CC BY
64
Феномен «злоупотребление правом» в сфере корпоративных отношений
The phenomenon of «abuse of law» in the field of corporate relations
Мокрецова А.А.
студентка юридического института, ФГБОУ ФО «Вятский государственный университет»
e-mail: stud127933@vyatsu.ru Россия, Киров
Mokretsova A.A.
student of the Law Institute FSBE HE « Vyatka State University» e-mail: stud127933@vyatsu.ru Russia, Kirov
Мыльникова В.А.
студентка юридического института, ФГБОУ ФО «Вятский государственный университет»
e-mail: stud127939@vyatsu.ru Россия, Киров
Mylnikova V.A.
student of the Law Institute FSBE HE « Vyatka State University» e-mail: stud127939@vyatsu.ru Russia, Kirov
Аннотация.
В процессе функционирования корпоративных юридических лиц участники зачастую сталкиваются с злоупотреблениями правом. Закон не предусмотрел четкой формулировки злоупотребления правом, из чего следует формальность подхода к разрешению споров. Отнесение корпоративных отношений к предмету гражданского права, однако, не исключает специфики их правовой природы. В статье представлен анализ подходов к пониманию категорий «недобросовестность» и «злоупотребление правом», разработанных в цивилистической науке, в целях выявления природы данных правовых явлений в сфере корпоративных отношений. В заключении представлен вывод, что злоупотребления корпоративными правами как процесс следует охарактеризовать как действия осуществляемые, в противоречии с объективной целью права, мотивированное достижением неправомерного корпоративного интереса, результатом которого является нарушение интересов других участников корпоративных отношений, а также квазиучастников и внешних по отношению к корпорации субъектов.
Annotation.
In the process of functioning of corporate legal entities, participants often face abuse of law. The law did not provide for a clear formulation of the abuse of law, which implies a formality of the approach to dispute resolution. The attribution of corporate relations to the subject of civil law, however, does not exclude the specifics of their legal nature. The article presents an analysis of approaches to understanding the categories of "bad faith" and "abuse of law" developed in civil science in order to identify the nature of these legal phenomena in the field of corporate relations. In conclusion, the conclusion is presented that the abuse of corporate rights as a process should be characterized as actions carried out, contrary to the objective purpose of law, motivated by the achievement of an unlawful corporate interest, the result of which is a violation of the interests of other participants in corporate relations, as well as quasi-participants and entities external to the corporation.
Ключевые слова: злоупотребление правом, недобросовестность, недобросовестное поведение, корпоративные отношения, корпоративное право.
Key words: abuse of law, dishonesty, dishonest behavior, corporate relations, corporate law.
Тенденция к широкому распространению корпоративных отношений, связанная с развитием в России института юридических лиц вызывает проблему определенных коллизий в их правовом регулировании. Отсутствие длительной правоприменительной практики, неоправданное расширение правового поля путем
включения в нормы права рекомендательных положений «мягкого» права по вопросам связанным с деятельностью юридических лиц, предопределяют большое число корпоративных конфликтов, в том числе вызванных недобросовестным поведением субъектов. В процессе функционирования корпоративных юридических лиц участники зачастую сталкиваются с злоупотреблениями правом. Установление пределов осуществления субъективных прав представляется одной из наиболее актуальных проблем, что обусловлено отсутствием единого теоретического подхода к пониманию юридических феноменов «недобросовестное поведение» и «злоупотребление правом». В связи с отнесением корпоративных отношений к предмету гражданского права, представляется необходимым анализ подходов к пониманию данных категорий, разработанных в цивилистической науке, в целях выявления природы явления злоупотребления правом, с учетом специфики данной сферы.
Наиболее дискуссионным является вопрос понятия и юридической природы «злоупотребления правом». Вопросы, требующие исследования в рамках проблематики злоупотребления правом, напрямую вытекают из содержания правовых норм, направленных на регулирование исследуемого правового института. Феномен злоупотребления правом урегулирован законодательством лишь частично. Так статья 10 Гражданского Кодекса Российской Федерации (Далее - Гражданской Кодекс РФ) устанавливает пределы осуществления субъективных гражданских прав. Запрет злоупотребления правом содержится в законодательных актах отдельных отраслей частного и публичного права, процессуальных нормативных актах, а также в некоторых правовых институтах, например, институт несостоятельности (банкротства) [1, С.613].
Границы недобросовестного осуществления гражданских прав и критерии его определения законодательно не установлены, что обуславливает проблему уяснения правовой природы данной категории. Отсутствие достаточно четких и конкретных формулировок раскрывающих критерии и признаки злоупотребления правом на законодательном уровне обуславливает неоднозначность судебной практики по исследуемому вопросу и существенно затрудняет деятельность судебных органов, вынужденных прибегать к телеологическому толкованию соответствующих норм. Проблемы определения пределов допустимого и недопустимого поведения определяют необходимость анализа доктрины гражданского права, где принято выделяют следующие основные теории злоупотребления правом.
Наибольшее распространение получила теория пределов осуществления гражданских прав, основоположником которой является В.П. Грибанов, определивший злоупотребление правом как «особый тип гражданского правонарушения» [2, С. 9]. Критика позиции, основанной на признании злоупотребления права правонарушением основана на определении этого явления как одного из видов правомерного поведения, так как оно осуществляется в рамках установленного закона и не обладает признаками правонарушения. Согласно мнению ряда авторов, злоупотребление правом может иметь характер как правомерного, так и неправомерного деяния [3, С. 39].
По мнению Я. Янева, злоупотребление правом представляет собой правомерное, но аморальное осуществление субъективного права в противоречии с его назначением [4, С. 57]. Вместе с тем, отождествление категорий злоупотребления правом и правонарушения нельзя признать обоснованным, деяния подлежат квалификации не только исходя из позиции «правомерности-противоправности», но еще с учетом цели и назначения осуществляемого права. Несмотря на противоречия данной теории, необходимо отметить ее широкое влияние на судебную практику, в частности, можно встретить немало примеров судебных постановлений, ориентирующихся на данную теорию. По одному из дел, Верховный суд Российской Федерации охарактеризовал злоупотребление правом, как осуществление правомочия недозволенным законом способом или с незаконной целью [5].
Теория интереса исходит из признания в качестве обязательного признака злоупотребления правом -наличие неправомерного интереса, как следствие, совершение действий в целях причинения вреда как правопорядку в целом, так и отдельным субъектам. Конопля А.Д. в число основных признаков злоупотребления права включает изменение цели и роли взаимодействия субъектов последствия в виде в нарушении прав и законных интересов иной стороны [6, С. 12-14].
Необходимо отметить, в качестве основного критерия злоупотребления правом суды указывают наступление неблагоприятных последствий в виде материального вреда или создание условий, в которых другая сторона не может реализовать свои права [7]. При рассмотрении вопросов о квалификации действий в качестве злоупотребления правом в правоприменительной практике, обоснование производится судами преимущественно через призму «интереса» [8]. Особое значение рассмотрение злоупотреблений правом под призмой «интереса» имеет в отношениях связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, пределы прав в которых ограничены в том числе сферой публичных интересов, очевидное игнорирование которых рассматривается как злоупотребление субъективными правами.
На сегодняшний день представляет интерес подход, рассматривающий злоупотребление правом с позиции интегративного правопонимания, в рамках которого данная категория рассматривается как действие (бездействие), совершающееся, с одной стороны, прежде всего, в соответствии с нормами права, содержащимися в каких-либо формах российского права, с другой стороны, нарушающее иные нормы права или принципы права, содержащиеся в других нормативных правовых актах либо иных формах российского права, имеющих более высокую юридическую силу, и совершающееся с целью нарушения прав или правовых интересов иных лиц [19, С.20].
Сторонники теории легальной видимости определяют сущность злоупотребления правом как действия в «обхода закона», т. е. действия, неправомерные с точки зрения объективного права, представляются в качестве правомерных. Соответственно, злоупотребление правом всегда характеризуется реализацией правомочия в противоречии с общепризнанной объективной целью, с которой законодатель наделил данным правом субъектов. Зачастую при определении пределов осуществления правом, авторы оперируют категорией объективная цель и назначение права, которое определяется как смысл законодательного установления полномочия. Однако данная теория не раскрывает критерии определения противоречивости цели реализации права и его назначения, в связи с чем суды вынуждены прибегать к телеологичесескому толкованию норм права, которое опасно излишним субъективизмом [10, С. 4].
Вопрос соотношения категорий «недобросовестное использование права» и «злоупотребление правом» в доктрине носит дискуссионный характер [11, С. 39]. Позиция, согласно которой данный понятия тождественны основана на законодательной формулировки ст. 10 Гражданского Кодекса РФ, определяющей пределы осуществления прав, из которой следуют схожесть признаков недобросовестной и злоупотребительной моделей поведения: противоправная цель, причинение вреда третьим лицам, противоправный характер действий. Кроме того, основополагающим критерием для установления признаков недобросовестного поведения, исходя из разъяснений Верховного суда РФ, также как и при квалификации действий в качестве злоупотребления правом, выступает очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.
Вместе с тем исходя из существования двух терминов в гражданском праве предполагает обоснованность суждений об их разграничении, в связи с чем обратимся к их толкованию в позициях Высших судов РФ. Согласно разъяснения Верховного Суда РФ, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны [12]. Из данного положения следуют распространения
принципа недопустимости недобросовестного поведения как на управомоченных, так и на обязанных лицу. В связи с чем, в качестве недобросовестного поведения квалифицируются также неумышленные действия профессиональных участников гражданского оборота: отсутствие должной осмотрительности, небрежность [13, С. 700-701].
Касательно категории злоупотребления правом, согласно подходу Конституционного Суда РФ, оно имеет место, когда субъект поступает вопреки норме, предоставляющей ему соответствующее право, а также не соотносит поведение с интересами общества и государства, не исполняет корреспондирующую данному праву юридическую обязанность [14]. Соответственно злоупотребление правом всегда предусматривает правомочие субъекта, т.е. применим только к процессу правоосуществления и носит характер умышленных действий. Таким образом, понятие недобросовестности можно толковать как более широкое, однако в случае, когда оно предусматривает модель поведения связанную с недобросовестным осуществлением прав, можно говорить о его синонимичности с понятием злоупотребление.
В рамках корпоративных правоотношений большинство исследователей придерживаются теории интереса при определении сущности злоупотребления корпоративными правами. Однако учитывая, что корпоративные отношения носят мультисубъектный характер, определение пределов осуществления прав выступает неоднозначным вопросом [15, С.628]. На основании принципа обособленности юридических лиц в российском праве, самостоятельный интерес общества в целом признается наряду с существованием интересов отдельных участников такого общества. Наиболее проблемным аспектом пресечения злоупотребления корпоративными правами является защита лиц, не входящих во внутрикорпоративную структуру, в частности, контрагентов корпорации [16, С.76].
Учитывая сложную структуру корпоративных правоотношений, любое злоупотребление правом, связанное с управлением корпорации, опосредовано затрагивает имущественные интересы кредиторов. Исходя из положения корпоративного законодательства кредиторы общества находятся за рамками корпоративной структуры, безусловно, они могут быть в корпоративное управление посредством использования различных договорных конструкций [17, С.38] и соответственно использовать специальные средства защиты, предусмотренные договорным правом [18, С.76-81]. Однако в отсутствие обеспечительных договорных конструкций механизмы противодействия злоупотреблениям со стороны субъектов корпорации ограничены, однако, нельзя отрицать потенциальный ущерб, который может быть причинен интересам кредиторов недобросовестным поведением внутри корпорации. Преимущественно такие средства сосредоточены в рамках института банкротства, однако, с учетом его недостаточной эффективности с позиций защиты имущественных интересов кредиторов [19, С.60-62], одной из ключевых вопросов корпоративного права является повышение эффективности инструментов защиты внешних по отношению к корпорации субъектов.
На основании изложенного, представляется, что неоднозначность подходов в цивилистической науке к пониманию сущности злоупотребления правом обусловлены акцентированием внимания на различных аспектах. То есть данная категория раскрывается в качестве процесса, соответственно, определяется как осуществление лицом субъективного права в противоречии с объективными целями права; в качестве средства, исходя из чего, злоупотребление правом характеризуется противоправной направленностью умысла; в качестве результата злоупотребительного поведения следует рассматривать причинение ущерба интересам третьих лиц. Следуя трехаспектной концепции злоупотребления правом, данное явление в сфере корпоративных отношений следует охарактеризовать в качестве процессе, определить его целевую направленность, результат. Соответственно злоупотребления корпоративными правами как процесс следует охарактеризовать как действия осуществляемые, в противоречии с объективной целью права; цель таких действий - достижение корпоративного интереса;
результатом является нарушение интересов других участников корпоративных отношений, в том числе квазиучастников.
Список используемой литературы:
1. Докунихина Е. Е., Фольгерова Ю.Н. Добросовестность приобретателя имущества банкрота в обязательственном праве // Вестник научной мысли. - 2021. - № 6. - С. 610-614.
2. Грибанов В.П. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. - М.: ВолтерсКлувер, 2008. - 608 с.
3. Радченко С.Д. Злоупотребление правом в гражданском праве России: дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.03. - М., 2007. - 391 с.
4. Янев Я. Правила социалистического общежития (их функции при применении правовых норм). М.: Прогресс, 1980. С. 57.Казбекова К.М. «Злоупотребление правом» и «Правонарушение»: соотнесение понятий // Проблемы экономики и юридической практики. - 2010. №1. - 371 с.
5. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 14.06.2016 № 52-КГ16-4 // СПС «КонсультантПлюс».
6. Конопля А.Д. Понятия «недобросовестность» и «злоупотребление правом»: правовое закрепление // Государство и право: теория и практика: материалы V Междунар. науч. конф. - СПб.: Свое издательство, 2019. - С. 12-14.
7. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 01.12.2015 № 4-КГ15-54 // СПС «КонсультантПлюс».
8. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 03.02.2015 № 32-КГ14-17 //СПС «КонсультантПлюс».
9. Ершов В.В. Российское право с позиций легизма и интегративного понимания права // Российское правосудие. - 2011. - № 10. - С. 5-22.
10. Татаринова Е. П., Татьянкина Д.А. Интересы потребителя и односторонний отказ от договора услуг как способ прекращения обязательств // Туризм: право и экономика. - 2021. - № 4. - С. 2-5.
11. Волков А.В. Соотношение принципа добросовестности и принципа недопустимости злоупотребления правом в современном гражданском праве // LegalConcept. - 2013. - №3. - С.44-50.
12. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»// СПС «КонсультантПлюс».
13. Миннуллина К. А., Тутринова К.Р. Проблема баланса договорной свободы и требования добросовестности // Вестник научной мысли. - 2021. - № 6. - С. 697-702.
14. Определение Верховного Суда Российской Федерации № 32-КГ14-17 от 03.02.2015 // СПС «КонсультантПлюс».
15. Курбатов М. Д., Миннуллина К.А. Специальные пределы осуществления прав субъектами корпоративных отношений: доктрина и практика // Вестник научной мысли. - 2021. - № 6. - С. 624-629.
16. Миннуллина К. А. Феномен злоупотребления корпоративной формой: к проблеме защиты вынужденных кредиторов / К. А. Миннуллина // Вестник научной мысли. - 2021. - № 5. - С. 72-77.
17. Смирнова А. Е., Татаринова Е.П. Обязательственно-правовое регулирование соглашений о конфиденциальной информации: защита прав предпринимателей сегодня // Юридический мир. - 2021. - № 1. -С. 35-39.
18. Миннуллина, К. А., Порсюрова Е.А. Договорные способы установления контроля над сделками должника // Скиф. Вопросы студенческой науки. - 2019. - № 12-2(40). - С. 77-81.
19. Татаринова Е. П., Миннуллина К.А. Сравнительно-правовой анализ дестигматизации института банкротства как механизма антикризисного регулирования // Пролог: журнал о праве. - 2021. - № 4(32). - С. 5263.
