CC BY
117
ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ СОПОСТАВЛЕНИЯ ГРАММАТИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ (на примере грамматической категории падежа русского и арабского языков)
Е.В. Сафонова
Кафедра иностранных языков филологического факультета Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия
В статье говорится о немаловажной роли грамматики в формировании внутренней формы языка, отражающей мировидение носителей языка, и утверждается, что изучение грамматических категорий позволяет вскрыть различия ментапитетов носителей разных национальных языков на более тонком уровне. В качестве примера автор берет словоизменительную категорию имени в арабском и русском языках как категорию, играющую первостепенную роль при формировании предложения — элемента языковой системы, при помощи которого язык осуществляет свою главную функцию: коммуникативную.
Язык как особая реальность и сфера бытия человека издавна является предметом философского анализа. Язык представляет собой макет реального мира, в котором живет человек. Вопрос о творце этого макета до сих пор остается открытым. Ясно лишь одно — на данной стадии своего существования человек не может жить за пределами языка. Язык является системой структурированных особым способом символов, отражающей реальность как объективную (объекты реального мира, связи объектов, а также их «относительные» качества), так и субъективную (чувства и эмоции человека, абстрактные понятия, «качественные» характеристики объектов реального мира).
Язык обладает внутренней формой, то есть определенным способом отражения реальности. Внутренние формы отдельных национальных языков отличаются, следовательно, представители различных народов воспринимают мир по-разному, более того, язык определяет тип культуры, структуру мышления и способ познания внешнего мира.
Сопоставительное и типологическое языкознание в своем философском аспекте затрагивает, прежде всего, проблему различного мировидения. Однако не стоит сводить все исключительно к изучению языковых элементов и их внутренней формы (лексики, например), пренебрегая при этом грамматическими категориями, осуществляющими связь элементов, так как грамматические категории также являются языковыми знаками и обладают своей внутренней формой.
Чтобы наглядно показать, каким образом внешний мир отражается в языке, формируя свой собственный «макет», необходимо рассмотреть структуру языково-
го знака-символа. Но сначала поясним, что имеется в виду под понятиями «внешней» и «внутренней» формы знака.
Внешнюю форму составляют все факты материального отражения (звуки, грамматика, лексика), а под внутренней понимается свойственный данному языку способ организации, представления, осмысления окружающей действительности (то есть способ организации звуков, грамматики, лексики). Внутренняя форма не ограничивается лексикой и включает в себя не только обозначение понятий индивидуальных предметов, но и обозначение общих отношений, применяемых к целой массе отдельных предметов, законы построения речи. Так, например, падежные отношения тем или иным образом (и в каждом языке по-своему) отражают связь между понятиями, сформировавшимися у человека относительно предметов окружающей его действительности. Изучая их, исследователь проникает во внутреннюю форму языка, отражающую специфику менталитета его носителей.
Вначале рассмотрим структуру языкового знака на примере слова (Схема 1).
Г
внеязыковое
содержание
инвариантное смысловое содержание
лично-ооъективное содержание (дальнейшее значение)
означаемое
(содержание)
языковое содержание
— внутренняя форма (внутренний знак)
представление (глубинный слой внутренней формы)
ближайшее значение (поверхностный слой внутренней формы)
означающее
(форма)
означаемое
(содержание)
У
внешняя форма звук как оболочка означающее
(внешний знак) (знак знака знака либо знак знака, (форма)
если представление утрачено)
Схема 1. Слово как языковой знак-символ
В качестве комментария к схеме следует сказать несколько слов о ближайшем значении. Это наименьший, общий для всех носителей данного языка элемент дальнейшего значения (то есть лексико-семантические варианты слова, зафиксированные в толковых словарях). Дальнейшее значение — личное. Оно зависит от опыта, знаний, специальности индивида и не является предметом языкознания, так же как и все внеязыковое содержание. Так, например, в список концептов слова «автобус» могут войти тошнота, катастрофа, работа и т.п.
Представление трактуется как «признак, взятый из значения предшествующего слова и служащий знаком значения данного слова» [5, с. 212]. Этот признак становится посредником между старым и новым значением. А.А. Потебня приводит следующую иллюстрацию: «Звук верста означает меру долготы, потому что прежде означал борозду; он значит «борозда», потому что прежде значил «поворот плуга».., Кто говорит «верста» в значении ли определенной меры длины, или в значе-
нии ряда или пары, тот не думает в это время о борозде, проведенной по полю плугом или сохою, парою волов или лошадью, а берет из этого значения каждый раз лишь по одному признаку: длину, прямизну, параллельность» [4, с. 17]. По мере употребления слова представление может быть забыто.
Представление обусловливается не только этимологией, но и структурой слова, например, слово «подснежник» — цветок, который растет под снегом. Внутренняя форма данного слова в немецком языке совсем иная: «Schneegl6kchen» — снежный колокольчик. Из этого примера видно, что носители разных языков воспринимают окружающий мир по-разному.
Для большей наглядности проиллюстрируем схему 1 на примере слова «волк» (Схема 2).
внеязыковое
содержание
инвариантное смысловое содержание
лично-объективное содержание (дальнейшее значение)
летчик-испытатель, созвездие, зоопарк, больница, лес
языковое содержание
— внутренняя форма (внутренний знак)
представление (глубинный слой внутренней формы)
олижаишее значение (поверхностный слой внутренней формы)
резать,
разрывать
хищное животное семейства
псовых
У
означаемое
(содержание)
означающее
внешняя форма звуккак [волк] (форма)
(внешний знак) оболочка
Схема 2. Слово «волк» как языковой знак
Из схемы видно, что только «инвариантное содержание» относится к внешнему миру, к тому, что существует вне человека. Все остальное содержание присутствует сугубо в языке или в сознании отдельного человека. А человек, воспринимая слово как комплекс звуков, редко обращается к его «инвариантному содержанию». В качестве означаемого выступает либо языковое значение слова, зафиксированное в толковых словарях, либо лично-объективное значение, опирающееся на личный опыт.
Языковое значение отражает понятия об объектах внешнего мира, сформировавшиеся в сознании человека, а не сами объекты (а насколько близки эти понятия к реальности, не знает никто). Получается, что человек живет не в реальном (объективном, внешнем) мире, а в адаптированном мире «языковых значений», поскольку может управлять им, ибо этот мир ограничен познанным.
Вернемся к внутренней форме. Именно она отвечает на вопрос: почему объект внешнего мира назван именно таким комплексом звуков (если имеем в виду слова), почему связи и отношения объектов выражены именно такими грамматическими категориями. Внутренняя форма выходит на внеязыковое содержание и показывает, как конкретный язык членит действительность.
Лексика является наиболее прозрачным материалом для исследования внутренней формы языка. Однако, как мы уже неоднократно упоминали, грамматика представляет особый интерес, поскольку вскрывает связи и отношения, представляющие внутреннюю форму на более тонком уровне. Почему, например, арабский язык выражает значение объекта, адресата и орудия одним падежом, а русский — тремя разными? Почему арабский язык вообще отражает связи понятий тремя падежами, а русскому языку необходимо шесть? Почему в русском языке склонение имени и изменение глагола по наклонениям считаются разными грамматическими категориями и имеют различное материальное выражение, а в арабском языке — одной?
Грамматическая категория также является знаком, который можно рассмотреть, опираясь на предложенную выше схему. Возьмем словоизменительную категорию имени, выражающуюся в системе противопоставленных друг другу рядов форм и обозначающую отношение имени к другому слову (словоформе) в составе словосочетания или предложения. Русская грамматика называет данную категорию «падежом», в арабской традиции — это «иараб».
Далее мы представим данную категорию как языковой знак (Схема 3) и сопоставим арабский «иараб» (Схема 4) и русский «падеж» (Схема 5), обращая внимание, прежде всего, на различия и сходства в их внутренних формах, поскольку именно они определяют мировидение носителей языка.
г
внеязыковое
содержание
языковое содержание — внутренняя форма
V
{
пространственные (и иные) отношения, существующие в объективной реальности
означаемое
Л
выражение связей и отношений слов в синтагме означающее (система единиц, составляющих категорию, (форма)
их семантические и синтаксические функции)
внешняя
форма
конкретные флексии
означающее
Схема 3. Словоизменительная категория имени как языковой знак
В качестве комментария к схеме 4 следует отметить, что мы настаиваем на употреблении оригинальных терминов, поскольку термин обладает своей внутренней формой, которая теряется при переводе [6, с. 252-256]. Внутренняя форма термина позволяет глубже проникнуть в суть самой грамматической категории.
Также отметим, что арабский «иараб» является словоизменительной категорией, общей для имени и глагола. Мубтада4 -—подлежащее именного предложения [7,
с. 123-128], исм кяна — подлежащее при глаголах бытия и становления, исм инна — подлежащее именного предложения, начинающегося частицами типа «инна», хабар — сказуемое именного предложения, хабар инна — сказуемое именного предложения, начинающегося частицами типа «инна», фа‘иль — подлежащее глагольного предложения, на'иб аль фа‘иль — подлежащее при глаголе страдательного залога, маф'уль бихи — прямой объект, маф'уль фихи — обстоятельство места и времени действия, маф‘уль мутлак — абсолютный объект (например, «бить битьем, улыбаться улыбкой»), маф'уль ли адаслихи — обстоятельство цели и причины, тамъиз — выделительное дополнение, халь — обстоятельство образа действия, мудаф илейхи — второй член status constructus, исм маджрур би харф джарр — имя в «падеже» джарр после предлога.
пространственные (и иные) отношения, существующие в объективной реальности
означаемое
(содержание)
языковое содержание — внутренняя форма
(внутренний знак)
1. Раф‘ (номинативное и определительное значения, соответствует русским им. и твор. падежам; синт. ф.: мубтада', фа‘иль, исм кяна, наиб аль фа'иль, хабар, хабар инна)
2. Насб (назывное, объектное, определительное, обстоятельственно-определительное значения; соответствует русским вин., им., твор., а также дат. и род. падежам; синт. ф.: исм инна, маф‘уль бихи, хабар кяна, маф‘уль фихи, тамъиз, маф‘уль мутлак, халь, маф‘уль ли аджлихи)
3. Джарр (определительное, субъектное, объектное значения, также выполняет функции предложного падежа, соответствует русским род., предл., твор., а также дат. и им. падежам; синт. ф.: мудаф илейхи, исм маджрур би харф джарр)
сЗ
2
Q.
О
•9-
<и
о
э
о
сЗ
v
5
S
Я
*
а.
О
V
О
S
Я
Т
rt
X
внешняя форма (внешний знак)
флексии «а(н)», «у(н)», «и(н)», «уна», «ина» и др.
означающее
(форма)
Схема 4. Словоизменительная категория «иараб» (для имени)
Таким образом, мы видим, что словоизменительная категория имени, имеющая место во флективных арабском и русском языках, имеет различную внутреннюю форму. Это отражается в количестве и качестве элементов, составляющих категорию, а также во внутренних формах терминов, эту категорию обозначающих.
Внутренняя форма термина «падеж» (калька с латинского casus — падение) отражает представление о словоизменении как об иерархической системе форм, одна из которых (назывной падеж, именительный) мыслится как главный, а все остальные — как отклонения от него. Система падежей арабского языка также представляет собой иерархию, однако словоизменение мыслится не как ряд форм, но, прежде всего, как возможность связно и грамотно изложить свои мысли на арабском языке. Термин «иараб» кроме терминологического имеет также и языковые значе-
ния, главное из которых — «выражать, высказывать что-либо», а общее значение корня «араба» — это быть арабом или придавать чему-либо арабскую форму (арабизировать).
внеязычное
содержание
пространственные (и иные) отношения, существующие в объективной реальности
означаемое
(содержание)
языковое содержание
— внутренняя форма
(внутренний знак)
1. Именительный падеж (номинативное и определительное значения, противопоставляется остальным надежам как прямой косвенным; синт. ф.; подлежащее, именная часть сост. именного сказуемого)
2. Родительный падеж (определительное, субъектное и объектное, партитивное значения; синт. ф.: косвенное дополнение, определение)
3. Дательный падеж (объектное значение /адресат/; синт. ф.; косвенное дополнение)
4. Винительный падеж (объектное и обстоятельственные значения; синт. ф.: прямое дополнение, обстоятельства)
5. Творительный падеж (значение обусловливающего фактора/инструмент/; синт. ф.: именная часть сост. именного сказуемого, обстоятельство)
6. Предложный падеж (значения предлогов, которые вносят в значения беспредложных падежей дополнительные оттенки; синт. ф.; косвенное дополнение, обстоятельство)
5
п.
О
■9-
э
о
я
внешняя форма (внешний знак)
флексии «а», «у», «ом», «е», «ы», «ов», «ами», «ах», «ой» и др.
означающее
(форма)
Схема 5. Словоизменительная категория «падеж»
Итак, система падежей арабского языка представляет собой иерархию и включает три единицы — раф‘, насб и джарр. Раф‘ является исходным, падежом агенса, отправной точкой высказывания. Насб является приглагольным падежом и выражает весь спектр объектных и обстоятельственных значений. Джарр является приименным падежом с ярко выраженным определительным значением. Как прямой «падеж» раф‘ «приподнимает» имя по отношению к другим частям высказывания, «освобождает» его от подчинения другим словоформам. Насб занимает второе место в иерархии падежной системы арабского языка, что раскрывается во внутренней форме данного термина. Насб переводится с арабского как «установка, назначение», «страдание», то есть дается прямое указание на зависимость имени в насбе от других словоформ. Джарр переводится с арабского как «тяга, волочение, буксирование». Таким образом, если арабскому глаголу «приписывается, назначается» какой-либо объект или обстоятельство, то имя «тянет, влечет» за собой другое имя. Джарр описывается также термином «хафд», что переводится как «снижение, по-
нижение, опускание, унижение», из чего следует вывод о том, что джарр занимает последнюю позицию в иерархии падежной системы арабского языка.
Таким образом, становится очевидным, что смысл сопоставления грамматических категорий и способов их выражения не ограничивается практическими задачами типологии, поскольку затрагивает вопрос о внутренней форме языка, отражающей мировидение различных народов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аббас Хасан. Полная грамматика. В 4 т. — Каир, 1999.
2. Амин Али Ас-Сейед. Грамматика. В 2 т. — Каир, 1994.
3. Есперсен О. Философия грамматики. — М., 1958.
4. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. I-II. — М., 1958.
5. Потебня А.А. Психология поэтического и прозаического мышления // Слово и миф. — М., 1989.
6. Сафонова Е.В. Терминология падежной системы арабского языка (к вопросу о внутренней форме термина) // Актуальные проблемы науки в России. Вып. 3. Т. 2. — Кузнецк, 2005.
7. Сафонова Е.В. Предикативный центр арабского предложения и система арабской синтаксической терминологии в сопоставлении с русской // Язык — культура — сознание: международный сборник научных трудов по лингвокультуроло-гии / Отв. ред. Е.Е. Стефанский. — Самара: Самар, гуманит. акад., 2005.
THE PHILOSOPHICAL BASES OF COMPARISON OF GRAMMATIC CATEGORIES (BY THE EXAMPLE OF THE GRAMMATIC CATEGORY OF THE CASE OF RUSSIAN AND ARABIAN LANGUAGES)
E.V. Safonova
The Department of Foreign Languages Peoples’ Friendship University of Russia Mik.lukho-Mak.laya st., 6, 117198 Moscow, Russia
In article it is spoken about an important role of grammar in formation of the internal form of the language reflecting mentality of native speakers, and affirms, that studying of grammatic categories allows to open distinctions of mentalities of carriers of different national languages at more thin level. As an example the author takes an inflectional category of a name in the Arabian and Russian languages as a category playing a paramount role at formation of the sentence — an element of language system by means of which language carries out the main function: communicative.
