CC BY
46
Офирская земля - которое имеет иерархическую структуру (аристократия; купцы, помещики; крестьяне). Он отмечал, что русское общество не готово принять западные отношения к себе и внутри общества, основанные на принципе свободы в силу своей безграмотности. Свободой, по убеждению Щербатова, имеют право пользоваться только образованные люди. В ограниченных умах свобода становится основанием для бунта и мятежа. Поэтому надо позаботиться о просвещении русского человека, а потом уже воспитывать в нем чувство свободы. Действительно, русский человек всегда перекладывал ответственность за свою судьбу на других: то ли на волю Божью, то ли на власть придержащих, и не пытался активно ее изменить (единственное русло, куда уходит энергия русского человека на изменение своей судьбы - область мечтаний и построения планов на будущее с традиционным русским «если бы»). К тому же, подобная жизненная позиция в определенном смысле удобна: неудачи в самореализации переносятся из внутреннего во внешний план.
Л. В. Коган, подробно рассматривая проблему развития личности, отмечает, что оно (развитие) «связано в первую очередь с изменением характера и содержания труда» [1, 109]. Труд, по его мнению, должен составлять единство умственного и физического. Также он указывает на возможность перемены труда: «Она может осуществляться в процессе производственной деятельности, выражаться в сочетании труда в производственной и непроизводственной сферах деятельности. Перемена труда может быть сменой как сравнительно близких или родственных, так и существенно разных занятий» [1, 112]. А с трудом связан и процесс самореализации человека. Самореализация личности - это не только итог самопознания и самооценки, знания человеком самого себя, но прежде всего результат его практической деятельности. Именно в процессе труда и других видов деятельности человек проявляет свои способности, дарования, потребности.
Экзистенциалист В. Франкл [9] стремление к его поиску и реализации видел как «врожденную мотивационную тенденцию». Она присуща всем и является «основным двигателем поведения и развития личности». Отдельно Франкл рассматривает смысл труда. В работе, по Франклу, «индивидуальность личности человека проявляется по отношению к обществу» и этим «приобретает смысл и ценность». Причем, главное отводится вносимому вкладу работой в общество, а не престижностью положения в обществе. А ведь зачастую многие заблуждаются, полагая, что именно получение определенной должности «решит все проблемы» или, наоборот, «все мои неудачи связаны с неудачным выбором работы». Если работа не удовлетворяет человека, то виноват он сам, а не работа. Важно и отношение к выполнению своей работы, и «от нас самих зависит, найдут ли свое выражение в работе те личностные, неповторимые черты», которые нам присущи. Действительно, та профессия, которую мы выбираем, может дать нам возможность самореализации, особенно это проявляется в выполнении того, что человек делает «помимо своих чисто профессиональных обязанностей», и что он «привносит в свою работу как личность».
Идея самореализации в полной мере была раскрыта А. Маслоу. «Музыканты должны играть музыку, художники должны рисовать, поэты должны сочинять стихи, если они, в конце концов, хотят быть в мире с самими собой. Люди должны быть тем, кем они могут быть. Они должны быть верны своей природе» [5, 494].
Итак, вопрос о профессиональном самоопределении человека интересовал мыслителей на протяжении не одного столетия, что доказывает его важное место в жизни личности.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Коган, Л. Н. Цель и смысл жизни человека/ Л. Н. Коган. - М.: Мысль, 1984.
2. Мор, Т. Утопия / М. Мор. - М.: Наука, 1978.
3. Осинский, И. Рыцари истины / И. Осинский. - Мн., 1989.
4. Платон. Государство: соч.: в 3 т. / Платон; общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса. - М.: Мысль, 1971. - Т. 3. - Ч. 1.
5. Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. - 3-е изд. - М.: Сов. энциклопедия, 1984.
6. Хьелл, Л. Теории личности / Л. Хьелл, Д. Зиглер. - СПб.: Питер, 2008.
7. Шаповалов, В. Ф. Основы философии. От классики к современности / В. Ф. Шаповалов. - М., 1998.
8. Философский энциклопедический словарь. - М.: ИНФРА-М, 1998.
9. Франкл, В. Человек в поисках смысла / В. Франкл. - М, 1990.
УДК 57.056 ББК 75.0
П. В. Хало, Г. В. Хвалебо, Р. В. Сальный
ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕДУКЦИЯ КАК МЕТОД ВЫЯВЛЕНИЯ ПАТТЕРНОВ ПРОДУКТИВНЫХ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СОСТОЯНИЙ В СПОРТЕ
Аннотация. В статье рассматривается возможность применения феноменологической редукции как метода выявления и инициации паттернов продуктивных функциональных состояний в спорте.
Ключевые слова: феноменологическая редукция, продуктивные функциональные состояния, экзистенциальный анализ, модальность, психические процессы.
P. V. Halo, G. V. Khvalebo, R V. Salnyi
THE PHENOMENOLOGICAL REDUCTION AS A METHOD FOR FINDING PATTERNS OF PRODUCTIVE FUNCTIONAL STATES IN SPORT
Abstract. The article considers the possibility of application of the phenomenological reduction as a method of identifying and initiating productive patterns of functional States in sport.
Key words: phenomenological reduction, productive, functional status, existential analysis, modality, the mental processes.
Стремительное развитие теории и методики современного спорта, диктуют необходимость поиска и разработки новых технологий спортивной тренировки, охватывающих практически все функциональные системы человека. Особую роль в новых технологиях занимает разработка методов произвольного управления функциональным состоянием организма, что, безусловно, требует оптимизации внутрипсихических процессов регулирующих действия спортсмена (см. рис. 1) [2, 7, 8, 10, 11, 12]. Ряд исследователей (Е. Ю. Артемьева, Ю. К. Стрелков, В. П. Серкин и др.) выделяют три слоя внутрипсихических процессов:
1 - перцептивный слой, образуемый системой упорядоченных друг относительно друга модальных образов объектов;
2 - семантический слой - структурированная совокупность отношений семантических эквивалентов актуально воспринимаемых объектов;
3 - наиболее глубинный слой амодальных структур, образующихся в процессе взаимодействия перцептивного и семантического слоев. К нему относятся элементы семантического слоя субъективного опыта, представляющие собой следы деятельностей, зафиксированные в отношении к предметам, объектам манипуляции и условиям этих деятельностей [1].
шшшшшшшшш ^ - Рефлексия осуществляемая через амодальное внимание (восточный подход) ^^^^^^^^^^^^^^^^^ - Рефлексия осуществляемая через полимодальное внимание (западный подход)
Рис. 1. Структура и содержание психического образа, регулирующего действия спортсмена
С точки зрения направления развития внутрипсихических процессов в спортивной тренировки можно выделить два принципиально разных подхода: восточный и западный. В западном объективном подходе тренер всегда работает с виртуальным внешним образом «Я» спортсмена,
существующем в его внешней картине мира. О его внутреннем мире, о личных переживаниях тренер может лишь догадываться, соотнося их со своей личностной историей, своим мировоззрением, жизненным опытом, которые зачастую совсем иные, чем у обучаемого. Таким образом, основное внимание здесь при обучении уделяется чисто внешним референтам: техники выполнения, быстроте реакции, реальным спортивным результатам и пр., т.е. тем параметрам, на которые объективно может указать тренер, и которые соответственно, могут быть подвергнуты рефлексии обучаемого. При этом сам внутрипсихический процесс работы остается как бы за рамками.
Таким образом, внешний образ Я спортсмена создает референты лишь в области конечного результата, минуя внутрипсихический процесс. Фактически тренер, хотя и очень подробно, в рамках плана тренировочного цикла расписывает, чего надо добиться, на каждом этапе тренировочного процесса, а не как этого можно добиться на уровне целостного организма. Частично, недостатки подобного подхода решаются с помощью волевых усилий спортсмена и профотбора. Основными модальностями при обучении традиционно является аудиальный и визуальный каналы, формирующие соответствующие целевые модельные образы [6, 9]. Моторный образ в кинестетической модальности формирует сам спортсмен. Однако здесь также возможно участие тренера, или опытного специалиста, например, применение специальной психомоторной тренировки, позволяющей научиться лучше чувствовать и управлять своим телом [2, 13, 14].
В практике восточных единоборств, напротив большее внимание уделяется внутренним процессам и состояниям. Однако, все они ориентированы на единую мировоззренческую базу, основывающуюся на движении «мистической» энергии Ци и особых состояниях сознания с ней связанных [5]. Таким образом, протекание внутренних психических процессов здесь имеет свои метки-референты, достижение или не достижение которых говорит об переживаемой стадии внутреннего самосовершенствования. Введение подобного метода в отечественный тренировочный процесс затрудненно ввиду отсутствия соответствующих культурных традиций. Однако, стоит сказать, что аналогичные метки-референты имеются в сакральных религиозных системах различных народов. Например, это дхьяны в индуизме и буддизме, халы в суфизме, различные этапы обожения в исихазме и пр. Все эти этапы направлены на проникновение в недифференцированные слои сознания лишенные каких-либо модальностей, т.е. амодальные [15]. Однако лишь в традициях Китая и Японии данные системы стали широко использоваться в спорте, возможно именно этим объясняется стремительный рост спортивных достижений китайских спортсменов.
В целом осознаваемой целью в западном подходе является мотивирующий образ спортивного достижения, самому же внутреннему психическому состоянию спортсмена в этот момент не придается большого значения. В восточном подходе, напротив, основной целью является состояние «просветления» т.е. личностная экзистенция (субъективный смысл) данного момента, а спортивный результат, лишь сопутствующей категорией. Здесь главное не столько достижение, сколько сам процесс. Вместе с тем, исследования показывают, что в период максимальной мобилизации организма, обеспечивающей достижения высоких спортивных результатов, как спортсмены, тренировавшиеся в рамках западного подхода, так и восточного испытывают сходные переживания, что позволяет выделить особую категорию функциональных состояний высокой продуктивности
[9, 10].
Сам собою напрашивается вопрос о возможной интеграции спортивных практик западного и восточного подходов, с целью повышения их эффективности. В силу, невозможности прямого заимствования восточных мировоззренческих традиций (в России иная культура), попытаемся проанализировать восточный подход в рамках современного научного мировоззрения. Личная экзистенция отражает субъективную удовлетворенность человеком получаемыми достижениями, т.е. то, что индивид действительно хочет в независимости от социальных обусловленностей. В западном подходе личной экзистенции практически не придается особой роли. Если не считать экзистенциальной терапии и феноменологического анализа, которые используются не столько в спорте, сколько в кризисные периоды повседневной жизнедеятельности. Личная эзистенция представляет собой конструкт смыслов и осознается человеком лишь в период переживания расширенных состояний сознания. Очевидно, она тесно связанна с АЛЛИ (акцентный локусом латентной информации по И.В. Смирнову). Характеризуя смыслы, Е. Ю. Артемьева замечает, что смысл объекта или явления для субъекта является следом личностной истории, отражающейся в отношении «субъект-бытие». При этом она отмечает несовпадения по этапу генезиса и уровню сформи-рованности, введенного ею определения смысла с понятием личностного смысла по А. Н. Леонтьеву. По ее мнению необходимо дополнительное звено обрабатывающей след системы «субъект-бытие», преобразующий «смысл» в «личностный смысл». По этапам генезиса Е. Ю. Артемьева различает: предсмыслы - следы образов, зафиксированные в модальных свойствах (слой перцептивного мира), смыслы - следы внутри семантического слоя и личностные смыслы - составляющие образа мира, элементы ядерных структур субъективного опыта [1]. Подобный подход близок к таким понятиям как операциональный смысл О. К. Тихомирова или предметные значения В. П. Зинченко и С. Д. Смирнова, описывающие функциональные свойства, ситуативно приобретаемые объектами в контексте текущей деятельности [3].
Разработанный Е. Ю. Артемьевой (1980; 1986; 1999) экспериментально-методический подход к изучению семантического слоя субъективного опыта дает основания утверждать, что оценка объектов человеком в условиях свободных инструкций осуществляется не в модальном, а в семантическом коде, общим для объектов разных модальностей. Под семантическим кодом понимается набор оценок по шкалам семантического дифференциала, разработанных Е. Ю. Артемьевой для своих исследований. В исследованиях Д. А. Леонтьева (1997) было показано, что семантический код может быть выявлен и с помощью других методических инструментов, например, цветового теста отношений (Эткинд, 1987) или методики ценностного спектра. Был выявлен феномен семантических или семантико-перцептивных универсалий (хотя Е. Ю. Артемьева отмечает, что они имеют не столько перцептивную, сколько эмоциональную природу) - сходных оценок одних и тех же объектов разными испытуемыми. Мера межиндивидуального сходства семантических кодов получила название напряженности семантического кода (Е. Ю. Артемьева, 1999).
Е. Ю. Артемьевой (1980; 1999) было экспериментально показано, что при решении задач опознания, запоминания, оценивания объектов происходит преимущественно семантически, а не перцептивно. Экспериментально подтвердилась также выдвинутая ею гипотеза «первовидения» -предположение о том, что по аспектному «аналитическому» восприятию образа актуалгенетиче-ски предшествует его недифференцированное целостное семантическое оценивание. Эксперименты с варьированием времени предъявления визуальных стимулов показали:
1) для характеристики объекта вначале используются эмоционально-метафорические категории, обозначающие отношение к объекту, и лишь позднее, с увеличением времени экспозиции дается его логико-категориальная характеристика;
2) точность оценивания по ряду значимых эмоционально-оценочных шкал в условиях дефицита времени восприятия не только не ниже, но даже выше;
3) семантическая обработка тесно связана с процессами метафоризации, а субъективно предпочтительный характер метафор - с точностью семантического оценивания;
4) удельный вес эмоционально-оценочных координат субъективного опыта по сравнению с предметно-денотативными резко возрастает в экстремальных условиях и снижается по мере знакомства с объектом [1].
Таким образом, предметами в субъектно-объектных отношениях являются не объекты и явления, а свернутые следы взаимодействия с ними, состояния сознания, реализующего здесь-и-сейчас образ мира. Природу семантического оценивания Е. Ю. Артемьева усматривает в идентификации воспринимаемого объекта или ситуации со следом эмоционального состояния. Семантическая оценка на уровне глубинной семантики представляется здесь, как суть оценки эмоций, возникших в процессе контактов с объектом в личном опыте испытуемого, или присвоенные социально. В момент первого восприятия опознается генерализованный смысл нового объекта, который, при наличии достаточного времени для детального опознания объекта, или при обнаружении его высокой мотивационной значимости регулирует настройку сенсорных систем организма, если же времени мало и опознанный генерализованный смысл не вызывает повышенного внимания к объекту, новый смысл не образуется. В процессе вторичной обработки осуществляется восстановление полного смысла объекта. Далее оценивается наличие конфликта нового смысла по отношению к ядерной системе смыслов индивида. Если таковой обнаруживается, то его разрешение происходит на основе информации об успешности деятельности, в которой он возник, и если предыдущий смысл неадекватен, то перестраивается сама ядерная структура личности. Таким образом, в процессе формирования субъективного опыта смысл становится личностным [1].
Семантические оценки, нельзя отождествлять со смысловыми оценками до тех пор, пока в процессе восприятия не восстановлен тот жизненный контекст, из которого они черпают свою значимость. Изолированные оценки не являются смыслами; смыслами они становятся, будучи интегрированы субъектом в картину мира, себя и своей жизнедеятельности, найдя в ней свое место. Вместе с тем не вызывает сомнения связь механизмов семантического кодирования со смысловой регуляцией. Б. С. Братусь (1988) говорит о смысловом строении сознания, которое и составляет особую психологическую субстанцию личности, определяя личностный слой отражения [3].
Вместе с тем центральным пунктом феноменологии Э. Гуссерля является именно фиксация внимания на первоначальном опыте, который не подвергся еще никакой интерпретации и исходной очевидности, которого ничто не предшествует. Для достижения этого слоя сознания, необходимо избавиться от социальных стереотипов восприятия, этот процесс Э. Гуссерль и назвал феноменологической редукцией. В процессе феноменологической редукции, через различные акты произвольного внимания осуществляется поиск таких состояний сознания, в которых объекты переживались бы в полной очевидности вместо того, чтобы непосредственно воспринимаемое сразу же перемешивалось в сознании со своими социальными интерпретациями. С этой целью Э. Гусерль выделяет ноэзис - акт восприятия (переживания, оценки), и ноэму или ноэматический коррелят - объект или явление, на который этот акт направлен. Первым этапом феноменологической редукции является феноменологическая эпоха - воздержание от суждения [4]. Одним из наиболее простых способов достижения данного состояния является остановка внутреннего диалога, которая используется во многих как религиозных так и современных психотехниках. Например,
известный исследователь исихазма С. С. Хоружий отмечает, что религиозный опыт исихазма в высшей степени феноменологичен. То же утверждает М. Элиаде в отношении йогических практик. В буддизме, подвергается сомнению всякая трансцендентальность, и ищутся основания не в априорных смыслах (интенциональной структуре сознания), а в единицах бытия, понимаемых как элементарные качественно-определенные психосоматические состояния (дхармы), на основе которых строится сознательное восприятие мира. Подобные психотехники, очевидно, позволяют осознать, а следовательно и поставить под контроль не дифференцированно-эмоциональный слой смыслов [14]. Однако, в отличие от древних религиозных психотехник, современные феноменологические методы предполагают, не только концентрацию внимания на подобных не дифференцированно-эмоциональных слоях смыслов, но и их переосмысление, вербализацию и рефлексию.
Можно выделить несколько базовых принципов, на которые традиционно опираются феноменологические исследования. Первый из них - принцип беспредпосылочности - заключается в отказе от не проясненных, непроверенных и непроверяемых предпосылок. В психологическом смысле удачную формулировку этого принципа дал М. К. Мамардашвили, называя ее леммой к феноменологической теореме: «Мы не знаем мира субъекта помимо и через голову того, что о нем сообщает последний». С этим принципом связан и другой важнейший принцип феноменологии -принцип очевидности, который Э. Гуссерль называл «принципом всех принципов». Согласно ему, все, что дано нам, нужно принимать и описывать таким, каким оно дает себя, и только в тех рамках, в каких оно дает себя. Это означает отказ говорить о явлении сверх того, что явлено, сверх того, что мы с очевидностью усматриваем в нем [6]. Возможные способы использования феноменологического метода в философии, психологии и психотерапии спорта приведены в таблице 1.
Таблица1
Методы использования феноменологической редукции в философии, психологии и психотерапии спорта
Авторы Методы
Д. Крюгер, Д. Смит, К. Роджерс, Р. Мэй, Ю. Джендлин, Д. Бюдженталь, Э. Кин, Ф. Бью-тендик, Э. Спинелли, А. Лэнгле, Ф. Перлз и др. Психотерапевтической работы с переживаниями спортсменов
Э. Гуссерль, М. Гайгер, А. Пфендер, М. Мерло-Понти, М. Шелер и др. Приведения к интуитивной ясности феноменов измененных состояний сознания и понятий в спорте
Р. Мэй, Л. Бинсвангер, Р. Д. Лэйнг, Я. Х. Ван ден Берг, К. Роджерс и др. Анализ внутреннего мира спортсмена
К. Ясперс, В.Э. фон Гебзаттель, Э. Минковски, А. Кронфельд, Г. Элленбергер, Э. Штраус и др. Дифференциации и анализа психологических и психопатологических феноменов в спорте
Э. Рубин, Д. Катц, К. Коффка, М. Вертхаймер, К. Левин, К. Дункер и др. Субъективных отчетов в эмпирических исследованиях в спорте
Ф. Вертц, А. Джорджи, Д. Полкинхорн, А. ван Каам, С. Квале, П. Колайци, К. Мустакас, К. Фишер и др. Качественного исследования в спорте
Критика феноменологии Э. Гуссерля и в особенности практики феноменологической редукции, как привило основана на слепой вере критикующих в то, что их механизмы осознания и понимания объективной реальности абсолютно чисты, ясны и незатуманнены внушенными извне парадигмами. Вместе с тем подобный взгляд не просто крайне наивен, но и абсолютно не соответствует действительности. Множество исследований в области психофизиологии сознания показывают, что обыденное восприятие реальности есть не более чем продукт внушения. Базовые постулаты данного утверждения основываются на исследованиях в области компьютерного психозондирования и психокоррекции личности проведенных в НИИ психотехнологий имени И. В. Смирнова. В частности И.В. Смирнов постулирует понятие суггестивной парадигмы, внушаемой изначально родителями, а затем постепенно трансформируемой в процессе социализации. Ключевой концепцией этой парадигмы является АЛЛИ, оказывающий основополагающее влияние на восприятие личностью действительности. В теории инверсии психики Б. Ф. Поршнева отмечается, что появление человеческого сознание у первобытных гоминид происходило, через развитие механизмов суггестии, изначальная цель которых было заставить одних членов сообщества подчиниться другим, что и стало причиной постепенного преобразования стадо в социум. Многочисленных исследований гипнотических состояний, выявили, два принципиально разных гипнотических состояния: гипнотический сон и гипнотическое бодрствование. Причем в последнем нет никаких отличий от т.н. нормального состояния сознания, что дает основание ряду исследователей утверждать (Ч. Тарт, И. В. Смирнов, Б. Ф. Поршнев, К. Уилбер, С. Гроф. М. Эриксон, Р. Бендлер и др.), что обыденное состояние сознания само по себе является состоянием легкого транса. Одной из характерных черт этого состояния является то, что субъект всегда уверен, что в его сознании
отражается истинное положение вещей, а побудительный мотив, исходит от него самого. Однако истина ускользает от его сознания, и он для каждого случая подыскивает внешне логичные объяснения. Приведем следующий пример, взятый из книги М. С. Шойфета «Нераскрытые тайны гипноза». И. Бернгейм внушает: «Возьмите с подоконника горшок с цветами, заверните в платок, поставьте на диван, затем поклонитесь горшку три раза». Впоследствии, уже после исполнения внушения, И. Бернгейм спросил испытуемого: «Почему вы так поступили?». На что испытуемый сказал следующее: «Знаете, когда после пробуждения я увидел горшок с цветами, то я себе сказал, что холодновато ему там и хорошо бы ему согреться, иначе цветы погибнут. Я завернул их в платок. Затем подумал, что раз диван стоит возле печки, то на нем им будет тепло. Поклоны я сделал больше из уважения к себе за прекрасную мысль, пришедшую мне в голову». М. К. Ма-мардашвили считал феноменологию Э. Гуссерля единственно продуктивной линией развития европейской философии [15].
Таким образом, можно ожидать, что внедрение феноменологического метода в практику отечественного спорта позволит в дальнейшем создать базу для интеграции восточных и западных подходов в тренировочном процессе и существенно облегчить возможность выявления и инициации внутрипсихических паттернов продуктивных функциональных состояний в спорте.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Артемьева, Е. Ю. Основы психологии субъективной семантики / Е. Ю. Артемьева. - М.: Наука: Смысл, 1999. - 352 с.
2. Кибенко, Е. И. Использование различных форм занятий в физическом воспитании при подготовке учителей-предметников с целью здоровьесберегающей среды образовательного пространства // Вестник Таганрогского государственного педагогического института имени А. П. Чехова. - 2013. - № 1. - С. 32-36.
3. Леонтьев, Д. А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности / Д. А. Леонтьев. - М.: Смысл, 2007. - 512 с.
4. Улановский, А. М. Феноменологический метод в психологии, психиатрии и психотерапии // Методология и история психологии. - 2007. - Т. 2. - Вып. 1. - С. 130-150.
5. Хало, П. В. Сравнение методик Ци Гун-терапии с другими известными методами активации резервных возможностей человека / П. В. Хало, С. В. Кицын // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. - 2011. - № 1. - С. 180-185.
6. Хало, П. В. Диагностика и коррекция психофизиологического состояния человека-оператора в условиях развивающегося информационного общества // Известия Южного федерального университета. Технические науки. - 2006. - Т. 56. - № 1. - С. 122-126.
7. Хало, П. В. Истоки современных психотехнологий. Ч. 2. Фармакологические механизмы воздействия на сознание / П. В. Хало Деп. в ВИНИТИ 19.12.2006. - № 1580-B2006.
8. Хало, П. В. Концепция активации резервных возможностей человека как полииерархической функции или в чем смысл жизни // Концепт: научно-методический электронный журнал. - 2013. - Т. 4. - № 34. -С. 1956-1960.
9. Хало, П. В. Проблемы безопасной коммуникации - психосемантические и консциентальные аспекты // Вестник Таганрогского института управления и экономики. - 2010. - № 1. - С. 50-55.
10. Хало, П. В. Психоэкология человека / П. В. Хало. - Таганрог, 2011. - Ч. 1. Психоэкология как раздел науки. - 200 с.
11. Хало, П. В. Эмоциональные компоненты в формировании расширенных состояний сознания // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. - 2009. - № 2. - С. 350-353.
12. Хало, П. В. Выбор показателей эффективности методов активации резервных возможностей спортсмена для холтеровского мониторинга / П. В. Хало, Н. Д. Быков, Г. В. Хвалебо // Вестник Таганрогского государственного педагогического института имени А. П. Чехова. - 2012. - № 1. - С. 159-163.
13. Хало, П. В. Модели и принципы активации резервных возможностей организма / П. В. Хало, В. Г. Галалу, В. П. Омельченко // Известия Южного федерального университета. Технические науки. - 2010. - Т. 110. -№ 9. - С. 63-70.
14. Хало, П. В. Повышение качества физкультурно-спортивной деятельности с помощью произвольного полимодального внимания / П. В. Хало, Г. В. Хвалебо, И. Г. Лебединская // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. - 2013. - № 1. - С. 166-171.
15. Хало, П. В. Модели и принципы активации резервных возможностей организма: монография / П. В. Хало. - Таганрог: ИП Кравцов В.А., 2013. - 360 с.
УДК 159.922.6 ББК 88.8
О. А. Холина
ПРОБЛЕМЫ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ВЫГОРАНИЯ В ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Аннотация. Эмоциональное выгорание относится к числу феноменов личностной деформации, его изучение особо значимо для деятельности профессионалов, связанной с продолжи-
