CC BY
249
ТРИ «М»: МЕТОДОЛОГИЯ — МЕТОДИКА —МЕТОД
Философия политики и права: прошлое, настоящее и будущее университетской дисциплины1
Статья посвящена представлению нового направления философского образования в Московском государственном университете — философии политики и права. В статье кратко рассматривается развитие и значение для философского знания философии права и философии как отдельных дисциплин, а также показывается возможность и необходимость их интеграции в единую и целостную науку на современном этапе.
Ключевые слова: философия политики, философия права, интеграция научного знания.
В конце 2008 года Ученым советом Московского государственного университета было принято решение о создании на философском факультете новой кафедры — кафедры философии политики и права.
Данное решение было продиктовано необходимостью целостного и систематизированного изучения и преподавания философских проблем политики и права с использованием в полной мере исторических достижений гуманитарного знания в данной области, а также привлечения соответствующих новейших разработок современной философии, политологии и теоретического правоведения.
Наиболее разработанной в указанной проблематике следует признать философию права, которая как университетская дисциплина появляется (напр, в Германии) в конце XVII века. В России уже во второй половине XVIII века философия права преподается в Московском университете (С.Е. Десниц-кий, И.А. Третьяков, Я.И. Шнейдер), в 30—60-х гг. XIX в. в Московском, Петербургском университетах, Университете св. Владимира в Киеве (К.А. Неволин, П.Г. Редкин, Б.Н. Чичерин) [1, с. 96, 137]. Особенно активно философия права развивается во второй половине XIX — начале XX в. и связана с работами таких ученых и университетских профессоров как
Е.Н. Мощелков
1 Статья подготовлена при содействии Российского гуманитарного научного фонда. Грант № 11-03-00097а.
© Мощелков Е.Н., 2011
Б.Н. Чичерин, В.С. Соловьёв, Н.М. Коркунов, Л.И. Петражицкий, Е.Н. Трубецкой, П.Н. Новгородцев, Г.Ф. Шершеневич, В.М. Гессен, Б.А. Кистяковский, С.А. Котляревский, М.М. Ковалевский, И.В. Михайловский, В.Э. Вальденберг, И.А. Ильин, Н.Н. Алексеев.
Всплеск в развитии философии права не в последнюю очередь связывается с образованием в российских университетах, начиная с Университетского устава 1863 г., специальных кафедр, которые читали курсы по философии права (истории философии права). По Университетскому Уставу 1884 г. в составе 12 кафедр юридического факультета в российских университетах образуется кафедра энциклопедии права и истории философии права. Нужно иметь в виду, что энциклопедия права в то время трактовалась как «философское введение в курс юридических наук, читаемое на первом курсе юридического факультета» [2] и в этом понимании фактически сливалась с философией права. Значение этого курса для университетского образования в конце XIX — начале XX в. трудно переоценить, поскольку в условиях отсутствия в университетах философских факультетов и даже полноценных кафедр философии этот курс (энциклопедия права — философия права) давал фактически единственную возможность донесения до студентов философских знаний.
Книг, в название которых включалось бы понятие «философия права», за 30—40 лет до 1917 г. вышло немного, но богатейшая проблематика философии права разрабатывалась в научных трудах, которые назывались «Общая теория права», «Теория права и государства» и т. п.
В постсоветский период у нас в стране философия права получает свое новое развитие как научная и образовательная дисциплина. Она становится обязательным предметом, правда в основном в юридических высших учебных заведениях и на юридических факультетах университетов. На философских факультетах (например, в МГУ) эта дисциплина появляется только благодаря усилиям энтузиастов, и то как факультативная дисциплина.
Выходит целый ряд научных монографий и учебников, написанных, правда, как правило, юристами (В.С. Нерсесянц, Д.А. Каримов, В.Н. Жуков, Э.В. Кузнецов, Б.М. Мальков, Г.И. Иконникова, В.П. Лященко, К.К. Жюль и др. [3]). Юристам же принадлежит авторство статей «Философия права» в большинстве (в том числе, и в философских) энциклопедических изданиях. А единственный в России журнал «Философии права» выпускается в Ростове-на-Дону Ростовским юридическим институтом МВД России. Появляется и ряд серьезных изданий, посвященных изучению философии права в России [4].
Проблемы, или даже разделы, философии права всё чаще включаются и в состав курсов социальной философии, а также спецкурсов (например, на философском факультете Московского университета).
Вместе с тем, вопрос о том, частью какой науки является философия права — философии или правоведения, остается дискуссионным и по сей
день. Примечательным в этой связи представляется позиция признанного специалиста в области философии права В.С. Нерсесянца. В Юридической энциклопедии этот автор определяет философию права как общетеоретическую юридическую дисциплину [5, с. 1156], тогда как в Новой философской энциклопедии тот же автор философию права трактует уже просто как научную дисциплину [6, с. 227]. Остается только отметить, что оба указанных выше энциклопедических издания вышли в свет в 2001 году. Некоторые авторы прямо определяют философию права как самостоятельный раздел философии [7, с. 635]. Другие находят выход из ситуации в диалектическом подходе и делают вывод о том, что философия права «представляет собой единство философского и юридического знания» [8, с. 8].
Теперь о философии политики. Данный термин в научном контексте в нашей стране используется уже несколько десятилетий. Можно, например, вспомнить в этой связи о существовании еще в 70-е гг. прошлого века Секции философии политики и международных отношений в Философском обществе СССР, которая выпускала различные сборники научных работ по данной проблематике [9]. В 90-е и 2000-е гг. выходит ряд научных книг с искомым названием (А.С. Панарин, Э.А. Поздняков, И.А. Го-бозов, А.Г. Дугин), а также разрабатывается ряд учебных курсов «Философия политики» на философских факультетах университетов (напр., на факультете философии и политологии СПбГУ).
В научной литературе термин «философия политики» часто пересекается с термином «политическая философия». Отношение к вопросу о соотношении этих терминов среди современных ученых различное. Одни не видят в них особых различий и употребляют их фактически как тождественные, другие такие различия находят в том, что «философию политики» рассматривают как часть философии, философского знания, а «политическую философию» относят к области политической науки (см. коммент. 1). Думается, что второй подход более продуктивен, поскольку приближает нас к интерпретации проблемы соотношения философии и политики. «Философия политики» может трактоваться как приложение философии к области политической жизни, тогда как «политическая философия» является саморефлексией политики, ее «внутренним» знанием о самой себе. Первая решает вопросы, которые ставит перед философией политика, тогда как вторая решает вопросы, которые ставит перед политикой философия. Но на эти разные вопросы могут быть даны одинаковые ответы. Поэтому «философия политики» и «политическая философия», в любом случае, это сильно пересекающиеся, взаимосвязанные области научного знания, поскольку в их соотношении фиксируется не разница смыслов, а только разница детерминации мысли, направленности мысли (см. коммент. 2).
Взаимодействие философии политики и политической философии создает поле для научного диалога философии и политики. Кто из этих сто-
рон сегодня более активен в этом диалоге, сказать трудно. Ясно, что концептуализация политики, исследование ее фундаментальных, сущностных оснований, поиск целей и смысла политики были и остаются важнейшей и пока плохо разработанной философской проблематикой. Да и современная политика все реже ставит перед философией смысловые вопросы. Конечно, в данном случае имеется в виду не реальная политика (и политики) — отсюда ждать этих вопросов наивно, а политическая наука. Но представляется, что сегодня для многих молодых (и не только молодых) политологов, профессиональные интересы которых устойчиво ориентируются на технологии и приложения, метафизические проблемы являются малоинтересными и неперспективными.
Проблемы взаимоотношений философии и политики остро и всесторонне обсуждались еще в 1996 г. на «круглом столе», который организовал журнал «Вопросы философии». Когда читаешь материалы этого «круглого стола», то сознаешь, что данная проблематика и спустя 14 лет остается не менее, а может быть даже более злободневной и дискуссионной [12].
Спор о соотношении философии политики и политической философии специфическим образом отразился в современной справочно-энциклопедической литературе. Так, в профильных энциклопедиях по гуманитарным наукам — Новой философской энциклопедии (4 т., 2001) и Политической энциклопедии (2 т., 1999) — мы не находим статьи под названием «Политическая философия». Нет такой статьи и в других многочисленных современных словарях и энциклопедиях. Как будто такого понятия (дисциплины) в современной науке вообще не существует.
Нет никаких следов научной дисциплины «Политическая философия» (как, впрочем, и «Философия права») и в новой Номенклатуре специальностей научных работников, которую Минобрнауки России ввело в действие с 1 января 2010 г. Лучше других, видимо, структуру современного гуманитарного знания понимают в Российском гуманитарном научном фонде, в Классификаторе которого для конкурсов 2010 г. эта дисциплина выделена отдельно в политических науках — «03-210 Политическая философия». В этом же Классификаторе в юридических науках значится (правда, в группе других дисциплин) и «Философия права» — «03.410 — Философия права. Теория права и государства, методы их изучения. История учений о праве и государстве. Сравнительное правоведение».
Следует также отметить и то обстоятельство, что в последние годы в самой философской науке всё более употребительным и значимым становится термин «философия политики». Отметим только два факта: появление в Новой философской энциклопедии статьи «Философия политики» (А.С. Панарин, Т. 5, 2001) и секции «Философия политики» на V Российском философском конгрессе (Новосибирск, август 2009), тогда как на предыдущем, IV конгрессе в Москве (2005 г.) в числе секций была секция «Политическая философия».
Философия политики вошла с 1 января 2010 г. в состав новой редакции «ваковской» специальности по политическим наукам 23.00.01 — теория и философия политики, история и методология политической науки, сделав ее фактически междисциплинарной. По целому ряду тем, входящих в паспорт данной специальности, соискателям докторских и кандидатских степеней по политическим наукам придется в своих исследованиях привлекать серьезный массив философских знаний.
Созданием в Московском университете кафедры философии политики и права делается важный шаг в сторону интеграции целого ряда гуманитарных наук, единого образовательного и научно-исследовательского поля, в котором интегрируются проблемы политики и права. Нельзя сказать, что это абсолютно новое изобретение. В российской высшей школе уже существует целый ряд отдельных учебных программ (напр.: УМК В.И. Пернацкого и Е.Н. Базурина в Волго-Вятской академии государственной службы, 2006), или разделов с названием «Философия политики и права» в программах более общих курсов (напр.: раздел 20 в программе курса «Социальная философия» проф. В.Г. Федотовой в Высшей школе экономики, 2000). А во второй половине 90-х гг. в перечень «ваковских» специальностей научных работников по разделу «Философские науки» входила специальность 09.00.10 («Философия политики и права»), по которой диссертационные советы присуждали ученые степени кандидата и доктора философских наук.
Важным новаторским элементом в создании новой кафедры философии политики и права в МГУ является постановка задачи изучения и интерпретации политики и права как интегрированного и целостного объекта философского анализа. При этом исходная идея основывается на убеждении, что политика и право являются двумя важнейшими взаимосвязанными регуляторами современной общественной жизни.
Вместе с тем, историческая эволюция дифференцированного знания, начавшаяся в Новое время и продолжающаяся по инерции по сей день, привела по методу абстракции к разведению политики и права по разным областям науки. Политика была отнесена к предметной области политических наук, право — к юриспруденции. Указанные науки достигли на протяжении многих десятилетий и даже столетий своего развития существенных достижений в изучении и понимании данных общественных феноменов. Но, видимо, в этом процессе объективно существуют свои пределы, за которые эти науки выйти не в состоянии. Не случайно, кстати, каждая из этих наук (особенно, политология и правоведение) до сих пор не имеют общепринятого предмета единого понимания сущности искомых феноменов (см. коммент. 3). Многие современные учебники по политологии и праву начинаются с констатации, что в этих науках нет более многозначных и неопределенных понятий, чем «политика» и «право».
Это не случайно. Разные науки (политология и правоведение), отдельно друг от друга изучают политику и право как отдельные и самодостаточные сущности, тогда как в реальности они взаимно дополняют и взаимно обусловливают друг друга.
Политика и право как социальные регуляторы работают эффективно только тогда, когда существует ясное и точное знание того, к каким идеальным моделям общественных отношений нужно стремиться. Поэтому исследователь должен адекватно определить существующий порядок вещей (сущее), а затем создать идеальную модель (модели) этого порядка (должное). Именно в этом взаимном переплетении сущего и должного и лежит главная проблема современной общественной жизни и гуманитарной науки, но найти адекватные (идеальные) решения этой проблемы невозможно силами отдельных наук (политологии, юриспруденции, этики).
Таким образом, концептуальная задача новой кафедры состоит в создании интегративной философской теории политики и права. Именно интегративной, а не просто междисциплинарной. В научных кругах давно уже считается модным и прогрессивным, так называемая, междисциплинарность, когда разрабатываются проблемы «на стыках наук», «в пограничных областях наук», объединяя при этом усилия ученых и специалистов из различных областей науки. Безусловно, где-то такие междисциплинарные исследования и принесли весомые результаты. Но чаще всего речь идет о псевдомеждисциплинарности, когда для получения гранта или другого дополнительного финансирования представители разных наук механически складывают свои результаты и оформляют это в едином научном проекте.
В нашем случае стоит другая, гораздо более сложная научная задача. Задача не сложения разных научных теорий (междисциплинарность), а задача создания новой, другой (интегративной) теории.
Мы видим несколько направлений реализации данной задачи:
• институционализация философии политики и права как нового направления университетского философского образования; определение ее места, роли и эвристических функций в контексте вызовов современной цивилизации;
• осмысление основных этапов и направлений исторической эволюции философских интерпретаций политики и права, особенно в аспекте взаимодействия этих двух феноменов общественной жизни;
• анализ онтологических, гносеологических, аксиологических, антропологических, социокультурных и прогностических проблем философии политики;
• анализ онтологических, гносеологических, аксиологических, антропологических, культурологических и праксиологических проблем философии права;
• исследование философских проблем взаимодействия политики и права, к числу которых можно отнести такие как норма и норма-
тивность в политике и праве, взаимовлияние и взаимоограничение политики и права в современном общественном развитии; взаимосвязь политического и правового факторов в минимизации и разрешении национальных, региональных и глобальных проблем современного общества.
Для реализации поставленных задач имеются предпосылки во внутреннем развитии гуманитарных наук. Еще в середине 90-х г. прошлого века один из крупнейших современных политологов и социологов И. Вал-лерстайн отмечал «...размытость границ между отдельными дисциплинами социальных наук». «Традиционные категории экономики, политологии, истории, социологии и антропологии, — писал он, — во многих отношениях потеряли свои различительные черты как предметные области, как области методологии, как конкурирующие эпистемологии» [11, с. 128]. Правда, вопреки этой тенденции своего внутреннего развития гуманитарные (и не только гуманитарные науки) институционально (во всяком случае, у нас в стране) эволюционируют прямо в противоположном направлении.
Доктор политических наук И.М. Бусыгина, например, считает, что этот процесс зашел достаточно далеко и некоторые науки рискуют «превратиться в «закрытый цех», куда не допускают «непосвященных»». В Россию эта «болезнь», по мнению указанного автора, пришла с Запада, что, в частности, подтверждается словами известного западного ученого Р. Дарендорфа, который уже давно указывает на существование таких «закрытых цехов» в науке, становящихся «удобным обиталищем для тех, кто в них входит». В них, по мнению Дарендорфа, «посвященные играют в свои маленькие игры... Биофизики обращаются к биофизикам, политологи — к политологам.» [12, с. 153].
В отечественной интеллектуальной традиции существует и другая предпосылка для развития интегративных теорий. Эту традицию или специфическую особенность Н. Бердяев называл «тотальностью» русского мышления и русского менталитета. Русскому интеллекту, по его убеждению, всегда было свойственно понимание предмета, явления, процесса в его целостности, в неразрывности его составных частей. Эта «тотальность» идет не от «архаики» русского общества (как это иногда упрощенно трактуют), а от оригинальности национального интеллектуального и общественного развития, от уникальной связи русской духовности с фундаментальными основами природного и общественного бытия.
Отдельным направлением деятельности кафедры философии политики и права философского факультета МГУ является философское (историософское) осмысление исторических и современных характеристик и путей развития российской цивилизации, которая по своим объективным характеристикам может и должна стать благоприятным исследовательским полигоном для приложения интегративных гуманитарных теорий.
Научная теория российской цивилизации основывается на уникальной исторической природе и уникальных пространственно-временных ха-
рактеристиках российской общественно-политической системы, на особых и долгоживущих тенденциях и традициях в политической, социально-экономической, духовно-идеологической и ментальных сферах национальной общественной жизни. Глубокое изучение этой системы уже поставило перед гуманитарной наукой ряд фундаментальных проблем. Выделим, для примера, две такие проблемы.
Первая. Проблема критерия прогресса. Является ли материально-экономическая компонента безусловной доминантой общественного прогресса или следует признать, что для развития некоторых уникальных общественных систем (например, для России, Китая) не меньшее значение имеет духовно-идеологическая компонента (а в определенном отношении и политико-правовая компонента)?
Вторая проблема связана с траекторией социально-политической динамики общественных систем. Историческое развитие России невозможно объяснить и даже показать только в схемах линейно-поступательного развития. Здесь траектория более сложная, связанная с переплетением линейных трендов со спиральным, циклическим развитием. Наверное, неслучайно и первые циклические теории (не идеи, а теории) и появились в России (Леонтьев, Данилевский). В этих циклах мы также обнаруживаем специфические переплетения экономики и политики, политики и права, политики и морали.
Таким образом, интегративная теория России не только сможет объяснить перипетии национального развития, но и даст интерпретацию ряду фундаментальных вопросов гуманитарного знания.
Научная теория российской цивилизации будет, кроме всего прочего, способствовать созданию положительного образа России в мире, что отвечает особенностям современного этапа мирового развития, движению к многополярности, к увеличению всемирного разнообразия при укреплении взаимопонимания и сотрудничества. Такая разработка призвана противостоять всякого рода экстремистским и односторонним взглядам на Россию и её место в мире.
Для реализации данных направлений кафедра рассчитывает как на собственные силы (а это — 9 преподавателей и научных сотрудников, в их числе — 4 доктора наук, профессора и 4 кандидата наук), а также и на сотрудничество с коллегами, специализирующимися в области философии политики и права во многих учебных и научных центрах Москвы, Санкт-Петербурга, Саратова, Екатеринбурга, Ростова-на-Дону, Казани, Краснодара, Астрахани и других городов России. В 2010 г. кафедрой выпущен сборник научных статей «Философия политики и права. Вып. 1». В 2011 г. планируется издание второго выпуска данного сборника, который в перспективе должен стать ежегодником.
Важным кадровым потенциалом для реализации поставленных задач является аспирантура кафедры философии политики и права (на начало
2011 г. — около 30 аспирантов). Дело в том, что образовательная деятельность кафедры имеет уникальную особенность, заключающуюся в том, что она работает в двух образовательных областях: студенты-специалисты (а в будущем, возможно, бакалавры и магистры) готовятся как философы, тогда как аспиранты специализируются в области политических наук. Подготовка аспирантов на кафедре ведется по двум «ваковским» специальностям: 23.00.01. — теория и философия политики, история и методология политической науки и 23.00.03 — политическая культура и идеологии, которые как раз и позволяют рассчитывать на активное участие аспирантов в разработке интегративных аспектов современного гуманитарного знания.
Думается, что у философского осмысления политико-правовой реальности существуют хорошие перспективы, так как именно оно может стать в современных условиях одним из базовых источников и оснований для научной интерпретации определяющих процессов и тенденций общественной жизни.
Комментарий
1. Существует и прямо противоположная точка зрения, согласно которой «политическая философия» — это «философская дисциплина, одна из основных областей философского знания о человеке и обществе» (Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993. С. 283).
2. См. о современных вариантах интерпретации соотношения философии права и политической философии: Алексеева Т.А. Политическая философия: От концепций к теориям. М., 2007. С. 15—18, а также: Политическая философия в России. Настоящее и будущее (Материалы «круглого стола», проведенного журналом «Вопросы философии» совместно с факультетом политологии МГИМО и журналом «Полис») // ПОЛИС. 2002. № 4. С. 3—30 (особенно выступления Т.А. Алексеевой, М.В. Ильина, Б.Г. Капустина).
3. Известные зарубежные систематизаторы гуманитарного знания — Р. Пэнто и М. Гравитц считают, что в истории политической науки сосуществуют как равноценные три варианта определения предмета этой науки, которые актуальны и на современном этапе развития политологии. Для одних этим предметом является государство, для других — власть, для третьих — политические отношения. (Пэнто Р, Гравитц М. Методы социальных наук. М., 1972. С. 186—187.).
Литература
1. Пустарнаков В.Ф. Университетская философия в России. Идеи. Персоналии. Основные центры. СПб., 2003.
2. Малый энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. Т. 4.
М., 1994. Стлб. 2150. (Репринт изд. СПб., 1909).
3. Нерсесянц ВС. Философия права. 2-изд. М., 2006; Иконникова Г.И., Лящен-ко В.П. Философия права. М., 2007; Кальной И.И. Философия права. СПб., 2008; Жюль К.К. Философия и социология права. 2-е изд.М., 2005; Бачинин В.А. Энциклопедия философии и социологии права. СПб., 2006 и др.
4. См.: Кузнецов Э.В. Философия права в России. М., 1989; Жуков В.Н. Русская философия права: Естественно-правовая школа первой половины ХХ века. М., 2001; Русская философия права: философия веры и нравственности: Антология. СПб., 1997.
5. Юридическая энциклопедия / Под общ. ред. Б.Н. Топорнина. М., 2001.
6. Новая философская энциклопедия. Т. 4. М., 2001.
7. Словарь философских терминов / В.Г. Кузнецов. М., 2004.
8. Иконникова, Г.И., Лященко В.П. Философия права. М., 2007.
9. Мировое сообщество: философия политики и политические процессы. М., 1991.
10. Философия и политика (Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. 1996. № 1.
11. Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. 1995. № 3.
12. Бусыгина, И.М. Судьба географических знаний в политической науке и об-
разовании // Политические исследования (ПОЛИС). 2003. № 1.
