соответствовало отношение «общественное - частное». В реальном пространстве города этим отношениям соответствовало отношение «внешнее - внутреннее» [9, с. 241]. В иерархии городских пространств главным является внешнее парадное пространство города, второстепенным - внутреннее, утилитарное пространство. Парадное пространство улиц и площадей противопоставляется утилитарному внутриквартальному [5, с. 12; 10, с. 12].
Так, для планировочной структуры здания характерна дифференциация помещений на главные - парадные и второстепенные - жилые и хозяйственные помещения, обращенные во внутриквартальное пространство [11, с. 93, 96; 12, с. 5]. Дифференцировалось и оформление фасадов - главный фасад всегда расположен в сторону улицы, более рациональное оформление получали боковые и внутриквартальные фасады зданий [12, с. 5; 5, с. 248].
В планировочной структуре квартала здания, как правило, выносятся на красную линию улицы, а хозяйственные постройки - во внутриквартальное утилитарное пространство. Принцип фронтального расположения застройки по периметру квартала - наиболее эффективный способ дифференцировать городское пространство.
Системой кварталов формировался район города, имевший свое место в городской иерархии и свой локальный центр, который, в свою очередь, входил в общую систему, связанную с главным общественным центром города. Каждое пространственное образование, являясь подсистемой для системы более высокого уровня, обладало структурой, идентичной общей системе расселения.
В иерархических отношениях находились и пространственные связи городской структуры - от второстепенных улиц к проспектам и к главной магистрали города с главной площадью [8, с. 142]. Иерархия распространялась на улицы и проспекты в зависимости от их назначения и места в городской структуре [4, с. 141; 13, с. 125]. Градостроительная значимость улиц и проспектов определялась их шириной и масштабом застройки - по нарастающей от периферии к центру.
В иерархических отношениях находилась не только система городских пространств, но и композиционная система ансамблей и отдельных зданий. Здесь иерархичность также сказывалась в последовательном подчинении второстепенных осей и частей композиции главной, центральной, что придавало цельность сооружениям. Основным средством гармонизации пластических форм служит симметрия. Отсюда статичность и фронтальность композиций [14, с. 46]. Композиция здания и ансамбля строится в расчете на восприятие в основном с одной, главной, точки зрения [5, с. 12, 17]. Фронтальность композиций в регулярном градостроительстве «предполагает наличие противопоставленного остальным главного фасада» [5, с. 248]. Осевые построения и симметрия господствуют и в пространственно-планировочных композициях [15, с. 246].
Таким образом, всей системой планировочных приемов и средств выразительности достигалась целостность, единство городского ансамбля. Ведущим принципом, исходя из которого формировалась планировочная структура города и средства архитектурной выразительности, являлась иерархическая зависимость отдельного объекта (квартала, здания и его деталей) от структуры города.
Формирование пространственно-планировочной структуры г. Ростова-на-Дону происходило в период активной реализации в русском градостроительстве регулярных принципов. Период XVIII - первой трети XIX в. ознаменовался значительным расширением государственных границ, появлением новых городов и экономическим освоением новых территорий. В различных регионах России эти процессы имели как общие закономерности, так и свои особенности.
Происходило целенаправленное расширение всей системы расселения государства [16]. Градостроительное освоение новых территорий коснулось северо-запада (основание Петербурга), юга и востока России. В течение XVIII в. укрепленные поселения - города-крепости и города-заводы - форми-
ровались в Северном Причерноморье, на Урале, в Западной и Восточной Сибири [4, с. 99].
Регулярность, ставшая нормой с начала XVIII в., особенно целенаправленно внедрялась в крепостное строительство [17, с. 58, 59; 11, с. 42]. На опыте строительства Петербурга и многочисленных городов-крепостей происходило освоение и отработка принципов регулярного градостроительства, наиболее полно воплотившихся в последней четверти XVIII в. во всеобщей реконструкции русских городов [18, с. 17; 2, с. 25, 29, 102, 103; 29, с. 148].
Структура городов-крепостей состояла, как правило, из двух основных взаимосвязанных элементов - непосредственно крепости и прилегающего к ней форштадта (солдатской или казачьей слободы), обнесенного ретраншементом. Оба этих элемента имели строго регулярную планировку [2, с. 276]. Регулярность распространялась не только на фортификационные сооружения, но и на всю селитебную зону, определяя как правильные очертания кварталов, так и дворовых участков [18, с. 10].
Это в полной мере относится и к учрежденной в 1761 г. на южной границе России крепости св. Димитрия Ростовского (впоследствии г. Ростова-на-Дону). Стратегический и экономический факторы имели первостепенное значение в процессе появления и развития Ростова, как и других приграничных городов [19]. Выбор места для строительства крепости (1744-1745 гг.) и учреждение Темерницкой таможни (1749 г.) явились следствием проводимой политики по укреплению границ государства, заселению и экономическому освоению юга России.
Факт появления Темерницкой таможни и образовавшегося при ней поселения раньше начала строительства крепости (1761 г.) существенно повлиял, на наш взгляд, на оценку градостроительного значения последней в некоторых исследованиях [20, с. 32; 21]. Появление таможни в этом месте было обусловлено предстоящим строительством крепости. Экономическому развитию региона закономерно предшествовали военные мероприятия по закреплению на новых территориях.
Самой крепости, как и месту под ее строительство, придавалось особое значение, что отразилось в решении ее фортификационных сооружений. Крепость считалась самой мощной и крупной на юге России [22, с. 58; 23, с. 45]. Тенальное начертание ее укреплений явилось новшеством в фортификационном искусстве XVIII в. [24, с. 90].
Город-крепость св. Димитрия Ростовского (годы строительства 1761-1763) представлял собой целостное, единовременно запроектированное поселение, структура которого состояла из двух основных элементов - крепости и прилегающих к ней форштадтов с регулярной планировкой (рис. 1).
Процесс освоения новых территорий имел спланированную и последовательно осуществляемую стратегию. Одновременно на базе военных поселений происходило экономическое освоение новых земель. В результате проводившейся политики не только укреплялась граница государства, но и заселялись и осваивались степные края. Под защитой крепостей различной мощности, отступая вглубь страны, «возникали и развивались на новых землях экономические и административные центры» [4, с. 99].
Рис. 1. План крепости Св. Димитрия Ростовского. 1768 г. (Ребайн Я.А. Ростов-на-Дону.
М., 1950)
По мере расширения государственных границ и ослабления стратегического фактора осуществлялась изначально предусмотренная функциональная переориентация городов-крепостей из военных поселений в торговые, промышленные, административные центры, что в конечном счете способствовало экономическому освоению всего региона [2, с. 29, 284, 286, 296; 23, с. 216]. И сама планировочная структура городов-крепостей создавалась с расчетом на перспективное развитие [25, с. 23; 26, с. 78].
Направленный процесс развития пространства государства, как и последующая функциональная переориентация приграничных городов, получали четкую реализацию в их пространственно-планировочной структуре.
Планировочная структура Ростовской крепости формировалась на основе общих для рассматриваемого периода градостроительных принципов, а также имела ярко выраженную особенность. Вся застройка крепости и ее форштадтов функционально и композиционно связана с главным проспектом, соответствующим ведущему стратегическому направлению - север-юг (рис. 1). Значение проспекта было подчеркнуто и тем, что он связывал в систему площади крепости - северную, центральную и южную, образуя протяженный центр. Кроме того, композиционно ось усиливалась двумя параллельными ей проспектами. Ориентация основных магистралей крепости имела объективную функциональную обусловленность - главная опасность находилась на юге от крепости, чему соответствовала и система укреплений, максимально развитая в прибрежной части. Направление развития пространства государства находило четкую реализацию в структуре приграничного города.
Город, находящийся на границе государства между внутренним и внешним пространством, закономерно фиксирует в своей планировочной структуре направление развития его пространства. При этом каждый элемент структуры города, вплоть до пространственного уровня отдельных зданий, от-
ражает свойства целого. Структура объекта любого пространственного уровня регулярного города XVIII в., намеренно поставленного на границе между внутренним и внешним, имеет направленное обращение во внешнее пространство. Подобные семантические особенности характерны и для других регулярных городов. Так, Ю.М. Лотман отмечает, что в Петербурге вектором пространственной ориентации города являлось направление восток-запад [27, с. 13].
Такая же особенность характерна для Оренбурга, построенного с 1743 по 1760 г. на юго-восточной границе. Из всех городов, заложенных в первой половине XVIII в., Оренбург наиболее точно соответствовал понятию «регулярного» города [2, с. 286]. Его план служил образцом градостроительства не только для всего осваиваемого юго-восточного края, но и для других новоземельных районов [25, с. 23; 28, с. 159]. В планировочной структуре Оренбурга выделяется главная композиционная ось - Губернская улица, пронизывающая весь город строго в направлении на юго-восток [25, с. 16].
Так и в Ростовской крепости и ее форштадтах все элементы планировочной структуры функционально и композиционно подчинены главному проспекту, соответствующему ведущему стратегическому направлению. Продольная композиционная ось (восток-запад) имеет подчиненное значение - функционально связать прилегающие форштадты с крепостью. Соответственно, в Солдатском и Казачьем форштадтах доминирующим является не поперечное, а продольное направление. Кварталы вытянуты вдоль реки, в направлении крепости, что обеспечивает с ней кратчайшую связь из любой точки форштадта. Размещение домов в кварталах форштадтов по красной линии, с устройством дворов на участке за домом, было правилом и также отвечало главной задаче -кратчайшей связи с главным (внешним пространством) [29, с. 139].
Принцип пространственной организации города-крепости обеспечивал скорейшее продвижение гарнизонов по кратчайшим расстояниям из форштад-тов на главную площадь и от нее к крепостным укреплениям.
Развитие торгового города в прилегающих форштадтах Ростовской крепости имело закономерный характер. По мере поэтапного перемещения пограничных линий осуществлялась функциональная переориентация города-крепости, что находило прямое отражение в его пространственно-планировочной структуре. В этом процессе выделяются три этапа.
1. На начальном этапе существования города-крепости доминирующей являлась стратегическая функция. Находясь на самой «кромке» государственной границы, военное поселение являлось своеобразным «бастионом», вынесенным в иноземное пространство. Соответственно функциональной значимости в градостроительном отношении отмечается преобладание размеров крепости над застройкой форштадтов. Причем функциональная подчиненность форштадтов находила отражение и в планировочном решении поселения [2, с. 300]. Иллюстрацией этого этапа развития Ростовской крепости могут служить планы 1768 и 1781 гг. [30, 31, 32].
2. По мере перемещения государственной границы и ослабления военной опасности, функция города как экономического и общественного центра приобретала все большее значение. На этом этапе отмечается параллельное существование двух типов городов, их все большая градостроительная неза-
висимость друг от друга [2, с. 290]. Отражением этого этапа в развитии Ростова является учрежденный в 1811 г. план города, включивший в себя форштад-ты крепости [33; 31, с. 65; 34, с. 44] (рис. 2).
3. Наконец, на 3 этапе, по мере дальнейшего смещения пограничных линий, стратегическая функция полностью утрачивала свое значение. Город, оказавшись в глубине территории государства, превращался в торговый, промышленный или административный центр либо совмещал эти функции [17, с. 63; 2, с. 25, 277, 380; 4, с. 99, 153]. При этом территория крепости нередко поглощалась разросшимся городом [2, с. 301]. Для Ростова иллюстрацией этого этапа развития служит утвержденный в 1845 г. план, по которому территория упраздненной в 1835 г. крепости включалась в территорию увеличивающегося города [35].
Рис. 2. План Ростова-на-Дону 1811 г. (Записки Ростовского-на-Дону Общества Истории, Древностей и Природы. Т. 1. Ростов-на-Дону, 1912)
Приведенный механизм эволюции города-крепости являлся своеобразной идеальной моделью, на деле осуществляемой далеко не всегда, что зависело от конкретных обстоятельств. В этом процессе первостепенное значение имело расположение поселения в системе расселения государства.
Сама крепость могла быть основой, композиционным ядром будущего города, как, например, в случае с Оренбургом, или органично сливаться с застройкой форштадта. Особенность этого процесса в Ростове заключалась в том, что развитие города происходило в прилегающих форштадтах. При этом принципы пространственно-планировочной структуры крепости находили отражение в структуре форштадтов и утвержденного в 1811 г. плана Ростова (рис. 2).
Уже в планировочной структуре крепости св. Димитрия Ростовского (план 1768 г.) отчетливо видны принципы города русского классицизма конца
XVIII - первой трети XIX в. - две взаимно пересекающиеся на центральной площади оси, одна из которых образует протяженный центр. Этот же принцип органично лег и в основу плана Ростова 1811 г. Причем главный проспект (Таганрогская дорога), являющийся не только композиционной осью города, но и главной «магистралью» государства на этом участке, также имел пространственную ориентацию север-юг.
После утверждения плана Ростова 1811 г. отмечается параллельное существование двух градостроительных образований - крепости и сформировавшегося в ее форштадтах города. Показательно, что «далеко не все поселения, получившие в конце XVIII в. статус города и соответствующий генеральный план, в дальнейшем оправдали свое новое положение: не имея импульсов к экономическому развитию, они превращались в заштатные города» [2, с. 110]. Предусматривавшееся заранее развитие военного поселения в торговый центр в Ростове осуществлялось благодаря его уникальному местоположению, предопределившему всю дальнейшую судьбу города. «Находясь на территории огромного юго-восточного земледельческого района, Ростов в то же время представлял собой центр важных торговых путей» [36]. Быстрый экономический рост Ростова в первой половине XIX в. был также связан с его участием во внешней торговле России [37, с. 15].
Е.И. Кириченко, характеризуя градостроительное развитие юга России в середине XIX - начале XX в., делает вывод, что «ориентация на юг, вовне, к морю чрезвычайно характерна для региона» [38, с. 137]. Так же и Ростов, находясь в глубине территории государства, системой внешних и внутренних торговых коммуникаций был связан с «внешним» пространством. Благодаря своему уникальному географическому положению весь Ростов устремлен, «обращен вовне».
При этом в плане Ростова 1811 г. имеются все признаки иерархии, свойственной регулярному городу. В этой иерархии городских пространств внешнее пространство неизменно остается главным. Соответственно, отмечается тяготение главных элементов в структуре любого фрагмента города к внешнему пространству.
Так, главный проспект Ростова одновременно являлся важнейшей коммуникацией системы расселения государства, взаимосвязанной к тому же с рекой - другой важнейшей коммуникацией. Являясь «главным», проспект одновременно являлся и «внешним» пространством в структуре города. Проспекту, как «внешнему», закономерно принадлежит главная площадь в структуре города, на которой сосредоточены главные градоформирующие здания административного, торгового и культового назначения.
На уровне отдельного квартала характерная для регулярного градостроительства периметральная застройка предусматривала постановку зданий (главного в структуре квартала) по красной линии - т. е. по его внешней границе. Таким образом, «главное» в структуре города всегда связано с «внешним» пространством. Отсюда размещение «главного» на границе с «внешним».
Несмотря на то, что Ростов к середине XIX в. еще находился на стадии формирования и не сложился как единый ансамбль, его планировочная структура, заложенная регулярным планом 1811 г., обладала всеми основными ха-
рактеристиками регулярного города. И именно в рамках заложенной схемы на регулярных принципах шло дальнейшее развитие города.
Возникновение г. Ростова-на-Дону находилось в тесной связи с ходом общеисторических процессов, происходивших в государстве и русском градостроительстве XVIII - первой трети XIX в. Формирование Ростова происходило в период активной реализации в русском градостроительстве регулярных принципов, что отразилось на пространственно-планировочной структуре нового приграничного города.
Основанное в середине XVIII в. военное поселение - крепость св. Димитрия Ростовского, пройдя три этапа эволюции, превратилась к середине XIX в. в торговый город Ростов-на-Дону.
Библиографический список
1. Сытина, Т.М. Русское архитектурное законодательство первой четверти XVIII в. / Т.М. Сытина // Архитектурное наследство. - 1969. - № 18. - С. 67-73.
2. Русское градостроительное искусство: Петербург и другие российские города XVIII -первой половины XIX веков. - М. : Стройиздат, 1995. - 404 с.
3. Гуляницкий, Н.Ф. XVIII век в русской архитектуре (эпоха, стиль, градостроительный метод) / Н.Ф. Гуляницкий // Архитектурное наследство. - 1995. - № 38. - С. 61-83.
4. Саваренская, Т.Ф. История градостроительного искусства. Т. II / Т.Ф. Саваренская, Д.О. Швидковский, Ф.А. Петров. - М., 1989. - 391 с.
5. Кириченко, Е.И. Русская архитектура 1830-1910-х годов / Е.И. Кириченко. - М. : Искусство, 1978. - 399 с.
6. Кириченко, Е.И. Романтизм и историзм в русской архитектуре XIX века (к вопросу о двух фазах развития эклектики) / Е.И. Кириченко // Архитектурное наследство. -1988. - № 36. - С. 130-143.
7. Гуляницкий, Н.Ф. Градостроительные особенности Петербурга и черты русской архитектуры XVIII в. / Н.Ф. Гуляницкий // Архитектурное наследство. - 1979. - № 27. -С. 12-22.
8. Шквариков, В.А. Очерк истории планировки и застройки русских городов / В.А. Шква-риков. - М., 1954. - 204 с.
9. Шквариков, В.А. Планировка городов России XVIII и начала XIX века / В.А. Шквариков. - М., 1939. - 256 с.
10. Кириченко, Е.И. Архитектурные ансамбли Москвы 1830-1860-х годов / Е.И. Кириченко // Архитектурное наследство. - 1976. - № 24. - С. 3-19.
11. Гольденберг, П. Планировка жилого квартала Москвы XVII, XVIII и XIX вв. / П. Голь-денберг, Б. Гольденберг. - М., 1935. - 181 с.
12. Гуляницкий, Н.Ф. Русский регулярный город на традиционной основе / Н.Ф. Гуляниц-кий // Архитектурное наследство. - 1985. - № 33. - С. 3-13.
13. «Образцовые» проекты в жилой застройке русских городов XVIII-XIX вв. / Е.А. Белецкая [и др.]. - М., 1961. - 206 с.
14. Кириченко, Е.И. О закономерностях развития архитектуры (опыт системного анализа эклектики и модерна) / Е.И. Кириченко // Архитектура СССР. - 1973. - № 12. - С. 42-50.
15. Кириченко, Е.И. О принципах организации пространственной среды интерьеров особняков Ф.О. Шехтеля (рубеж XIX-XX вв.) / Е.И. Кириченко // Архитектурное наследство. -1986. - № 34. - С. 246-254.
16. Проскурякова, Т.С. О регулярности в русском градостроительстве XV[I-XVIII вв. / Т.С. Проскурякова // Архитектурное наследство. - № 28. - 1980. - С. 37-46.
17. Проскурякова, Т.С. Старое и новое в градостроительстве Сибири (вторая половина XVII-XVIII вв.) / Т.С. Проскурякова // Архитектурное наследство. - 1978. - № 26. -С. 53-66.
18. Кириллов, В.В. Русское градостроительство на переходе от средневековья к новому времени / В.В. Кириллов // Русский город: исследования и материалы. Вып. 8. - М. : МГУ, 1986. - С. 3-33.
19. Рындзюнский, П.Г. Основные факторы городообразования в России второй половины XVIII в. / П.Г. Рындзюнский // Русский город (историко-методологический сборник). Вып. 1. - М. : МГУ, 1976. - С. 105-127.
20. Записки Ростовского-на-Дону Общества Истории, Древностей и Природы. Т. 1. - Ростов-на-Дону, 1912. - 295 с.
21. Ильин, А.М. История города Ростова-на-Дону / А.М. Ильин. - Ростов-на-Дону : Книжное издательство, 1991. - 111 с.
22. Чеботарев, Б.В. Новые картографические материалы по истории Ростова-на-Дону и окрестных селений второй половины XVIII века / Б.В. Чеботарев // Известия Ростовского областного музея краеведения. - 1959. - № 1(3). - С. 50-64.
23. Тимофеенко, В.И. Города Северного Причерноморья во второй половине XVIII века / В.И. Тимофеенко. - Киев, 1984. - 219 с.
24. Яковлев, В.В. Эволюция долговременной фортификации / В.В. Яковлев. - М., 1931. -288 с.
25. Крашенинникова, Н.Л. Принципы регулярной планировки городов-крепостей России XVIII в. на примере Оренбурга / Н.Л. Крашенинникова // Архитектурное наследство. -1973. - № 21. - С. 14-23.
26. Крашенинникова, Н.Л. Строительство русских крепостей XVIII в. по «образцовым проектам» / Н.Л. Крашенинникова // Архитектурное наследство. - 1976. - № 25. - С. 72-78.
27. Лотман, Ю.М. Архитектура в контексте культуры / Ю.М. Лотман // Архитектура и общество. - 1987. - № 6. - С. 8-15.
28. Кириллов, В.В. Русский город эпохи Барокко: культурный и эстетический аспект /
B.В. Кириллов // Русский город: исследования и материалы. Вып. 6. - М., 1983. -
C. 127-162.
29. Сытина, Т.М. Архитектура русской провинции первой половины XVIII века / Т.М. Сытина // Ежегодник института истории искусств, 1957. - М., 1958. - С. 138-164.
30. РГИА. Ф. 1399. Оп. 1. Д. 543. Л. 34.
31. Халпахчьян, О.Х. Планировка и благоустройство Нахичевани-на-Дону / О.Х. Халпахчь-ян // Архитектурное наследство. - 1986. - № 34. - С. 31-64.
32. ЦГВИА. Ф. ВУА, ед. хр. 22214.
33. ГАРО. Ф. - 697. Оп. 2. Д. 997.
34. Захарьянц, Г.Н. Ростов-на-Дону (к 200-летию со дня основания) / Г.Н. Захарьянц, Г.А. Иноземцев, П.В. Семернин. - Ростов-на-Дону, 1949. - 378 с.
35. ГАРО. Ф. Р. - 2613. Оп. 1. Д. 135. Л. 2.
36. Перцик, Е.Н. Экономико-географическое положение Ростова-на-Дону / Е.Н. Перцик // Проблемы расселения: история и современность. - М., 1997. - С. 96-101.
37. Ростов-на-Дону: Исторические очерки. - Ростов-на-Дону, 1984. - 272 с.
38. Кириченко, Е.И. Градостроительное развитие юга России в середине XIX - начале XX вв. / Е. И. Кириченко // Архитектура России: Региональное своеобразие: доклады и выступления на V Всероссийской научно-практической конференции в г. Ростове-на-Дону, 3-7 октября 1994 г. / Минстрой России. - М. : ГП ЦПП, 1995. - С. 128-144.
