CC BY
0
Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2024.
№ 81. С. 129-139.
Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 2024. 81. pp. 129-139.
Научная статья УДК 1(141)
doi: 10.17223/1998863Х/81/12
ФИЛОСОФИЯ НАКАЗАНИЯ: ПОТЕНЦИАЛ КОМПРОМИССНЫХ
ТЕОРИЙ
Виталий Васильевич Оглезнев1, Виктор Геннадьевич Бондарев2
1 Национальный исследовательский Томский государственный университет,
Томск, Россия;
1 Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия,
ogleznev82@mail. ru
2 Российский государственный университет правосудия, Северо-Западный филиал,
Санкт-Петербург, Россия, [email protected]
Аннотация. В статье исследуются природа и структура компромиссных (смешанных, гибридных) теорий обоснования наказания. Показано, на каких именно элементах ре-трибутивизма и консеквенциализма они основаны, а также их достоинства и недостатки. В качестве примера рассматриваются три компромиссные теории, получившие наибольшее распространение в современной философии наказания. Ключевые слова: наказание, преступление, утилитаризм, ретрибутивизм, консеквен-циализм
Для цитирования: Оглезнев В.В., Бондарев В.Г. Философия наказания: потенциал компромиссных теорий // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2024. № 81. С. 129-139. doi: 10.17223/1998863Х/81/12
Original article
PHILOSOPHY OF PUNISHMENT: THE CAPACITY OF COMPROMISE THEORIES
Vitaly V. Ogleznev1, Victor G. Bondarev2
1 National Research Tomsk State University, Tomsk, Russian Federation; 1 Saint Petersburg State University, Saint Petersburg, Russian Federation, [email protected]
2 North-West Branch of the Russian State University of Jusctice, Saint Petersburg,
Russian Federation, [email protected]
Abstract. The article presents the study of the nature and structure of compromise (mixed or hybrid) theories of punishment justification. It explores the foundational elements of retributivism and consequentialism upon which these theories are based, as well as their respective advantages and disadvantages. Despite their varying forms, compromise theories share two essential components: the "general justifying aim" of punishment (e.g., crime prevention, reform, retribution, etc.) and restrictive means (e.g., prohibiting the punishment of the innocent, preventing excessive punishment of the guilty). These elements serve as the basis for differentiating between these theories and must be present in all such theories, functioning as their unifying feature. While the content of these components may differ, their presence in these theories is necessary. The article examines three prominent compromise theories in modern philosophy of punishment: (1) H.L.A. Hart's Two-Element Theory of Punishment. Hart was the first to attempt to reconcile consequentialism and retributivism. He argued that the focus should not be on how punishment is defined (as retribution or as crime
© В.В. Оглезнев, В.Г. Бондарев, 2024
prevention), but rather on how the concept is used to answer key questions such as the "general justifying aim" of punishment, the reasons for punishing someone, and the distribution of punishment (e.g., who can be punished and how severely). (2) Robert Nozick's Correct-Values Retributivism. Nozick's understanding of punishment is rooted in the idea that by committing a crime, the offender deviates from the pursuit of "correct values". Punishment, therefore, is aimed at returning the offender to this moral path. (3) Antony Duffs Liberal-Community Retributivism. Duffs approach is based on a modified version of the general retributivist principle, positing that punishment serves to express the deserved condemnation of the offender while also promoting their repentance, reform, and reconciliation with the victims. However, many contemporary punishment theorists are increasingly moving away from mixed theories in favor of either retributivism or consequentialism. This shift is not so much due to the inability of compromise theories to provide convincing answers, but rather because the separate consideration of punishment justification and the restrictive means of its implementation (the two elements of Hart's theory) does not necessarily require a hybrid understanding of punishment. Keywords: punishment, crime, utilitarianism, retributivism, consequentialism
For citation: Ogleznev, V.V. & Bondarev, V.G. (2024) Philosophy of punishment: the capacity of compromise theories. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filoso-fiya. Sotsiologiya. Politologiya - Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 81. pp. 129-139. (In Russian). doi: 10.17223/1998863Х/81/12
В философии права часто можно встретить мнение, что наказание - это социальное последствие преступления или же социальная реакция на его совершение. Эта позиция имеет серьезное онтологическое обоснование, с одной стороны, она основана на древнем правовом принципе Nulla poena sine lege, согласно которому никто не может быть наказан за проступок, не запрещенный законом, т.е. не считающийся преступлением в момент его совершения. Из чего обычно делается вывод, что уголовные законы не имеют обратной силы. С другой стороны, связь наказания и преступления объясняется тем, что преступление представляет собой нарушение нормального хода вещей, и потому в наказании злодеяний нет ничего противоестественного. Напротив, наказание преступников (неотвратимость наказания) есть в некотором смысле воплощение социальной справедливости. Если применить разработанные поведенческой психологией подходы к определению уголовного наказания (операциональный и функциональный [1]), то получится, что наказание следует понимать либо как особую последовательность действий, выступающих реакцией на определенное поведение и приводящих к определенным последствиям, либо с точки зрения влияния наказания на социальную стабильность.
Из этих двух подходов именно функциональный получил широкое распространение в философии права. «Камнем преткновения», который, собственно, и спровоцировал дискуссии, стал вопрос оправдания наказания, т.е. почему мы вообще кого-то наказываем. Если отношение к наказанию как инструменту социального контроля сегодня не встречает особых возражений, то вот его обоснование - как возмездия, лишения определенных гражданских прав, предотвращения преступлений, исправления, искупления или же всего вместе - до сих пор активно обсуждается [2. P. 15]. Такое положение дел характерно не только для зарубежной юридической науки, но и для российской правовой теории и практики. Отчасти это связано с тем, что в истории правовой мысли долгое время господствовали две теории наказания: кантианство и утилитаризм или их современные версии ретрибутивизм и консеквенциализм
[3]. Они основывались не просто на разных, но во многом противоположных обоснованиях наказания. Для их «примирения» были разработаны теории, которые хотя и назывались по-разному: «компромиссные», «смешанные», «гибридные», но обладали определенным «семейным сходством» [4. P. 163]. Но прежде чем перейти к их описанию, следует сначала кратко рассмотреть, в чем именно заключался спор между консеквенциализмом и ретрибути-визмом.
Согласно консеквенциализму, особенно в его утилитаристской версии, наказание есть prima facie зло, ибо оно делает людей в высшей степени несчастными (Бентам). Но наказание можно оправдать тем, что его осуществление имеет благие последствия, которые превосходят плохие. Есть несколько причин, почему наказание преступников полезно обществу. Во-первых, оно помогает предотвратить преступления или хотя бы уменьшить их количество. Во-вторых, хорошо продуманная система наказаний может способствовать исправлению преступника. Это значит, что наказание оправдывается тем, что большинство членов общества, находясь в безопасности, становятся счастливее. Утилитаризм трактует наказание как «стоимостное выражение поведения» [5. P. 3], выражаясь словами Дж. Ролза. В том смысле, что уголовное законодательство намеренно устанавливает достаточно высокую «стоимость» отдельных видов антисоциального поведения, рассчитывая на то, что многих это сможет остановить. Те, кто все же идет на преступление, демонстрируя тем самым свою готовность платить полную «стоимость», должны быть наказаны в назидание другим, или, как говорил О.У. Холмс, чтобы показать, что «закон держит свои обещания» [6. P. 806]. Конечно, такая система наказания, как инструмент предотвращения преступлений, несовершенна, но ее положительным моментом является предоставление потенциальному преступнику выбора - либо быть наказанным, либо воздержаться от противоправных действий. И в этом позиция утилитаризма кажется простой и убедительной. Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что признание поведения преступным и потому заслуживающим наказания является необходимым условием предотвращения нарушения прав других [7. C. 160-161]. В итоге предотвращение преступного поведения оказывается отличным оправданием наказания и с утилитаристской точки зрения делает наказание насущным государственным интересом. Этот тезис выглядит совершенно неоспоримым. Но так ли это? Консеквенциализму в известном смысле противостоит ретрибутивизм.
Ретрибутивистский подход к наказанию исходит из того, что наказание как возмездие преступнику за его злодеяния вполне оправдано (Кант). Требование такого наказания основано на уважении к закону (а не просто на уважении к самому себе), на убеждении, что единственная морально приемлемая реакция на нарушение закона должна выражаться в терминах теории, основанной на справедливости или уважении к правам как высшим ценностям. Такой подход стремился оправдать наказание не с точки зрения социальной полезности, а с точки зрения таких моральных понятий, как права, заслуги, моральная ответственность и справедливость (версии этой теории отличаются тем, что выводится на первый план). Поэтому ретрибутивизм интересует не социально полезное наказание, но справедливое наказание, наказание, которого преступник заслужил, наказание, которое общество имеет право на
него возложить, и наказание, которое преступник заслуживает по праву [7. C. 163]. Иными словами, тот, кто совершил преступление, заслуживает определенных страданий и ограничений, т.е. наказания. В этом и заключается справедливость. Но что означает утверждение, что человек заслуживает определенного страдания в виде наказания? Для юридического наказания моральное объяснение кажется совсем неподходящим. По-видимому, оно должно оправдываться заинтересованностью государства в том, что преступники «получат по заслугам». Гарантия этого и есть основная ретрибутивист-ская цель юридического наказания.
Многие на основе консеквенциализма и ретрибутивизма пытались создать теории, которые сохраняли бы их достоинства, но избегали бы свойственных им недостатков, таких как наказание невиновных (проблема консе-квенциализма) или причинение большего количества страданий, сверх того, что преступник заслуживает (проблема ретрибутивизма) [8. P. 195]. Мотивация вполне понятна: идея, что наказание должно иметь благие последствия, например, влиять на снижение уровня преступности, несомненно, кажется привлекательной, в то время как идея, что наказание невиновных оправдано только тогда, когда счастье перевешивает несчастье, - неправильной. Таким образом, предупреждение преступлений кажется наиболее подходящей основной оправдывающей целью наказания, в то время как возмездие (даже в самой утонченной версии) - лишь второстепенной. Ясно, что у этих теорий есть свои плюсы и минусы, но как объединить то, что, по сути, представлено противоположными позициями, и при этом получить оптимальный результат? И можно ли вообще достичь компромисса между несовместимыми подходами?
Теорий, пытающихся объединить разные элементы консеквенциализма и ретрибутивизма в единое целое, в современной философско-правовой литературе достаточно много. Но среди них можно выделить по меньшей мере три теории, которые, конечно же, не исчерпывают всего многообразия, но являются в некотором смысле определяющими.
1. Двухэлементная теория наказания Г.Л.А. Харта, или теория «неделимого дуализма» [9. P. 307], как ее метко назвал Д. Вуд.
Г.Л.А. Харт был одним из первых, кто попытался примирить консеквен-циализм и ретрибутивизм, предложив в статье «Prolegomenon to the Principles of Punishment» [10], которая, по замечанию Э. Оноре, является самой важной его работой по вопросам уголовной юстиции [11. P. 310], «смешанную» теорию наказания [12. C. 171]. Он полагал, что вопрос определения наказания, который являлся предметом казалось бы неразрешимого спора, не может и не должен считаться единственно заслуживающим внимания. Ведь дело не в том, как мы определяем наказание (как возмездие или как предотвращение зла), но в том, как это понятие используется для ответа на такие вопросы, как какова «общая оправдывающая цель» наказания [10. P. 8], почему мы вообще кого-то наказываем и каков механизм наказания (кто может быть наказан? насколько сурово?) [10. P. 3]. Ввиду специфики этого социального института мы не можем ограничиваться лишь каким-то одним вопросом, игнорируя остальные. Иначе как, например, оценить необходимость его корректировки.
То есть следует различать, по меньшей мере, три вопроса, касающихся оправдания наказания. Во-первых, как убедительным образом объяснить су-
ществование наказания: достижению какого блага оно может способствовать, почему оно обязательно, какое требование морали оно способно удовлетворить? (это и есть то, что Харт называл «общей оправдывающей целью» наказания). Во-вторых, кого следует наказывать: на основании каких принципов или согласно каким целям наказание должно распределяться между людьми? В-третьих, как установить соразмерность наказания: как судьям и другим правоприменителям это сделать? (с одной стороны, вопрос касается суровости или размера наказания, а с другой - доступных способов осуществления наказания). Кажется, что ответить на все эти вопросы можно с позиций какого-то одного подхода - например, на основании общего консеквенциалист-ского принципа благих последствий или же на основании ретрибутивистско-го принципа, что единственной целью наказания является заслуженное обременение виновных. Но не все так просто: вполне может случиться, что разным аспектам наказания будут соответствовать разные и даже противоположные блага, поэтому любая претендующая на полноту нормативная теория наказания должна это как-то объяснить [13].
Для прояснения понятия наказания Харт, будучи аналитическим философом и сторонником лингвистического анализа, обращается к понятию собственности, которое, по его мнению, обладает сходными эпистемологическими характеристиками. Действительно, у этих понятий много общего. Как и в случае с наказанием, чтобы определить понятие собственности, не надо обращаться ни к способам, которыми право собственности приобретается, ни к вопросам ценности самого института собственности, ни к тому, сколько и какой собственности людям разрешено приобретать [10. Р. 3-4]. Вот почему такие вещи, как общая оправдывающая цель наказания, его распределение и суровость, следует рассматривать отдельно от определения понятия наказания. Харт, соглашаясь с утилитаристским оправданием наказания и ретрибутивистской позицией в вопросе его распределения, формулирует свою компромиссную теорию следующим образом: «Нелепого противостояния утилитаристов и их оппонентов можно было бы избежать, если допустить, что нет ничего непоследовательного в том, чтобы придерживаться одновременно и того, что общей оправдывающей целью наказания являются его благие последствия, и того, что достижение этой цели должно сопровождаться или ограничиваться принципами распределения, предусматривающими наказание только тех, кто совершил преступление. И наоборот, из признания принципа избирательного возмездия отнюдь не следует, что общей оправдывающей целью наказания является возмездие» [10. Р. 9].
Суть подхода Харта можно, таким образом, свести к двум теоретическим положениям:
1) общая оправдывающая цель наказания является утилитаристской -предотвращение преступлений или сокращение их количества;
2) при достижении этой цели должны соблюдаться ретрибутивистские требования и принципы, согласно которым наказанию подлежат только преступники («избирательное возмездие»), и только лишь в том случае, если у них был выбор - соблюдать законы или нет [14. С. 243].
Отсюда становится понятной социальная причина наказания - снизить количество преступлений и обеспечить безопасность жизнедеятельности членов общества. А также то, каким образом осуществлять наказание в кон-
кретных случаях, - на основании ретрибутивистского принципа возмездия (соразмерности и «воздаяния по заслугам»). Разделяя общую утилитаристскую позицию, что целью наказания является предупреждение преступлений, Харт все же не соглашается с таким консеквенционалистским требованием, что наказание способствует исправлению. Ведь исправление лишь предполагается наказанием. Кроме того, оно не может рассматривается и в качестве общей оправдывающей цели, потому что иначе оно подменило бы собой принципы справедливости и соразмерности при определении размера наказания, что явно противоречило бы его моральному аспекту [10. P. 24-25]. Вот почему благие последствия Харт считал вполне убедительным аргументом в пользу «общей оправдывающей цели» наказания, достижение которой должно обеспечиваться (или ограничиваться) неконсеквенциалистскими принципами, исключающими любую несправедливость, предполагаемую чисто кон-секвенциалистским подходом: принципы, запрещающие намеренное наказание невиновных или слишком суровое наказание виновных.
Теорию наказания Харта потому часто называют «теорией двух отдельных вопросов» [15. P. 86; 16. P. 82], что при оправдании наказания он предлагает учитывать как оправдание самого института, так и отдельные его акты. На первый вопрос отвечает утилитаризм, объясняющий социальную необходимость института наказания, а на второй - ретрибутивизм, объясняющий, почему наказываться должны только нарушители законов. Наказание, таким образом, оправдывается с позиций двух моральных теорий, которые применяются к двум разным его аспектам и поэтому не пересекаются и не противоречат друг другу [16. P. 73-74].
В литературе можно встретить мнение [4. P. 166], что исторически первой смешанной, или гибридной теорией наказания является теория Дж. Ролза, изложенная в его статье «Two Concepts of Rules» [5] (т.е. за пять лет до Харта). Здесь он дает следующее определение наказанию: «...человек считается наказанным, если его законным образом лишили определенных гражданских прав за нарушение положений закона; это нарушение было доказано в ходе судебного разбирательства уполномоченным государственным органом на основании правовых норм, четко определяющих как правонарушение, так и полагающееся наказание, и действовавших на момент совершения правонарушения» [5. P. 10]. Но, как верно отмечает З. Хоскинс, теория Ролза на самом деле не является гибридной. Вернее, она представляет собой версию «утилитаризма правил», согласно которой наказание может быть оправдано по утилитаристским соображениям и при этом осуществляться в соответствии с ретрибутивистскими запретами наказания невиновных или несоразмерного наказания виновных [17. P. 46]. Схожего мнения придерживаются Дж. Мёрфи и Дж. Коулман, которые под ролзовским «утилитаризмом правил» понимают «точку зрения, что действия должны регулироваться правилами и что принцип полезности следует использовать для выбора подходящих правил» [7. C. 100]. По мнению самого Ролза, правило (институт наказания, содержащий ретрибутивистские ограничения) оправдано в той мере, в какой оно приносит больше общей пользы, чем имеющиеся альтернативы, а конкретные действия (применение наказания в соответствии с ретрибутивистскими ограничениями) оправданы в той мере, в какой они соответствуют этому правилу.
Так или иначе благодаря Ролзу-Харту компромиссные теории стали настолько популярны, что создалось впечатление, что проблема наказания наконец-то решена [16. P. 73]. Независимо от своих версий эти теории стали рассматриваться как состоящие из двух элементов: «общая оправдывающая цель» наказания (предотвращение преступлений, исправление, возмездие и т.д.) и ограничительные средства (запрет наказания невиновных, слишком суровое наказание виновных и т.д.), которые могут использоваться в качестве основания для дифференциации этих теорий. Мы также исходим из допущения, что эти два элемента необходимо присутствуют во всех подобного рода теориях и выступают их объединяющей чертой. Они могут отличаться содержанием, но их наличие обязательно. Например, вполне можно придерживаться, в отличие от Харта, ретрибутивистского оправдания наказания (требования возмездия), ограниченного консеквенциалистскими соображениями (например, тем, что наказание не должно повышать уровень преступности или препятствовать исправлению преступника) или же неконсеквенциалист-скими (деонтологическими) соображениями, такими как права человека или его уважение как личности [17. P. 39]. Рассмотрим кратко еще две компромиссные теории, которые не просто подпадают под приведенное описание, но также получили определенное признание и развитие.
2. «Ретрибутивизм с правильными ценностями» Р. Нозика.
Теория наказания Р. Нозика является весьма оригинальной версией ре-трибутивизма, согласно которой наказание представляет собой особый коммуникативный акт, цель которого «показать», прежде всего, преступнику противоправный характер его действий: «Самым убедительным способом показать преступнику, что он совершил нечто плохое в отношении других, -это сделать то же самое с ним» [18. P. 371]. И тогда ни он, ни другие члены общества впредь совершать противоправных действий не будут. Такое понимание ретрибутивистского наказания основано на идее, что, совершая злодеяние, преступник как бы уклоняется от преследования «правильных ценностей» (correct values), и поэтому задача наказания - вернуть его на этот путь. В этом, по мнению Нозика, и есть суть наказания [18. P. 374]. Будучи коммуникативным актом, наказание обладает следующей структурой: лицо, осуществляющее наказание (тот, кто наказывает), лицо, подвергающееся наказанию (тот, кого наказывают), и правильные ценности, отступление от которых (например, умышленное лишение жизни другого человека) не просто приводит к наказанию, но которые выступают цементирующим основанием этого акта. То есть акт наказания связан с ценностями двояким образом: во-первых, через связь правильных ценностей и наказываемого лица и, во-вторых, через связь правильных ценностей и того, кто наказывает, когда его действия выступают средством их реализации [18. P. 378].
Однако здесь неизбежно возникают вопросы. Допустим, преступник был осужден на двадцать лет лишения свободы. Согласно коммуникативной теории наказания Нозика, сам этот срок должен как-то ему «сообщить» («доставить сообщение»), что он отошел от правильных ценностей, а наказание - его образумить и вернуть на «путь истинный». Но каким образом подтвердить это «возвращение», если эти ценности, по словам самого Нозика, не обладают «каузальной силой» [18. P. 375]? Тогда что же они собой представляют? С одной стороны, они, безусловно, должны быть общечеловеческими ценно-
стями, соблюдение или уважение которых не должно вызывать сомнений. Но, с другой стороны, они могут оказаться зависимыми от социально-политической целесообразности и колебаний социального настроения. В том смысле, что такой «перечень» правильных ценностей не будет свободным от конъюнктурных влияний, а значит, будет подвержен корректировке. И вполне возможно (по крайне мере теоретически), что появятся такие ценности, которые поставят под сомнение моральную благопристойность системы наказания и окажутся инструментом сведения личных счетов [4. P. 184].
3. Либерально-коммуникативный ретрибутивизм Э. Даффа.
Эта разновидность коммуникативной теории наказания была изложена Э. Даффом в монографии «Punishment, Communication, and Community». Его подход основан на модифицированной версии общего ретрибутивистского принципа, что через наказание осуществляется заслуженное осуждение преступника, достигается его раскаяние, исправление и примирение с тем, кому он причинил зло [19. P. xvii]. Отсюда Дафф делает вывод, что наказание, будучи коммуникативным актом, может быть оправдано тем, что оно одновременно устремлено как в прошлое, т.е. на совершенное преступление, за которое полагается осуждение (чего требует ретрибутивизм), так и в будущее, т.е. на достижение некоего будущего блага (чего требует консеквенциализм) [19. P. xix].
Важным моментом его теории является то, что проблема оправдания наказания имеет социальное измерение. Она не может и не должна рассматриваться независимо от вопроса о том, какие действия признаются обществом правильными, а какие неправильными, какие хорошими, а какие плохими. Вот почему предлагаемая коммуникативная теория не может не учитывать общественное мнение в вопросах оправдания наказания, мнение, которое основано на двух господствующих в этом обществе политических философиях - либерализм и коммунитаризм. Такое общество, по мнению Даффа, непременно должно быть «либеральным политическим сообществом, где свобода и автономия человека признаются высшими ценностями, то есть и социальными благами, которые следует поощрять и развивать, и правами, которые должны уважаться другими гражданами и государством... Но навязывание какой-то упрощенной концепции социального блага здесь будет избегаться» [19. P. 47].
Но теория Даффа, как и теория Нозика, не избавлена от сходных недостатков. В обоих случаях утверждение о том, что наказание есть коммуникация, влечет за собой лишь то, что наказание заслужено. Это, в свою очередь, очень хорошо согласуется с таким неоспоримым общим принципом, что наказание есть «долг» преступника жертве и / или обществу. Кроме того, можно сказать, что эти теории не столько о заслуженности наказания (понимаемого как причинение страданий), сколько о заслуженности коммуникации (понимаемой как наказание), потому что наказание - это имеющий стадии коммуникативный процесс, который только и может признаваться заслуженным. Но что это значит - «признаваться заслуженным»? Быть правильным, обоснованным, соответствующим фактам или чем-то иным? Кому адресовать эти вопросы? Либеральному политическому сообществу? Ясных ответов нет. Но они нужны, чтобы знать, какие действия эта ретрибутивистская теория признает противоправными, а значит, наказуемыми.
По этим и другим причинам многие современные исследователи постепенно начали отказываться от смешанных теорий в пользу либо ретрибути-визма, либо консеквенциализма. Как сказал У. Кауфман, «уже очевидно, что громогласные заявления сторонников гибридных теорий о решении проблемы наказания оказались сильно преувеличенными» [20. P. 38]. Действительно, сегодня все чаще можно встретить работы по философии наказания, которые посвящены анализу однородных теорией наказания, особенно ретрибутивизму [17. P. 38]. И связано это не столько с неспособностью компромиссных теорий предложить убедительные ответы на указанные вопросы, сколько с тем, что раздельное рассмотрение оправдания наказания и ограничительных средств его осуществления (два элемента теории Харта) на самом деле не требуют принятия гибридного понимания наказания. Здесь вполне можно ограничиться ретрибутивистским или консеквенциалистским пониманием. Ведь какого бы оправдания мы ни придерживались (имплицитно или эксплицитно), само это оправдание накладывает ограничения на осуществление наказания. Например, если наказание обосновывается утилитаристской идеей предотвращения преступлений, но при этом не приводит к сокращению (или, что еще хуже, к увеличению) их количества, от него следует отказаться; если наказание обосновывается ретрибутивистской идеей «воздаяния по заслугам», то ему должны подвергаться только те, кто его заслуживает, и только соразмерно содеянному.
Список источников
1. Holth P. Two Definitions of Punishment // The Behavior Analyst Today. 2005. Vol. 6, № 1. P. 43-47.
2. Miethe T.D., Lu H. Punishment: A Comparative Historical Perspective. Cambridge University Press, 2004.
3. Altman M.C. A Theory of Legal Punishment: Deterrence, Retribution, and the Aims of the State. Abingdon : Routledge, 2021.
4. Honderich T. Punishment: The Supposed Justifications Revisited. London : Pluto Press, 2006.
5. Rawls J. Two Concepts of Rules // Philosophical Review. 1955. Vol. 64. P. 3-32.
6. Letter from Mr. Justice O.W. Holmes, Dec. 17, 1925 // Holmes-Laski Letters / ed. Mark DeWolf Howe. Vol. I. Harvard University Press, 1953.
7. Мёрфи Дж., Коулман Дж. Философия права: Введение в юриспруденцию / пер. с англ. В.В. Оглезнева, В.В. Целищева. М. : Канон+, 2024.
8. Altman M.C. In Defense of a Mixed Theory of Punishment // The Palgrave Handbook on the Philosophy of Punishment / ed. M.C. Altman. Cham : Palgrave Macmillan, 2023. P. 195-220.
9. WoodD. Retribution, Crime Reduction, and the Justification of Punishment // Oxford Journal of Legal Studies. 2002. Vol. 22, № 2. P. 301-321.
10. HartH.L.A. The Presidential Address: Prolegomenon to the Principles of Punishment // Proceedings of the Aristotelian Society. 1960. Vol. 60, № 1. P. 1-26.
11. Honoré A. Herbert Lionel Adolphus Hart 1907-1992 // Proceedings of the British Academy. 1994. Vol. 84. P. 295-321.
12. Моисеев С.В. Философия права. Новосибирск : Сиб. унив. изд-во, 2003.
13. Hoskins Z., Duff A. Legal Punishment // The Stanford Encyclopedia of Philosophy / eds. E.N. Zalta, U. Nodelman. 2024 Edition. URL: https://plato.stanford.edu/archives/spr2024/entries/legal-punishment/ (дата обращения: 12.08.2024).
14. Оглезнев В.В. Концептуальный анализ в философии права Герберта Харта // Аристотелевское общество: 140 лет философских диалогов / под ред. А.Б. Дидикина. М. : Проспект, 2021. С. 222-247.
15. Frase R. Just Sentencing: Principles and Procedures for a Workable System. Oxford University Press, 2013.
16. Kaufman W. Honor and Revenge: A Theory of Punishment. Dordrecht : Springer, 2013.
17. Hoskins Z. Hybrid Theories of Punishment // The Routledge Handbook of the Philosophy and Science of Punishment / eds. B. Waller, E. Shaw, F. Focquaert. New York : Routledge, 2021.
18. NozikR. Philosophical Explanations. Harvard University Press, 1981.
19. Duff A. Punishment, Communication, and Community. Oxford University Press, 2001.
20. Kaufman W. The Rise and Fall of the Mixed Theory of Punishment // International Journal of Applied Philosophy. 2008. Vol. 22. P. 37-57.
References
1. Holth, P. (2005) Two Definitions of Punishment. The Behavior Analyst Today. 6(1). pp. 43-47.
2. Miethe, T.D. & Lu, H. (2004) Punishment: A Comparative Historical Perspective. Cambridge University Press.
3. Altman, M.C. (2021) A Theory of Legal Punishment: Deterrence, Retribution, and the Aims of the State. Abingdon: Routledge.
4. Honderich, T. (2006) Punishment: The Supposed Justifications Revisited. London: Pluto Press.
5. Rawls, J. (1955) Two Concepts of Rules. Philosophical Review. 64. pp. 3-32.
6. Holmes, O.W. (1953) Letter from Mr. Justice O.W. Holmes, Dec. 17, 1925. In: De-Wolf Howe, M. (ed.) Holmes-LaskiLetters. Vol. I. Harvard University Press.
7. Murphy, J. & Coleman, J. (2024) Filosofiya prava: Vvedenie v yurisprudentsiyu [Philosophy of Law: An Introduction to Jurisprudence]. Translated from English by V.V. Ogleznev, V.V. Tselishchev. Moscow: Kanon+.
8. Altman, M.C. (2023) In Defense of a Mixed Theory of Punishment. In: Altman, M.C. (ed.) The Palgrave Handbook on the Philosophy of Punishment. Cham: Palgrave Macmillan. pp. 195-220.
9. Wood, D. (2002) Retribution, Crime Reduction, and the Justification of Punishment. Oxford Journal of Legal Studies. 22(2). pp. 301-321.
10. Hart, H.L.A. (1960) The Presidential Address: Prolegomenon to the Principles of Punishment. Proceedings of the Aristotelian Society. 60(1). pp. 1-26.
11. Honoré, A. (1994) Herbert Lionel Adolphus Hart 1907-1992. Proceedings of the British Academy. 84. pp. 295-321.
12. Moiseev, S.V. (2003) Filosofiya prava [Philosophy of Law]. Novosibirsk: Sib. univ. izd-vo.
13. Hoskins, Z. & Duff, A. (2024) Legal Punishment. In: Zalta, E.N. & Nodelman, U. (eds) The Stanford Encyclopedia of Philosophy. [Online] Available from: https://plato.stanford.edu/archi-ves/spr2024/entries/legal-punishment/ (Accessed: 12th August 2024).
14. Ogleznev, V.V. (2021) Kontseptual'nyy analiz v filosofii prava Gerberta Kharta [A conceptual analysis in Herbert Hart's philosophy of law]. In: Didikin, A.B. (ed.) Aristotelevskoe obshchestvo: 140 let filosofskikh dialogov [Aristotelian society: 140 years of philosophical dialogues]. Moscow: Prospekt. pp. 222-247.
15. Frase, R. (2013) Just Sentencing: Principles and Procedures for a Workable System. Oxford University Press.
16. Kaufman, W. (2013) Honor and Revenge: A Theory of Punishment. Dordrecht: Springer.
17. Hoskins, Z. (2021) Hybrid Theories of Punishment. In: Waller, B., Shaw, E. & Focquaert, F. (eds) The Routledge Handbook of the Philosophy and Science of Punishment. New York: Routledge.
18. Nozik, R. (1981) Philosophical Explanations. Harvard University Press.
19. Duff, A. (2001) Punishment, Communication, and Community. Oxford University Press.
20. Kaufman, W. (2008) The Rise and Fall of the Mixed Theory of Punishment. International Journal of Applied Philosophy. 22. pp. 37-57.
Сведения об авторах:
Оглезнев В.В. - доктор философских наук, доцент, профессор кафедры истории философии и логики философского факультета Национального исследовательского Томского государственного университета (Томск, Россия); профессор кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, Россия). E-mail: [email protected] Бондарев В.Г. - кандидат политических наук, доцент, заведующий кафедрой гуманитарных и социально-экономических дисциплин Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия (Санкт-Петербург, Россия). E-mail: [email protected]
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Information about the authors:
Ogleznev V.V. - Dr. Sci. (Philosophy), docent, professor of the Department of the History of Philosophy and Logic, Faculty of Philosophy, National Research Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation); professor of the Department of the Theory and History of the State and Law, Faculty of Law, Saint Petersburg State University (Saint Petersburg, Russian Federation). E-mail: [email protected]
Bondarev V.G. - Cand. Sci. (Political Science), docent, head of the Department of the Humanities and Social Sciences, North-West Branch of the Russian State University of Jusctice (Saint Petersburg, Russian Federation). E-mail: [email protected]
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 20.08.2024; одобрена после рецензирования 26.09.2024; принята к публикации 21.10.2024
The article was submitted 20.08.2024; approved after reviewing 26.09.2024; accepted for publication 21.10.2024
