CC BY
321
УДК 165 Б.И. Пружинин*
ФИЛОСОФИЯ РОССИИ СЕГОДНЯ: ТЕНДЕНЦИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ**
В статье представлен обзор основных тенденций и перспектив развития философии в России за последние двадцать пять лет. Автор демонстрирует, что вне осмысления собственной традиции невозможно становление современной русской философии как составной части мировой интеллектуальной культуры.
Ключевые слова: философия в России, историко-философская традиция, интеллектуальная культура.
Philosophy in modern Russia: trends and perspectives. BORIS I. PRUZHININ (Chief Editor of academic journal «Voprosy filosofii»).
The paper presents the overview of the main trends and perspectives in the development of philosophy in Russia during the last twenty years. The author states that the transformation of contemporary Russian philosophy into an integral part of the world intellectual culture is impossible without understanding Russia's own tradition.
Keywords: philosophy in Russia, historic-philosophical tradition, intellectual culture.
Двадцать лет философскому образованию на Дальнем Востоке: много это или мало?.. На мой взгляд, много. За это время кафедра философии успела стать частью Института истории и философии ДВГУ, а затем - Школы гуманитарных наук ДВФУ. Тем не менее философия на Дальнем Востоке только начинает входить в совершеннолетие, открывая для себя собственный интеллектуальный путь. Живая философия всегда в поиске себя, всегда открыта, незавершенна, многоразлична, поэтому писать о ней трудно. При этом поиск себя - это и есть самое интересное в философии, в этом ее жизнь как культурно-исторического феномена. Приобретая готовую, иногда совершенную, форму, она застывает и почти сразу лишается собственного достоинства, превращается в служанку чего-нибудь и теряет многое из того, что приоткрывалось ей в этих поисках себя... Полноценным выражением русской культуры она еще не стала, а остается скорее государственной - причем не столько по статусу, сколько по мирочувствованию.
Об этом мои субъективные заметки - заметки редактора философского журнала.
* * *
Особенности нынешнего состояния философских исследований в России определяются, на мой взгляд, двумя процессами, начавшимися в интеллектуальной жизни страны почти три десятилетия назад на фоне известных социально-экономических трансформаций. Это, во-первых, процессы, связанные с отказом от господствующей идеологии, а во-вторых, «возвращение» русской философии рубежа XIX - первой половины XX в. Влияние этих процессов, их пересечения, создаваемые ими контексты и конфликты, как раз придают тематическое, а иногда и идейное своеобразие исследованиям, развертывающимся сегодня в российской философии.
Что касается высвобождения от навязанной извне идеологической заданности философских исследований, то, полагаю, следует подчеркнуть:
* ПРУЖИНИН Борис Исаевич, доктор философских наук, профессор, главный редактор журнала «Вопросы философии».
E-mail: pruborW inail.ru О Пружинин Б.И., 2014
** Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ. Проект № 14-03-00587. 6 ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ • № 3 • 2014
открывшиеся возможности отнюдь не привели автоматически к бурному прогрессу философской мысли. Последствия оказались различными для различных областей и направлений отечественной философии. Зачастую отказ от марксистско-ленинской идеологии оборачивался простой сменой идеологических ориентиров, продиктованной чисто конъюнктурными соображениями. Наиболее эффективно плодами свободы воспользовались области фундаментальных философских исследований, изначально далекие от идеологической конъюнктуры, где уже с конца 1970-х годов «внутри» марксистско-ленинской философии реально были представлены практически все направления тогдашней современной философии - от позитивизма до экзистенциализма (и даже вполне корректно обсуждались социально-гуманитар-ные концепции немарксистской ориентации). В частности, в областях (широко трактуемой) эпистемологической тематики и историко-философ-ских исследований отечественные философы оказались вполне подготовленными к ситуации свободного философского поиска. Как правило, направления западноевропейской философии были представлены в виде «критического» анализа идей новейших «буржуазных» философов. Но при этом их идеи вполне полноценно включались в исследовательские контексты, что придавало исследованиям своеобразие и самостоятельность, причем самостоятельность как по отношению к догматическим марксистским установкам, так и к идеям западноевропейских философов, которые усваивались весьма критически. И до сих пор этот интеллектуальный импульс продолжает действовать, поддерживая самостоятельность, а иногда и оригинальность разработок в ряде областей онтологии (философии естествознания), собственно эпистемологии (и философии науки) и историко-философских исследований.
Эта самостоятельность проявляется сегодня в разработке философского пласта, так называемой синергетики - междисциплинарного направления научных исследований, в рамках которого изучаются общие закономерности процессов перехода от хаоса к порядку (В.И. Аршинов, В.Г. Буданов, B.C. Степин, E.H. Князева и др.). Причем в обобщающей разработке этих идей участвовали и участвуют ныне ученые-естественники (С.П. Курдю-мов, Г.Г. Малинецкий и др.). Также в контакте с учеными ведутся исследования по философии биологии (И.К. Лисеев) - это прежде всего экологическая тематика (пример тому конференция, посвященная 150-летию В.И. Вернадского) и философия физико-математических наук (Е.А. Мам-
чур). Основное направление исследований в этих областях - разработка современной научной картины мира, признанной, благодаря усилиям именно российских философов, важнейшей компонентой научного мировоззрения (B.C. Степин). С этими разработками в традиционных для отечественной онтологии областях тесно связаны исследования собственно эпистемологической проблематики, в частности анализ генезиса теоретического знания. При этом сегодня здесь наблюдается сдвиг интереса к основаниям и эпистемологии гуманитарного познания (H.H. Кузнецова). Несколько в стороне идет обсуждение онтологической тематики, связанной с философской антропологией (Вяч. Вс. Иванов, В.А. Подорога, С.Е. Ячин).
Впрочем, общая направленность отечественных разработок в сфере эпистемологии всегда отличалась значительно более широким, по сравнению с позитивистскими и постпозитивистскими разработками аналогичной проблематики, пониманием социокультурной обусловленности познания - научного познания как культурного и исторического феномена.
Такое понимание познания налагало отпечаток даже на специальные исследования в области логики. Импульс, данный в свое время A.A. Зиновьевым и В.И. Смирновым, вывел российскую школу логиков на мировой уровень, придав ее исследованиям характер философской логики. Это приобрело сегодня особую актуальность на фоне критики так называемой стандартной логики - переоценки ее функций (познавательных и - шире - коммуникативных). В этом плане весьма актуальны работы A.C. Карпенко, посвященные переосмыслению принципа полноты, И.Н. Грифцовой по неформальной логике. Интересные разработки в области теории аргументации, функций логики в историческом исследовании, по использованию формальных языков для формулировки традиционных философских положений (В.В. Целищев).
Современные исследования собственно эпистемологической проблематики так же ориентированы на анализ социокультурных аспектов познания. Здесь обозначились три перспективных направления. В двух из них предпринимаются оригинальные попытки преодолеть социальный релятивизм постпозитивистской философии науки. Это, во-первых, концепция «конструктивного реализма» (преодолевающего альтернативу психологизма и антипсихологизма), дополненная философским анализом новейших направлений когнитологии и других наук о познании (В.А. Лекторский). Во-вторых, это культурно-историческая эпистемология, в которой признание культурной
обусловленности «человека познающего» связано с пониманием самой культуры как знаково-сим-волической реальности (Б.И. Пружинин, Т.Г. Щедрина). Последнее направление имеет основания в русской гуманитарной мысли начала XX в. (идеи, восходящие к русской «положительной философии», в частности Г.Г. Шпета, П.А. Флоренского, P.O. Якобсона, B.C. Выготского). По своей сути оба эти направления являются ответом на вызов популярных сегодня за рубежом (не только в философии, но и в других науках о человеке) эпистемологического конструктивизма и социального конструкционизма. Третье направление, представленное в отечественной эпистемологии, доводит социокультурную относительность познания до трактовки знания как социальной конструкции. Эта более радикальная эпистемологическая перспектива разрабатывается в рамках отечественной версии социальной эпистемологии (И.Т. Касавин). Здесь наука не столько соотносится с культурными и социальными контекстами как самостоятельный культурно-исторический феномен, сколько исследуется как одна из социокультурных форм освоения мира. В области собственно философии науки («историческая эпистемология») сегодня эффективно разрабатывается проблематика, связанная с различными аспектами научно-технического развития, - способы конструирования знания, анализ рисков его приложения, опыт научно-технической и социально-этической экспертизы (В.Г. Горохов, Б.Г. Юдин).
Исследования в данных сегментах отечественной философии достаточно успешно продвигаются и вызывают интерес со стороны зарубежных специалистов по эпистемологии и философии науки. Здесь развертывается активное сотрудничество с ведущими западными философами (Э. Агацци, Р. Рорти, Т. Рокмор, X. Ленк, С. Фул-лер, Р. Харре, К. Хюбнер и др.).
Не менее активно и во взаимодействии с зарубежными специалистами идет сегодня работа в области историко-философских исследований. Эта область отечественной философии начиная с последней трети XX в. вполне соответствовала мировому уровню, и к началу 90-х гг. наши историки философии оказались в достаточной мере готовыми к введению в русскоязычную философию трудов современных западных исследователей, они провели огромную работу по их переводу и комментированию. Вообще следует отметить, что переводческая деятельность является важнейшим направлением развития русского философского языка. Сегодня продолжается актуализирующая работа по античной (Д.В. Бугай, A.B. Лебедев) и
средневековой, новой и новейшей философской классике, в частности по проблематике сознания в ее историко-философском ракурсе (В.В. Васильев). Выходят «Историко-философские ежегодники». Ведется основательная комментаторская работа, выполняются совместные проекты с зарубежными исследовательскими центрами (в частности, продолжающийся российско-немецкий проект двуязычного (русский - немецкий) издания трудов И. Канта (Н.В. Мотрошилова).
Ныне особое внимание отечественных историков философии привлекает область средневековой европейской философской мысли (М.Ю. Реутин), а также философского востоковедения: в обоих случаях с заметным религиоведческим подтекстом (В.К. Шохин, H.H. Трубникова и др.). При этом одной из важнейших исследовательских тенденций является здесь так называемое сравнительное историко-философское рассмотрение, сопоставляющее (работы A.B. Смирнова) или, фактически, преодолевающее противопоставление западноевропейской и восточной философии (работы М.Т. Степанянц, А.И. Кобзева, В.Г. Лысенко). В последнее время весьма большой интерес и дискуссии (отнюдь не только исторического характера) вызвали работы, в которых обсуждаются статус и общекультурное значение идей атомизма в греческой, индийской, китайской философиях.
К историко-философским исследованиям примыкают (либо так или иначе опираются на них) издания, в которых предпринимаются попытки включиться в тематику различных направлений современной западноевропейской философии -аналитической, феноменолого-герменевтической, постмодернистской (в различных ее вариантах) и даже развивать соответствующую тематику. Технические возможности для такого рода философской работы ныне сильно расширилась. Между тем в плане идейной результативности и оригинальности ситуация в этих исследовательских областях является значительно более сложной. Об исследовательской перспективности, на мой взгляд, говорить здесь можно, пожалуй, лишь применительно к тем исследовательским проектам, которые так или иначе сочетают в себе профессиональное владение концептуальным инструментарием соответствующих течений современной философии и внимательное отношение к опыту отечественных философских традиций (будь то позитивному или негативному) разработки соответствующей тематики. Один из наиболее успешных ныне проектов в этой области - разработка феноменологических идей. Еще в 60-70-е гг. прошлого столетия благодаря выступлениям
М.К. Мамардашвили феноменологические идеи приобретали у нас популярность в контексте противостояния методичному догматическому марксизму и представали не столько как особый тип философского мышления, сколько в виде уникального философского опыта. Попыткой продолжения этой работы сегодня являются, на мой взгляд, публикации В.И. Молчанова и И.А. Михайлова. Интересны попытки соединить аналитическую и феноменолого-герменевтическую традиции (В.А. Суровцев, В.А. Ладов, Е.В. Борисов), а также обращение к русской философии начала XX в., в частности, к работам Г.Г. Шпета.
Особый интерес представляют исследования феномена нравственного сознания, особенно дискуссии о принципе ненасилия, о золотом правиле нравственности и других фундаментальных этических проблемах (Р.Г. Апресян, A.A. Гусейнов). Надо полагать, здесь сказывается традиционное внимание русской философской мысли (и в ее литературной, и в ее собственно теоретической форме) к этой тематике. Однако удержать именно философский взгляд на проблемы нравственности удается здесь постольку, поскольку исследования этической проблематики соответствуют философской по самой своей сути цели - продемонстрировать этический потенциал философии, определить ее роль в формировании нравственного сознания в современной России и мире, т. е. вернуть ей статус рационального основания нравственности. Хотя, замечу, в отечественной литературе более охотно обсуждаются проблемы профессиональных этик, что, бесспорно, имеет очевидный прагматический смысл, но вне обсуждения фундаментальной этической проблематики ведет к утере философского смысла исследований (в этом плане очень показательна, например, эволюция понятия «деонтология» к понятию «медицинская деонтология»),
В советское время социальная философия, по понятным причинам, не имела возможности самостоятельно развиваться, т.е. быть независимой от административных влияний областью исследований, и сегодня применительно к ней можно говорить, пожалуй, лишь о процессе становления. Собственно философская проблематика в значительной части таких исследований как бы размывается. Она теряется между общими размышлениями (с элементами утопии) о мировых гуманитарных тенденциях и путях исторического развития России, с одной стороны, и зачастую, вполне содержательными, но частными рассуждениями о конкретных социокультурных процессах - с другой. Как положительный пример сохранения философского видения социокультурной
проблематики можно привести работы Н.С. Авто-номовой, соотносящие отечественную философ-ско-филологическую традицию с современными идеями французского постмодерна. Интересные философские аспекты выявляются в обсуждении темы идентичности (темы самоидентификации «Я») на пересечении эпистемологических и экзистенциально-личностных подходов (A.B. Михайловский - анализ идей В.В. Бибихина, А.Л. Доброхотов - идей Вл. Соловьева). Но говорить о сколько-нибудь широкой философской перспективе сегодня еще весьма затруднительно.
В области собственно социальной философии в центре внимания тематика выбора стратегий общественного развития (для мира и для России) -проблематика глобализации, межкультурного общения, тема социально-экономической модернизации России, критика идеи «догоняющей экономики» (В.Г. Федотова и др.) и, отчасти, методология социально-гуманитарного исследования. Следует отметить, что в этой области превалируют работы скорее публицистического характера, посвященные, на мой взгляд, многообразной, но слабо соотносимой с философией тематике. Хотя в обсуждении ряда тем проступает определенная философская перспектива - в частности, в дискуссии Н.В. Мотрошиловой с Ю. Хабермасом о кризисе Европейского Союза (в анализе философского смысла понятия «солидарность» для отечественного читателя явно проступает исторический опыт России).
Я полагаю, что главное условие успешной разработки социально-философской тематики в отечественной философии - стремление удержать собственно философский взгляд на социокультурную реальность в ситуации, когда отсутствует достаточно связная (хотя бы в основных своих пунктах) система социально-философских идей. Проблема в том, чтобы не потерять философскую проблематику в поисках «практических» решений весьма острых, злободневных социальных задач. При этом работа с помощью философского инструментария, заимствованного из новейших, но зарубежных философских течений, работа вне осознания собственных культурных истоков обсуждаемых проблем все равно приводит к утере философской фундаментальности, дроблению тематики на специальные, по своей сути прикладные, темы. Темами социально-философских исследований становятся спорт, управление (менеджмент), массовая культура и пр. Все они сами по себе весьма интересны, их обсуждение иногда бывает значимым, более того, подобные исследования - необходимое условие перспективной фи-
лософской работы. Но в отрыве от фундаментальных философских проблем неизбежно происходит их разобщающая специализация, придающая им принципиально прикладной характер. Такого рода исследования теряют философский смысл даже в тех случаях, когда они обращены к основополагающим сферам европейской культуры, - к науке или религии.
Подобные (негативные, на мой взгляд) тенденции можно проследить по судьбам философских журналов, идентифицировавших себя с определенными западными философскими направлениями. Целый ряд такого рода журналов просто исчез. Большинство эволюционировало к культурологической тематике самого разнообразного направления. Характерна в этом плане эволюция одного из наиболее известных журналов такого рода, «Логоса», заявившего о себе в начале 1990-х гг. как о философском феноменологическом издании, но, в конечном итоге, сориентировавшегося на публикацию самых разнообразных по своей тематике и направленности статей и переводов, в которых фундаментальная философская проблематика фактически уступила место позитивному описанию различных социальных феноменов. Надо сказать, такой «антиметафизический» дрейф изначально философских периодических изданий - широко распространенное ныне явление. Полагаю, причиной этого дрейфа является не столько осознанная идейная позиция, сколько стремление придать публикациям актуальность, напрямую используя популярный философский инструментарий (сложившийся, однако, в ином социокультурном контексте) для описания злободневных социокультурных событий. Это, с одной стороны, ведет к смысловому размыванию философской составляющей такого инструментария, а с другой - к настойчивым попыткам редукции отечественной философской мысли к зарубежной (попытки, кстати, весьма популярные сегодня в зарубежной литературе о русской интеллектуальной культуре). Фундаментальную философскую направленность пытаются сохранить либо институциональные издания - философские серии в «Вестниках университетов» - МГУ, СПбГУ и некоторых других вузов страны, «Философский журнал» (ИФ РАН), либо тематические, такие как: «Эпистемология и философия науки», «История философии», «Философия науки». Попытки сохранения фундаментальной философской проблематики предпринимают журналы, не имеющие конкретной институциональной привязки, в частности «Вопросы философии» и «Философские науки».
Описанные процессы отнюдь не являются специфически российскими, они сегодня характерны для мировой философии - речь идет о ее, так сказать, «обмирщении». Но для российской ситуации такого рода процессы, в силу исторических особенностей интеллектуальной культуры страны, где философию неоднократно отменяли, а философские традиции неоднократно прерывались, чреваты вырождением философской мысли. Поэтому меня так разочаровывает мощно представленное в нынешнем отечественном философском сообществе стремление к завершенности, стремление, порвав с отечественными философскими традициями, «успокоиться» на чем-либо популярном. Это реализуется в очень разных формах, в зависимости от предмета успокоения - стать идеологией, но теперь уже не марксистской, а религиозной, стать политической программой или ориентиром менеджмента, стать, наконец, дискурсом бытового, повседневного сознания в виде постмодернистского микронарратива (обстоятельно описывающего порнографию в американской мультипликации) или, наоборот, раствориться полностью в какой-либо социально-гуманитарной науке - от социологии до истории или филологии.
Повторю, на мой взгляд, в основании этих негативных процессов лежит желание порвать преемственную связь с отечественной философской традицией. Так, замечу, было в 1920-е годы, так (почти так) случилось в 1990-е гг. Разлагающее влияние официальной советской идеологии сказалось, кроме всего прочего, еще и в том, что многие достаточно талантливые представители поколения, заканчивавшего философские факультеты на рубеже 1980-1990-х гг., стали вести себя так же, как вели себя молодые «красные профессора» в 1920-х гг. И, надо полагать, были очень разочарованы тем, что не удается «сбросить с корабля истории» представителей поколения 1960-х гг. Между тем разрыв традиции имеет для философии одно чрезвычайно важное негативное последствие - из нее уходит личностно-экзи-стенциальная составляющая. И философия превращается в набор текстов, содержащих в общем известные идеи, никак не связанные с жизненной реальностью. Тексты можно препарировать с точки зрения достижений современной науки, а идеи - бесконечно уточнять. То обстоятельство, что этими идеями жили люди, и именно поэтому идеи обретали фундаментальность, оказывается неважным, а стало быть, неважными они становятся и для нынешнего общества.
Представляется, что дальнейшее развитие и перспектива разработки фундаментальной фило-
софской тематики в отечественной философии и, тем самым, удержание собственно философского взгляда на конкретные исследовательские области, в принципе связаны с разработкой отечественной философской традиции. Дело в том, что одна из важнейших особенностей русской философии XIX - начала XX в. коренилась в попытке преодолеть узость просвещенческого представления о рациональности. Подчеркну, преодолеть узость, а отнюдь не отказаться от рацио, что очевидно актуально в сегодняшней постмодерной интеллектуальной ситуации. Учет традиций русской интеллектуальной культуры открывает перспективу для успешного философского исследования даже в тех областях философии, которые как бы растворились в частной проблематике. Такова, например, судьба современной эстетики, тематика которой растворилась в культурологии и искусствоведении. Между тем весьма интересны и перспективны именно в философском плане публикации В.В. Бычкова о древнерусской эстетике, соотносимые с его работами об эстетических воззрениях русских философов первой половины XX в. Сегодня становится все более понятным, что надо опираться на свой опыт и язык, чтобы представлять интерес и для отечественной культуры, и для мировой.
Возвращение к собственно отечественной интеллектуальной традиции в нашей философии прошло несколько этапов. С начала 1990-х гг. -период публикаций произведений, прежде недоступных отечественному читателю. Инициатором выступил журнал «Вопросы философии», создавший серию «Из истории отечественной философской мысли». В это время труды философов воспроизводились без особых комментариев и анализа. Комментаторская работа развернулась с конца 1990-х гг. Стали готовиться и выходить в свет основательно комментированные издания, появились монографии, статьи и архивные исследования, посвященные идеям и направлениям философии в России. Сложилось сообщество историков русской философии. И были предприняты первые попытки разрабатывать фундаментальные научно-гуманитарные и методологические проблемы с опорой на отечественную философскую традицию, сложившуюся на рубеже Х1Х-ХХ вв. Эти попытки были связаны с обращением преимущественно к русской религиозной философии.
Сегодня все более заметное место в исследованиях отечественных философов занимает тематика, так или иначе связанная с анализом религиозного сознания, - философия религии, разработка проблем религиозной философии, фи-
лософская теология. Интерес к соответствующей проблематике чрезвычайно возрос в последние годы - появились философско-методологические исследования эпистемологического статуса теологии (K.M. Антонов), но их основу образуют все же работы собственно по истории русской философии. Именно с опорой на последние реализуются оригинальные исследовательские проекты, посвященные фундаментальной философской проблематике. Весьма масштабная попытка такого рода предпринята С.С. Хоружим в рамках его концепции синергийной антропологии (взаимодействие внутренних и внешних энергий), где он опирается на исихастскую традицию в русской религиозной мысли и на идею интенционально-сти сознания Гуссерля. Интересен также предпринимаемый В.Н. Пору сом анализ кризисных процессов в современной культуре (с обращением к трудам Франка, Бердяева, Флоренского). Не менее актуальный, на мой взгляд, проект осуществляется в рамках «философии познания», обосновывающей специфику гуманитарного знания на базе методологических традиций русской философии (JI.A. Микешина). Реализация подобных подходов к современной философской проблематике позволяет разрабатывать оригинальную философскую тематику, избегая при этом тупиков постмодернизма.
Вместе с тем осуществление этих подходов предъявляет новые требования к методологическому и концептуальному инструментарию историко-философского исследования. О становлении русской философии говорят как о «прерванном полете», и чтобы основательно осмыслить ее культурно-исторический потенциал, чтобы восстановить единое пространство мысли и общения русских философов, требуются разработки новых методологических принципов историко-философ-ского исследования. Углубленное обращение к русскому философскому наследию предполагает анализ не только, так сказать, «завершенных» трудов отечественных мыслителей, но и огромного массива архивного материала. На передний план сегодня выходит методологически переосмысленный принцип исторической преемственности философской мысли, как бы отодвинутый на задний план социально-экономическими трансформациями нашей страны. Сегодня этот принцип фактически работает в ходе подготовки к изданию собрания сочинений B.C. Соловьева, сочинений и переписки И.А. Ильина, В.В. Розанова, Г.Г. Шпе-та и др. При этом в нынешнем культурно-историческом контексте этот принцип означает прежде всего необходимость обращения к экзистенциаль-
ной составляющей философии, а его собственно инструментальной реализацией становится метод историко-философской реконструкции «архива эпохи» (Т.Г. Щедрина), метод, предполагающий обязательную расшифровку и интерпретацию черновых набросков и эпистолярного наследия мыслителей.
Такая методологическая установка нашла свое воплощение и в издании многотомной серии «Философия России второй половины XX века» (гл. редактор В. А. Лекторский), где современные авторы критически оценивают и актуализируют интеллектуальный опыт философов СССР. При этом работа над томами серии, посвященными отдельным философам, открыла перед исследователями новые ракурсы в преемственном обращении к самому сложному и, пожалуй, самому продуктивному времени в истории отечественной философской мысли - к философии первой половины XX столетия. В рамках этого проекта (гл. ред. Б.И. Пружинин) планируется выпустить
40 томов, 20 из которых уже изданы. В ходе этой масштабной работы (в ней приняли участие более ста отечественных и зарубежных исследователей), направленной на восстановление связи времен, уже начали проступать контуры русской философии как культурного феномена, целостного в своих тематических основаниях, в своих идейных связях и общении. И мне очень приятно отметить, что в издании серии принимают активное участие философы ДВФУ (Ф.Е. Ажимов, О.Л. Грановская и др.). Думаю, что эта работа, позволяющая рефлексировать на собственный исследовательский опыт, несомненно, повлияет не только на философское образование, но и на интеллектуальное движение философии на Дальнем Востоке. Представляется, что именно обобщение и экстраполяция исследовательского опыта открывают новые перспективы перед современной русской философией, которые, на мой взгляд, значимы не только для нее самой, но и для философии как феномена мировой культуры.
ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО ПОЗНАНИЯ
УДК 165
Н.С. Автономова* ЛОТМАН И ЯКОБСОН:
РОМАНТИЗМ, СЦИЕНТИЗМ И ЭТОС НАУКИ**
Романтик в науке - это парадоксальная идея. Романтиком в науке Лотман назвал Якобсона, однако и самого Лотмана можно назвать так. Романтические аспекты научных взглядов проявляются у него, в частности, в интересе к динамическим культурным взаимосвязям, к явлениям междисциплинарности, многоязычия и перевода. Идея научного романтизма может показаться архаичной, но она актуальна и в наши дни, потому что сохраняет в понятии науки не только ее сциен-тистско-технологические компоненты, но также все то, что связывает ее с человеческим культурным миром.
Ключевые слова: романтизм, сциентизм, этос науки, романтик в науке, семиотика, междисциплинарность, научная коммуникация, проблемы перевода.
Lotman and Jakobson: romanticism, scicntism and the ethos of science.
NATALIYA S. AVTONOMOVA (Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences).
Romantic scholar - this idea points to a paradox. It is a characteristic given by Yuri Lotman to Roman Jakobson but it is applicable to Lotman himself. Romantic aspects of Lotman's views can be seen, for example, in his interest in dynamic interrelations, as well as in phenomena of pluridisciplinarity, plurilinguality and cultural translation. The idea of scientific romanticism may seem archaic but it is relevant to the present day because it preserves in human knowledge not only its scientific and technological components but all that connects it with the world of culture.
Keywords: romanticism, scientism, ethos of science, romantic scholar, semiotics, pluridisciplinarity, scientific communication, problems of interpretation
Романтик в науке
Когда Лотману предложили написать некролог в память и в честь Якобсона, он долго мучился сомнениями и в итоге признался, что смог это сделать только тогда, когда постиг, как ему кажется, «идею» творческого пути Якобсона. Ту, что объединяет его юношеские стихи,
работы по фонологии, фольклору, «Слову о Полку Игореве» и поэзии Маяковского, проблемам афазии и функциональной асимметрии больших полушарий головного мозга, по поэзии грамматики и грамматике поэзии. И еще многое другое. Эту идею Лотман сформулировал так: «Роман Осипович Якобсон всю жизнь
*АВТОНОМОВА Наталия Сергеевна, доктор философских наук, главный научный сотрудник Института философии Российской академии наук. E-mail: [email protected] © Автономова Н.С., 2014
** Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ. Проект № 14-03-00587 2014 • № 3 • ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ 13
