CC BY
91
С .А. БОЛТАЛИН
ФЕНОМЕН ОБЕЗЛИЧЕННОГО АВТОРСТВА В ПЕЧАТНЫХ ТЕКСТАХ СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ
Ключевые слова: безликий автор, реальная виртуальность, информациональное общество, галактика Маклюэна.
В условиях современной журналистики сложился феномен безликого автора, когда журналист, создающий текст, отождествляет себя с абстрактным набором параметров, соответствующим требованиям редакционной политики, жанра или медиа. Это может привести к ряду проблем в области реальной виртуальности масс-медиа.
S.A. BOLTALIN
THE PHENOMENA OF «FACELESS AUTHOR» IN MODERN RUSSIAN JOURNALISTIC TEXTS
Key words: Impersonal author, real virtuality, informational society, McLuhan Galaxy.
The phemonena of “impersonal author” is a situation in modern journalism, when an author of the text refers to himself as not a humanbeing, but as a representative of a number of traits, indicative of certain genres, medias or corporate policies. This leads to number of problems, that endanger some aspects of real virtuality of media.
На момент написания данной работы (июль 2008 г.) стало возможно говорить, что аудио-визуальный [3, с. 14] способ восприятия информации окончательно адаптирован субъектами массовой культуры в качестве базового коммуникативного принципа. Со стремительным развитием интернета и диверсификацией процесса передачи информации в ее аудио-визуальной форме, в том числе за счет таких каналов, как сотовые сети и автомобильные навигационные системы, «типографское мышление» [2, с. 318] превращается из аристократической причуды интеллектуалов в атрибут реакционной субкультуры, элементы которой уцелели в отдельных ячейках глобальной сети.
С одной стороны, в условиях одновременности, одного из главных качеств электронного мира, информация поставляется с такой скоростью, что институт авторства, ставший за время господства «типографского мышления» базовой ценностью, т.е. обязательное наличие автора, является необходимым условием для принятия текста критически настроенными кругами. С другой - для мира, где темпы распространения информации могут буквально воплотить метафору о «скорости мысли», а само понятие «текст» давно перестало означать набор букв, личность автора начинает теряться за бесконечным частоколом аудио-визуальных образов.
Установление аудио-визуального принципа восприятия в качестве рецептивной доминанты имеет аспект, который зачастую не упоминается высказывающимися на данную тему: этот процесс является лишь очередной стадией рецептивного цикла. Согласно, М. Маклюэну, безусловному авторитету во всем, что касается диалектики аудио-визуального и печатного, человечество уже переживало периоды, когда аудио-визуальное было основным элементом коммуникации. Поэтому переход от типографского мышления к электронному можно рассматривать как, в некотором роде, циклический процесс возвращения из «галактики Гуттенберга» в оставленные ранее области устной культуры.
Данный тезис, хотя и отягощенный недостатками, свойственными любой теории циклов, позволяет перейти к формальному объяснению сути данной работы. То есть обозначить ее как развернутый комментарий к книге «Галактика Гутенберга: становление человека печатающего», М. Маклюэна, точнее, одной из её глав, посвященной авторству: «Рукописная культура не знала авторов и публики, подобных тем, что появились с развитием технологии кни-
гопечатания». Это название отражает главную мысль, высказанную в главе: «Средние века не знали не только индивидуального авторства (в том смысле, в каком это понятие встречалось позже, после изобретения печати), но и читающей публики в современном значении данного слова» [3, с. 237]. В качестве одного из доказательств первой части тезиса Маклюэн приводит цитату из работы Эрнста Гольдшмидта «Средневековые тексты и их первое появление в печати»:
«Я пытался показать, что средние века по различным причинам и обстоятельствам не имели понятия авторства в том смысле, в котором оно существует сегодня. Тот престиж и блеск славы, которыми обладает это понятие в нашем употреблении и которые заставляют нас смотреть на опубликовавшего книгу автора как на человека, сделавшего шаг к величию, суть довольно недавние приобретения. Не вызывает сомнения то, что средневековых книжников не волновал вопрос о точном установлении авторов книг, которыми они пользовались. С другой стороны, и сами писатели без всякого педантизма относились к вопросу о заимствованиях и, цитируя, далеко не всегда указывали, что они "цитируют", умалчивая об источнике. Они проявляли нерешительность даже в том, чтобы недвусмысленно подписаться под тем, что однозначно принадлежало им. Изобретение книгопечатания положило конец техническим обстоятельствам, порождавшим анонимность, между тем ренессансное движение сформировало новые представления о литературной славе и интеллектуальной собственности» [3, с. 235].
Отсутствие института авторов в рукописную эпоху М. Маклюэн, как мы уже показали, связывает с отсутствием читающей публики, которое, в свою очередь, обусловлено свойствами рукописного текста, неудобного для распространения: «Ренессансная мегаломания от Аретино до Тамерлана в значительной степени есть дитя книгопечатания, которое создало физические средства расширения сферы существования частного автора в пространстве и времени» [3, с. 236].
Подобное свойство наиболее образованной части общества кажется невероятным в современном мире, пораженном синдромом если не «литературной славы», то, по крайней мере «интеллектуальной собственности». Следует обратить вниманиe, что «мегаломания» связывается Маклюэном с Аретино, ставшим первым литературным реалистом, первым журналистом, первым публицистом и первым художественным критиком [3, с. 239], человеком, который указал миру на «власть прессы». Тем не менее целью данной работы является обратить внимание на то, как в свете новейших технологических изменений проблема авторства в публицистических текстах приобретает парадоксальный характер, а фигура автора-публициста, породившая современный институт СМИ, теряет не только очертания, но и смысл.
Эмпирическую основу данной работы составляет опрос, проведенный в 2008 г. в рамках спецкурса на факультете журналистики МГУ. В качестве опрашиваемых выступали учащиеся заочной формы обучения, де факто профессиональные журналисты, работающие в различных отраслях индустрии масс-медиа. В ходе опроса был задан вопрос «Считаете ли вы, что современная журналистика является обезличенной, и насколько в современных журналистских текстах проступает позиция автора».
Изначально предполагалось, что данный опрос предоставит материал для опубликованной ранее статьи «Мнение журналиста в системе массовых коммуникаций». Основной целью той статьи являлось указать на «невозможность трансляции опыта, который получает тот или иной журналист, во всей полно-
те...» и, как следствие, возникновение ситуации, когда « мнение журналиста оказывается... неотделимо от факта действительности». В случае принятия данного тезиса придется признать существование глобальной виртуальной реальности, созданной масс-медиа, которая фактически подменяет реальность потребителям массовой информации. На подобную ситуацию уже указывал М. Кастельс в своей фундаментальной работе «Информационная эпоха», когда писал о «строительстве реальной виртуальности» [2, с. 308] в процессе переживания реальности «через символы, которые всегда наделяют практику некоторым значением, отклоняющимся от их строгого семантического определения» [2, с. 308].
Конечно, не следует забывать, что «во всех обществах человечество существовало в символической среде и действовало через нее», и ситуация, в которой существуют продуценты и реципиенты символов, не нова и возникла даже задолго до появления печатного пресса. Выделить современное положение дел позволяет ряд факторов, которые в совокупности могут сформировать совершенно неожиданную картину мира. Первый из них, переход в аудио-визуальную «галактику Маклюэна», в которой «СМИ воздействуют на сознание и поведение так же, как реальный опыт воздействует на сны, поставляя сырой материал, над которым работает наш мозг». Второй - это наличие непосредственных создателей продуктов СМИ - журналистов, которые находятся в центре данного исследования. Третий фактор - это свойство технологических средств передачи информации, таких как телевидение и фотография, создавать эффект слепка с реальности, достаточно точного, чтобы полностью погрузить реципиента в вымышленную ситуацию, но остающегося при этом лишь набором частных впечатлений, отражающим, в лучшем случае, взгляды нескольких человек. При этом растущая скорость передачи информации, одновременность электронного (в отличие от последовательности печатного) века позволяют говорить о существовании «реальной виртуальности», которая не только погружает реальный мир в свои образы, но и активно подменяет собой реальный мир, противопоставляет себя ему, понижая его ценность как источника впечатлений. Рисуя эту несколько гротескную апокалиптическую картину, не следует, впрочем, забывать, что у хищной «реальной виртуальности» есть вполне конкретные творцы - сотрудники СМИ. И, как показывает опрос на тему автора в публицистическом произведении, проведенный в 2008 г. среди работающих журналистов, эти творцы лишь изредка осознают свою роль.
В ходе уже упомянутого исследования было получено 24 ответа на вопрос «Считате ли вы, что современная журналистика является обезличенной...». Ответы распределились следующим образом:
Ответ Количество ответов
Нет 4
Да, без комментариев 6
Да, в зависимости от жанра 4
Да, в зависимости от автора 4
Да, в зависимости от СМИ 4
Да, зависит от темы 2
Следует отметить, что опрашиваемым не были предложены варианты ответа, что не помешало, выделить 6 тематически различающихся типов ответа.
Из 24 опрашиваемых всего 4 человека не согласились с возможностью существования обезличенной журналистики, ссылаясь на самые разные те-
зисы, в том числе, на то, что «у любого текста есть авторство, так как, создавая текст, журналист вкладывает в него хотя бы часть своего мнения».
Во вторую группу были отнесены ответы, в которых опрашиваемый в принципе согласился с тезисом о существовании обезличенной журналистики, но не прокомментировал свое мнение («место автору в журналистике, конечно, есть, но параллельно существует и обезличенная журналистика»).
Половина опрашиваемых не только согласилась с тенденцией к обезличиванию журналистики, но и указала при этом на повторяющиеся от ответа к ответу причины существования такой тендеции. Причин было указано три: жанр, в котором создается произведение, условия, которые существуют в том или ином СМИ (редакционная политика) и личность автора журналистского произведения.
Упоминание жанра как причины ликвидации авторской позиции может, с одной стороны, представлять собой еще одно проявление победы редакционной политики СМИ над автором. Но упоминание опрашиваемыми новостных заметок в качестве классического примера обезличенного текста («Разумеется, [автор] присутствует, но не в информационных заметках»), позволяет вернуться к приведенному выше тезису о противопоставлении мнения автора и фактов действительности. Особенно неправомерной такое противопоставление представляется именно в новостных заметках, когда журналист, в условиях «давления извне и изнутри» [1, с. 204], вынужден компоновать из предоставленных ему информационных сообщений краткие сводки для новостных агенств, максимизируя, таким образом, эффект «реальной виртуальности».
Часть согласившихся привела в качестве причины нейтрализации авторской позиции самого автора. В некоторых случаях опрашиваемые прямо указывали на это, уточняя: «если имеется в виду автор-профессионал». Чаще критрием сохранения авторской позиции выступала известность автора: «На мой взгляд, на сегодняшний день журналистика приобретает несколько обезличенный характер. За исключением нескольких медийных персон, в основном, ведущих авторских программ на ТВ».
Не менее популярными виновниками обезличивания журналистских материалов оказались редакторы, отстаивающие идеологию СМИ в процессе правки авторских текстов: «...к сожалению иногда требования редактора подавляют свободу журналиста. Намерено вырезает личностное отношение автора к проблеме». Для дискурса медийной реальной виртуальности это якобы столкновение оказывается лишь процессом наслоения редакционного мировоззрения на авторскую позицию.
Хотя последние два группы ответов и отличаются формально, фактически они могут быть объединены, поскольку известность, упоминаемая опрашиваемыми как пропуск в мир авторской журналистики, является мифическим гарантом неприкосновенности автора от редакционной политики.
Всего двое опрашиваемых привели в качестве причин, влияющих на сохранение авторской позиции, тему материала, мотивируя это наличием политической цензуры, т.е., фактически, еще одним вариантом редакторского вмешательства.
Вне зависимости от различий в аргументации нельзя не признать жизнеспособность тезиса о существовании обезличенных журналистских материалов вопреки парадоксальности подобного утверждения. Возможность же выделить аргументы, высказанные опрашиваемыми в пользу этого тезиса в четко очерченные смысловые группы, говорит, в свою очередь, о существовании феномена безликого авторства, с которым знакомы представители самых разных ипостасей журналистской профессии.
В двух случаях из двадцати четырех респонденты отождествляли интернет-прессу с феноменом обезличенного авторства, прямо противопоставляя ее печатной прессе («В прессе - да [есть позиция автора в текстах]. В интернете -скорее обезличено»). Для сторонников теории аудио-визуальной переориентации восприятия, произошедшей с приходом электронного века, подобные слова становятся прямым подтверждением того, как интернет сумел воскресить «естественное аудио-визуальной восприятие» действительности [3, с. 14].
Причины утверждения феномена безликого авторства в среде профессиональных журналистов представляются неразрывно связанными с процессом возвращения в естественное аудио-визуальное рецептивное состояние. Возможность воспринимать действительность не через семантическую призму авторов текстов, которая появилась одновременно с технологиями движущихся картинок навсегда изменила отношение к тому, как должна выглядеть преподносимая информация. Причины, по которым, телевидение стремительно превратилось в основной источник информации для огромного количества жителей развитых стран, приведена в главе 5 труда М. Кастельса «Информационная эпоха» [2, с. 316-323]. Не приводя без необходимости цифры, свидетельствующие о скорости распространения телевидения, отметим слова М. Кастельса, что «успех телевидения есть следствие базового инстинкта ленивой аудитории». В данном труде приводится цитата Нейла По-стмена, дающая характеристику антиподу телевизионного образа: «Печатное слово имеет сильнейшее пристрастие к объяснению; оно требует изощренной способности мыслить концептуально, дедуктивно и последовательно, высокой оценки причины и следствия, недопустимости противоречий, большой способности к беспристрастности и объективности, терпимости к замедленной реакции» [2, с. 319].
Одним из следствий реформации продуктов массовой культуры, которая сопровождает переориентацию субъектов массовой культуры в пользу аудиовизуального принципа восприятия, представляется изменение базовых свойств сначала некоторых, а затем и всех текстов в формальном смысле этого слова. То есть именно перечисленные в приведенной выше цитате свойства становятся ценой, которую приходится заплатить печатному слову за право сосуществования с аудио-визуальным образом. Широкое распространение феномена «обезличенного авторства», упрощающего восприятие некоторых текстов, дает возможность говорить об успехе процесса адаптации типографской культуры к новым условиям. То, что именно «информационные заметки» становятся флагманами публицистики нового типа, является не более чем культурной традицией, согласно которой первыми аудио-визуальными заметками, получавшими широкое распространение, были киножурналы новостного характера.
Семантически печатные тексты электронного века, за редким исключением, представляют собой уже не слова, произнесенные человеком вслух, как это было на заре печатной эры, а фрагменты реальности, перекодированные в лексические единицы антикварным способом. Потребляя печатные тексты, современный потребитель массовой культуры дополняет процесс собирания визуальной мозаики, который он начал в гостиной, переключая каналы телевизора [2, с. 326], и продолжил в кабинете, изучая интернет-сайты. Фактически потребитель уподобляется средневековому переписчику, труд которого до появления печати «сильно напоминал создание мозаики» [3, с. 238] из множества фрагментов различных рукописей.
Феномен обезличенного автора позволяет потребителю не отвлекаться от собирания мозаики и не нарушать семантический рисунок ткани его информаци-
онного пространства яркими элементами. Проблемой, с которой при этом неизбежно сталкивается такой потребитель, является парадоксальность самого понятия «безликое авторство», которое, будучи принято к употреблению в качестве ориентира на всех уровнях культуры производства массовой информации, превращается в семантическую ловушку, жертвой которой становится, в первую очередь, породившая её система. И до тех пор, пока ответственность за передачу информации по каналам, использующим печатное слово в качестве медиума, будет переноситься на симулякр под названием «безликий автор», угроза неконтролируемых изменений в структуре «реальной виртуальности» будет увеличиваться.
Литература
1. Деннис Э. Беседы о масс-медиа / Э. Деннис, Д. Меррил. М.: Вагриус, 1997. 383 с.
2. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / М. Кастельс. М.: ГУ ВШЭ, 2000. 565 с.
3. Маклюэн М. Галактика Гутенберга: становление человека печатающего / М. Маклюэн. М.: Академический проект: Фонд «Мир», 2005. 496 с.
БОЛТАЛИН СТЕПАН АЛЕКСАНДРОВИЧ родился в 1983 г. Окончил факультет журналистики Московского государственного университета. Аспирант кафедры периодической печати факультета журналистики Московского университета. Область научных интересов -развитие масс-медиа, информационное общество, журналистское мастерство.
