CC BY
88
УДК 72.034/.035(571. 1/.5)+75.034/.035(571.1/.5)
ТУМАНИК АРТЕМИЙ ГЕННАДЬЕВИЧ, докт. ист. наук, канд. архит.,
профессор,
со1опе12@таИ ги
Новосибирская государственная архитектурно-художественная академия, 630099, г. Новосибирск, Красный проспект, 38
АРХИТЕКТУРА И ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО СИБИРИ ХУШ - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВЕКА
В статье в отсутствие в современном отечественном искусствознании опыта комплексного исследования исторического процесса становления и развития русской архитектурно-градостроительной и художественной культуры на территории Сибири дается краткая научная характеристика основных черт русской практики градостроительства, архитектуры и изобразительного искусства в крае, сложившихся в XVIII - начале XIX века в рамках трансформации средневековой русской культуры в национальную культуру имперской эпохи.
Ключевые слова: архитектурная и градостроительная практика; русские остроги; крепостные башни; одноглавые шатровые храмы; традиции деревянного зодчества; каменное строительство; архитектурно-планировочная структура; типология жилой застройки; промышленная архитектура; архитектурная стилистика; барокко; классицизм; классицистическая модернизация; преемственность; регулярное градостроительство; проекты перепланировки; изобразительное искусство; церковная живопись; школы иконописания; иконографическое своеобразие.
ARTEMIY G. TUMANIK, DSc, Professor, colonel2@mail ru
Novosibirsk State Academy of Architecture and Fine Arts, 38, Krasnyy Ave., 630099, Novosibirsk, Russia
SIBERIAN ARCHITECTURE AND FINE ART IN 18th AND MID 19th CENTURIES
The modem national art history has no experience in a comprehensive study of the historical process of formation and development of town-planning and artistic culture in Siberia. Nevertheless, a brief scientific description of main traits of Russian town-planning, architecture, and fine arts formed in the 18th and early 19th centuries is presented herein. A transformation of the Russian medieval culture to the national culture of the imperial ages is shown in this paper.
Keywords: architectural and town-planning practice; traditions of wooden architecture; stone construction; regular urban development; church painting; school of icon painting; iconic art uniqueness.
Периоду начального русского освоения Сибири, длившемуся более столетия и завершившемуся на рубеже XVII-XVIII вв., соответствовала географически обширная градостроительная и архитектурная практика, опиравшая-
© А.Г. Туманик, 2013
ся на многовековые традиции народного деревянного зодчества. Исторической основой типологического разнообразия архитектурных систем русских поселений в крае явилось укрепленное срубное зимовье - исходный массовый тип русского оборонительного сооружения. Из сруба зимовья сформировались крепостные башни, из его тыновой ограды - острожные стены различных типов и конструкций. В течение XVII в. русские крепости Сибири приобрели размеры и формы, соответствующие традиционному русскому оборонному зодчеству. Для сибирских крепостей были характерны геометрически правильный - в форме квадрата или прямоугольника - план, расположение башен на углах и в центрах прясел стен. Эти первоначальные черты градостроительной «регулярности» могли быть искажены лишь особо сложными топографическими условиями, в которых возводились укрепления. Наиболее значительными в функциональном и архитектурном отношениях элементами фортификационных систем являлись башни: в условиях неразвитости первоначальной внутрикрепостной застройки они использовались не только для нужд обороны, но и в качестве жилых, административных и даже храмовых построек. Именно башенная архитектура позволила установить общность метода пропорционирования и модульный характер композиций крепостных сооружений Сибири, возводившихся в едином масштабе, на основании единого принципа соразмерности. Общее решение объектов оборонного зодчества в крае чаще всего свидетельствовало об использовании традиционных русских приемов строительства в сочетании с выработанной под влиянием местных условий спецификой архитектуры, выраженной в значительном распространении на севере Сибири облегченных конструкций тыновых стен укреплений, в применении переносных стен («щитов») для ограждения острогов в походных условиях и др.
Фрагментарный опыт каменного строительства во второй половине XVII ст. характерен лишь для западной части Сибири, где уже в это время на основе деревянных острогов, поставленных русскими первопроходцами, начинают строиться каменные крепости, такие как Тобольск и Тюмень. При этом подавляющее большинство русских городов, заложенных на территории Сибири в XVII в. и ставших очагами развития традиций русского зодчества в крае, на протяжении всего следующего столетия и вплоть до первых десятилетий XIX в. как в посадско-слободском, так и в крепостном сегменте их архитектуры оставались полностью лишенными каменных строений.
Заказчиком каменного строительства в Тобольске, ставшем административным и духовным центром русского Зауралья, выступила Церковь: митрополичья палата, ставшая, вероятно, первым каменным зданием не только в истории города, но и всей Сибири, была возведена в 1674 г. на территории центра церковной администрации - Софийского двора - по распоряжению митрополита Сибирского и Тобольского Корнилия. Церковью же, в связи с опустошительным пожаром, в 1677 г. полностью уничтожившим посад, острог и Софийский двор деревянного Тобольска и побудившим русское правительство указать сибирским воеводам на необходимость восстанавливать город в камне, было инициировано строительство первого в Тобольске и Сибири каменного храма - кафедрального собора Святой Софии, прототипом
(«образцом») которого явилась архитектура монастырской Вознесенской церкви Московского Кремля. Пятиглавый, с четырехскатным, а не позакомар-ным покрытием, Софийский собор, возведенный к 1686 г. артелями каменщиков и «кирпичников» из Москвы и Великого Устюга во главе с каменных дел подмастерьями Герасимом Шарыпиным и Гаврилой Тютиным, не стал повторением «образца», сохранив с ним лишь типологическую связь и войдя в круг монастырских и городских храмов XVI-XVII вв., представленный Софийским собором Вологды (1568-1570 гг.), Успенским собором Троице-Сергиева монастыря (1585 г.), Благовещенской и Воскресенской церквами Каргополя (конец XVII в.) [1, с. 12-15]. Следствием создания в старом кремле Тобольска монументального каменного храма явилась начатая на рубеже XVИ-XVШ вв. по проекту и под руководством С.У. Ремезова масштабная реконструкция в камне всего крепостного комплекса города (рис. 1), а также составленная в 1699-1701 гг. С.У. Ремезовым, при участии его отца - У.М. Ремезова -и сыновей, «Служебная чертежная книга Сибири», фактически первый русский профессиональный научно-методический труд по архитектуре.
Рис. 1. Тобольск. Кремль. Конец XVII - начало XVIII в. Общий вид. Современная фотография
Начало каменному строительству в Тюмени положил Сибирский приказ, после пожара в деревянной крепости в 1695 г. предписавший воеводе О.Я. Тухачевскому строить каменный кремль. Практически приступить к исполнению этого распоряжения из-за нехватки профессиональных кадров (большинство из немногих местных «кирпичников» ранее ушло на строитель-
ство Тобольска) и отсутствия на месте кирпичного производства удалось лишь в 1700 г.; при этом первыми каменными зданиями Тюмени стали соборный храм Благовещения Господня и его колокольня, завершенные в 1704 г. По решению и под контролем Сибирского приказа, организовавшего поставку в Тюмень из Москвы формовочных станков, еще в 1701 г. в городе был начат выпуск белой (желтой) и синей строительной черепицы, а позднее - и цветной изразцовой плитки, что позволило при отделке фасадов собора широко использовать керамические детали: купол центральной главы храма был покрыт желтой черепицей, а стены собора украсили зеленые и фиолетовые изразцы, содержавшие рельефный растительный и животный орнамент. Тюменский Благовещенский собор сохранялся более двух веков, но был разобран из-за приближения к нему осыпавшегося берега р. Туры [2, с. 291-305].
Третий древнейший город Западной Сибири - Томск - на протяжении всего XVIII в. оставался деревянным. По свидетельству Г.Ф. Миллера, в 1734 г. город представлял собой бревенчатую, построенную «по образцу деревянных домов» четырехугольную крепость, длина которой составляла 50, ширина - 30 саженей. На углах острога и над двумя его воротами размещались башни, снабженные артиллерией; седьмой башней городских укреплений служила колокольня Троицкой церкви, встроенная в крепостную стену. Острог «с башнями и церквами», стоявший на Воскресенской горе, и занимавший соседний холм мужской Алексеевский монастырь возвышались над плотно и бессистемно застроенной ветхим жильем низменной территорией слобод. Застройка самой крепости также оставалась хаотичной, ей соответствовала неправильная сетка коротких и криволинейных улиц [3, с. 101].
На территории Восточной Сибири каменное строительство и связанная с ним модернизация исходных планировочных систем русских поселений были открыты лишь в 1700-е гг.; первые каменные постройки - здание Приказной палаты (иначе - воеводской канцелярии; 1701-1704 гг.), поставленное около северо-восточной угловой башни крепости, и Спасская церковь (1706-1710 гг.) (рис. 2), встроенная в юго-восточную стену кремля, - появились в Иркутске; обе фактически вошли в комплекс крепостной архитектуры города. Пожар 1716 г., разрушивший часть острожной стены, уничтоживший ряд строений внутри кремля и на территории посада, привел к очередной перестройке крепости, которая в целом, однако, осталась деревянной, и новому строительству на посаде, где в 1718 г. на месте сгоревшего деревянного собора Богоявления Господня был заложен каменный храм.
Еще позже каменное строительство было начато в Красноярске. Оставаясь деревянной крепостью, разделенной на «малый» (собственно крепостной) и «большой» (посадский) остроги, город в первой половине XVIII в. стал активнее развиваться в слободской части, приобретавшей все большую функциональную самостоятельность и формировавшей собственную архитектурно-планировочную структуру; на территории посада в этот период образовалась обширная торговая площадь, были возведены здания ратуши и гостиных рядов, а в 1753 г. в камне была перестроена деревянная церковь Покрова Пресвятой Богородицы. К западу от нового - посадского - центра города выросла и новая слобода, определенная несколькими улицами и планомерно застроен-
ная одно- и двухэтажными деревянными жилыми домами в «архангело-вологодском» стиле.
Рис. 2. Иркутск. Церковь во имя Христа Спасителя (Спасская). 1706-1710 гг. Общий вид. Современная фотография
Преобладание практики деревянного строительства на территории Сибири в XVIII в. определило существенное функциональное, типологическое и художественное развитие деревянного зодчества края.
В первой половине XVIII в. в рамках политико-административной, социально-экономической практики государства началось активное освоение южно-сибирских земледельческих районов. Мощным стимулом для процесса расселения здесь явилось развитие горнодобывающей и металлургической промышленности, появление крупных предприятий мануфактурного типа. В течение XVIII в. в производственных постройках сформировался тип пролетного здания каркасной деревянной конструкции с «заплотными» стенами. В результате усложнения промышленных технологий и укрупнения заводских сооружений сложились типы двухпролетного, П-образного и Ш-образного производственных корпусов, однако деревянная промышленная архитектура края оставалась абсолютно утилитарной, характеризуясь лишь значительным масштабом, целостностью объемно-пространственной композиции и типологической выразительностью.
Архитектурный процесс в Сибири в XVIII в. в целом сохранил основные типы жилых построек (избы-клети; избы-связи; дома «глаголем»), сложившиеся в русском зодчестве к началу XVII ст. и распространившиеся в течение века на освоенной территории края и в городской (посадской), и в сельской застройке. Русское жилище в Сибири оставалось близким среднерусскому и северорусскому жилищу Европейской России. При относительном постоянстве состава жилой усадьбы собственно жилые постройки либо образовывали функциональное единство с постройками двора, окруженные вместе с ними глухим частоколом, «заплотом», либо с целью их защиты соединялись с хозяйственными строениями, которые прирубались к ним.
Православные храмы первых русских поселений Сибири часто размещались в «мостах» «воротных» крепостных башен, иногда их постройки, подобно башням, включались в периметр острожных или монастырских стен. Самым распространенным типом церквей в Сибири XVII - начала XVIII в. являлись одноглавые шатровые храмы, воплощавшие органическое единство конструктивной и художественной основ архитектурной формы. Деревянное храмовое зодчество Сибири в XVIII в., сохранив прежние типологические особенности, утратило признаки стилевого единообразия, сближавшего его с православно-церковной архитектурой центральных и северных территорий Европейской России: на практику сибирского храмостроительства распространилось значительное влияние столичного - московского и петербургского, а также малороссийского церковного зодчества эпохи барокко (рис. 3).
Рис. 3. Тюмень. Церковь (в настоящее время кафедральный собор) во имя Знамения Бо-жией Матери (Знаменская). 1768-1801 гг. Основной (храмовый) объем ансамбля. Современная фотография
При этом отсутствие в Сибири в XVIII в. профессиональных архитекторов снижало качество композиционных и художественных (стилистических) решений церковных построек.
Во второй половине XVIII в. сформировалась долговременная политика государства, направленная на совершенствование исторически сложившихся архитектурно-планировочных систем русских поселений в соответствии с принципами регулярного градостроительства. Проекты перепланировки и перестройки большинства сибирских городов, разработанные в губернских центрах - Тобольске и Иркутске - силами местных геодезистов и землемеров и утвержденные к реализации лишь в 1795-1798 гг., были слабо согласованы с составленными ранее «фиксационными» планами городов региона, отличаясь при этом однотипностью, схоластической правильностью формы, симметрией и, соответственно, абстрагированностью от конкретных природных условий. Лишь важнейшие города Сибири - Тобольск, Иркутск, Якутск - сохранили в подобных проектах в качестве основ свои исторические планировочные структуры, в зависимости от которых на смежных с ними свободных территориях была произведена разбивка новых регулярных кварталов.
Практически же регулярное градостроительство в крае возникло в новых поселениях на южных границах государства, где в XVIII в. оборонительные комплексы, оставаясь деревянными, возводились по правилам передовой фортификации - на основе бастионных систем, с регулярной планировкой прилегавших к ним форштадтов. Военно-административным центром линейной оборонительной системы на юге Западной Сибири стала Омская крепость, основанная в 1716 г., а в 1782 г. с поселением при ней получившая статус города (рис. 4).
Рис. 4. Омск. Крепость и посады. Фиксационный план. 1782 г. Современная копия
Реконструкция крепости и развитие территории ее посада на основании проекта военного инженера Малма (1765 г.) к концу XVIII в. привели к сложению в центре Омска масштабного и художественно выразительного ансамбля каменных построек административного и жилого назначения, объединенных высотной композицией пятиглавого, с трехъярусной шатровой колокольней, каменного соборного храма Воскресения Христова [4, с. 15-16].
В преемственной архитектурно-градостроительной практике России начала XIX ст. большое значение приобрели мероприятия, предусматривавшие «типизацию почти всех видов жилых и казенных зданий, выработку определенных регулярных планировочных решений, строительных правил и норм, которые во многом упорядочивали городское строительство и особенно застройку центральных кварталов, улиц и площадей» [5, с. 32]. В 1820-е гг. начался новый этап архитектурно-планировочного развития сибирских городов: в соответствии с разработанными и утвержденными для большинства из них перспективными генеральными планами «второго поколения» дальнейшее совершенствование и развитие получили их первоначальные регулярные планировочные структуры, комплексный характер приобрело формирование капитальной каменной застройки центральных частей городских территорий. Эти процессы, а также широкое внедрение в практику городской застройки «образцовых» проектов зданий различных типов, выполнявшихся в идейно-стилистических границах классицизма, активное участие в архитектурно-планировочном развитии городов региона со второй половины XVIII в. профессиональных зодчих, в том числе и ведущих столичных, таких как Д. Кваренги (Гостиный двор, 1777 г., и дворец К.М. Сибирякова, 1804 г., в Иркутске), Л. Руска («фасады образцовых домов» для городской застройки, 1810-е гг.), В.И. Гесте (генеральные планы Омска, 1829 г., Томска, 1830 г., Красноярска, 1828 г.; «фасады образцовых домов» для городской застройки, 1810-е гг.), В.П. Стасов (храм Святого Николая («Казачья» церковь) в Омске, 1840 г.; «фасады образцовых домов» для городской застройки, 1810-е гг.) и др., преобразили архаический архитектурно-градостроительный ландшафт Сибири, масштабной классицистической модернизацией привели его в соответствие с духом и формой современной архитектурной культуры России.
Основным компонентом художественной культуры Сибири на протяжении первых двух веков русского освоения края оставалась церковная живопись, которая как в XVII, так и в XVIII в. не могла быть и не была ощутимо потеснена изобразительным искусством нерелигиозного содержания и назначения. На том, что русская иконопись и как творческая практика, и как ее результат уже к середине XVII ст. оказалась прочно связанной с местной, сибирской, «почвой», следует уверенно настаивать хотя бы в связи с объективной обособленностью друг от друга и в рассматриваемый исторический период, и в более позднее время процессов жизнедеятельности русского населения европейской части России и Сибири. Подобно зодчим-храмостроителям, возводившим церкви в степной и таежной глуши, художники-иконописцы создавали свои произведения там, где поднимались сибирские храмы, с опорой на своеобразие сформировавших их местных иконописных школ. Одним из первых и крупнейшим в крае творческим и учебным центром ико-
нописания в XVII-XVIII вв. являлся Тобольск, где еще в начале 30-х гг. XVII в. при архиерейском доме были открыты мастерские, специально предназначенные для творчества церковных художников (иконописцев и резчиков по дереву) и обучения детей искусству иконописи и деревянной резьбы. Известно также, что во второй половине XVII ст. иконописцы работали и в монастырях Тобольской епархии, имевших «по примеру архиерейского дома» «своих иконописцев или из своих вотчинных крестьян и монастырских служек, или из своих послушников и монашествующих», и во всех относительно крупных городах Сибири [6, с. 98], где, вероятно, также существовали возможности для передачи от поколения к поколению профессиональных навыков изобразительного творчества. К наиболее характерным признакам иконографического и стилистического своеобразия церковной живописи Сибири второй половины XVII - начала XVIII в. следует отнести отражение в ряде иконописных образов этнических внешних черт аборигенного населения края, таких как широкоскулое лицо, восточноазиатский разрез глаз, вислые татарские усы, и объемность иконописных изображений лиц и фигур святых; подобные особенности, несомненно, связаны с попытками адаптировать произведения религиозной живописи к эстетическим потребностям коренных народов Сибири, знакомившихся с православной культурой (рис. 5).
Рис. 5. Святые Апостолы Петр и Павел. Сибирская икона начала XVIII в.
С началом XVIII ст. связано проникновение в церковную художественную культуру Сибири барочных черт, причем иных по происхождению и сформировавшихся ранее, чем стилистические свойства «петровского» барокко. Речь идет о влиянии на творчество сибирских художников этого времени барочных традиций малороссийского и белорусского происхождения, которые определили вкусы новых верховных архиереев Сибири как уроженцев западных регионов России, выпускников Киевской Духовной академии. Так, в 1710 г. по решению митрополита Сибирского и Тобольского Филофея (Лещинского) незадолго до этого завершенный иконостас кафедрального Софийского собора был заменен резным барочным, для изготовления которого владыка, обращавшийся за помощью к царю Петру I, получил из казны 1000 рублей [7, с. 34].
История сохранила имена многих «иконников», работавших в Сибири в первой половине XVIII в.: в Тюмени в 1711 г. были отмечены как «мастеровые люди иконописцы» М.Ф. Стрекаловский и конный казак Н. Котельников; в 1712 г. в Тобольске работал иконописец С.Х. Ремезов «с товарищами», из которых четверо были живописцами, пятеро - иконописного дела подмастерьями и один - резчиком по дереву; в середине века подрядами на изготовление икон занимались жители тобольского посада Черепановы, И. Отласов, А. Менщиков, И.В. Бушков, Ф.С. Мельчиков, сержант геодезии В. Шестаков. В конце XVIII - начале XIX в. иконописные подряды выполнялись: в Таре -мещанами С. Апачинским и А. Калининым; в Ишимском уезде - тюменским мещанином П. Артемьевым и Абацкой слободы священником М. Мыльниковым; в Семипалатинске, Ямышевске - священником семипалатинской Знаменской церкви А. Комаровым; в Барнауле - бийским купцом А. Сумкиным. Несмотря на распространение цеховых иконописных мастерских, Тобольский архиерейский дом стремился приобщить к искусству иконописания сибирское духовенство, - с этой целью в 1800 г в Тобольской духовной семинарии архиепископом Тобольским и Сибирским Варлаамом, известным своим мастерством иконописцем, был открыт класс рисования. В XVIII в. иконописанию в Сибири обучали также при уездных церковных правлениях и монастырских духовных школах.
Традиции «украинского» барокко широко вошли в сибирскую практику и церковно-монастырской, и «молельной домовой» иконописи XVIII в.; примером последней может служить созданная в Тобольске в 1710 г., ныне хранящаяся в фондах Екатеринбургского государственного исторического музея бытовая икона-складень, характерными особенностями которой являются: лики святых, написанные по законам «живства»; объемы, активно выявленные «с помощью светотеневой моделировки»; «элементы типичной пышной барочной орнаментики в картушах и разделке престола» [8, с. 194]. Выполненные во второй половине XVIII ст. и высоко ценившиеся в сибирском обществе иконы-портреты митрополита Сибирского и Тобольского Иоанна (Иоанна Максимовича) отличались типичной для светских художников манерой светотеневой живописи и высокой достоверностью изображения, что позволяет определить их как своеобразные «протопортреты» (близкие к парсун-ной живописи), в рамках иконописной культуры региона формировавшие ос-
новы светского изобразительного искусства. Подобную тенденцию уже в начале XIX в. поддержало творчество сибирских художников, подготовленных в школе живописи при Нижнетагильском заводе Демидовых: Н.Н. Демидов, создавший школу в 1806 г., определенно ориентировал ее программу на западноевропейские принципы искусства.
Выводы
Устойчивые традиции и опыт средневековой русской национальной культуры, широко распространившиеся в Сибири в период первоначального русского освоения края (конец XVI - XVII в.), в значительной степени сохранили свое влияние на региональную (сибирскую) практику градостроительства, архитектуры и изобразительного искусства не только в XVIII, но и в начале XIX в., что создало условия для формирования в художественной культуре края в этот период отчетливых черт регионального своеобразия (таких, например, как мотивы малороссийского и белорусского барокко в сибирской архитектуре и иконописи), сохранившихся и в более позднее время, когда инерция наследия Средневековья была окончательно преодолена потенциалом новой - имперской - национальной культуры.
Библиографический список
1. Баландин, С.Н. Культовое каменное зодчество Сибири в XVIII в. / С.Н. Баландин. - Новосибирск : Изд-во НАрхИ, 1994. - 120 с.
2. Копылова, С.В. Некоторые вопросы организации и техники каменного строительства в Сибири в конце XVII-XVIII в. / С.В. Копылова // Города Сибири (эпоха феодализма и капитализма): сб. науч. тр. / отв. ред. О.Н. Вилков. - Новосибирск : Наука, 1978. -С. 285-312.
3. Кочедамов, В.И. Первые русские города Сибири / В.И. Кочедамов. - М. : Стройиздат, 1978. - 190 с.
4. Кочедамов, В.И. Омск. Как рос и строился город / В.И. Кочедамов. - Омск : Омское книжное изд-во, 1960. - 112 с.
5. Оглы, Б.И. Иркутск: о планировке и архитектуре города / Б.И. Оглы. - Иркутск : Иркутское книжное изд-во, 1982. - 109 с.
6. Сулоцкий, А.И. Исторические сведения об иконописании в Сибири / А.И. Сулоцкий // Тобольские губернские ведомости. - 1871. - № 17. - С. 92-116.
7. Сулоцкий, А.И. Описание наиболее чтимых икон, находящихся в Тобольской епархии / А.И. Сулоцкий. - СПб., 1864. - 170 с.
8. Велижанина, Н.Г. О своеобразии иконописи Западной Сибири / Н.Г. Велижанина // Сибирская икона. - Омск, 1999. - С. 192-197.
References
1. Balandin, S.N. Kultovoye kamennoye zodchestvo Sibiri v XVIII v. [Church stone architecture of Siberia in 18th century]. Novosibirsk : NIA Publisher House, 1994. 120 p. (rus)
2. Kopylova, S.V. Nekotoryye voprosy organizatsii i tekhniki kamennogo stroitelstva v Sibiri v kontse XVII-XVIII v. [Problems of organization and structural engineering in Siberia in the end 17th and 18th centuries]. Goroda Sibiri (epokha feodalizma i kapitalizma): sb. nauch. tr. Ed. O.N. Vilkov. Novosibirsk : Nauka, 1978. P. 285-312. (rus)
3. Kochedamov, V.I. Pervyye russkiye goroda Sibiri [First Russian cities in Siberia]. Moscow : Stroyizdat, 1978. 190 p. (rus)
4. Kochedamov, V.I. Omsk. Kak ros i stroilsya gorod [Omsk: building and development]. Omsk : Omskoye knizhnoye izd-vo, 1960. 112 p. (rus)
5. Ogly, B.I. Irkutsk: o planirovke i arkhitekture goroda [Irkutsk: town-planning and architecture]. Irkutsk : Irkutskoye knizhnoye izd-vo, 1982. 109 p. (rus)
6. Sulotskiy, A.I. Istoricheskiye svedeniya ob ikonopisanii v Sibiri [Historical information about iconography in Siberia]. Tobolskiye gubernskiye vedomosti. 1871. No. 17. P. 92-116. (rus)
7. Sulotskiy, A.I. Opisaniye naiboleye chtimykh ikon, nakhodyashchikhsya v Tobolskoy yeparkhii [Description of the most revered icons of Tobolsk diocese]. St.-Petersburg, 1864. 170 p. (rus)
8. Velizhanina, N.G. O svoyeobrazii ikonopisi Zapadnoy Sibiri [The uniqueness of icons of Western Siberia]. Sibirskaya ikona. Omsk, 1999. P. 192-197. (rus)
