CC BY
36
Окончание табл. 3
Й (гош), ЩЩ ^а), ^ ^ (у^ап), (гиашЫ), Ш^Ш (хтпяуаЬапя) мет, лёд, кристалл, тина, заводка 1№ СаЬап),РЖ (zhшl6ng) дышать, двигаться, париться
Ж^А (yаot6uwаn), ШШ Ж (айая!) ,Ж ^ои), ШЗ Ш (yаdаngsl) ^1пт1уао),й'Й ^¡Ь^) беленькая, бензолка, зёрна, колёса, колёсико, лепёшка, лепёха, шайба (тау!я1^ shй), " ( kаitiаnchuаng) вдолбиться, вколоться, вмазаться, ширяться
^ата), Ж (сао), Ж (р^), ШШ (ЬеИй), ЧИ М (та^ап), ЖЙ (яЫлНао) анаша, маара, мария, маруська, трава дьявола, травка, трын-трава, шайтан-трава Й/Ж ( ИйМ^) обсыпаться
Исходя из собственного опыта изучения русских и китайских молодёжных жаргонизмов, констатируем наличие некоторых черт, определяющих лингвокультурологическую специфику той и другой жаргонной системы.
В китайском и русском молодёжном жаргоне большая часть лексических единиц, обозначающих предмет или личность, выражает, как правило, резко негативную оценку, которая носит грубо-оскорбительный характер. Не будет преувеличением сказать, что молодёжный социолект в ряде случаев отражает конфликтные отношения между коммуникантами, выступает как сигнал речевой агрессии.
Злоупотребление жаргонными выражениями может провоцировать межличностный конфликт, в то время как высокая частотность употребления жаргонизмов в молодёжном дискурсе свидетельствует о падении уровня речевой культуры в современном китайском и русском обществе.
Российское и китайское общества за последние двадцать лет прошли путь коренных преобразований. Неизбежная в условиях социальных потрясений переоценка ценностей нашла отражение в первую очередь в сознании молодёжи и эксплицируется представителями последней в разных сферах повседневной вербальной коммуникации.
С учётом наблюдающейся в современном мире глобализации политических, экономических и социальных процессов, сопоставительное изучение разных лингвокультур в аспекте соотнесения их социальных подъязыков даёт возможность выявить как тенденции, общие для ряда языковых систем, так и направления развития, характерные для отдельных языковых систем. Сопоставительный анализ позволяет также углубить представление о сущности феноменов «жаргон», «жаргонизм» как элементов лингвокультуры, отражающих важный фрагмент концептосферы того или иного народа.
Библиографический список
1. Ван, С. К вопросу возникновения, роли в обществе, источниках пополнения молодёжного жаргона в русском и китайском языке: сопоставительный аспект / С. Ван // Филология и лингвистика в современном мире: мат-лы I Междунар. науч. конф. (Москва, 2017). - М.: Буки-Веди, 2017. - С. 32-34.
2. Ван, С. Сопоставительный анализ единиц русского и китайского молодёжного жаргона в тематическом аспекте / С. Ван // Молодой учёный. - 2017. - № 11. - С. 310-319.
3. Ван, С. Лексические средства номинации лица в китайском молодёжном жаргоне / С. Ван // Ежемесячный научный журнал: Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. - № 01 (84). - Ч. 1. - С. 119-122.
4. Ван, С. Жаргонизмы в речи китайской молодёжи: опыт лингвокультурологического описания / С. Ван, А. В. Курьянович // Вестник ТГПУ (геРиВиМт). - 2016. - № 3 (166). - С. 9-14.
5. Ван, С. Русские и китайские молодёжные жаргонизмы как проявление национальной лингвокультуры и научный объект изучения / С. Ван // Сибирский филологический журнал. - 2017. - № 3. - С. 248-257.
© Ван С., 2017
УДК 811.161.Г38
ФИГУРЫ, ПОСТРОЕННЫЕ ПО ПРИНЦИПУ АЛОГИЗМА: К ПРОБЛЕМЕ НОМЕНКЛАТУРНОГО ОПИСАНИЯ
О. А. Вольф
Научный руководитель — И. В. Пекарская, доктор филологических наук, профессор Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье приводится обзор научных трудов учёных, занимающихся стилистическими средствами, построенными с помощью намеренного нарушения логических законов. Представлено номенклатурное описание указанных элокутивов, приведены примеры. Намечены перспективы системного изучения фигур алогизма и описания этой системы в рамках теории поля.
Ключевые слова: алогизм, стилистическое средство, стилистическая фигура, синтагматические и парадигматические принципы построения языковых /речевых средств, логические законы.
Исследования стилистической системы русского языка являются важной частью работы лингвистического научного сообщества по совершенствованию речевой практики в современном обществе. В различных типах дискурса - от политического до бытового - востребовано умение правильно и хорошо говорить, воздействовать на партнёра по коммуникации и взаимодействовать с ним. Всё это невозможно без соблюдения такого комму-
никативного качества речи, как выразительность. Указанный термин трактуется В. П. Антоновым и И. В. Пекарской как «способность речи привлекать и удерживать внимание адресата от начала до конца сообщения за счёт речевой прагматики (воздействия), которую усиливает с различной степенью интенсивности (количество, мера усиления = интенсивность экспрессивности) экспрессивность (способность речи усиливать воздействие языковых/речевых единиц, образная {или необразная}, эмоциональная {или неэмоциональная}), что способствует изобразительности речи (способности создавать образы, представления), усилителями которой являются тропы и стилистические фигуры, чьё совместное последовательное употребление усиливает речевую выразительность в целом» [1, с. 86]. Соответственно, актуально в настоящее время исследование системы тропов и стилистических фигур, знание и умелое употребление в речи которых (при условии соблюдения остальных качеств хорошей речи) способно превратить любую коммуникацию в эффективную.
Изучением стилистических средств занимались многие учёные с древних времён. Ещё в античности появились первые наименования для различных тропов и фигур, а также описания их сути и функций. К примеру, о метафоре около двух тысяч лет назад писал Аристотель: «Метафора - перенесение слова с изменением значения из рода в вид, из вида в род, или из вида в вид, или по аналогии» (цит. по: [2]). Однако интерес исследователей к усилителям выразительности на протяжении веков не угасает; современные учёные продолжают попытки как можно глубже и подробнее представить характеристики различных элокутивов: В. П. Москвин исследует эпитет [3], О. Г. Амирова описывает сравнение как средство создания образа [4], Л. Э. Мугинова изучает функциональный аспект и трансформационный потенциал зевгмы [5; 6], К. И. Декатова и А. А. Водяха обращаются к структурно-семантическому аспекту исследования оксюморона [7] и т. д., и т. п.
Ценность изучения конкретных стилистических средств, безусловно, нельзя отрицать, однако следует отметить, что полной системной характеристики элокутивов на данный момент в стилистике не существует. Обращаясь к проблеме систематизации усилителей выразительности, И. В. Пекарская предлагает учитывать принцип организации тропов и фигур [8, с. 190]. Также указанный автор заявляет о целесообразности представления результатов многоаспектного исследования стилистических средств в рамках теории поля.
Соглашаясь с точкой зрения И. В. Пекарской, мы считаем необходимым объединить с помощью методов полевой организации описание микрополей стилистических фигур, построенных по принципу алогизма, в ме-диополе алогизма, что позволит представить часть стилистических средств системно, и в конечном итоге может способствовать описанию макрополя стилистических фигур в целом. Для достижения поставленной цели необходимо определиться с тем, какие элокутивы построены по принципу алогизма. Представим в данной статье попытку номенклатурного описания стилистических фигур, входящих в медиополе алогизма. Описание же ядерно-периферийной их соотнесённости представляет перспективу системного исследования.
Традиционно к усилителям выразительности, механизм образования которых учёные связывают с намеренным нарушением того или иного закона логики, относят такие фигуры Античного канона, как оксюморон и зевгма. В словаре «Эффективное речевое общение» отмечается, что в оксюмороне соединяются «несовместимые с логической точки зрения» понятия, в результате чего появляется другое понятие, которое передаёт «противоречивость и/или сложную природу объекта изображения» [9, с. 359]. Оксюморонные сочетания нарушают логический закон противоречия (непротиворечия), который гласит, что несовместимые друг с другом суждения не могут быть одновременно истинными. См. пример:
- А правда, что в России могут запретить YouTube?
- В России могут всё - это свободная страна, здесь нет никаких ограничений! (anekdot. ги).
Определяя зевгму, Л. Э. Мугинова упоминает, что функции этой стилистической фигуры реализуются при помощи объединения в одном отрезке речи «разнородных по смыслу контекстов» [6, с. 146], как в таком высказывании: «Как мы только не выступали! И с похмелья, и с броневика, и с Алёной Апиной... » (из выступления команды КВН «Мегаполис», 2006). Данный элокутив основывается на намеренном отступлении от закона тождества, который «следит» за тем, чтобы в процессе коммуникации одна мысль не заменялась другой / другими.
Исследователь И. В. Пекарская, которая впервые определила алогизм как парадигматический принцип организации изобразительных средств [10, с. 139], относит к кругу стилистических фигур, построенных таким образом, несколько элокутивов, выделенных и названных ею: семантический хиазм, симультатив, антитезный абсурд, семантическую парехезу, абсурдное олицетворение, оксюморонное сравнение, абсурдную гиперболу, абсурдное сравнение, семантическую антитезу, текстовый алогизм [10, 139-143; 280-281; 11, с. 71-80]. Кроме того, указанный автор включает в перечень алогичных фигур абсурд, амфиболию, катахрезу, сдвиг, антифразис и астеизм [10, с. 215-228; 11, с. 199].
Характеризуя семантический хиазм, автор иллюстрирует его примерами типа «Деревня закричала: "Мужики горят!"». Мы придерживаемся мнения, что в подобных случаях наблюдается контаминация синтаксического хиазма и абсурда [12, с. 67], причём признак абсурдности доминирует. Хиазм в приведённом и подобном ему высказываниях проявляется лишь в форме (синтаксический параллелизм + инверсия); появления дополнительных семантических оттенков или полной смены значения в тексте не наблюдается. Это явилось причиной того, что мы называем данную стилистическую фигуру, построенную с помощью намеренного нарушения логического закона противоречия, хиастическим абсурдом.
На отступлении от этого же закона логики основывается симультатив, который можно назвать частным случаем оксюморона. См. пример: Если вы видите пьющего в одиночку человека - не спешите с выводами, возможно, это - корпоратив Индивидуального Предпринимателя (anekdot. ги) (Здесь и далее сохранены орфография и пунктуация цитируемых источников).
Учитывая, что в значении слова «корпоратив» имеется сема «коллективный» (корпоратив - это коллективное событие в компании, не связанное с её основной деятельностью), словосочетание «корпоратив индивидуального предпринимателя» состоит из противоречащих понятий.
Функционирование таких фигур, как семантическая парехеза и антитезный абсурд, связано с несоблюдением закона тождества: в этих случаях двусмысленность проявляется в возникновении двух несравнимых суждений в рамках одного высказывания. Приведём примеры использования указанных стилистических средств:
1) Благодаря Т9 я стал желать друзьям сладких псов, приятных слов, примятых сов и помойной ночи (anekdot. ги). В тексте употребляются слова, которые входят в пару парономазов и образованы путём замены букв и звуков («слов» вместо «снов» и т. п.).
2) Она любила его, а он любил борщ и Родину (anekdot. ги). Высказывание строится на противопоставлении несравнимых понятий, стилистический эффект высказывания увеличивается за счёт использования зевгмы (любил борщ и Родину).
Абсурдные олицетворение и сравнение, а также оксюморонное сравнение являются маргинальными стилистическими средствами, объединяющими в себе признаки тропов и фигур (подробнее о маргинальности см.: [8; 10]), а абсурдную гиперболу можно отнести к фигурам, образующимся при отступлении от закона непротиворечия (на наш взгляд, абсурдная гипербола является одним из типов оксюморона, как и семантическая антитеза). См. примеры:
1) Как было бы прикольно заниматься в спортзале, если бы калории, когда их сжигаешь, ещё и визжали! (anekdot. ги) - абсурдное олицетворение.
2) - Жизнь похожа на яблоко...
- Почему?
- Не знаю, я не философ (anekdot. ги) - абсурдное сравнение.
3) Как ласковая кобра я,
Ласкаясь, обовьюсь (З. Гиппиус) - оксюморонное сравнение.
4) Райд: Умер человек маленький, как гора (А. Смирнов. Новости Эстонии) - абсурдная гипербола.
5) - А вы верующий?
- Нет, я мыслящий (anekdot. ги) - семантическая антитеза.
Что касается текстового алогизма, то к нарушению логических связей в тексте может привести несоблюдение разных законов логики. Так, в следующем примере наблюдается отклонение от закона достаточного основания, которое Г. А. Копнина называет «порочный круг» [13, с. 328]: В детстве я мечтал стать космонавтом! Но не стал, потому что плохо учился. Сидел на уроках, и всё время мечтал стать космонавтом... (anekdot. ги).
Тезис, заявленный в данном примере, обосновывается доказательством, которое выводится из того же тезиса. Подобные алогизмы функционируют на текстовом уровне, усиливаясь повторами, которые, как и плеоназм и тавтология, часто актуализируют прагматику указанной стилистической фигуры.
Фигура абсурда также может строиться на нарушении различных законов логики, что можно проиллюстрировать следующим стихотворным текстом: В смешную ванну падал друг Стена кружилася вокруг Корова чудная плыла Над домом улица была (Д. Хармс).
Здесь наблюдаются отклонения как от закона исключённого третьего («стена кружится» - «стена не может кружиться»), так и от закона непротиворечия (слова «смешная» и «ванна» - несравнимые, не имеют общих сем).
От логического закона тождества намеренно отступают авторы, использующие стилистическую фигуру амфиболии: Мой кот живёт по принципу «Жрать надоело спать». И в течение дня ставит запятую в разных местах (anekdot. ги). А основой катахрезы, как и оксюморона, является нарушение закона непротиворечия («в плену свободы»).
Сдвигом мы, вслед за И. В. Пекарской (с корректировкой определения), называем «фонетическую или текстовую фигуру, построенную по принципам контаминации и алогизма, представляющую собой перераспределение морфемного состава двух или более стоящих рядом слов (или их частей) в рамках словосочетания, предложения или даже целого текста, вследствие чего происходит семантическая деформация фразы, вызывающая прагматический эффект» [14, с. 47]. Данная фигура нарушает логический закон тождества: Вздохнула я - ах, та ли я: Сто сантиметров моя талия! (Д. Минаев).
Антифразис и астеизм также строятся на намеренном отступлении от закона тождества:
1) Жители одного города так любили своего мэра, что каждый день на радио для него заказывали песню со словами: «Вернись олень в свою страну оленью» (anekdot. ги) - антифразис.
2) Ах, злодей, как играет! Как играет! (из разг. речи) - астеизм.
В. П. Москвин называет в ряду алогизмов паралепсис и анантоподатон [15, с. 34]. Так, паралепсис связан с желанием автора подчеркнуть важность затронутой им темы с помощью нарочитого отрицания этой важности: противоречащие утверждения следуют друг за другом в одном контексте, что нарушает закон исключённого третьего. См. пример:
Нет смысла повторять,
Как я тебя... люблю (М. Цыганова-Лозовская).
В. П. Москвин выделяет катафазис и пролепсис в качестве видов паралепсиса, что позволяет также причислить их к фигурам алогизма, построенным на намеренном отвержении логического закона непротиворечия. Для катафазиса характерно отрицательное отношение автора к тому, о чём он собирался умолчать, но всё-таки сказал, как это наблюдается, например, в заголовке материала на сайте «chess-news» от 20. 03. 2016 г.: Игорь На-умкин: «Плохо шахматистам моего уровня. Не хочу даже говорить... » (http://www. chess-news. ru/node/21204). Пролепсис как фигура речи призван предвосхитить какие-либо возражения собственными рассуждениями: «Вы мне, быть может, возразите, что мы сочувствуем этим политическим эмигрантам, прибывающим на нашу территорию» (И. В. Сталин. Беседа с господином Р. Говардом 01. 03. 1936, http://revolucia. ru/stalin_o_svobode. html).
Анантоподатон как фигура алогизма состоит во внезапной смене темы в высказывании, при этом нарушаются логико-синтаксические связи внутри предложения или текста. Данная фигура построена на несоблюдении закона достаточного основания, поскольку для второй части фигуры нет никаких предпосылок в предшествующем контексте. Классический пример, иллюстрирующий анантоподатон: Ко мне, знаете ли, приехала с ночным поездом дорогая гостья... мамаша моей жены. С нею прибыли мои племянницы... прекрасные девушки. Весьма рад, хотя и... очень сыро! (А. П. Чехов).
По утверждению И. В. Пекарской, анантоподатон является одним из видов анаколуфа [16, с. 117, с. 119], то есть определённой неправильности речи, при которой части текста согласовываются по смыслу, игнорируя грамматические связи. Однако неправильная грамматика, не приводящая к семантическим искажениям, формально не нарушает логические законы, поэтому анаколуф, по нашему мнению, вводить в круг алогичных фигур нецелесообразно. Ср.:
Но, обед прервав на полпути,
Он полил печаль дождливых слёз... (И. Кабанов) - анаколуф («полил печаль дождливых слёз» вместо «полил дождь печальных слёз»).
Исследователь Е. А. Яшина, изучавшая алогизмы в художественном тексте, добавляет в ряд алогичных фигур гипаллагу, плеоназм, парадокс, стилистический алогизм, языковую игру, основанную на подмене понятий, нарушение узуса [17, с. 105]. Гипаллага соотносится с такой стилистической фигурой, как анаколуф, и, на наш взгляд, не приводит к возникновению двусмысленности: Напорошило барханов, куда бы не кинул взор, волнистых углов сугробы лежат белоснежным ковром! (В. Сухова).
Нарушений законов логики не наблюдается и при употреблении в речи плеоназмов:
Снегопада немой снегоряд
Возвращает в кружение снов без основ
И вращает без толку столетья подряд
С давним страхом в обнимку,
Без вычурных слов (В. Клименко Сумы).
Парадокс образуется при помощи намеренного нарушения закона непротиворечия или закона исключённого третьего, как в следующем тексте: Совесть - уникальный товар. Ею можно торговать, только когда её у тебя нет (anekdot. ru).
Стилистический алогизм Е. А. Яшина определяет как несоответствие стиля текста его содержанию; такой текст может вызвать у адресанта двойственное восприятие информации, создать двусмысленность за счёт нарушения закона тождества:
- В полнолуние надо показать денежку Луне и сказать: «Месяц, дружочек, наполни кошелёчек...».
- Министр финансов, а у вас есть другие предложения? (anekdot. ru).
Этот же логический закон нарушают подмена понятий и отклонение от узуса:
1) Если верить математикам, то 2017 год будет простым (anekdot. ru).
2) Рекламный слоган туров в Турцию: Увидеть Стамбул и умереть! (anekdot. ru).
Рассматривая алогизм как художественный приём, С. Скорик называет, кроме уже обозначенных другими исследователями фигур, остраннение (отчуждение) и апофазию [18]. При остраннении какой-либо факт (предмет, событие, явление и т. д.) описывается автором как ранее незнакомый или увиденный с неожиданного ракурса и поэтому кажущийся необычным, странным. См. пример: В малиновых красках звезда восходящая Доброе что-то рождает, милое, настоящее! (В. Якимова).
Апофазия (или коррекция) строится на намеренном нарушении закона исключённого третьего, так как допускает наличие в одном контексте двух противоположных утверждений (А = не А), например: Мне тебя не жаль!
И жаль одновременно... (Н. Сол. Зимний снег 2).
Апофазию, очевидно, следует рассматривать как маргинальную фигуру, построенную не только по принципу алогизма, но и по принципу семантической контаминации [10, с. 76-77].
Метафорический алогизм, ставший объектом исследований А. А. Заяц [19; 20], является результатом объединения трёх понятий таким образом, что одному из объектов присваивается имя другого и приписывается определённая характеристика, свойство третьего. По мнению указанного автора, механизм построе-
ния такого стилистического средства основан на отношениях логического противоречия (контрадикторно-сти) [20, с. 97]. В качестве примера А. А. Заяц приводит алогизмы типа «два кулачка размером с кувалду каждый» и «обносились до Гуччи», которые в нашем понимании можно отнести к различным видам оксю-моронных сочетаний.
Рассмотрев позиции ряда учёных, занимавшихся исследованиями стилистических фигур, построенных на намеренных отступлениях от законов логики, мы сделали вывод о тех элокутивах, которые можно включить в список фигур алогизма. Этот перечень является открытым, так как некоторые явления в стилистике до сих пор не названы и не описаны. Перспектива исследования видится в типологизации и системном описании микрополя стилистических фигур, построенных по принципу алогизма.
Библиографический список
1. Антонов, В. П. Речеведение: учебно-методический комплекс по дисциплине в 7 ч. Ч. 6: Русский язык и культура речи. Учение о речевой культуре. Теория качеств речи. Элокуция. Эффективная коммуникация: курс лекций / В. П. Антонов, И. В. Пекарская. - Абакан: Изд-во ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2014. - 320 с.
2. Мещерякова, Е. Х. О метафоре / Е. Х. Мещерякова. - URL: http://it-claim. гu/Libгaгy/Books/ITS/wwwbook/ist6/meshaгecova/meshaгecova. Мт (дата обращения: 09. 09. 2017).
3. Москвин, В. П. Эпитет как предмет теоретического осмысления / В. П. Москвин // Грани познания. - 2011. - № 4 (14). - С. 66-70.
4. Амирова, О. Г. Сравнение как средство создания художественного образа (на материале английского языка) / О. Г. Амирова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - 2017. - № 5-2 (71). - С. 53 -56.
5. Мугинова, Л. Э. Стилевые функции различных типов зевгмы / Л. Э. Мугинова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. - 2015. - № 9-10 (104). - С. 116-120.
6. Мугинова, Л. Э. Трансформационный потенциал зевгмы / Л. Э. Мугинова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. -2016. - № 8-1 (62). - С. 146-148.
7. Декатова, К. И. Структурно-семантические особенности оценочного оксюморона / К. И. Декатова, А. А. Водяха // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - 2013. - № 6-2 (24). - С. 78-80.
8. Пекарская, И. В. Контаминация в контексте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка. Часть 1 / И. В. Пекарская. - Абакан: Изд-во ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2000. - 248 с.
9. Эффективное речевое общение (Базовые компетенции): словарь-справочник / под ред. А. П. Сковородникова. - Красноярск: Сибирский федеральный университет, 2014. - 852 с.
10. Пекарская, И. В. Контаминация в контексте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка. В 2-х ч. Ч. 2 / И. В. Пекарская. - Абакан: Изд-во ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2000. - 344 с.
11. Пекарская, И. В. Стилистические фигуры принципа алогизма: к проблеме дефиниции и типологии / И. В. Пекарская // Вестник Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова. - 2014. - № 7. - С. 72-80.
12. Вольф, О. А. Хиастический абсурд как контаминированная стилистическая фигура, построенная по принципу алогизма / О. А. Вольф // Вестник Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова. - 2014. - № 10. - С. 66-69.
13. Русский язык и культура речи (базовые компетенции): учебное пособие / под ред. проф. А. П. Сковородникова. - Красноярск: Сиб. федер. ун-т, 2015. - 516 с.
14. Вольф, О. А. Каламбурная рифма, составная рифма, сдвиг и стык: к вопросу о соотношении понятий / О. А. Вольф // Вестник ХГУ им. Н. Ф. Катанова. Вып. 4. - Абакан: Изд-во ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2013. - 160 с. -С. 44-49.
15. Москвин, В. П. Выразительные средства современной русской речи. Тропы и фигуры. Терминологический словарь / В. П. Москвин. -Ростов-н/Д.: Феникс, 2007. - 940 с.
16. Пекарская, И. В. Конструкции синтаксической контаминации как экспрессивное средство современного русского языка: учеб.-метод. пособие и системный словарь-справочник / И. В. Пекарская. - Абакан: Изд-во Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова, 1999. - 152 с.
17. Яшина, Е. А. Языковые средства создания алогизма в художественном тексте / Е. А. Яшина // Филологические науки. - 2009. - № 4. -С. 97-107.
18. Скорик, С. Алогизм как художественный приём / С. Скорик. - URL: pгo/949-alogism. Мт1 (дата обращения: 17. 09. 2017).
19. Заяц, А. А. Дискурсивный аспект метафорического алогизма (на материале русского и английского языков): дис. ... канд. филол. наук / А. А. Заяц. - Иркутск, 2006. - 154 с.
20. Заяц, А. А. Метафорический алогизм как один из способов создания комического эффекта / А. А. Заяц // Функционально-когнитивный анализ языковых единиц и его аппликативный потенциал: мат-лы II Междунар. науч. конф. - Барнаул: Алтайская государственная педагогическая академия, 2014. - 328 с. - С. 96-98.
© Вольф О. А., 2017
УДК 811.11;81'232
К ВОПРОСУ О КОММУНИКАТИВНОМ ПОВЕДЕНИИ АНГЛИЙСКОГО РЕБЁНКА В ИГРЕ
Н. В. Гаранина
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье рассматриваются языковые средства коммуникации английского ребёнка в подвижной игре. Анализируются языковые единицы, посредством которых школьники вербализуют стратегии подбадривания игроков, дают оценку игры и событий на поле. Подчёркивается значимость подвижной игры для социализации ребёнка.
Ключевые слова: подвижная игра, коммуникация, подросток, подбадривание, оценка, эмоциональный, рациональный.
Игра представляет собой один из самых древних видов человеческой деятельности. Феномен игры выступает объектом изучения многих антропологических наук (биологии, этологии, психологии, педагогики, культурологии, философии, лингвистики, спортивной медицины и др.), каждая из которых исследует его определённую грань.
Игру можно рассматривать как «горизонт бытия человека» (понятие, предложенное Ю. М. Малиновичем и М. В. Малинович (2002)). Согласно их точке зрения, под бытием человека следует понимать совокупный гори-
