CC BY
1037
ИСТОРИЯ ПИСЬМЕННОСТИ И ПЕЧАТНОЙ КУЛЬТУРЫ В КНИГЕ Г.М. МАКЛЮЭНА «ГАЛАКТИКА ГУТЕНБЕРГА: СОТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА ПЕЧАТНОЙ КУЛЬТУРЫ»
И.Б. Архангельская
В настоящей статье рассматриваются истоки и основные положения теории медиа Г.М. МакЛюэна, изложенные в его основополагающем труде «Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной культуры» (1962), а также специфика доказательной базы и стиля в представлении и конструировании этой теории. Несмотря на противоречивый характер многих положений, клиповый стиль подачи материала, «Галактика Гутенберга» стала основополагающим трудом по истории письменности от первобытного периода до эпохи электронной культуры, в котором впервые озвучено понятие «глобальной деревни». Свойственный МакЛюэну междисциплинарный подход к изучению коммуникативных технологий, по мнению автора, является ключом к пониманию не только теории канадского медиагуру, но и современных исследований в области медиа.
Ключевые слова: теория медиа, коммуникация, Маршалл МакЛюэн.
Герберт Маршалл МакЛюэн (Herbert Marshall McLuhan, 1911-1980) известен во всем мире как автор теории, согласно которой качественные сдвиги в истории человечества связаны с появлением новых технических средств коммуникации. Помимо трудов по проблемам масс-медиа, его наследие также включает несколько сотен литературоведческих статей, эссе и рецензий, публицистику, предисловия к книгам.
Знаменитые фразы Г.М. МакЛюэна «medium is the message» («средство информации является сообщением») и «global village» («глобальная деревня» - о современном мире) стали устоявшимися клише. Предметом научных интересов ученого в основном были телевидение и другие средства коммуникации (media studies), но он, сторонник элитарного искусства, стал не только признанным специалистом в области масс-медиа, «пророком эпохи информационных технологий», но и знаковой фигурой в культуре 1960-1970-х гг., встав в один ряд с такими представителями общественной мысли и искусства, как Жан Бодрийяр, Энди Уор-холл, Джон Леннон.
В настоящей статье рассматриваются истоки и основные положения теории медиа Г.М. МакЛюэна, изложенные в его основополагающем труде «Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной культуры» (The Gutenberg Galaxy: Making of a Typographic Man, 1962), а также специфика доказательной базы и стиля в представлении и конструировании этой теории.
В «Галактике Гутенберга» МакЛюэн рассматривает основные противоречия между устной и письменной культурой, анализирует историю коммуникации с первобытных времен до начала телевизионной эры и конца «эпохи Гутенберга». Большое значение в этой работе, как и в докторской диссертации ученого на тему «Место Томаса Нэша в книжной культуре своего времени» (The Place of Thomas Nash in the Learning of His Time), играет исторический контекст. Книга по своему характеру представляет собой академическое исследование, но из-за разбивки на маленькие главы она больше похожа на серию рассказов эпохи Возрождения. Каждая из глав состоит всего из нескольких страниц и призвана выразить или иллюстрировать одну мысль автора. Некоторые главы содержат достаточно большие цитаты из работ известных философов (Аристотеля, М. Элиа-де, Э. Кассирера, А.Н. Уайтхеда и др.), психологов (Д.К. Карозерса), литераторов
(А. Поупа, Э. По, Д. Джойса и др.), а авторский текст в ряде случаев лишь является комментарием.
Книга начинается с анализа шекспировской драмы «Король Лир», а заканчивается критикой «Дунсиады» А. Поупа. На первый взгляд эти главы не связаны с темой исследования и вполне могут быть опущены. Как полагает биограф МакЛюэна Ф. Марчанд. они служат лишь доказательством того, что автор - профессор литературы и считает себя незаурядным литературным критиком [1]. Однако задача автора, на наш взгляд, была
иной. Литературные тексты всегда были для МакЛюэна, наравне с историческими документами и научными работами, материалом для его теорий. Следует признать, что «Галактика Гутенберга» не является традиционной академической монографией. Она сама по себе служит примером эксперимента (пробы) - научное исследование в ней соединено с не подкрепленными ничем гипотезами, художественные тексты сочетаются с выдержками из научных статей.
Несомненно, между «Галактикой Гутенберга» и художественными произведениями литературы модернизма: «Кантос» Э. Паунда, поэмами Элиота, романами Д. Джойса, -много общего, несмотря на то, что книга МакЛюэна - научная работа, а произведения писателей-модернистов - художественная литература. Тем не менее все вышеназванные труды представляют собой сложные тексты, которые невозможно понять после первого прочтения. Они плотно насыщены именами ученых, мыслителей и представителей искусства разных времен, цитатами, неожиданными аналогиями. Ф. Марчанд писал, что «Галактика Гутенберга» была такой же дерзкой и эксцентричной (defiant and eccentric), как работы Э. Паунда и У. Льюиса [1]. Таким образом биограф МакЛюэна проводил параллель между канадским коммуникативи-стом и современными литераторами, полагая, вероятно, что элемент литературности есть и в трудах МакЛюэна.
Канадский исследователь Ж. Марчиссо отметила, что «Галактика Гутенберга» напоминает средневековый манускрипт, который вместе с тем может быть легко адаптирован для современных электронных форматов: гипертекстов с многоуровневыми конструкциями, сетевых интегрированных систем исследования, интерактивных траекторий [2].
Каждая коммуникативная технология в «Галактике Гутенберга» рассматривается с учетом культуры и традиций определенного периода. Из-за обилия исторических имен, ссылок, цитат для ее понимания необходимо обладать энциклопедическими знаниями. На страницах книги можно встретить упоминания самых разных людей: Аристотеля, Платона, Леонардо да Винчи, Т. Нэша, П. Сезанна, А. Эйнштейна, Л. Армстронга и др. Вместе с тем в ней есть элемент провокации, свойственный популярной литературе. Это
нашло свое выражение в эпатажных утверждениях, не всегда подкрепленных фактами, но неожиданных, разрушающих стереотипы и словно призванных удержать внимание читателя, а также в ярких запоминающихся заголовках, будто предназначенных для дальнейшего цитирования, таких например, как: «Новая электронная взаимозависимость возвращает мир к ситуации глобальной деревни», «Книгопечатание превращает язык из средства восприятия и познания в товар», «Именно книжная страница первой отразила раскол между поэзией и музыкой», «В бесписьменном обществе не делают грамматических ошибок», «Печатный пресс был поначалу всеми, кроме Шекспира, ошибочно принят за машину бессмертия» [3].
Один из первых критиков «Галактики Гутенберга» Альфред Альварес (Alfred Alvarez), пытаясь передать ее противоречивый характер, писал об этом труде: «Живое, незаурядное и маргинальное (не соответствующее принятым нормам) умозаключение средневекового логика, который отказался от теологии в пользу социологии и знает все о технологиях современной рекламы» [1, р. 155]. Однако с мнением Альвареса нельзя согласиться. МакЛюэн никогда не отказывался от томизма. В «Галактике Гутенберга», как и во многих других работах канадского ученого, ощутимо влияние учения Фомы Аквинского (его имя и труды упоминаются около десяти раз). Ряд проблем в области коммуникации МакЛюэн рассматривает как социолог и историк, в некоторых главах он предстает в роли литературного критика, но иногда он выступает в качестве ученика Фомы Аквинского и комментатора его трудов [4].
В книге много ссылок и цитат из самых разных источников, некоторые труды относятся к классикам научной мысли (Аристотель, Платон), некоторые работы принадлежат перу малоизвестных исследователей, к тому же в работе много ссылок и цитат из художественной литературы - произведений разных эпох и направлений. Принцип отбора «экспертных оценок», судя по всему, основан на их близости взглядам автора на проблемы развития общества и средств коммуникации.
В «Галактике Гутенберга» на первый взгляд много противоречий и путаницы. Книга имеет свойственную трудам МакЛю-
эна мозаичную композицию: исторические периоды и лица, теории и идеи, - все смешалось, и кажется, что логика непоправимо нарушена. Однако после второго прочтения становится понятен замысел автора. МакЛюэн представляет историю цивилизации через эволюцию медиа, причем в каждом средстве коммуникации он видит свои преимущества и недостатки. В отличие от своего коллеги по Университету Торонто Г. Инниса (H. Innis), ведущего отсчет истории коммуникации от бесписьменной цивилизации Древней Греции, МакЛюэн считает первым этапом в развитии медиа первобытную устную культуру, развивавшуюся на территории Африки и Канады.
Большое влияние на МакЛюэна оказали работы Миллмана Пэрри (Millman Parry) и Альфреда Лорда (Alfred Lord), посвященные устному и письменному творчеству Гомера. Пэрри и Лорд пытались понять, как в устной и письменной поэзии осуществляется преемственность форм и функций. Так, Пэрри исследовал поэмы Гомера в контексте устного эпоса. МакЛюэн считал изъяном в их исследованиях то, что ученые анализируют эпос с позиции людей печатной культуры и не могут представить себе общество без письма и книг, не понимают, какую роль с появлением письменности стала играть визуализация.
Статья психиатра Д.К. Карозерса
(J.C. Carothers) «Культура, психиатрия и письменное слово» (Culture, Psychiatry, and Written Word), опубликованная в 1959 г. в журнале «Психиатрия» (Psychiatry), также сыграла большую роль в исследовании МакЛюэна. Карозерс изучал африканские общины, где не существовала грамотность, и те, где была развита письменность. Он высказал несколько мыслей, которые были подхвачены МакЛюэном и нашли продолжение в его теории коммуникации. Так, Карозерс утверждал, что ухо, а не глаз были главным рецептивным органом для наших мьгслительных процессов, что именно сила слова управляет мышлением и поведением человека, а пространственновременные отношения в обществе напрямую зависят от визуальной традиции и ее противоположности слуховой культуры [13]. По мнению Марчанда, автором такой статьи мог бы быть и МакЛюэн, поскольку взгляды Карозерса и МакЛюэна на коммуникативные процессы во многом совпадали [1, р. 153]. Каро-
зерс также обратил внимание на то, что грамотность отделяет зрение от других чувств и одновременно развивает его. Идеи, высказанные Карозерсом, МакЛюэн подробно рассмотрел в «Галактике Гутенберга», представив факты, подтверждающие их.
В соответствии с культурными традициями, с учетом чувственного восприятия и системы алфавита МакЛюэн делил страны и нации на два типа: аудиотактильные (Африка, Индия, Россия, Китай) и зрительные (nations of the eye) (Северная Америка и Западная Европа). Эта классификация, судя по всему, также была заимствована МакЛюэном у Карозерса, на которого ученый неоднократно ссылается [4, с. 27-31].
К племенной (tribal) культуре ученый относил устную культуру эпохи до Гутенберга, а также электронную культуру (радио, телевидение, Интернет), т. е. те средства коммуникации, которые объединяют людей. Письменную и печатную традицию он считал индивидуальной, поскольку эта форма коммуникации не требует взаимодействия группы людей и общения между ними. Данное утверждение достаточно спорно, поскольку именно электронные СМИ часто обрекают человека на одиночество. МакЛюэн не дожил до тех лет, когда телевизор на каждого члена семьи стал нормой, и человек в одиночку стал общаться с «иконоскопом». Интернет также породил новую породу лю-дей-одиночек, которые «уходят» в виртуальный мир, сводя к минимуму контакты с внешним миром.
В «Галактике Гутенберга» МакЛюэн неоднократно выделял качества, свойственные определенной традиции: слуховой или зрительной, каждое из которых имело свою противоположность. Эта система может быть представлена в виде таблицы 1.
Если внимательно проанализировать характеристики каждой из традиций, то можно прийти к неожиданному выводу о том, что в классификации МакЛюэна письменность и печать относятся к визуальной культуре, а телевидение - к слуховой. Ведь именно телевидение ученый описывал как коллективное, одномоментное (simultaneous), магическое и точечное (мозаичное) средство коммуникации.
Основной чертой акустического пространства, как утверждает МакЛюэн, является слух: он осуществляет непосредственную,
прямую и мгновенную связь между говорящим и слушающим, при этом этот тип коммуникации требует участия, взаимодействия. Ученый полагал, что письменность, начавшаяся с появлением алфавита, расщепляет сознание племенного человека аудиотак-тильной культуры, доводя его до шизофрении, причем на первый план выходит визуальное восприятие действительности. Печатная культура еще более углубляет кризис и одновременно способствует развитию национализма и индивидуализма. Книги печатаются на разных языках, развивая культуру своих стран, национальное самосознание. Одновременно печатная культура способствует неравенству между людьми. Бедные и неграмотные не имеют доступа к культурным ценностям, возможности стать не только лидерами, но и успешными профессионалами во многих сферах. Печатная культура, полагал ученый, задает высокий темп механизации и индустриализации, а электронные медиа, такие как телевидение, радио, Интернет, возвращают нас в акустическое пространство с его одномоментностью.
В отличие от Нила Постмена, считавшего печатную культуру и СМИ эпохой Ренессанса в сфере масс-медиа [5], МакЛюэн видел в ней как много достоинств, главным из которых он считал развитие грамотности, так и много недостатков. С изобретением печати, отмечал МакЛюэн, исчезла устная нарративная культура, девальвировалось мастерство рассказчика, в обществе усилился индиви-
дуализм, так как книга и газета не требовали от людей общения, популярным стало чтение «про себя». Продолжая идеи своего коллеги по университету Торонто, Г. МакЛюэн подчеркивал, что печатная культура способствовала развитию национализма, «формированию и стабилизации языков» [4, с. 336]. Поскольку книги, газеты и журналы издавались на разных языках, ученый считал, что печать усиливает национальную идентичность, в то время как электронные СМИ и, прежде всего, телевидение, превратили мир в одну «глобальную деревню».
Изобретение печати, как подчеркивал МакЛюэн, «укрепило и расширило новую визуальность прикладного характера, создав первый однотипный и воспроизводимый товар, первый конвейер и первую отрасль массового производства» [4, с. 187]. Эти мысли о массовом характере печати в своих трудах высказал позднее и Жан Бодрийяр [3].
Провозвестником скандальной желтой прессы, по мнению МакЛюэна, был итальянский литератор и памфлетист Пьетро Арети-но (Pietro Aretino, 1492-1556), который понимал, как важно завоевать общественное мнение и гордо называл себя «продавцом славы». МакЛюэн считал Аретино первым журналистом и публицистом. Это мнение, как и многие высказывания канадского ученого о печатной культуре, достаточно спорно [4, с. 285-287], поскольку точно определить, кто именно положил начало современной журналистики, достаточно сложно.
Таблица 1
Определения зрительной и слуховой культур, представленные Г.М. МакЛюэном
в книге «Галактика Гутенберга»
Зрительная Слуховая
визуальность тактильность
визуальное пространство акустическое пространство
письменная культура устная культура
нейтральный магический
частный/ индивидуальный общинный
нация община/ племя
индивидуальность коллективность
сознательный бессознательный
профанный сакральный
реальный мистический
внешний внутренний
линеарный точечный
последовательный одномоментный
диахронический синхронический
механический органичный/электрический
Телевидение, согласно теории МакЛюэна, возвращает общество в первобытное состояние. Люди собираются у телеэкрана, как когда-то у костра, и каждый имеет доступ к секретам «глобальной деревни». МакЛюэн постоянно обращается к творчеству Д. Джойса. Заимствуя его понятие рикорсо (возвращение на круги своя) из «Поминок по Финнегану» МакЛюэн пишет о возникающей эпохе телевидения как о возращении к племенной культуре.
Рассказывая об особенностях восприятия кинофильмов и фотографий в бесписьменных общинах, МакЛюэн обращал внимание на то, что представители таких племен испытывали трудности при восприятии продуктов визуальной культуры, поскольку не имели достаточно развитого зрительного опыта, но достаточно развитый слух [4, с. 54-58].
В конце «Галактики Гутенберга» МакЛюэн предсказывает упадок или смерть книжной культуры, на смену которой приходят электронные СМИ. В теории МакЛюэна эти процессы напрямую связаны с научными открытиями начала XX в. С этим суждением МакЛюэна не согласна Л.М. Землянова. По мнению российского исследователя, абсолютизация роли электронных СМИ в жизни современного общества и провозглашение конца печатной культуры, «гутенберговой галактики» не имеет под собой основания [6]. Однако МакЛюэн не считал, что с появлением телевидения и в дальнейшем других электронных средств коммуникации исчезнет книжная культура. Он призывал старшее поколение, особенно представителей академических кругов, с большим вниманием отнестись к тому, что молодежь узнает вне школ и университетов. Поскольку СМИ, и, прежде всего, телевидение, стали одним из основных источников информации, он призывал преподавателей изучать новые средства коммуникации и использовать их возможности в своей работе. Только таким образом, по мнению ученого, можно будет ликвидировать разрыв между жизнью подростков вне классной комнаты и школой. Эта проблема всегда волновала МакЛюэна, но наиболее четко он обрисовал свою позицию в книге «Город как классная комната. Понимание языка и медиа» (1977), написанной им в соавторстве с Э. МакЛюэном и Л. Хатчеон [7].
Продолжая мысли МакЛюэна, П. Левинсон в книге «Цифровой МакЛюэн» обращает внимание на специфику киберпространства, основой которого является алфавит. По мнению критика, Интернет-среда увеличивает акустическую интерактивность. На основании этого Левинсон приходит к выводу о том, что алфавит, являющийся частью абстрактного мышления человека, никогда не исчезнет из поля коммуникации [8]. Следует признать, что сам МакЛюэн никогда не говорил о возможности исчезновения алфавита. В то время, как его предположение о гибели книжной культуры с появлением электронных СМИ отчасти оправдалось. Книга утратила роль основного источника информации, которую она играла ранее. Вместе с тем появление электронных библиотек свидетельствует о возрождении книжной традиции в ином формате. Конечно, МакЛюэну трудно было в 1960-е гг. предсказать развитие средств коммуникации на ближайшие десятилетия. Он предугадал основные тенденции, но не мог предвидеть все детали.
Как уже было сказано выше, не все положения теории МакЛюэна научно обоснованы. Некоторые пассажи из «Галактики Гутенберга» напоминают фантазии Дж. Оруэл-ла. Устный тип культуры России, по мнению МакЛюэна, где «внутренняя вербализация является социальным действием», связан со шпионажем с помощью уха и с особенностями показаний жертв сталинских репрессий, которые якобы признавались не столько в том, что совершили, сколько о том, что подумали [4, с. 31]. Эти высказывания МакЛюэна основаны на его субъективном мнении об СССР, где он никогда, в отличие от Инниса, не был. В них есть элемент беллетристики, свойственный всем трудам канадского ком-муникативиста.
Во многих странах текст имеет более высокий статус, чем речь. До начала XX в. лингвисты отдавали приоритет письменному, а не устному выражению мыслей. Повседневная речь не была предметом их научных интересов. В 1955 г. М. МакЛюэн в статье «Радио и телевидение против АБВГД-мыслящих: радио и ТВ в «Поминках по Финнегану» назвал АБВГД-мыслием (словосочетание придуманное Д. Джойсом) психологический эффект, определенный бессознательных сдвиг в сознании человека, произошедший в резуль-
тате внедрения письменности [9]. Ученый считал, что письменная, и особенно печатная культура, произвели «раскол между сердцем и разумом» [4, с. 251] и способствовали визуальной организации знания [4, с. 181].
МакЛюэн не считал эталоном или нормой современные коммуникации. Он полагал, что в племенном бесписьменном обществе существовала определенная гармония, которая исчезла вместе с возникновением алфавита. МакЛюэн обращается к работам биолога Д.З. Янга (J.Z. Young) и антрополога Э. Холла (E. Hall), чтобы понять, как письменность и печать изменили природу человека. Он взял на вооружение утверждение Холла о том, что технологии являются продолжением человеческих чувств, и развил эту мысль в «Галактике Гутенберга» и «Понимании средств коммуникации». МакЛюэн утверждал, что именно устное слово и искусство риторики являются основой человеческого мышления, а письменная культура способствовала тренировке других коммуникативных возможностей у человека, в том числе лучшему восприятию визуального.
В «Галактике Гутенберга» автор обращает внимание на то, что книга как таковая появилась в рукописном варианте в V в. до нашей эры, а печатный станок был изобретен только в XV в., т. е. история печати достаточно короткая. Рукописи, по мнению МакЛюэна, оставались частью устной культуры и писались в соответствии с законами риторики. До появления типографской книги было распространено как чтение вслух, так и чтение про себя, что, как полагает ученый, способствовало развитию памяти и логики. Рукописная книга стоила дорого, поэтому те, кто имел доступ к ней на небольшой период времени, могли или переписать, или выучить ее наизусть. Таким образом заучивали Священное Писание и другие религиозные тексты. Поэтому манускрипт МакЛюэн относит к сакральной культуре, а печатную книгу, продукт массового производства - к профанной
Интересны наблюдения МакЛюэна по проблеме авторства. Ученый обращал внимание на то, что рукописи были в основном анонимны. Они переписывались по нескольку раз, в результате имя автора, как правило, оставалось неизвестным. Вместе с печатью возникли авторские права, интерес к лично-
сти пишущего, проблема популярности и славы создателей текстов.
Чтение манускрипта вызывало у МакЛюэна ассоциации с белым стихом (verse libre), который использовали Г. Стайн,
Э. Паунд и Т.Элиот. На основании этого он, немного «сгущая краски» утверждал, что внедрение печати способствовало понижению уровня устной культуры: ораторского искусства, коллективной дискуссии и общения.
Обвинения МакЛюэна в адрес печатного станка напоминают современные жалобы противников новых коммуникационных технологий на роль Интернета и мобильной связи в снижении всеобщей грамотности и культуры общения. Ученого беспокоило то, что книгопечатание «изменило не только орфографию и грамматику, но также ударения и окончания слов», и «оно сделало возможной плохую грамматику» [4, с. 339]. Однако в книге нет никаких серьезных доказательств того, что грамотность пострадала с внедрением типографского станка и утверждения МакЛюэна кажутся очевидным преувеличением.
Тем не менее МакЛюэн последовательно доказывает преимущества бесписьменной традиции над письменной, а рукописной -над типографской. Некоторые утверждения в «Галактике Гутенберга» основаны лишь на эмоциях, точном подборе эпитетов, которые создают определенное отношение к вопросу или явлению, но не на фактах. Например, ученый утверждает, что широкое распространение алфавита и письменности переместило человека из «магического мира звука в нейтральный визуальный мир» [4, с. 2728]. В данном случае слово «магический» сознательно выбрано автором для характеристики устной слуховой бесписьменной культуры, а определение «нейтральный» противостоит слову «магический» и создает образ скучного и безликого существования в эпоху письменности.
Совершенно невероятным и ненаучным является заявление ученого о том, что следствием развития письменности стала шизофрения. Эффектные высказывания МакЛюэна вызывали как восторги, особенно у молодежной аудитории, так и протесты в академической среде.
В концепции МакЛюэна, как уже было сказано выше, можно найти ряд противоре-
чин Ученый утверждает, что типографская культура породила индивидуализм, и она же, по его мнению, с помощью школьной системы, покушается на мир «неуживчивого индивидуалиста», пытаясь привести его «к общему знаменателю». Из этих высказываний не совсем понятно, как ощущает себя личность до и во время эпохи Гутенберга.
Ж. Марчиссо уверена, что идеи МакЛюэна основаны на средневековом представлении о чувственном восприятии, в том числе на томистской теории, согласно которой все чувства, объединенные в единую систему восприятия, чувственный образ (gestalt) через осязание, играют определенную роль в нашем опыте [4, с. 316]. Эта теория Фомы Аквинского во многом заимствовала идеи Аристотеля.
Американский теоретик медиа ЭЛ. Эйзенштейн (E.L. Eisenshtein) отмечала, что нетрадиционные подходы МакЛюэна к исследованию печатной культуры, с одной стороны, стимулировали интерес к вопросу, но, с другой стороны, не вызывали доверия в академических кругах и, более того, скомпрометировали саму тему, отвергая которую некоторые ученые для характеристики ее ненауч-ности использовали термин «маклюэнист-ская» [10].
Концепция «глобальной деревни» - одна из ключевых тем теории МакЛюэна. В 1959 г. МакЛюэн пишет Э.С. Моргану: «При электронных СМИ земной шар становится очень небольшим напоминающим деревню миром, в котором то, что происходит с одним человеком, происходит со всеми людьми» [11]. В «Галактике Гутенберга» ученый подробно раскрыл свое понимание «глобальной деревни». Он утверждал, что открытия в области электромагнетики создали заново «поле» во всех сферах человеческой деятельности, и человечество теперь существует в условиях «глобальной деревни» [4, с. 47]. Одна из глав «Галактики Гутенберга» так и называется «Новая электронная взаимозависимость возвращает мир к ситуации глобальной деревни». Характерными чертами нового коммуникативного пространства является одномо-ментность происходящего («simultaneous happening»), открытость и широкий доступ к информации. МакЛюэн не раз подчеркивал, что не считает «глобализацию» в сфере коммуникации идеальной формой организации
масс-медиа. «Глобальная деревня», в понимании ученого, - это несомненный исторический шаг вперед, причем новые технологии являются основой этого коммуникативного пространства. Тема «глобальной деревни» у МакЛюэна непосредственно связана с проблемами пространства и времени, которые наиболее полно были раскрыты в его следующей книге «Понимание средств коммуникации».
П. Левинсон отметил, что словосочетание «глобальная деревня» стало всем понятно только с наступлением эпохи Интернета. Существование «деревни», в которой у всех был одинаковый доступ к информации, по мнению критика, - «галактики до Гутенберга», - закончилось с появлением печатного станка. Однако мир снова стал единым глобальным театром в эпоху электронных медиа, но именно сетевые технологии внесли в область коммуникации ощущение сужающегося пространства, одномоментности, всеобщего доступа к информации и возможности участия в общении огромного количества людей [8, р. 65-75]. Д. Теолл в основном разделяет мнение Левинсона. Он, в свою очередь, обращает внимание на то, что, озвучив тезис о «глобальной деревне» как всеобщей площадке для коммуникации, МакЛюэн, по сути, стал пророком киберпространства и подготовил общество к новым технологиям [12].
Последнюю часть «Галактики Гутенберга» Ж. Марчиссо назвала чистой научной фантастикой (pure science fiction) [2, p. 150], хотя в финале нет ни пророчеств, ни картин будущего. Скорее заключительная часть напоминает литературу модернизма и постмодернизма: произведения Д. Джойса, Э. Паунда, Т. Элиота. В последних главах книги снова на сцену выходят философы, экономисты, литераторы, участники дискуссии об истории цивилизации и медиа. В этой полифонии голосов и мнений МакЛюэн выступает в роли всезнающего автора и дирижера. Рассуждая о проблемах коммуникации, ученый неоднократно обращается к текстам Джойса, вероятно, полагая, что именно в них содержатся ответы на многие вопросы. Он создает запоминающиеся метафоры, которые в дальнейшем были широко тиражированы, обыграны и даже спародированы. «Хайдеггер оседлал электронную волну с таким же триумфом, как Декарт механическую», «Книгопечата-
ние раскололо голоса тишины», - эти фразы придают книге определенную звучность и образность. Конечно, образ Хайдеггера, представителя оппозиционной МакЛюэну Франкфуртской школы философии и теории коммуникации, несущегося на серфинге по волнам океана, в большей степени элемент искусства постмодернизма, чем научного исследования. Анализ экономических проблем, в которых ученый не был серьезным специалистом, «Дунсиады» Поупа, постоянное цитирование Д. Джойса, и пророчество Нового мира (New World) с новыми коммуникационными технологиями, - так завершается «Галактика Гуттенберга», причем в конце последней главы автор обещает более глубоко осмыслить средства коммуникации в следующей книге.
Собранная воедино история массовой коммуникации в работах МакЛюэна, которая изначально производит впечатление сумбура, складывается в результате в стройную теорию, согласно которой вся цивилизации и жизнь каждого индивида зависят от развития средств коммуникации. Учение МакЛюэна приобрело невероятную популярность в 60-е гг., когда молодежь, разочарованная в марксизме и маоизме, утомленная фрейдизмом, искала новое объяснение происходящему. Для многих именно МакЛюэн и его теория медиа стали объяснением сути мироустройства. В 1990-е гг. с развитием Интернета пророчества канадского коммуникативиста стали философией для поколения Net, поэтому «Галактика Гутенберга» и «Понимание средств коммуникации» снова стали бестселлерами.
В «Галактике Гутенберга» наиболее ярко проявился свойственный МакЛюэну междисциплинарный подход к исследованию явлений, метод, который ученый использовал и в первых академических работах, и в литературной критике, и в работах по теории медиа. В книге рассматриваются концепции биологии, физики, лингвистики, литературы, искусства и др.
Этот подход вызвал неприятие у многих критиков. Так, американский критик С. Фин-келстайн в работе «Смысл и бессмыслица МакЛюэна» пишет о неоспоримой логике теории МакЛюэна в целом, но вместе с тем отмечает запутанность многих высказываний ученого, наличие в его работах противоречий, неудачных попыток вторгнуться в «чу-
жие» дисциплины [5, р. 136-139]. Однако многие исследователи (Р. Барт, Ю. Кристева, Ж. Бодрийяр), как и МакЛюэн, изучали язык, медиа и культуру на стыке разных областей знания.
Междисциплинарный подход к изучению масс-медиа и других областей знания приобретает в настоящее время все большую популярность.
Несмотря на отсутствие линейной логики и некоторых противоречий, «Галактика Гутенберга» стала выдающимся исследованием истории печатной культуры. МакЛюэн привлек внимание исследователей к этой мало изученной проблеме, которая в дальнейшем стала предметом научного анализа для многих ученых.
1. Marchand P. Marshall McLuhan: The Medium and the Messenger. N. Y., 1989. P. 155.
2. Marchessault J. Marshall McLuhan. Cosmic Media. L.; New Delhi, 2005. P. 119.
3. Baudrillard J. Xerox & Infinity. L., 1988. P. 427-429.
4. МакЛюэн М. Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной культуры. Киев, 2004. С. 160-161.
5. Postman N. Amusing Ourselves to Death. Public Discourse in the Age of Show Business. N. Y., 1985.
6. Землянова Л.М. Современная американская коммуникативистика. М., 1995. С. 20-21.
7. McLuhan M., Hutchon K., McLuhan E. City as Classroom. Understanding Language and Media. Aguincourt, 1977.
8. Levinson P. Digital McLuhan: A Guide to the Information Millennium. N. Y., 2001. P. 50-54.
9. McLuhan H.M. Radio and TV vs. The ABCD-minded // Explorations. 1955. V. 5. P. 12-18.
10. Eisenstein E.L. The Printing Press as an agent of change: Communications and Cultural Transformations in early-modern Europe. N. Y., 1993. P. XVII.
11. Letters of Marshall McLuhan / Selected and ed. by M. Molinaro, C. McLuhan, W. Toye. Toronto; Oxford; N. Y., 1987. P. 253.
12. Theall D.F. The Virtual McLuhan. Toronto, 2003. P. 162.
13. Marshall McLuhan: Understanding Me. Lectures and Interviews / ed. by S. McLuhan, D. Staines. Cambridge, 2003.
14. Mora G. The historiography of psychiatry and its development: A re-evaluation / Journal of the History of the Behavioral Sciences. 1965. V. 1. № 1. P. 43-52.
15. Finkelstein S.W. Sense and Nonsense of McLuhan. N. Y., 1968.
Поступила в редакцию 10.12.2007 г.
Arkhangelskaya I.B. History of writing and print culture in H.M. McLuhan’s book the gutenberg galaxy: making of a typographic man. The origins and main concepts of H.M. McLuhan’s media theory stated in his book The Gu-
tenberg Galaxy: Making of a Typographic Man (1962) as well as the author’s “proof base” and style are considered in the article. Though contradictory in many aspects and mosaic in presenting the material, the Gutenberg Galaxy has become a basic source of knowledge on history of writing from the primitive society with its tribal culture to electronic epoch. The now famous cliché “global village” was mentioned for the first time in this book.
Key words: media theory, communication, Marshall McLuhan.
ФИЛОСОФСКОЕ ПОНЯТИЕ, СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ ИЛЛЮЗИЙ
Л.В. Шукшина
В статье анализируется генезис понятия социальных иллюзий, его структура и функции. Ключевые слова: социальные иллюзии, генезис понятия социальных иллюзий, философское понятие.
Современная наука, культура, социум, многообразие форм культуры, человеческого творчества раскрывают перед нами не только существующую реальность, но и иллюзии: «Сегодня ясно, - пишет В.А. Лекторский, -что существует вовсе не одна, а много разных реальностей. Это не только та реальность, с которой имеет дело наука, но и реальность повседневной жизни, обыденного знания. Есть субъективная реальность. Есть реальность идеальных объектов культуры: научных и философских теорий, произведений искусства... межиндивидуальных отношений, коммуникаций (с нею иногда связывают мир интерсубъективности). Наверное, можно говорить сегодня о появлении виртуальной реальности как особого типа межче-ловеческой коммуникации.. » [1]. Эпоха
очередной «информационной революции» (перефразируя У. Эко, переход «от Гутенберга к Интернету») и в самом деле заставляет задуматься над тем, существуют ли по-прежнему сколько-нибудь четкие границы между реальным и иллюзорным мирами. «Игры разума» в «век неразумия» перестают быть лишь невинной забавой интеллектуалов, заставляя поверить в реальность иллюзорного, сюрреального и гиперреального [2]. Экзотическая еще в недавнем прошлом позиция, согласно которой различные типы реальности никак не коррелируют друг с дру-
гом, а научный принцип в его классическом понимании в отношении к реальности уступает место «иным типам отношения к действительности (игровому, мистическому и др.)» [2], сегодня уже кажется недостаточным. В современной науке, культуре отчетливо слышны мотивы тоски по утраченной реальности, целостности и простоте описания мира, гармоничного и совершенного в своем единстве, ностальгии по «настоящему». Человек живет в современном мире, ежеминутно утрачивающем и воссоздающем новые границы и приобретающем новые очертания реальности иллюзий.
Для философской классики вопросы реальности существования внешнего мира были вопросами первостепенной важности.
Наиболее последовательное развитие, идея плюралистичное™ реальности, множественности «возможных миров» получает в концепции Н. Гудмена, оказавшей значительное влияние на современную философскую мысль и гуманитарные науки. Концепция Н. Гудмена стала центром самых жарких дискуссий, посвященных проблемам реальности во второй половине XX в.
Гудмен считает, что «мир» состоит скорее из способов описания мира, нежели из самого мира и множества различных миров. Н. Гудмен пишет: «Мы можем. предположить, что реальный мир - это мир одной из
