CC BY
7Физическая культура и спорт как нестандартный аспект формирования коммуникативного пространства в современном обществе
Чернышев Виктор Петрович,
к.п.н., профессор, зав. каф.ФКиС ФГБОУ ВО ТОГУ E-mail: [email protected]
Чернышева Лариса Георгиевна,
к.п.н., доцент каф. ФКиМБД ФГБОУ ВО АГПУ E-mail: [email protected]
Бобина Ольга Николаевна,
к.п.н., доцент каф. ФСД ФГБОУ ВО ТГПУ E-mail: [email protected]
Кондратюк Ирина Валерьевна,
ст. преподаватель каф. ФКиМБДФГБОУ ВО АГПУ E-mail: [email protected]
Лысенко Ольга Алексеевна,
ст. преподаватель каф. ФкиМБД ФГБОУ ВО АГПУ E-mail: [email protected]
В статье с позиции социальной философии исследуется способность человека осуществлять коммуникацию с Другим, утраченную современным индивидом в силу слияни я двух разных онтологических способов обустройства бытия. Сокращение различения между природным, телесным аспектом личностного устройства и его социальным представительством в культуре, привело к доминированию социального (bios) в человеке в ущерб физическому (zoe). Будучи сокрытым феноменом существования, телесное прорывается в мир в виде неконтролируемого потребления социального, в том числе Другого. Выведенный из рефлексивной процедуры Другой, особенно в период пандемии, нуждается в проявлении любым способом. Физическая культура и спорт оказываются пространством, в котором возникает возможность диалога с собой и, через это, диалога с Другим. Данное свойство физической культуры и спорта представлено в статье как поле возможной коммуникации, опосредованной как традицией, так и новыми практиками внедрения в жизнь общества цифровых технологий, меняющих способы общения людей.
Ключевые слова: Пандемия. Пространство диалога. Коммуникативные практики. Физическая культура и спорт. Традиции и инновации.
Социальная ситуация в условиях пандемии является причиной обращения к проблеме дефицита общения и коммуникации между людьми. Резкое возрастание использования электронных средств коммуникации стало причиной помимо непосредственных практик, в которые оказались вовлечены практически все жители земли, еще и большое количество вопросов, ответы на которые пока не могут удовлетворить общество. Сегодняшний период называют переходом от «эпохи Гуттенбер-га» к «эпохе Цукерберга», в этой метафоре скрыто на самом деле много смыслов, нуждающихся в прояснении. Известно [4], что с изобретением печатного станка и возникшей возможностью передачи опыта и мастерства от учителя к ученику только в виде непосредственного контакта в режиме длительного совместного существования, тиражирование готовых знаний привело к появлению совершенно иного формата взаимоотношений между участниками процесса обучения. В непосредственном контакте ученика и мастера помимо содержания, транслировались такие нюансы как интонация, тон сообщения, контекст и т.д. Другими словами между двумя субъектами деятельности не было посредника и общение происходило напрямую. Одним из результатов такого изменения стал самороспуск ключевых гильдий средневековой Европы, когда действующие мастера профессии осознали собственную невостребованность в прежнем модусе. Тем не менее, новая форма обучения профессиональным умениям и навыкам, когда учащиеся получили возможность развивать свое мастерство используя «законсервированный» опыт наставников в виде напечатанных текстов, сделало процесс приобщения к мастерству более демократичным и менее избирательным, что, в свою очередь, способствовало как появлению большего числа профессионалов, так и вполне очевидному снижению общего качества реализуемых задач. Очевидна историческая аналогия с современностью, в рамках которой мы существуем, не до конца понимая последствия внедрения цифровых технологий в практику жизни и переформатирование на их основе всей совокупности коммуникативных стратегий жизнеобеспечения общественного устройства. В условиях пандемии резко обострились проблемы традиционного коммуникативного устройства мироздания. Цифровые технологии стали по сути третьей сторон участников коммуникации, тем самым «третьим» участником процесса, вбирающим в себя большое количество транслируемых смыслов и существенно переформатируя их. В истории он-
сз о
о Л о
о сз о в
тогенеза человека, им, разными способами, были сконструированы особые пространства-поля [3], в которых коммуникация между людьми осуществлялась в особом, радикально отличном от обыденности, формате. Примером может служить религиозное пространство, фиксируемое на Церкви, как на месте присутствия Бога. Церковное пространство (в любых конфессиях) сконструировано так, чтобы за его границами индивид оставлял свои обыденные желания, аффекты, предпочтения, и вступал в особые отношения с самим собой и с другими адептами культа, с которыми, и это важно, он имеет равные права и возможности на пребывание в благодати. Дробление социального пространства на особые «локалы», каждый из которых движется по собственной траектории, но «знает» о наличии других «локалов» [2] позволяет вечно ищущему человеку осуществлять относительно рациональный выбор траектории своего развития. Важно отметить, что в описанных «лока-лах» изначально предусмотрено наличие особых, общих для всех, оснований, на которых устанавливается режим конструктивного диалога, даже если этот диалог безмолвный со стороны одного из участников дискурса. Поиск и экспликация общего основания коммуникации становится насущной задачей для людей, испытывающих деструктивный по сути дефицит общения в современном мире [6]. Для нашей работы таким основанием может служить такое проявление физической «самости» индивида, которое обосновывал в своих рассуждениях немецкий мыслитель Гумбрехт, утверждавший, что в моменты максимального мышечного напряжения у человека, совершающего эти действия, как бы «закрываются ворота в прошлое и будущее» [5] и он оказывается в растянутом настоящем, переживаемом очень остро и наполненном полнотой существования. «Погрузиться так глубоко, чтобы память отстала» и осознанно «купировать способность воображения», максимально ярко прочувствовать момент «здесь и сейчас», такое состояние психики индивида способствует порождению им большого количества избыточных для обыденности смыслов, фиксация которых возможна в виде устойчивого «следа» в памяти. Подобный след оказывается устойчивым образованием психики в силу имплозивного по характеру явления его интериориоризации, то есть «взрыва внутрь». Термин «имплозия» введенный в социальный дискурс канадским философом М. Маклюэном [6], сегодня достаточно широко используется в практике описания неподдающихся рациональной интерпретации явлений. То, что происходит с человеком, испытывающим ощущения себя как целого в момент выполнения физических упражнений, описать в привычных терминах и категориях затруднительно как для са-е мого актора действия, так и для внешних, пусть ц и экспертно подготовленных, наблюдателей. ^ В давней религиозной традиции для описания пол° ноты существования использовался термин «пле-ав рома», который оказывался достаточным для опи-
сания состояния полноты и гармонии. Однако данный термин оставался релевантным только в своей трансцендентной перспективе, тогда как в условиях обыденной реальности достижения подобного состояния отдельным индивидом было невозможно. Использование описанной интуиции позволяет в исследовании физической активности индивида уйти в анализе от популярной и, в связи с этим, недостаточно отрефлексированной, так называемой «телеологической парадигмы». При занятиях физической культурой соблазн использовать механизм целеполагания чрезвычайно высок, сами по себе достижения физического развития легко попадают под юрисдикцию достижимой цели, так как они легко измеряемы и фиксируемые, что позволяет отслеживать динамику изменений основных параметров физического развития индивида. Однако плотная привязка к «изобретенной» в процессе тренировок цели несет в себе ряд имплицитных трудностей. Наличие фиксированной цели развития определенным образом «запечатывает» сам по себе процесс движения, замораживает его в четко определенной перспективе и, тем самым, лишает занимающегося возможности выхода из пространственного самоопределения во временное. Механизм имплозии «приостанавливает» пространственное, насыщенное достижимыми целями поле существования индивида, переориентируя поток интересов на внутреннюю структуру устройства организма, на его латентные реакции и возникающие при этом констелляции. Возникший в ходе занятий след оказывается представленным в сознании уже как некая сущностная точка опоры, опираясь на которую, человек раскрывается для своего не предвзятого самоконтроля. Еще одним важным аспектом описанного механизма самоопределения вследствие имплозивного характера произошедших событий, является возникающее вдруг, одномоментно, ощущение со-родства с Другим, бывшем до этого либо соперником, либо оппонентом - конкурентом, а ставшего полноправным партнером. Другими словами, в момент максимального мышечного напряжения для человека на миг проясняется поле коммуникации, в рамках которого он осознает свою причастность к роду. В традиции Греции различали понятие zoe и понятие bios, имея в виду в первом случае общее для живых человеческих существ природное происхождение и, во втором - жизнь человека в культуре или социальную жизнь. В современных условиях жизни такое различение перестало быть релевантным способом описания существования субъекта, так как резко возросший объем социальности захватывает индивида полностью. При этом жизнь как жизнь zoe перемещается в поле «неаутентичных» явлений [цит. по 1.], значимость которых не перестает от этого быть определяющей частью процесса филогенеза. Вводя различение между «аутентичными» явлениями, такими, которые проявляются сами собой и «неаутентичными» (корни деревьев, внутренности животного), проявление которых
возможно только при разрушении первых, автор делает вывод что жизнь - это «проявление внутренности вовне». Важное для нас различение, позволяющие пристальнее вглядываться в то, что сокрыто от ищущего взгляда, но остающееся при этом не устраним звеном целого. Можно сделать промежуточный вывод, свидетельствующий о том, что современный человек, утративший способность различения между zoe и bios, незаметно для себя попадает в неконтролируемую сознанием зону зависимости от особенностей биологического устройства человеческого существа. Эта зависимость, подогреваемая внешними раздражителями в лице элитных спортсменов, добившихся социального и экономического благополучия и постоянным прессингом необходимости вести «здоровый образ жизни» может становиться решающим фактором самоопределения индивида в перспективе личностного развития. Усвоенная в процессе взросления человека максима опосредования своей природности социальными и культурными артефактами, «неаутентичная» часть человеческого существа оказывается не доступной для самоконтроля, и, практически оторванной зоной концентрации внимания. Описанная зависимость проявляется в виде перманентного стремления отвечать на запросы телесности сверх-оперативно, не пытаясь вводить необходимые ограничительные меры. Следует заметить, что проблема не нова по сути, еще в XVIII веке, в эпоху Просвещения, один из видных деятелей тогдашней реформации социальной жизни Ж.Ж. Руссо, в ответ на объявленный Дижонской академией конкурс работ на тему «Как культура и цивилизация повлияли на человека», ответил что это влияние было крайне негативным и людям стоит задуматься о прогрессе в освоении и подчинении природы, который, по мнению мыслителя, есть тупиковый путь развития. Идеи Руссо не остались без внимания последователями и многие параметры Великой Французской революции оказались соответствовать идеям Руссо. В радикальном отказе от внедрения инновационных технологий в современном мире мы видим опасность явления, описанного Руссо правда с другими целями, но не отменяющими при этом самого пафоса высказанных идей. Опасность заключается в выведение природной сущности человека на передний край социального устройства и устроение жизни исключительно вокруг удовлетворения физических потребностей индивида. В ХХ веке А. Маслоу [7], вопреки мнению Руссо, поместил физические потребности в самый низ, в основание своей знаменитой «пирамиды Маслоу». Проблема не учтенная автором заключается в том, что по его версии этап преодоления телесности происходит автоматически и в конечном счете человек стремиться к вершинам развития, преодолевая трудности и искушения. Что на практике это не совсем так, можно проиллюстрировать еще одним классическим текстом мировой культуры и его последующей интерпретацией. Речь идет о Божественной комедии
Данте, которая как культурный артефакт живет в общечеловеческой культурной матрице много веков, не утрачивая своего общемирового значения. На тему путешествия души героя, стремившегося к абсолютной гармонии и любви, но вынужденного проходить с проводником по самым злачным местам мироздания, написано много текстов, в том числе и живописных полотен. Так вот психологи, изучающие воздействие картин на психику посетителей выставки Божественной комедии, отметили тот факт, что большую часть времени люди отводят лицезрению не картин Рая и даже не картин Чистилища, а картин Ада. Приведенные примеры, взятые из классических произведений, подчеркивают остроту проблемы коммуникации человека, обуреваемого природными страстями, требующими неустанного удовлетворения и потребностями в духовном саморазвитии. Картезианская парадигма разделения души и тела оказалась в настоящее время отринута обществом, выдвинувшим в качестве своего приоритетного существования не «я мыслю, следовательно существую», а я «ем, сплю, живу» и только в этом модусе - существую. «Человек есть то, что он ест», эта максима выдвинутая Л. Фейербахом в XIX веке, стала квинтэссенцией описанного поворота жизнеустройства общества. Но бесконечное насыщение и удовлетворение «максимы наслаждений» по сути является социальной булимией, находясь в режиме которой человек утрачивает многие чисто человеческие свойства и способности. Для нашей работы важно отметить, что даже находясь внутри господствующей парадигмы приоритета телесности над духом, человек, как носитель желаний, свободы и аффектов, в состоянии выделить в практике жизни такие элементы структуры жизнеустройства, опираясь на которые он оказывается в состоянии идентифицировать себя как личность и экстраполировать полученное умение идентификации на окружающее пространство. Другими словами, культура диалога при котором нет никаких посредников, ни в виде социальных авторитетов, ни в виде устоявшихся культурных норм, диалога с самим собой неустранимым и не проявляющимся вовне явно, выводит на эксплицитный уровень проблему «значимого отсутствия», когда индивид вдруг осознает свою априорную совместимость с Другим. Открытие в сознании факта со-родства с Другим сразу переформатирует пространство возможной коммуникации. Данный аспект нуждается в комментарии, суть которого в том, что находясь в поле максимального (для себя) мышечного напряжения у человека нет возможности переложить часть ответственности за выполняемые действия на кого-либо третьего, ответственность целиком и полностью остается индивидуальной. Эта уникальность физической активности выводит ее практику из общего ряда социальных явлений, в режиме действия которых человек проводит практически всю сознательную жизнь. Буквально кричащая физическая самость отделяет человека от привычного мира явлений,
сз о
о Л о
о
сз
о в
пусть и на короткое время, но этот жизненный миг оказывается максимально плотно насыщен смыслами, в которых привычная социальная структура не упраздняется, но перестает быть абсолютной, тотальной. Возникающий в этот момент просвет в социальной структуре контрастно «вычеркивает» Другого, который, оказывается, такой же как и Я. Отделенный, отстраненный на миг Другой обретает в сознании действующего актора контуры, позволяющие не только идентифицировать Другого, но, что гораздо важнее, идентифицировать себя как личность, способную к диалогу на равных основаниях. Возникает ситуация резкой динамизации существующей структуры сознания, когда смыслы, возникшие по сути за пределами структуры, переструктурируют саму структуру, выводя ее через режим возможного диалога на иной, отличный от устоявшегося, уровень. Следует заметить, что описанный механизм может трактоваться человеком и в негативном аспекте, когда возникший Другой предстает в виде врага или угрозы, что в спортивной практике встречается довольно часто. В таком раскладе, в том же поле диалога, в сознании может четко проявиться установка на ликвидацию другого, на его физическое уничтожение. Являясь в определенном смысле паллиативом войны, спорт, особенно в современном представлении, может порождать ненависть к оппоненту, страстное желание уничтожить его. По сути такое положение происходит все в том же пространстве возникшего поля диалога, только поле это порождает описанную классиками ситуацию «войны всех против всех». Эта проблема современного спорта еще не нашла в исследовательских программах достаточного обоснования, что делает ее актуальной и значимой, особенно в свете необычайной популярности спортивного движения в современном мире. Современный человек, несмотря на кажущееся слияние телесности и социальности, zoe и bios в одно целое, был и остается «разделенным» существом, т.е. социальное пространство и человек, носитель телесности, желаний и аффектов, располагаются в разных, непересекающихся онтологиях. Чтобы смыслы, порождаемые в одних, вошли, пересеклись и взаимообогатили смыслы рожденные в других пространствах, необходимо третье пространство. Этим третьим пространством, пространством пересечения смыслов может стать пространство диалога или возможной коммуникации с выявленным Другим, как с фигурой динамизирующей самого актора действия. Представленная в статье проблематика нуждается в расширении исследовательского контента, позволяющего взглянуть на привычные элементы социальной структуры, через призму открывающихся в описанной перспективе явлений. Очевидно, что современной сое стояние физической культуры и спорта как дисци-е плинарной практики, используемой властью для S извлечения дополнительного ресурса развития ° имеющейся в наличии структуры, вступает в про-5в тиворечие с природной и, в определенной степе-
ни, автономной частью человеческого существа как целого. Возвращение физического статуса человека к его исконным основаниям, но с учетом порождения ими свойств формирования пространства диалога, диалога основанного на уникальности каждого человека, являющейся одновременно и общей для рода, позволяет проявить парадокс заполненности человеком структуры бытия, который интерпретируется не как устоявшийся и конечный, а как динамично развивающийся и порождающий новые социальные структуры. Рассмотренная в данном аспекте физическая ипостась индивида, адекватно «встраивается» в практику жизни не на правах «картезианского» механизма, а на правах важнейшего элемента структуры личности. Очищение пространства коммуникации от дополнительных «расширений» человека, вплоть до присвоения внешним атрибутам статуса человеческих органов, выход к естественному и неустранимому бытийному модусу существования человека, необходимая практика поиска точек опоры для «голого» современника, оказавшегося уязвимым при реализации своих человеческих устремлений.
Литература
1. Арендт Ханна. Жизнь ума. Ханна Арендт., Спб.: Наука, 2013. - 517 с. - (Сер. Слово о сущем).
2. Бляхер, Л.Е. Нестабильные социальные состояния. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. - 208 с.
3. Бурдье, Пьер. Социология социального пространства. Пер. Франц.; отв. Ред. Перевода Н.А. Шматко. - М.: Институт экспериментальной социологии: Спб. - Алетейя, 2008. -288 с.
4. Волкова, Паола Мост через бездну. Паола Волкова. Изд. Зебра Е.М.: 2010. (кн. 1.) - 256 с.
5. Гумбрехт Х.У. Похвала красоте спорта / Пер. С англ. В. Фещенко. - М.: Новое литературное обзрение, 2009. - 176 с.
6. Маклюэн М.Г. Понимание медиа: Внешние расширения человека / пер. с англ. В. Николаева. - М.: Кучково поле, 2018. - 464 с.
7. Маслоу, А. Мотивация и личность. Пер. С англ. А. Маслоу. - Санкт-Петербург: Питер, 2008. 352 с. (Мастера психологии).
PHYSICAL CULTURE AND SPORTS AS A NONSTANDARD ASPECT OF THE FORMATION OF A COMMUNICATIVE SPACE IN MODERN SOCIETY
Chernyshev V.P., Chernysheva L.G., Bobina O.N., Kondratyuk I.V., Lysenko O.A.
FGBOU IN PNU, FSBEI HE ASPU, FSD FSBEI HE TSPU
From the standpoint of social philosophy, the article examines the ability of a person to communicate with the Other, lost by a modern individual due to the merger of two different ontological ways of arranging life. Reducing the distinction between the natural, bodily aspect of the personality structure and its social representation in culture led to the dominance of the social (bios) in a person to the detriment of the physical (zoe). Being a hidden phenomenon of existence, the corporeal breaks through into the world in the form of uncontrolled consumption of the social, including the Other. Derived from the reflexive procedure, the Other, especially during a pandem-
ic, needs to be manifested in any way. Physical culture and sports turn out to be a space in which there is an opportunity for dialogue with oneself and, through this, dialogue with the Other. This property of physical culture and sports is presented in the article as a field of possible communication mediated both by tradition and by new practices of introducing digital technologies into the life of society that change the way people communicate.
Keywords. Pandemic. Space for dialogue. Communication practices. Physical Culture and sport. Tradition and innovation.
References
1. Arendt Hannah. The life of the mind. Hannah Arendt., St. Petersburg: Nauka, 2013. - 517 p. - (Ser. Word about existence).
2. Blyakher, L. Ye. Unstable social conditions. - M.: "Russian political encyclopedia" (ROSSPEN), 2005. - 208 p.
3. Bourdieu, Pierre. Sociology of social space. Per. Franz.; otv. Ed. Translated by N.A. Shmatko. - M.: Institute of Experimental Sociology: St. Petersburg. - Aletheia, 2008. - 288 p.
4. Volkova, Paola Bridge over the abyss. Paola Volkova. Ed. Zebra E.M.: 2010. (book 1.) - 256 p.
5. Humbrecht H.U. Praise for the beauty of sports / Per. From English. V. Feschenko. - M.: New literary review, 2009. - 176 p.
6. McLuhan MG Understanding Media: External Human Extensions / per. from English V. Nikolaeva. - M.: Kuchkovo field, 2018. - 464 p.
7. Maslow, A. Motivation and personality. Per. From English. A. Maslow. - St. Petersburg: Peter, 2008.352 p. (Masters of Psychology).
