CC BY
9
DOI: 10.15643/libartrus-2021.5.1
Философия кризиса: реновация метафизики © В. В. Ильин
Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт» Россия, 132182 г. Москва, площадь Академика Курчатова, 1.
Email: vvilin@yandex.ru
Эвристический стержень реновации метафизики - тематизация антропоин-вестиций в сущее. Содержательное ядро обновления - опосредование рассуждений благотворными санирующими влияниями Wertswelt, гуманитарно программирующими конструктивную перестройку Menschwelt, Naturwelt, Lebenswelt по законам красоты (природо-, культуроподобия). Операциональный контур инновационного философствования задается блоком «трех Н»: - неореализм: перспективой культивации родом homo реальности; - неогуманизм: сплочение творческих, созидательных сил на платформе консенсуальности, толерантности, делиберативности; - неорациональность:утрирование статуса неопределенности как концентрата возможностей, находящих объективацию посредством обязывающего отнесения к «факту человека».
Ключевые слова: обновленная метафизика, неореализм, неогуманизм, неорациональность.
На переживаемом витке роббера, - отмечалось ранее [12-14], - цивилизация столкнулась с рядом ранее не омрачавших ее существование проблем, первостепенными в кругу которых оказываются:
- развал живого общения с проявлением характерного антропологического симптома «потеря Я», утрата сообщественности, упрочение атомизации, личностного (в т.ч. сетевого) одиночества;
- приобретающее одиозные, изощренные оттенки наращивания конфликтности мира: глобальная плоскость: изменение климата; старение населения; стихииное перемещение неустроенных отчаявшихся масс; обострение пикировок бедленд-гудленд по всем сторонам горизонта; конец общества потребления - вступление в полосу дефицитного существования; локальная (относительно) плоскость: крах пенсионнои системы развитых стран; возрастание рисков по занятости (следствие новеишего этапа НТП, выдавливающего рабочую силу из общественного производства); снижение платежеспособного спроса граждан на товары, услуги; закредитованность, перегретость фондового рынка; консервация институционального потенциала социума; антидемократически цифровои контроль; олигархизация; кризис представительнои системы управления; дематериализация производства; деформация privacy;
- некомпенсируемая депопуляция как следствие покуда неукротимои массовои гибели людеи в результате коронавируснои пандемии.
Феноменологически картина выполняется в красках экзистенциальнои катастрофы, когда, говоря образно, разбегаются рыскучие звери, разлетаются вещие птицы, иссыхает Мать-Сыра-Земля, иссякают животворные ключи, настает «конец, предел божьему прощению» [4, с. 36].
Эссенциально картина выполняется красками гуманитарной катастрофы, когда - вне всякой образности - разлаживаются капитальные исторические устои организации жизненного пространства, законы упорядоченного сотрудничества индивидов, которые в качестве господствующих прокладывают себе путь во всемирнои истории [17, с. 305].
Феноменологически и эссенциально, следовательно, ощущается катастрофизм как пакет экзистенциально-гуманитарных разбалансов-провалов, рефлективно расцениваемых как эрозия ценностных основании жизнестроения, разрушение умиротворительного хаиямов-ского: если жизнь все равно неизбежно проидет, пусть она безмятежно проидет.
В прошлые современности экзальтированное маниеи грандиоза (рационализм, сциентизм, техницизм, институционализм) человечество вознамеривалось «иметь все». Опыт истории внес коррективы: желать все и иметь все невозможно. Текущая современность пошла дальше: в постижении «что же возможно?» неожиданно обнаружила: казалось бы, взвешенно-трезвое «следует довольствоваться тем, что есть» невозможно также. Реальность бедственнои линии общественного развития (мораль наших днеи) препятствует принятию и ослаблен-нои - столь же невывереннои - существовательнои стратегии.
Онтологически «то, что есть», - зыбко; учитывая, что статусно оно как деиствительность суть обмирщенная предметная деятельность [16, с. 8], человечество становится заложником предательски неосмотрительных деиствии: usque ad oreum, usque ad caelum; облачаясь в тогу creator mundi, становясь малым, но универсальным архитектором мира, человечество расстается со счастьем как состоянием, когда не за что платить. Платить требуется за... все. Главным образом - за опрометчивую техногнозисную поставляющую силу «дерзать»: через огонь, борьбу, мимо звезд, смерти (в зависимости от идеологических предпочтении) к - тебе а) «светлое будущее»; б) «цивилизация для избранных». (В первои редакции «Аэлиты» Толстои испробовал духоподъемное, но утопичное, «к тебе, к тебе, через... к тебе, любовь».)
Сторонясь погружения в пучину идеологических (в т.ч. амитологических) предвзятостеи, в общем плане отметим: поскольку «наши проблемы - прежде всего то, что мы сами о них думаем» (Фаулз), со всех сторон правильно обратиться к выяснению, как тематизирует происходящее предельно широкии и глубокии ресурс содержательного мыслепредставления реалии -философская (метафизическая) спекуляция (не в уничижительном смысле слова).
Бросающееся в глаза впечатление: современная философия не поставляет на совершающееся не то, что свежих, - никаких заслуживающих внимания соображении.
Не бросая пустых упреков представителям профессионального сообщества, спишем наблюдаемое на уникальность переживаемои ситуации, свертывающеи предпосылки ожидаемых дальновидных предвосхищении.
Сосредоточение на позитиве, невольно подкрепляя убеждение в эвристическои недостаточности традиционных философских подходов, нацеливает на осмысление путеи их корен-нои перестроики: философскии разум, точно сова Минервы, вылетает в сумерки, но как чувствительный серфер все-таки должен предощущать накатывание, развертывание, набегание волн актуально сущего. Ретрополяция, как таковая, отдает обреченностью - беспомощным ожиданием на стезе испытании. Рефлексия задним числом не исчерпывает критико-аналити-ческих разработок; востребуется спасающая от поругании, охраняющая от бед, вмешивающаяся в ход дел, дающая силы жить антиципация.
С целью расширения возможностеи вырабатывать концептуально убедительные, полные образы жизненных коллизии в сценографиях существенного в становящемся [9], которые
оказываются не проще желании их воплощать, оттолкнемся от некоего резюмирующего впечатления, включающего определенный вердикт свершающемуся.
Урок обрушившихся на человечество испытании современного времени, столкнувших с проявлением далеко не отвлеченных сил (какими преимущественно доселе комбинировало традиционное философское умозрение) «добра и зла», - троякии:
- прагматическии (касательно жизни): человек - не всесилен (что захватывает и потенциал разумного знания); однако нельзя существовать в состоянии распятия;
- доктринальньш (касательно философии жизни): философия (метафизика) не может быть пессимистично^ настроение пессимизма (парализующего бессилия) должно быть надежно заблокировано; пессимизм - не жизнеспособная философия (метафизика);
- экзистенциальный (касательно философии устроения жизни): люди жизнедеиствуют в обстоятельствах, но обстоятельствам не пристало сдаваться; - хочешь не выживать, но жить, - встречаи налетающии шквал неурядиц, сцепив зубы, и, превозмогая обстоятельства, - укрощаи их.
Применительно ко всемирнои судьбе сказанное означает: не может принадлежать ничему другому то, что принадлежит самому себе. Главный жизненный стимул:
- для человечества - вершение коллективнои родовои истории;
- для человека - встроика в качестве дееспособнои части в деятельность пролонгирующего собственную участь ставного незыблемого общечеловеческого целого (как говорила Кристева, «процессуального субъекта»).
Целиком заполняет жизнь не демонстрация претензии жизни, но, используя мысль Гете, -культивация жизни самои жизни. Человеку допускается, сетуя на долю (как театрализовал в «Ифигении в Авлиде» Еврипид) от безысходности стенать; человечеству же (далекому от актерства) приличествует не плачь о себе, но некоторым образом инои тип деиствии, - именно: превосходящее неупорядоченность мира партнерское мироупорядочение. Отсюда - камертон обновления традиционных философских рассмотрении - усиление мотива корпоративнои гу-манитарнои судьбы, рефлективное обслуживание темы непреходящеи космическои перспективы консолидированнои (универсальном) человечности. Конфигурация постпандемическои организации макросоциальности, ответ на проблематизацию будущности выходящеи из горнила испытании современнои цивилизации, по даннои причине, - идущая от Апулея емкая формула sigillatim mortals, cunctim perpetui.
Прошлый XX век выказывал себя веком бунта человека против мира (и в практическом, и в духовном, и в практически-духовном отсеках); нынешнии XXI век выказывает себя веком бунта мира против человека (в тех же регистрах жизнеподдержания).
Философские традиции, поставляющие программы урегулирования базовых отношении в коалиционнои игре «человек-мир», по трезвом размышлении, худосочны. Избегая пространных комментариев, ограничимся упоминанием следующего:
а) пассеизм: упование на возвращение в бывшее - сакраментальный «золотои век» (Ге-сиод - Феогнид - Горации - Овидии - Руссо и др.);
б) креационизм: упование на всесовершенность творца, выполняющего мировые эскизы по шаблонам harmonia prestabilitada (Фома - Леибниц - ортодоксальная телеология);
в) активизм: упование на обуздание вирулентных реалии рацио-техно-гнозисом (сциентизм - индустриализм - институционализм).
Инспирирующие наличный modus Vivendi с пугающей скоростью идущие разрушения, очевидно, отменяют питаемые традициями несбыточные упования.
Неуточняющии преимуществ ретарде в архаику (а) неприемлем по отталкивающему ан-типрогрессизму: погружение в неизменное прошлое исключает возможность его улучшения (характерньш изъян любои и всякои инверсивнои позиции «вперед-назад»).
(б) - не самодостаточен: содержательное самообоснование «совершенства творения» все-совершенного востребует адресации к безнадежно искусственным ad hoc конструкциям теодицеи, дифференцирующим агентов деиствительности на спасителеи и спасаемых и тем самым игнорирующим имперфектную природу человека, спасающего себя без посторонних вмешательств - самостоятельно.
Справедливость мотивов неприятия (б) сохраняет силу применительно к (в), черпающему опору в покамест не развернутои антроподицее [10].
Как видно, оценка рецептов преодоления кризисности исключает желание наполнить новым вином старые мехи.
Извлечь деиственное понятие о происходящем, по нашему глубокому убеждению, означает, активируя незашоренныи ресурс рефлексии, добиться инновационного оправдания бытия в отнесении к родовому целому - извечному всечеловечески ценному.
Принципиально отвергая позицию Ницше, будто сущее получает оправдание в вечном исключительно как феномен эстетическии, мы связываем оправдание его в вечном в качестве феномена аксиологического.
Судьба сдает карты человеку; человечество самостиино выстраивает свою судьбу не по игровому, а ценностному началу -по собственному почину, на собственнои ответственности. Каким образом? Обязывающеи апелляциеи к сконцентрированным в Wertstwelt опосредствующим миротворчество непреходящим гуманитарным абсолютам.
В порядке пояснения мысли обременим внимание такими ключевыми идеями.
Абсолютность. Фундаментальные концептуальные построения оправдываются отнесением рассуждении к неким базовым допущениям. В краинем семантическом отношении функции последних для предметных теории выполняют пресуппозиции онтологии (без-условное-обусловленное в характере реальности); хроногеометрии (количественно-качественная определенность размерности реальности); репрезентации (отображения одних со-вокупностеи объектов с заданным на них параметром эквивалентности на другие подобные совокупности).
Скажем: остов классическои механики задается допущениями «дальнодеиствие», «абсолютность пространства и времени», преобразования Галилея; идущая на смену еи релятивистская механика надстраивается над обновленным остовом: «близкодеиствие», «абсолютность пространства-времени»; преобразования Лоренца и т.д.
По онтологии: Wertswelt - конденсат человеческих значимостеи.
По хроногеометрии: Wertswelt - открытое (незамкнутое) многообразие, не имеющее собственных предельных точек.
По репрезентации: Wertswelt - множество отображении (морфизмов) гуманитарно непреходящего на любые классы объектов.
Абсолютность Wertswelt, таким образом, несет идею исключительности (неинструментального) удостоверения заявления (незаявления) человечности в реализуемых фигурах (продуктах) самоутвердительнои деятельности.
Предельность. Тематизациеи Wertswelt уточняется понятие безусловнои значимости его составляющих как маркеров демонстрации человечности. А именно: множество актов, деи-ствии подпадает под функцию, пределом которои выступает причастие гуманитарно высокому.
Устремленность. Деликатность версификации природы Wertswelt заключается в представлении его процессуальнои сущности, обусловливающеи характерный способ проявления человечности будирующим влиянием. На данном резоне регулятивно-императивньй фрагмент доктрины Wertswelt выполняется в языке интенциональности, эксплуатирующем концепты «направление», «асимптота», «аппроксимация». Свободное согласование целеи, средств автономных поступков с ценностями идет по исходно планируемым (краевым, граничным) условиям, ориентирующим на максимальное приближение к идеально-совершенным состояниям. В более отвлеченном выражении уподобливаемая функции ценность выступает для уподобливаемои функции цели (поступка, деиствия) особои функциеи, деиствующеи на базе асимптотического равенства, которое коррелирует связь функции по синхронизации (поступков) с ценностями; - конкретно - по фиксации устремлении аргументов к наперед задаваемым пределам в виде «эффективности», «оптимальности», «достижительности», «надежности».
Гуманитарность. Сказанное позволяет оформлять специфическую модель гуманитарного программирования: диспозиция замыкания целеи (деянии) на ценности влечет превентивную их санацию, осуществляемую человекоемкими детерминантами.
Источники целеи разносторонни и зачастую произвольны; применительно к совокупному человеческому (родовому) опыту возникает нетривиальная задача отработки механизма сепарации адекватных целеи с выработкои программ их приемлемого, достоиного воплощения. Фактически - это задача оптимизации деятельности относительно массива изменчивых исходных данных.
Математическое программирование предлагает позитивные, но довольно абстрактные методы многокритериальнои оптимизации, принятия оптимальных решении (в исследовании операции). Недостаток математического угла зрения - неопределенность, необозримость, неконструктивность (множество вариации оптимальности, допустимых решении может быть прагматически несчетным, неалгоритмичным и т.д.).
Преимущество аксиологического угла зрения - непосредственное удостоверение гуманитарного начала в апелляции к особому, формально невыразимому типу рациональности, примером которого (актуализирующего понимание особенности ценностнои детерминации деятельности) оказывается тот же практическии силлогизм, где определяющая поступок цель опосредствуется обязательным (и обязывающим) отнесением к ценности [7, с. 57].
Эвристичность. Осознание того, что конституирование целеи - средств - деиствии производится не плоским расчислением, голым расчетом, но программирующим влиянием Wertswelt, поставляет искомый ресурс снятия затруднения, известного методологии под именем «гильотина Юма».
Юмовскии принцип запрета исключает возможность перехода от фактофиксации (протоколов наблюдения) к императивам (регулятивам), от прецедентов к принципам, от дескрипции к прескрипциям, от «есть - тезисов» к «должен - тезисам». Какова же генеалогия импера-тивно-регулятивнои формации?
Наш ответ: ее порождающая структура - инкорпорация в коллизионное радикальных ценностных обстоянии типа «судьбоносных» фактов ранга Tatbestand, к каким для нашего случая относится капитальный «факт человека». Причастие лица родовои организации привносит
в персональное, эмпирическое момент сверхперсонального, надэмпирического, - привносит за счет сознательнои встроики самости (через самостроение) в высокую корпоративную миссию благоразумного миро-, жизнетворчества. В данном - фикс-пункт того, что человеческое самоопределение идет по правилам самоопределения человечества: часть органически входит в состав целого; homo sapiens обнаруживает, обнажает в себе черты homo aestimator.
Через культивацию «человеческого в человеке» специфическую форму ценностнои детерминации, санирующую морфогенетическую силу - гуманогенез - род (и лицо) обретает надлежащую экипировку: что, когда, где, как, почему, зачем делать (не делать). Не логические, но аксиологические основания инициируют упрочение деонтологическои формации.
Платформа спасительнои аксиологизации детализируется характеризациеи принципов миросозидания.
Взятыи стереоскопически современный мир как сущее являет собои сорт полиморфнои антропо-техно-социо-натурнои реальности [8]. Учитывая экспансивный характер субъективного (объем антропного деиствия) компонента, в количественно-качественном отношении вытесняющего из контекста мира компонент объективный (объем природного деиствия), наличную онтологическую организацию правомерно расценить как диффузный комплекс, где функционально выполняется условие монотонного возрастания деятельност-нои составляющей
Структурная дифференциация современного сущего с поправкои на отмеченную динамику обособливает в нем ареалы: ближаишии (Umwelt), жизненный (Lebenswelt), человече-скии (Menschwelt), природный (Naturwelt) миры. Принимая во внимание необходимость привнесения в них нужного порядка, гуманитарнои формы существования, актуализируется проблема экспликации взаимодеиствия технологии обустроиства антропных ландшафтов с концентратом наисовершеннеишеи человечности - Wertswelt.
Итак, - подлежащая разработке тема: тонкие окормляющие влияния ценностного мира на цивилизационную культивацию рукотворных миров (антропоинвестиции в сущее).
Предметный нерв рассуждении - перспективы сверхприродного морфогенеза, осуществляющего интенсивную замену natura creata natura creans.
У Жильсона - интересная мысль: старение метафизики начинается с устаревания обслуживающих ее основоположении картины мира [6, с. 185]. Речь - от исчерпании эвристического кредита принятых мировоззренческих евангелии в лице онтологических допущении, базовых гипотез существования. Так было с эрозиеи аристотелизма, картезианства, ньютонианства, переставших питаться доктринами квалитативизма, механицизма, абсолютизма и питать одноименную философию.
В современнои картине мира - работоспособный дуплекс интерпретативных схем в лице синергетических (1) и NBYCS (2) - представлении, упирающих на (1) естественное (самоорганизация из хаоса - акцент неустоичивости, турбулентности, флуктуационности, спорадичности) и (2) искусственное (организация из привносимого порядка - акцент устоичивости, пла-нируемости, регуляризуемости) созидание.
Учитывая смысловую несопряженность двух типов сценографизации реальности (допущение и недопущение положительнои роли хаоса в формообразующеи процедуре) о каком-то возможном их синтезе говорить не приходится.
Наша линия - в принятии идеи сущностного единства морфогенетических процессов, протекающих в ареалах природо (Naturwelt) и человеко (Menschwelt) творимого мира.
Порядок из беспорядка и порядок из упорядочения складываются по унитарным правилам (ср.: в религиозном сознании - непреодолимая антиномия порядка на божественном небе - беспорядка на бесовскои земле) гармонического структурообразования, вписывающим индивидуальные казусы в общие каноны.
Получающее опытное оправдание наличие гармонических канонов в универсализирующемся конструктивном процессе - архимедова точка опоры, придающая дополнительную основательность убеждению: подробности столь изящны, что наделяют целое глубоким смыслом.
Когда-то Декарт выступал с системои Mathesis Universalis, содержащеи все, благодаря чему науки являются частями математики [5, с. 93-94]. В настоящии момент роль подобнои системы (которая, по Шеллингу, «сама за себя отвечает и в себе согласуется») [20, с. 311] отводится Actus Universalis - универсальному конструктивизму (УК), версифицирующему стратегию мирообразования через креативистские доктрины:
- в онтологии - архитектуры миростроения не по естественному отбору, а законам красоты (пропорциональность, симметрия, фрактальность);
- в праксеологии - архитектуры мироустроения не по случаиным испытаниям, а по законам добра (гуманизм, свобода, равноправие);
- в антропологии - архитектуры самостроения не по внешнеи, а внутреннеи инициации (самоотдача, доверие, солидарность).
Семантическии и операциональный остов УК - гуманитарно обеспеченные интенции-приемы проектирования среды обитания, неограниченно приближающиеся к сконцентрированным в Wertswelt предельным совершенным значениям фигур деиствия и деятельности.
Переход на платформу гуманитарно деиственного конструктивизма автоматически не осыпает существование цветочнои пылью; он окропляет его будирующим подтекстом: «наша жизнь сделана настолько плохо, что на этом (в любои окрестности любои временнои точки. - В. И.)... кончиться не может» [18, с. 395].
Отсюда - новыи тип метафизики со своим тематическим ядром - конструктивнои рациональностью, выстраивающеися на регулятивах виртуальности, полионтичности, перфекцио-низма, природо-, культуроподобия, посессивности, аутопоэзиса [8, 11]. Формальным ее базисом служит не теоретико-множественная парадигма (мир Кантора - Фреге), но парадигма активизма (мир Брауэра - Лузина - Жоала). Предметным ее базисом служит телеономизм - фокусировка на каталитических, интенциональных, проективных связях. Эвристическим ее базисом служит аксиологизм - перефразируя Паунда, - разновидность вдохновеннои гуманита-ристики, обнажающеи накопленные homo aestimator богатства сердца и души.
Три в одном предуказывают: на современнои стадии прогресса цивилизации сущее как родозначимое явление превращается в антропоемкии процесс - доподлинно творческую эволюцию, методологически востребующую холистскои интерпретации поверх и помимо редукционистских (гегелевскии панлогизм; «всеобщее чувственное» как перво-бытие Мерло-Пон-ти), дуалистских (психо-физическии параллелизм - Декарт, Мальбранш, Геилинкс) подходов и трактовок.
Адекватное расширение исследовательских рамок центрирует деятельный жизненный порыв. Не в бергсоновско-шелеровском прочтении, а в редактуре Белинского, задолго до всех указывавшего на самодостаточность не требующего ни логического, ни рационального обоснования impetus vivus, в котором «сливаются воедино все силы человека, физическая природа
его проникает собою духовную его сущность... разумное действие становится инстинктивным движением» [3, с. 595].
В такои сетке координат развертывается конкретное понятие коллективнои судьбы, намечаются контуры обязывающеи философии общего дела, программируется мир, полныи достоинства и достоинств.
Стратегическая трансформация философствования, как видно, осуществляется под эги-дои антропоцентризма. Говоря суммарно и по существу, дух радикализуемои созидающеи человечности захватывает мыслеоправдательныи процесс, обновляет категориальныи аппарат теоретизирования, нюансирует толкование базовых экспликативных схем, нацеливает на нетрадиционную расстановку поисковых акцентов. Явно звучащая инноватика заключается в последовательном распространении единства деиствования на все стороны универсума.
В интересующем нас исполнении философствования стержень, на котором держится по-движныи механизм разыскания, задается параметром «трех Н»:
- неореализм: философия - не ресурс лелеяния горя, - еи не своиствен жанр диатрибы. Согласно прошлои метафизике, «ключи ада и смерти» [2] имел Всевышнии; согласно современнои - Homo как род. Дело состоит в восприятии вселенскои Истории под об-новляемои фирмои целостного объективно-субъективного явления, - используя немецкую кальку, - не только как Historie, но и как Geschichte - творимого человеком мира, культивируемои родом реальности;
- неогуманизм: искреннии вдохновенныи созидательныи порыв, непосредственно вы-раженныи идееи миродерзания, как на граните, надстраивается над идееи мирослуже-ния. Всевышнии принял муку за род - расплатился жизнью за грехи человеческие. Но исключительно бывшие. По настоящим и уготовляемым ими грядущим грехам расплачивается - Homo creator. Сплочение творческих сил под стягами консенсуальности, толерантности, делиберативности, - ответ на проблему выживания, концептуализируемого в языке амитологическои, аретологическои, антропологии;
- неорациональность: обновление идеинои стати философствования в качестве способа объединения представлении в целое обусловливается определяющеи миропонимание и мироотношение оригинальнои трактовкои проводящих гиперонимическую разбивку категориальных пар, - в первую очередь: сущность - существование; коллективизм - индивидуализм; естественное - искусственное; реальное - виртуальное; миме-зис-поэзис; массовое - элитарное; зависимость - свобода; бытовое - игровое; деистви-тельное - возможное и т.д. Следуя правилу «чистои смены декорации», главное - вытравить из рефлексии флер конъюнктурности, скабрезности, скандальности, развлекательности, фарсовости.
Прощание с прошлым проходит по ненакатаннои колее утрирования неопределенности, в которои - скопище, кладезь возможностей Конкретно - центрируется:
- в теории бытия - нестабильность сущего - коннотируемость, полионтичность, полифундаментальность; статичная парадигма Парменида-Аристотеля заменяется дина-мичнои парадигмои Гераклита-Гегеля;
- в теории человека - самосущность существования (в противоположность преодолеваемому: существование предшествует сущности); парадигма sub specie aeternitatis замещается парадигмои моментализма;
- в теории общества - народоправность; парадигма управленческого бюрократического империализма (этатизм, элитизм, авторитаризм, олигархизм, тоталитаризм) замещается парадигмой участливои демократии, поведенческого, культурного разнообразия, - плюрализма;
- в теории метода - синтетичность; парадигма редукционизма замещается парадигмои холизма (в трактовке того же сознания, которое «не перестает «иметь» тело» [19, с. 357] и, следовательно, получать синергииную модельную форму, скажем, в терминах неироэтики - прикладнои био-медико-гуманитарнои дисциплины, размывающеи границы природного, технологического, экзистенциального);
- в теории познания - преодоление дихотомии «чувственное-рациональное»; включение патетического, романтически страстного в дискурсивное программирование; парадигма сепаратизма замещается парадигмои интегратизма.
Как некогда смело высказывал Муравьев: «Страсти суть необходимая принадлежность человеческого рода и орудия промысла (! - В. И.), не постижимого для ограниченного ума... Не ими ли влекутся народы к цели всего человечества?» [15, с. 584]; хорошо и допущение Короленко прочнои связи между глубинами природы и бездонности чело-веческои совести;
- в теории деиствия - героическая платформа человеческого достоинства перед лицом вечности; парадигма инфляционности тела и духа замещается исповедальнои парадигмои величия «внутреннего человека».
Безмернои бездне позади и беспредельности впереди противопоставляется безоговорочная насыщенность непреходящим текущего. Роковая гонка за тенью «купить место в будущем» отменяется концентрациеи на полноте самореализации в настоящем.
Простое, но деиственное средство «научиться презирать смерть, - говорит Марк Аврелии, - это воскрешать в памяти тех, кто жадно цеплялся за жизнь» [1, с. 295].
Выход из кризиса обеспечивается не чем иным, нежели умудренным сознанием неразру-щающеи надежды «оптимистическои трагедии»: я, мы, все, - были, есть, будем. Как отмечал в творческом завещании Поленов: «Смерть человека, которому удалось исполнить кое-что из своих замыслов, есть событие естественное и не только печальное, а, скорее, радостное, - это отдых, покои, небытие, а бытие его остается и переходит в то, что он сотворил».
Закон творческого творения, - именно он отменяет разницу, сколько жить: три дня или три века. Разница, разумеется, есть. Но в локальном (персональном), а не тотальном (общечеловеческом) - вселенском смысле.
Статья публикуется при финансовой поддержке издательства «Социально-гуманитарное знание» (решение №210601).
Литература
1. Аврелий М. Наедине с собою // Римские стоики. М.: Республика, 1995. 462 с.
2. Апок. 1, 18.
3. Белинский В. Г. Полное собрание сочинений в 13 т. М.: АН СССР, 1955. Т. 4. 804 с.
4. Бунин И. А. Жизнь Арсеньева: Роман и рассказы. М.: Советская Россия, 1982. 336 с.
5. Декарт Р. Избранные произведения. М.: Политиздат, 1950. 712 с.
6. Жильсон Э. Философ и теология. М.: Гнозис, 1995. 192 с.
7. Ильин В. В. Аксиология:учеб. пос. 2-е изд. М.: Проспект, 2020. 192 с.
8. Ильин В. В. Теория познания. Критика инструментального разума. Speciosa miracula: тотальный миро-вейник. М.: Проспект, 2020. 158 с.
9. Ильин В. В. Теория познания. Социальная эпистемология. Социология знания. М.: Академический проект, 2013. 203 с.
10. Ильин В. В. Теория познания. Философия как оправдание абсолютов. В поисках causa finalis. М.: Проспект, 2017. 272 с.
11. Ильин В. В. Теория познания. Эвристика. Креатология. М.: Проспект, 2018. 176 с.
12. Ильин В. В. Философия кризиса: интонация XXI века - осанна всечеловечности // Российский гуманитарный журнал. 2021. Т. 10. №4. С. 238-248.
13. Ильин В. В. Философия кризиса: новый век - начало непонятной жизни // Российский гуманитарный журнал. 2021. Т. 10. №3. С. 135-154.
14. Ильин В. В. Философия кризиса: самосознание человечества в эпоху катастрофических перемен // Российский гуманитарный журнал. 2021. Т. 10. №1. С. 3-17.
15. Литературное наследство. М.: изд-во Академии наук СССР, 1954. Т. 59. 805 с.
16. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. в 50 т. М.: Политиздат, 1955. Т. 3. 629 с.
17. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. в 50 т. М.: Политиздат, 1961. Т. 21. 745 с.
18. Ремарк Э. М. Три товарища. М.: Профиздат, 1993. 414 с.
19. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. М.: Республика, 2004. 639 с.
20. Шеллинг Ф. В. Й. Система трансцендентального идеализма. Л.: ОГИЗ СОЦЭКГИЗ, 1936. 455 с.
Поступила в редакцию 23.08.2021 г.
DOI: 10.15643/libartrus-2021.5.1
Philosophy of crisis: renovation of metaphysics
© V. V. Ilyin
National research center "Kurchatov Institute" 1 Academician Kurchatov Square, 132182 Moscow, Russia.
Email: vvilin@yandex.ru
The heuristic core of the renovation of metaphysics is the thematization of anthropo-investments in existence. The substantial core of the renewal is the mediation of reasoning by the beneficial sanitizing influences of Wertswelt, humanitarily programming the structural restructuring of Menschwelt, Naturwelt, Lebenswelt according to the laws of beauty (natural, cultural similarity). The operational contour of innovative philosophizing is set by the "three N" block: - neorealism: the prospect of cultivating a kind of homo reality; - neohumanism: the consolidation of creative forces on the platform of consensus, tolerance, deliberation; - neorationality: exaggerating the status of uncertainty as a concentrate of possibilities that find objectification through binding attribution to the "fact of man".
Keywords: updated metaphysics, neorealism, neohumanism, neorationality.
Acknowledgements. The article is published under the financial support of "Sotsial'no-Gumanitarnoe Znanie" Publishing House (Decision No. 210601).
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at edit@libartrus.com if you need translation of the article.
Please, cite the article: Ilyin V. V. Philosophy of crisis: renovation of metaphysics // Liberal Arts in Russia. 2021. Vol. 10. No. 5. Pp. 293-304.
References
1. Aurelius M. Rimskie stoiki. Moscow: Respublika, 1995.
2. Apoc. 1, 18.
3. Belinsky V. G. Polnoe sobranie sochinenii v 13 t.[Complete works in 13 volumes]. Moscow: AN SSSR, 1955. Vol. 4.
4. Bunin I. A. Zhizn' Arsen'eva: Roman i rasskazy [The life of Arseniev: Novel and stories]. Moscow: Sovet-skaya Ros-siya, 1982.
5. Descartes R. Izbrannye proizvedeniya [Selected works]. Moscow: Politizdat, 1950.
6. Gilson E. Filosof i teologiya [Philosopher and theology]. Moscow: Gnozis, 1995.
7. Il'in V. V. Aksiologiya: ucheb. pos. [Axiology: textbook]. 2-e izd. Moscow: Prospekt, 2020.
8. Il'in V. V. Teoriya poznaniya. Kritika instrumental'nogo razuma. Speciosa miracula: total'nyi miroveinik [Theory of knowledge. Critique of instrumental reason. Speciosa miracula: total anthill]. Moscow: Prospekt, 2020.
9. Il'in V. V. Teoriya poznaniya. Sotsial'naya epistemologiya. Sotsiologiya znaniya [Theory of knowledge. Social epis-temology. Sociology of knowledge]. Moscow: Akademicheskii proekt, 2013.
10. Il'in V. V. Teoriya poznaniya. Filosofiya kak opravdanie absolyutov. V poiskakh causa fmalis [Theory of knowledge. Philosophy as a justification for absolutes. In search of causa fmalis]. Moscow: Prospekt, 2017.
11. Il'in V. V. Teoriya poznaniya. Evristika. Kreatologiya [Theory of knowledge. Heuristics. Creatology]. Moscow: Prospekt, 2018.
12. Il'in V. V. Liberal Arts in Russia. 2021. Vol. 10. No. 4. Pp. 238-248.
13. Il'in V. V. Liberal Arts in Russia. 2021. Vol. 10. No. 3. Pp. 135-154.
14. Il'in V. V. Liberal Arts in Russia. 2021. Vol. 10. No. 1. Pp. 3-17.
15. Literaturnoe nasledstvo [Literary legacy]. Moscow: izd-vo Akademii nauk SSSR, 1954. Vol. 59.
16. Marx K., Engels F. Soch. v 50 t [Works in 50 volumes]. Moscow: Politizdat, 1955. Vol. 3.
17. Marx K., Engels F. Soch. v 50 t. [Works in 50 volumes]. Moscow: Politizdat, 1961. Vol. 21.
18. Remarque E. M. Tri tovarishcha [Three comrades]. Moscow: Profizdat, 1993.
19. Sartre J.-P. Bytie i nichto [Being and nothingness]. Moscow: Respublika, 2004.
20. Shelling F. W. J. Sistema transtsendental'nogo idealizma [System of transcendental idealism]. Leningrad: OGIZ SOTsEKGIZ, 1936.
Received 23.08.2021.
