CC BY
23
УДК 821.351.32; 398
Gasharova A.R., Сand. of Sciences (Рhilology), researcher, Department of Folklore, Institute of Language, Literature and Art n.a.
G. Tsadasa, Dagestan Scientific Center of Russian Academy of Science (Makhachkala, Russia), Е-mail: [email protected]
FOLK ORIGINS OF LOVE LYRICS BY SH.-E. MURADOV. The paper examines the influence of oral folk art with special reference to folk poetry on love lyrics by Sh.-E. Muradov. The article reveals the problem of folklorism in the poet's work, which is relevant in the contemporary literary criticism. The purpose of the research involves the identification of folklore borrowing and creative implementation in poetry by Sh.-E. Muradov. Love poetry of the poet like any poetry is initially based on the popular thinking. Particular attention is given to the tradition of love poetry, which is manifested in a number of figurative-expressive means, the predominance of semi-romantic images, as well as the system of versification. After analyzing the cycle of poems about love of the early period, the researcher comes to the conclusion that the poet uses not only the composition of folk songs, but also images of characters, symbols, etc.
Key words: Lezgin literature, folk poetry, poetry by Sh.-E. Muradov, love poems.
А.Р. Гашарова, канд. филол. наук, науч. сотр. отдела фольклора Института языка, литературы и искусства
им. Г. Цадасы Дагестанского Научного Центра РАН, г. Махачкала, Е-mail: [email protected]
ФОЛЬКЛОРНЫЕ ИСТОКИ ЛЮБОВНОЙ ЛИРИКИ Ш.-Э. МУРАДОВА
В данной работе рассматривается влияние устно-народного творчества, в частности народной поэзии, на любовную лирику Ш.-Э. Мурадова. В статье раскрывается проблема фольклоризма в творчестве поэта, которая актуальна и в современном литературоведении. Цель нашей работы предполагает выявление фольклорных заимствований и их творческой реализации в поэзии Ш.-Э. Мурадова. Любовная лирика поэта, как и вся поэзия, на начальном этапе базируется на народном мышлении. Особое внимание уделено традиционности в любовных стихах, которая проявляется в использовании ряда изобразительно-выразительных средств, преобладании условно-романтических образов, а также в системе стихосложения. Проанализировав цикл стихов о любви раннего периода, мы пришли к выводу, что поэт использует не только композицию народной песни, но и образы героев, символику и т. д.
Ключевые слова: лезгинская литература, народная поэзия, поэтическое творчество Ш.-Э. Мурадова, любовная лирика.
Творчество народного поэта Дагестана Ш.-Э. Мурадова (1913 - 1996) своими корнями было связано с народной поэзией. Фольклорное начало превалирует на начальном этапе его творческой деятельности.
Проблема взаимосвязей литературы и народного творчества являлась и является одной из первоочередных задач современного литературоведения. Именно народное творчество принято рассматривать как основной источник и начало письменной литературы. В этом отношении прав был А.М. Горький, который говорил: «Лучшие произведения великих поэтов всех стран почерпнуты из сокровищницы коллективного творчества народа» [1, с. 54].
В поэзии Ш-Э. Мурадова значительное место занимает тема любви. Любовная лирика, созданная в самом начале творческого пути, в художественном плане не отличалась особым изяществом. Она, как правило, создана под влиянием устного народного творчества и поэзии народов Востока. На любовную лирику Ш-Э. Мурадова сильнее всего воздействовали лезгинские народные песни. Начиная с 60-х годов, поэт растет и мужает как мастер слова, и уже по-новому пытается осмысливать традиционные темы и поэтику.
Обратимся к стихотворению «К1анивиликай манияр» («Песни о любви»). В смысловом отношении в нём речь идет о любви и труде, по форме - это вполне самостоятельные четверостишия. Если говорить о недостатках данного произведения, то в ходе раскрытия образа лирического героя поэт пользуется словосочетаниями, широко известными в фольклоре. Ценность произведения в этом случае снижается:
Ракъини экв ягъ тавурт1а,
Вацравай нур гуз жедайд туш.
Вуна кефи хун тавурт1а,
Зун дердинвай куз жедайд туш [2, с. 69].
Если солнце не светит,
То луна не засияет.
Если ты не обидишь,
Страданья не сломят меня.
(Здесь и далее подстрочные переводы наши - А.Г.)
В этом четверостишии отчётливо проступает стремление автора опереться на традиционную поэтику. Композиция таких стихотворений представляет из себя поэтический (или же психологический) параллелизм, при котором основная мысль заключается во второй параллели, а первая служит её красочным
фоном. Поэт даёт картины природы в полном соответствии с внутренним душевным состоянием человека:
Пакам кьиляй лацу векьел, Гевгьерар хьиз, чиг ацукьна, Хъуькъвера хуш лекъвер гьатиз, Ви хъуьруьнал рик1 ацукьна [2, с. 73].
Рано утром на зеленой траве, Словно жемчужины, села роса. В щечках приятные ямочки, Мне понравилась твоя улыбка.
Данное стихотворение написано в духе народной песни, хотя и не видно следов прямого фольклорного заимствования.
В любовной лирике Ш.-Э. Мурадова, как и в фольклорных произведениях, встречаются стихотворения, построенные в форме диалога. Такого рода стихи имеются у Е. Эмина, С. Сталь-ского, Т. Хурюгского. Ниже приведём пример из стихотворения Ш.-Э. Мурадова:
Къизилгуьлдиз лугьуз мани, Билбил гьатна ашкъида.
- Вун зи цуьк я, чан къизилгуьл, Атир я заз ви нефес. Гададин и гафар ширин Рушан рик1из хьанач хуш, Жаваб гана ада серин:
- Вун билбил, зун ви цуьк туш [3, с. 118].
Розе песни петь
Увлекся соловей.
-Ты мой цветок, милая роза,
Твое дыхание для меня аромат.
Парня сладостные слова
Не по нраву сердцу девушки.
Холодно ответила она:
- Ты не мой соловей, я не твой цветок.
Как было отмечено, в стихах раннего периода Ш.-Э. Мура-дов применяет символику, характерную для восточной поэзии. Так, в вышеприведенном стихотворении роза - девушка, соловей - парень и т. д. Кроме того, в стихах поэта встречаются романтические образы легендарных влюблённых: Эсли и Керема, Лейли и Меджнуна и т. д. Например:
Чан гуьзел, жунадин ала вал перем, Кьец1ил тан акурла, рик1 жезва верем. Са к1еви булушка алук1 на чандал, Къуй вакай Эсли хьуй, закайни Керем [3, с. 46].
Милая красавица в марлевой сорочке, Увидев обнаженный стан, сердце моё в терзаньях. Плотное платье одень на тело, Пусть ты станешь Эсли, а я Керемом.
Конечно же, использование подобных образов не вносит новизны в поэзию. У Ш.-Э. Мурадова есть также произведения, написанные в форме дейишме (поэтический диалог, состязание между двумя героями). Показательным является стихотворение «Меле» («В помочи»):
Гада: Валлагь, зи рик1 кузва, гуьзел, Гьа ви рик1ин ц1ай акатна. Заз к1анда зи яшайишдик Ви уьмуьрдин пай акатна. Руш: Ваз зи рик1ин ц1укай гьеле Са хабарни авач, гада. Вун куьчейра къекъуьналди, Зун ви рик1ел алач, гада [4, с. 114].
Парень: Клянусь, сердце изнывает, красавица,
Огонь твоего сердца вселился.
Я хочу, чтобы в мою жизнь
Попала частица твоей жизни.
Девушка: Я про муки твои сердечные
Еще не ведаю, парень.
От того, что по улицам бродишь,
Ты про меня не вспоминаешь, парень.
В системе украшающих эпитетов, употребляемых поэтом, есть и так называемые «постоянные эпитеты», которые встречаются преимущественно в народной поэзии.
Интересно и четверостишие «Лугьуда хьи, ...» («Говорят, ...»), в котором Ш.-Э. Мурадов даёт известную народную поговорку «Время лечит всё», внося свои коррективы и новые краски:
Лугьуда хьи, инсандин вири хирер сагъ жеда, Гьикьван ч1имел хьайит1ани, эхирни мад рагъ жеда. Сифте муьгьуьббат эгер акатайт1а гьижрандик, Вилера хъвер авазни, рик1ин къене нагъв жеда [5, с. 85].
Говорят, что все человеческие раны излечиваются. Сколько бы ни длилось ненастье, все-таки выглянет солнце. Если первая любовь подвергнется горести разлуки, Глаза будут смеяться, а сердце - плакать.
Народность поэта определялась не только тем фольклорным богатством, на которое он опирался в своем творчестве, а идейно-художественными принципами, которыми он руководствовался при творческом осмыслении народного источника. Уровень осмысления фольклора у поэта уже другой. Ш.-Э. Мурадов постоянно совершенствует свое мастерство. Для подтверждения этих слов можно сопоставить два стихотворения, относящиеся к разным периодам творчества поэта:
Т1авус я вун къекъведайла, Лацу лиф хьиз элкъведайла, Милиз-милиз хъуьредайла, Гуьзел я вун, агьу жейран [2, с. 63].
Ты ходишь, как павлин. Кружишься, словно белый голубь. Мило улыбаясь, Прекрасна ты, джейран.
И другой пример:
Жейранни туш, марални, Лифни туш вун, т1авусни, Инсан я вун лайих тир Ч1ехи гьуьрмет, я инсан [6, с. 107].
Не джейран ты, не марал, Не голубь ты, и не павлин. Ты человек с достоинствами, Большое тебе уважение.
Наблюдения над рифмой Ш.-Э. Мурадова также показывают его подчеркнутую приверженность традиционной поэтике. Рифма, как известно, также относится к ритмообразующим факторам стихотворной речи, сигнализирующая о границах ритмических звеньев. В лезгинской поэзии она освоена еще в эпоху устного творчества. В архаических текстах лезгинского фольклора рифма является стихийной, однако в поздних жанрах приобретает черты осознанности и отличается богатством форм.
Влияние фольклора выявляется и в том, как поэт рифмует целые строки:
Ви ч1арарал ашукь я зун, Бурма хьана пелел алай. Ви халарал ашукь я зун, Лацу хъуькъвен кьилел алай.
Ви вилерал ашукь я зун,
Заз килигиз регъуь жедай,
Ви гъилерал ашукь я зун
Зи гъилера гъуьргъуь жедай [3, с. 117-118].
В волосы твои я влюблен, Что завитками на лбу. В родинки твои я влюблен, Что на белых щеках.
В глаза твои я влюблен,
Что не осмелятся взглянуть на меня.
В руки твои я влюблен,
Что слабеют в моих руках.
Подобный прием встречаем и в лезгинской народной песне:
К1вачин к1анер куда, вахар, Яд авачир къураматда. Заз ажал гуй, лагь т1ун куьне, Яр авачир дараматда [7].
Используемая Ш.-Э. Мурадовым составная рифма (кефи-яр - экуь яр, хабар авай - япаравай, арушна - я, руш, на, кьет-1кьет1 хьиз - къелетриз, шаксуз я - агъузна и т.д.) также освоена еще в лезгинском фольклоре, например:
Чан зи хциз хва хайи свас, Ваз хайи хва мубарак хьуй. Зунни зи хва айрутмишай Вун хайидан буба вак хьуй.
В арсенале художественных средств рассматриваемого автора есть и гипердактилическая рифма, также используемая в устной лирической песне лезгин. Приводим сначала пример из творчества Ш.-Э. Мурадова, затем из устной лирической песни:
Пагь, ажеб гуьрчег я ракъинин нурар, Чинардин пешерал аватнавайла, Заз хилер юзуриз рахазва тарар, Зун фена дак1ардив агатнавайла [8, с. 18].
Ярди ягъай са къирмажди Зи къеневай рик1 ат1ана. Ви ширин чан гуьлледи куй, Ви гъил залди гьик1 атана.
Использование разного рода рифм, звуковых повторов, песенных параллелизмов, способствовали тому, что стихи поэта чаще имеют напевный характер. Это, несомненно, облегчало усвоение его произведений народной средой. В силу этого, некоторые стихотворения поэта стали достоянием устной словесности, а затем и фольклоризировались.
Любовная лирика Ш.-Э.Мурадова по своему существу тра-диционна, в основном массиве своих текстов поэт пользуется
арсеналом художественных средств, накопленных в устном народном творчестве и предшествующей лезгинской литературе. «Именно в изображении любовной страсти поэт широко пользуется фольклорными художественными средствами, вдохнув в них новую экспрессию: психологический параллелизм, форму дейишме, романтические образы легендарных влюбленных и т.д.» [9, с. 110].
Библиографический список
Влияние народной поэзии на литературное творчество Ш.-Э.Мурадова было, несомненно, более глубоким, чем это показывают непосредственные отражения фольклорных образов и художественных средств в текстах его произведений. Можно с уверенностью сказать, что традиционное устное народное творчество в определенной мере определило склад поэтического мышления поэта.
1. Горький М. О литературе. Москва, 1955.
2. Мурадов Ш.-Э. Песни горца. Махачкала, 1957.
3. Мурадов Ш.-Э. От сердца к сердцу. Махачкала, 1983.
4. Мурадов Ш-Э. Драгоценные минуты. Махачкала, 1978.
5. Мурадов Ш.-Э. Гранат. Махачкала, 1970.
6. Мурадов Ш.-Э. Горячее дыхание. Махачкала, 1973.
7 Ахмедов А.Х. О фольклорных истоках лезгинского стиха. Самур. 2004; 2 (на лезгинском языке).
8. Мурадов Ш.-Э. Светлые мечты: Сборник стихов. Махачкала, 1988.
9. Гашарова А.Р Лирика Ш.-Э.Мурадова: художественный мир и поэтика. Махачкала, 2013. References
1. Gor'kij M. O literature. Moskva, 1955.
2. Muradov Sh.-'E. Pesnigorca. Mahachkala, 1957.
3. Muradov Sh.-'E. Otserdca kserdcu. Mahachkala, 1983.
4. Muradov Sh-'E. Dragocennye minuty. Mahachkala, 1978.
5. Muradov Sh.-'E. Granat. Mahachkala, 1970.
6. Muradov Sh.-'E. Goryachee dyhanie. Mahachkala, 1973.
7 Ahmedov A.H. O fol'klornyh istokah lezginskogo stiha. Samur. 2004; 2 (na lezginskom yazyke).
8. Muradov Sh.-'E. Svetlye mechty Sbornik stihov. Mahachkala, 1988.
9. Gasharova A.R. Lirika Sh.-'E.Muradova: hudozhestvennyj mir ipo'etika. Mahachkala, 2013.
Статья поступила в редакцию 06.10.15
УДК 81'373.21
Dambuev I.A., Cand. of Science (Philology), senior researcher, Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies of SB
of RAS (Ulan-Ude, Russia), E-mail: [email protected]
SOVIET LEGISLATION ON GEOGRAPHICAL NAMES. The article describes stages of formation of the Soviet legislation in the field of geographical names. In the light of the basic legislative acts of the USSR and RSFSR, reflecting the state policy in this field, the author tries to define features of naming, renaming and standardization of geographical names. The work reveals that during the period of the USSR the state has always tried to regulate issues relating geographical names and names of other objects. It was found that from the beginning of the Soviet Union, the authorities tried to legally limit the unjustified renaming, and the practice of geographical naming with names of public figures. When naming a new place the author finds a tendency that the state recommended names choosing them on a basis of geographical, historical, national, regional and other conditions, taking into account wishes of the population. The Soviet legislation was the basis for the new Russian legislation on geographical names.
Key words: naming, renaming, standardization, Soviet legislation, geographical feature.
И.А. Дамбуев, канд. филол. наук, ст. науч. сотр., Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН,
г. Улан-Удэ, E-mail: [email protected]
СОВЕТСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О НАИМЕНОВАНИЯХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ
В статье описываются этапы становления советского законодательства в сфере наименований географических объектов. Опираясь на основные законодательные акты СССР и РСФСР, отражающие политику государственной власти в данной сфере, автор пытается определить особенности присвоения наименований, переименования и нормализации наименований географических объектов. Выявлено, что в период существования СССР государство всегда стремилось регулировать вопросы, связанные с наименованиями географических и иных объектов. Обнаружено, что уже с первых лет существования СССР, власти пытались законодательно ограничить необоснованные переименования, а также практику присвоения географическим названиям имен государственных деятелей. При наименовании новых объектов выявлена тенденция рекомендовать названия исходя из географических, исторических, национальных, местных природных и прочих условий с учетом пожелания населения. Советское законодательство стало базой для создания нового российского законодательства о наименованиях географических объектов.
Ключевые слова: наименование, переименование, нормализация, советское законодательство, географический объект.
Стандартизация наименований географических объектов, или, говоря в терминах ономастики, топонимов, на государственном уровне является относительно новым явлением. Оно обусловлено исторически и связано, прежде всего, с такими социолингвистическими и экстралингвистическими факторами, как становление общенационального литературного языка, языковая ситуация в конкретной стране, степень интеграции страны в международное сообщество и т.д.
Преимущества использования стандартизованных названий были осознаны международным сообществом в середине XX века. В 1960 г. проблема стандартизации географических на-
званий была обсуждена группой экспертов, которая рассмотрела вопросы стандартизации географических названий на национальном и международном уровне. Это совещание положило начало последующим конференциям ООН по стандартизации географических названий и сессиям Группы экспертов ООН по географическим названиям. В настоящее время стандартизация географических названий осуществляется во многих странах мира, в том числе и в России.
Под термином стандартизация понимается: «а) принятие соответствующим уполномоченным органом конкретного набора стандартов или норм, например для единообразного употребле-
